Текст книги "Масонские биографии"

Уэсткотт – историк

Как многие оккультисты, Уэсткотт сочетал в себе удивительную доверчивость и талант настоящего ученого. В искреннем стремлении доказать историческую преемственность адептов Розенкрейцерского Общества, он превзошел Генриха IV в умении сделать желание – отцом мысли168168
  У. Шекспир, «Генрих IV», часть II, акт IV, сцена 5: «Желание – отец той мысли, Гарри», перевод Е. Бируковой. – Прим. перев.


[Закрыть]. Он очень желал, чтобы розенкрейцеры существовали в Англии в начале XIX века – значит, они там тогда были (см, например, его работу «Розенкрейцеры: их история и цели», «Rosicrucians, their History and Aims», Ars Quatuor Coronatorum, 7—1894, pp. 36– 47). Вместо доказательств он приводит собственные весьма догматические утверждения, а объективную критику применяет к другим орденам, к которым сам относится более прохладно.

В 1919 г. Уэсткотт писал Дэвиду Флейтеру про Орден Fratres Lucis и недавно прочитанный рукописный ритуал Ирвина:

Там только слова, слова – и никакой информации, ни одного намека на сферу исследования. Не знаю, по-моему, он его сам написал, прикрывшись чужим именем; это не похоже на перевод с итальянского (письмо от 19 августа 1919 г.; Орден предположительно происходил из Флоренции).

Естественно, Уэсткотт осознавал и значение первоисточников и необходимость текстологической критики. В 1902 г. он написал Ройссу, что «должно быть в вашей стране полно старинных и где-то спрятанных розенкр. манускриптов», и просил его «приложить все силы к тому, чтобы найти хотя бы несколько» (письмо от 26 августа 1902 г.). Через несколько лет он выразил Гарднеру настоятельную просьбу тщательнее анализировать печатные работы, которые тот просматривал для включения в «Bibliotheca Rosicruciana». Он писал: «Пожалуйста, включи туда историю Хиггинса, даже если ты не согласен с моими доводами». Уэсткотт определенно имеет в виду некое Общество Розового Креста, описанное в «Анакалипсисе» (1833– 1836) Годфри Хиггинса как розенкрейцерское. Уэсткотт четко показал по контексту, что имеется в виду степень Князя Розы и Креста Древнего и Принятого Шотландского Устава, Гарднер принял его доводы, и книга была указана с соответствующей ремаркой (см. письма Уэсткотта от 14 и 17 декабря 1902 г. и 13 февраля 1903 г.) Уэсткотт также написал предисловие к книге Гарднера, опубликованное в первом томе его «Систематического каталога работ по оккультным наукам» («Catalogue Raisonné of works on the Occult Sciences», 1903), и даже посоветовал Секретарю Митропольной Коллегии приобрести экземпляр этого каталога и показывать его всех членам Общества на всех собраниях, а каждому новопосвященному члену – отдельно, «чтобы все знали, сколь много литературы породила розенкрейцерская традиция» (написано от руки на моем экземпляре).

Против него как библиографа и историка может свидетельствовать вопиющая история его махинаций с выдуманной историей Герметического Ордена Золотой Зари. Но здесь скорее был случай использования ничуть не менее порочной, но хотя бы освященной временем, тактики «цель оправдывает средства». Уэсткотт был искренен в своих эзотерических воззрениях и теориях, и если приписывание вымышленной древности его свежеиспеченному средству распространения оккультной мудрости могло привести к успеху и быстрому развитию, ему этого было достаточно. Узнай внешний мир о его готовности идти на подлог и умении его осуществлять, это, вероятно, повлияло бы на его репутацию спокойного и беспристрастного коронера; так что мне думается, что именно настоятельная необходимость очистить от подозрений свое доброе имя, а совсем не наглость и бессовестность, стояла за стремлением Уэсткотта «задавить» Мазерса.

Ложа «Quatuor Coronati» и эзотерическая школа масонских исследований

Вклад Уэсткотта в масонскую науку представляется не очень большим, но целью его всегда было оказывать влияние на других исследователей масонских тем, а не добиться личной славы.

Он стал восьмым членом (исключая основателей) исследовательской ложи «Quatuor Coronati» 2 декабря 1886 г. и через год (8 сентября 1887 г.) зачитал первый доклад – «Религия масонства: просвещенные Каббалой». В этом выступлении Уэсткотт активно отстаивал идею деизма как основополагающего принципа Цеха и пытался доказать каббалистическое происхождение символики трех градусов символической ложи, всячески подчеркивая женскую суть второго градуса. Прием он получил довольно прохладный: Р. Ф. Гоулд отказался принять главную посылку доклада, Спет высказался в том духе, что докладчик-де «вообще не сумел доказать древность второго градуса», а Вудфорд, от которого Уэсткотт определенно мог ждать поддержки, «просто вынужден был признаться, что не может согласиться как с изначальными посылками, так и с выводами бр. Уэсткотта» (AQC 1—1888, pp. 55—59).

Несмотря на столь неудачный старт, Уэсткотт отметился в протоколах ложи несколькими короткими сообщениями и зачитал еще пять докладов в период между 1893 (когда его выбрали Мастером этой ложи) и 1916 гг. Приветственный адрес по случаю избрания Мастером он решил использовать для яростной проповеди широкого взгляда на масонскую науку:

Выражу исключительно свое личное мнение: прочная и твердая приверженность истории и тенденция к отрицанию тайных Мистерий природы и науки, которые все мы, кстати, поклялись, изучать, могут со временем, если ситуация не изменится, привести к тому, что, с масонской точки зрения, мы будем заслуживать всяческого осуждения, если не проклятия… дабы избежать этого, следует поощрять стремление к более глубокому исследованию символизма и аналогий между любыми масонскими явлениями и подобными им явлениями в других обществах и школах Арканов… необходимо поощрять братьев в направлении привлечения внимания к Мистическому, а не к Материальному; к аллегорической стороне, а не к исторической; и я заверяю вас, что, поступая так, я буду хранить верность духу и букве вашего древнего ритуала гораздо лучше, чем все ваши эрудиты, кого я, честное слово, рад и горд видеть своими учителями и собратьями, но с кем я кардинально расхожусь во взглядах (AQC 6—1893, p. 204).

Итак, он возложил себе на плечи некое задание – и провалил его, потому что большинство членов ложи так и остались в лагере «традиционалистов». Уэсткотт снова нападает на эту «традиционную» школу в своей работе «Розенкрейцеры: их история и цели», зачитанной позднее в тот же год:

У вас нет никаких документальных подтверждений, которые можно было бы показать другим, когда именно главные философские и мистические аллюзии укоренились в масонском ритуале, но есть немало сторонников теории, гласящей, что ритуал спекулятивного масонства сформировался как единое целое в 1717 году – этот год считается великой вехой становления Ордена. Я же возражу, что Эшмол, и Воган были хранителями того самого древнего знания, которое, предположительно, содержится в нашем масонском ритуале благодаря тому, что они вступили в это Общество, и если это не они составили ритуал спекулятивного масонства в нынешней форме, то есть со всеми отсылками к каббалистике и мудрости Египта, то выводы тогда могут быть гораздо более фантастическими, чем если принять как данность, что это сделали именно они (AQC 7—1894).

Здесь он в одном абзаце излагает основополагающие принципы своей эзотерической научной школы: суть в том, что он предлагает узаконить практику выведения исторических закономерностей, в отсутствие документальных свидетельств, из текстологического анализа масонских ритуалов. Если некий символ присутствует и в Каббале, и в масонстве, ergo существует неоспоримая связь между этими понятиями, а значит, первые спекулятивные масоны были также и каббалистами.

Этот подход к масонским исследованиям может показаться и неумным и неподобающим, но он и не настолько глуп, как говорит бр. Хэмилл, приписывающий ему «явную неспособность различать исторические факты и легенды» (John Hamill, «The Craft», 1986, p. 22). Повествуя о различных подходах к изучению масонской истории, бр. Хэмилл дает определение «традиционной» школы как «такой, где теория строится на основании проверяемых достоверных фактов и документов», в то время как нетрадиционные подходы – это, по его мнению, такие, «где делаются попытки поместить масонство в контекст традиции Мистерий по признаку сходства учений, аллегорий и символики Цеха и различных эзотерических традиций» (С. 15). Затем бр. Хэмилл разделяет нетрадиционные подходы на четыре основные школы: эзотерическую, мистическую, символическую и романтическую, хотя, за исключением последней – характеризующейся слепой верой в неизменную с незапамятных времен природу масонского ритуала, – не всегда представляется возможным понять, чем одна описанная школа отличается от другой.

Без сомнения, претензии бр. Хэмилла к методам Эзотерической школы не могут быть целиком и полностью применены к Уэсткотту. По словам бр. Хэмилла, последователи Эзотерической школы

…берут принципы, ритуалы, внешние формы, символы и язык масонства, проводят параллели с другими группами (игнорируя тот факт, что принципы и многие символы носят универсальный характер и не являются исключительной собственностью или прерогативой масонства) и затем делают вывод о том, что эти сходства не случайны, но намеренны и посему являются свидетельством связи между указанными традициями. Они придают огромное значение дополнительным степеням, наделяя их воображаемой древностью, а также извлекая из их эзотерического содержания и символики зачастую гораздо больше, чем предполагалось их создателями. Рассматривая масонство во всем разнообразии ветвей как единое посвятительное целое, что не так, Эзотерическая школа сравнивает его с другими посвятительными системами, обнаруживает сходства, реальные или воображаемые, и заключает, что между этими системами существует взаимная связь (С. 22– 23).

Естественно, кое-кто полностью подпадает под это определение, Джон Яркер, например, равно как и Кеннет Макензи, но Уэсткотт куда рационалистичнее их: он был преисполнен скептицизма в отношении предполагаемой древности дополнительных степеней и, даже считая масонство частью посвятительной традиции, он отдельно упоминал, что отрицает наличие связей между ним и древними религиями Мистерий, о которых он написал последние две из зачитанных в ложе работ: «Масонство и его связи с ессеями» и «Сходства между масонством и культом Митры» («Freemasonry and its relation to the Essenes, AQC 28—1915, pp. 67– 79; «The Resemblances of Freemasonry to the cult of Mithra», AQC 29—1916, pp. 336– 347). Его подход скорее состоял в том, чтобы в отсутствие исторических фактов считать легенду достаточной заменой этим фактам.

Ко времени написания этих последних работ подход Уэсткотта уже успел растерять и тех немногих сторонников, что были у него раньше. Из его ближайшего круга друзей-эзотериков Ирвин умер уже давно, в 1893 г., Яркер – недавно, в 1913 г., а сильные ученые, активно работавшие и в ложе «Quatuor Coronati», и в S. R. I. A. : У. Дж. Сонгхерст, Дэвид Флейтер и У. Уоннакотт, – стали жестко разграничивать свои эзотерические и масонские интересы, в то время как прочие масонские ученые оставались при убеждении, что на научные вопросы масонской истории нельзя отвечать методами, выходящими за рамки традиционалистского подхода. После 1916 г. труды сторонников Эзотерической школы больше не встречаются на страницах «Ars Quatuor Coronatorum». Не снискав в среде традиционалистов никакого сочувствия своим целям и методам, Уэсткотт больше ничего не писал о масонской истории, и все написанные им в последние годы статьи были посвящены эзотерическим темам и публиковались там, где он надеялся на внимание к своему труду и интерес к его результатам со стороны хотя бы части читателей, а именно в «Трудах Митропольной Коллегии».

К 1920 г., то есть ко времени отъезда из Англии и поселения в Южной Африке, Уэсткотт уже разочаровался в масонстве как таковом и уж точно не разделял (если когда-то вообще разделял) мнение членов своих розенкрейцерских коллегий, что титул почетного великого офицера, которым Великая Ложа наградила его в 1902 г., означал признание его заслуг как оккультиста. Ральф Палмер-Томас из Митропольной Коллегии писал ему в поздравительном письме:

Пожалуйста, прими мои сердечные поздравления в связи с новым званием великого офицера, которым, как я слышал, тебя наградили. Приятно было не только узнать, что его предложили лично тебе, но также и осознавать, что наконец-то обрел признание весь титанический объем работы столь выдающегося оккультиста, как ты (письмо от 13 июня 1902 г.; хранится в личных бумагах Уэсткотта).

Эту точку зрения разделяли и другие масоны-розенкрейцеры. На собрании Митропольной Коллегии в июле 1902 г. д-р Брайндли-Джонс поставил на голосование внесенное предложение поздравить Уэсткотта, сказав при этом, что «эти почести – не только знак признания выдающихся заслуг Весьма Достопочтенного Верховного Мага перед вольным каменщичеством, но и новый знак отличия для всего Общества» («Труды…», 1902, С. 6). Это событие, впрочем, прошло не замеченным за пределами эзотерических кругов.

Уэсткотт продолжал пропагандировать масонские исследования, пусть и по причинам, совершенно иным, чем у сторонников Традиционной школы. В предисловии к «Каталогу историй лож» Гарднера (1912 г., 3-й том «Систематического каталога…») Уэсткотт пишет:

Интерес масонского исследователя к этим работам находится в большой зависимости от древности даты освящения той или иной ложи: в протоколах первых лет существования старейших наших лож содержатся многие в высшей степени примечательные подробности ведения собраний, составления конституций, ритуалов разных градусов и в особенности полномочий Досточтимого Мастера и офицеров, есть даже обычаи, которые мы давно уже не соблюдаем (С. v).

Ему не приходило в голову, что интерес могут представлять и имена и профессии членов старинных лож.

Он пытался развивать масонскую науку и в Южной Африке. Вскоре после прибытия в Дурбан он писал Гарднеру:

Масоны тут со мной носятся. Я тут везде почетный гость. Я прочел две лекции, а теперь меня пригласили в Питермарицбург прочесть еще одну (письмо от 5 декабря 1920 г.).

Но его энтузиазма хватило не надолго. Уже в августе 1922 г. он жаловался Гарднеру:

Они [теософы] здесь единственные грамотные люди, потому что масоны интересуются только своим ритуалом и слушать ничего не хотят о масонской истории и т. д. (письмо от 6 августа 1922 г.).

Уэсткотт регулярно писал Гарднеру до самого начала болезни, оказавшейся для него смертельной, в июле 1925 г. Но больше он о масонстве не упоминал: основатель Эзотерической школы перелистнул эту страницу своей жизни.

Эзотерическая школа после смерти Уэсткотта

Нужно подчеркнуть, что сам термин «Эзотерическая школа» недавнего изобретения и описывает научный стиль, который никогда ранее не был формализован и сведен в единую цельную систему теми или иными конкретными людьми. Со смертью Уэсткотта масонская наука утратила одного отдельного человека, чье влияние – теоретически – могло привести к формированию четко определенной и цельной «эзотерической школы», могшей – теоретически – дополнить и развить методологию школы традиционной. Критика, с другой стороны, могла бы удерживать в рамках разумного особо рьяных сторонников такой «эзотерической школы». После его смерти не нашлось больше никого столь же образованного, или даже притворявшегося таковым, кто мог бы занять его место.

Из недр S. R. I. A. вышли несколько действительно талантливых ученых, но они старались четко отделять свои эзотерические изыскания от изысканий в области масонской истории и не пытались связать свои исторические исследования с потаенными окольными относительно масонства тропами сравнительного изучения посвятительных традиций и текстологического анализа, являвшегося ключевым элементом подхода Уэсткотта, который он всячески отстаивал и к которому поощрял других169169
  Примеры самых серьезных исследований: B. Telepneff, «Rosicrucians in Russia», Transactions of the Metropolitan College, 1924, pp. 25—41; G. P. G. Hills, «General Rainsford and his Rosicrucian Studies», Transactions, 1922, pp. 7—29. И Телепнефф, и Хиллс также писали в «AQC». Самым выдающимся ученым-розенкрейцером был полковник Х. С. Брюс Уилсон, автор «Ранней истории S. R. I. A.» («Early History of the S. R. I. A.», 1937– 1944), идеального примера тщательно проведенного исследования.


[Закрыть].

За последние пятнадцать лет значительно возрос интерес к многочисленным одиозным фигурам, из которых складывалась вся история развития маргинального масонства в Викторианскую эру, но мало кто задавался целью изучить их мотивы или вообще привлечь известный аппарат научной методологии к исследованию их духовных порывов. Многие сферы их деятельности, правда, находятся далеко за границами традиционной сферы исследований масонского ученого, но вообще изучение передачи эзотерических идей и традиций, как указывает бр. Хэмилл (op. cit., С. 22), – это достойная тема для исследования, к сожалению, столь часто пренебрегаемая.

Причина этого пренебрежения, вероятно, состоит во вполне понятном желании части представителей традиционной школы максимально дистанцироваться от многочисленных безумных заявлений на тему масонских истории и традиций, сделанных в свое время представителями Эзотерической школы. К 20-м годам ХХ века работы, выполненные в «эзотерическом» ключе вовсе исчезли со страниц отчетов и сборников материалов масонских исследовательских лож и научных кружков170170
  Например, в т. 1 «Трудов Манчестерской ассоциации масонских исследований» появляется работа F. W. Brocklebank «Rosicrucianism and its connection with Freemasonry», в которой явно используется «эзотерический» научный подход. Их похожих на нее можно назвать только еще одну – Covey-Crump, «The Craft and the Kabbalah», Vol. 8, 1918. В «Трудах Лейстерской исследовательской ложи №2429» лишь одна публикация подпадает под определение «эзотерической» – W. H. Riley, «Freemasonry and the Signs of the Zodiac», 1939.


[Закрыть]. Вполне естественно стремление поддерживать свою респектабельность как академического ученого строгой приверженностью традиционной научной школе. Это признавал и сам Уэсткотт, в своем приветственном адресе после избрания Мастером ложи в 1893 г. сказавший:

Культурным людям этой страны, каковы и мы сами, глубокие исторические исследования внушают чувство реальности и стабильности – тех свойств, которых, конечно, не хватало масонским авторам до момента создания ложи «Quatuor Coronati». (AQC 6—1893, p. 204)

Однако если Эзотерической школе был закрыт путь к публикации в масонской научной прессе, то во внешнем мире этот запрет не действовал. В период между мировыми войнами книги, основанные на эзотерическом подходе, появились в изобилии, и их авторы (взять хотя бы Ф. де П. Кастеллса, Дж. С. М. Уорда и Дадли Райта) делали такие заявления и выводы, которые явно выглядели бы менее притянутыми за уши и абсурдными, если бы авторы предварительно воспользовались бы благом научной критики внутри своей собственной исследовательской ложи, если принадлежали к таковой. Действительно, они подвергались критике, часто довольно суровой, в обзорах научной литературы в масонских печатных изданиях, но эта критика не в силах была ничто изменить в самих их текстах, равно как и повлиять на продажи. Например, девять тысяч экземпляров «Новой энциклопедии франкмасонства» А. Э. Уэйта были проданы в период 1921– 1937 гг., невзирая на изобилие фактических ошибок и многие иные недостатки.

Возможно, ничто из перечисленного выше не имело бы значения, не влияй эта ситуация на восприятие масонства обществом. Книги Кастеллса, Уорда, Райта, Уэйта и других получали широкое распространение и внутри Цеха и вне его, их приобретали противники масонства, воспринимая как изложение авторитетной, если не вообще официальной, позиции Цеха. В обоих своих враждебных по отношению к масонству трудах «Тьма зримая» и «Христианин в степени» («Freemasonry: Darkness Visible», 1952; «Christian by Degrees», 1954) преподобный Уолтон Хана приводит обширные цитаты из книг Кастеллса и Уорда (и чуть менее обширные – из Уэйта) в подтверждение своего тезиса, что масонство пародирует христианство; этот тезис завоевал широкую популярность, сколь ложен он бы ни был. Не так давно о книгах Ханы вспомнили снова, когда их процитировали в одной из самых лживых и агрессивных антимасонских книг за всю историю – в «Братстве» Стивена Найта («The Brotherhood», 1983).

Эти атаки на масонство было бы гораздо труднее начинать и вести, если бы в мире было поменьше широкодоступных неразумных книг о масонстве, написанных самими масонами. Как в прошлом Традиционную школу в меньшей степени беспокоило то, что в ней принято считать академической чистотой, и поэтому она впитывала и умеренно терпимо относилась к работе Эзотерической школы (о чем мечтал Уэсткотт), так и теперь, мне кажется, масонская наука могла бы многое приобрести за счет воздействия стимула в виде того, что я бы назвал, если мне будет позволено, авантюрной наукой. Так Цех мог бы, по всей вероятности, избежать многих несправедливых обвинений со стороны своих противников – обвинений, которые, в принципе, для масонства являются чем-то вроде самострела, намеренного причинения вреда себе самому.

Благодарности

Я должен выразить благодарность Совету по Общим вопросам за разрешение изучить и процитировать в данной работе материалы из Библиотеки Объединенной Великой Ложи Англии, и в особенности я хотел бы поблагодарить бр. Дж. М. Хэмилла, Библиотекаря и Куратора, за постоянную помощь и дружеское теплое отношение. Перед бр. Аланом Дэвисом, Верховным Магом Societas Rosicruciana in Anglia, я в большом долгу за разрешение изучить и процитировать рукописи из Библиотеки Высшего Совета Общества, а также я благодарю бр. Эндрю Стивенсона за совершенно неоценимую помощь в составлении сводной таблицы масонской карьеры Уэсткотта, в частности, в S. R. I. A. В совершенно неоплатном долгу я перед бр. Элликом Хоувом, поскольку без его помощи и поддержки в деле освоения открытой им темы маргинального масонства эта работа попросту не была бы написана. Также я должен выразить благодарность персоналу Института Варбурга за помощь и неизменную вежливость.