Текст книги "Новые направления в игровой терапии. Проблемы, процесс и особые популяции"

Имя терапевта

Адрес консультации

Подход к консультированию: _______________________________

_______________________________

_______________________________

Я подписался под этическим кодексом Американской ассоциации консультантов, Американской ассоциации семейной и супружеской терапии, Американской психологической ассоциации.

Образование, квалификация и опыт

_______________________________

_______________________________

Повышение квалификации и супервизорские консультации. Будучи лицензированным психологом, я обязан постоянно повышать квалификацию. Это следует делать не только для того, чтобы сохранить лицензию, но и для того, чтобы повышать свой профессиональный уровень и приносить пользу клиентам. В дополнение к курсам повышения квалификации я обязан при необходимости обращаться за консультацией или наблюдением.

Плата за услуги. Плата за консультирование составляет __ – за занятие и вносится перед началом каждой встречи. Я буду рад работать, если понадобится, с вашей страховой компанией. Кроме того, возможно, возникнет надобность рекомендовать клиенту дополнительную литературу или провести тестирование – это потребует дополнительной оплаты. Такая необходимость будет предварительно обсуждаться с клиентом.

Правила отмены занятия. Поскольку составление расписания встреч связано со временем, которое отводится именно для вас, пожалуйста, имейте в виду, что об отмене занятия следует предупредить не менее, чем за 24 часа до назначенного часа. Занятие, пропущенное без предварительного уведомления, должно быть оплачено в полном объеме.

Направление к специалистам. Если клиенту и/или мне покажется необходимым во время консультирования направить ребенка к другому специалисту, я обязуюсь найти такого специалиста. Направление может быть вызвано несколькими причинами, в частности: если я или клиент не удовлетворены складывающимися отношениями; потребностью клиента в специалисте, имеющем больший опыт или специализирующемся в другой области; а также необходимостью в медицинском или психиатрическом осмотре. Такое направление будет обсуждаться открыто, и я постараюсь организовать это наилучшим образом.

Профессиональные ограничения. Возникающие в терапии профессиональные отношения ни в коем случае не должны перерастать в социальные или деловые. Это может пагубно повлиять на процесс консультирования. Поэтому я должен попросить клиентов не приглашать меня на торжества и не пытаться завязать со мной деловые отношения. Я буду поступать так же. Если я встречу клиента за пределами клиники, то не подам виду, что знаком с ним.

Конфиденциальность. Вся информация, вскрывающаяся на занятиях, конфиденциальна и не может быть передана никому без вашего письменного разрешения, за исключением случаев, предусмотренных законом. Информация может быть затребована при следующих обстоятельствах:

1) подозрения в жестоком обращении с ребенком или со взрослым;

2) информация об опасности, грозящей детям или взрослым;

3) запрос со стороны судебных инстанций;

4) обращение самого терапевта за консультацией или супервизией;

5) защита интересов терапевта в судебном процессе, возбужденном против него клиентом.

Дополнительные расходы. В процессе консультирования может возникнуть необходимость в дополнительных расходах. Иногда чтобы сэкономить время и деньги клиента, рекомендуется дополнительная литература. Может также потребоваться тестирование ребенка с целью установления точного диагноза и составления правильного плана лечения. Эти обстоятельства и связанные с ними расходы я буду обсуждать с вами.

Согласие, основанное на информированности. Я подтверждаю, что прежде, чем стать клиентом (имя терапевта), он/она предоставил/а мне информацию, достаточную для понимания сущности консультирования, в том числе данные об агентстве, профессиональном уровне терапевта, о возможном риске, преимуществах и об альтернативных возможностях лечения. Моя подпись под этим документом подтверждает мое добровольное согласие на получение психотерапевтической помощи.

Несовершеннолетний клиент. Я подтверждаю, что я являюсь законным опекуном (имя ребенка). Моя подпись под этим документом подтверждает, что я прочел и понимаю все вышеприведенные пункты и добровольно соглашаюсь на консультирование и игровую терапию для ребенка.

Понимая вышеуказанные условия и информацию, я согласен принимать участие в консультировании и освобождаю психотерапевта от какой бы то ни было ответственности.

Я даю согласие на то, чтобы мой ребенок, ________________, участвовал в занятиях по игровой терапии с ________________, которые записываются на видеопленку с целью создания видеофильма для учебных целей. Я понимаю, что видеозапись психотерапевтических занятий с моим ребенком имеет образовательную ценность как средство подготовки консультантов, обучающихся в университете и специалистов-консультантов, посещающих профессиональные семинары. Я понимаю, что каждый студент или специалист перед просмотром пленки будет предупрежден о правилах конфиденциальности, которые запрещают обсуждение видеоленты в любых ситуациях, выходящих за пределы профессионального обучения.

Я понимаю также, что конфиденциальность моего ребенка будет защищена и что в записи его могут называть только по имени. Улюдей, посмотревших эту запись в учебных целях, не будет доступа к какой бы то ни было иной идентифицирующей информации.

Моя подпись под этим документом подтверждает, что участие моего ребенка в видеозаписи является добровольным. Я подтверждаю, что являюсь опекуном ребенка и понимаю сформулированные выше условия. Я освобождаю (имя терапевта) от любой ответственности, связанной с видеозаписью или просмотром психотерапевтических занятий.

Глава 7
Роль родителей в процессе игровой терапии
Джоди Крэйн

Большинство терапевтов, занимающихся игровой терапией, стараются встретиться с родителями ребенка.

Однако среди игровых терапевтов до сих пор нет единого мнения о том, насколько целесообразно вовлекать родителей в процесс игровой терапии и в чем, собственно, должно выражаться их участие. В результате наблюдения за начинающими игровыми терапевтами и в ходе обсуждения этой темы с их более опытными коллегами я пришла к выводу, что причина разногласий по этому вопросу, вероятно, кроется в том, что игровые терапевты предпочитают работать с детьми, а не со взрослыми и недостаточно подготовлены для работы с родителями. Поэтому цель настоящей главы – восполнить этот пробел и предоставить информацию, которая может быть использована любым игровым терапевтом независимо от его теоретической ориентации.

Приводя своего ребенка к игровому терапевту, родители испытывают разнообразные эмоции. Обращение к детскому психотерапевту является следствием множества факторов и обстоятельств. Родители испытывают целый спектр чувств и эмоций по поводу возможных негативных социальных последствий обращения к психотерапевту, по поводу собственного опыта терапии и возлагаемых на нее ожиданий, особенностей взаимодействия с ребенком, опыта в решении проблем поведения ребенка.

Многим родителям бывает очень трудно смириться с мыслью, что их ребенок и/или они сами нуждаются в помощи. Они могут сделать вывод, что потребность их ребенка в терапии свидетельствует о том, что они являются плохими родителями, или подумать, что все прочие, и терапевт в том числе, будут считать их таковыми, а их ребенка «ненормальным». Некоторые родители вначале испытывают стыд или чувство вины оттого, что они потерпели «неудачу» на поприще воспитания. Чтобы противодействовать таким настроениям, следует сказать, что сам факт обращения к психотерапевту свидетельствует о том, что они заботятся о своем чаде. В сложном современном мире трудно растить ребенка, и помощь непредвзятого человека со стороны всегда может оказаться полезной.

Если родители не понимают, что происходит с ребенком, это также может их озадачить, смутить и обеспокоить. У них возникает чувство неловкости, когда ребенок все чаще ведет себя неподобающим образом. Они рассчитывают на терапевта как на специалиста, способного исправить поведение, поставившее их перед необходимостью обратиться за психотерапевтической помощью. Терапевт может дать понять родителям, взирающим на него как на эксперта, что никто не знает своего ребенка лучше них самих, и поэтому, чтобы помочь ребенку, необходимо их содействие.

Некоторые родители оказываются настолько беспомощными перед проблемой своего ребенка, что не видят никаких новых способов взаимодействия с ним. В таком случае даже один совет может поддержать их и послужить толчком к развитию новых отношений. Однако, давая советы, легко перестараться, и тогда у родителей появляется ощущение зависимости от терапевта, и они возносят его на пьедестал, не видя собственной роли в развитии своего ребенка. Советы могут также усилить стремление сделать ребенка козлом отпущения: родители начинают считать, что вся сложность заключается в самом ребенке, и перестают видеть собственную роль в проблеме. Сведение всех трудностей к недостаточным навыкам родительского воспитания может оказаться чрезмерным упрощением, поскольку многие проблемы, выявляемые в игровой терапии, являются комплексными. Иными словами, перемены в поведении ребенка, безусловно, не произойдут до тех пор, пока, например, родители не займутся проблемами собственного брака, или один из родителей не решит личную проблему, или учитель не начнет иначе относиться к ребенку.

Многие родители хотят узнать, почему у ребенка возникла проблема, что ее вызвало. Они считают, что, узнав причину, проблему можно «исправить». Такой подход характерен для современной медицинской модели, столь распространенной в нашем обществе. Выяснить «почему» не представляется возможным, поскольку факторов, определяющих возникновение и существование проблемы, великое множество. Желая знать мотивацию того или иного поведения ребенка, родители часто при этом не хотят признавать собственное участие в этом. Однако в большинстве случаев возникновение и сохранение проблемы происходит именно при их участии. Терапевт находится в трудном положении, стараясь помочь родителям понять меру их ответственности, но не обвиняя их. Я в таких случаях пытаюсь нормализовать обстановку и сопереживаю родителям. Например, я говорю им, что мне понятна их линия поведения в сложившейся ситуации, но она больше не работает, и поэтому надо что-то менять.

Некоторые родители могут сердиться на ребенка, думая, что он нарочно создает им проблемы и способен контролировать свое поведение. При этом лишь немногие из них могут проводить с ребенком продолжительное время, не выходя из себя. Такие родители испытывают фрустрацию, поскольку они зачастую считают, что испробовали все способы, пытаясь справиться с проблемным поведением, и готовы сдаться. Подобный гнев может скрывать чувства беспомощности и уныния. Эти родители будут рады возложить на кого-нибудь, в частности, на терапевта ответственность за проблемы своего ребенка.

В данном случае, как, впрочем, и со всеми родителями, важно обсудить цели терапии и ожидаемые результаты. Один из способов – спросить родителей, как они узнают, когда пора заканчивать терапию, и как, по их мнению, терапевт может помочь им и их ребенку. Я рассчитываю на помощь родителей в процессе терапии, поскольку они знают своего ребенка лучше, чем кто-либо.

Когда родители уверены, что испробовали все средства, чтобы смягчить какой-то определенный тип поведения, они попадают в тупик и уже не способны найти новые возможности. Им нужно попытаться сделать что-то иначе или испробовать что-то новое. В таком случае задача терапевта – предложить родителям новые подходы и вдохновить на новые попытки.

Есть родители, которые отрицают значимость поведения ребенка и преуменьшают свою обеспокоенность. Отрицание часто имеет место, когда семья обращается к терапевту не по собственной инициативе, а по чьему-либо направлению, например, учителя или судебных инстанций. Эти родители не хотят выглядеть слабыми в глазах других и могут занять оборонительную позицию по отношению к терапевту. Такие родители могут спросить у терапевта, что должно произойти, чтобы направившие их инстанции «отстали» от них. Такой результат может стать целью терапии.

К счастью, большинство родителей приводит своих детей к терапевту из любви к ним и заботясь об их благополучии. Крайне редко случается, что родитель совсем не заботится о развитии своего ребенка или же испытывает к нему лишь ненависть и отчуждение. Даже те родители, которые отрицают наличие проблемы или обратились по направлению, имеют возможность выбрать, участвовать им в терапии или нет. Практически каждый родитель хочет быть включенным в процесс терапии, но многие не знают, чем они могут помочь. В этом случае одна из функций терапевта состоит в том, чтобы найти пути вовлечения родителей.

Отношение терапевта к родителям, к чувствам и ожиданиям, с которыми они приводят к нему своего ребенка, может повлиять на ход терапии и на регулярность посещения занятий. В целом терапевт должен внушать родителям надежду и относиться к ним терпимо, с сочувствием и уважением. Эти чувства практически неразделимы и как бы переходят одно в другое. Важно, чтобы не только терапевт испытывал подобные чувства, но и чтобы родители ощущали такое отношение к себе. При этом цель состоит в раскрытии потенциала родителей, их способности к учению, самоисследованию и личностному росту.

Терапевт может выразить сочувствие родителям, внимательно выслушивая их, стараясь понять их точку зрения. Он стремится вникнуть в их трудности, потребности и эмоции; поощряет родителей к вербализации своих чувств и сопереживает их боли; отражает их чувства, мысли и переживания. Как только родители чувствуют, что их поняли, они расслабляются, обретают способность по-новому взглянуть на ребенка и взаимодействовать с ним.

Уважение предполагает сотрудничество с родителями; им должна быть отведена роль активных помощников в борьбе за благополучие ребенка. Терапевт – не эксперт, который указывает родителям, что делать, он работает совместно с ними: выдвигает предложения, обращается к ним за идеями и вместе с ними определяет, что является эффективным. Сотрудничество подразумевает признание того, что участие родителей является важным средством помощи ребенку.

Кроме того, терапевт должен быть свободен от предубеждений: ему не следует занимать позицию судьи, напротив, желательно принимать во внимание существование альтернативных точек зрения и способов поведения. Это особенно важно, когда терапевт и родители принадлежат к различным культурам и социальным группам или придерживаются разных систем ценностей. С другой стороны, широта взглядов не означает, что дозволено все. И в работе с родителями, и в работе с детьми терапевт всегда должен придерживаться законных принципов и этических норм. Например, терапевт не должен допускать жестокого обращения с ребенком.

Важно также, чтобы терапевт занимал по отношению к родителям принимающую позицию, показывая, что не сомневается в том, что они сделали все возможное для ребенка. Терапевт не критикует и не обвиняет их, не считает, что они в чем-то не правы, а верит, что у них есть силы изменить к лучшему свои отношения с ребенком.

Терапевт придерживается позитивного взгляда и сосредоточивает внимание на сильных сторонах родителей, указывая на эффективные приемы в их системе воспитания или в отношениях с ребенком. Терапевт старается переключить внимание родителей с тех ошибок, которые они сделали в прошлом, на изучение новых способов поведения (Guerney et al., 1972). Терапевт поощряет стремление родителей к переменам.

И, наконец, терапевт должен вселять надежду. Если родители не чувствуют, что терапевт уверен в возможности улучшить ситуацию, у них не будет достаточной мотивации для продолжения терапии (Landreth, 1991). Надежду придает сочувствие, забота, одобрение и уважение, а также позитивный взгляд на вещи. Надежда содержится и в гуманистическом убеждении, что люди способны сами решить свои проблемы.

При первой встрече терапевт определяет, нуждается ли ребенок в терапии, а родители оценивают терапевта. Полезную информацию о проведении беседы с родителями можно найти в работах Бой и Пайн (Boy, Pine, 1995), Дофт и Ариа (Doft, Aria, 1992), Коттмен (Kottman 1995), Лэндрета (Landreth, 1991) и О’Коннора (O’Connor, 1991). Первая беседа ставит перед терапевтом следующие задачи: а) установить контакт, б) получить начальную информацию, в) оценить ситуацию, г) обсудить ожидаемые результаты терапии, д) определить цели и е) рассказать о процессе игровой терапии.

Важно, чтобы на первой встрече присутствовали оба родителя, а также все те, кто проводит с ребенком много времени, как, например, живущие в доме бабушка с дедушкой или няня – эти люди играют существенную роль в развитии ребенка, и каждый из них имеет собственное представление о положении, в котором находится ребенок. На первой встрече можно дать всестороннюю оценку ситуации с тем, чтобы выявить факторы, способствующие возникновению проблем у ребенка, и, следовательно, определить направления работы. Но, с другой стороны, игровой терапевт, центрированный на ребенке, не должен придавать решающего значения исчерпывающей оценке ситуации, поскольку этот подход не дает готовых рецептов. Однако следует собрать информацию о том, что является причиной для беспокойства в данный момент. Лэндрет (Landreth, 1991) отмечал, что во время первой встречи терапевт колеблется: стоит ли сосредоточиться на формулировке проблемы или на исследовании чувств родителей. Первая беседа, по словам того же автора, охватывает три темы: предварительную ориентировку в ситуации посредством сбора информации, терапевтическое обсуждение переживаний и предложения родителей. Иными словами, первая встреча проходит не просто в формате вопросов и ответов.

Для установления доверительных отношений с родителями терапевт использует приемы, лежащие в основе консультирования (отражение, прояснение и обобщение), а также описанные ранее терапевтические установки. Создание между родителями и терапевтом позитивных отношений, для которых характерна открытость общения, играет решающую роль в успешном лечении ребенка. Информация, полученная от родителей, способствует лучшему пониманию ребенка и того, что с ним происходит. Поэтому терапевт должен задавать специальные вопросы, которые помогли бы прояснить ситуацию, и стараться получить от родителей четкие и конкретные ответы. Например, если родители говорят, что их тревожат «проблемы внимания», то задача терапевта – добиться от них такого описания симптома, которое можно было бы представить так же отчетливо, как видеофильм. Это важно, поскольку многие слова, используемые в рассказах о детях, давно утратили привычный контекст. Одно и то же слово терапевт и родители могут понимать по-разному.

Информация, полученная от родителей во время первой беседы, может затрагивать несколько аспектов. Важно выяснить следующие моменты: актуальную причину для беспокойства, общую историю ребенка, его социальное развитие, дисциплину и историю семьи. Если некоторые из этих вопросов не имеют отношения к данной проблеме, их можно не рассматривать. Стоит также попросить родителей описать сильные стороны ребенка. Если родитель затрудняется рассказать о своем ребенке что-либо положительное, это следует взять на заметку.

Еще одной важной темой, возникающей во время беседы с родителями, является вопрос о том, каких результатов можно ожидать от игровой терапии. Терапевт объясняет родителям, что в процессе терапии им принадлежит значительная роль, что терапевту необходима их помощь и что важно регулярно посещать психотерапевтические занятия. Родители и терапевт совместно решают, в чем будет заключаться участие родителей в терапии: будут ли это родительские консультации, индивидуальная или супружеская терапия родителей, терапия детско-родительских отношений, семейная игровая терапия или комбинация перечисленных методов. Следует также подробно разъяснить роль терапевта в терапевтическом процессе. Например, будет ли терапевт предлагать конкретные альтернативные способы обращения с ребенком?

И, наконец, терапевт и родители должны обсудить цели терапии и прийти к согласию по этому вопросу. Дети старшего возраста могут в этом участвовать. Можно наметить задачи как для ребенка, так и для родителей. Участникам терапевтического процесса легче понять намеченные цели и достичь их, если они сформулированы в утвердительной форме как краткие, конкретные действия. Например, вместо того, чтобы говорить «Майкл станет менее агрессивным», цель можно сформулировать так: «Вместо того, чтобы бить сестренку, Майкл научится объяснять ей, что он расстроен, пойдет в свою комнату и успокоится или поговорит с родителями о том, что он чувствует».