Текст книги "Психология – наука будущего. Материалы VI Международной конференции молодых ученых. 19-20 ноября 2015 г., Москва"

А. М. Исмаилова (Баку, Азербайджан)
Имплицитные теории креативности и толерантность к неопределенности в регуляции решений творческих задач студентами (на азербайджанской выборке)

Все мы в повседневной жизни часто сталкиваемся с ситуациями неопределенности. Некоторые из нас вполне хорошо относятся к неопределенности, других же людей она беспокоит. Какие же личные качества стоят за различиями в отношении к неопределенности? Можно предположить, что люди с высоким уровнем креативности лучше справляются с неопределенностью и с выходом из сложных ситуаций. Получены данные о связи креативности с выбором личности на выборках лиц творческих профессий (Павлова, Корнилова, 2012). Нами в регуляции креативных решений (на материале малых творческих задач) выделены такие ее личностные составляющие, как отношение к неопределенности и имплицитные теории креативности.

Цель исследования: выявление связи толерантности к неопределенности с имплицитными теориями креативности, а также с успешностью решения малых творческих задач азербайджанскими студентами.

Гипотеза: имплицитные теории приращаемого интеллекта и развивающейся личности, интолерантность к неопределенности и имплицитные теории креативности связаны с продуктивными решениями малых творческих задач.

Методы

Участники исследования: 29 студентов Бакинского филиала Московского государственного университета. Возраст – М=19,4 лет, SD=1, 05. Все участвовали в индивидуальном решении малой творческой задачи и тестировании психодиагностическими методиками.

Психодиагностические методики:

1) Опросник Баднера в апробации Т. Корниловой и М. Чумаковой (2014); толерантность и интолерантность к неопределенности (ТН и ИТН) – полюса одной шкалы. В апробации на русскоязычных выборках это разные шкалы.

2) Опросник имплицитных теорий креативности (КИТ). Разработан Е. М Павловой (2014) и включает шкалы ИТ: связывание креативности с «новизной», с использованием всего интеллектуально-личностного потенциала, с активностью – «деятельность», а также с «оригинальностью».

Применялась творческая задача из книги Эдварда де Боно «Латеральное мышление» про девушку, ростовщика и камушки.

Результаты

Всех испытуемых по личностным характеристикам разделили по 50-му процентилю на группы с высокими и низкими значениями – отдельно по каждой переменной. Далее сравнили качественные различия в решениях задачи между двумя группами.

У группы с высокой ИТН в ответах часто отмечалась агрессивная реакция и она была не мимолетной от безвыходности, как у испытуемых с низкой ИТН (например: «А может убить?»), а доминирующей идеей; и на ней делался акцент («Пусть выбьет этим камушком ему глаз»; «Как бы на ее месте поступила я, я бы вот ему в глаз бросила камень. Потом второй камень в другой глаз. Он ослепнет, и они подсунут ему другую дуру»). В этих примерах – ярко выраженная вербальная агрессивность.

Практически все испытуемые в группе с более низкой ИТН предлагали «честные» варианты решения. Особенно ярко это проявилось у 2-х студенток, которые вначале отказывались даже понимать, зачем хитрить, если можно вытащить камень и выйти замуж. Дальше они раз за разом возвращались к серии честных поступков, таких как доказать, что ростовщик обманул.

Можно сказать, что для интолерантных людей лучше негативный исход, чем неопределенность. Но негативный исход может быть связан с вредом себе или другому (последнее – при повышенной ИТН).

Среди тех, кто предложил использовать возможные подручные средства, такие как невысохший лак для ногтей, бриллиант, ноготь, зуб и т. д., больше лиц с высокой ИТН и всего один – с низкой.

Студентами с высокой ТН также высказывалась идея «убить ростовщика», которую можно трактовать как агрессивную, но они не сосредоточивались на ней, а просто выдавали ее как один из всевозможных вариантов выхода из ситуации. Среди испытуемых было больше студентов с низкой ТН, которые проявили желание «поступить честно», т. е. вытянуть камень и выйти замуж. Можно предположить, что таким образом они быстрее пытаются избавиться от неопределенности, а другая ситуация кажется им еще больше неопределенной. Почти все студенты с высокой ТН (кроме одного) предлагали использовать возможные подручные средства, такие как невысохший лак для ногтей, бриллиант, ноготь, зуб и т. д. В случае ИТН, наоборот, предложившие подручные средства относились к группе с высокой ИТН. Это вновь свидетельствует об автономности шкал ТН и ИТН.

Среди студентов больше тех, чей уровень «оригинальности» по опроснику КИТ высокий. Они предлагали интересные идеи, даже если они не приближали их к решению. Данная часть выборки гибко переходила с одного решения на другое. Только у группы с высокими значениями по КИТ были идеи, связанные с воображением и образным мышлением, такие как «Пусть вытащит черный и скажет, что это белый» (исп. Сш); «Камни все матовые, да? Свет не отражается? Она могла бы так его повернуть, чтобы свет падал так и он думал, что камень белый» (исп. Ю); «Скажет, что у нее СПИД, и ростовщик откажется» и т. д. (исп. Гус).

Все, кто предложил менять структуру камня, были из группы с высокой оригинальностью по КИТ. Они предлагали: обмазать камень мелом (исп. Кат.); заточить до белизны (исп. Ази.); перетереть (исп. Тбз); замазкой покрасить (исп. Гй); растворить белый лак для ногтей, чтобы ногти не покрасились, и покрасить черный камень в белый (исп. Рмз).

Испытуемые, которые связывали креативность с «оригинальностью», проявляли «инфантилизм» – отказ от взятия ответственности на себя. Они предлагали решения, в которых отец являлся сообщником либо помогал им. Это можно трактовать как перенос ответственности на «старшего». Проявившие инфантильность испытуемые, кроме одного, были из группы с высокими показателями ИТ «деятельности». Остается вспомнить, что в житейском представлении все творческие люди в душе немного дети.

По шкалам «новизны» и «деятельности» испытуемые оказались в одних и тех же группах. Многие из группы с высокими показателями хотели в своих решениях поступать честным образом, т. е. вытащить черный камень. Важно отметить, что поступить честно не было их единственным и устойчивым решением, оно было включено в множество других. Все, за исключением одного, кто пытался изменить структуру камня (например, изменить цвет, или разбить его, или посмотреть на отражение солнца на камне, в результате чего черный будет казаться белым, и т. д,), входят в группу с показателями высокой новизны. Эти идеи действительно носят креативный характер в ситуации неопределенности, они нестандартны.

Студенты, в ИТ которых проявлялся высокий уровень использования всего «интеллектуально-личностного потенциала», больше прибегали к честным решениям и хотели изменить структуру и свойства камня.

Выводы

Решение творческой задачи включает регуляцию со стороны личностных свойств, таких как толерантность к неопределенности, интолерантность к неопределенности и имплицитным теориям креативности.

Литература

Корнилова Т. В., Чумакова М. А. Шкалы толерантности и интолерантности к неопределенности в модификации опросника С. Баднера // Экспериментальная психология. 2014. № 1. С. 24–36.

Павлова Е. М., Корнилова Т. В. Креативность и толерантность к неопределенности как предикторы актуализации эмоционального интеллекта в личностном выборе // Психологический журнал. 2012. Т. 33. № 5. С. 39–49.

Павлова Е. М. Имплицитные теории и самооценка креативности в структуре самосознания личности // Психология: Журнал Высшей школы экономики. 2014. Т. 11. № 4. С. 75–95.

К. А. Казакова, Л. А. Дикая (Ростов-на-Дону)
Психофизиологические и психологические характеристики лиц, занимающихся практикой выхода в осознанные сновидения[19]19
  Исследование проведено при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ (проект № 25.2141.2014/К).


[Закрыть]

Вопросы, затрагивающие такой феномен измененного состояния сознания, как осознанное сновидение (ОС), глубокими корнями уходят в историю человечества. ОС (англ. Lucid Dreaming), как одна из фундаментальных проблем психофизиологии, является измененным состоянием сознания, при котором человек осознает, что видит сон, и может, в той или иной мере, управлять его содержанием (Лаберж, 1996). Термин был введен голландским психиатром и писателем Фредериком ван Эденом (Eeden, 1913). Стивен Лаберж, психофизиолог, лидер в области исследования явления осознанного сновидения, впервые занялся его научным обоснованием (Лаберж, 1996).

На данный момент изучение данного явления, особенно после оформления его как научного факта (Лаберж, 1996), признается исследователями крайне важным и интересным (Гарфилд, 1996; Дублев, 2003), однако попыток раскрытия самой сущности данного состояния предпринято относительно немного. С нашей точки зрения, на сегодняшний день необходимо рассмотреть ОС неразрывно с личностью. Актуальность исследования связана со значимостью целостного изучения феномена для решения практических проблем, встающих перед современным миром.

Цель: исследование психофизиологических и психологических характеристик лиц, занимающихся практикой выхода в осознанные сновидения.

Объект: лица, использующие и не использующие на практике ОС. Эмпирическое исследование было разделено на несколько этапов. На первых этапах в качестве основной группы выступили лица, практикующие ОС (всего 22 чел., из них 12 мужчин и 10 женщин, в возрасте от 20 до 34 лет). В качестве сравнительной группы были привлечены лица, не занимающиеся практикой ОС (всего 24 чел., из них 16 мужчин и 8 женщин, в возрасте от 22 до 29 лет). На последующих этапах в качестве испытуемых выступили субъекты, практикующие выход в ОС в возрасте от 19 до 35 лет (24 мужчины и 10 женщин). Всего в исследовании приняло участие 80 чел., из которых 56 являются практиками ОС, а 24 не связаны с данным феноменом.

Предметом исследования являются психофизиологические и психологические характеристики лиц, занимающихся практикой выхода в осознанные сновидения.

Нами были выдвинуты следующие гипотезы.

1. Субъекты, практикующие (СПОС) и не практикующие осознанные сновидения (СНПОС), могут характеризоваться как схожими, так и специфическими психологическими и психофизиологическими особенностями.

2. У СПОС, по сравнению с СНПОС, взаимосвязи между психофизиологическими характеристиками более сильные и определяются спецификой практической деятельности вхождения в ОС.

3. Тип мышления, основанный на доминировании мозговых полушарий, может опосредовать выбор определенных техник вхождения в ОС.

Методы: 1. Анализ литературы; 2. Психологическое тестирование (Методика способность самоуправления Н. М. Пейсахова, Тест на уровень интуиции, Диагностика личностной креативности Е. Е. Туник, Тест Г. Ю. Айзенка на определение типа темперамента, Методика диагностики темперамента Я. Стреляу, Опросник выявления структуры темперамента В. М. Русалова, Методика «Диагностика мотивационной структуры личности» В. Э. Мильмана, Методика «Ценностные ориентации» М. Рокича, Методика «Выбор стороны» Е. Торренса); 3. Статистическая обработка данных (сравнительный анализ по t-критерию Стьюдента, корреляционный анализ по критерию Спирмена).

Полученные результаты. Статистически подтверждены все выдвинутые гипотезы (p≤0,05), вследствие чего нами были сформулированы следующие выводы.

1. Получены значимые различия (p≤0,05) между психологическими и психофизиологическими характеристиками у СПОС и СНПОС.

СПОС имеют менее выраженный уровень экстраверсии, по сравнению с СНПОС, и более высокий уровень нейротизма, по сравнению с контрольной группой. Уровень торможения со стороны нервных процессов выше, чем у СНПОС.

Также у СПОС выявлен высокий уровень предметной эргичности, что указывает на потребность к освоению предметного мира и жажду деятельности, что, с нашей точки зрения, является залогом к активности, направленной на приобретение осознанности во сне.

Уровень социального темпа у СПОС высокий и значимо отличается от представителей группы не практикующих ОС. Также у СПОС уровень интуиции и любознательности более высокий, чем у представителей контрольной группы.

Значимые различия (p≤0,05) были получены между когнитивными особенностями у СПОС и СНПОС. СПОС имеют более высокий уровень организации системы самоуправления, что подтверждает способность к самоконтролю, который необходим для вызова ОС.

Что касается личностных особенностей, то представители разных типов мышления, практикующие ОС, имеют схожие эмоциональный (смешанный стенический) и мотивационный (регрессивный) профили. Однако представители разных типов мышления, практикующие ОС, имеют различия в ценностных ориентациях. Соответственно, нами был выявлен набор ценностных установок, из которых мы выделили самые основные: творческие, эстетические, саморазвивающие ценности и ценности дела. Потребность в самопознании подталкивает к раскрытию в себе новых способностей и их изучению, что, с нашей точки зрения, вызывает интерес к данному феномену.

2. Выявлены тесные достоверные взаимосвязи между следующими шкалами (p≤0,05): уровни экстраверсии и пластичности, уровни нейротизма и уравновешенности по силе, уровни нейротизма и социальной пластичности, уровни пластичности и темпа, уровни социальной эмоциональности и социальной пластичности, уровни эмоциональности и темпа, уровни эмоциональности и пластичности.

3. На основе зависимости определенного типа мышления от эффективности используемых техник вхождения в ОС, можно рекомендовать ту или иную технику представителям различных типов мышления (Казакова, 2013).

4. Опираясь на полученные данные, нами был составлен психологический портрет лиц, занимающихся практикой выхода в ОС. Прежде всего, стоит подчеркнуть интровертированную направленность и высокий уровень нейротизма. Это говорит об обращенности субъектов на самих себя и остроте ответных реакций. Высокая любознательность и воображение помогают творчески подходить к решению проблем, что, в свою очередь, является предпосылкой появления интереса к осознанности во сне. Высокий уровень самоконтроля помогает не только ориентироваться в повседневной жизни, но и приобретать и удерживать осознанность в ходе сновидения. Высокие интуитивные показатели помогают в концентрации на своих ощущениях. Можно говорить об особенностях познавательной мотивации и потребности в самосовершенствовании и раскрытии своего личностного потенциала лиц, практикующих ОС. Также нами была разработана классификация методов и условий для выхода в ОС (Казакова, 2013).

Получив определенные знания о субъектах, способных приобретать осознанность во сне, мы еще на один шаг приблизились к раскрытию сущности самого феномена осознанного сновидения. Данный путь, на наш взгляд, направляет к самопознанию и раскрытию своего внутреннего потенциала, что напрямую ведет за собой как саморазвитие личности, так и рост научного знания о психике человека.

Литература

Гарфилд П. Творческое сновидение, М.: Изд-во Трансперсонального института. СПб: Евразия, 1996.

Дублев А. К. Курс осознанного сновидения // Школа осознанного сновидения. 2003.

Казакова К. А. Способы вхождения в осознанное сновидение у представителей различных типов мышления // Актуальные проблемы психологической теории и практики. Донецк: Донецкий национальный университет, 2013. С. 119–124.

Лаберж С. Осознанное сновидение. К.: София Ltd. M.: Из-во Трансперсонального института, 1996.

Frederik van Eeden THE BRIDE OF DREAMS New York and London 1913 & A STUDY OF DREAMS // Proceedings of the Society for Psychical Research. 1913. № 26.

Н. Н. Казымова, Ю. В. Быховец, М. М. Орлова (Москва)
Имплицитные представления об угрозе и опасности у лиц студенческого и среднего возраста[20]20
  Государственное задание ФАНО РФ № 0159-2015-0010.


[Закрыть]

Актуальным научным направлением исследований психологии последних лет стала проблема психологической безопасности (ПБ). Под ПБ понимают интегративную характеристику субъекта, отражающую степень удовлетворенности его базисной потребности в безопасности и определяемую по интенсивности переживания психологического благополучия/неблагополучия (Журавлев, Тарабрина, 2012). Эта развивающаяся область научного знания ставит вопросы, которые относятся к определению границ семантических полей используемых понятий. Понятие «угроза» является одним из ключевых при рассмотрении концепции ПБ. Категории, составляющие семантическое поле конструкта ПБ, не всегда имеют четкое определение и часто используются как взаимозаменяемые. В частности, понятия угрозы и опасности, с одной стороны, могут подменяться понятием «тревожность», а с другой, сами часто используются как синонимы. Некоторые авторы предлагают рассматривать смежные понятия опасности, угрозы, рисков, ущерба и др. с точки зрения их иерархии. Угроза понимается как «потенциально возможное или реальное действие или явление, способное нанести моральный или материальный ущерб». В военной политологии все шире утверждается мнение, что угроза – это крайняя степень опасности (непосредственная опасность), а опасность есть возможная (потенциальная) угроза, в ограниченных масштабах (Гацко, 1997). Кроме того, подчеркивается персонифицированный, адресный характер угрозы. Опасность же носит гипотетический, часто безадресный характер, ее субъект и объект явно не выражены (там же).

Изучение имплицитных представлений людей об угрозе и опасности важно в связи с проблемой реальной и воспринимаемой (переживаемой) угрозы. Современные психологи все чаще обращаются к анализу имплицитных теорий как своеобразных систем миропонимания, лежащих в основе восприятия действительности, себя и других людей, интерпретации событий. Так, например, в исследовании переживания террористической угрозы показано, что для возникновения негативных переживаний угрозы необязательно наличие реальной угрозы в местах проживания. Восприятие опасности терактов, формируемое СМИ и другими средствами коммуникации, становится источником интенсивных негативных переживаний террористической угрозы (Быховец, Тарабрина, 2013).

Разработка теоретической модели психологической безопасности должна включать в себя определение и сравнение имплицитных и эксплицитных концепций основных понятий. В данной работе представлены результаты первого из двух этапов исследования имплицитных представлений об угрозе и опасности. В задачи первого этапа входило: 1) разработка анкеты, позволяющей эмпирически зафиксировать представления респондентов об угрозе и опасности; 2) описание структуры семантических полей понятий «угроза» и «опасность».

Целью первого этапа исследования является определение основных признаков (дескрипторов) понятий «угроза» и «опасность». Для этого респондентам было предложено написать свои ассоциации, приходящие им на ум в связи с этими понятиями. Также им предлагалось ответить на несколько открытых вопросов об угрозах и опасностях в их жизни.

В исследовании приняли участие 59 чел. (50 женщин и 9 мужчин) в возрасте от 17 до 40 лет (средний возраст – 23,05 года).

Первый этап обработки данных показал, что семантические поля понятий угрозы и опасности пересекаются и накладываются друг на друга (Быховец, Казымова, 2015). В обыденном представлении людей эти понятия слабо дифференцируются и используются как синонимы. Полученные ассоциации были объединены в подгруппы: источники угрозы/опасности, характеристики, эмоциональные реакции, последствия, способы преодоления. Показано, что наиболее представленной группой ассоциаций к понятию угрозы является группа «Источники» (28 % ответов), в которую вошли определения различных угрожающих ситуаций. Для понятия опасности эта категория представлена вдвое меньше (14,09 %). Категория «Характеристики» включает в себя слова, характеризующие угрозу или опасность (неопределенность, реальность, вероятность, тотальность и др.). Ее представленность составила 25 % и 20,13 % для угрозы и опасности соответственно.

На втором этапе обработки данных в анализ были включены не только свободные ассоциации респондентов, но и указанные ими в дополнительных вопросах анкеты примеры опасных/угрожающих ситуаций. Был получен список определения понятий «угроза» и «опасность», состоящий из 1244 ситуации самого разного рода.

В основу дальнейшего анализа данных была положена наиболее распространенная классификация угроз на антропогенные (А), природные (П) и техногенные (Т). Дополнительно к этим типам угроз мы выделили аутогенные (АУ), физиологические (Ф) и экзистенциальные (Э). В группу АУ были включены ситуации, в которых респонденты описывают различного рода собственное «опасное» поведение («гулять одной ночью», «несоблюдение правил ПДД», «ковырять розетку» и др.). В ответах такого типа респонденты видят свои собственные действия как причину дальнейших негативных последствий. В группу Ф входили ответы, когда источником угрозы выступают нарушения в организме человека (боль, тяжелая болезнь и пр.). К группе Э относились ответы, описывающие экзистенциальные категории (смерть, потеря близкого, зло и пр.). Таким образом, анализ ответов каждого респондента проводился как подсчет количества указанных им событий или ситуаций каждой из 6 категорий.

Результаты показали, что наиболее часто (32 %) при определении понятия «угроза» и «опасность» респонденты давали ответы, относящиеся к антропогенной категории опасных/угрожающих ситуаций (А). Сюда относятся ситуации, так или иначе связанные с действиями людей (теракты, войны, насилие, маньяки, грабители, социальные процессы (финансовый кризис, моральное разложение и т. д.).

Далее категория антропогенных угроз/опасностей была разделена на 3 подкатегории: А1 – события, происходящие с крупных масштабах (на уровне государства); А2 – локальные ситуации, связанные с небольшими группами людей или одним человеком; А3 – события или ситуации, связанные с действиями людей, масштабность которых невозможно установить (например, насилие, причинение вреда). Наиболее частотной подкатегорией для определения «угрозы» являются события, происходящие в крупных масштабах. Т. е. респонденты сообщают о высокой тревоге в связи с массовыми трагическими событиями, происходящими в нашем обществе (теракты, войны и т. п.). Локальные ситуации, связанные с небольшими группами людей или одним человеком (А2), являются наиболее представленной подкатегорией ассоциаций на понятие опасности.

Таким образом, результаты нашего исследования показывают, что современный человек видит в качестве основной угрозы своему существованию другого человека. Представления о том, что другой человек является носителем разных по виду угроз и опасностей, погружает человека в состояние внутреннего конфликта. Человек становится личностью благодаря тому, что живет в обществе и взаимодействует с другими людьми. Одними из важных потребностей человека являются потребности в общении, социальных связях, внимании со стороны других людей и т. п. Внутренний конфликт порождает ситуация невозможности выбора между стремлением к взаимодействию с другими людьми и потребностью в самосохранении (избегании угрожающих ситуаций). Внутренние конфликты часто способствуют развитию тревоги и депрессии.

Второй по частоте категорией ответов для определения «угрозы» и «опасности» является категория природных ситуаций (П, 13,91 %). Респонденты указывали различные стихийные бедствия, эпидемии, угрозы и опасности, исходящие от животных, экологические проблемы. Также часто респонденты указывали техногенные угрозы/опасности (Т, 12,14 %). Последние три категории – АУ (6,11 %), Ф (2,17 %), Э (1,69 %) – представлены в меньшей степени, но имеют свое особое значение и не могут быть отнесены к категориям, традиционно выделяемых в различных классификациях угроз и опасностей.

Следует отметить, что большое значение в ответах респондентов могут играть языковые клише. Так, в список угроз попадают устоявшиеся словосочетания типа «террористическая угроза», «угроза ядерного взрыва», «угроза войны» и т. п. Для списка опасностей такими клише могут быть «несоблюдение правил безопасности» (пожарной, технической, дорожного движения).

Литература

Быховец Ю. В., Казымова Н. Н. Исследование имплицитных представлений об угрозе и опасности // Психология психических состояний: Сборник материалов по итогам IX Международной зимней школы по психологии состояний. 26–27 февраля 2015. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2015. Вып. 5. С. 41–44.

Быховец Ю. В., Тарабрина Н. В. Понятие угрозы: объективная и субъективная опасность // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова. Сер. Гуманитарные науки: Педагогика. Психология. Социальная работа. Акмеология. Ювенология. Социокинетика. 2013. Т. 19. № 4.

Журавлев А. Л., Тарабрина Н. В. Психологическая безопасность: на пути к комплексным, междисциплинарным исследованиям (вместо предисловия) // Проблемы психологической безопасности. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2012. С. 5–21.

Гацко М. О. Соотношение понятий «угроза» и «опасность» // Обозреватель. 1997. № 7.