Текст книги "Судоустройство и правоохранительные органы"

А) Понятие и значение принципов. Принципы обеспечения прав и свобод личности, уважения ее чести и достоинства, неприкосновенности личности являются общеправовыми конституционными принципами, нашедшими отражение в ст. 21 и 22 Конституции РФ, ст. 3 и 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Данные принципы устанавливают баланс между фундаментальными конституционными ценностями: личной свободой и поддержанием существующего правопорядка.

Из процессуальных кодексов указанные принципы закреплены лишь в ст. 9–11 УПК РФ, что вполне объяснимо: именно в уголовном процессе честь и достоинство личности, ее неприкосновенность и иные права подвергаются наибольшей угрозе. В связи с этим далее названные принципы рассматриваются на примере уголовного судопроизводства.

Суть данных принципов заключается в том, что правосудие осуществляется не любой ценой. При осуществлении правосудия свобода личности и ее права должны признаваться и гарантироваться.

Б) Обеспечение прав и свобод человека и гражданина. Предпосылкой реального осуществления прав личности является знание о них. Вот почему закон возлагает на должностных лиц, ведущих производство по уголовному делу, обязанность разъяснить права и обеспечить возможность их осуществления (ч. 1 ст. 11 УПК РФ). Это означает, что права должны быть не просто прочитаны, но разъяснены лицу, т. е. объяснены так, чтобы их обладатель понял содержание и значение принадлежащего ему права, а также порядок его использования. Кроме того, каждому праву соответствует обязанность компетентного должностного лица обеспечить возможность осуществления права. Например, праву обвиняемого заявлять ходатайства корреспондирует обязанность следователя рассмотреть их и дать письменный ответ по существу заявленного требования.

В) Уважение чести и достоинства личности. Данный принцип развивает рассмотренный ранее принцип равенства всех перед законом и судом. Его смысл в том, что граждане не просто равны, но равны в своем достоинстве как люди. Независимо от того, в каком статусе лица участвуют в отправлении правосудия, они имеют право на обращение, уважающее их честь и достоинство.

Общей гарантией данного принципа является запрет пыток и иного жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения (ч. 2 ст. 9 УПК РФ). К иным гарантиям следует отнести существующие ограничения на производство следственных действий (например, запрет проводить следственный эксперимент, опасный для здоровья его участников – ст. 181 УПК РФ), а также отдельные правила судебного разбирательства (например, проведение закрытого судебного заседания по делу о преступлении против половой неприкосновенности – ст. 241 УПК РФ).

Г) Неприкосновенность личности. Данный принцип определяет, допустимо ли произвольное ограничение свободы личности. По общему правилу личность неприкосновенна, т. е. ее свобода не может быть стеснена.

Сказанное не означает, что право на свободу и личную неприкосновенность в уголовном процессе не подлежит ограничению. Эти права могут ограничиваться, но только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 17, ч. 3 ст. 55 Конституции РФ). Защитой от произвольного ограничения свободы является установленная ч. 2 ст. 22 Конституции РФ обязательность судебного решения во всех случаях, когда человек лишается свободы на срок свыше 48 часов.

Разумеется, это не единственная гарантия личной свободы. Закон содержит комплекс гарантий личной свободы (основания, условия, порядок ограничения неприкосновенности личности), подробно изучаемый в рамках курса уголовного процесса.

Рассмотрение общеправовых принципов в сфере организации и деятельности судебной власти неслучайно завершается принципом справедливости. Ведь само слово «правосудие» состоит из двух основ: «прав» и «суд». А однокоренными словами со словом «прав» является и «право», и «правда», и «справедливость». Значит, правосудие и есть суд о праве, о правде и по правде, т. е. справедливый суд. Такое соединение суда и правды в слове «правосудие» существует и в других языках – «justitia» (лат.), «justice» (англ.) и проч., поэтому и Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 2 февраля 1996240 г. сформулировал правовую позицию, согласно которой правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. При этом Конституционный Суд РФ дал нормативное обоснование этой, в общем-то, очевидной мысли, сославшись на преамбулу Конституции РФ, которая начинается словами: «Мы, многонациональный народ Российской Федерации, соединенные общей судьбой на своей земле, утверждая права и свободы человека, гражданский мир и согласие, сохраняя исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равноправия и самоопределения народов, чтя память предков, передавших нам любовь и уважение к Отечеству, веру в добро и справедливость (выделено мной – О.В.)» и т. д.

Впоследствии Конституционный Суд РФ во многих своих решениях оценивал конституционность тех или иных правовых норм именно через призму принципа справедливости, руководствуясь при этом главной мыслью: ошибочное судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено. А ошибочным судебное решение может быть либо в результате неправильного установления судом действительных обстоятельств дела, либо в связи с неверным применением к установленным обстоятельствам норм закона.

Моральная категория «справедливость» нередко встречается в действующих в России федеральных законах, но в разных значениях. Первая группа нормативных актов упоминает справедливость как соответствие истине. Например, в ст. 6 Уголовного кодекса РФ устанавливается, что наказание должно быть справедливым, т. е. соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Содержание под стражей согласно ст. 4 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» осуществляется в соответствии с принципами законности, справедливости. Необходимость справедливого приговора установлена и в Уголовно-процессуальном кодексе РФ (ст. 6 «Назначение уголовного судопроизводства» и ст. 297 «Законность, обоснованность и справедливость приговора» и др.). Требование гласного справедливого судебного разбирательства в разумный срок независимым и беспристрастным судом предусмотрено ст. 2 Арбитражного процессуального кодекса РФ и др.

Ко второй группе можно отнести нормативные акты, в которых справедливость понимается как категория соразмерности – справедливость уравнительно-распределяющая. При этом законодательное проявление справедливого распределения довольно многообразно: от денежной компенсации (например, ст. 1101 Гражданского кодекса РФ «Способ и размер компенсации морального вреда», которые должны быть справедливыми) и обеспечения равных возможностей для предпринимательской деятельности (например, ст. 3 Федерального закона от 18 июля 2011 г. № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц») до требования социальной справедливости (например, ст. 6, 43 и 60 Уголовного кодекса РФ, ст. 2 Трудового кодекса РФ и др.).

Но есть и третья группа нормативных актов, в которых категория «справедливость» понимается как безусловная добродетель – это разного рода клятвы и присяги (ст. 40.4 Федерального закона от 17 января 1992 г. № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации», ст. 19 Федерального закона от 28 декабря 2010 г. № 403-ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации», ст. 332 Уголовно-процессуального кодекса РФ «Принятие присяжными заседателями присяги») и др.

Пристальный взгляд на эти три группы нормативных актов позволяет выявить три смысла (проявления, ипостаси) справедливости: 1) объективную материальную справедливость (как соответствие истине, т. е. тому, что есть на самом деле); 2) объективную формальную справедливость (как необходимость соблюдения определенных правил, процедур, т. е. форм); 3) субъективную справедливость (как человеческую добродетель, следование нравственным принципам и императивам). Вполне правомерно допустить, что эти виды, или ипостаси, справедливости, могут в конкретном случае вступать в противоречие друг с другом или даже превалировать одна над другой. Однако они, являясь не отдельными частями целого, а различными проявлениями, свойствами целого, должны быть едины, т. е. видимые или искусственные противоречия между ними должны сниматься в стремлении к единству.

Необходимо также отметить, что принцип справедливости в понимании Конституционного Суда РФ (широкий подход) далеко не полностью совпадает с подходами, выработанными на наднациональном уровне при толковании Всеобщей декларации прав человека (ст. 8, 10 и 11), Международного пакта о гражданских и политических правах (ст. 14) и Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 6), хотя Конституционный Суд часто ссылается на эти международно-правовые акты. Напомним, что в них в тех или иных формулировках воспроизводится одна и та же идея: каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право на то, чтобы его дело было рассмотрено гласно и с соблюдением всех требований справедливости компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. В процессуальной теории речь идет о праве на справедливое судебное разбирательство (в английской транскрипции fair trial), которое также, конечно, не сводится только к назначению справедливого наказания в рамках индивидуализации последнего, а понимается весьма и весьма широко. В решениях Европейского Суда по правам человека соблюдение права на справедливое судебное разбирательство главным образом сводится к обеспечению широкого набора процессуальных прав и гарантий: 1) праву на доступ к правосудию; 2) праву на суд, созданный на основании закона; 3) праву на независимый и беспристрастный суд; 4) праву на равенство сторон; 5) праву на защиту; 6) праву на гласное судебное разбирательство; 7) праву на получение мотивированного судебного решения; 8) праву на обжалование судебного решения; 9) праву на окончательное и стабильное судебное решение; 10) праву на исполнение судебного решения; 11) праву на рассмотрение дела в разумный срок. В каком-то смысле можно сказать, что речь идет о понятии собирательном, включающем множество принципов правосудия, которые в российской правовой системе и в настоящем учебнике рассматриваются как самостоятельные.

Очевидно, что без обеспечения всех названных требований довольно трудно осуществлять справедливое правосудие. Но достаточно ли их? Если, например, при отправлении правосудия по уголовному делу суд все их формально обеспечит, но в результате признает виновным того, кто в действительности не совершал преступления, можно ли в таком случае считать приговор справедливым, а правосудие свершившимся? А если истец в состязательном гражданском процессе не смог доказать свою правоту и в результате суд вынес решение в пользу недобросовестного ответчика, можно ли считать, что справедливость в суде восторжествовала? Думается, нет. Одной формальной справедливости недостаточно – требуется еще и материальная справедливость (всестороннее, объективное и полное установление всех обстоятельств дела), а также нравственное отношение судьи, прокурора, адвоката, следователя, истца, ответчика и иных участников судопроизводства к своим обязанностям, правам, полномочиям, к нормам закона, и, безусловно, к другим участникам. Критерием же последнего, т. е. субъективной справедливости, является незыблемое «золотое правило»: «не поступай с другим так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой».

Как и все принципы правосудия, принцип справедливости находится в тесной системной взаимосвязи с ними. Более того, именно в его свете можно правильно понять настоящий смысл других принципов. Например, состязательность, как и равенство сторон не должны пониматься буквально, поскольку в споре с государством, гражданин или юридическое лицо являются всегда более слабой стороной. В связи с этим именно для обеспечения справедливости возникает необходимость как бы «сдерживать» состязательность, создавать некий формальный «дисбаланс», на самом деле восстанавливая как раз сущностный баланс (например, согласно ст. 62 КАС РФ, ст. 1.5 КоАП РФ, ст. 65 АПК РФ, ст. 14 УПК РФ, бремя, т. е. обязанность, доказывания лежит на государственных органах, а для гражданина или юридического лица доказывание в споре с государством – это право. При этом все неустранимые сомнения суд будет толковать в пользу более слабой стороны).

Точно так же в соответствии с принципом справедливости должен пониматься принцип законности. Ведь при отправлении правосудия суд не должен руководствоваться только буквой закона – правильное толкование основывается на духе закона, который благодаря преамбуле Конституции РФ не может противоречить справедливости.

Не позволительно в противоречие с принципом справедливости понимать принцип равенства всех перед законом и судом, принцип языка судопроизводства, принцип гласности. В системной связке они обеспечивают установление истины и восстановление нарушенного права или его защиту.

В связи с этим в каком-то смысле можно даже сказать, что речь идет о центральном принципе правосудия. Осознание этого происходит повсеместно – как на международном, так и национальном уровнях – при всей отмеченной разнице в подходах к пониманию содержания данного принципа.

В итоге можно сформулировать определение рассматриваемого принципа: принцип справедливости, понимаемый в единстве трех смыслов (материальной справедливости, выражающейся в соответствии процессуальных действий, бездействий и решений должному, истинному; формальной справедливости, выражающейся в установлении форм, обеспечивающих уравновешенные для участников судопроизводства возможности по установлению истины; и субъективной справедливости, выражающейся в добродетельном отношении участников процесса и общества к судопроизводству), есть руководящая, основополагающая, нормативно выраженная нравственная идея, от которой нельзя отступать под страхом разрушения системы судопроизводства и которая находится в системном единстве с другими принципами правосудия.

§ 3. Принципы организации судебной власти (судоустройства)

А) Понятие и структура принципа независимости судебной власти. Независимость судебной власти – это основной конституционный принцип ее организации и деятельности, вне рамок которого в настоящее время немыслима сама постановка вопроса о судебной власти. Суть этого принципа заключается в подчинении судебной власти только закону, никому и ничему более (ст. 10 Конституции РФ).

Однако мало провозгласить независимость судебной власти. Необходимо предусмотреть достаточные гарантии этой независимости. Такие гарантии присутствуют в законе в большом количестве, что требует их систематизации.

Б) Независимость судебной власти во взаимоотношениях с иными ветвями власти и структуре ее органов. Она проявляется:

1) в исключительности полномочий судебной власти. Это означает, что полномочия, принадлежащие судебной власти, не могут осуществляться никакой иной ветвью власти. Данное положение получило закрепление в Конституции РФ (ч. 1 ст. 49, ч. 1 ст. 118) и научных работах как принцип осуществления правосудия только судом.

Очевидно, что если бы существовал орган, альтернативный суду по характеру его полномочий, то такое положение было бы равносильно отсутствию суда вообще. Исключительные полномочия судебной власти по отправлению правосудия объясняются приданием ей особого статуса, гарантирующего независимость судей. Судебная власть и существует только для того, чтобы осуществлять правосудие, т. е. она создается с этой специальной целью.

Принцип осуществления правосудия только судом предполагает, что:

– суд, осуществляющий правосудие, действует не на временной основе и не создан для рассмотрения конкретного дела (в противном случае это заставляло бы усомниться в независимости суда) (ч. 3 ст. 118 Конституции РФ);

– суд создан законом, а не актом исполнительной власти (что означало бы зависимость суда от администрации);

– установлены четкие правила подведомственности и подсудности дел, исключающие произвольную передачу дел из одного суда в другой (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ).

Как видно, принцип осуществления правосудия только судом является одной из гарантий права на судебную защиту.

Однако следует помнить, что правосудие – не единственное полномочие судебной власти. Исключительность должна быть свойственна всем ее полномочиям;

2) суд при осуществлении своих полномочий самостоятельно, без обращения к законодательной власти, толкует и применяет закон.

Данным полномочием судебная власть обладала не всегда. Так, согласно законодательству XVIII в. (ст. 227 т. 1 Учреждения Правительствующего Сената), «Сенат не приступает к решению таких дел, по которым не окажется точного закона…» Ст. 251 т. 2 того же акта определяла, что «никакое судебное место не может решить дело, если нет на оное ясного закона; в сём случае судебные места в губерниях обязаны представить губернскому начальству, которое… доносит о том Правительствующему Сенату»²⁴¹. И лишь Судебная реформа 1864 г. изменила такое положение дел: в частности, ст. 13 Устава уголовного судопроизводства запретила «останавливать решение дела под предлогом неясности, неполноты или противоречивости законов».

Несмотря на отсутствие аналога нормы ст. 13 Устава уголовного судопроизводства в современном законодательстве, ее содержание по-прежнему актуально. Оно может быть распространено и на подзаконные акты и соответственно на взаимоотношения судебной и исполнительной ветвей власти;

3) обеспечении полноты судебной власти²⁴²;

4) процессуальном характере пересмотра судебных актов. Данное положение означает, что, во-первых, суды организованы в систему, упорядочены. Во-вторых, законом предусмотрены специальные процедуры передачи дела из одной судебной инстанции в другую с целью проверки судебных актов. Если бы таких процедур не было, и проверка судебных актов осуществлялась бы произвольно, если бы суды не были организованы в систему, то о независимости судебной власти говорить бы не приходилось;

5) обязательности судебных актов. Суть этого положения раскрыта, например, в ст. 6 ФКЗ «О судебной системе РФ». Если бы судебные акты не были обязательными для других ветвей власти или, иными словами, другие ветви власти обладали бы усмотрением в вопросе исполнения того или иного судебного акта, то о независимости судебной власти не было бы и речи. Напомним, что без исполнения судебных актов невозможно говорить и о реальном осуществлении правосудии.

Судебные акты обязательны не только для иных ветвей власти, органов местного самоуправления, а также граждан и их объединений. Эти акты обязательны и для самих судов. В данном аспекте важно понятие преюдиции. Преюдиция – это обязанность суда, рассматривающего дело, принять без проверки и доказательств факты, ранее установленные вступившим в законную силу судебным решением или приговором по какому-либо другому делу. Так, если приговором суда подсудимый признан виновным в причинении вреда здоровью потерпевшего, то при рассмотрении в порядке гражданского судопроизводства вопроса о материальной компенсации этого вреда факт причинения телесных повреждений считается установленным, и повторно не доказывается;

6) самостоятельности в сфере судебного управления. Данное положение означает, что судебная власть самостоятельно решает вопросы кадрового, финансового, материально-технического, информационного и иного обеспечения своей деятельности (ст. 29–31 ФКЗ «О судебной системе РФ»). Поручение указанных вопросов органам исполнительной власти, что имело место в российском законодательстве долгое время²⁴³, приводило к умалению независимости судебной власти.

В) Проявление независимости судебной власти в статусе судей как ее носителей. Обратим внимание на следующие гарантии:

1) независимость судей. Содержание принципа независимости судей формально сходно с содержанием принципа независимости судебной власти: судьи независимы и подчиняются только закону (ч. 1 ст. 120 Конституции РФ). Однако независимость судей не тождественна независимости судебной власти – наличие первой еще не означает наличие второй. Структурно принцип независимости судей – лишь одна из составляющих принципа независимости судебной власти.

Гарантии независимости судей многообразны и подробнее изучаются далее²⁴⁴. Эти гарантии заключаются в особых требованиях к кандидатам в судьи, порядке их отбора и наделения полномочиями, продвижения по службе, приостановления и прекращения полномочий, требованиях неприкосновенности и несменяемости;

2) единство статуса судей. Данное положение означает, что все судьи в Российской Федерации обладают единым статусом и различаются между собой только полномочиями и компетенцией (ст. 12 ФКЗ «О судебной системе РФ»). Иными словами, наличие иерархии судов не подразумевает иерархии судей. Каждый судья выступает в качестве независимого носителя судебной власти. Ни квалификационный класс судьи, ни наличие у него дисциплинарных взысканий не меняют такого положения дел. Что касается председателя суда и его заместителей, то их полномочия, помимо полномочий судьи, носят организационный характер и не предполагают возможности вмешиваться в отправление правосудия другими судьями²⁴⁵.

Г) Обеспечение независимости судебной власти процессуальными гарантиями. Независимость судебной власти обеспечивается рядом процессуальных гарантий. К ним относятся:

1) беспристрастность судьи. Данное понятие не следует отождествлять с независимостью судей. Соотношение понятий беспристрастности и независимости не является простым, особенно с учетом современных тенденций²⁴⁶. В любом случае беспристрастность есть личная незаинтересованность судьи в исходе конкретного дела. Для обеспечения беспристрастности судей установлена, в частности, обязанность судьи взять самоотвод при наличии обстоятельств, прямо или косвенно делающих судью заинтересованным в данном деле. Правом заявить отвод судье обладают и участники процесса. Отвод означает устранение судьи от рассмотрения конкретного дела. Следует отличать отвод от прекращения или приостановления полномочий судьи. В результате отвода полномочия судьи не прекращаются, и он по-прежнему полномочен рассматривать иные дела;

2) непосредственность, устность, гласность и состязательность процесса, равноправие сторон. Суть непосредственности судебного разбирательства в том, что состав суда обязан лично, без каких-либо посредников, исследовать все доказательства по делу: осмотреть вещественные доказательства, заслушать свидетелей и экспертов, огласить документы (ст. 157 ГПК РФ, ст. 10 АПК РФ, ст. 13 КАС РФ, ст. 240 УПК РФ). Непосредственность судебного разбирательства обеспечивает самостоятельность судебной власти, ограничивая возможности незаконного влияния на нее со стороны органов и лиц, представляющих в суд предметы и документы в подтверждение своих доводов.

Устность судебного разбирательства регулирует форму судебного разбирательства: дело должно слушаться изустно (ст. 157 ГПК РФ, ст. 140 КАС РФ, ст. 240 УПК РФ). Устность гарантирует возможность гласного и состязательного суда. В частности, без устного судоговорения теряет смысл принцип гласности судопроизводства, так как находящаяся в зале публика не будет понимать, что происходит, если, например, стороны и суд начнут молча обмениваться какими-то документами. Кроме того, устность обеспечивает доступ к правосудию неграмотных лиц, а также облегчает участие в судебном заседании лицам, не владеющим языком судопроизводства.

О гласности, а также о состязательности и равноправии сторон будет сказано в следующем параграфе данной главы учебника;

3) тайна совещательной комнаты. Суть данной гарантии в том, что в помещении, где судья (коллегия судей) или присяжные заседатели принимают решение по делу, не должен находиться никто, кроме них самих (ч. 2 ст. 194 ГПК РФ, ч. 4 ст. 167 АПК РФ, ч. 2–3 ст. 175 КАС РФ, ст. 298, 341 УПК РФ). Этот запрет призван обеспечить отсутствие давления на судей при вынесении решения. Вместе с тем появление новых средств связи значительно ослабило значение указанного запрета (о запрете коммуникации с судьями, находящимися в совещательной комнате, упоминается лишь в АПК РФ).