Текст книги "Судоустройство и правоохранительные органы"

Глава 2
Основные этапы развития судебной системы и науки судоустройства в России

Литература

Судебные уставы с изложением рассуждений, на коих они основаны: В 5 ч. Ч. 3. СПб, 1867; Джаншиев Г.А. Эпоха великих реформ. 9-е изд. СПб, 1905 (переизд. в 2 т. М., 2008); Судебная реформа: В 2 т. / Под ред. Н.В.Давыдова, Н.Н.Полянского. Т. 1. М., 1915; Кожевников М.В. История советского суда. М., 1957; Лёзов И.Л. Советский суд в 1917–1940 гг.: Дисс. … канд. юрид. наук. М., 1998; Радченко В.И. Судебная реформа в Российской Федерации: некоторые теоретические и практические проблемы. М., 1999; История суда и уголовного процесса (альбом наглядных пособий). М.,2002; Судебная власть в России: История. Документы: В 6 т. М., 2003; История судебной системы в России / Под ред. Н.А. Колоколова. М., 2011; Великая реформа: к 150-летию Судебных Уставов: В 2 т. / Под ред. Е.А. Борисовой, Л.В. Головко. М., 2014; История суда и правосудия в России: В 9 т. / Отв. ред. В.В. Ершов, В.М. Сырых. М., 2017–2019.

§ 1. Судебная система России до Судебной реформы 1864 г.

Рассматривая отечественную судебную систему в ее историческом развитии, можно выделить четыре последовательно сменяющих друг друга этапа: 1)дореформенный (до Судебной реформы 1864 г.); 2)пореформенный (1864–1917 гг.); 3)советский (1917–1991 гг.) и 4)постсоветский (с 1991 г. по настоящее время).

Представление об истории российского суда до реформы 1864 г. как о едином этапе длиною в тысячелетие для отечественной правовой науки традиционно. И хотя судоустройство в этот период не отличалось единообразием, а его развитие было чаще хаотичным, чем планомерным, методологически подобный подход весьма удачен.

Во-первых, данный этап характеризуется отсутствием судебной власти в строгом значении этого понятия³⁰. Разумеется, возможность официального рассмотрения правовых споров существовала и в Древней Руси, что в некотором смысле позволяет рассуждать об организации древнерусского «суда» и реализации государством «судебной функции»³¹. Однако дореформенный суд не был обособлен от других элементов государственного аппарата и не обладал полноценной независимостью. Гарантии профессиональной компетентности его персонального состава также были незначительны. Другими словами, в рассматриваемый период отсутствовало большинство тех признаков, которые в наши дни расцениваются как неотъемлемые атрибуты судебной власти.

Во-вторых, ко всему дореформенному этапу вполне применимы слова К.Д.Кавелина, еще в XIX столетии охарактеризовавшего допетровское российское судоустройство как «лишенное догматического интереса»³². Конечно, это не означает, что его исследование совершенно бесполезно. Но всё же стоит помнить, что организация дореформенного российского суда крайне редко опиралась на достижения научной юридической мысли. Даже самые прогрессивные преобразования тех времён в лучшем случае вдохновлялись передовыми философскими идеями.

В-третьих, к организации дореформенного суда слово «система» применимо лишь условно. Как отмечают составители шеститомника «Судебная власть России: История. Документы», «она представляла собой настолько беспорядочное нагромождение друг на друга [соответствующих] учреждений… что подробно, упорядоченно эту неимоверно запутанную совокупность и компетенцию каждой из ее составляющих не считали то ли возможным, то ли нужным отражать даже очень обстоятельные авторы трудов досоветского периода истории России»³³.

Отмеченные обстоятельства указывают на важную объединительную черту, характерную для всего дореформенного этапа: в этот период происходит формирование предпосылок для последующего построения полноценной, научно обоснованной судебной системы, что в целом отражает закономерности, свойственные и другим европейским государствам.

Первой такой предпосылкой стало обособление суда от власти монарха. На раннем этапе существования Российского государства связь между ними была неразрывной. Какое-то время князь, по-видимому, был единственным легитимным судебным органом помимо общественного суда (веча). Однако уже скоро вполне отчётливо наметилась тенденция к децентрализации судебной функции. Не будучи в состоянии справиться в одиночку, князья доверяли ее осуществление сперва своим дружинникам³⁴, а позже – членам своей семьи. К середине XII в. распространённой практикой стало разрешение споров на местах тиунами и иными представителями государя³⁵.

Дальнейшее отделение суда от высшей власти выразилось в постепенном ограничении судебных полномочий монарха. Отказавшись от личного рассмотрения большинства правовых споров, князья (а позже и цари) долгое время дозволяли своим подданным обращаться к ним с жалобами («челобитными») на любые спорные решения. Лишь в Соборном уложении 1649 г. (ст.20 гл.10) впервые был установлен запрет искать защиты у государя, прежде «не бив челом в приказе»³⁶.

Представление о монархе как о высшей судебной инстанции(типичное для всей европейской правовой традиции того времени) сохранялось в России еще более полувека, пока в 1718 г. не было провозглашено, что те «челобитчики…[кто] Сената правосудием не удовольствуются… больше никуда своего челобитья не [будут] иметь, понеже тот вышний Сенат от Его Царского Величества высокоповерен»³⁷. Впрочем, как Петр I, так и последующие правители порою всё же вспоминали о принадлежащих им судебных полномочиях. По-видимому, окончательная замена суда государя судом от имени государя произошла лишь к концу эпохи дворцовых переворотов.

Стоит отметить, что изначально решение российских монархов отказаться от отправления судебной функции, ограничив тем самым собственную власть, было продиктовано единственным желанием сложить с себя хотя бы часть государственных забот³⁸. Однако впоследствии этот шаг позволил совершенно безболезненно претворить в жизнь одно из важнейших правовых начал Судебной реформы 1864 г.: принцип подзаконности судебной власти и ее отделения от власти законодательной³⁹.

Вторая заметная предпосылка, возникшая на данном этапе, связана с постепенным отделением суда от администрации. Надо сказать, что оформилась эта тенденция далеко не сразу, а ее логическое завершение состоялось лишь в ходе реформы 1864 г. В целом же для дореформенного этапа был характерен противоположный принцип: «кто управляет, тот и судит»⁴⁰.

Самые ранние шаги к обособлению «судебных мест», по всей видимости, были предприняты лишь в середине XVI в. Именно тогда «стремление центральной власти… ограничить власть областных правителей» привело к созданию «совершенно новых… учреждений с специально… судебными функциями» (Разбойного приказа, Холопского суда и др.)⁴¹. Впрочем, значение данного события не стоит переоценивать. Подведомственность новых приказов охватывала лишь малую долю судебных дел. К тому же за каждым из них закреплялись не только судебные, но и сугубо административные полномочия⁴².

Более решительную попытку отделить суд от органов управления предпринял Петр I. Поручив управление на местах воеводам и комендантам, состоявшим под властью губернаторов, император запретил им «ссоры»«тяжебного дела… судить и судьям в расправе их помешательство чинить»⁴³. Рассмотрение судебных споров указами 1719 г. было поручено провинциальным и наблюдающим за ними надворным судам⁴⁴.

Хотя произошедшая реформа была несомненным шагом вперед, созданная ею система не избежала внутренних противоречий. Формально не вмешиваясь в существо судебных дел, администрация всё же осуществляла надзор за правильным функционированием судов. При этом судебные полномочия вверялись не только специально созданным для этого органам, но и многочисленным коллегиям, пришедшим на смену приказам и также осуществлявшим отраслевое управление государством⁴⁵. В отсутствие прочной идеологической основы новая организация суда оказалась недолговечна, просуществовав не более десятилетия⁴⁶.

Следующий импульс развитию идеи об отделении суда от администрации был задан лишь полвека спустя, в ходе губернской реформы Екатерины II. В преамбуле к Учреждению 1775 г.⁴⁷ отмечалось, что совмещение в одном и том же месте судов, полиции, казенных доходов и счетов препятствует нормальному течению правосудия, в связи с чем провозглашался принцип отделения судебных мест от губернских правлений. Непосредственно в тексте документа наместникам, городничим и прочим чиновникам предписывалось «никого не судить» и «отнюдь не мешаться в производства судебных дел».

Несмотря на то что к моменту екатерининской реформы «мысль о необходимости разделения [судебной и административной власти] сделала значительные успехи… и осуществление ее было гораздо более прочным»⁴⁸, искомая цель достигнута так и не была. Зависимость суда от администрации по-прежнему сохранялась. Органы управления не только влияли на состав судебных мест, но и имели широкие надзорные полномочия. По меткому наблюдению Н.М. Коркунова, «Учреждение 1775 г. установило не столько разделение властей, сколько разделение труда… Оно различало не только суд и администрацию, но точно так же в сфере самой администрации полицейские и казённые дела»⁴⁹.

Перестройка государственного аппарата, произведенная Екатериной II, стала последним значительным преобразованием судебной части в дореформенный период. В последующие десятилетия суд всё так же оставался единым с администрацией. И всё же произошедшие изменения не прошли даром. Именно они заложили основу для будущего перехода к судебной системе, полностью отделенной от государственного управления.

Третья важная предпосылка, сложившаяся на дореформенном этапе, – это формирование тенденции к систематизации судов. Начало этой тенденции было положено в XV–XVI вв. в ходе стремительной централизации Российского государства. Данный период ознаменовался принятием Судебников 1497 и 1550 гг., нацеленных на единообразную организацию суда по всей территории страны⁵⁰. Проведенная унификация стала первым шагом на пути к построению полноценной судебной системы.

Впрочем, до этой цели было еще далеко. Хотя различия между московским, новгородским, тверским и иными российскими судами были стерты, взаимодействие судебных органов оставалось хаотичным. Не существовало ни стройной системы инстанций, ни внятных правил определения подсудности. Во многом это было связано с тем, что, не будучи отделенным от органов управления, суд функционировал по принципу отраслевой специализации («каждый приказ кого-нибудь за что-нибудь да судил»⁵¹). Кроме того, суд не был ни всесословным, ни равным.

Впоследствии начатая систематизация была продолжена. В результате реформ Петра I и Екатерины II организация российского суда стала более логичной. С обособлением судебной функции число судебных мест было значительно сокращено. Их отраслевая специализация, отчасти сохранившись, ушла на задний план, что сделало подсудность более прозрачной. Одновременно с этим была намечена иерархия судебных звеньев, что позволило уменьшить количество инстанций и придать движению дела определенную закономерность⁵².

Тем не менее на дореформенном этапе выстроить полноценную судебную систему не удалось. Споры о подсудности по-прежнему не были редки. Попытки найти компетентный судебный орган порою приводили к отказу в правосудии. Отмеченной хаотичности дореформенной организации суда во многом способствовал принцип сословности, имевший на тот момент колоссальное значение⁵³. Важно и то, что количество судебных звеньев и инстанций, хотя и сократилось, но всё же оставалось произвольным. Как видно, даже поздний дореформенный суд нуждался в дальнейшей систематизации⁵⁴.

Наконец, четвертая значимая предпосылка связана с формированием судейского корпуса. В процессе исторического развития лица, задействованные в отправлении судебной функции, постепенно обретали качества, делающие их судьями в самом строгом смысле этого слова. Речь идет, во-первых, об их персональной независимости и, во-вторых, об их профессионализме.

Говоря о судейской независимости, стоит в первую очередь помнить о том, что судья strictosensu «не может иметь никакого непосредственного начальника»⁵⁵. Интересно, что воплощение этой идеи началось еще в Древнерусском государстве. Даже самые ранние законодательные акты, направленные на построение судебной иерархии, не закрепляли за вышестоящими «судами» право вмешиваться в дела нижестоящих инстанций, влияя на принимаемые решения. Не менее важно отметить, что с развитием российского судоустройства уже на дореформенном этапе наблюдалось постепенное расширение гарантий беспристрастности, причем некоторые из них имели довольно раннее происхождение⁵⁶.

Что касается профессионализма судей, здесь важны два аспекта. Первый состоит в освобождении лиц, осуществляющих судебную функцию, от иных видов профессиональной деятельности. Второй – в их обучении праву и искусству разрешения споров. Останавливаться на первом аспекте нет нужды, поскольку его реализация неразрывно связана с рассмотренной ранее идеей обособления суда от администрации. Если же говорить о профессиональном обучении судей, остается признать, что в России даже в XVIII в. наблюдалось «полное отсутствие юридической подготовки:… были законоведы в лице дьяков и подьячих, но не было образованных юристов»⁵⁷. Первые университеты с юридическими факультетами появились лишь в середине XVIII (Московский) – первой половине XIX(Казанский, Харьковский, Санкт-Петербургский, Киевский и др.) веков, а первое специализированное юридическое высшее учебное заведение – Императорское училище правоведения – возникло лишь в 1835 г.⁵⁸ Едва ли стоит удивляться, что даже к концу дореформенного периода «в судах первой инстанции неграмотные или малограмотные составляли большинство»⁵⁹.

Резюмируя особенности российского судоустройства до реформы 1864 г., можно вновь повторить два ключевых тезиса. С одной стороны, организация дореформенного суда была далека от идеала. Не только его внутреннее устройство, но и способы взаимодействия с иными органами власти требовали коренного пересмотра. С другой стороны, история отечественного суда до Великой реформы не была статичной. С течением времени он развивался, формируя почву для будущих масштабных преобразований. В последовавших затем изменениях видны «не скачки и не бред буйной теоретической мысли… а только логическое развитие институтов, раньше намеченных»⁶⁰. Судебная реформа 1864 г. была радикальным, но всё же вполне закономерным шагом.

§ 2. Судебная реформа 1864 г. и ее значение

Прежде чем приступить к рассмотрению содержания Судебной реформы, следует сделать одно важное уточнение. Хотя ее осуществление традиционно относят к 1864 г., необходимо понимать, что речь идет лишь о моменте утверждения соответствующих законов. Разумеется, как разработка реформы, так и ее реализация заняли много больше времени⁶¹. Подготовка будущих преобразований судебной части началась еще в 1840-х годах по инициативе главноуправляющего 2-м отделением императорской канцелярии Д.Н.Блудова. Впрочем, наиболее интенсивные и плодотворные проектные работы пришлись на 1861–1864 гг., когда Александр II, даровавший свободу крестьянам, обратил свой взор на проблему зависимости российского суда.

Осенью 1861 г. было принято решение извлечь из подготовленных ранее документов «главные основные начала», способные сформировать фундамент будущих судебных уставов. Вскоре эта задача была выполнена. 29 сентября 1862 г. император утвердил Основные положения преобразования судебной части в России⁶² – документ, очертивший контуры будущего судоустройства и обозначивший его узловые особенности (разделение властей, строгую последовательность обжалования решений, независимость и профессионализм судей и др.).

Следом за этим для составления проектов судебных уставов при Государственной Канцелярии была создана комиссия под председательством В.П.Буткова⁶³. Ее отделение судоустройства возглавил А.М.Плавский. Работа над проектами велась с ошеломляющей быстротой и заняла всего 11 месяцев. Уже осенью 1863 г. они были представлены на заключение министру юстиции Д.Н.Замятнину. Вскоре, после обстоятельного обсуждения и учета всех поступивших замечаний, подготовленные документы были одобрены высшей властью⁶⁴.

20 ноября 1864 г. Александр II подписал указ, совершивший настоящий переворот в истории российского суда. Своим высочайшим повелением император утвердил четыре кодекса, составивших нормативный фундамент великой Судебной реформы: 1)Учреждение судебных установлений; 2)Устав уголовного судопроизводства; 3)Устав гражданского судопроизводства и 4)Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. «Они – гласил Указ – вполне соответствуют желанию Нашему водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех… возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе Нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние»⁶⁵.

Надо сказать, что столь высокая оценка судебных уставов была вполне заслуженной. Будучи подготовлены в крайне сжатые сроки, они тем не менее несли на себе отпечаток весьма кропотливой работы. Вникая в их содержание, нельзя не заметить, что в них гармонично переплетены передовые достижения научной юридической мысли, отечественные правовые традиции и зарубежный опыт. И это неудивительно, ведь многие именитые правоведы приняли в разработке реформы самое непосредственное участие⁶⁶.

Главным актом Судебной реформы в области судоустройства стало Учреждение судебных установлений(далее – Учреждение). Именно в нм содержались нормы, очертившие структуру пореформенного суда и статус членов судебного ведомства. Согласно ст.1 Учреждения, судебная власть в Российской империи принадлежала только пяти «установлениям»: 1)мировым судьям; 2)съездам мировых судей; 3)окружным судам; 4)судебным палатам и 5)Правительствующему сенату⁶⁷. Эти суды, формируя общую юрисдикцию, рассматривали «все дела, как гражданские, так и уголовные» (ст. 2 Учреждения).

Дореволюционная доктрина подразделяла все судебные установления на две подсистемы. К местным (или мировым) установлениям относились мировые судьи (участковые и почетные) и съезды мировых судей. Мировые судьи заседали единолично, рассматривая по первой инстанции дела небольшой важности. Съезды формировались из всех мировых судей соответствующего мирового округа⁶⁸. Они собирались с установленной периодичностью для рассмотрения апелляционных либо кассационных жалоб на решения мировых судей.

Подсистема общих (или коронных) судебных установлений также не отличалась большой сложностью. Она состояла из трех звеньев: окружных судов, судебных палат и Правительствующего сената. Все общие установления заседали в коллегиальном составе.

Окружные суды рассматривали судебные дела по первой инстанции, действуя в составе не менее трех судей, к которым в ряде случаев присоединялась коллегия из 12 присяжных заседателей⁶⁹. Подсудность окружного суда соответствовала территории нескольких уездов.

Судебные палаты действовали в качестве судов апелляционной инстанции в делах, рассмотренных окружными судами без участия присяжных заседателей. Некоторые уголовные дела о «преступлениях гражданской службы» рассматривались судебными палатами по первой инстанции. В этом случае в состав суда взамен присяжных включались сословные представители. Для определения подсудности судебных палат формировались судебные округа, состоявшие из территорий нескольких губерний.

Правительствующий сенат рассматривался прежде всего как «верховный кассационный суд» империи. Для «заведования судебной частью» в этом качестве в нём были созданы два кассационных департамента: один для уголовных, другой для гражданских дел (ст. 114 Учреждения). В то же время по ряду уголовных дел Правительствующий сенат мог также действовать как суд первой или апелляционной инстанции.

Как видно, деятели Судебной реформы значительно преуспели в деле построения стройной и компактной судебной системы. Успех систематизации был во многом предопределен тем, что «бесконечное разнообразие и многочисленность инстанций»⁷⁰ сменились прозрачной и научно обоснованной последовательностью обжалования. Каждое судебное решение могло быть пересмотрено не более двух раз: сперва в апелляционном порядке с проверкой не только его законности, но и обоснованности, а позже – в порядке кассации по причине существенного нарушения закона. При этом по общему правилу единственным судом кассационной инстанции был Правительствующий сенат⁷¹. Важно и то, что Судебная реформа упразднила ревизионный порядок пересмотра, предполагавший сплошную перепроверку решений даже в отсутствие жалоб и протестов.

Впрочем, грамотное построение системы судебных мест – далеко не единственная заслуга реформы 1864 г. Новый суд действительно был полностью отделен от администрации. Полиция и органы государственного управления утратили прежние судебные функции. Назначение всех судей общих судебных установлений стало прерогативой императора⁷². Исчезли прежние правила об утверждении приговоров губернаторами. Однако значительней всего, вероятно, было то, что впервые свое воплощение начала обретать идея полноты судебной власти⁷³. Если ранее для воздействия на участников судопроизводства и исполнения собственных постановлений суд был вынужден обращаться к должностным лицам различных исполнительных органов, то реформа 1864 г. сделала его самодостаточным. Отныне при судебных местах находились не только канцелярии, но и прокуроры, судебные следователи, присяжные поверенные (адвокаты), судебные приставы, нотариусы и др.

Говоря о достижениях Судебной реформы, нельзя обойти вниманием преобразования, направленные на укрепление статуса судей. Во-первых, произошло существенное расширение гарантий судейской независимости. Статья 243 Учреждения закрепила требование несменяемости судей, защитив их не только от произвольного увольнения, но и от перевода в другую местность без их согласия. Кроме того, закон установил право всех членов суда на достойное вознаграждение, а в случае оставления службы – на соразмерное пенсионное обеспечение. Во-вторых, значительное внимание было уделено вопросу профессионализма судей новых судов. Для замещения соответствующих должностей в соответствии со ст.202 Учреждения требовалось доказать наличие достаточных «познаний по судебной части». На практике это требование действительно соблюдалось. Примечательно, что в кадровом укомплектовании первых судебных установлений самое активное участие принял министр юстиции Д.Н.Замятнин, обнаруживший немало одаренных правоведов и блестящих судебных ораторов⁷⁴.

Воздавая должное творцам и вдохновителям Судебной реформы, признавая ее многочисленные достоинства и, несомненно, прогрессивный характер, стоит всё же избегать ее чрезмерной идеализации. Едва ли возможно согласиться с Н.В.Муравьёвым, утверждавшим, что дальше начал, приведенных в судебных уставах, «нам незачем и некуда идти»⁷⁵. Очевидно, что, как и любое произведение человеческого ума, Судебная реформа 1864 г. имела свои недостатки. Достаточно вспомнить о том, что созданная ею судебная система отнюдь не была монолитной.

Так, несмотря на провозглашенную всесословность нового суда, параллельно с ним продолжала функционировать система сословных крестьянских судов. Собственную подсудность сохранили и военные суды, во многом основанные на архаичных началах, отвергаемых судебными уставами. В качестве специализированных действовали также коммерческие суды, лишь отчасти интегрированные в систему общих судебных установлений⁷⁶. Как пример средневекового горизонтального дуализма⁷⁷, на протяжении всего пореформенного периода сохранялись духовные суды, имевшие в условиях единства церкви и государства собственную юрисдикцию. Наконец, на окраинах империи, а также среди некоторых коренных народов России существовали инородческие суды.

И всё же, сознавая несовершенство Судебной реформы, нельзя не признать ее колоссальное и во многих отношениях непреходящее значение. Реформаторам удалось совершить почти невозможное: народ, сознанию которого, по выражению Б.И.Утина, «тип праведного судьи был чужд вообще»⁷⁸, проникся глубочайшим уважением и доверием к суду. Повысился не только общий уровень правосознания, но и престиж юридических профессий. Правовая наука России испытала небывалый подъем, оставив после себя поистине золотое наследие⁷⁹.

Судебная реформа 1864 г. надолго определила вектор эволюции отечественного суда. Следы ее влияния обнаруживаются не только в советском, но и в современном судоустройстве и судопроизводстве⁸⁰. Многие из принципов, положенных в основу Великой реформы, по-прежнему составляют фундамент российской судебной системы. Некоторые из них (разделение властей, состязательность, справедливость и др.) были отчасти переосмыслены, другие (независимость судей, право на защиту, участие населения в отправлении правосудия и др.) почти не изменились, но были усилены множеством новых гарантий. Именно поэтому знание истории и содержания Судебной реформы важно не только для ученых и составителей законов, но и для любых представителей юридической профессии⁸¹.