Текст книги "Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)"

Система управления частным сектором экономики была несовершенной. Действия разных ведомств отличались несогласованностью. Если Наркомат внутренней торговли, например, стремился вытеснить предпринимателей из товарооборота, то банкам было выгодно сотрудничать с ними. Более мягко относились к частным предпринимателям и местные Советы, получавшие значительные средства от налогов на частный капитал. Однако наибольший ущерб системе регулирования частного сектора наносили неразбериха и коррупция, царившие в советских учреждениях, а также некомпетентность советских служащих. Поэтому распоряжения правительства далеко не всегда выполнялись так, как они были задуманы. Например, новониколаевский нэпман Пронин в сентябре 1921 г. отправился в Славгородский уезд с целью продать там кожи и закупить хлеб. Он приобрел 820 пуд. хлеба и уже собирался возвращаться, как вдруг его неожиданно арестовала местная милиция. Несмотря на то, что торговец действовал на вполне законных основаниях и даже имел мандат губернского совнархоза, его отправили в ЧК. Там Пронина продержали два месяца и в конце концов выпустили за отсутствием состава преступления, однако хлеб к тому времени был уже конфискован и получить его назад не удалось[382]382
  ГАНО. Ф. 1120. Oп. 1. Д. 214. Л. 168.


[Закрыть].

В историографии принято различать экономические и административные методы регулирования предпринимательской деятельности. К административным методам относится регламентация сфер и пределов частной промышленности и торговли и применение различных санкций (вплоть до ареста) за нарушение регламента. Под экономическими методами подразумевается политика кредита, цен и налогов. На наш взгляд, подобное деление не имеет смысла, поскольку управление частным сектором экономики изначально проводилось сугубо административными мерами. Для доказательства этого тезиса рассмотрим налоговую, кредитную и ценовую политику.

В 1920-е гг. система налогообложения частного капитала основывалась на двух налогах: подоходном и промысловом. Подоходный налог был введен в 1922 г.[383]383
  Болдырев Г. Подоходный налог на Западе и в России. М., 1924. С. 203.


[Закрыть] Сначала им облагались только граждане, получающие «нетрудовые» доходы, т. е. предприниматели. В 1923 г. подоходное обложение было распространено на всех граждан. При этом податное население по закону 1923 г. делилось на три группы: а) рабочие и служащие, б) лица, получающие доход от личных промыслов без использования наемного труда, в) лица, живущие на нетрудовые доходы. Все группы плательщиков облагались по-разному, но с ярко выраженной дискриминацией групп «б» и «в». Подоходный налог платили не только физические, но и юридические лица, причем частные предприятия должны были платить больше государственных и кооперативных[384]384
  Вестник финансов. Официальный отдел. 1923. № 93.


[Закрыть].

Промысловый налог был введен летом 1921 г. С 1922 г. им облагались не только частные, но и все прочие предприятия. Однако государственные и кооперативные фирмы имели большие льготы. В 1925 г. определенные льготы получили также кустари, не использовавшие наемный труд[385]385
  Болдырев Г. Подоходный налог… С. 213.


[Закрыть]. Промысловый налог представлял собой довольно сложную конструкцию, состоявшую из двух вполне независимых частей – патентного и уравнительного сборов. Патентный сбор был связан с выборкой патентов предпринимателями. Цена патента определялась разрядом и местонахождением предприятия. Уравнительный сбор взимался с суммы хозяйственного оборота. Уравнительный сбор и цена патента для государственных предприятий были в 2–4 раза ниже, чем для частных.

В 1920-х гг. подоходный и промысловый налоги были базой, на которой выстраивались другие сборы. В 1923–1924 гг. среди плательщиков подоходного налога, которые относились к группе «в», принудительно размещались облигации государственных займов[386]386
  См.: Марьяхин Г. Очерки истории налогов с населения в СССР. М., 1964.


[Закрыть]. В 1926 г. появился военный налог, взимавшийся с лиц, зачисленных в тыловое ополчение. Он целиком падал на нэпманов, т. к. все плательщики, причисленные к группе «в», автоматически лишались избирательных прав и попадали в тыловое ополчение. Дискриминация по отношению к частным предпринимателям проявлялась также во взимании разных государственных пошлин: судебной, за перемену имени, за выдачу загранпаспорта, нотариального сбора и т. д., а также в уплате пени[387]387
  Законы о частном капитале: Сб. законов, постановлений и инструкций. М., 1929. С. 313.


[Закрыть].

В 1927 г. был введен самый разорительный для нэпманов налог на сверхприбыль. По сути, это был даже не налог, а контрибуция, взыскиваемая государством с предпринимателей. Этот налог мог составлять до 50 % прибыли[388]388
  Марьяхин Г. Очерки истории налогов… С. 108.


[Закрыть]. Сначала налог распространялся только на фирмы, занимавшиеся «спекуляцией». Со временем всякая предпринимательская деятельность стала трактоваться как спекулятивная, а ставки налога были увеличены.

К 1927 г. налоги достигли предела, за которым предпринимательская деятельность становилась просто невыгодной. Однако в последующие три года налоговое бремя продолжало увеличиваться (табл. 19).

Таблица 19

Динамика размера налогов, в % к доходу^*

^* Марьяхин Г. Очерки истории налогов с населения в СССР. М., 1964. С. 108.

По отношению к нэпманам налоговые органы широко использовали также подзаконные акты. Например, в 1924 г. Сибревком указывал уполномоченному наркомата финансов по Сибири, что «учитывая всю трудность точного учета при обложении частного капитала, переобложение оного вполне допустимо»[389]389
  ГАНО. Ф. Р-1052. Оп. 1. Д. 378. Л. 481.


[Закрыть].

Огромная тяжесть налогов на частный капитал не была экономически оправдана. По данным на конец 1926 г., средний доход «буржуа» (группа «в») был только на две трети выше, чем у «рабочих» (группа «а»), но первые платили подоходного налога в 16 раз больше[390]390
  Второе всесоюзное налоговое совещание (11–17.11.27). [Изд-во Наркомфина], 1927. С. 50.


[Закрыть]. Частные предприятия в финансовом отношении были гораздо слабее государственных и большинства кооперативных, а платили в казну намного больше. Поэтому налоговую политику в 1920-е гг. с полным основанием можно отнести к разряду административных методов.

Политика государства в кредитной сфере также противоречила экономической целесообразности. Частные предприятия получали ссуды на более жестких условиях. Они уплачивали 16–18 % годовых, в то время как государственные и кооперативные предприятия – только 8–10 %[391]391
  Демчик Е.В. Частный капитал… С. 102.


[Закрыть]. Но даже на таких условиях получить ссуду было чрезвычайно сложно. Выполняя распоряжение правительства, банки инвестировали деньги в частный сектор экономики в очень незначительных размерах, а иногда и полностью прекращали кредитование нэпманов.

Государственные органы воздействовали на частный сектор экономики при помощи ценовой политики. Суть данного метода заключалась в том, что Наркомат внутренней торговли устанавливал предельные цены в государственной и кооперативной торговой системе значительно ниже рыночных. Делалось это для того, чтобы заставить частника также снизить цены. С 1926 г. Наркомат внутренней торговли начинал практиковать заключение договоров с предпринимателями. По договору нэпманам разрешалось покупать товары у государственных организаций. Взамен предприниматели обязывались продавать эти товары по ценам, не превышающим установленные пределы. Вмешательство государства в процесс ценообразования подобным образом нельзя, на наш взгляд, причислять к экономическим методам. Государство стремилось контролировать также и социальную жизнь нэпманов. Его политика была направлена на то, чтобы предприниматели занимали самую нижнюю ступень в социальной иерархии и стали изгоями общества. По конституции нэпманы были лишены гражданских прав. Эта мера влекла за собой запрет на службу в армии, занятие должности в государственном аппарате, лишение социальных гарантий, в частности, права на пенсию, бесплатное образование и т. д. Социальная дискриминация распространялась на самих нэпманов и членов их семей.

Однако социальный статус определяется не только объемом прав, но и степенью общественного престижа. Нэпманы были самой обеспеченной частью советского общества. Они отличались предприимчивостью, организаторскими качествами и незаурядным интеллектом. Все это наперекор государственной политике предопределяло высокий престиж частных предпринимателей. О том, насколько высоким был статус нэпманов в обществе, красноречиво свидетельствует следующий факт. В 1923 г. в «Советской Сибири» появилась серия заметок о том, что администрация и служащие курорта «Белокуриха» делят больных на две группы: нэпманы и все остальные. О рабочих и крестьянах никто не заботится, в то время как нэпманы пользуются всеми благами и вниманием обслуживающего персонала[392]392
  Советская Сибирь. 1923. 18 сент.


[Закрыть].

Проблема социального статуса нэпманов тесно связана с проблемой отношения различных групп населения к предпринимателям и предпринимательству. В историографии утвердилось мнение, что отношение к нэпманам было резко негативным. На наш взгляд, это не в полной мере соответствует действительности.

Крайне отрицательно к нэпманам относились только коммунисты. Для них предприниматели олицетворяли собой чуждый мир, враждебную идеологию и все, что только может быть плохого в обществе. По мнению большинства членов коммунистической партии, социальную группу нэпманов следовало как можно быстрее ликвидировать. Отношение коммунистов к частным предпринимателям прекрасно иллюстрирует факт создания в Томске под руководством члена РКП(б) с 1917 г. Маркова организации, цель которой заключалась в совершении террористических актов против нэпманов[393]393
  Демчик Е.В. Частный капитал… С. 85.


[Закрыть].

Более терпимо, но все же отрицательно относилась к частным предпринимателям интеллигенция. Литературные произведения 1920-х гг. полны насмешек над нэпманами. Представителям интеллигенции не нравился образ жизни частных предпринимателей, их алчность, сосредоточенность на материальной стороне жизни.

Отношение к нэпманам рабочих, крестьян, служащих и др. не было однозначным. Поддавшись пропаганде, эти люди легко соглашались бойкотировать частную торговлю. Но они также легко отказывались от бойкота, если это задевало их материальные интересы. Рабочие могли клеймить позором нэпманов на профсоюзных собраниях, но в обыденной жизни стремились подражать им. Рабочие и служащие частных предприятий часто устраивали забастовки. Однако нередко они проявляли почтение к хозяину, поскольку считали его кормильцем и заступником. До середины 1920-х гг. представители этой части населения пополняли ряды частных предпринимателей. Обратная мобильность наблюдалась только в конце нэпа.

На развитие предпринимательства в рассматриваемый период оказывали влияние субъективные качества самих нэпманов. По мнению немецкого социолога В. Зомбарта, для успешной предпринимательской деятельности человеку необходимы способность составлять планы, стремление к осуществлению плана, организаторские способности и, наконец, умение вести переговоры[394]394
  Зомбарт В. Буржуа. М., 1994. С. 46.


[Закрыть]. Все эти качества былиприсущи нэпманам, но далеко не в равной степени. Советские предприниматели 1920-х гг. являлись виртуозами в деле ведения переговоров. Об этом свидетельствует тот факт, что, несмотря на открыто враждебное отношение властей, нэпманам удавалось успешно сотрудничать с государственными органами.

Частные предприниматели обладали большим запасом духовной энергии. Они находили выход из сложнейших жизненных ситуаций, никогда не покорялись обстоятельствам и старались сами распоряжаться своей судьбой. Между тем для нэпманов совершенно не характерно стремление к экономическому и политическому могуществу. Их вполне удовлетворяли скромные размеры предприятия.

В меньшей степени нэпманы обладали способностями к выдвижению и реализации планов. Советские предприниматели, как правило, не придумывали ничего нового. Они восстанавливали те предприятия, которые существовали до революции и с работой которых они были хорошо знакомы.

Организаторские способности советских предпринимателей соответствовали уровню их духовной энергии. Нэпманы умели организовать работы в масштабах небольшого торгового или промышленного предприятия, но управлять финансовыми империями, развивать национальную экономику было им не под силу.

Чтобы представить способности нэпманов к предпринимательской деятельности, важно рассмотреть их финансовую состоятельность. Для успешного ведения дела нужен начальный капитал. У нэпманов же фактически не было денег. Основывая предприятие, они рассчитывали на государственную поддержку. Но государство не собиралось вкладывать денежные средства в частный сектор экономики. Поэтому нэпманам приходилось работать при постоянном дефиците оборотных средств.

Специфические условия, в которых развивалось частное предпринимательство, накладывали отпечаток на формы и методы коммерческой деятельности нэпманов. Нэпманы работали только в тех отраслях экономики, которые были развиты еще до революции, где слабее ощущалась конкуренция государственных и кооперативных предприятий и не требовалось вложение значительных средств. Частные предприятия, как правило, были небольшие по своим размерам и часто принадлежали одному хозяину. Объединять капиталы и создавать более крупное предприятие было невыгодно, поскольку резко увеличивало налоги. Тем не менее нэпманы довольно часто создавали товарищества, но при этом старались избежать повышенного обложения. Для того, чтобы обмануть налоговые органы, они открывали частную фирму, которая активно функционировала до тех пор, пока не приходило время платить подоходный и промысловый налоги (раз в полгода), а потом фирма неожиданно закрывалась. Спустя две-три недели она возникала вновь, но уже под другим названием.

Частные предприниматели 1920-х гг. не дорожили стабильностью своего предприятия и постоянно перебрасывали капиталы из одной отрасли в другую. Сегодня частник мог торговать мануфактурой в городе, завтра он открывал хлебопекарню, а послезавтра переключался на заготовку пушнины в тайге. Поэтому частные фирмы были очень недолговечны. Часто юридическое лицо создавалось только для того, чтобы провести всего одну операцию.

Еще один способ ухода от налогообложения заключался в объединении капиталов путем создания т. н. лжекооператива. В этом случае владельцы предприятия формально считались правлением, а наемные рабочие – рядовыми членами кооператива. Например, в с. Юксево недалеко от Красноярска членами-руководителями кооперативной артели мукомолов «Труженик» являлись Хомзе, крупный торговец и валютчик, и Фролов, домовладелец и торговец[395]395
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 25.


[Закрыть]. Создание частного предприятия под маской кооператива было выгодно, т. к. кооперативы облагались налогом по пониженным ставкам. Часто объединение капиталов происходило нелегально. Формально во главе предприятия продолжал оставаться один человек, скорее всего – подставное лицо, а истинные владельцы числились наемными служащими. Так, в 1924 г. в Каргате торговая компания Тюринов и Шмуйлович оформила своих нелегальных компаньонов Трушина, Аронова и Фришмана как приказчиков. В официальных торговых книгах обороты не отражались на 75 %, для учета же реального оборота велись другие книги[396]396
  Там же. Л. 24 об.


[Закрыть]. Если скрыть оборот не удавалось и предприятие было зарегистрировано как крупное, то нэпманы, наоборот, делали наемных служащих своими фиктивными компаньонами. Дело в том, что предприятия без использования или с минимальным использованием наемного труда платили в казну меньше. Кроме того, лжекомпаньона можно было нещадно эксплуатировать, а в отношениях со служащими необходимо было соблюдать КЗоТ. В качестве характерного примера можно привести историю некоего Бухарина, который пришел в новониколаевское товарищество «Слава» наниматься продавцом, а его заставили формально стать совладельцем. Позднее, в 1930 г., когда его как бывшего нэпмана лишили гражданских прав, Бухарин очень сожалел о случившемся.

В историографии утвердилось мнение о том, что в 1920-е гг. предпринимательство носило в основном спекулятивный характер и частники наживались за счет госорганов и кооперации. Действительно, нэпманы часто совершали мошеннические операции, наподобие тех, которыми занимался небезызвестный Корейко из «Золотого теленка». Однако подчас торговцы просто исправляли ошибки государственной распределительной системы, не забывая, естественно, о собственной выгоде. Например, в 1923 г. фирма «Баканов, Лисицын, Вагин и Казаков» в Новониколаевске купила в Сибкрайсоюзе большое количество поступивших из Москвы английских пил завода «Кинлок» и отправила эти пилы обратно в Москву, где быстро и выгодно их продала[397]397
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 21.


[Закрыть]. Другой случай: в 1926 г. крупный новосибирский торговец скобяным товаром Шишов купил в Госторге напильники, олово и свинец. Эти товары он также отправил обратно за Урал, где на них был повышенный спрос[398]398
  Там же. Л. 21 об.


[Закрыть]. С точки зрения ОГПУ и Наркомата внутренней торговли, это была типичная спекуляция, срывавшая план снабжения Сибири. Сейчас подобные действия выглядят вполне нормальными и даже полезными.

До проведения железной дороги сибирские купцы, как правило, не специализировались на купле-продаже одного товара, а продавали всего понемногу. Практически не существовало специализированных магазинов, обувных, например, или продовольственных. В одной лавке покупатель мог найти все, что ему было нужно. Нэпманы поступали точно так же. Причем причины для такой ориентации дела у тех и у других были в общем сходными. Они были связаны с плохим снабжением Сибири. Например, приходила из центра крупная партия сахара, цена на него резко падала, через некоторое время запасы сахара иссякали, цена повышалась вновь. В таких условиях работать только с одним товаром было очень рискованно.

В отличие от дореволюционных предпринимателей, которые стремились весь капитал пустить в дело, нэпманы значительную часть прибыли изымали из оборота и либо отдавали в рост, либо вкладывали в недвижимость, либо покупали золото и валюту на черном рынке. В первые годы нэпа только так можно было уберечь свои средства от обесценивания.

После денежной реформы ситуация улучшилась, однако нэпманы никогда не забывали о временах гиперинфляции. Как только возникала угроза стабильности в государстве, спрос на реальные ценности сразу повышался. Например, в 1927 г., когда у СССР осложнились отношения сначала с Китаем, а потом с Англией, среди нэпманов пошли разговоры о том, что покупательная способность червонца скоро будет равняться стоимости газеты. Цены на валюту подскочили на 15 %. Поддавшись панике, некоторые частники стали собирать серебряные монеты советского чекана. А предприниматель Блонский из г. Тулуна купил конную молотилку и жатку, несмотря на то, что сельским хозяйством никогда не занимался. По словам нэпмана, машины он купил исключительно из-за боязни падения курса червонца[399]399
  Там же. Л. 33.


[Закрыть].

Подводя итог вышесказанному, можно констатировать, что предпринимательская деятельность нэпманов развивалась в очень сложных, даже экстремальных условиях. В таких условиях успешно могли работать только небольшие предприятия, постоянно меняющие свою специализацию и скрывающие истинные размеры своих оборотов. Объективные и субъективные условия в совокупности предопределили также те сферы экономики, в которых частное предпринимательство развивалось наиболее активно.

Основной сферой частного предпринимательства в 1920-е гг. являлась торговля. Интерес частного капитала именно к этой отрасли экономики был обусловлен рядом причин. Во-первых, торговля еще до революции находилась на достаточно высоком уровне развития. Во-вторых, торговая инфраструктура: помещения, склады, транспортные коммуникации – гораздо меньше пострадала во время Гражданской войны по сравнению, например, с промышленными предприятиями. В-третьих, организация торгового дела не требовала больших капиталовложений. В-четвертых, конкуренция со стороны государственных и кооперативных предприятий в этой сфере была невелика. Наконец, развитие частного предпринимательства именно в торговле в немалой степени было обусловлено тем, что большая часть нэпманов до революции работала в торговых фирмах и имела соответствующий опыт.

В первые три года нэпа развитие частной торговли происходило особенно успешно. В это время законодательная база частнопредпринимательской деятельности находилась еще в стадии разработки и государственные органы не имели возможности эффективно воздействовать на предпринимателей. Нэпманы получили небольшую фору и не преминули ею воспользоваться. Полномочный представитель ОГПУ по Сибири Л.М. Заковский в 1925 г. отмечал: «К периоду организации отпора частнику он уже настолько окреп, что все мероприятия, направленные против него, не могли быть проведены полностью, т. к. частный капитал сразу же приспосабливался к обстановке, меняя формы своей работы. Нажим на частный капитал помог выкристаллизоваться типу советского купца, который при любых обстоятельствах быстро приспособлялся к новым условиям»[400]400
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 16.


[Закрыть]. В результате нэпманам удалось быстро заполнить пустующие ниши на рынке.

В Сибири роль частной торговли была даже выше, чем в целом по стране. Удельный вес частных предприятий в составе торговой сети региона и СССР был примерно одинаковым, однако доля сибирского частника в торговом обороте, особенно в первой половине десятилетия, почти в два раза превышала общесоюзные показатели.

В 1924 г. произошло резкое снижение как числа частных торговых предприятий, так и их оборота. Сокращение частной торговой сети явилось следствием первой «атаки» на частный капитал, состоявшейся в ходе нэпа. Введение комплекса мер административного характера привело к закрытию многих частных предприятий. Свертывание частной торговли приводило к свертыванию торговой сети вообще, так как взамен закрывшимся частным фирмам не возникало новых государственных и кооперативных. Вообще до конца 1920-х гг. любые меры, затрагивавшие частную торговлю, моментально отражались на состоянии всей торговой сети Сибири.

Несмотря на сокращение числа торговых предприятий, общий торговый оборот в регионе продолжал расти. Это свидетельствует об увеличении нагрузки на одно предприятие. В крае одно торговое заведение приходилось в среднем на 550 чел., а в сельской местности – на 1886 чел.[401]401
  Демчик Е.В. Частный капитал… С. 107.


[Закрыть] В целом по РСФСР одно торговое заведение приходилось на 250 чел.[402]402
  Товарооборот и торговая сеть Российской империи и СССР // Плановое хозяйство. 1927. № 11. С. 109.


[Закрыть] Таким образом, в Сибири нагрузка на предприятия торговли была очень большой, что, несомненно, отрицательно сказывалось на качестве обслуживания покупателей.

Нажим на частника гораздо больнее ударил по сибирским нэпманам, нежели по их коллегам в других регионах страны. Во-первых, сокращение частной торговой сети Сибири продолжалось дольше – до марта 1925 г., а в целом по СССР – до сентября 1924 г. Во-вторых, падение оборотов в региональной частной торговле было более значительным, чем в общесоюзной. В-третьих, если частная торговая сеть в стране в целом после резкого сокращения в 1923–1924 гг. быстро достигла прежних масштабов и даже превысила докризисные показатели, то в Сибири она так и не восстановилась в полном объеме. Такая ситуация в сибирском регионе была, вероятно, связана с более жесткой позицией местных властей, которые слишком усердно исполняли постановления центральных органов, направленные на вытеснение частного капитала. Кроме того, сибирская частная торговля, в силу своей удаленности от основных производящих районов страны, гораздо более зависела от государственных посреднических торговых организаций. Поэтому все меры, направленные против частного капитала, очень болезненно отражались на ее состоянии.

В 1925 г., в связи с изменением государственной политики в отношении предпринимательства, количество частных торговых предприятий несколько увеличилось, но так и не достигло прежнего уровня. Вместе с тем обороты частной торговли превысили показатели первой половины 1924 г. Видимо, произошло незначительное укрупнение торговых фирм, принадлежавших нэпманам. По мнению Е. Демчик, этот процесс был связан с тем, что предприниматели Центральной России, стараясь скрыть свои капиталы от пристального внимания налоговой инспекции, начали вкладывать их в сибирские предприятия[403]403
  Демчик Е.В. Частный капитал… С. 90.


[Закрыть].

С 1926 года началось медленное, но неуклонное сокращение частной торговой сети, завершившееся ее полным исчезновением на рубеже 1920–1930-х гг. Обороты частной торговли также постепенно снижались. Особенно резкое падение оборотов произошло в 1927 г. Это было связано с введением разорительного для нэпманов налога на сверхприбыль.

Вторая «атака» на частный капитал была подготовлена гораздо лучше и отличалась постепенностью. Поэтому закрытие частных торговых заведений не повлекло за собой катастрофического сокращения всей торговой сети региона, как это произошло в 1924 г. Тем не менее вместо лишь 31 % ликвидировавшихся частных розничных предприятий открывались предприятия госторговли и кооперации[404]404
  Жизнь Сибири. 1928. № 11. С. 120.


[Закрыть]. Учитывая постоянный рост населения и увеличение торгового оборота, можно сделать вывод, что нагрузка на торговую сеть продолжала увеличиваться, а качество ее работы – снижаться.

Частные торговые предприятия на территории Сибири были распределены неравномерно. Больше всего частная торговля была развита в Омской губ., а меньше всего – в Ойротской АО (табл. 20). «Атака» на частный капитал в 1924 г. привела к сокращению количества частных торговых заведений во всех губерниях, кроме Новониколаевской. Здесь даже наблюдался рост частной торговой сети. Видимо, это объясняется тем, что в 1920-х гг. происходило постоянное повышение торгово-промышленного значения Новониколаевска. Бурное развитие экономики города подстегивало и развитие частной торговли.

Таблица 20

Частная торговая сеть на территории Сибири в 1922–1925 гг.^*

^* Составлена по: Каврайский В. Налоговое обложение… С. 8; Демчик Е. Частный капитал… С. 105.

^** Только по г. Иркутску.

Среди частных торговых фирм Сибири преобладали мелкие и мельчайшие предприятия 1-го и 2-го разрядов – лотки и палатки, площадью не более 2,5 кв. м. Они составляли 80 % от общего количества частных торговых заведений в регионе. Средние по величине фирмы, обслуживающиеся не более чем одним наемным приказчиком (не считая владельца) и имевшие не более одного складского помещения, составляли 17–19 %, и лишь 2–3 % предприятий были относительно крупными. На них работало несколько наемных рабочих[405]405
  Каврайский В. Налоговое обложение… С. 7.


[Закрыть].

Мы располагаем данными по Красноярску (табл. 21), которые, на наш взгляд, характерны для всего региона, поскольку частные предприятия в разных городах Сибири мало отличались друг от друга. В большинстве отраслей частные торговые предприятия обслуживались силами владельца, членов его семьи и несколькими наемными служащими. Исключение составляли лишь рестораны и гостиницы. Здесь численность наемных рабочих было значительно больше.

Существовали и крупные торговые фирмы, но они не афишировали свою деятельность. Об их работе мы можем узнать из секретных отчетов ОГПУ. Например, в Омске под видом трудовой артели «Исполнитель» скрывалось частное предприятие, хозяином которого являлся некто Борзов. Остальные 50 членов «артели» фактически находились у него на службе[406]406
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 23.


[Закрыть].

Таблица 21

Численность наемных рабочих на частных предприятиях торговлии в сфере услуг г. Красноярска в 1925 г.^*

^* Составлена по: ГАНО. Ф. 725. Oп. 1. Д. 39. Л. 17 об.

Структура частной торговли в городах и сельской местности имела существенные различия. В городах больше было крупных предприятий 3, 4 и 5-го разрядов. Городские фирмы владели постоянными торговыми и складскими помещениями. В сельской местности количество постоянных лавок не превышало 15–20 %. Они находились в крупных селах, где имелись базары и ярмарки. Остальные 85 % предприятий относились к 1 и 2-му разрядам и осуществляли торговлю во временных и передвижных помещениях[407]407
  Там же. Ф. Р-659. Оп. 1. Д. 286. Л. 235.


[Закрыть]. Такая структура частной торговли в сельской местности была обусловлена большими расстояниями и плохими путями сообщения. Держать постоянные лавки в деревне было невыгодно.

Соотношение частных торговых заведений различных разрядов оставалось стабильным почти на всем протяжении 1920-х гг. В 1925 г. незначительно повысился удельный вес крупных предприятий. Однако уже в следующем году соотношение между торговыми заведениями различных разрядов приняло прежний вид. По структуре частная торговля в Сибири и по стране в целом отличалась очень незначительно.

Частные предприниматели проявляли наибольшую активность в таких отраслях, как заготовка сельскохозяйственного сырья, торговля товарами широкого потребления, содержание ресторанов, гостиниц, увеселительных заведений, а также в нелегальной торговле. Заготовка сельскохозяйственной продукции привлекала нэпманов тем, что здесь они могли работать относительно свободно, без пристального надзора со стороны государственных органов. Заготовки производились в отдаленных местах, поэтому проконтролировать частников не представлялось возможным. Организация торгового предприятия в данной отрасли требовала минимального вложения капитала. Как правило, нэпманы начинали собственное дело даже не на свои, а на государственные средства. В первые годы нэпа государственные и кооперативные торговые организации очень часто привлекали частников как комиссионеров для закупки того или иного товара. Работа в этом качестве позволяла нэпманам несколько раз прокручивать государственные деньги. Например, прасол Юхра получил от Иркутской заготовительной конторы аванс в размере 2 тыс. руб. Эти деньги Юхра использовал в личных целях и спустя несколько месяцев сдал в погашение аванса пушнины на 600 руб., а остальную сумму вернул деньгами. Продержав в обороте 2 тыс. руб. чужих денег, Юхра сколотил капитал и открыл собственное дело[408]408
  ГАНО. Ф. Р-725. Оп. 1. Д. 39. Л. 20 об.


[Закрыть].

Все частные заготовители, за редким исключением, были профессионалами своего дела. Они с дореволюционных времен сохранили связи с производителями сельскохозяйственной продукции, умели с ними договариваться и прекрасно знали особенности рынка. Поэтому частники могли успешно конкурировать с государственными и кооперативными заготовителями.

Обращают на себя внимание следующие обстоятельства, касающиеся развития частных заготовок на трех важнейших рынках Сибири – хлебном, масляном и пушном. В 1921 г., сразу после введения нэпа, участие частного капитала в хлебозаготовках было минимальным, поскольку большая часть зерна на рынок еще не поступала, а изымалась по продналогу или заготавливалась кооперацией под строгим контролем Наркомпрода. Ситуация изменилась в следующем году. С февраля 1922 г. на хлебный рынок были допущены все желающие. Частные торговцы сначала выступали как агенты госорганов и кооперации, а затем, заработав начальный капитал, начинали самостоятельно выходить на рынок. Но уже с лета 1922 г. возобновляется процесс монополизации хлебного рынка государством. Рынок был разделен между основными заготовителями, в число которых в Сибири входили: Хлебопродукт, Госбанк, Сибторг, а также кооперативные союзы. Государство директивно вмешивалось в процесс ценообразования: в феврале 1924 г. были введены предельные закупочные цены на хлеб. Частники не были ограничены предельными ценами, поэтому их конкурентоспособность была выше. Для того чтобы оградить государственные и кооперативные организации от конкуренции со стороны частников, власти решают попросту убрать с рынка частных хлеботорговцев. Первый тур борьбы с частником провалился. Устранение его с хлебного рынка привело к дефициту зерна в потребляющих районах страны, т. к. государственные заготовители не смогли справиться со своей задачей. Весной 1925 г. большинство ограничений с деятельности нэпманов сняли[409]409
  См.: Ильиных В.А. Хлебный рынок в 1921–1927 гг.: от демонополизации к ремонополизации // Предпринимательство в Сибири: Материалы науч. конф. Барнаул, 1994. С. 147.


[Закрыть]. 1925 г. стал самым удачным для частных хлеботорговцев. К началу хлебозаготовительной кампании нэпманы сконцентрировали средства путем организации различных товариществ, создали свою агентуру, выяснили рынки сбыта и связались с организациями потребляющих районов. Частная торговля хлебом была построена следующим образом. Верхний уровень состоял из крупных торговцев, представленных в каждом округе Сибири. Они выступали как единолично, так и в виде различных объединений. Частные предприниматели располагали своей агентурой и заготовительными пунктами. Далее шли мелкие скупщики-одиночки. Иногда они работали самостоятельно, но чаще всего на крупных заготовителей. Непосредственными скупщиками являлись наиболее зажиточные крестьяне. Они сдавали хлеб мелким скупщикам, те – крупным торговым фирмам, а последние отправляли его в потребляющие районы или поставляли по заключенным договорам государственным и кооперативным организациям.