Текст книги "Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)"

Исследование происхождения любой социальной группы очень важно и связано с многочисленными трудностями. Сложность заключается в том, что необходимо подробно рассмотреть социальный, национальный, половой и возрастной состав каждого из слоев, выяснить пути их социальной мобильности, а также другие, связанные с этим характеристики. В источниках эти стороны жизни нэпманов отражены слабо, имеют фрагментарный характер.

Совсем немного можно сказать о происхождении и составе верхушки нэпманов. «Нэпманы-акулы» так же, как и крупные предприниматели в любой другой стране во все времена, предпочитали находиться в тени. Определенной информацией о нэпманской верхушке обладали только правоохранительные органы. Сотрудники ОГПУ считали, что этот слой в основном состоит из бывших промышленников и купцов[346]346
  ГАНО. Ф. Р-725. Oп. 1. Д. 39. Л. 16.


[Закрыть]. В него входили люди, известные в коммерческом мире еще дореволюционной Сибири, люди, искушенные в предпринимательской деятельности, получившие хорошее образование, сохранившие связи в деловом мире России и даже за рубежом. Они быстро освоились с окружающей обстановкой, учли все возможности, которые она дает, установили связи с госорганами.

Некоторые сведения, характеризующие нэпманскую верхушку, становились достоянием гласности только благодаря судебным процессам. Так, в середине 1920-х гг. на всю Сибирь прогремело дело т. н. инициативной группы. Члены этой группы, крупные предприниматели, планировали создать акционерное общество, которое будет заниматься разработкой золотоносных месторождений в енисейской тайге. Они хотели привлечь как отечественный, так и иностранный капитал. За контакты с иностранцами и «продажу» информации о полезных ископаемых Сибири их судили. Мы приводим краткие сведения о каждом из участников дела «инициативной группы», дающие некоторое представление о верхушке нэпманов:

Марков, родился в Екатеринбурге, в мещанской семье. Окончил Петербургский горный институт. До революции занимал ряд государственных должностей, но работа не удовлетворяла материально, поэтому занялся организацией частной золотопромышленности;

Савельев, по профессии инженер, окончил за границей горную академию. До 1917 г. работал в горной разведке;

Гадалов, представитель известной в Сибири купеческой фамилии. Бывший судовладелец, домовладелец и золотопромышленник. Состоял акционером во многих акционерных обществах;

Зотов, бывший владелец крупной кузнечной мастерской;

Метт, в прошлом относился к купеческому сословию. Получил высшее образование. Работал на разных государственных должностях. Являлся акционером разных предприятий, причем его доля в одном предприятии составляла 300 тыс. руб. Примыкал к партии социалистов-революционеров, до революции даже был в ссылке;

Иорданский, родился в г. Канске. Получил медицинское образование. Работал на золотых приисках. До революции привлекался за социал-революционную пропаганду[347]347
  Советская Сибирь. 1924. 20 июля; ГАНО. Ф. Р-918. Oп. 1. Д. 178. Л. 251–257.


[Закрыть].

Одним из «тузов» делового мира Новониколаевска был Самуил Давидович Шегал. Он родился в 1866 г. в г. Сураж Витебской губернии в семье мещанина. По национальности еврей. Получил среднее образование. В 1907 г. Шегал переехал в Сибирь. До революции вел крупную торговлю, являлся совладельцем Южно-Алтайской мукомольной компании, имел доходные дома. После Гражданской войны Шегал некоторое время работал в государственных учреждениях, а в 1923 г. открыл магазин оптических принадлежностей. Кроме этого, он занимался валютными операциями, сдавал квартиры внаем и входил в правление Новосибирского общества взаимного кредита. В период после нэпа С.Д. Шегал, несмотря на свой преклонный возраст, нашел свое место в изменившемся мире, устроился товароведом в отдел снабжения завода «Электросталь».

Не все представители нэпманской верхушки в прошлом были предпринимателями. Среди «нэпманов-акул» были и выскочки. Например, крупнейший в Сибири торговец и финансист Василий Павлович Мамычев родился в крестьянской семье в Воронежской губернии, получил среднее образование. Во время революции перебрался в Сибирь. В 1921 г. сразу после введения нэпа В.П. Мамычев арендовал у новониколаевского губсовнархоза кожевенный завод. Дела у него сразу пошли в гору. Мамычев удачно вкладывал деньги в процветающие частные фирмы на территории Сибири. Например, в галантерейно-меховое дело братьев Самойловых он вложил 50 тыс. руб. В крупнейшей в Сибири частной торговой фирме «Унион» Завольского и Гильверика ему принадлежал пай в размере 5 тыс. руб. Мамычев вместе с Исаковичем организовал в Новониколаевске махорочную фабрику. Он также являлся заметной фигурой на черном рынке, торговал валютой, занимался ростовщичеством.

В 1926 г. Мамычева арестовали за валютные операции и выслали на три года на Урал. В 1927 г. он освободился по амнистии. В отличие от многих своих коллег, которые еще питали иллюзии в отношении «нового нэпа», Мамычев понимал, что время частных предпринимателей уходит, и решил порвать со своей прошлой жизнью. В.П. Мамычев поступил в томский музыкальный техникум и стал оперным певцом. В 1930-е гг. он добился успеха на этом поприще, а кроме того, активно занимался общественной работой.

Другой крупный сибирский предприниматель Мартош Александрович Поррес также не имел до революции собственного дела. Он родился в 1881 г. в Лифляндской губернии в семье эстонского крестьянина и получил только начальное образование. М.А. Поррес был пастухом, батраком, кондуктором на железной дороге. В 1903 г. он поступил торговым агентом в фирму «Зингер и К^о» и по требованию фирмы переехал в Сибирь. Во время Гражданской войны, будучи призван в Красную армию, Поррес служил в должности делопроизводителя. В 1922 г. он вместе с Шеиным и Никулиным и еще пятью более мелкими предпринимателями основал фирму «Оборот». Помимо легальной деятельности Поррес решил заработать на скупке и продаже золота. Это его и погубило. В 1926 г. он был арестован ОГПУ и сослан. М.А. Поррес, как и В.П. Мамычев, быстро осознал, что частное предпринимательство становится слишком ненадежным занятием, и в ссылке выучился на маляра. Позже он устроился на работу на государственное предприятие. В 1930-е гг. М.А. Поррес стал ударником труда и активным общественником.

Если о нэпманской верхушке имеются лишь отрывочные данные, то о нэпманах-середняках информация достаточно полная, что позволяет провести ее анализ статистическими методами. Нами были обработаны личные дела, сохранившиеся в Государственном архиве Новосибирской области. Эти дела появились в начале 1930-х гг., когда в горсоветы, Сибкрайисполком и ВЦИК потоком хлынули прошения бывших нэпманов о восстановлении их в гражданских правах. К делу, как правило, прилагалась анкета, автобиография просителя и справки из налоговой инспекции. К анкетам и особенно автобиографиям необходимо подходить критически, т. к. нэпманы всегда старались преувеличить свою лояльность советской власти. Однако в целом личные дела представляют собой исключительно ценный и информативный источник.

При изучении личных дел сразу обращает на себя внимание малая доля коренных жителей среди предпринимателей: 16,5 % предпринимателей приехало с Урала и из северных губерний России, 24 % – из Центральной России, 16 % – из Белоруссии и Украины, 24 % – из Поволжья, несколько человек – с Кавказа, по одному – из Венгрии и Польши. Только 16,5 % нэпманов родилось в Сибири, и всего лишь один был коренным новосибирцем. До революции в Сибирь переехало 36,5 % частных предпринимателей. Во время Гражданской войны вместе с колчаковской и Красной армиями за Урал попали 39 %. В 1920-е гг. в Сибири оказались остальные 8 % нэпманов.

Весьма незначительная часть нэпманов по своему социальному происхождению была связана с предпринимательскими слоями населения. Из крестьян происходило 69 % нэпманов, из мещан – 24 %, из рабочих – 6 %. Почти 80 % частных предпринимателей появилось на свет в сельской местности и переехало в город уже в достаточно зрелом возрасте.

В отличие от верхушки нэпманов, представители которой в подавляющем большинстве получили среднее или высшее образование, нэпманы-середняки имели гораздо более скромный образовательный уровень. Лишь 10 % получили среднее образование, 81 % имели начальное или домашнее образование, а 9 % вообще были неграмотными. Тем не менее по уровню образования нэпманы превосходили другие группы населения. В 1926 г. в составе всего городского населения Сибири было только 59,2 %[348]348
  Сибирский край: Стат. справочник. Новосибирск, 1930. С. 48–49.


[Закрыть] грамотных людей, в то время как в составе нэпманов – 91 %.

Среди сибирских нэпманов преобладали мужчины. Женщины составляли лишь пятую часть. Дело в том, что довольно часто коммерческое предприятие формально записывалось на имя жены, а всеми делами занимался муж.

Национальный состав нэпманов был довольно пестрым. Преобладали русские – 78 %. На втором месте находились евреи – 14 %. Затем шли татары, белорусы, украинцы; были зафиксированы армянин и венгр. По национальному составу сибирские нэпманы не отличались от дореволюционных предпринимателей[349]349
  См.: Бойко В. Томское купечество. Томск, 1996.


[Закрыть].

Интересно, что нэпманы еврейской национальности отличались от своих русских коллег. Почти все они имели среднее образование, солидный опыт в коммерции, организовывали более крупные предприятия и более успешно вели дела, поддерживали друг друга и имели связи в деловых кругах по всему Союзу.

Среди нэпманов доминировала группа 40–50-летних – 36 %, доля 30–40-летних достигала 35 %, 20–30-летних – 20, 50-летних и старше – 9 %. В дореволюционный период преобладали предприниматели 50 лет и старше – 45 %, 40–50-летние составляли 27, 30–40-летние – 21,5, 20–30-летние – 6 %[350]350
  Бойко В. Томское купечество. С. 40.


[Закрыть].

Как видим, в годы советской власти среди предпринимателей снизилась доля людей старшего возраста, зато гораздо больше стало молодых. Видимо, это связано с тем, что пожилым людям труднее было приспособиться к новым условиям предпринимательской деятельности.

Несмотря на то, что нэпманы выросли в основном в семьях, не связанных с коммерцией, многие из них до революции получили опыт предпринимательской деятельности. Например, 5 % нэпманов работали в качестве приказчиков, продавцов и коммерческих агентов в различных частных фирмах. Знания, полученные в этот период, в 1920-е гг. помогли им организовать собственное дело.

Занятие коммерцией в Советской России само по себе характеризует нэпманов как очень предприимчивых людей. Об их чрезвычайной изворотливости, умении приспосабливаться к любым обстоятельствам свидетельствует, например, то, что 38 % нэпманов в период Гражданской войны и тотальной мобилизации избежали призыва как в Красную, так и в белые армии, остальные, хотя и служили, но смогли устроиться на выгодные должности. Только несколько человек побывало в боях, остальные служили в тылу: охраняли склады с продовольствием, работали делопроизводителями и т. д. Весьма характерной является история одного предпринимателя, который, будучи мобилизован Колчаком, был назначен начальником продовольственного склада. После прихода красных он остался в той же должности, но числился уже в Красной армии.

Далеко не все будущие нэпманы занялись коммерцией сразу же после введения нэпа. В 1921 г. предпринимателями стало только 5 % респондентов, в 1922 г. – 13, в 1923 г. – 23, в 1924 г. – 24, в 1925 г. – 13 и в 1926 г. – 11 %. Непосредственной причиной, подтолкнувшей человека к занятию предпринимательской деятельностью, как правило, было увольнение с работы. В 1922–1924 гг. государственные предприятия повсеместно проводили сокращение штатов. Тысячи людей оказались без работы. Наиболее предприимчивые из них занялись коммерцией.

Пребывание в составе социальной группы нэпманов продолжалось недолго. В 1925 г. прекратило предпринимательскую деятельность 5 % респондентов, в 1926 г. – 24, в 1927 г. – 22, в 1928 г. – 24, в 1929 г. – 12 и в 1930 г. – 13 %. Те, кто занимался коммерцией всего один-два года, как правило, прогорали ввиду отсутствия опыта. Более искушенные удерживались на плаву до конца 1920-х гг. Но и они вынуждены были прекратить предпринимательскую деятельность из-за невыносимых условий, созданных государством.

Весьма примечательно, что 66 % бывших нэпманов выбирали работу, так или иначе связанную с коммерцией. Они устроились на государственные и кооперативные предприятия продавцами, товароведами, агентами по снабжению и сбыту и т. д. Меньше было тех, кто попытался сохранить независимость и занимался различными кустарными промыслами. В начале 1930-х гг. и они были вынуждены перейти на работу в государственный или кооперативный сектор.

Характерно, что предприниматели, имевшие в период нэпа более или менее крупные торговые или промышленные фирмы, устроились на государственные предприятия на руководящие должности. Несколько человек, осужденных в середине 1920-х гг. за валютные махинации, смогли даже в лагерях стать прорабами и начальниками производства. Те же, кто в период нэпа имел небольшие предприятия, поступили на работу рядовыми сотрудниками.

О т. н. нэпманах-хипесниках неизвестно практически ничего. Источники позволяют сделать вывод об их связях как с нэпманской верхушкой, так и с нэпманами-середняками. Например, деньги, заработанные на валютных операциях и перепродаже золота, «отмывались» через частные фирмы. Причем в начале 1920-х гг. этим занимались барахольщики, перекупщики и другие представители низов делового мира. В середине десятилетия в процесс «отмывания» денег активно включаются крупные предприниматели – т. н. нэпманы-акулы[351]351
  См.: ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 29–35.


[Закрыть].

В уголовном мире существовало несколько сплоченных национальных группировок. Представители одной национальности, как правило, монополизировали определенный вид незаконной предпринимательской деятельности. Например, евреи занимались валютными и финансовыми махинациями, а также ростовщичеством, китайцы участвовали в производстве, контрабандной транспортировке и продаже наркотиков и алкоголя. Существовали также «мужские» и «женские» виды нелегального предпринимательства. К «женским» видам относилось, например, содержание публичных домов.

Состав и происхождение нэпманов оказали сильное влияние на их образ жизни, менталитет, социальную активность, а также другие важные характеристики.

Составить портрет социальной группы нэпманов невозможно без детального анализа их основного занятия, предпринимательской деятельности. Однако прежде, чем перейти к исследованию частного предпринимательства, необходимо коснуться условий, в которых приходилось работать нэпманам.

В начале XX в. сибирская экономика имела аграрный характер. В 1924 г. доля сельскохозяйственной продукции в общей стоимости валового продукта составляла 78 %. В сельском хозяйстве было занято почти 90 % населения региона[352]352
  Винокуров М., Суходолов А. Экономика Сибири 1900–1928 гг. Новосибирск, 1996. С. 121.


[Закрыть]. В структуре сельскохозяйственного производства 55 % принадлежало земледелию, 25 % приходилось на маслоделие, 18 % – на животноводство и 2 % на прочие отрасли[353]353
  Там же.


[Закрыть].

Промышленное производство сильно отставало от сельскохозяйственного. В 1924 г. доля промышленной продукции составляла всего 22 %. До революции ведущее место в сибирской промышленности занимали отрасли, связанные с переработкой сельскохозяйственной продукции (64 %). Наибольшее развитие получили: мукомольное, винокуренное и кожевенное производства. На втором месте находилась горнодобывающая отрасль (35 %), в которой особенно выделялись золотопромышленность, добыча соли, каменного угля и графита. Прочие виды промышленного производства в регионе были представлены слабо[354]354
  Винокуров М., Суходолов А. Экономика Сибири. С. 152.


[Закрыть].

Крупных промышленных предприятий в Сибири отмечено сравнительно немного. Они были связаны в основном с переработкой минерального и сельскохозяйственного сырья. Большая часть промышленных предприятий относилась к разряду кустарных и полукустарных.

Развитие транспортной инфраструктуры находилось на очень низком уровне. Более или менее густая транспортная сеть существовала только в южных районах Сибири. К северу от Транссибирской магистрали, как и во времена первопроходцев, единственными путями сообщения оставались реки и вьючные тропы.

Сибирская торговля сосредоточивалась главным образом в сравнительно узкой полосе вдоль Транссибирской магистрали. Здесь располагались товарные склады, различные торгово-посреднические конторы, представительства русских и иностранных фирм, а также большая часть торговых точек. Именно к этой зоне стягивались продукты вывоза со всего огромного края, отсюда расходились привезенные из Европы товары. За пределами этой освоенной полосы торговля была примитивной и велась преимущественно на небольших сезонных ярмарках. Причем чем дальше на север, тем все больше торговые операции принимали характер простого товарного обмена. До революции в Сибири наибольшее развитие получили хлебная, масляная, мясная и соляная отрасли торговли, а также торговля пушниной.

Общий уровень экономического развития невозможно оценить без характеристики финансово-кредитной системы. В 1912 г. в регионе действовало несколько общероссийских и региональных банков, имевших 106 отделений и филиалов. Основные операции этих банков были связаны с кредитованием торгово-промышленной деятельности. Ставка учетного процента была довольно низкой, всего 4,5 % годовых. В Сибири была широкая сеть учреждений мелкого кредита. Здесь учетный процент колебался от 7 до 12 % годовых[355]355
  Там же. С. 297.


[Закрыть]. О достаточно высоком уровне развития кредитно-финансовой системы в регионе свидетельствует тот факт, что в предреволюционные годы в Сибири почти исчезло ростовщичество. Таково было состояние сибирской экономики накануне революции. Мировая и Гражданская войны, а также связанные с ними массовые мобилизации и реквизиции нанесли огромный ущерб хозяйству. Сельскохозяйственное производство переживало глубокий кризис. Посевные площади в 1921 г. сократились до 4/5 от уровня 1913 г., а в 1922 г. – почти наполовину. В состоянии упадка находилось и животноводство. В 1922 г. общее поголовье скота в Сибири уменьшилось по сравнению с 1916 г. примерно на четверть. Тяжелее всего социальные потрясения отразились на положении маслоделия. Заготовки масла сократились более чем в 13 раз[356]356
  История Сибири. Л., 1968. Т. 4. С. 177.


[Закрыть]. В период нэпа кризис в аграрном комплексе Сибири был в основном преодолен. Однако специалисты по-разному оценивают уровень развития сельского хозяйства в регионе в 1920-е гг. Так, авторы «Истории Сибири» считают, что к 1926 г. аграрный сектор был полностью восстановлен. Валовая продукция сельского хозяйства даже превзошла примерно на 1/5 довоенный уровень[357]357
  Там же. С. 189.


[Закрыть]. По мнению иркут-5 ских исследователей М. Винокурова и А. Суходолова, сельскохозяйственное производство в регионе даже к 1928 г. достигло только 90 % от довоенного уровня[358]358
  Винокуров М., Суходолов А. Экономика Сибири… С. 117.


[Закрыть]. Причем если земледелие было восстановлено практически полностью, то маслоделие достигло лишь 30 % от уровня 1913 г.[359]359
  Там же. С. 142.


[Закрыть] Гражданская война нанесла катастрофический ущерб сибирской промышленности. В 1921 г. валовой объем промышленного производства составил всего 1/5 от довоенного уровня. Из 1640 крупных промышленных предприятий значительная часть была законсервирована или работала не в полную силу. Наполовину сократилась добыча угля; выплавка чугуна и стали составляла лишь около 4 %, а добыча золота – 3,3 % от довоенного уровня[360]360
  История Сибири. Т. 4. С. 190–191.


[Закрыть]. Новая экономическая политика благотворно сказалась на состоянии промышленности, хотя историки и экономисты расходятся во взглядах на эти успехи. По мнению авторов «Истории Сибири», в 1925/26 г. восстановление промышленности было полностью завершено[361]361
  История Сибири. Т. 4. С. 220.


[Закрыть]. Согласно данным М. Винокурова и А. Суходолова, в 1928 г. валовой объем промышленного производства составил всего 70 % от довоенного уровня[362]362
  Винокуров М., Суходолов А. Экономика Сибири… С. 154.


[Закрыть]. Нам представляется, что истина находится посередине.

После революции и Гражданской войны изменилась структура сибирской промышленности. Доля перерабатывающих отраслей снизилась с 57 до 13 %. С 35 до 70 % возрос удельный вес горнодобывающей отрасли[363]363
  Там же. С. 153.


[Закрыть]. Причем если до революции ведущее место в ней принадлежало золотодобыче, то в 1920-е гг. – угледобывающей промышленности. Старейшая отрасль сибирской индустрии – золотодобывающая – так и не смогла оправиться от последствий разрухи. В 1926 г. в регионе было добыто всего 47 % золота от уровня 1913 г.[364]364
  ГАНО. Ф. Р-22. Оп. 1. Д. 38. Л. 71 об.


[Закрыть]

Сильно пострадали от военных действий транспортные коммуникации. Главная артерия, связывающая Сибирь с Европейской Россией, Транссибирская железнодорожная магистраль, некоторое время вообще не работала. На путях стояли разбитые поезда, вагоны которых были заполнены трупами людей, погибших от холода и болезней. Осенью 1921 г. в неисправном состоянии находилась половина паровозов и пассажирских вагонов и четверть товарных вагонов. Были разрушены телеграфные и телефонные линии, железнодорожные пути, взорвано 167 мостов, в т. ч. через Иртыш и Обь[365]365
  Демчик Е.В. Частный капитал… С. 23.


[Закрыть].

К середине 1920-х гг. транспортная система была восстановлена[366]366
  История Сибири. Т. 4. С. 200.


[Закрыть]. Тем не менее ситуация в этой отрасли оставалась тяжелой. Транспортная сеть не отвечала потребностям экономики и до революции, в 1920-е гг., когда население региона увеличилось, это несоответствие стало еще более заметным.

В период «военного коммунизма» легальная торговля в Сибири, как и в других регионах России, была ликвидирована. Процветала торговля на черном рынке. По оценке М. Винокурова и А. Суходолова, нелегальные торговцы поставляли в города в 2 раза больше хлеба, чем государственные заготовители[367]367
  Винокуров М., Суходолов А. Экономика Сибири… С. 274.


[Закрыть].

Сразу же после введения нэпа торговая сеть стала быстро восстанавливаться. Это происходило во многом благодаря частным предпринимателям, получившим свободу действий. На развитии торговли крайне негативно сказывались т. н. ножницы цен. В Сибири они были даже шире, чем в целом по стране. Продукция сельского хозяйства на сибирском рынке по сравнению с изделиями промышленности оценивалась в 5–6 раз дешевле, чем до войны[368]368
  Демчик Е.В. Частный капитал… С. 102.


[Закрыть].

Особого внимания заслуживает состояние финансово-кредитной системы, поскольку в 1920-е гг. она, на наш взгляд, оказывала наибольшее влияние на развитие частного предпринимательства. В период «военного коммунизма» финансово-кредитная система была полностью разрушена. После перехода к нэпу правительство предприняло меры, направленные на стабилизацию денежного обращения. Однако оздоровить финансы удалось только к 1924 г. Предыдущие три года частное предпринимательство развивалось в условиях постоянно падающего курса валюты. Постепенно стала восстанавливаться банковская система. Однако этот процесс развивался уже на иных основах, нежели до революции. Теперь экономическая целесообразность уступила место идеологическим догмам, кредитные ресурсы стали распределяться по разнарядке, исходя из политических соображений.

Из государственных кредитных учреждений только Госбанк РСФСР и Промбанк занимались обслуживанием частных предпринимателей Сибири. Однако оба банка не могли удовлетворить потребности нэпманов в кредите. У государства не хватало средств на куда более важные дела, нежели развитие частного предпринимательства. Условия, на которых банки выдавали ссуды, отличались большей жесткостью, чем до революции. Предельный срок кредита ограничивался тремя месяцами, а годовой процент составлял, как правило, 16–18 %[369]369
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 22 об.


[Закрыть].

Еще одним источником кредитования частного капитала являлись общества взаимного кредита (ОВК). Эти организации представляли собой разновидность кредитных кооперативов: каждый член общества вносил пай и в зависимости от размера пая имел право на получение кредита на льготных условиях. Пользоваться услугами ОВК могли не только их члены, но и любые физические лица и даже госорганы. Государство поощряло создание ОВК, т. к. рассчитывало таким образом перекачать средства из частного сектора экономики. Однако ОВК очень быстро превратились в замкнутые корпоративные органы нэпманов. Власть в них захватили крупные воротилы, которые получали кредит на десятки и сотни тысяч, в то время как мелким торговцам под разными предлогами отказывали в получении 100, 200 руб. Представители других социальных групп и уж тем более государственные организации ОВК практически не кредитовались.

Согласно уставу, ОВК имели право заниматься также торгово-посреднической деятельностью, и вскоре торговые операции стали главными в их работе. Общества стали превращаться в своеобразные оптовые предприятия, которыми управляли крупные торговцы и промышленники, как правило, родственники. С ними охотно сотрудничали государственные предприятия. В отличие от мелких предпринимателей, ОВК выполняли свои обязательства. Естественно, что в таких условиях кредитование мелкого частного капитала отходило на второй план.

В финансовом отношении ОВК были довольно слабыми. На 1 мая 1926 г. в Сибири функционировало восемь ОВК (до революции 21 ОВК): Омское, Новосибирское, Бийское, Томское, Красноярское, Иркутское, Барнаульское и Верхнеудинское. Самым мощным было Иркутское ОВК. Сводный баланс шести сибирских обществ (без Барнаульского и Верхнеудинского) на 1 июня 1925 г. достигал 1 млн руб.[370]370
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 16 об.


[Закрыть] Это ничтожно мало, если учесть, что с сентября по ноябрь того же года оборот частной торговли составил 53 437 тыс. руб., т. е. более чем в 50 раз больше[371]371
  Там же. Ф. Р-659. Оп. 1. Д. 294. Л. 67.


[Закрыть]. Неудивительно, что доля средств, полученных частными торговыми предприятиями от ОВК, не превышала 3 % от их оборота[372]372
  Там же. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 22 об.


[Закрыть].

Наряду с банками и ОВК частников кредитовали государственные и кооперативные предприятия. Нэпманы получали товары в кредит на срок от двух недель до 75 дней[373]373
  Там же. Ф. Р-1073. Оп. 1 а. Д. 46. Л. 61 об.


[Закрыть]. Процентная ставка в этом случае колебалась от 12 до 15. Частные фирмы также отпускали товар в кредит друг другу. При этом процентная ставка могла составить от 0 до 36 % годовых[374]374
  Там же.


[Закрыть].

В условиях дефицита средств процветало ростовщичество. Крупные предприниматели охотно давали деньги в рост. Пускать накопленные капиталы в оборот было рискованно и, кроме того, в этом случае они подлежали обложению. Отданные в рост капиталы приносили стабильный и высокий доход, т. к. процентная ставка здесь доходила до 20 % в месяц[375]375
  Там же. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 18.


[Закрыть].

В 1920-е гг. на развитие частного предпринимательства большое влияние оказывали субъективные факторы, и в первую очередь государственная политика по отношению к частному сектору экономики[376]376
  Обзор государственной политики по отношению к частному сектору экономики см.: Изменения социальной структуры советского общества. 1921 – середина 30-х годов. М., 1979. С. 108–145.


[Закрыть]. Создание законодательной базы началось с Декрета СНК «Об обмене» от 24 мая 1921 г. и инструкции к этому декрету от 19 июля 1921 г., которые определили порядок торговой деятельности для частных лиц[377]377
  СУ. 1921. № 57. Ст. 356.


[Закрыть]. Серия декретов, принятых также в 1921 г. («Об отмене, приостановке и пересмотре некоторых постановлений о мелкой и кустарной промышленности»[378]378
  Там же. № 48. Ст. 240.


[Закрыть], «О кустарной и мелкой промышленности»[379]379
  Там же. № 53. Ст. 323.


[Закрыть], «О предприятиях, перешедших в собственность Республики»[380]380
  Там же. № 79. Ст. 684.


[Закрыть] и др.), сформулировали законодательные основы частнопредпринимательской деятельности в промышленности. Законодательные и нормативные акты, касающиеся частного предпринимательства, были обобщены в декрете ВЦИК от 22 мая 1922 г. «Об основных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР». За гражданами закреплялись право собственности на фабрично-заводские и торговые предприятия, продукты сельского хозяйства и промышленности и право на занятие предпринимательством с соблюдением законности, если эта деятельность не вредила интересам трудящихся. Более подробно законодательные основы частного предпринимательства были зафиксированы в Гражданском кодексе РСФСР от 31 октября 1922 г.[381]381
  Гражданский кодекс РСФСР. М., 1950. С. 32.


[Закрыть] Он охватил все имущественные права, изложенные в законе от 22 мая 1922 г., а также акты о порядке аренды, концессий, деятельности акционерных обществ и т. д. В кодексе подчеркивалось, что гражданские права охраняются законом тогда, когда деятельность граждан не противоречит советскому социальному и хозяйственному назначению. 9 ноября 1922 г. был принят Кодекс законов о труде, регулировавший взаимоотношения предпринимателей и наемных рабочих. Он гарантировал восьмичасовой рабочий день, охрану труда, социальное страхование. Статья 28 КЗоТ объявляла недействительными условия найма, если они ухудшали положение трудящихся сравнительно с условиями, установленными законом. Чрезмерная открытая или замаскированная эксплуатация влекла уголовную ответственность. Контроль соблюдения законов облегчался тем, что была отменена коммерческая тайна. Правом ревизии и обследования частных предприятий пользовались финансовые органы, РКИ, профсоюзы и органы Наркомтруда. Особенностью советского законодательства о частном капитале было то, что оно не отражало реального положения предпринимателей в СССР. В каждом законе оговаривалось, что он действует только в случаях, не противоречащих интересам трудящихся. Это примечание позволяло трактовать закон как угодно. В деле реализации государственной политики по отношению к частному предпринимательству гораздо большее значение, нежели законы, имели различные постановления и распоряжения правительства.

Политика правительства постоянно менялась и напоминала игру без правил. В любое время нэпману могли либо предоставить какую-нибудь льготу, либо предъявить обвинение в нарушении закона. С 1921 до середины 1924 г. предпринимательство развивалось относительно свободно, но в строго определенных рамках. Частный капитал не был допущен к т. н. командным высотам экономики: на транспорт, в крупную промышленность и внешнюю торговлю. Государство прилагало максимум усилий к тому, чтобы изъять из частного сектора как можно больше средств, и очень мало делало для развития частной торговли и промышленности.

В 1924 г. политика по отношению к частному предпринимательству меняется. Начинается первое масштабное наступление на частный капитал. Причиной, спровоцировавшей наступление, стал кризис перепроизводства. В нем обвинили торговцев-оптовиков, которые якобы завышали цены на промышленные товары.

Нажим на частных предпринимателей негативно отразился на состоянии экономики, поэтому в начале 1925 г. политика вновь была пересмотрена. Правительство перешло от конфронтации к сотрудничеству с частным капиталом. Но период сотрудничества продолжался недолго. Опасаясь возрастания роли нэпманов в социально-экономической жизни страны, правительство во второй половине 1926 г. опять перешло к нажиму на частный сектор. В течение последующих трех с половиной лет происходила постепенная ликвидация предпринимательства.

Для проведения в жизнь постановлений правительства была создана сложная система управления частным сектором экономики. Основу этой системы составляли, на наш взгляд, три ведомства: ВСНХ, Наркомат финансов и Комиссия по внутренней торговле (с 1924 г. – Наркомат внутренней торговли). В реализации государственной политики участвовали также банки, Наркомат путей сообщения, НКВД, Наркомат юстиции и др. На местах проводниками государственной политики были региональные отделения вышеперечисленных ведомств. Кроме того, в провинции в управлении частным сектором экономики участвовали местные Советы.