Текст книги "Побратимы"

Большую роль в желании жить и творить играло участие детей в созданных кружках художественной самодеятельности. Они выступали не только перед своими ребятами, но и перед местным населением. Большим событием для жителей с. Красное были спектакли, поставленные детьми детского дома. В переполненном зале зрители смотрели сказки «Снежная королева», «Серебряное копытце», «Чиполлино»[842]842
  Красносельская сторона. Вып. 8. Красное-на-Волге, 2015. С. 59.


[Закрыть]. В ноябре 1943 г. в ярославском Дворце пионеров состоялся концерт воспитанников детских домов, переживших блокаду. Зрители наслаждались танцами, песнями, хореографическим этюдом «Сон в летнюю ночь» (интернат № 59), шумовым ансамблем детдома имени КИМ. Русские народные песни исполнила на баяне Сулоева из Нейского детдома, а Б. Вольфович из детдома имени КИМ прочел стихотворение «Ленинград» собственного сочинения[843]843
  Северный рабочий. 1943. № 231. 13 ноября.


[Закрыть].

Одним из важнейших элементов воспитательной работы стало «привитие трудовых навыков». Дети сами убирали помещения, носили воду, заготавливали и кололи дрова, делали полочки и табуретки, шили белье. В. Иванова, эвакуированная в Угорский интернат Мантуровского района, вспоминает: «Я была прикреплена к кастелянше. Гладила, чинила белье, пришивала пуговицы, готовила белье к банному дню. В Угорах были многодетные семьи фронтовиков, и мы, пионеры, шефствовали над ними: мальчики пилили и кололи дрова, девочки нянчились с малышами, я пару раз стирала в щелоке из золы. Мыло было редкостью. Когда настала пора ягод, нам сделали из больших консервных банок ведерки, с которыми мы ходили в лес. Каждый должен был сдать определенное количество ягод или грибов на кухню. В детдоме нас приучали мыть полы, готовить, гладить. Ольга Александровна учила нас вышивать на пяльцах… Умение вышивать осталось у меня на всю жизнь, и потом я даже зарабатывала этим ремеслом»[844]844
  Разумовский Л.С. Дети блокады. URL: http://berkovich-zametki.com/2013/ Zametki/Nomer8/LRazumovsky1.php (дата обращения: 18.04.2018).


[Закрыть].

При активном участии шефствовавших колхозов и промпредприятий при детдомах в 1943 г. были созданы 38, а к середине 1944 г. 85 швейных, трикотажных, слесарных, столярных, сапожных и др. мастерских, в которых занималось более тысячи детей. В них они изготавливали вещи не только для себя, но и на заказ. Например, в Палкинском районе было организовано пять мастерских на 135 чел. Работая на примитивном оборудовании, дети в швейной и сапожной мастерских обслуживали себя, а в 38-м интернате в с. Курилово выполняли заказы. Ученики 6-го класса Юра Рыжов и 4-го класса Витя Румянцев научились трепать лен и вить веревки, необходимые для замены кожаной подошвы на обуви. Изя Магид, Гена Смирнов и другие умели самостоятельно шить туфли[845]845
  ГАЯО. Ф. 2224. Оп. 1. Д. 81. Л. 57.


[Закрыть].

В обязанности детдомовцев входила помощь колхозам. Например, детдом № 10 Даниловского района заработал на 1 сентября 1942 г. 1180 трудодней, детдом № 109 Ростовского района – свыше 3 тыс., воспитанники интерната Нейского района – 6042 трудодня. В 1943 г. по всей области дети и воспитатели выработали 140 тыс. трудодней[846]846
  Там же. Л. 146; Ленинградцы на волжских берегах. С. 62.


[Закрыть]. Кроме того, детдома организовывали ясли для детей колхозников на период весенне-осенних работ, помогали проводить в избах-читальнях политическую работу, для колхозников делали доклады, читали газеты[847]847
  Ленинградцы на волжских берегах. С. 57.


[Закрыть].

Пройдя через все испытания, ленинградские дети более ответственно подходили к учебе. Хотя не хватало учителей, школьных принадлежностей, учебников, и порой учителя, среди которых были и эвакуированные ленинградцы, преподавали по памяти, успеваемость была высокой. Причем если средняя успеваемость в области составляла 83,9 %, то у ленинградских детей – 93 %. Повзрослевших детдомовцев направляли на учебу в профтехучилища, техникумы, институты, рекомендовали в военные училища, устраивали на работу. Многие из них, получив квалификацию, становились прекрасными производственниками. И что характерно, где бы ни находились ленинградцы, какие бы посты ни занимали, они всюду являлись образцом организованности, дисциплины, честности и принципиальности.

Постепенно дети восстановили свои физические и душевные силы. К лету 1943 г. в области насчитывалось 224 ленинградских детских учреждений с контингентом в 22 229 чел., с которыми работали 1779 воспитателей. Работники детдомов, собравшиеся в 1943 г. на областное совещание, писали ленинградцам: «Теперь мы можем сказать, что дети восстановили и укрепили свое здоровье, стали бодрыми и жизнерадостными, снова зазвучали детские песни и смех. Им возвращено детство»[848]848
  Там же. С. 14, 54, 56; ЦДНИ ГАЯО. Ф. 272. Оп. 224. Д. 800. Л. 22.


[Закрыть]. Прекрасный образ для великого дела спасения детей нашел М. Пришвин: «И эти бедные детишки, спасенные от холода и голода, в какой радости они снова бегают среди цветов, летающих птиц, жуков и бабочек! У них у всех нет родной мамы: она умерла, и ее никем не заменишь! Но соловей поет свою вечную песню радости. Маленький человечек хватается на песенку и по песенке, как по лесенке, поднимается выше и создает себе новый, прекрасный мир: ему помогают лучшие силы страны и природа»[849]849
  Пришвин М. Указ. соч. С. 145.


[Закрыть].

С окончанием блокады дети стали возвращаться домой в Ленинград. Но и здесь возникли трудности. О.А. Царапкина говорила: «Когда пришло время расставаться, плакали и дети и взрослые. Дети отвыкли от своих родных. Мне пришлось не только провожать их домой, но и больше месяца жить в Ленинграде в семьях родителей малышей, пока дети не привыкли к своим настоящим папам и мамам». Но вернулись не все. Кому-то некуда было возвращаться: квартира была занята другими людьми. Для кого-то слишком сильны были воспоминания, чтобы вернуться, а кто-то просто уже на ярославской земле нашел вторую родину. Но, где бы ни были воспитанники, они никогда не забывали тех, кто спас их от смерти. Ольга Акимовна продолжает: «Воспитанники вырастали, обзаводились семьями, но мне постоянно пишут письма, рассказывают о своих успехах, делятся и радостями и горестями. Во всех письмах есть обязательно слова благодарности, такие как: “Большое Вам спасибо, дорогая и любимая Ольга Акимовна, за все, что Вы сделали для нас. Благодаря Вам я встала на правильный путь»; “Все, что Вы сделали для нас, забыть невозможно”; “Вам мы обязаны тем, что живем… Ярославская земля стала для меня местом спасения, подготовки и начала самостоятельной жизни”»[850]850
  Записала автор в 1980 г.


[Закрыть].

Таким образом, трудно назвать постоянное число детей, воспитывавшихся в области, поскольку непрерывно шел процесс: ослабленных ребят принимали, помогали восстановить здоровье, затем часть направляли в другие области, кто-то уезжал к родителям, а на их место из Ленинграда прибывали новые. В разных источниках цифра колеблется от 90 до 150 тыс.[851]851
  Ярославская область в годы Великой Отечественной войны. Ярославль: Индиго, 2010. С. 73; Ярославская область за 50 лет. С. 123.


[Закрыть]

В течение всей войны ярославцы и костромичи не забывали о тех ленинградцах, кто оставался в блокированном городе, и по мере сил старались помогать и им. Еще до блокады десятки тысяч жителей рыли оборонительные сооружения, тысячи бойцов в дивизиях, сформированных на территории области, сражались на Ленинградском фронте. В начале войны коллектив Ростовской кофе-цикорной фабрики для детей и тяжелораненых воинов, находившихся в блокадном Ленинграде, разработал рецептуры кондитерских концентратов: какао с молоком, шоколад, черный кофе. 23 декабря 1941 г. первая партия питательной продукции была отправлена специальными рейсами в Ленинград, а всего за годы войны было выработано 629 т[852]852
  Там же. С. 112–113.


[Закрыть].

Всю войну по районам проводилась разъяснительная работа о необходимости сбора продуктов для жителей блокадного Ленинграда. В течение 1942–1943 гг. труженики области отправили 1497 т различных продуктов, или условно 124 вагона: 1079 т сырого и 7160 кг сушеных картофеля и овощей, 4,1 т лука, 42 т клюквы, 174 т муки, 20 т зерна, 83,5 т мясо-молочных продуктов, 60 т соли, 26 т прочих продуктов и 262 562 яйца[853]853
  Там же. С. 130.


[Закрыть]. Каких усилий стоили эти подарки, а особенно поразительная точность собранных яиц, становится понятным, если учесть, что в 1942–1943 гг. в среднем на душу колхозного населения было выдано примерно 200 г зерна и 100 г картофеля в день, а продукция животноводства перестала совсем распределяться на трудодни. В начале 1944 г. на селе в среднем на человека приходилось в день по 300–375 г зерна, 18–22 г мяса, одно яйцо на 15 чел.[854]854
  Анисков В.Т. Война и судьбы российского крестьянства. Вологда; Ярославль, 1998. С. 44–45, 82–83.


[Закрыть]

Ленинградское руководство, понимая, какой ценой доставались эти подарки, в ответ на очередной их сбор по случаю прорыва блокады решило передать часть продуктов эвакуированным из Ленинграда детдомам, находившимся в Ярославской области. Частично отдали собранные мясо, лук, овощи, клюкву, соленые грибы, горох, муку и полностью зерно, сухари, крупу, молоко, масло животное, сыр, творог, рыбу, яйца[855]855
  Ярославцы в годы Великой Отечественной войны. С. 285.


[Закрыть]. В апреле 1943 г. в Ленинград из Ярославля привезли четыре вагона дымчатых кошек, которые считались лучшими крысоловами. А сразу после войны для заселения Карельского перешейка из Ярославской области в соответствии с постановлением ГКО от 15 января 1945 г. прибыли 1969 чел., которые привезли с собой 409 коров, 1147 овец и 2128 голов птицы. Из них были организованы колхозы. В личное пользование им предоставили дома с надворными постройками, промышленные и продтовары[856]856
  Там же. С. 322; Многодетная семья прадеда автора статьи Халдина К.А., проживавшая, правда, в Вологодской области, также переехала под Выборг в д. Прибылово, где им был предоставлен двухэтажный только построенный финнами новый дом.


[Закрыть].

Но и рабочие блокированного города в условиях голода, холода и постоянных обстрелов помогали ярославцам. На Балтийском заводе была изготовлена одна из трех турбин для Рыбинской ГЭС. Это была крайне важно, поскольку примерно треть всей энергии, потребляемой Москвой, производилась на ней[857]857
  Блокадный Ленинград и Ярославль.


[Закрыть].

К сожалению, не все эвакуированные ленинградцы встретили Победу. Сколько их похоронено на территории Ярославской и Костромской областей, сосчитать сложно, если вообще возможно. Этому есть ряд причин. В Государственном архиве Ярославской области хранится рукопись, где приведены списки захороненных ленинградцев на ярославской земле. Ниже приведены сводные данные (табл. 2)[858]858
  Вечной памяти достойны… Книга-список эвакуированных ленинградцев, захороненных в Ярославской области в годы Великой Отечественной войне. Т. 2. Ярославль, 1996. Рукопись. С. 509.


[Закрыть].

Из табл. 2 видно, что последствия блокады унесли жизни 3160 детей, которые так и не смогли вырасти, создать семьи, любить и быть любимыми. 5228 ленинградцев умерли в трудоспособном возрасте. В числе захороненных было 5603 женщины и 4098 мужчин, у троих не указан пол. Таким образом, 9704 чел. – это официально установленные люди, кто умер в пути или уже на территории Ярославской области. Однако эта данные далеко не полные: здесь нет тех, кто умер в районах, которые отошли к созданной в 1944 г. Костромской области.

Таблица 2

Сведения об эвакуированных из Ленинграда, умерших и захороненных в Ярославской области в 1941–1945 гг.

Называют 50 тыс. и даже 100 тыс. ленинградцев, умерших в период эвакуации в Ярославской области. На наш взгляд, эта цифра завышена. Основной удар принимали на себя узловые станции. Даже в Кострому привозили людей с менее тяжелыми заболеваниями: дистрофия 2-й степени и цинготные заболевания. Сельские районы при всех трудностях военного времени все же располагали минимумом возможностей, которые помогли выжить большинству эвакуированных ленинградцев. По данным нескольких сельских Советов, в них в 1941–1943 гг. умерли 227 ленинградцев.

При поддержке областной администрации в 2014–2016 гг. был реализован проект «Дети Ленинграда, умершие на территории города Костромы и Костромской области в период Великой Отечественной войны». По данным исследования, установлены имена 1044 умерших детей, в том числе 104 в Костроме. Причем пик смертности пришелся на зиму 1941/42 г., то есть умирали дети, вывезенные еще до блокады, так как это был период создания «с нуля» детдомов, налаживания системы снабжения и медицинской помощи. Например, в детдоме в с. Контеево Буйского района дети умирали в основном в возрасте от нескольких месяцев до 2–3 лет из-за скученности, плохого санитарного состояния, простудных заболеваний[859]859
  Костромская область территория милосердия. URL: http://deti-leningr-koventr.1gb.ru/childrenlist.aspx (дата обращения: 15.04.2018).


[Закрыть].

Кроме того, трупы снимали на полустанках и просто сбрасывали с идущих поездов. 24 марта 1942 г. начальник доротдела Ярославской железной дороги Тенякшев сообщал, что с 17 по 20 марта на путях станции Всполье в глубоком снегу были обнаружены 37 трупов людей разного возраста и пола, 17 марта на 257-м км от Москвы труп неизвестного мужчины, 18 марта на сходных стрелках станции Коромыслово 2 трупа мужчины и женщины, 19 марта на той же станции 4 мужских трупа, 23 марта на путях станции Всполье вторично обнаружены 3 трупа. И до этого также обнаруживались трупы. Все умерли от общего истощения[860]860
  ЦДНИ ГАЯО. Ф. 272. Оп. 224. Д. 203. Л. 87.


[Закрыть]. А сколько осталось не найденными. Ю.И. Козлов – заместитель председателя Ярославского отделения общества ленинградских блокадников, говорит: «Весь путь от Ленинграда до Ярославля усеян костями. Недавно при строительстве в Кармановском поселке железнодорожники обнаружили несколько трупов ленинградцев на глубине полуметра».

На территории Ярославской и Костромской областей есть официальные захоронения жертв блокады. В Ярославской области установлены 13 памятников блокадникам, но, как правило, они безымянные. Единственный мраморный обелиск с именами 43 умерших детей установлен на кладбище с. Контеева Буйского района. Безымянные памятники маленьким ленинградцам установлены благодаря Е.И. Семенниковой при поддержке губернатора И.Н. Слюняева на Лазаревском кладбище в Костроме (около 300 детей) и памятник, созданный учениками по инициативе преподавателя и краеведа В.В. Кузнецовой на Тверицком кладбище в Ярославле (около 700 детей). О захоронении детей на ярославском кладбище известно лишь по рассказам очевидцев тех лет, которые видели, как погибших детей грузили на прикрытые брезентом телеги с наращенными бортами и увозили на кладбище, где опускали в общие могилы. «Моя мама рассказывала, – говорит одна из них, Н.Н. Зеленцова, – как во время войны работала санитаркой в госпитале при школе № 43. Она ездила за ранеными ленинградцами на Всполье. Зима была очень холодная. Мертвые блокадники штабелями лежали на площади, потому что их не успевали хоронить на Леонтьевском кладбище. Приказано было хоронить людей на ближайших городских погостах. Многих довозили до станции Филино, где рядом Тверицкое кладбище»[861]861
  Невинные ангелы. Как ярославцы спасали детей блокадного Ленинграда. URL: http://www.yar.aif.ru/society/persona/nevinnye_angely_kak_yaroslavcy_ spasali_detey_blokadnogo_leningrada (дата обращения: 15.04.2018).


[Закрыть].

Кроме того, есть необозначенные братские могилы блокадников в Ярославле. Ю.И. Козлов считает, что это не попытка приуменьшить количество жертв, а «просто, наверное, боялись паники», а может, это связано с подпиской о неразглашении для похоронных бригад. Захоронения есть, а документов нет. Не могут найти церковные кладбищенские книги за 1942 г. Можно использовать данные загсов, по которым известно, например, что в Рыбинске сняли с эшелонов 350 трупов, но где они захоронены – неизвестно. В последние годы несколько ярославцев согласились показать захоронения на Туговой горе, около моста через Волгу и в других местах, но отказались подписывать какие-либо документы. Одна из них говорит: «Я сама их возила. Были похоронные бригады на лошадях, были на машинах». И, тем не менее, ничего не подписала. Другая, показав место захоронения, рассказала: «В войну я была совсем маленькой. Мы ходили на фабричную свалку добывать “полезные ископаемые”. По дороге проходили место, которое внушало неосознанный страх. В поселке говорили, что где-то здесь похоронено две машины ленинградцев. Люди на фабрике все знали об этом, но я как сейчас вижу девчонок постарше – только начнут рассказывать и тут же сами себе рот ладошкой закрывают»[862]862
  Егорова Т. Еще одна тайна 1942 года // Северный край: Ярославская областная ежедневная газета. 1998. 7 июля. № 125.


[Закрыть].

«Давно это было, забывать пора», – печально заключает Ю.И. Козлов. Но он не прав. Только в Ярославле сегодня действуют около 30 отрядов из разных школ, проходит городская акция «Голос памяти». Под руководством взрослых дети устанавливают новые факты, устраивают просмотры фильмов о блокаде, ставят музыкально-театральные композиции, продолжаются и научные исследования.

Подводя итог, следует привести слова В.Н. Дегтевой – воспитанницы Переславского детского дома, а впоследствии ударницы коммунистического труда ярославского комбината «Красный Перекоп»: «Я часто думаю о том, что было бы со мной, с другими ленинградскими ребятами, опаленными войной, в дореволюционное время? Наверное, большинство из нас погибли бы, а если бы кто и остался в живых, то были бы калеками с подорванным здоровьем. Только в нашей стране, несмотря на огромные военные трудности, партия и Советское правительство проявили о нас настоящую заботу, сделали все, чтобы спасти и воспитать нас достойными гражданами нашей великой Родины»[863]863
  Ленинградцы на волжских берегах. С. 11.


[Закрыть].

При всех идеологических трансформациях в последние десятилетия считаю, что Вера Николаевна права. Но к ее словам следует добавить, что спасали ленинградцев от смерти, придавали им силы, возвращали к жизни душевное тепло, сочувствие, умение поделиться последним простых жителей ярославской и костромской земли. А.С. Кириллова из Галичского района говорит: «Жили мы плохо, одни валенки на троих, но эвакуированным из Ленинграда было еще труднее. У нас на улице была грязь невозможная, прямо не пройдешь, а они в ботиночках. Бабы-то колхозницы их на руках переносили. И зима настала, а они в ботиночках, вот у них плохо, а у нас-то обувка была»[864]864
  Кириллова Алевтина Сергеевна, 1933 г. р., д. Шокша, Галичский район, записала студентка КГТУ Бахтызина Н.С. в 2010 г. Научный руководитель Волкова Е.Ю.


[Закрыть].

Ленинградцы оценили заботу, проявленную по отношению к ним, и искренне благодарили. В своем письме в местный краеведческий музей бывшая воспитанница Неверовского детского дома Римма Николаевна Любимова (Романова) написала: «В 1942 г. меня вместе с другими детьми привезли из Ленинграда в Нерехту. До этого все было то, что испытали в блокаду большинство ленинградских детей: умерла мама, отец пропал без вести на фронте… Нерехта стала мне второй родиной: здесь меня вернули к жизни, окружили теплом и заботой, здесь я нашла свое личное счастье. Меня удочерила сердечная и добрая нерехтчанка Таисья Протасьевна Романова. Мой муж – тоже нерехтчанин… 27 лет живу в Москве, работаю в авиационной промышленности. Но все эти годы я благодарна городу Нерехте и его людям… Хорошее не забывается. Спасибо вам, нерехтские люди, от всей моей семьи»[865]865
  Большаков И.Г., Михеев Е.Л., Бадин В.В. Нерехта. Ярославль, 1989. С. 60.


[Закрыть].

Таким образом, только в сочетании умелого руководства местных властей и всемерной помощи населения удалось спасти десятки тысяч ленинградцев от смерти, подарить им надежду на будущее, дать возможность учиться, работать, создавать семьи. В результате наши регионы не только укрепили старые связи, но и стали настоящими побратимами.

Поволжье

Г.В. Серебрянская
Горьковская область и эвакуация из Ленинграда

Накануне Великой Отечественной войны Горьковская область[866]866
  Территория Горьковской области занимала площадь 89,2 тыс. кв. км. В ее состав на 1 января 1941 г. входили 62 района, 17 городов, 26 поселков городского типа, 909 сельских Советов. Развитыми индустриальными центрами были районные города Дзержинск, Выкса, Кулебаки, Арзамас, Бор, Городец, Балахна, Богородск, Павлово, Муром. По данным переписи 1939 г., в Горьковской области проживали 3 869 887 чел., в том числе 1 219 876 в городах и 2 650 011 в селах. Областным центром являлся г. Горький с населением 643 689 чел. По численности населения она занимала третье место после Московской и Новосибирской областей.


[Закрыть] представляла собой крупный промышленный, научный и культурный центр с развитыми транспортными магистралями. Она была одной из основных в стране по производству автомашин, самолетов-истребителей, подводных лодок, новейших станков, взрывчатых веществ, оборудования для бомбо– и газоубежищ и другой важной гражданской и военной продукции. В 1940 г. здесь работали более полутора тысяч предприятий разных отраслей крупной промышленности, среди них 44 завода оборонных наркоматов. Неслучайно, что с началом войны Государственный Комитет Обороны постановлением от 1 июля 1941 г. № 1-сс обязал именно завод «Красное Сормово» организовать производство средних танков Т-34. Сормовичи еще 31 августа 1920 г. выпустили первый советский танк[867]867
  Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО). Ф. 4230. Оп. 1. Д. 440. Л. 1; Всесоюзная перепись населения 1939 года: Основные итоги / под ред. Ю.А. Полякова. М.: Наука, 1992. С. 23; История индустриализации Нижегородского-Горьковского края. 1926–1941 гг.: документы и материалы / гл. ред. В.П. Фадеев. Горький: Волго-Вятской книжное изд-во, 1968. С. 510–511; Нижегородская энциклопедия промышленности и предпринимательства / сост. и науч. ред. Ф.А. Селезнев. Н. Новгород: Книги, 2011. С. 242, 366; Вдовин М.Н., Горева А.М. Все для победы! Очерки истории оборонной промышленности Горьковской области 1930–1945 г. Н. Новгород: Кварц, 2010. С. 22.


[Закрыть].

Учитывая эти факторы и географическое положение Горьковской области, она наряду с другими областями, автономными и союзными республиками СССР в первую очередь была определена местом эвакуации производственных мощностей, культурных ценностей и людей.

После создания 24 июня 1941 г. Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР на местах организовывались комиссии по эвакуации[868]868
  Известия ЦК КПСС. 1990. № 6. Документы июня 1941 г. С. 201. URL: http:// zhistory.org.ua/izkps641.htm (дата обращения: 09.06.2018).


[Закрыть]. Горьковскую областную комиссию по эвакуации, созданную в начале июля 1941 г., возглавил председатель исполкома областного Совета депутатов трудящихся М.Т. Третьяков[869]869
  Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (ГОПАНО). Ф. Р-3. Оп. 1. Д. 2073. Л. 236; Дорогами войны: эвакуация населения в Горьковскую область в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. URL: archive.nnov.ru (дата обращения: 09.06.2018).


[Закрыть].

Согласно Постановлению ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 27 июня 1941 г. «О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества» перемещению в первую очередь подлежали квалифицированные кадры рабочих и служащих, старики, женщины и молодежь, промышленное оборудование, станки и машины, цветные металлы, горючее, хлеб, скот, культурные и другие ценности, имеющие государственное значение. Вскоре это постановление было дополнено утвержденной Совнаркомом СССР специальной инструкцией о порядке демонтажа и отгрузки оборудования заводов и фабрик[870]870
  Великая Отечественная война 1941–1945: Энциклопедия / гл. ред. М.М. Козлов. М.: Советская энциклопедия, 1985. С. 801.


[Закрыть]. Поскольку Горьковская область еще со времен Первой мировой войны являлась военной базой страны, сюда вывозилось оборудование крупных заводов, в том числе оборонных.

В соответствии с решением СНК СССР от 5 июля 1941 г. «О порядке эвакуации населения в военное время» 7 июля был создан Горьковский эвакопункт, через который проходила масса эвакуированного населения и грузов не только в соседние Кировскую область и автономные республики Волго-Вятского региона, но и в Пермь (Молотов), Свердловск и другие районы тыла. Задачи эвакопункта были обширны, в них входили организация приема и регистрация эвакуированных граждан, обеспечение их питанием, оказание медицинской помощи, отправка к местам расселения и т. д.[871]871
  Книга памяти нижегородцев, павших в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Т. 16. Н. Новгород: Нижполиграф, 2005. С. 174.


[Закрыть]

Эвакопункты были организованы также в Муроме, Павлове, Богородске и других районных центрах. Вслед за этим бюро обкома 12 июля 1941 г. приняло специальное решение «О работе с эвакуированными в Горьковскую область»[872]872
  ГОПАНО. Ф. Р-3. Оп. 1. Д. 2073. Л. 236; Общество и власть. Российская провинция. Июнь 1941 г. – 1953 г. / сост. А.А. Кулаков, В.В. Смирнов, Л.П. Колодникова. М.: ИРИ РАН, 2005. Т. 3. С. 396–397.


[Закрыть].

После того, как 26 сентября 1941 г. Государственный Комитет Обороны организовал при Совете по эвакуации Управление по эвакуации, в 15 городах Горьковской области в начале декабря 1941 г. был сформирован аппарат уполномоченных по эвакуации населения, которому передавался аппарат переселенческих отделов. А в 47 районах утверждалась должность инспектора по трудоустройству эвакуированных[873]873
  Перчиков Ю.А. Советы Волго-Вятского региона РСФСР, 1941–1945. Самара: Изд-во Самарского ун-та, 1992. С. 16.


[Закрыть].

Уполномоченные координировали свою работу с созданным 23 октября 1941 г. Горьковским городским комитетом обороны под председательством первого секретаря обкома ВКП(б) М.И. Родионова и местными Советами депутатов трудящихся. 31 января 1942 г. в связи с уменьшением потока эвакуированных Управление по эвакуации было упразднено, при Советах создавались отделы по хозяйственному устройству населения[874]874
  Забвению не подлежит: Страницы нижегородской истории (1941–1945 годы). Кн. 3 / сост. Л.П. Гордеева, В.А. Казаков, В.П. Киселев, В.В. Смирнов. Н. Новгород: Волго-Вятское книжное изд-во, 1995. С. 551.


[Закрыть].

Прибытие эвакуированных в Горьковскую область началось с 28 июня 1941 г. Одними из первых в июле – сентябре этого года жители Горьковской области принимали и размещали граждан, эвакуированных из Ленинграда, оборудование заводов и музейные ценности. В начале августа 1941 г. из 124 467 чел., прибывших на нижегородскую землю, 2927 являлись ленинградцами. К осени 1941 г. число эвакуированных ленинградцев увеличилось до 3275 чел., что составляло 2,5 % от общего числа прибывших в область[875]875
  Серебрянская Г.В. Волго-Вятский арсенал: Промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны 1938–1945: Монография. Н. Новгород: Изд-во НГТУ, 1997. С. 83.


[Закрыть]. Это был первый этап эвакуации населения из Ленинграда до блокады города (с 29 июня по 27 августа 1941 г.). Стоит согласиться с исследователем М.И. Фроловым, что на этом этапе число ленинградцев, эвакуированных в Горьковскую область, по сравнению с другими тыловыми районами, например, с Ярославской областью, было «относительно незначительным»[876]876
  Фролов М.И. Блокада. Битва за Ленинград. Мифы. Легенды. Реальность. М.: САТ, 2014. С. 192.


[Закрыть].

Но если в начале войны эвакуация в Горький проходила преимущественно из Москвы и других прифронтовых зон, то с зимы до осени 1942 г. эвакуированные прибывали сюда, как свидетельствуют архивные документы, в основном из Ленинграда и Ленинградской области (пригородных ее районов, которые не были оккупированы, но вместе с городом попали в блокадное кольцо). Это был самый тяжелый и трагический период второго этапа ленинградской эвакуации. С 22 января по 15 апреля 1942 г. из Ленинграда были эвакуированы 554 186 чел.[877]877
  Фролов М.И. Блокада. Битва за Ленинград. С. 193.


[Закрыть] Из них Горьковская область приняла 4966 чел., 767 пришлось срочно госпитализировать, настолько прибывшие были истощены. В конце мая 1942 г. горьковчане снова приняли 4300 ленинградцев. В июле – августе того же года прибыли еще 5282 детей[878]878
  Серебрянская Г.В. Из истории ленинградской эвакуации на Волгу (По рассекреченным материалам Горьковского партархива) // Факты и версии: историко-культурологический альманах. Исследования и материалы. Вып. 1. СПб.: ИМИСП, 2000. С. 57; Мы с тобой, Ленинград! (к 70-летию снятия блокады Ленинграда): сборник документов / сост. М.А. Марченко. Н. Новгород: Центральный архив Нижегородской области (ЦАНО), 2014. С. 11, 82–83.


[Закрыть]. Таким образом, за этот период (с января по май 1942 г.) из Ленинграда и Ленинградской области в Горьковскую были эвакуированы, по нашим подсчетам, 14 548 чел., с июня 1941 по август 1942 г. 17 823, что составило уже примерно 10 % от общего числа эвакуированных на нижегородскую землю. Хотя только с 29 июня 1941 по 15 апреля 1942 г. из Ленинграда вывезены 970 718 чел., а всего с Ленинградской областью, эвакуированными из Прибалтики и другими категориями населения 1 295 100 чел.[879]879
  Ленинград в осаде. Сборник документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны 1941–1944. СПб.: Лики России, 1995. С. 302.


[Закрыть]

«Эвакуировали нас в июле 1942 г. по Ладоге… Я тогда болела коклюшем. Когда мы пробирались к берегу маленькими перебежками, опять бомбили. Как-то оглянулись, а на месте, где только что были, образовалась воронка! Мы выжили, но документы у нас все были разорваны в клочья! Потом их собирали по кусочкам. Во время переправы по Ладоге – опять бомбежка. Катера впереди и сзади затонули. А нам удалось достичь берега. Поездом нас переправили в деревню Пустошка Горьковской области. Она полностью соответствовала своему названию. Жили мы в полуразрушенной школе. Помню, было постоянное чувство голода. Щи из замерзших зеленых листьев капусты казались лакомством. Мама уходила на поле собирать оставшиеся в земле замерзшие овощи. Работать в деревне было некому. Все были на фронте. Мы с сестрой часто оставались одни. Однажды, катаясь по льду на речке, я угодила в полынью, запорошенную снегом. Я карабкалась, пыталась выбраться, и потеряла сознание. Пришла в себя на печке у незнакомых людей, было тяжелое воспаление легких. Женщину, мою спасительницу, я часто видела во сне», – так вспоминала свой путь в эвакуацию Тамара Михайловна Зотова, научный сотрудник ГИФТИ и преподаватель физфака Горьковского государственного университета им. Н.И. Лобачевского[880]880
  Зотова Т.М. Помню по рассказам мамы // Ленинградское блокадное братство. Воспоминания участников обороны Ленинграда и его жителей / сост. Н.Ю. Курепина. Н. Новгород: Кварц, 2011. С. 33–34.


[Закрыть].

С 1 ноября 1942 г. эвакуация населения из Ленинграда была прекращена. В дальнейшем выезд разрешался лишь в исключительных случаях – по особому указанию Городской эвакуационной комиссии. Продолжался лишь вывоз детей[881]881
  Лихоманов М.И., Позина Л.Т., Финогенов Е.И. Партийное руководство эвакуацией в первый период Великой Отечественной войны 1941–1942 гг. Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1985. С. 21.


[Закрыть]. До осени 1943 г. такого массового характера эвакуация из Ленинграда в Горьковскую область уже не имела.

За счет эвакуированных и притока новых рабочих на производство население Горького с 699 810 чел. (на 1 января 1941 г.) увеличилось до 708 547 тыс. чел. (на 1 января 1942 г.). На 1 января 1943 г. в Горьковскую область были эвакуированы 185,8 тыс. чел. (из них 60,3 тыс. чел. были расселены в города, 125,5 тыс. – в деревни и села области). К сентябрю 1943 г. число эвакуированного населения в Горьковской области в связи с частичной реэвакуацией уменьшилось до 178,9 тыс. чел. В это время в областном центре проживали 63,9 тыс. эвакуированных граждан, 115 тыс. – в сельской местности[882]882
  Гордин А.А., Серебрянская Г.В., Сакович Н.В. Горьковская область в годы Великой Отечественной войны // Вопросы истории. 2015. № 5. С. 62, 63.


[Закрыть]. Трудоспособные эвакуированные граждане составляли 75,7 тыс., из них трудоустроенных – 51,5 тыс. чел. В промышленность влилось примерно 18,9 тыс. чел.[883]883
  Серебрянская Г.В., Перчиков Ю.А. Горьковская область в годы Великой Отечественной войны: вклад в победу // Приволжский научный журнал. 2015. № 2. Июнь. С. 12.


[Закрыть]

К сожалению, точно выделить из этого числа эвакуированных из Ленинграда и Ленинградской области не представляется возможным. Сильно затрудняло их учет, трудоустройство, а также справочно-розыскную работу недостаточно оперативное составление списков эвакуированных. Так, на 7 сентября 1941 г. в Горьковской области значились прибывшими 131 875 чел., а списки были составлены лишь на 80 651 чел. В Переселенческий отдел при Горьковском облисполкоме поступили на тот момент 12 375 заявлений о розыске родственников, близких и только на 3 тыс. из них были даны ответы[884]884
  Дорогами войны: эвакуация населения в Горьковскую область в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. URL: https://docviewer.yandex.ru/ view/253012352/? (дата обращения: 05.07.2018).


[Закрыть].

Поскольку Горьковская область имела оборонное значение, до 1991 г. многие документы военного периода в центральных и местных архивах были засекречены, некоторые не открыты для свободного пользования по настоящее время. Не являются исключением материалы и об эвакуации. К тому же их объем в нижегородских архивах невелик. Особую сложность представляет поиск статистических данных.

Заметим, что особенностью ленинградской эвакуации на нижегородскую землю являлось преобладающее число детей. В целом на 1 сентября 1943 г. в Горьковской области проживали 79,3 тыс. ребят, эвакуированных из разных прифронтовых территорий, в том числе и ленинградских[885]885
  Серебрянская Г.В. Промышленность и кадры Волго-Вятского региона Российской Федерации в конце 30-х – первой половине 40-х годов XX века: Монография. Н. Новгород: ННГАСУ, 2003. С. 252.


[Закрыть].

Эвакуированные прибывали в Горький поездами, пароходами, автомобильным транспортом. К прибытию эвакуированных граждан готовились заранее. Специальные бригады с подводами днем и ночью ожидали их на железнодорожных вокзалах и пристанях, перевозили их имущество в общежития, обслуживали в столовых, банях, сопровождали до нового постоянного места жительства. По распоряжению местных органов власти организовывалась выдача продуктов в буфетах поездов, пароходов и вокзалов, круглосуточная продажа хлеба в ларьках; переоборудовались на большее количество мест столовые и закусочные, на станциях устанавливались котлопункты. Кроме того, коллективы предприятий региона помогали встречать оборудование и работников прибывающих однопрофильных предприятий; выделяли людей и транспорт, заранее подготавливали помещения для их устройства, кормили в столовых и пр.[886]886
  Книга памяти нижегородцев, павших в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов. Т. 18. Н. Новгород: Нижполиграф, 2015. С. 209–210.


[Закрыть]

Но поток эвакуированных был столь велик, что эвакопункт не справлялся со своими задачами. На Казанском, Московском и речном вокзалах скапливалось огромное количество людей: для многих из них Горький был всего лишь «перевалочным пунктом» по пути на восток. Ощущалась нехватка общежитий – вместо 2 тыс. мест, предусмотренных решением СНК СССР, эвакопункт располагал общежитиями на 450 чел. В результате сотни эвакуированных вынуждены были ночевать под открытым небом[887]887
  Дорогами войны: эвакуация населения в Горьковскую область в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.


[Закрыть]. На станции Горький-Сортировочная осенью 1941 г. нередко скапливалось до 12 эшелонов, которые в течение нескольких дней не получали дальнейшего направления следования, находящиеся в них люди – горячей пищи и кипятка. Беспорядки имели место при посадке транзитных пассажиров в вагоны и пароходы. За получением направлений и проездных билетов эвакуированные, в том числе женщины с детьми, целыми днями простаивали в очередях, особенно на Казанском вокзале. Посадка всех пассажиров происходила одновременно. Поэтому у вагонов начиналась давка. В результате нередки были случаи, когда эвакуированные, имея билеты, не могли сесть в вагон и оставались на платформе.

Не лучше обстояло дело и в Верхне-Волжском речном пароходстве. На рейде в Горьком нередко по 15–20 час. простаивали суда с эвакуированными в ожидании питания. К примеру, самоходная баржа «Таджикия» прибыла в областной центр 2 сентября 1941 г. в 4 час. 45 мин. с эвакуированными из Ленинградской области в количестве 1567 чел., в том числе 775 детей. Эвакопункт должен был организовать встречу этой баржи, обеспечив людей питанием, и немедленно продолжить движение их к месту назначения. Однако до 9 час. утра никого из работников эвакопункта на водном вокзале не видели, и никто эвакуированными не занимался. В 9 час. 30 мин. утра эвакуированным гражданам выдали по 400 г черного хлеба. Лишь к 8 час. вечера было получено разрешение на выдачу и других продуктов пассажирам баржи. Но по вине работников Верхне-Волжского речного пароходства, не предоставивших подачу плавучей лодки к барже, продукты так и не были выданы. В результате более 1,5 тыс. чел. не только не получили горячего питания, но даже сухих продуктов, кроме черного хлеба, хотя баржа находилась в Горьком до 1 час. 30 мин. 3 сентября, или 21 час. 30 мин. Увы, этот случай был не единичным[888]888
  Общество и власть. Т. 3. С. 399–402, 411.


[Закрыть].