Текст книги "История Испании. Том 1. С древнейших времен до конца XVII века"

Леоно-Кастильское королевство в первой половине XII в.

Начало XII в. для Леоно-Кастильского королевства стало временем испытания на прочность. Правление Альфонсо VI, прославленное победой в Толедо, стало одновременно временем ужесточения противостояния с мусульманским миром – с окончанием первого периода тайф в отношениях с Аль-Андалусом началась новая эпоха, когда «военный дух» решительно возобладал в сознании противников. Джихад и крестовые походы стали отныне определяющими понятиями политической риторики.

У Альфонсо VI к моменту смерти в 1109 г. не было наследника мужского пола. Уррака, законная дочь короля от брака с Констанцией Бургундской, имела четырехлетнего сына, которого можно было бы провозгласить королем и создать регентский совет – именно такое решение в подобных ситуациях принимали в прежние времена. Однако Альфонсо VI отказался от такого варианта и устроил новый брак своей дочери с королем Арагона Альфонсо I Воителем, передав леоно-кастильское королевство Урраке. Причины, побудившие короля поступить так, не совсем ясны: возможно, он надеялся избежать ослабления королевства внутренними смутами, которыми грозило тогда прямое правление незамужней королевы; леонская и кастильская знать выдвинули своих претендентов на руку Урраки. Так или иначе, первая попытка объединить два самых крупных на тот момент королевства – Кастилию и Арагон, оказалась неудачной. Почти сразу после смерти Альфонсо VI между венценосными супругами началась война. Поводом послужило возмущение галисийской знати тем соглашением, которое заключили Альфонсо и Уррака относительно порядка наследования трона объединенных королевств. Он должен был перейти к их общему ребенку, а если таковой не появится, они становились наследниками друг друга. Альфонсо, сын Урраки, в качестве потенциального наследника не упоминался. Его покровители – епископ Сантьяго де Компостелы Диего Хельмирес и опекун и воспитатель граф Траба, выступили против королевской четы, в ответ Альфонсо I вторгся с войском в пределы Леоно-Кастильского королевства. В целой серии конфликтов, которые последовали за этим, в Кастилии и Леоне сложились несколько группировок. Одна, галисийская, о которой говорилось выше, отстаивала интересы будущего Альфонсо VII, другая, включавшая высшее духовенство и леоно-кастильскую знать, поддерживала Урраку и пыталась добиться у папы расторжения брака (основанием было близкое родство супругов, которые приходились друг другу троюродными братом и сестрой). Напротив, множество представителей небогатых и незнатных рыцарских родов, составлявших элиту городского населения, а также представители других слоев горожан выступили в поддержку короля Арагона, который обещал им привилегии и широкие возможности для городского самоуправления. Альфонсо I Воителю во многом благодаря этой поддержке удалось установить свою власть в целом ряде городов – Паленсии, Бургосе, Оренсе, Толедо. В 1111 г. в Сантьяго де Компостеле Уррака присутствовала на коронации своего сына Альфонсо королем Галисии. Это вызвало новый виток конфликта с Альфонсо I Воителем. В 1114 г. арагоно-леонский брак был расторгнут, однако правитель Арагона не вывел свои гарнизоны с территорий Леоно-Кастильского королевства. Урегулирование конфликтов, завязавшихся в годы правления Урраки, стало задачей следующего короля, ее сына Альфонсо VII, унаследовавшего престол в 1126 г.

Альфонсо VII пришлось противостоять не только притязаниям Альфонсо I на леоно-кастильскую корону, но и попыткам добиться независимости графства Португальского, где сначала правила его тетка Тереза Леонская, а с 1130 г. власть принадлежала кузену короля – Афонсу Энрикешу.

В 1127 г. власть Альфонсо VII признали в Бургосе и Каррионе, после того, как местные жители выдворили оттуда войска Арагонца. В ответ в Кастилию была отправлена многочисленная армия, но открытого сражения между противниками не произошло: в долине Тамара, где встретились два войска, начались переговоры, завершившиеся заключением соглашения, которое урегулировало взаимные территориальные претензии Арагона и Леоно-Кастильского королевства. Было решено вернуться к рубежам, установленным в XI в., при Фернандо I и Альфонсо VI. Таким образом, все кастильские крепости были возвращены под власть Альфонсо VII, а Альфонсо I сохранил Бискайю, Алаву, Гипускоа, Буребу, Сорию и Риоху.

После смерти короля Арагона, не оставившего наследника, но составившего очень необычное завещание (см. главу 3), Альфонсо VII заявляет о намерении занять арагонский престол, ссылаясь на прямое родство с Санчо III Великим, основателем арагонской королевской династии. И хотя его притязания были отвергнуты и в Арагоне, и в Наварре, ему удалось присоединить земли Риохи и даже на короткий период получить Сарагосу, центр обширной области, отвоеванной Альфонсо I Воителем. В дальнейшем Сарагоса была передана в качестве вассального владения королю Наварры Гарсии Рамиресу, а позже – королю Арагона. Взамен на признание Арагоном потери Риохи Альфонсо VII отказался от претензий на престол этого королевства.

В 1135 г. Альфонсо VII короновался в Леоне как император Испании. На церемонии присутствовали легат папы Иннокентия II, король Наварры Гарсия Рамирес, эмир Руэды Абу Джафар ибн Худ, граф Барселоны Рамон Беренгер IV (леоно-кастильский король был женат на его сестре Беренгеле), граф Тулузский, а также герцоги и графы из Гаскони и Южной Франции. Все светские правители принесли оммаж Альфонсо VII, признав таким образом легитимность принятого им титула.

Император Испании

Титул «imperator totius Hispaniae» первым из христианских правителей Пиренейского полуострова принял в 1077 г. Альфонсо VI. Подобные формулы появлялись в источниках по отношению к некоторым из его предшественников: так называли королей Леона Альфонсо V и Бермудо III, Фернандо I. В «Кодексе Роды» выражение «Obtime Imperator» относится к королю Санчо Гарсесу I. Какое-то время считалось, на основании данных нумизматики, что этот титул использовал и Санчо Гарсес III Великий, однако после уточнения датировки монеты из Нахеры, на которой появляется слово «император», эта версия считается не подтвержденной источниками.

При Альфонсо VI титул впервые стал употребляться систематически, будучи отражением новой политической реальности. Так леоно-кастильские короли утверждали свое превосходство над другими правителями Пиренейского полуострова.

Позже титул «император Испании» переходит в титулатуру короля Арагона Альфонсо I Воителя, зятя Альфонсо VI, а затем к его внуку Альфонсо VII.

40-е годы XII в. стали периодом экспансии христианских королевств на юг. Этому способствовало ослабление, а затем и крушение власти альморавидов и начало второго периода тайф в Аль-Андалусе. Альфонсо VII в 1142 г. взял Корию, в 1144 г. он совершил поход против Хаэна и Кордовы, но взяв их, не смог удержать надолго – они были вскоре отвоеваны мусульманами. Самой знаменитой стала экспедиция 1147 г. против Альмерии. В ее организации объединили свои усилия короли Наварры и Арагона (уже объединившегося с Каталонией), граф Монпелье, в помощь каталонскому флоту прислали корабли Пиза и Генуя. Осаду возглавил Альфонсо VII. Город пал в октябре 1147 г., это был первый порт, попавший под власть христиан на южном побережье полуострова. В честь столь славного события была даже сочинена поэма, вошедшая в состав хроники, посвященной правлению Альфонсо VII. Однако удерживали христиане Альмерию только десять лет, в 1157 г. она была отвоевана пришедшими в Испанию альмохадами. Правители этой североафриканской династии свели на нет многие успехи христианских правителей, и прежде всего Альфонсо VII: он был удачливым завоевателем, но оборона и сохранение завоеванного давались ему далеко не всегда.

Первые успехи в совместных действиях по отвоеванию земель у мусульман поставили вопрос о том, как делить завоеванное, а поскольку монархи не собирались останавливаться на достигнутом, то тогда же была осознана необходимость договариваться о статусе и принадлежности того, что будет завоевано в будущем. Именно такие вопросы решались в договоре в Тудилене 1151 г. (известен также как Тудехен). В завоевании земель Леванта к югу от реки Хукар – Валенсии, Дении и Мурсии – признавалось преимущество за правителями короны Арагон; Леоно-Кастильскому королевству здесь доставались только замки Лорка и Вера. Остальная территория Аль-Андалуса оставалась в зоне преимущественных интересов леоно-кастильских правителей. Впоследствии условия этого договора подтверждались и уточнялись в целой серии подобных соглашений – в Льейде (1157 г.), Касорле (1179 г.), Альмисре (1244 г.).

Со второй половины XI столетия Леоно-Кастильское королевство заметно активнее устанавливает отношения с запиренейской Европой. Это выражается по-разному: в матримониальных союзах королей («французские» и «итальянский» браки Альфонсо VI и его дочерей), в церковной реформе, инициатива которой исходила из Рима и Клюни (многие епископские и архиепископские кафедры Леона и Кастилии заняли выходцы из Клюни), в участии в военных экспедициях против мусульман иноземных рыцарей. В XII в. значительно возрастает число паломников ко гробу св. Иакова в Компостеле. Они шли со всех концов Европы – из Англии, Италии, земель Германской империи, но больше всего было французских пилигримов, поэтому путь, ведущий из-за Пиренеев в Галисию, стал именоваться «дорогой франков». Существовало несколько маршрутов паломничества, в зависимости от того, откуда начинал свой путь паломник, а в испанских королевствах эти пути сходились в нескольких центрах – Пуэнте ла Рейна, Сангуэса, Эстелья на земле Наварры, Хака в Арагоне, Логроньо и Нахера в Риохе, Бургос в Кастилии. Далее пилигримы шли через земли Леона в Галисию. Существовал также морской вариант пути для обитателей Британии, которые прибывали в Ла Корунью, а оттуда отправлялись в Сантьяго де Компостела. На всем протяжении этого пути в монастырях и городах для паломников строили странноприимные дома и постоялые дворы, короли и местные сеньоры и общины старались поддерживать в хорошем состоянии дороги и мосты: путь к Сантьяго становится источником экономического благополучия для расположенных вдоль него поселений. Для паломников изготавливают обувь, одежду, реликварии и пр. Церкви, расположенные на «дороге франков», обретают статус хотя и второстепенных, но важных паломнических центров с собственными местными культами, связанными с Сантьяго.

«Дорога франков»

К этим временам восходит появление символа паломничества в Сантьяго де Компостела – раковины Сантьяго (исп. concha de Santiago, фр. coquille Saint-Jaques: это панцирь морского гребешка, моллюска, обитающего на берегах Бискайского залива), которую пилигримы, возвращаясь домой, помещали на свои посохи и шляпы как символ достигнутой цели. И сегодня можно увидеть изображения раковин Сантьяго на мостовых и фасадах зданий городов и деревень, расположенных вдоль средневековой «дороги франков».

Превращению Сантьяго де Компостела в XII в. в один из крупнейших паломнических центров Европы очень помогло то обстоятельство, что епископом (а затем и архиепископом) в первой половине века здесь был один из самых активных и амбициозных церковных и политических деятелей своего времени Диего Хельмирес. Прежде уже рассказывалось о его усилиях по получению папских булл, закрепляющих новый статус Компостельской кафедры и ее привилегии, а также о его роли в судьбе юного Альфонсо VII. Этот энергичный человек развернул активное строительство в Сантьяго де Компостела: при нем была закончена основная часть работ по постройке огромного романского собора на месте старой церкви, скромной по своим размерам и не вмещавшей всех желающих почтить гробницу апостола. Рядом с собором был построен архиепископский дворец. При Хельмиресе и возможно по его воле стали составляться компендиумы из текстов, посвященных св. Иакову, именовавшиеся «Книга Сантьяго» (Liber Sancti Iacobi). Помимо жития апостола, рассказа об открытии его гробницы и литургических текстов «Книга» включала также описание маршрутов паломничества с полезными советами для пилигримов, своего рода путеводитель. Самая знаменитая рукопись «Книги Сантьяго», составленная в середине XII в., так называемый «Codex Calixtinus», хранится сегодня в соборе Сантьяго де Компостела. Особую ценность этому кодексу придает средневековая нотация литургических песнопений, содержащихся в нем, она относится к раннему этапу полифонии в Европе и является важным источником для современных музыкальных реконструкций ars antiqua (так именуется этот этап историками музыки).

Собор в Сантьяго де Компостела

Собор в Сантьяго де Компостела стал одним из выдающихся памятников романского искусства Испании. На месте собора в IX в. существовала сначала капелла, а затем небольшая дороманская церковь, сильно пострадавшая в конце X в. во время нападения аль-Мансура. Начало строительства нынешнего здания относится к 1075 г., когда епископскую кафедру занимал Диего Пелаес. После его смещения в 1088 г. работы приостановились. Пять лет спустя строительство продолжилось уже под непосредственным контролем Диего Хельмиреса, пока еще не епископа, а члена капитула. Первый из известных по имени мастеров, трудившихся над собором, мастер Эстебан, к началу XII в. закончил деамбулаторий и часть трансепта. Примерно в это же время был создан портал Ювелиров в южном фасаде трансепта, почти полностью сохранившийся до наших дней. Затем работы шли очень интенсивно, так что в 40-х годах уже были сооружены перекрытия над частью нефа, а в 1168 г. знаменитый мастер Матео получил от короля Леона Фернандо II грамоту о назначении руководителем работ в соборе. Именно с именем этого мастера связано создание западного портала, так называемого портика Славы, который считается одним из самых интересных памятников романской скульптуры. Специалисты отмечают, что в многофигурных композициях портика прослеживается уже некоторое влияние раннеготической скульптуры севера Франции. Мастерская мастера Матео трудилась также над созданием скульптуры хора. Основная часть работ была завершена к началу XIII в. Величественный трехнефный собор Сантьяго был освящен в 1211 г.

Незадолго до смерти Альфонсо VII разделил свои владения между своими сыновьями: Санчо, старший, получил Кастилию, Фернандо – Леон. Уже в хрониках следующего столетия подобный раздел оценивался как пример недальновидности, однако вряд ли это так же выглядело в глазах современников – такой раздел был прежде всего продолжением династической традиции, ведь королевство делили между сыновьями и Санчо III Великий, и Фернандо I. Таким образом, для середины XII в. более органичным было представление о власти монарха в королевстве как патримониальной в большей степени, чем публичной, однако уже в следующие десятилетия произойдет перелом, который и изменит взгляд части политической элиты на природу королевской власти.

Портик Славы в соборе Сантьяго де Компостела – шедевр романской скульптуры

Кастилия и Леон во второй половине XII в.

Годы с 1157 по 1230 стали последним периодом раздельного существования королевств Кастилия и Леон. История этого времени показывает, что, несмотря на порой острое соперничество и вражду между королями, основы хозяйственной и социальной жизни, культурные традиции этих земель были столь тесно переплетены, что их объединение под властью одного короля было неизбежно, что и произошло в 1230 г. в правление Фернандо III Святого.

Краткое пребывание на кастильском троне Санчо III (1157–1158) ознаменовалось важным событием, последствия которого сыграли серьезную роль в истории всех христианских королевств. В 1158 г. король подписал грамоту, согласно которой аббату цистерцианского монастыря Санта Мария ла Реаль в Фитеро (находится в Наварре) передавалась власть над крепостью Калатрава и ее окрестностями. Для защиты замка в Калатраву прибыли монахи-воины из аббатства Фитеро и рыцари из Толедо. Толедский архиепископ Хуан II предоставил аббату Раймундо денежную помощь, а также обещал индульгенцию всем, кто примет участие в обороне крепости. Так на Пиренейском полуострове возник первый духовно-рыцарский орден – орден Калатрава. Предыстория этого события была такова. В 1147 г. крепость Калатрава, построенная мусульманами в IX в., была завоевана христианами; Альфонсо VII передал ее в управление тамплиерам, принимавшим участие уже не в одной военной экспедиции королей и получившим королевские пожалования в разных частях Пиренейского полуострова. Калатрава стала самым южным форпостом на пограничных землях, с трех сторон крепость окружали мусульманские владения. В 1157 г., в начале правления Санчо III, тамплиеры вернули крепость молодому королю. Новым защитником крепости выразил желание стать аббат монастыря Санта Мария ла Реаль. Этот монастырь, откуда прибыло большинство монахов, подчинялся цистерцианской обители Моримон, и в дальнейшем именно аббаты монастыря Моримон получили право визитации и пастырского попечения над новым духовно-рыцарским союзом, ставшим частью цистерцианского ордена. К обычному уставу ордена было сделано добавление, согласно которому братья ордена могут носить оружие и участвовать в военных действиях. Тринадцать лет спустя, в 1170 г., король Леона Фернандо II даровал грамоту братству рыцарей Касереса, которое затем стало именоваться орден Сантьяго. Основным отличием рыцарей Сантьяго от рыцарей Калатравы были отсутствие связи с каким-либо монашеским орденом и необязательность соблюдения первыми целибата, т. е. они могли иметь жен и детей. В 1176 г. появляются сведения еще об одном духовно-рыцарском ордене – Сан Хулиан дель Перейро, который впоследствии стал именоваться Алькантара, по названию замка-резиденции. Этот орден получил буллу от папы Луция III в 1183 г., которая предписывала братьям-рыцарям принять цистерцианский устав. Отряды орденских рыцарей, хорошо вооруженные и отличавшиеся от прочей части рыцарского войска королевств прекрасной организацией и дисциплиной, стали грозной силой во всех крупных кампаниях конца XII–XIII в. и сыграли огромную роль в дальнейших успехах Реконкисты.

Альфонсо VIII вступил на престол Кастилии в 1158 г., когда ему было 13 лет. Неизбежное при несовершеннолетнем короле регентство стало причиной очень серьезной распри между двумя соперничавшими родами – де Кастро и де Лара. Их столкновения стали поводом для королей Наварры и Леона вмешиваться в кастильские дела и даже занимать пограничные территории. Так, в 1162 г. Фернандо II Леонский вошел в Толедо и затем передал власть над городом и округой своему стороннику Фернандо Родригесу де Кастро.

В 1162 г. Фернандо II стал именовать себя королем Испании, поскольку его политическое влияние распространилось почти на все христианские земли. Помимо части Кастилии с его мнением вынуждены были считаться в Арагонской Короне, юному правителю которой, Альфонсо II, он оказывал покровительство. Однако такое положение сохранялось недолго. Альфонсо VIII, достигнув совершеннолетия, выказал себя решительным правителем и, наведя порядок в своем королевстве, вернул под свою власть все захваченное Фернандо II. С Арагоном у Альфонсо VIII установились на какое-то время дружественные отношения, которые скрепил брак его тетки Санчи Кастильской с Альфонсо II Арагонским.

Немалую роль в решении конфликтов первых лет правления Альфонсо VIII сыграли города. Причину этого можно искать в особенности административного устройства леоно-кастильских территорий этого периода. Суть ее состояла в существовании двух разных систем: в северных землях – в Галисии, в долине Дуэро, Старой Кастилии и Риохе, и в землях центральной Месеты к северу от Тахо. На севере значительной властью обладали графы – вассалы короля, как правило, представители старинных аристократических родов, крупные землевладельцы, обладавшие широкой юрисдикцией на подвластных им территориях и правом содержать собственные военные отряды. Их привилегии подтверждались королевскими пожалованиями и были наследственными. Южнее, на обширных территориях, присоединенных в XI в., сложился иной порядок. Короли, считавшиеся непосредственными сеньорами этих земель, даровали права на них, а также частичную юрисдикцию в первую очередь консехо – городским советам. Кроме того, сеньориальными правами обладали епископы и архиепископы, а также монастыри и рыцарские ордена. Появление здесь традиционного для севера варианта сеньории, связанной с благородными родами, получавшими наследственные права на землю за несение службы короне, относится к более позднему периоду и становится заметным явлением не ранее XIV столетия.

XII век был эпохой, наверное, самого динамичного развития средневековых леоно-кастильских городов: происходили не столько изменения архитектурного и пространственного облика, сколько перемены в жизни горожан. Об этих процессах мы знаем не очень много: есть лишь свидетельства об их результатах. Когда составлялись королевские грамоты, адресованные городам, – фуэро, где фиксировался статус горожан, картина социальной жизни города зачастую уже обладала некоторой определенностью. Самые ранние городские фуэро относятся к X в., а в XII в. их количество значительно выросло, постепенно начинают складываться так называемые семьи фуэро: когда текст привилегии одного города брался за основу при составлении фуэро другого. Они жаловались от имени не только короля, но и других сеньоров – светских или церковных.

Города получали право избирать членов городского совета (консехо), должностных лиц и судей. Каждая городская община имела по отношению к своей сельской округе некоторые права господства, напоминающие власть сеньора.

Христианская часть жителей городов между Дуэро и Тахо состояла из нескольких групп – местных мосарабов, выходцев из леоно-кастильских земель и «франков» – переселенцев из запиренейских стран. Какое-то время каждая из этих групп проживала в городе компактно. Так, в Толедо мосарабы, франки и кастильцы обладали отдельными фуэро.

Горожане – представители благородного сословия – кабальеро и идальго, обычно отличались наибольшей активностью в получении привилегий и их фиксации. Речь шла о праве представителей благородного сословия пользоваться своим особым фуэро, а не городским, о наследственных привилегиях, связанных с податными послаблениями.

Члены городской общины назывались весино (vecino) – житель или сосед. Именно весино был центральной фигурой фуэро, ради блага и мирной жизни которого составлялся этот документ. Чтобы стать полноправным жителем города и членом консехо, нужно было владеть недвижимостью в черте города – участком и домом. Кроме того, весино обязаны были проводить в городе две трети года. Прежде всего, это было необходимо для поддержания обороноспособности города и позволяло быстро собирать ополчение в случае надобности. Городское ополчение состояло из конницы и пехоты. Кабальеро городов, из которых состоял конный отряд – основная ударная сила городских ополчений, получили особое название – кабальеро вильяно (caballero villano). Они сыграли особую роль в развитии Реконкисты, поскольку, помимо участия в крупных военных походах королей осваивали и отстаивали в нередких стычках с соседями-мусульманами земли обширной пограничной территории.

Весино были участниками собраний консехо, могли исполнять городские должности и быть полноценными свидетелями на судебном процессе. Их статус наследовался вместе с имуществом.

Картина городской жизни, безусловно, останется неполной, если мы не коснемся занятий горожан. Основой экономической жизни большинства средневековых леоно-кастильских городов было сельское хозяйство, и большинство их жителей так или иначе были заняты именно сельскохозяйственным трудом – либо земледелием, включая виноградарство и садоводство, либо скотоводством. Обрабатываемые земли находились не только за пределами города, но и внутри городских стен. Владельцы чаще всего сами трудились на них вместе с наемными работниками, но была распространена и сдача в аренду.

Очень многие горожане по роду своих занятий почти не отличались от жителей деревни. И среди ремесленников самыми многочисленными были связанные с сельским хозяйством, в первую очередь с производством и продажей продуктов питания – мясники, мельники, булочники, виноделы, рыбаки. Именно они находились под особым наблюдением городских властей, поскольку производили и продавали важные для жизнеобеспечения продукты.

В зависимости от месторасположения и величины города важную роль играло также производство керамики, которая, наряду с деревом, была основным строительным материалом, ткачество, кожевенное дело, металлообработка, ювелирное дело.

Первым серьезным успехом Альфонсо VIII в войнах с альмохадами стало взятие Куэнки в 1177 г., в котором ему оказал большую помощь Альфонсо II Арагонский. В дальнейшем политическая ситуация на севере и юге полуострова благоприятствовала развитию кастильской экспансии. Во время экспедиции 1182 г. была атакована Кордова и совершен рейд по побережью от Малаги до Альхесираса. В 1185 г. после смерти Фернандо Родригеса де Кастро его сын передал под власть Альфонсо VIII город Трухильо с округой, который его предшественник держал как вассал халифа Йусуфа.

Реконкиста в XII–XIII вв.

Смерть короля Леона Фернандо II позволила Альфонсо VIII утвердиться в качестве самого могущественного правителя полуострова. Чтобы противостоять его влиянию короли Португалии, Леона и Арагона заключили в 1191 г. соглашение в Уэске (так называемая Уэскская лига), приняв на себя обязательство помогать тому, кто будет вести войну с королем Кастилии. Вскоре к этому соглашению присоединился и король Наварры.

Альфонсо IX, новый король Леона, принял участие в Уэскской лиге, движимый горячим желанием отомстить за унижение, которое он пережил в первый же год своего правления. На собрании королевской курии Кастилии 1188 г. в Каррионе он был посвящен в рыцари своим кузеном, королем Альфонсо VIII, и вынужден был поцеловать ему руку как своему сеньору. Альфонсо IX не только не выполнял своих вассальных обязательств, но постоянно выступал против короля Кастилии. После распада Уэскской лиги и крупного поражения Кастилии при Аларкосе он заключил союз против кузена с альмохадским халифом.

При Альфонсо IX в Леоне возникли два учреждения, которым было суждено сыграть не последнюю роль в истории всей Испании. В Саламанке появился университет, впервые упомянутый в королевской грамоте в 1218 г. под названием «studium salamantinum», который в конце века получил от короля и от папы подтверждение своего статуса и привилегий. Другое важное событие произошло в 1188 г.: в Леоне состоялось первое известное по документам собрание кортесов – совещательного совета с участием представителей городов. В Кастилии впервые участие представителей городов в королевском совете зафиксировано в том же году, на собрании курии в Каррионе. С 1250 г. кортесы становятся общими для объединенных королевств Кастилии и Леона. Эти сословно-представительные собрания превратились в один из способов взаимодействия короля с местными властями. Периодом становления института кортесов стал XIII век. Только к концу этого столетия складывается некоторый устойчивый порядок созыва кортесов, определяется состав собрания и круг обсуждаемых проблем, процедура обсуждения. Однако завершается этот процесс становления в XIV в. Поэтому между историками идет давняя дискуссия относительно природы некоторых собраний, созывавшихся королями в XIII в.: могут ли они именоваться кортесами. А про некоторые из них сообщения в источниках настолько противоречивы, что возникают сомнения в их созыве. Кроме того, далеко не от всех подобных собраний остались документально зафиксированные постановления.

Кортесы с их главной функцией – предоставлять советы королю – превращаются в важнейший элемент политического устройства. Испанский политический мыслитель и историк XVI в. Хуан де Мариана утверждал, что у королей было желание иметь просвещенных подданных, поэтому их и привлекали в кортесы. Король являлся главой того единого организма, который он образовывал вместе со всеми жителями королевства. Последних он был обязан любить, чтить и защищать – «каждого в своем сословии, так же как и они его». Король считал, что в кортесах собирались представители всех его подданных.

Кроме периодов регентства право созыва кортесов было исключительной прерогативой короля: он решал, где и с какой целью они будут собираться. Однако на его суждение оказывали влияние и внешние обстоятельства, и ближайшее окружение. Кортесы созывались примерно за две недели, устно или особыми письменными грамотами. Отказ от участия должен был иметь серьезную причину – болезнь, тюремное заключение, путешествие или природные катаклизмы. Существовала практика замены депутатов на других представителей. За факт пренебрежения участием можно было поплатиться всем, что предоставлял в держание король, или – для более низкого слоя – уплатить штраф в 500 мараведи, крупные города могли платить до 1000 мараведи. Подробной повестки дня не было, и у городов не существовало реальной возможности заранее оценить ситуацию и подготовиться к предстоящим заседаниям.

Чаще всего кортесы заседали в Вальядолиде, особенно начина я с XIII в. (14 раз), но были собрания и в других городах – в Бургосе 11 раз, в Севилье и Медина дель Кампо трижды, в Толедо и Мадриде – по два раза. Обычно они проходили во дворце, кафедральном соборе или монастыре. В 1272 г. из-за конфликта со знатью было решено провести кортесы в госпитале при монастыре за стенами Бургоса. Обычно созывы приурочивали к праздникам – чаще всего они приходились на время Пасхи. Главные вопросы решались примерно за неделю, после чего отдельные депутаты могли оставаться, чтобы решать частные проблемы.

Король, вероятно, присутствовал на кортесах лично, как и члены королевской семьи и королевского совета, хотя это не было прописано.

Из духовного сословия присутствовали архиепископы и епископы, главы военных орденов, реже – аббаты. Взаимодействие представителей духовенства с королевской властью предполагало поиск компромисса: король пытался получить больше субсидий от церкви, которая, в свою очередь, нуждалась в защите. А духовные лица, хотя и лояльные обычно по отношению к монарху, стремились свести свои выплаты короне к минимуму.

До середины XIV в. на заседаниях кортесов регистрировалось присутствие высшей знати – ricos hombres. Их было не менее двух десятков человек, включая представителей известных семей. Неясно, считали ли представители знати свое участие в кортесах привилегией и личным правом или они следовали указам короля.