Текст книги "Ноосферное образование в евразийском пространстве. Том 2. Книга 2"

1. Василенко В. Н. Ноосферные критерии качества жизни народа и доктрины безопасности российского государства. //Уровень жизни населения регионов России. – № 1–2. – 2009. С. 88–111.

2. Субетто А. И. Наука и общество в начале XXI века (ноосферные основания единства). – СПб – Кострома: КГУ им. Некрасова. 2009. – 210 с.

3. Андреева Г. Ф., Жеребина Л. Ю. Биолого-социально-психологические предпосылки здоровья саратовской популяции/ Научные проблемы национальной безопасности России. Меж. вуз. сб. /Мин. обр. РФ. Саратов: Юл, 2003. – С. 202–208.

4. Суханова Л. П. Перинатальные проблемы воспроизводства населения России в переходный период.: Научное издание/ М.: – «Канон + «, 2006. – 272с.

5. Назарова И. Б. Здоровье занятого населения. – М: МАКС Пресс, – 2007.– 526 с.

6. Римашевская Н. М. О социальной цене реформ //Куда идет Россия? М: Московская высшая школа социальных и экономических наук.,1995.

7. Римашевская Н. М. Формирование качества трудовых ресурсов страны //Народонаселение. – 2003, № 2, С. 6–14.

8. Рагимова О. А. Социальное здоровье и социальная адаптация детей к школе. Проблема нормы и патологии: современные дискурсивные практики /Междунар. научн-практич. конф. Саратов: Из-во СГМУ, 2002 -211–215с.

9. Елисеев Ю. Ю. Современные аспекты профилактики йодo-дефицитных состояний в саратовском регионе// Сб. Проблемы дифицита йода и микронутриентов и его профилактика. Саратов: 2000.

10. Лисовский В. Т. Молодежь и образование на пороге XXI / В. Т. Лисовский // Молодежь: цифры, факты, мнения. – СПб. – 1995. – № 2/3.

11. Яковлев Л. С. Инвайронментальные механизмы социализации: структурация жизненных пространств. – Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та. – 1997. – 148с.

12. Рагимова О. А., Андреева Г. Ф., Жеребина Л. Ю. Социология здоровья: перспективы развития /Социально-экономические проблемы гуманизации современного общественного развития. Меж. вуз. науч. сб. – Саратов: «Аквариус», 2004. – С. 96–102.

13. Архипова Л. Ю. Профессиональные аспекты самооценки здоровья студенческой молодежи. //Автореф. дис. на соиск. учен. степ. к.м.н.: 2009 25с..

14. Журавлева И. В. Здоровье подростков: социологический анализ / И. В. Журавлева. М.: Изд-во Института социологии РАН. 2002. 240 с

15. Иманов Г. М., Никандров Н. Д. Потев М. И. Смольный институт: прошлое, настоящее, будущее. – СПб.: ГУАП, 2009. – 180 с.

16. Понукалин А. А. Акмеология в 2-х частях. Ч I. – Саратов: Из-во Латанова,В. П. 2000,-

17. Тихонова Н. Е. Феномен городской бедности в современной России. М.: Летний сад, 2003.

18. Рагимова О. А. Ноосферная стратегия охраны здоровья граждан России XXI века. Саратов: Из-во ИЦ «Наука», 2010. -318.

19. Василенко В. Н. Ноосферные критерии качества жизни народа и доктрины безопасности российского государства. //Уровень жизни населения регионов России № 1–2. – 2009. – С.88–111.

Мотивы ноосферного биодизайна в современном экстремальном экологическом пространстве
А. Д. Ярмоленко

С конца 70-х годов становятся актуальными проблемы, связанные со средой, окружающей человека. В связи с интенсификацией производственных процессов и проблемой повышения квалификации специалистов, необходимы меры по компенсации увеличивающейся производственной и информационной нагрузки. В связи с этим перед проектантами была поставлена задача: создать новый тип учёного, предназначенного для инновационных процессов – художественно одарённого и проективного человека, адаптированного к универсальным задачам.

Исходя из специфики постановки функциональных задач следует необходимость создания условий для обеспечения здоровья человека и гармонизации сред его обитания, с необходимой ориентацией на биосферный подход к построению системы жизнеобеспечения (СЖО), в соответствии с концепцией академика В. П. Казначеева. [1]

Ряд специалистов отмечает актуальность мобильной архитектуры, то есть стиля присущего техническим сооружениям, транспортным средствам, машинам, аппаратам, космической технике и т. п. Не менее характерным (как это отмечал американский архитектор Р. Вентури – ученик знаменитого Ле Корбюзье) является для архитекторов их своеобразное тяготение к так называемым «великим первичным формам». Сходные тенденции можно обнаружить и в дизайне, где особенности промышленного производства приводят к структурированию композиций, где наряду с формами параллелепипедов, изображаемых с использованием декартовой системы координат, обнаруживаются мотивы сфероидальности и полярной системы координат;

Казалось бы, мотивы в архитектуре в стилях барокко, рококо и в модерне существенно отличаются от классики наиболее приближенной к технике, но как выясняется, современные тенденции архитектурной бионики, в сущности, исходят из той же оппозиции к прямоугольным формам, что и приемы дизайна. Можно отметить общность приемов формообразования в авиа-, вагоно-, судо– и автомобилестроении, для которых характерны аналогии с природными бионическими объектами, например, яйцевидными, каплевидными грибовидными и рядом других форм.

На объемы мобильной архитектуры в значительной мере оказали влияние гидро– или аэродинамические тенденции, а также функционирование (СЖО) в особых средах, с воздействием более высоких или низких температур, а также в иных экстремальных условиях. В связи с этим видимо, можно сформулировать некоторый общий принцип энергоактивности в архитектуре, ориентированный на преодоление особых внешних условий и воздействий [2]. Что касается биообъектов, то мотивы их формообразования обусловлены как внутренними воздействиями (особенностями генезиса), так и условиями длительной эволюции, роста или воздействием материализованных энергопотоков, например воплощенных в замкнутых циклично принципах «турбосомы», которые разрабатывал в архитектурной бионике ее основатель архитектор Ю. С. Лебедев [3]. Вариантом ответа на этот вопрос является проектирование так называемых «сосудов высокого давления», используемых для аппаратов, предназначенных для погружения на значительные глубины, – батискафов. Подобные закономерности имеют различные аналогии в относительно более статичных условиях в процессах роста у растений или более динамичных у животных.

Можно напомнить, что в архитектуре к первичным формам можно отнести, например, кубические, пирамидальные, сводчатые, радиальные или сфероидальные формы. В качестве характерного приема, в значительной мере удовлетворяющего актуальным технологическим и бионическим принципам, нами совместно с архитектором В. А. Пунтусом было отмечено, использование для формообразования тел вращения. Дополняя предлагаемую нами группу тел вращения (цилиндр, шар, конус) ещё и тороидальными формами, которые нашли свое отражение еще в проектах К. Э. Циолковского (например, «Грезах о земле и небе»), мы расширяем палитру форм.

После запуска искусственного спутника Земли в СССР в 1957 году у дизайнеров возникает особенный интерес к проблеме тора. К разработке тороидальной схемы подключаются компании «Дуглас» и 'Боинг" (США). Свою версию предлагает фирма «Норт америкен авиэйшн», где тор превращается в шестиугольник из цилиндрических отсеков с тремя спицами-коммуникациями, соединенными со ступицей. В Калифорнийском торе массой 500 тысяч тонн и вместимостью 10 тыс. жителей при плотности 144 человека на гектар более 450 тысяч квадратных метров отводились на возделывание овощей и фруктов.

Параллельно производится и техническая оценка физических свойств и характеристик тора и сферы. В отличие, например, от цилиндров, конусов и эллипсоидов, например при приложении к ним равномерно распределённых нагрузок не наблюдается локализованных концентраций напряжений. Следовательно, можно говорить об инвариантности их собственных топологических свойств. Это свойство форм используется в сосудах высокого давления и в сооружениях, предназначенных для ускорителей элементарных частиц. В США (Принстон) О'Нейлом был разработан проект орбитальной космической станции, где использован мотив тора, достигающего уже 1600 м в диаметре. Однако наряду с проектами, которые вполне можно отнести к фантастическим, динамичная форма тора использовалась и для практических целей – для ускорителя плазменной установки, которая позднее получила развитие в термоядерном реакторе в США и в советской установке «Токамак». Такие системы называемые ускорителями элементарных частиц не утратили своей актуальности и сегодня. В сентябре 2008 года было получено известие о запуске подобного кольцевого коллайдера, который уже нельзя отнести к тороидам при его протяженности 27 километров. Он расположен на территории Бельгии и Швейцарии. Здесь нас интересует не столько сам эксперимент, для которого был предназначен коллайдер, сколько актуальность постановки эксперимента в циклически замкнутой форме движения элементарных частиц в ускорителе.

Важные функции использования формы тора для космических целей подтверждают прогнозы К. Э. Циолковского, связанные космической архитектурой. Именно он предлагал вращающийся тор-бублик для воссоздания в космических условиях отсутствующей там силы тяжести.

Возникает вопрос, почему бы не использовать подобные космические формы зданий на Земле? Они могли бы служить для адаптации в экстремальных условиях. (проекты такого типа разрабатывались в Ленинградском Зональном НИИ экспериментального проектирования – в ЛенЗНИЭПе в конце 80-х годов для целей психофизиологической реабилитации населения)[4]. Кроме того, они могли бы стать выразительными зданиями нового поколения в контрасте с традиционной застройкой брускового типа в, так называемом, «спальном» районе любого крупного города.

Примерно в эти же годы в США, на архитектурном факультете Политехнического института в Хьюстоне было создано совместное предприятие SICSA, чтобы на основании технических условий разработанных совместно с сотрудниками НАСА исследовать возможности космической архитектуры (возможно, что было бы удачнее называть проекты, разрабатываемые в Хьюстоне дизайном). Один из таких проектов был разработан на основе вращения своеобразных колец из жилых и рабочих модулей, различные радиусы из которых обеспечивали различные параметры силы тяжести как функции скорости вращения орбитальной станции. Разработка была связана с заданием третьей ступени президентской программы Буша старшего по освоения космического пространства. Её первой ступенью была база в Антарктиде, второй – Лунное поселение.

Формы тора – эхина широко известны и применяются в архитектуре с древних времен. Не менее известны и другие тела вращения, – например разнообразные квазисферические купола, увенчивающие христианские культовые здания. В наше время отмечается топологическое сродство сферических и тороидальных форм, и это существенно, так как сфера с давних времен ассоциируется со свойством гармонии.

Ленинградский архитектор И. П. Шмелев отмечал, что «необходимо быть посвященным в суть геометрической механики (формы), чтобы понимать ее содержание… ее канонический метод, обусловливающий новые технологические приемы, сборность, стандартизацию и унификацию» [4]. Его разработки развивали схему пропорционирования «Модулор» знаменитого Ле Корбюзье, но в развитие Игорь Павлович предлагал оригинальную схему генезиса заключённых в сферу торов, диаметр которых увеличивался по мере разворачивания в ней кривой – кардиоиды. Может показаться странным то совпадение, которое было обнаружено нами при исследовании эволюции безъядерных клеток красной крови человека, выполненные нами в ЛенЗНИИЭПе совместно со специалистами московского НИИ морфологии Человека: профессором А. Г. Марачевым и инженером Л. Н. Хромовым. Эти клетки – так называемого, биоэнергетического пигмента, – эволюционирующие в процессах эритропоэза, имеют сходство, можно сказать, даже своеобразное сродство, со спиралоидной дуплекс – сферой И. П. Шмелева.

Таким образом, теперь можно предложить эти динамичные мотивы в качестве значимых мотивов вытекающих из более широкого класса природных процессов. Совместно со студентами кафедры средового дизайна (заведующий профессор В. А. Кирпичёв) СПбГХПА имени А. Л. Штиглица нами были проработаны решения квазитороидальных форм для различных условий: на Земле, но и в космосе и в водной среде. Первые модели, использующие аналоги разнообразных природных процессов, были разработаны в Архитектурной бионике, родоначальником которой был заслуженный архитектор РСФСР Ю. С. Лебедев. Затем эта концепция могла бы быть положена в основу не только «Архитектурной бионики Лебедева», но и концепции биодизайна, которую начал разрабатывать профессор и проректор СПбГХПА Е. Н. Лазарев.

С усугублением процессов загрязнения природы к промышленности предъявляются требования уменьшения отходов, что возможно также с переходом на замкнутые производственные циклы. И в связи с этим можно отметить, представленный на заседании Комитета охраны окружающей среды (ООС) и рационального использования природных ресурсов (РИПР), работавшего под руководством академика К. Я. Кондратьева, доклад В. Г. Горшкова "Регуляция круговоротов веществ в биосфере"[5]. Докладчик обрисовал драматическую тенденцию влияния техногенного и антропогенного прессинга на биосферу в целом. Как гипотеза, им была представлена совмещенная с вращением геоида нашей планеты модель замкнутого круговорота веществ (имеющая вид ротора, состоящего из значительного числа колец), присущего всей природной системе [6].

В качестве основного фактора обеспечивающего гармоничное сосуществование на планете Земля рассматривалось потребление энергии живыми организмами. Докладчику удалось достаточно убедительно показать гигантские размеры, которых достигло потребление энергии, приходящееся на долю человека в XX веке. В связи с этим доля энергии, которая приходится на остальные живые организмы резко уменьшается в пропорциональном отношении, и это в первую очередь сказывается на наиболее слабых биологических звеньях совокупной биомассы, входящих в состав сложных и более высокоорганизованных организмов. Это чревато для них болезнями для населения, как следствия влияний загрязнений водоёмов. атмосферы и загрязнения окружающей среды продуктами нерегулируемых отходов от промышленных предприятий. Таким образом, нарушаются системы защиты ландшафтов и в широком смысле процессы саморегуляции сложившиеся в биосфере.

Предполагая некоторое сходство между замкнутой системой и дифференциацией на отдельные круговороты вещества и энергии в строении биосферы, есть основание рассматривать её как ещё один значимый пункт для нашей концепции биодизайна. Иллюстрируя своеобразные мотивы ноосферы, которые не были в достаточной мере разработаны В. И. Вернадским, можно предположить, что в результате вращения, возможную декомпозицию при трансформации сферы в систему пересекающихся колец – сетчатую оболочку, рассматриваемую в сферической геометрии. Такие траектории могут образовывать разнообразные динамически уравновешенные сети. Эта тема проработана в куполах XX века (лидером этой разработки является Р. Б. Фуллер, ставший вместе с фуллеренами в США национальной знаменитостью). В своей основе, им были первоначально использованы сочетания правильных многогранников Платона, с различными способами дальнейшего деления сферического многогранника.

Возможно, что своеобразными прототипами или биоаналогами «Синергетической энергетической геометрии Р. Б. Фуллера» могла служить книга Э. Геккеля – Красота форм в природе. Ещё один оригинальный аналог содержится в биологических исследованиях проблемы эволюции живого вещества на нашей планете профессора М. В. Буреня, открывшего «закон критического числа клеток в соответствующих популяциях» [7]. В его модели были определены критические числа для пшеницы – 590 клеток, для лука – 1156 и для грецкого ореха 5016 клеток, где они образуют тесную сфероидальную упаковку. В результате можно перейти и к характерной разбивке внешней оболочки сферы, связывая центры ядер мембраны – глобальной биосферной сетчатой оболочкой.

Остальные оболочки в виде техносферы, социосферы, психосферы и являются своеобразной надстройкой на основе биосферы и при её гармоничном завершении, являясь компонентами эволюционирующей ноосферы. Таким образом, мы отмечаем один из наиболее общих случаев сопряжения, на нашей планете, объединенных, как единое целое, саморегулируюемых до определённых пределов круговоротов. Не это ли подразумевалось В. И. Вернадским при разработке основ входящих в концепцию ноосферы [8]? В биодизайне эти мотивы выступают в качестве архетипа необходимого для генезиса первичной порождающей формы, отражая одновременно и технологические тенденции и современный уровень гармонизации, необходимый для совершенствования состояния общественного и научного сознания.

Нами разработаны эскизные предложения по практическому применению тороидальных зданий, предназначенных для промышленного применения [9]. Подчёркивая актуальность внедрения тороидальных, или скорее квазитороидальных форм, можно констатировать, что именно цикличность их применения, в сборно-разборном варианте для трасс газопроводов и ЛЭП или для вахтенных посёлков на относительно короткие сроки использования, поможет обеспечить экологическую чистоту. Это особенно важно в циркумполярных районах, где оптимальное функционирование систем жизнеобеспечения (СЖО) являются залогом здоровья человека в экстремальной, и можно сказать легко ранимой, среде обитания. Однако наряду с временными сборно-разборными квазитороидами, и в особенности для посёлков советского периода в энергетически значимых узлах биосферного значения, можно рекомендовать размещение баз медицинского, социального и культурного значения сопряжённых с концепцией «биосферных космических станций – БКС» академика В. П. Казначеева.

В качестве третьего пункта нашей концепции биодизайна предлагается рассмотреть особенности распределения антропологических канонов на евразийской траектории. Именно это является необходимым компонентом для ноосферного объёма, так как вместо прежних градообразующих факторов уже есть попытки включения в территориально-производственные комплексы (ТПК) антропогенного фактора и преобразованного, таким образом ТПК в ТПАК [10]. Автор разработки профессор С. Д. Митягин основывался на возможности осуществлении Государственной программы управления урбанизированными территориями, и эти мотивы сохраняют ценность как позитив, хотя перестройка сегодня вместо градообразующих факторов Советского периода, требует учёта интересов сложившегося контингента собственников. Однако не менее существенным остаётся человек – антропогенный фактор, который требуется включить в моделирование ноосферы. В связи с этим в основном, даже с учётом значительно большей мобильности населения, следует считаться с генезисом системы народонаселения. А для этого предлагается рассмотреть применение евразийской канонической концепции для систем жизнеобеспечения (СЖО), исходя из особенностей построения сложившихся антропологических канонов в архитектуре и в изобразительном искусстве и в доминирующих религиозных системах.

Хроника античных пропорций. Схема канона Поликлета возможно не сохранилась бы до нашего времени и не стала бы широко известной для скульпторов, архитекторов и художников, если бы, не реконструкция её выполненная Леонардо да Винчи. Значение её трудно переоценить, так как в ней заключены пропорции фундаментальных антропометрических констант [11]. Первой составляющей канона является отношение, связанное с задачей о квадратуре круга, и при этом имеется доказательство иррациональности этого числа «π = 3,142…», данное Ламбертом и Лежандром. А теорема Линдемана (доказанная в 1882 году) о трансцедентности числа «π», выявляет вопрос о квадратуре ещё в более широком, можно сказать в глобальном масштабе [12, 13]. И этим не ограничивается антропометрическая схема, которую называют каноном Поликлета. Смещение вверх центра круга относительно центра квадрата делит сторону квадрата и соответственно рост человеческой фигуры в пропорции золотого сечения «φ = 1,618…».

К середине первого тысячелетия сформировался канон христианского храма, где обнаруживается аналогия с «квадратурой» – кубический (земной) базис здания увенчивается куполом – телом вращения и символом небесного свода, как противопоставление «мира горнего – миру дольнему». Купол располагается непосредственно над средокрестьем или трансептом храма. Архитектурный канон моделирует эти отношения как переход от прямоугольного плана к опорным частям купола. Это осуществляется за счёт возведения сводов: крестовых, зеркальных, парусных, бочарных и прочих. Мы не рассматриваем здесь использование переходных форм христианских храмов – базилик, однако преемственность канона Поликлета от «Божественных пропорций золотого сечения» египетского канона не отменяется.

При этом использование золотого сечения не является очевидным в композиционной схеме (более отчётливо золотое сечение характеризует египетский канон пропорций), и с обретением европейского архитектурного канона всё более явственно проявляются пропорции, связанные с числом «π». Таким образом обнаруживаются связи между духовными устремлениями и их материализацией в храмовом зодчестве.

Здесь следует отметить, что в начале 80-х годов нами была разработана модель-схема «Систематизации инвариантных методов архитектурной гармонии – СИМАрГ Ярмоленко», включающая наряду с европейским или христианским архитектурным, а, следовательно – и антропометрическим каноном, ещё два антропометрических канона и константы. В её основу была положена работа «О гармонии в композиции» Ленинградских психологов профессора ЛГУ В. А. Ганзена и академика Б. Ф. Ломова и архитектора П. А. Кудина [14]. А также методы архитектурного проектирования по книге «Теория и практика машинного проектирования объектов строительства» архитектора Э. П. Григорьева (1974). Модель-схема «СИМАрГ Ярмоленко» было многократно доложена в Ленинграде-Санкт-Петербурге, в Москве и в Киеве. Одним из первых было сделано сообщение на конференции в Лохусалу (ЭССР) «Биометрический каркас архитектурно-пространственной композиции среды» [15].

В работе опубликованной в 1969 году в журнале «Техническая эстетика» № 4 Б. Ф. Ломовым, В. А. Ганзеным и П. А. Кудиным разворачивание гармонических свойств в сложных композициях издавна (ещё со времён Древней Греции) было связано с символом пентаграммы, связанной с пропорциями золотого сечения. Элементы такого подхода аналогичны разворачиванию художественного образа из этой исходной позиции. Здесь, к сожалению, нет возможности рассмотреть роль пентаграмм в готической архитектуре, но можно отметить влияние готики в генезисе современного дизайна.

Нами предлагаются сходные основания для подхода, который в «Системе автоматизированного проектирования – (САПРе)», назывался предпроектным. При организации пространства тектоника здания или сооружения описывается в традиционной Декартовой системе координат, что обобщённо иллюстрируется в модель-схеме гиперкубом. Инвариантные свойства гиперкуба заключают в себе множество проявлений, проецируемых на плоскость. Если вспомнить задачу о квадратуре круга, то в ней наряду с кубом рассматривается круг как проекция сферы. В некотором смысле Декартовым осям координат можно противопоставить множество сфероидальных объектов полученных посредством Полярной системы координат. Это множество отображено в модель-схеме «бутылью Клейна» (Феликс Клейн, Германия). Схема представленная в ячейке имеет аналог в виде среза раковины Наутилус, однако в соответствии с художественными особенностями она несколько изменена, так как вписана в яйцевидный контур. Таким образом, мы изобразили особенности живых объектов, которые символически выразили «функции порождающей структуры». Термин в дизайне применён Е. Н. Лазаревым, П. Л. Дубовым и М. Г. Эрлих (1979 г.). Специфические особенности структурированной метрики, совместно с процессами метаболизма внутри изолированной лакуны рассматривались как совокупность «косного» и живого вещества В. И. Вернадским. Таким образом, можно отметить, что в живых тканях сопрягаются между собой специфические формы пространства, описываемые Эвклидовой и неэвклидовой геометриями Лобачевского и множествами Римана.

Схемы, отражающие различные этапы САПР организованы в порядке возрастания натурального ряда чисел, и так, чтобы показать характерные изменения, происходящие при делении единой универсальной гармонизированной ячейки (универсальность символизируется генезисом из нулевой ячейки, которая обладает способностью порождения любого объекта). От нуля мы переходим к двойственности а в модель-схеме мы переходим к триаде с соответствующими схемами индотибетского, египетского и европейского канонов. Каноны имеют собственные константы и своеобразные антропометрические аналоги. Например, в каноне Поликлета, связанном с европейским каноном, обнаруживаются две константы: трансцедентная константа «П» и иррациональная константа «φ». Эта константа, которая выводится из уже упоминавшегося канона Древнего Египта и широко использовалась и в Древней Греции. Константа «е», принадлежащая индо-тибетскому канону также является трансцедентной и иррациональной. При этом необходимо отметить, что в отличие от констант «П = 3,142…» и «е = 2,718…», о роли которых явно недостаточно известно, «пропорции золотого сечения» широко известны по работам математика XIII века из Пизы Фибоначчи, а так же А. Фурнье де Кора, М. Гика, Д. Хембиджа, И. Жолтовского, Ле Корбюзье, Н. А. Померанцевой и современного исследователя И. П. Шмелёва и др.

Дизайнерам известны так называемые «основные супрематические элементы – ОСЭ К. С. Малевича. Примерно через полвека в 60-е годы Д. Б. Райн и К. Э. Зенер из США дают некоторое расширение и дополнение к ним, названное «Картами экстрасенсорного восприятия – ЭСВ», с использованием для психологических экспериментов, наряду с кругом, крестом и квадратом К. С. Малевича. ОСЭ Малевича они дополнили пятиконечной звездой и волнистыми линиями – странным знаком, называемым различно – гриффиадами, макаронами или меандрами. Если этот последний знак истолковать математически, то он может обозначать некоторое «неопределённое тождество». Кроме того, он может обозначать волны, ритм или напряжение в пределах композиции или даже иметь сходство со знаком вопроса, если сравнивать наш подход с системой «Логос» Ю. Оши (Япония 1976 г.). В результате мы даём в нашем обобщении как среднее арифметическое подходов (ОСВ) Д. Б. Райна и К. Э. Зенера и (ОСЭ) К. С. Малевича, исходя из того, что пятиконечную звезду в нашем подходе нельзя считать рядоположной по сравнению с кругом, меандром, крестом и квадратом. Если рассматривать наши знаки по кругу, то они характеризуют фазовый цикл формы, кроме того, знак плюс и меандр скорее символизируют операционные свойства формы, чем квадрат и круг. Необходимо отметить, что для определения формы недостаточно только внешней символической характеристики. Наряду с ними, как пару в каждой ячейке, мы дополняем элементами – своеобразными кирпичиками внутреннего строения: точечной маркировкой круг, крест системой линейчатых образующих и сетками: прямоугольной для квадрата и шестиугольной – сотовой для меандра.

Определенные элементы последнего столбика представлены также парами – соответствующими правильными Платоновыми телами и полуправильными многогранниками, образующими плотную упаковку российского кристаллографа Е. С. Фёдорова. В сущности, в каждой ячейке мы имеем, таким образом правильный многогранник, как ядро, и Федоровский, как внешнюю форму, причём и тот и другой представлены в виде плоских графов. В каждом случае возможны разнообразные по ориентации положения фигур, которые образуют бесконечный ряд соответствия, где наиболее предпочтительными являются положения, совпадающие по симметрии.

По сути дела, каждая из четырнадцати ячеек, наряду с первой пустой ячейкой являет собой бесконечный ряд формообразования как порождающая структура. А единство модель-схемы, отражающей свойства гармонии, отражает последовательность процессов дифференциации, позволяя, как указывал это академик А. Н. Несмеянов вводить сложные математические образы целостных объектов, без которых невозможна последовательная гармонизация средового пространства как тектонической формы.

Теперь перейдём к сопоставлению, вытекающих из архитектурных и антропометрических канонов, пропорциональных отношений и соответственно к наиболее значимым каноническим позам и местоположению главных жизненно-важных органов, вытекающих из пропорциональных канонов. Кроме различий между канонами имеются и черты определённого сходства. Наконец, не менее важным для нас являются особенности отношений между антропометрическими канонами. И наиболее важным является для нас определение природы евразийства, которое давно привлекает как фундаментальное единство российских учёных.

Мотивы антропометрических пропорций на Востоке. Теперь перейдём к описанию индотибетского канона, который менее известен, чем христианский или европейский. В восточных трактатах по иконометрии и композиции Данчжур и Ганчжур культовая живопись, скульптура и архитектура, «искусство тела» составляет высший разряд наряду с «искусством речи и искусством мысли». При этом искусство призвано служить высшей цели – учить народ добродетели и мудрости и тем самым способствовать благу людей [16].

В Древней Индии в отличие от европейских канонов были распространены формы священных диаграмм – мандал, как проекций космических законов и пропорций для храмов, пагод и жилых зданий. Им предшествовали Ведические алтари, которые, как места ритуалов, возводились в пять слоёв, означая пять стихий. Их было пять, как у Платона в античности, включая: огонь, землю, воздух, воду и гипотетический эфир, однако состав их в восточной традиции был иным, включая огонь, землю, железо, воду и дерево, и по аналогии с этим пять оболочек души [17].

Мандала из 64 квадратов известна в Европе, благодаря игре в шахматы.

Мандала – это одновременно и всё и ничто, подобно полю, засеянному определённым образом и приносящему урожаи. При этом обнаруживается оппозиция, присущая такому полю, где шунья – это абсолютная пустота, а бинду – это семя мира и источник животворящей энергии. С другой стороны – это своеобразные сети жизни, характерные для индийского канона, приложенные ко всему предметному окружению человека. Они обладают способностью стабилизировать устройство общества.