Текст книги "Побратимы"

Судя по спискам людей на реэвакуацию, в которых отмечено, кем эвакуированные работали в Ленинграде и на какой работе были задействованы в Ивановской области, можно заключить, что в городах области почти все трудились по специальности. При этом многие работницы текстильных предприятий повысили свою квалификацию. Например, были ткачихами – стали помощниками мастера. По специальности работали и люди с высшим образованием. Например, В.П. Хабаров в Ленинграде работал конструктором, был начальником БРИЗа на фабрике им. Веры Слуцкой, в эвакуации – заведующим конструкторским бюро на Вичугской фабрике «Красный Октябрь». Один из эвакуированных до войны работал техником-строителем, в годы эвакуации трудился в Горстройконторе в Иванове[619]619
  Там же. Д. 225. Л. 7; Д. 226. Л. 47.


[Закрыть].

Среди эвакуированных были учащиеся ремесленных и фабрично-заводских училищ. По прибытии в Ивановский край они продолжили обучение, получили профессию. Размещались они обычно при фабриках, где и начинали работать.

В. Кулдошина, которая пережила войну, в своих воспоминаниях писала, что в 1942 г. на Меланжевый комбинат имени К.И. Фролова в Иванове привезли 60 эвакуированных из Ленинграда детей в возрасте от 10 до 12 лет – слабых, голодных, больных. «Некоторых эвакуированных из Ленинграда детей женщины-меланжистки взяли в свои семьи, а остальные были размещены на комбинате, на территории предприятия, и трудоустроены. Подросткам завели трудовые книжки. Елизавета Григорьевна Пискунова позднее вспоминала о той работе, которую они выполняли. Взрослые работницы расстилали им на полу ткань, а девочки, ползая на коленках, укладывали на нее слоем хлопок, помня о том, что слой должен быть уложен ровно и плотно. Разложенный хлопок накрывали тканью, кроили и шили ватники и рукавицы с тремя пальцами (чтобы зимой можно было стрелять, не снимая рукавиц). Мальчики выполняли другую работу: резали проволоку и делали гвозди для деревянных ящиков под отправляемую на фронт продукцию – ватники и рукавицы.

Часть эвакуированных детей жила на комбинате. Одевали их в форменную одежду, как учащихся школы ФЗУ (фабрично-заводское ученичество): в одинаковые платья, туфли, шапки, бушлаты, сапоги.

Женщины, как могли, поддерживали эвакуированных детей – вязали им из ровницы тапочки, кофточки, варежки, подкармливали из своих скудных пайков. Лариса Георгиевна Кудряшова, одна из девочек, эвакуированных в Иваново, позднее писала мне в письме, что женщины-работницы падали у машин и станков в голодные обмороки, но подкармливали сирот.

Со временем все ленинградские дети при комбинате в школе ФЗУ получили образование и профессию. Жили в общежитиях. Некоторые позднее создавали семью, получали квартиры»[620]620
  Кулдошина В. Дети блокадного Ленинграда на Ивановском меланжевом комбинате // Бурылинский альманах. Междисциплинарный научный журнал. 2015. № 1 (3). С. 51–52.


[Закрыть].

Сложнее было устроиться на работу по специальности тем, кого направили в сельскую местность, а таких было около 2/3 эвакуированных.

Жители Ленинградской области – колхозники, специалисты сельского хозяйства не испытывали трудностей при трудоустройстве. Городским жителям пришлось выполнять новую для них работу, но и они находили применение своим силам. В архивных документах, научных публикациях выявлены единичные случаи отказа ленинградцев от работы, в том числе просьбы устроить не на рабочую должность, а по специальности.

К декабрю 1942 г. в области были трудоустроены 19 186 чел., в том числе на промпредприятиях 3878; в колхозах 9450; совхозах 663; МТС 69; промартелях 7284; на железнодорожном транспорте 1264, в прочих учреждениях и организациях 4272 чел.[621]621
  ГАИО. Ф. Р-130. Оп. 1. Д. 57. Л. 66, 51, 47.


[Закрыть]

Если до войны в Ивановской области было 27 детских домов, то к 1943 г. количество их возросло до 104 (9 тыс. воспитанников)[622]622
  Симонцева Е.Н. Указ. соч. С. 87.


[Закрыть]. Большое количество эвакуированных в область детей составляли маленькие ленинградцы.

Первый поезд с ленинградскими детьми прибыл 20 июля 1941 г. Встречала его, как и последующие составы, специальная комиссия в составе работников эвакопункта, милиции, железной дороги, медиков. Так, например, проверка эшелона № 955/21 показала, что в эшелоне имеется медицинский персонал, есть вагон-изолятор, вагон с титаном горячей воды. Горячее питание детям было организовано на станции Данилов, где до станции Иваново дети были обеспечены сухим пайком. В Иванове, прежде чем отправиться в дальнейший путь, детские дома Ивановской области – все дети и сопровождающие – получили горячую пищу и сухой паек[623]623
  ГАИО. Ф. Р-130. Оп. 1. Д. 64. Л. 31.


[Закрыть].

24 сентября 1941 г. исполком областного Совета депутатов трудящихся принимает решение «О детских домах, эвакуированных в пределы Ивановской области». В нем предлагалось провести ремонт помещений, где будут размещены детские дома, принять меры к обеспечению их топливом, выделить земельные участки под подсобные хозяйства; организовать обучение детей и обеспечить их учебниками, создать нормальные бытовые условия, выделив кровати, постельное белье, кухонный и столовый инвентарь, одежду и т. д.[624]624
  Сайкин В.С. Родники милосердия. Иваново: Ивановская газета, 2001. С. 55–56.


[Закрыть]

Инспектор Наркомпроса РСФСР А. Кондаков, командированный для помощи в приеме и размещении, вспоминает: «Почти все дети страдали желудочными заболеваниями и были настолько истощены, что едва могли двигаться. Многих на руках выносили из вагонов, бережно укладывали в повозки и тотчас отвозили в ближайшие детдома и приспособленные для жилья школы. Несколько малышей, которых поставили на ноги, цеплялись ручонками друг за друга и тихонько просили: “Тети, поддержите нас, пожалуйста. Упадем”… Те же, что постарше, стояли молча, лишь глаза их, наполненные горем, говорили, как им тяжело». Детей доставили в Юрьевец, Сокольское и Пучеж. «Первые составы были размещены в 12 районах Ивановской области. Всюду юным ленинградцам отводились лучшие помещения: в Юже – Домненский дом отдыха, в Сокольском – санаторий водников, многих разбирали по домам»[625]625
  Бритов В.М. Указ. соч. С. 15–16.


[Закрыть].

Наибольшее количество детей прибыло в 1942 г. По данным В.С. Околотина, в этот год из Ленинграда в область прибыли 42 детских дома с 5039 детьми[626]626
  Околотин В.С. Приняли как родных.


[Закрыть].

Эшелоны прибывали один за другим. Например: эшелон 955/21, состоящий из 29 классных вагонов, прибыл в Иваново 20 июня 1942 г. с детьми из 11 детских учреждений из Ленинграда, общее количество 1309 чел., в том числе 828 дошкольников, 491 школьник, госпитализированы 18 детей, все остальные направлены в различные детские дома Ивановской области.

Эшелон № 1028. Прибыл 2 июля 1942 г. с детьми из 10 детских домов, общее количество 1493 чел., из них 1315 детей (остаются в Ивановской области).

Эшелон № 85/77 с детьми из 12 детских домов Ленинграда. Прибыл 10 июля 1942 г. Общее количество – 16 480 чел., из них 1402 ребенка (остаются в Ивановской области).

Некоторые эшелоны с детьми следовали транзитом. Так, в эшелоне 365/61 из Ленинграда были размещены 9 детских домов – всего 1730 чел., из них 1468 детей, этот эшелон следовал через Иваново в Горький[627]627
  ГАИО. ФР-130. Оп. 1. Д. 76. Л. 30, 30 об., Ф. Р-130. Оп. 1. Д. 64. Л. 22.


[Закрыть].

В деле организации детских домов местные органы власти сталкивались с серьезными трудностями. Например, как отмечено в докладной записке от 24 июня 1942 г., «в Ильинском районе встреча детей из Ленинграда прошла неудовлетворительно. Долго ждали транспорта в Тейкове, который должен был доставить детей до места назначения, долго не кормили… В Ильинском районе из-за отсутствия воды санпропускник не работал, следовательно, долго ждали санобработку. Но покормили вовремя… Нужно, чтобы впредь эти ошибки не повторялись»[628]628
  Там же. Д. 64. Л. 22, 28 об.


[Закрыть]. В том же Ильинском районе к приему детей было подготовлено помещение на 200 чел. с полным оборудованием (койки, матрацы, комплекты постельного белья), с баней и столовой. «Есть продукты питания: собрали 1500 яиц, молоко будет, как только будут дети»[629]629
  Там же. Л. 35 об.


[Закрыть].

Еще более сложной была проблема размещения эвакуированных детей, так как для обеспечения их нормального проживания требовались дополнительные помещения, оборудованные всем необходимым. Справки по итогам регулярно проводимых проверок детских домов, имеющиеся в фондах архива, позволяют выявить основные проблемы, с которыми сталкивались органы местной власти при размещении эвакуированных детей. Например, в докладной записке по результатам обследования эвакуированного из Ленинграда детского дома на имя начальника отдела хозяйственного устройства эвакуированного населения при Ивановском райисполкоме т. Виноградова от инспектора С.В. Казановой от 19 августа 1942 г. «О командировке в Ильинский район Ивановской области по проверке подготовки к зиме и обеспечению топливом расселенных эвакуированных детских домов в районах, а также проверке расселения и трудоустройства эвакуированных из г. Ленинград» написано: «…в Ильинском районе размещен один детский дом № 16, эвакуированный из Ленинграда 20 июня 1942 г. со 121 воспитанником… К настоящему времени детский дом занимает здание средней школы, которое к началу учебного года должно быть освобождено. Другого помещения, пригодного для зимних условий, детскому дому не предоставлено». Инспектор обращалась по этому поводу в райисполком, помещение обещали выделить. Далее инспектор С.В. Казанова отмечает, что «к заготовке дров для детского дома на зимний период времени совсем не приступали, в связи с тем что лошади заняты на уборочных работах, а лес расположен далеко»; «не лучше обстоит дело с питанием. В течение августа месяца детский дом не получил ни одного наряда, по которому могли бы получить продукты питания. Детей почти полностью кормили еще за счет дарственных продуктов питания (например, яйца, масло сливочное, крупа)». Также «установлены случаи незаконного расходования продуктов (описаны). Персонала недостаточно. Кружки не организованы. По итогам проверки направлено письмо на имя председателя Райисполкома Т. Жукова»[630]630
  Там же. Л. 7, 8, 8 об., 10, 10 об.


[Закрыть].

Или, к примеру, в результате обследования эвакуированного из Ленинграда дома малютки в поселок Ярцево Вязниковского района установлено, что малышам «не хватает инвентаря, нет игрушек, мало верхнего платья. Нет зимней одежды, валенок, шапок, кожаной обуви. Питание хорошее, ребята хорошо поправляются, помещение хорошее».

В поселке Мстера Вязниковского района размещен детский дом № 24, в котором проживают 148 детей. «Помещение удовлетворительное, но нет столов и стульев, кроватей, постельного белья одна смена. Нет верхнего белья, зимней одежды и обуви».

Аналогичные недостатки были выявлены в детском доме № 63, размещенном в городе Вязники[631]631
  Там же. Л. 61.


[Закрыть].

Часть детских домов в первое время не имела кухонь, столовых, бань, прачечных и т. д. Не хватало постельных принадлежностей, посуды.

В этих условиях большую помощь детским домам оказали местные жители, в первую очередь селяне. Они помогали им заготавливать дрова, выделяли продукты питания, ремонтировали помещения. В качестве подарков прибывшим ленинградским детям, к примеру, по данным докладной записки от 3 ноября 1942 г., в Ильинском районе собрали более 7775 штук яиц, 7 тыс. л молока, 1,5 т картофеля, 250 тыс. руб. Такие примеры были не единичны. В сельской местности было легче вы́ходить, «поставить на ноги» детей из блокадного Ленинграда. Поэтому «в порядке опыта в Гаврилово-Посадском районе было передано на патронирование 85 детей – по 5–7 человек на колхоз. Для детей в каждом колхозе была выделена отдельная комната, прикреплен опекун, который готовит для детей пищу и обслуживает их. Один-два раза в неделю воспитатель детдома посещает эти колхозные интернаты. В Юрьевецком районе организован колхозный интернат на 35 детей. Дети находятся на полном содержании колхоза. В Пестяковском районе был оборудован колхозниками детдом на 50 детей»[632]632
  Сайкин В.С. Родники милосердия. С. 68.


[Закрыть].

По инициативе жителей области начался сбор вещей для детей-сирот. Женщины по собственному желанию шили для детских домов белье.

У воспитателей детских учреждений не хватало времени на организацию воспитательной работы с детьми. Для оказания им помощи обком ВКП(б) дает указание районным комитетам ВЛКСМ организовать воспитательную работу с малышами и подростками, а также сбор вещей для них, наладить работу различных мастерских в детских домах[633]633
  ГАИО. ФР-130. Оп. 1. Д. 57. Л. 31.


[Закрыть].

Как видим, проблемы с размещением детей были, однако местные органы власти, жители области прилагали большие усилия, чтобы спасти приехавших в Ивановский край блокадников. О прибытии детей из Ленинграда знало все население области. Горожане и селяне в невероятно трудных условиях военного времени как родных приняли маленьких ленинградцев, породнились с ними, стали одной большой семьей. С первых дней прибытия маленьких ленинградцев в Ивановскую область от жителей стали поступать просьбы о передаче детей им на воспитание. Всего за годы войны 3300 сирот были взяты в семьи на воспитание, 250 из них были усыновлены[634]634
  Сайкин В.С. Родники милосердия. С. 89.


[Закрыть].

Одна из книг старейшего краеведа области С.В. Сайкина «Родники милосердия» посвящена эвакуированным в наш край жителям города на Неве. В ней содержатся многочисленные интервью автора с бывшими блокадниками, собранные им воспоминания о их жизни в Ивановской области. Далее приведен ряд фрагментов из этой книги.

Из статьи бывшего редактора газеты «Пучежские вести» В.А. Лебедева: «17 августа 1942 года Пучеж встречал на речном вокзале группу эвакуированных из блокадного Ленинграда детей. Смотреть на них было больно, – вспоминала Е.Н. Брызгалова, работавшая в то время секретарем райкома комсомола. – Они были истощенные, кожа да кости, ослабевшие, некоторых пришлось нести на носилках. Привели в столовую, покормили, некоторые жадно набросились на еду».

А вот как описывает это событие бывшая воспитательница Лужинского детского дома Ирина Николаевна Соколова, эвакуированная из города на Неве вместе с детьми: «Четко помню, как нас встречали в Пучеже. Ребят погрузили на телеги, а взрослые шли пешком. Иду и плачу. Ноги распухли и не хотят идти. Сама маленькая. Мускулы отсутствуют, только кости да висящая кожа, а колени и локти рук распухли. Кто-то из встречающих спрашивает: “Девочка, что ты плачешь?” – “Я не девочка, я – воспитатель”. Чьи-то руки подхватили меня и посадили на телегу. Потом провал в памяти. Ничего не помню. Когда пришла в себя, оказалось, что я проспала двое с половиной суток, а врач не велел меня будить».

Всего Пучеж принял более 300 эвакуированных ленинградских детей, которые жили в двух детских домах – в Лужинках и в Мортках.

Бывшая воспитанница Ленинградского детского дома в деревне Мортки А.И. Ушанова вспоминала: «Из семи членов семьи я одна осталась в живых и только благодаря детдому, который был эвакуирован в Пучежский район, в село Мортки… Нас благополучно доставили в Пучеж и привели в столовую… Здесь нас хорошо накормили: дали полные, с краями, тарелки супа и чуть ли не по полной тарелке пшенной каши, в которой было по целой ложке масла, по куску хлеба примерно грамм 150, тогда как в Ленинграде такой же кусочек мы получали на целый день… Мы были настолько истощены, что ходили как тени. Ножки, ручки, шеи были тонкие, головы большие, на лице выделялись скулы и зубы. Мы были похожи скорее на покойников, чем на живых детей. В Мортках нас очень хорошо встретили. Многие жители приходили с тем, чтобы взять сирот к себе на воспитание… Нас разместили в большом деревянном доме, около соснового леса… Учиться мы ходили в Мортковскую школу.

В большие праздники, я имею в виду Новый год, 8 марта, 7 ноября, мы выступали с концертами, к нам приходили жители и учителя, смотрели наши выступления. Они плакали, глядя на нас, хотя мы веселились.

В праздники чуть ли не каждая семья стремились пригласить нас в гости с ночевкой, но отпускали только хороших учеников…

В детдоме нас кормили, поили, мыли, лечили, одевали. Мы из истощенных и больных заморышей превратились в крепких, здоровых детей, и все это благодаря пучежанам, которые проявили о нас заботу и уберегли от смерти… Сейчас у меня два сына. Муж мой тоже из детдома, только он был эвакуирован из Ленинграда в Кострому».

Жительница города Иванова В.В. Гуркова в 1942 г. стала мамой маленькой ленинградской девочки. Вот что рассказала она С.В. Сайкину в конце 1990-х гг.: «На всю жизнь запомнилось мне лето 1942 года, когда в Иваново привезли эвакуированных ленинградских детей. До этого о положении в Ленинграде рассказывали раненые, прибывавшие на лечение в ивановские госпитали. Эвакуированные, которые работали на нашей фабрике (им. Самойлова), рассказывали о бомбежках и обстрелах Ленинграда, в которых гибнут жители и среди них женщины и дети.

Узнала, что к нам в Иваново привезли ленинградских детей, что разместили их рядом с городом в Ново-Талицах. В один из выходных дней начала июля поехала туда с твердым намерением взять на удочерение малышку, и когда, придя в детдом, увидела этих детей, глядевших на меня печальными любопытными глазенками, то не смогла сдержать своих слез. Малышки со сморщенными личиками, тоненькими ручонками и ножонками обтянутыми кожей, едва передвигались. Несколько малышей подошли ко мне, некоторые назвали меня мамой. Изможденных болезнями и голодом, их лишь несколько дней назад привезли сюда. Подошла ко мне маленькая девочка, я взяла ее на руки и спросила, как зовут ее. – Галя, – тихо сказала она.

Так стала она моей дочкой на всю жизнь. Была она слабенькой, часто болела, я делала все, чтобы она скорее окрепла и забыла то, что ей пришлось пережить. Понимала я, что для ее выздоровления не только лекарства и покой нужны, но и хорошие продукты: молоко, масло, овощи; я отдавала за них свои вещи, а нередко и хлебный паек… В соседнем доме держали козу, и я договорилась с хозяйкой о покупке козьего молока для Гали». Галя выросла, закончила Ивановский текстильный институт, вышла замуж. И в конце разговора В.В. Гуркова сказала: «Годы идут… Сын у Гали уже взрослый – мой внук. Окончил он художественное училище, работает в Иванове, дочка Александра у него растет, так что я теперь еще и прабабушка»[635]635
  Там же. С. 62, 81, 82, 84–85, 88–89, 163.


[Закрыть].

У жительницы блокадного Ленинграда Н.В. Смирновой, которой в начале войны было 2,5 года, мама погибла, отец был мобилизован на фронт. Остались она и ее старшая 10-летняя сестра, которой самой нужна была забота. Так Н. Смирнова оказалась в детском доме для дошкольников и весной 1943 г. вместе с ним была эвакуирована в поселок Петровский Гаврилово-Посадского района Ивановской области. Позднее она вспоминала: «Я всегда вспоминаю дни жизни в Петровском. Здание нашего детского дома стояло в живописном месте, недалеко от реки Нерль, притока Клязьмы. Сюда часто выходили мы группой отдыхать и собирать цветы. Ребят в детском доме было много (190 дошкольников из детского дома № 58 Куйбышевского района города Ленинграда. – С.С.), так что коечки наши стояли в комнатах впритык друг к дружке. Здесь я серьезно заболела и была переведена в медчасть, где лежали почти безнадежные дети, больные от пережитых блокадных дней и месяцев. Даже врачебная помощь не всегда помогала спасти их от смерти.

Местные жители относились к нам участливо, жалели. Немало детей-блокадников были взяты в крестьянские семьи, а некоторые усыновлены жителями Петровского и окрестных деревень. Так и я вместе с воспитанницей детдома Фроней Базылевой попала в семью колхозников Саловых – Ивана Дмитриевича и Капитолины Федоровны из села Бородино… Они-то и выходили меня.

Очевидно, здоровое деревенское питание и парное коровье молоко помогли мне окрепнуть и твердо встать на ноги. Я осталась благодарна им за это»[636]636
  Сайкин В.С. Взрослели мы рано… Иваново: Новая Ивановская газета, 2006. С. 72.


[Закрыть]. Нелли Васильевна закончила Ивановскую кулинарную профтехшколу. Вышла замуж, стала матерью, а затем и бабушкой. В 1956 г. нашлась ее сестра Тамара.

Подробно свою жизнь в одном из детских домов Ивановской области описывает в книге воспоминаний Г.В. Буняков. Он родился в 1935 г. в Ленинграде. В годы блокады погибли его родители и маленькая сестренка, а сам он попал в один из ленинградских детских домов и вместе с ним был эвакуирован в Палехский район Ивановской области. Там он закончил 7 классов, потом учился в Интернациональной школе-интернате им. Е.Д. Стасовой в Иванове, после окончания которой поступил в 1952 г. в Ленинградский Военно-механический институт. «Детский дом привезли в Тименку, – писал Г.В. Буняков, – находящуюся в 7 километрах от Палеха… Память почему-то сохранила впечатление, что ехали очень долго и часто на подводах, в которые были впряжены лошади. Не забыть то всеобщее сочувствие, с которым сельские жители относились к детям блокадного Ленинграда. Обоз останавливали у колодца, из всех домов выходили с едой (свежевыпеченным хлебом, вареной картошкой, молоком) и подносили ее к подводам. Самых маленьких брали на руки, прижимали к груди и со слезами на глазах несли рядом с подводами до околицы деревни»[637]637
  Буняков Г.В. Мир детства в зареве войны. Живи и здравствуй, Интердом. Иваново: Референт, 2010. С. 17, 22, 24, 32, 34, 37, 40.


[Закрыть].

1 сентября 1942 г. автор пошел учиться в 1-й класс. «Аккуратно подстриженные, чистенькие, одетые во все лучшее, что могла предложить кастелянша из своей скромной кладовой… Мы учились в одном классе с сельскими ребятишками. У них отцы находились на фронте или пали смертью героев в жестоком бою, а мамам было необычайно тяжело дома: надо было и в колхозе работать, и воспитывать детишек, и содержать домашнее хозяйство… Но что они могли сделать, если нигде нельзя было достать новую одежду и обувь. Во всем чистенькие, хоть и с заплатками на локтях и коленях, сидели сельские ребятишки, некоторые были босиком… Не хватало учебников… Чистые тетрадки выдавали только для занятий по чистописанию. Причем для упражнений были тетрадки с серой (почти оберточной) бумагой, и лишь для выполнения контрольных работ давали тетрадки с меловой бумагой. Не было у нас специально такой дисциплины, как урок труда. Но всю одежду – чулки, рейтузы, брюки, рубашки – чинили сами воспитанники. Соберет, бывало, воспитательница в кружок около себя всю группу (и девочек, и мальчишек), даст каждому по чулку с дыркой, покажет, как надо штопать или ставить заплатку, и мы самостоятельно продолжали заниматься этим делом, пока последний чулок не был заштопан. Учились мы и вышивке, и вязанию, и даже плетению корзин… В детском доме и в селе своей библиотеки не было… Книги приносили воспитательницы из Палехской районной библиотеки. Они проделывали 7-ми км путь по лесной дороге в Палех и обратно с громадной сумкой в руках… Если у нас не было занятий в школе, воспитательницам помогали мы»[638]638
  Там же. С. 17, 22, 24, 32, 34, 37, 40.


[Закрыть].

Итак, несмотря на серьезные трудности в деле организации детских домов, все их воспитанники были накормлены, одеты, им была оказана медицинская помощь, все они посещали школы.

Многих в спешке покинувших северную столицу людей еще в годы войны пытались разыскать родственники. В Государственном архиве Ивановской области (ГАИО) имеются письма о розыске разлученных членов семей, в первую очередь потерянных во время эвакуации детей, которые невозможно читать без душевной боли.

Письмо от 25 ноября 1942 г.: «Мною получено сообщение, что мой сын, К-ий Юрий Николаевич 6,5 лет, эвакуирован в Иваново из Ленинграда. Заболел и был помещен в одну из больниц города Иванова. После выздоровления Юра был взят на попечение домой лечащим врачом, у которой Юра находится сейчас. Убедительно прошу вас дать распоряжение выяснить, где находится мой сын и сообщить его адрес… Также прошу передать благодарность врачу… проявившему исключительную чуткость и гуманность. Сообщаю, что мать Юры и бабушка умерли».

На обрывке картона (видимо, запись телефонного звонка) написано: «Мать спрашивает, где находится мальчик С-ко Анатолий, 1940 г. р.». На обратной стороне – ответ: «Мальчик С-ко А.П. поступил в детскую инфекционную больницу 19 марта и умер 23 марта 1942 г.»[639]639
  ГАИО. ФР-1177. Оп. 2. Д. 58. Л. 2.


[Закрыть].

Еще одно письмо из 1942 г.: «Уважаемый доктор! Обращаюсь к вам опять по вопросу относительно нахождения у Вас ребенка Олега Ш-ва… я уже неоднократно писал вам по этому вопросу, но ответа не получил». На обратной стороне ответ написан. Но я понимаю врача, который не спешил отвечать на запрос. «Ш-в Олег, 2 года, поступил 23 марта в детскую инфекционную больницу № 1 и 24 мая умер»[640]640
  Там же. Л. 16.


[Закрыть].

И еще одно трагическое письмо-просьба, написанное в январе 1943 г. красноармейцем Д-м В.И., находящемся на Ленинградском фронте[641]641
  Там же. Л. 27.


[Закрыть]: «Мой сын Д-в Борис Васильевич родился в 1925 году, учился в ленинградском РУ № 14, а в январе или феврале месяце 1942 года их эвакуировали вместе с заводом как будто в город Куйбышев. По неточным данным якобы мой сын в дороге заболел и его с поезда сняли в больницу и там он умер. Я вас убедительно прошу навести справки по больницам, то есть установить, что был такой факт или нет и сообщить мне как отцу очень охота узнать действительно ли он умер в больнице или пропал где-либо другим путем. Прошу убедительно. 25 полевая почта, часть 110». В письме отец надеется на чудо, а если его сын действительно умер, то солдату важно знать, что в последние дни жизни о его ребенке заботились врачи, что он похоронен, а не пропал где-то в пути…

Среди документов по поводу розыска родных есть письмо от Я.М. Г-ва, который разыскивал своих пятерых детей 1932–1939 гг. рождения, эвакуированных из Ленинграда после смерти матери в июле 1941 г. В ответе написано, что все (!) дети живы и находятся в детском доме города Шуя[642]642
  Там же. Л. 33.


[Закрыть].

В 1942 г. девочка, находящаяся в школе-интернате в Ивановской области, узнала, что ее брат, доставленный прямо с поезда в одну из больниц города Иванова (болел цингой и был сильно истощен), поправился[643]643
  Там же. Л. 15.


[Закрыть].

После снятия блокады Ленинграда и особенно после окончания Великой Отечественной войны многие ленинградцы стали возвращаться домой. У некоторых в Ленинграде остались родственники. Так, в мае 1945 г. Ивановский край должны были покинуть «…ранее эвакуированные из Ленинграда с детскими домами 365 детей и с домом малютки 45 детей, родители которых или лица, их замещающие, проживают в городе Ленинграде, а также 330 сирот в возрасте 14 лет и старше для определения в РУ и трудоустройстве. Вместе с воспитанниками возвращались домой педагогический персонал и врачи из Ленинграда». По решению Исполкома Ивановского областного Совета от 22 мая 1945 г. перед отъездом они должны были быть обеспечены одеждой, бельем, обувью, мягким инвентарем и посудой, им предоставлялся транспорт до железнодорожного вокзала, выдавался сухой паек на восемь суток. На станции Иваново они получали горячее питание с хлебом. Работники детских домов получали материальную помощь в размере 10 тыс. руб.[644]644
  Там же. ФР-130. Оп. 1. Д. 225. Л. 137–138.


[Закрыть]

Из письма бывшей воспитанницы Лужинского детского дома, ленинградки И.В. Соколовой, опубликованном в газете «Ленинское знамя» 2 июня 1988 г.: «Мы очень благодарны Пучежу, Лужинскому сельскому Совету. Мы понимали, что нам было отдано все лучшее, все, что могли, и даже больше. Но нас тянуло в Ленинград. 25 июля мы уезжали из Ленинграда к вам, и в эти же числа мы уезжали домой, навсегда прощаясь с детдомом, который был нам родным домом. Это были трудные годы, но вместе с тем и удивительно чистые, честные, согретые человеческим теплом. Потом в моей жизни такого не было. Мы уезжали и ревущие, и счастливые, а за подводами бежали те, кто оставался. Бежали и плакали, будто прощались с семьей. Так они мне и запомнились…»[645]645
  Сайкин В.С. Родники милосердия. С. 83.


[Закрыть].

Возвращалось в Ленинград и взрослое население. Так, в мае 1945 г. с предприятий области выехали 173 чел.[646]646
  ГАИО. ФР-1177. Оп. 1. Д. 225. Л. 5 об.


[Закрыть] Однако были случаи, когда рабочих местные руководители старались удержать. За годы войны многие ленинградцы освоили текстильные профессии, а те, кто до войны работали ткачихами, выросли до помощников мастеров и мастеров цехов. Работали они хорошо, в то время как квалифицированных рабочих на фабриках Ивановской области не хватало. Имеется, например, письмо от молодых работниц Ногинской фабрики города Вичуги, в котором они пишут, что приехали в Вичугу в 1942 г. Здесь девушки окончили школу ФЗО, получили текстильные профессии, стали работать на фабрике. После окончания войны они решили вернуться в Ленинград, но директор фабрики их не отпускал[647]647
  Там же. ФР-130. Оп. 1. Д. 225. Л. 11.


[Закрыть].

В родной город вернулись многие эвакуированные, но некоторые остались на Ивановской земле, создали здесь семью, нашли верных друзей.

Судя по изученным архивным материалам, воспоминаниям современников событий, ленинградцы с благодарностью вспоминают бескорыстную помощь населения Ивановского края, а жители провинции до сих пор восхищаются мужеством и стойкостью блокадников. В области установлены памятные знаки, связанные с пребыванием здесь ленинградцев, в средствах массовой информации регулярно появляются материалы о трагических событиях военной поры, о непростых судьбах эвакуированных сюда жителей северной столицы.

Ивановская область выполнила огромную работу по приему и размещению эвакуированных ленинградцев. К апрелю 1942 г. сюда прибыли на расселение и прошли транзитом 273 200 эвакуированных жителей города на Неве[648]648
  Симонцева Е.Н. Указ. соч. С. 85.


[Закрыть]. При этом общее число эвакуированных ленинградцев в этот период составило 554 186 чел.

(при плане 500 тыс.), то есть почти половина их проследовала через железнодорожные станции Ивановской области[649]649
  Околотин В.С. Принимали как родных.


[Закрыть]. Организовать прием больных, обессиленных людей, оказать им первую помощь было не просто. Однако, несмотря на некоторые недостатки, прибывавшие в область люди обеспечивались питанием и медицинским обслуживанием.

Более 30 тыс. ленинградцев остались жить в области. Несмотря на отдельные организационные издержки, все они были обеспечены жильем, продуктами питания и трудоустроены на предприятиях, в колхозах и совхозах. Случаи недоброжелательности, расчета, стремления извлечь личную выгоду из сложившейся ситуации со стороны местных жителей были единичными. Ленинградцы, в свою очередь, вместе с тружениками края активно участвовали в трудовой деятельности, работали на фабриках, заводах, в колхозах и совхозах, заменив ушедших на фронт ивановцев. Общенародная беда сблизила людей, сделала их отзывчивей.

Особой заботой и вниманием пользовались маленькие ленинградцы. В детских домах края только в 1942 г. нашли приют более 5 тыс. детей, многие из них были взяты на воспитание в семьи и усыновлены или удочерены.

Историческую память о суровых военных буднях, которые сплотили, объединили, породнили жителей Ивановского края с блокадниками, помогают сохранять ученые, работники архива, краеведы, в первую очередь В.М. Бритов, В.С. Околотин, С.В. Сайкин.