Текст книги "Карл Роджерс и его последователи: психотерапия на пороге XXI века"

Роджерс верил, что определение психического здоровья включает некоторую степень конвергенции опыта: Я и идеального Я (Rogers, 1959, см.: CRR, p. 242). Представляется, что в этом определении Я опять относится к Я-концепции. Иными словами, мы здоровы, когда то, что мы испытываем, совпадает с нашими представлениями о себе и с тем, какими мы хотели бы быть. Предполагается, что менее изменчивы наши переживания, поскольку здоровье определяется в терминах согласования Я-концепции и Я-идеального с этими переживаниями, а не как-то иначе. Следовательно, мы должны гордиться статусом, присвоенным организмическому Я: «Психотерапия – это процесс, в ходе которого человек становится организмом» (Rogers, 1961, р. 103). У нас есть также определение терапии как сближения клиента с его переживаниями: «Представляется, что терапия означает возвращение к основным сенсорным и висцеральным ощущениям» (там же). Из сказанного логически следует, что в здоровом состоянии, которому мы только что дали определение, Я-концепция должна постоянно изменяться, так как изменяются и переживания.

Поскольку переживания – это всегда переживания чего-то, то Роджерс, отдавая первенство организмическому Я, на самом деле разрушает границу между Я и объектом и делает это скорее в направлении погружения Я в другое, а не наоборот.

Как уже говорилось, очень легко запутаться в интерпретации публикаций на эту тему, потому что одни и те же термины часто используются в разных смыслах. Когда употребляется понятие «Я», большинство людей представляют либо нечто неизменное, либо медленно изменяющееся. С другой стороны, организмические переживания – это текучий поток. Поэтому часто используемый в настоящее время термин «организмическое Я» приравнивается к тому, что в общеупотребительном значении является скорее «твердым», неизменным (мое Я), нежели «текучим», изменчивым (поток переживаний). Этот термин объединяет воедино «жидкое» и «твердое». Если мы воспользуемся этой терминологией, то, согласно концепции Роджерса, именно твердое растворяется в жидком, а не жидкое поглощается твердым или содержится в нем.

Итак, в рамках человекоцентрированной психотерапии центральное место отводится организмическому Я, ее целью является приведение Я-концепции в соответствие с переживаниями, несмотря на их изменчивость. При этом переживания в концепции Роджерса зачастую тождественны восприятию. Целое философское направление, называемое феноменологией, которое, по-видимому, оказало значительное влияние на Роджерса, пыталось решить все проблемы исходя из представления о том, что все, имеющее отношение к человеку, определяется его восприятием. А восприятие, конечно, – это всегда восприятие чего-то. Практическая цель Роджерса в психотерапии заключается главным образом в стремлении понять восприятие клиента. Он говорит: «Я не стараюсь “отражать чувства”. Я пытаюсь определить, правильно ли мое понимание внутреннего мира клиента, воспринимаю ли я его так, как он переживает его в данный момент» (Rogers, 1986, см.: CRR, p. 128). Слова «в данный момент» являются для меня свидетельством того, что Роджерс сознает: он говорит о чем-то таком, что находится в постоянном изменении.

Таким образом, термин “Я” неясен как в отношении своего значения, так и в отношении своей пригодности. Неясно, что такое осознание Я. Нельзя согласиться с тем, что оно означает собственно знание того, кто познает. Оно могло бы быть знанием конструкта, называемого Я-концепцией, но тогда непонятно, к чему именно относится такой конструкт в «реальном мире». Оно могло бы быть осознанием потока переживаний, и Роджерс, как иногда кажется, хочет, чтобы так и было, однако такое понимание совершенно отличается от того, что большинство людей имеют в виду, когда говорят о познании себя. Если осознание Я тождественно восприятию потока переживаний, тогда правомерно утверждение, что по самой своей сути мы ориентированы на внешний мир. В самом деле, иногда может показаться, что понятие «Я» относится ко многим различным феноменам, а иногда – что оно вообще не относится ни к чему. Такое положение дел не обеспечивает твердой основы для теории и практики. Большую часть времени люди, особенно когда они занимаются чем-нибудь серьезным, концентрируют внимание не на своем Я, а на «объектах», и само Я должно быть превращено в объект для того, чтобы на нем можно было сосредоточиться. Следует отметить, что любая такая концептуализация Я характеризуется определенной степенью фиксированности, с которой, как неоднократно указывал Роджерс, несовместима действительно изменчивая природа Я.

Шелдон Копп ввел в научный обиход высказывание: «Если ты встретишь на дороге Будду, убей его». Эта фраза не означает, как часто думают, что никто не может научить вас чему-либо. Скорее ее смысл заключается в следующем: если вы думаете, что видите ваше актуализированное Я (то есть вашего Будду), вы ошибаетесь. На мой взгляд, терапевт наиболее «самоактуализирован» (если использовать этот термин в значении «максимально полное соответствие своей природе»), когда он полностью поглощен другим. Это и есть альтруизм, подлинное безусловное позитивное принятие, выраженное в эмпатическом понимании другого человека. Самоактуализация происходит тогда, когда собственное Я забыто. С другой стороны, клиенты инконгруэнтны в той степени, в какой поглощенность собой отвлекает их от мира других людей, во внимании и обращенности к которым они нуждаются. Если бы мы могли понять, что Я-концепция является таким же «объектом», как и другие объекты в нашем мире, то мы без всякого сомнения поняли бы также, что нет никакого основания ставить это понятие в особое, привилегированное положение. Вся суть клиентоцентрированной психотерапии заключается в помощи другим людям, но если мы верим, что помощь другим людям важна, то мы должны верить, что она ценна для нас так же, как и для клиентов, и не нужно отделять себя от тех, кому мы помогаем.

Содержание данной главы сводится, следовательно, не к тому, чтобы исключить другие точки зрения, а к тому, чтобы сформулировать и доказать следующее положение: проще и экономнее считать аксиоматической и фундаментальной потребностью любить, а не потребность быть любимым; эта идея в большей степени согласуется и с феноменологическими истоками нашего подхода и с основными фактами проявления человеческой природы, с которыми мы сталкиваемся ежедневно.

Я не рассматриваю здесь практические следствия такой реконструкции теории, но верю, что изменение точки зрения психотерапевта повлияет на его практику. Анализ этого сложного процесса мог бы стать материалом для новой статьи. В качестве иллюстрации этого положения добавлю следующее: я зачастую нахожу, что мне легче эмпатизировать клиенту тогда, когда я не стараюсь свести его утверждения (например, «Я не хотел обидеть его») к более глубокому эгоистичному мотиву и когда я в любой момент готов простить виноватого, считая, что прощение может быть на столько же или даже более терапевтичным, нежели гневные доказательства своей правоты (ср. Canale, 1990). Многие клиенты, рассказывающие мне о том, какой вред нанесли им их родители, тем не менее продолжали все еще любить их, и благодаря теории, краткое изложение которой представлено в данной главе, мне легче им эмпатизировать. Когда клиенты способны найти путь к примирению – это самый удовлетворительный результат. Когда же они усиливают свой гнев, моральный выигрыш оказывается очень кратковременным.

Прежде чем закончить, мне хотелось бы привлечь внимание к еще одному возможному применению данной теории. Речь идет об обучении терапевтов. Я уверен, что терапевт должен достичь определенного успеха в жизни и что личная терапия должна играть в этом процессе определенную роль. Прохождение личной терапии является составной частью обучения студентов моего института. Поэтому я был несколько озадачен, когда прочитал в опубликованном Уилером (Wheeler, 1990) обзоре современных исследований, что прохождение терапии в лучшем случае не влияет на способность человека быть терапевтом и что в отдельных случаях она может отрицательно сказаться на профессионализме будущих терапевтов. Возможно, это было для меня одним из тех разочарований, которые помогают немного продвинуться в своем развитии. Сейчас я полагаю (и это не более чем предположение), что существует немало психотерапевтических направлений, которые действительно побуждают клиента к обретению способа бытия, ориентированного на свое Я, и это особенно характерно для тех случаев, когда «клиентом» является проходящий подготовку терапевт. В настоящее время во многих видах деятельности, обеспечивающих «рост», превалируют установки, побуждающие людей концентрироваться на собственном Я, а это не может быть продуктивным.

Психотерапия – это по сути своей альтруистическая деятельность. Если мы верим в это, то мы должны поверить и в то, что такой альтруизм благотворен. Если этот процесс целителен для терапевта, он также целителен для клиента. Роджерс настаивал на том, что человек социален по самой своей сути, однако основывал свою теорию на потребности быть позитивно принятым и на понятии «Я», возможно, уже устаревшем (см. гл. 12). Современные западные психологические теории традиционно ориентированы на Я, однако многое в теории Я является противоречивым. Альтернативный теоретический подход заключается в том, что не первичный нарциссизм, а первичный альтруизм коренится в самом основании человеческой природы. Такой подход позволяет объяснить многие явления, которые с трудом объясняются другими современными теориями. Принятие этой новой гипотезы изменяет на прямо противоположные многие устоявшиеся в психологии логические построения, что крайне важно и для теории, и для психологической практики, и для обучения специалистов.

Canale, J.R (1990), ‘Altruism and forgiveness as therapeutic agents in psychotherapy’, Journal of Religion and Health, 29, 4, pp. 297–301.

Freud, S. (1914), ‘On narcissism: an introduction’, in Strachey J. (trans.), Richards, A. (ed.), On Metapsychology, Penguin Freud Library, volume 11. London: Penguin Books, pp. 65–97.

Fromm, E. (1962), The Art of Loving. London: Unwin.

Gendlin, E.T. (1978), Focusing. New York: Bantam.

Gyatso, K. (1986), Meaningful to Behold. London: Tharpa.

James, W (1890/1950), Principles of Psychology. Cambridge, Ma: Harvard University Press.

CRR: The Carl Rogers Reader, edited by H. Kirschenbaum and V.L. Henderson. London: Constable (1990).

Kohut, H. (1971), The Analysis of the Self. London: Hogarth.

Mcintosh, D. (1986), ‘The ego and the self in the thought of Sigmund Freud’, International Journal of Psychoanalysis, 67, pp. 429-48.

Murakami, Y. (1990), ‘Two types of civilization: transcendental and hermeneutic’, Japan Review, 1, pp. 1-34.

Redfearn,J.W.T. (1983), ‘Ego and self: terminology’, Journal of Analytical Psychology, 28, pp. 91-106.

Rogers, C.R. (1951), Client-Centred Therapy. London: Constable.

Rogers, C.R. (1957), ‘The necessary and sufficient conditions of therapeutic personality change’, Journal of Counselling Psychology, 21, 2, pp. 95-103.

Rogers, C.R (1961), On Becoming a Person. London: Constable.

Rowan,J. (1990), Subpersonalities. London: Routledge.

Stevens, A. (1990), On Jung. London: Routledge.

Taylor, S.E. (1989), Positive Illusions: creative self-deception and the healthy mind. New York: Basic Books.

Thorne, B. (1992), Carl Rogers. London: Sage.

Wheeler, S. (1991), ‘Personal therapy: an essential aspect of counsellor training or a distraction from focusing upon the client’, International Journal for the Advancement of Counselling, 14, pp. 193–202.

Не обязательно необходимые, но всегда достаточные условия
Джерольд Боцарт

Прошло уже тридцать лет[4]4
  Исходный вариант главы был написан в 1987 году. – Примеч. пер.


[Закрыть] c тех пор, как Карл Роджерс (Rogers, 1957) изложил психологические условия, которые он рассматривал как необходимые и достаточные для терапевтических личностных изменений. Этот перечень включал в себя несколько гипотез, призванных прояснить и расширить наши знания как в области психотерапии, так и в других областях межличностных взаимоотношений.

Между 1957 и 1987 годами этим гипотезам было уделено значительное внимание, которое было сконцентрировано на следующих моментах:

а) указании на неправильность отождествления данных техник и методов исключительно с клиентоцентрированной терапией. Как писал Роджерс, «эти условия относятся к любой ситуации, в которой происходят конструктивные личностные изменения, вне зависимости от того, рассматриваем ли мы классический психоанализ или какие-либо из его современных ответвлений, адлерианскую или другие виды терапии» (Rogers, 1957, р.101);

б) теоретических обобщениях, которые сначала были напрямую привязаны к соответствующему психодиагностическому инструментарию (Barret-Lennard, 1962; Rogers, Gendlin, Kiesler, Traux, 1967; Traux, Carkhuff, 1967), а впоследствии были перенесены на процесс обучения терапевтов преимущественно на основе систематических тренинговых программ (Carkhuff, 1969; Gordon, 1970, 1976);

в) многочисленных исследованиях, проведенных в 1960-е годы и показавших, как констатировали Траукс и Митчелл (Traux, Mitchell, 1971), что установочные качества терапевта, постулированные Роджерсом и подтвержденные данными исследовательских отчетов, являются необходимыми и достаточными условиями;

г) приобретшем к 1970 году популярность утверждении, что эти условия являются необходимыми, но недостаточными. Впоследствии это утверждение получило поддержку в ряде научных обзоров (например, Parloff, Waskow, Wolfe, 1978).

С этого момента усилиями разных авторов, использующих в своих обзорах разнообразные объяснительные схемы (Gelso, Carter, 1985; Orlinsky, Howard, 1987), в психологической литературе стала приобретать популярность точка зрения, что эти условия необходимы, но недостаточны.

В основной части данной главы исследуется суть данного утверждения (о том, что условия необходимы, но недостаточны) с привлечением результатов исследований, соответствующей литературы и анализа теоретических основ человекоцентрированного подхода. Будет показано, что данная модификация исходной трактовки, а именно, что эти условия необходимы, но недостаточны, имеет весьма малую валидность, и что, по всей вероятности, эти условия следует считать необязательно необходимыми, но всегда достаточными.

Роджерс утверждал, что если шесть определенных условий существовали в течение какого-то периода времени, то уже никакие другие условия не являются необходимыми, и этих условий будет вполне достаточно для получения конструктивного личностного изменения. Условия, предложенные Роджерсом, таковы:

1. Два человека находятся в психологическом контакте.

2. Первый человек, которого мы назовем клиентом, находится в состоянии неконгруэнтности, будучи уязвимым или тревожным.

3. Второй человек, которого мы назовем терапевтом, конгруэнтен, или интегрирован в ситуацию взаимоотношений.

4. Терапевт испытывает безусловное позитивное отношение к клиенту.

5. Терапевт проявляет эмпатическое понимание внутреннего мира клиента и стремится передать ему это свое понимание

6. Достигается по крайней мере минимальная степень передачи клиенту эмпатического понимания и безусловного позитивного отношения терапевта.

Никакие другие условия не являются необходимыми. Если шесть указанных условий существуют в течение некоторого периода времени, то этого достаточно. Процесс конструктивного личностного изменения обеспечен (Rogers, 1957, р. 96).

Можно выделить следующие этапы исследований, стимулированных гипотезами Роджерса.

1950–1960: Результаты исследований, в основном проводившихся и публиковавшихся учеными Чикагского университета, подтверждали предположение о том, что перечисленные Роджерсом условия являются необходимыми и достаточными для терапевтического личностного изменения (Cartwright, 1954; Chordoroff, 1954; Rogers, 1959; Rogers, Diamond, 1954; Seeman, Raskin, 1953).

1960–1970: Траукс и Митчелл (Traux, Mitchell, 1970) обобщили результаты исследований, проведенных в этот период, и сделали вывод, что они подтверждают необходимость и достаточность данных условий. Проведенный обзор литературы показал, что четкое соблюдение всех условий связано с позитивными результатами. Клиенты терапевтов, строго соблюдавших необходимые условия, улучшали свое состояние в значительно большей степени, нежели клиенты терапевтов, создавших менее строгие условия.

1970–1980: Исследования продолжали фокусироваться на взаимосвязи между условиями и результатами терапии. Были сделаны такие выводы: 1) «Между терапевтом, пациентами и техниками существуют более сложные взаимоотношения» (Parloff, Waskow, Wolfe, 1978, p. 273); 2) «Подобные отношения редко являются достаточными для изменения пациента» (Gurman, 1977, p. 503); 3) «Взаимосвязь между навыками межличностного общения и результатами терапии не была исследована, и, следовательно, об относительной эффективности высокого и низкого уровней эмпатии, теплоты и искренности ничего определенного сказать нельзя» (Mitchell, Bozarth, Krauft, 1977, p. 488).

1980–1987: Направленность исследований сместилась с гипотез Роджерса на изучение других аспектов терапии (Gelso, Carter, 1985; Orlinsky, Howard, 1987). Гелсо и Картер отмечали, что, с их (то есть психоаналитической) точки зрения, «условия, изначально выделенные Роджерсом, не являются ни необходимыми, ни достаточными, хотя не вызывает сомнений, что подобные условия являются фасилитирующими» (Gelso, Carter, р. 220). Однако Паттерсон (Patterson, 1984; 1985) подверг сомнению итоги обзоров современных исследований, объявив их выводы необоснованными. Паттерсон убежден, что исходные установки авторов обзоров, как правило, искажают выводы исследователей.

Следует также отметить, что проведенные в Европе исследования установочных качеств терапевта подтвердили положение о том, что условия являются необходимыми и достаточными (Tausch, 1978; 1987а). Однако Тауш (Tausch, 1982) отмечал также и другие способы работы терапевта, оказывающие помощь разным клиентам, и указывал на элементы сходства клиентоцентрированной и бихевиоральной терапии (Tausch, 1987b).

Некоторые авторы (Bozarth, 1985; Mitchell, Bozarth, Krauft, 1977; Watson, 1984) утверждали, что условия не были адекватно тестированы. Митчелл с соавт. (Mitchell et al., 977) отмечают, что абсолютные уровни соблюдения условий для групп «высокопрофессиональных» терапевтов настолько редко бывают высокими, что сам принцип формирования экспериментальной группы эффективно работающих терапевтов не вызывает доверия к результатам исследований. Они делают вывод: «В связи с этими обстоятельствами нам представляется, что совершенно невозможно исследовать целостное влияние эмпатии, теплоты и искренности на происходящие с клиентом изменения» (там же, p. 498).

Боцарт (Bozarth, 1983) утверждает: приводимые в качестве примеров терапевты крайне редко придерживаются философии клиентоцентрированного/человекоцентрированного подхода, поэтому результаты исследований терапевтических условий совершенно запутаны.

Уотсон (Watson, 1984) рассматривает утверждения Роджерса (Rоgers, 1957) как исходные принципы научного эксперимента и утверждает, что они никогда не были научно исследованы, потому что некоторые из этих шести принципов оказались проигнорированными.

Краткое заключение из вышесказанного таково: выводы исследований, посвященных доказательству существования связи между установочными качествами терапевта и улучшением состояния клиента, оказываются в высшей степени рассогласованными. Паттерсон (Patterson, 1984, 1985), а также Бергин и Ламберт (Bergin, Lambert, 1978) приходят к заключению, что исследования подтверждают гипотезы Роджерса, в то время как другие авторы (см.: Parloff, Waskow, Wolfe, 1978) критично относятся к положительной оценке результатов исследований. Есть также авторы (Bozarth, 1985; Mitchell, Bozarth, Krauft, 1977; Watson, 1984), ставящие вопрос о мере исследованности самих этих гипотез. Почти во всех исследованиях проверялись отношения между уровнями установочных качеств терапевта и характеристиками психотерапевтического процесса или его результатами. Другие терапевтические процедуры, предназначенные для исследования необходимости и достаточности самих условий, сопоставлялись крайне редко.

Исходя из цели этой главы, следует отметить, что, по сути, не было такого исследования, которое бы подтверждало положение, что установочные качества терапевта являются необходимыми, но недостаточными для терапевтического личностного изменения. Выводы исследований часто расходятся. Однако прямого исследования, посвященного этому вопросу, проведено не было