Текст книги "Жемчужина гарема"

7

Однажды она проснулась ранним сияющим утром и почувствовала странные спазмы в желудке. Решив, что это скоро пройдет само собой, она ничего не сказала о своем недомогании Селиме. И действительно, через несколько часов она уже чувствовала себя совершенно здоровой. На следующий день повторилось то же самое, но на этот раз ее стошнило. В комнате гут же появилась Селима в сопровождении служанки.

– Что с тобой, Криста, тебе плохо? – встревоженно спросила Селима. – Давно это с тобой?

– Второй день, – беспечно ответила Криста. – Это быстро проходит, так что беспокоиться не о чем.

Селима задумчиво прищурила темные глаза и окинула внимательным взглядом стройную фигуру Кристы.

– Ты скажешь мне, если это повторится? – попросила она, начиная догадываться о странной болезни англичанки.

– Конечно. Но это нестрашно, скоро пройдет. Но приступы тошноты продолжались каждый день в течение недели, и тогда Криста забеспокоилась и рассказала об этом Селиме, которая тут же сообщила о недуге Кристы своему господину.

– Англичанка заболела? – встревожился Калим. – Ты советовалась с моим лекарем? Селима, я доверил тебе нашу гостью и надеялся, что с ней ничего не случится.

– Я не виновата в болезни Кристы, – возразила Селима. – Я родилась в большой семье и хорошо знакома с такими недомоганиями. Криста просто носит ребенка.

Из уст Калима посыпались проклятия, Селима сжалась от страха. Калим на нее сердится? Неужели он ее накажет:

– Барбаросса будет в ярости, если, вернувшись, он обнаружит, что она беременна, – сказал Калим, немного остыв. – Она знает, что с ней происходит?

– Нет, господин. Англичанка совсем неопытна в этом вопросе.

– Это хорошо! Я сделаю то, что будет лучше всего для Барбароссы. Он собирается разбогатеть с ее помощью, но ребенок снизит цену. Как только врач подтвердит, что она беременна, он получит указание избавить ее от этой ноши. Лишь семя нового господина должно произрастать в ее лоне.

– А может, она понесла от Барбароссы? Не он ли должен решать, что делать? – осмелилась проговорить Селима.

– Ты слишком много болтаешь! – вскричал Калим и наотмашь ударил ее по лицу, хотя обычно он не поднимал руку на Селиму. – Твое дело – ухаживать за англичанкой. Не пора ли тебе попробовать бастинадо, может, это научит тебя послушанию?

– Нет, господин, не надо, – взмолилась Селима, бросаясь к ногам Калима.

Это орудие наказания было поистине изобретением самого дьявола. Бастинадо причиняло чудовищную боль, не оставляя следов на нежной коже провинившихся наложниц или ценных рабов. Удары толстой деревянной палкой наносились по подошвам, это было настолько больно, что наказанный иногда по нескольку дней не мог ходить, но кожа при этом оставалась в целости и сохранности. Селима дрожала при одном упоминании о бастинадо.

– Тогда иди, – властным тоном бросил Калим. – Иди, пока я не вышел из себя. И доложи мне сразу, как только лекарь осмотрит девушку.

Селима испустила вздох облегчения и, не заставляя себя просить дважды, поспешила прочь. Она знала, что Калим дорожит ею, но, когда дело касалось его авторитета в доме, он не ведал жалости.

Врач Калима, старик с непроницаемым выражением лица, осмотрел недоумевающую Кристу, а потом стал задавать вопросы. Криста, хотя и думала, что он суется не в свое дело, из вежливости заставила себя на них ответить. Наконец он объявил, что у нее нет никакой серьезной болезни, и удалился, а Криста проводила его возмущенным взглядом. Подобный диагноз она могла поставить и сама.

Этим вечером Кристе подали необыкновенно вкусный шербет, она хвалила освежающий напиток и удивлялась, почему Селима сидит, потупив глаза, и как будто через силу поддерживает разговор и улыбается.

Когда Криста ушла в свою комнату, она обнаружила, что не может заснуть. Она впала в какое-то странное состояние: словно грезила наяву. Ей казалось, что она в объятиях Марка, она чувствовала на губах его поцелуи, ощущала его плоть в своем теле, иллюзия наслаждения была так сильна, что она застонала. «Где ты, любимый, жив ли ты? – шептала она в темноте. – Ты ищешь меня?» Ее сердце знало, что он жив и что когда-нибудь он найдет ее. Только эта мысль и не давала ей сойти с ума, давала ей силы встречать каждый новый день. Марк столько раз говорил ей, что им суждено судьбою быть вместе, что надежда укрепилась в ее душе и поддерживала ее. Наконец она заснула.

Но среди ночи Криста проснулась от мучительной рези в животе и тошноты. Жгучая боль приступами терзала ее внутренности, заставляя кричать. «Что произошло?» – думала она в кратких перерывах между приступами. Может быть, ее отравили и теперь она должна умереть за стенами сераля вдали от близких, вдали от возлюбленного.

На крик Кристы в комнату сразу же вбежала Селима, следом за ней лекарь и несколько служанок. Позднее Кристе не раз приходило в голову, что они, должно быть, стояли под дверью, ожидая сигнала. Но в тот момент она была рада их появлению и с благодарностью приняла из рук врача чашу с каким-то лекарством. Боль вскоре утихла, и Криста погрузилась в глубокий сон без сновидений, который обычно дает сильное снотворное.

Когда солнечный луч коснулся век, Криста повернула голову, чтобы уклониться от яркого света. Потом она слабо застонала, не в силах выбраться из оплетавшего ее серого кокона беспамятства.

– Криста, очнись, – прозвучал мягкий голос.

Криста с трудом открыла глаза, попыталась сосредоточить взгляд на лице, которое словно плавало в воздухе.

– Селима, – проговорила она, не узнавая собственного голоса, который звучал резко и хрипло. – Что со мной случилось?

Селима помедлила в нерешительности, но потом заговорила:

– Ты была больна. Очень больна. Но слава Аллаху, ты уже выздоравливаешь. Так сказал лекарь Калима, а он ученый человек.

– Но какая это болезнь? Меня отравили?

– Что ты, конечно, нет. Просто я совсем не сведуща в искусстве врачевания и потому не запомнила, как называл врач твою болезнь. – Селима пожала плечами. – Но какая разница теперь, когда ты поправилась?

– Я… я думаю, ты права, Селима. Мне действительно намного лучше. Сколько дней длилась болезнь?

– Три дня. – Селима не добавила при этом, что большую часть времени из этих трех дней Криста провела в бессознательном состоянии, вызванном сильным снотворным.

– Боже мой! Значит, болезнь была тяжелой. Ты уверена, что я поправлюсь?

Селима кивнула:

– Так сказал врач. Ты голодна? Мне кажется, тебе лучше встать с постели и немного подвигаться, чтобы силы начали к тебе возвращаться. Можешь дойти до бассейна?

– Как ни странно, я действительно хочу есть, – призналась Криста, с трудом переставляя ноги. Ей казалось, что все ее тело избито и словно налито свинцом.

С помощью Селимы и одной из служанок Кристе удалось добраться до бассейна, где ее омыли в воде, а потом обнаженной положили на стол, чтобы как следует помассировать. Вдруг все ее тело напряглось. Кристу вновь охватило отчетливое ощущение, что на нее кто-то смотрит. Оглядевшись по сторонам, Криста увидела, что в зале нет никого, кроме нее, Селимы и служанок, но неприятное ощущение не проходило. По всей видимости, Селима не испытывала ничего подобного: она весело и беззаботно плескалась в воде. Потом старуха служанка приступила к целебной процедуре, и напряженное тело Кристы расслабилось, она забыла обо всем, радуясь тому, что боль отступает, а все ее тело оживает и наполняется силой.

– Почему она такая бледная? – спросил Рыжебородый. Он и Калим тайно наблюдали за тем, что происходит в купальне. С тех пор, как он оставил Кристу у Калима, прошло почти четыре недели, и Барбаросса заметил, что Криста похудела.

Декоративные панели скрывали маленькую комнатку, из которой Калим часто наблюдал, как его женщины купаются и проводят время в купальне. Конечно, женщины знали о существовании потайного окошечка и нарочно принимали соблазнительные позы, чтобы привлечь внимание своего господина и заставить его выбрать себя на грядущую ночь. Но Кристе никто не удосужился об этом сообщить, и она даже не могла себе представить, что Калим каждый день видит ее обнаженной.

– Она болела, – небрежно заметил Калим, разглядывая стройное белое тело, соблазнительно раскинувшееся перед его взором.

Глаза Рыжебородого угрожающе сузились.

– Я оставил ее на твое попечение, Калим. Как это могло случиться? У нее не только испортился цвет лица, она еще и похудела. Абдулла будет недоволен. Он отвалил кучу денег за право обладать наложницей своего брата. Что за болезнь у нее была?

– Этой болезнью рано или поздно заболевает каждая женщина, – сухо ответил Калим. – Она носила ребенка.

– Что?! – разгневанно вскричал Рыжебородый. – Это никуда не годится! С этим надо немедленно что-то сделать. Абдулла послал своих янычар, чтобы они сопровождали караван в Константину. Сейчас они стоят лагерем за городскими воротами. Я не думаю, что мне удастся отложить отъезд. Но я не хочу навлечь на себя гнев Абдуллы, прислав ему женщину, которая ждет ребенка от другого мужчины.

– Барбаросса, откладывать отъезд нет нужды, – последовал незамедлительный ответ. – Я предугадал твои пожелания и велел избавить ее от ребенка.

– Это правда? Калим кивнул.

– Ты ведь хотел именно этого? Врач сказал, что она уже совсем оправилась. Посмотри сам, у нее вполне здоровый вид.

Рыжебородый почувствовал укол какого-то давно забытого чувства, но тут же прогнал его от себя.

– Калим, друг мой, ты поступил правильно. Мы не могли допустить, чтобы она предстала перед Абдуллой беременной. А она знает о том, что произошло?

– Знает только, что была больна. Селима говорит, что для своего возраста англичанка поразительно наивна.

– Вот и хорошо, – пробормотал Рыжебородый себе под нос. – Может статься, она родит сына от Абдуллы. Она ведь может рожать, правда?

– Конечно. Мой лекарь говорит, что это здоровая и плодовитая женщина, а он один из лучших наших врачей. Она еще родит своему господину много детей.

Рыжебородый алчным взглядом пожирал обнаженное тело Кристы и не находил в нем никаких недостатков. Он проклинал себя за то, что в свое время не насладился ею, поддавшись минутной слабости. Но теперь было поздно. Абдулла пришел в восторг, узнав, что Ахмед скорее всего погиб, но в не меньший восторг его привела мысль о том, что он будет обладать женщиной, которая вызвала столь сильные чувства у его брата.

Рыжебородый получил изрядное вознаграждение за сообщение о принце Ахмеде, а за новую наложницу Абдулла отвалил небывалую сумму. Команда «Рыжей ведьмы» наконец перестанет роптать, когда получит свою долю. И все же свалившееся на него богатство не умаляло сожаления о том, что он так и не изведал наслаждения с этой женщиной. Увы, Криста теперь принадлежала Абдулле, а Хаджи, капитан янычар, ждал за городскими воротами, держа деньги наготове, чтобы передать их в обмен на прекрасную пленницу.

– Нравится ли тебе моя Селима? – спросил Калим, когда смуглая, небольшого роста женщина вышла из воды, подобно Венере.

Рыжебородый неохотно отвел взгляд от Кристы и обратил внимание на Селиму. Ее миниатюрное тело поражало совершенством форм, капли воды лениво скатывались с упругих грудей, которые были как раз такого размера, чтобы заполнить собою мужскую ладонь, крупные ярко-розовые соски вызывающе торчали кверху, привлекая внимание. Треугольный холм между бедрами был гладко выбрит, и, когда взгляд Рыжебородого скользнул по нему, он облизнул губы в предвкушении наслаждения.

– Очень хороша, – искренне признал Рыжебородый. – Ты счастливец, Калим. Такая женщина под стать самому Аллаху.

Калим расцвел радушной улыбкой.

– Селима весьма сведуща в науке любви. И хотя она мала ростом, а ты… человек внушительных размеров, это не препятствие. Нынешней ночью она твоя, и ты можешь испытать с ней все известные тебе виды наслаждения. Если, конечно, ты не предпочитаешь провести ночь с рабыней Кристой. Несомненно, ты не раз делил с ней ложе до того, как привезти ко мне, и, может быть, хочешь обладать ею в этот последний раз.

Щеки Рыжебородого вспыхнули. Он не собирался признаваться Калиму в том, что ни разу не обладал Кристой, хотя она вызывала в нем сильное желание. Это могло испортить его репутацию хладнокровного насильника и убийцы, самого жестокого из пиратов, когда-либо бороздивших воды Средиземного моря.

– Пусть Абдулла объезжает эту кобылку. Кроме того, она для меня слишком слаба. Мне нужна женщина столь же ненасытная в любви, как и я.

– Тогда Селима как раз для тебя, – решил Калим. – Я пришлю ее к тебе сегодня. А сейчас мы разделим с тобой трапезу, и ты расскажешь, какие новости принес твой гонец из Константины. Ходят слухи, что в горах и пустыне неспокойно.

– Мой человек – его имя Рамир – слышал в деревнях о могущественном шейхе, которого его приспешники зовут Пустынный Ястреб. Никто не знает, откуда он появился и возглавил племена, известные своей воинственностью. Это туареги – не утомимые кочевники. Они передвигаются на боевых верблюдах, и их все боятся. До недавнего времени они нападали в основном на караваны с товарами для Абдуллы и его двора.

За обедом мужчины продолжали говорить о загадочном шейхе, который уже причинил немало неприятностей Абдулле. Абдулла выслал отряд янычар на его поиски, но вскоре обнаружилось, что бандиты ничем не уступают этим прославленным воинам. Туареги всегда были самым воинственным из племен Сахары, но они признали власть мудрого бея Халида ибн-Селима, уважали его и заключили с ним мир. После его смерти, когда Абдулла захватил власть, туареги перестали соблюдать этот неписаный договор, потому что не питали и тени уважения к новому правителю.

– А твой человек сам видал этого великого шейха? – с интересом спросил Калим. – Правда ли, что он такой бесстрашный воин, как говорят?

– Рамир видел издалека, как туареги стояли строем на холме и наблюдали за караваном, в котором он ехал. Но они не напали – зная, по-видимому, что караван небогатый.

– А их предводителя он тоже видел?

– Наверное, нет, – задумчиво проговорил Рыжебородый. – Хотя Рамир говорил, что один человек выделялся среди остальных. Лицо у него было замотано темно-синим шарфом, как не носят туареги, и он сидел на арабском жеребце. А одет он был не в темную плотную одежду туарегов, а в снежно-белую, которая развевалась на ветру. Потом он него люди исчезли так же бесшумно, как и появились. Хотелось бы мне быть там, чтобы увидеть все это собственными глазами.

Калим хмыкнул, подумав о том, что уж он-то совершенно не хочет иметь дела ни с Пустынным Ястребом, ни с туарегами. Все знали, что эти кровожадные погонщики боевых верблюдов разоряли цветущие оазисы, превращая их в пустыню. Они славились жестокостью, умением ориентироваться в пустыне и выслеживать врага, не знали равных в бою на длинных обоюдоострых мечах и наводили ужас на местных жителей.

После еды перед Калимом и Рыжебородым появились шесть танцовщиц, укутанные в прозрачные шали, которые почти не скрывали их соблазнительных форм. Когда танец завершился впечатляющим финалом – каждая из девушек сбросила с себя последнюю оставшуюся часть одежды, и взору двух мужчин предстали полностью обнаженные тела, блестевшие от пота, – Рыжебородый уже был полностью подготовлен к встрече с Селимой.

Проснувшись, Криста сразу подумала, что грядущий день будет не таким, как другие. От неприятного предчувствия по спине поползли мурашки, и ее разум оказался во власти какого-то невыразимого ужаса; болезнь была тут ни при чем, потому что Криста уже чувствовала себя совершенно здоровой.

В это утро Селима пришла навестить ее много позже, чем обычно. Вид у нее был усталый, вокруг глаз залегли темные тени. Криста мельком подумала, что, наверное, Калим выбрал Селиму на эту ночь и утомил ее своей пылкой любовью. Полные губы Селимы припухли от поцелуев, а движения были томными и замедленными, что наводило на мысль о долгой ночи, проведенной в любовных забавах. Но что бы ни происходило с ней этой ночью, она выглядела такой же красивой, как обычно.

– Ты должна предстать перед Калимом, – сообщила Селима, усаживаясь на подушку рядом с Кристой.

– Что ему нужно?

– Барбаросса вернулся, – коротко ответила Селима.

После завтрака, состоявшего из козьего сыра, хурмы и миндального печенья, служанки тщательно одели и причесали Кристу. На этот раз на нее надели шальвары из прозрачного бирюзового шелка с завязками из золотой тесьмы на щиколотках и бедрах. Короткое болеро того же цвета едва прикрывало груди, оставляя живот обнаженным. Драгоценностей на ней не было, поскольку ее красота не нуждалась в искусственных дополнениях. Только после того, как Селима, Жейда, Беба и Алита подвергли ее критическому осмотру, Кристу отвели к ожидающим ее мужчинам.

Рыжебородый был заново пленен красотой Кристы. Длинные распущенные волосы окутывали ее тело, как серебристый плащ, а восточный наряд обнажал и скрывал ровно столько, чтобы будоражить воображение и вызывать желание.

– Ну, как ты тут поживала, пока меня не было? – поинтересовался Рыжебородый охрипшим от желания голосом, в глубине души проклиная тот день, когда судьба свела его с этой серебристоволосой ведьмой.

– Неплохо, – сухо ответила Криста и тут же спросила: – Ты известил моего отца? Когда ты от правишь меня домой?

– Послушай, ты же прекрасно знаешь, что жалкий выкуп, который способна заплатить за тебя семья, меня не интересует. – В голосе Рыжебородого зазвучали угрожающие нотки. – И на неволь ничьем рынке я тебя продавать не стану. Я заключил выгодную сделку с беем Абдуллой, который, после того как мой гонец описал ему твою красоту и ум, горит желанием присоединить тебя к своему гарему. Не говоря уж о том, что теперь он знает, как высоко ценил твои прелести принц Ахмед. Ты возбудила любопытство бея Абдуллы, и теперь он не допустит, чтобы ты досталась кому-либо другому.

– Презренный негодяй! – вскричала Криста. Рыжебородый закатился смехом.

– Ты воистину неповторима, красавица моя. Надо признать, что мной владеет сильное искушение приберечь тебя для себя. Но, к счастью, жадность во мне сильнее похоти. Абдулла готов расстаться с из рядной долей своих богатств, лишь бы завладеть тобой.

– Пропади ты пропадом! – с отвращением бросила Криста. – Будь уверен, Абдулла меня не получит.

– Ты очень терпеливый человек, – задумчиво отметил Калим. – Эта женщина нуждается в хорошем уроке. Пожалуй, я прикажу принести бастинадо. Абдулла потом будет тебе благодарен. Не могу себе представить, чтобы он позволил рабыне так с собой разговаривать.

Рыжебородый, прищурившись, разглядывал, Кристу, втайне восхищаясь ее отвагой. Но он понимал, что ее поведение наносит урон его репутации, и, к ужасу Кристы, утвердительно кивнул в ответ на чудовищное предложение Калима. Через несколько минут слуга Калима вернулся с короткой деревянной палкой и протянул ее Рыжебородому.

– Ложись на пол, – приказал Рыжебородый Кристе, а когда она даже не шевельнулась, он сам грубо бросил ее на подушки. Потом он кивнул слуге, который схватил ее за лодыжки и поднял их вверх, заставив ее согнуть колени. Криста сопротивлялась изо всех сил. Тогда Калим навалился на нее всем телом, придавив к полу.

– Начинай, мой друг, – улыбнулся Калим, – но не увлекайся. Абдулла будет недоволен, если получит подпорченный товар. Пять ударов значительно смягчат ее характер.

Рыжебородый смотрел на Кристу сверху вниз, понимая в глубине души, что у него не хватит духу подвергнуть ее такому унизительному наказанию. Где-то в самом дальнем уголке его сердца тлела нежность к этой необыкновенной женщине. Если бы возникла необходимость, он смог бы приручить ее, но не таким способом.

– Пусть встанет, – проговорил он, к изумлению Калима. – Я думаю, она и так усвоила урок. И помни, – проревел Рыжебородый, обращаясь к Кристе, – здесь тебе не Англия. В этой части света женщина ничто, она живет и умирает по воле своего господина. Направь-ка лучше свои силы на то, чтобы понравиться Абдулле, иначе тебя просто сбросят с городской стены. Я слыхал, Абдулла жесток, и угодить ему трудно. А теперь ступай и приготовься к отъезду. Мы отправляемся в путь рано утром. Абдулла послал своих людей, которые будут сопровождать тебя в Константину. Они ждут нас за городскими воротами.

Кристе ничего не оставалось, как повиноваться. Она вышла из комнаты, стараясь сохранить остатки достоинства.

– Тебе повезло, – сказала Селима, узнав о случившемся. – Барбаросса, как видно, тебя любит.

– Он чудовище, – прошипела Криста, стиснув зубы. – И вся эта страна просто ужасна. Я хочу домой.

– Криста, ты должна забыть прошлое, если хочешь выжить, – участливо посоветовала Селима. – Постарайся угодить Абдулле. Это большая честь – попасть в гарем такого человека.

– Абдулла ничем не лучше Барбароссы. Он жестокий негодяй, он убил мать принца Ахмеда, потому что она стояла у него на пути. Законный правитель Константины – Ахмед.

Селима недоуменно пожала плечами.

– Я ничего об этом не знаю, я знаю только, что происходит здесь, в стенах этого дома.

Криста не стала ничего ей объяснять. Она понимала, что Селима живет совсем другой жизнью, жизнью, которая полностью сосредоточена на ее господине, жизнью, в которой отсутствуют какие-либо интересы, кроме сугубо домашних. Но она, Криста, скорее согласилась бы умереть, чем обречь себя на подобное существование. И если ей хоть немного повезет, она никогда не войдет в гарем Абдуллы. Если будет на то воля господа, она сумеет сбежать прежде, чем они доберутся до Константины. Когда-нибудь, торжественно поклялась она самой себе. Рыжебородый поплатится за все.

На следующее утро Криста без сопротивления дала одеть себя в розовую шелковую джеббу, чадру и темный яшмак до пят. Она наскоро попрощалась с Селимой, Бебой, Алитой и Жейдой и вышла к Рыжебородому, который никак не мог дождаться того момента, когда он наконец сбудет ее с рук и выйдет в море. На суше он всегда чувствовал себя неуютно.

Кристу провели по одной из трех главных улиц старого города, образующих треугольник, вершиной которого являлся касбах – центральная часть. Стройные минареты и зубчатые стены укреплений устремлялись в безоблачное голубое небо, еще не выцветшее от зноя в этот ранний утренний час. Идти пешком по крутым улицам было нелегко, но другой способ передвижения в этой части города был невозможен. Под охраной Рыжебородого и четырех пиратов Криста добралась до южных ворот. Никто не обращал на них внимания в пестрой толпе снующих людей.

Первое, что заметила Криста, оказавшись за городскими стенами, были шатры, раскинутые неподалеку от ворот. Там суетились люди в снежно-белых одеждах. Они снимали шатры и грузили их на спины крепких коротконогих осликов и злых косматых верблюдов. За ними присматривали не меньше двух десятков янычар. Один из воинов заметил Кристу с ее спутниками и немедленно направился к ним навстречу.

– Это та самая женщина? – спросил он на арабском. К тому времени Криста уже неплохо знала язык и могла без труда следить за разговором.

– Да, – ответил Рыжебородый, подталкивая Кристу вперед. – Это рабыня-христианка по имени Криста, которую вы сопровождаете в Константину, капитан Хаджи. Смотрите, чтобы с ней ничего не приключилось по дороге, иначе бей Абдулла снимет с вас голову.

– Я уверен, что мужчина может познать небесное наслаждение в том раю, который расположен между этими белыми бедрами, – со сладкой улыбкой проговорил Хаджи, – но я слишком дорожу собственной шкурой. С ней ничего не случится. Барбаросса, мой господин велел передать тебе вот это.

С этими словами он извлек из складок одежды увесистый мешочек, содержимое которого своим позвякиванием ласкало слух. Рыжебородый развязал мешочек, внимательно обследовал его содержимое и наконец со вздохом удовлетворения прикрепил к своему поясу.

Криста рассеянно смотрела вдаль на пыльную дорогу, делая вид, что не понимает ни слова. На самом деле она поняла все и с радостью узнала, что на время путешествия она будет избавлена от домогательств мужчин. Через некоторое время капитан Хаджи ушел к шатрам, а Криста осталась наедине с Рыжебородым.

– Ну что ж, красотка, прощай. Если у тебя хватит ума, ты направишь все свои силы на то, чтобы принести Абдулле как можно больше радости. Если бы я не размяк в первый раз в жизни, я попробовал бы тебя сам. Но, видно, я так и не узнаю, какого удовольствия себя лишил, потому что отныне ты принадлежишь Абдулле.

– Никогда! – с жаром воскликнула Криста. – Я не собираюсь становиться рабыней Абдуллы или его наложницей.

Рыжебородый понимающе улыбнулся.

– Черт побери, с тобой не соскучишься. Ты что, собираешься сбежать в пустыню? Учти, если тебя не убьет жара, ты попадешь в руки какого-нибудь племени дикарей и еще пожалеешь о своем упрямстве.

– Посмотрим, – презрительно бросила Криста. Рыжебородый не успел ответить, потому что возвратился Хаджи и сообщил, что все готово к отъезду.

– Стереги ее получше, Хаджи, она замышляет побег, – предупредил Рыжебородый.

Криста, слушая их разговор, мысленно благословила Селиму за то, что та научила ее арабскому.

– Я отвечаю за нее своей жизнью, – сказал Хаджи, кланяясь на прощание Барбароссе. Потом он схватил Кристу за руку и в буквальном смысле слова поволок к каравану. Погонщик заставил одно го из верблюдов опуститься на колени, а Хаджи подтолкнул Кристу к странному приспособлению на спине животного.

Криста с удивлением разглядывала подобие полосатой палатки, которое называлось бассураб. Она знала, что бассураб предназначен для передвижения женщин, но ни разу в нем не путешествовала. Палатка должна была защитить ее от прямых солнечных лучей, но от жары защитить не могла и вдобавок казалась очень неудобной. Криста пыталась сопротивляться, однако вскоре она уже сидела на плетеном сиденье внутри палатки, вцепившись в него что было силы, потому что верблюд уже поднимался на ноги. При движении верблюда бассураб раскачивался из стороны в сторону, и это напоминало качку на корабле. Единственным утешением было то, что она могла видеть окружающее через прорезь в палатке.

Почти две недели караван двигался на юг через скалистые горы, плодородные долины, пересекая ручьи и леса, состоявшие из можжевельника и сосен. Ночью ставили шатры и разжигали костры для защиты от хищников. Из разговоров янычар Криста узнала, что в лесах в изобилии водятся львы и леопарды.

В первую же ночь в шатер Кристы вошла старуха и принесла ужин, состоявший из инжира, маслин, сыра и козьего молока. Криста обрадовалась, узнав, что в караване есть еще одна женщина, кроме нее, но в настоящий восторг привело ее то, что старуха говорила по-английски. Присмотревшись повнимательнее, Криста увидела, что, хотя лицо у женщины смуглое и морщинистое, глаза у нее голубые, а черты лица совсем не восточные.

– Меня зовут Ленора, – сказала старуха, поставив перед Кристой поднос. – Абдулла послал меня прислуживать тебе.

– Ты говоришь по-английски! – в восторге воскликнула Криста. – Как это замечательно! Ты родилась не здесь, – уверенно прибавила она.

– Да, я была англичанкой, – кивнула старуха, расставляя перед Кристой еду. – Я попала в плен, так же как и ты.

– Если ты родилась англичанкой, ты ею и осталась, – озадаченно проговорила Криста.

– Я уже давно перешла в мусульманскую веру. Мой бог – Аллах. Я не была так хороша собой, как ты, госпожа. Даже в юности. И я сделала все, чтобы остаться в живых. Старый бей купил меня, чтобы я стала компаньонкой его любимой наложницы. У меня не было причин жаловаться на судьбу, пока оба они были живы, но теперь все изменилось. Теперь я принадлежу Абдулле. – Вдруг она заговорила о другом, словно испугавшись, что сболтнула лишнего: – Мы пока не вступили в пустыню, здесь много воды. Не желаешь ли искупаться?

– О да, – с благодарностью согласилась Криста. – С удовольствием. – Несколько минут она молча наблюдала за Ленорой, а потом отважилась задать вопрос: – Ленора, ты когда-нибудь пыталась бежать?

Ленора ответила ей испуганным взглядом.

– Бежать? Куда я могла бежать? И зачем? Нет, госпожа, сейчас я по крайней мере знаю, на что рассчитывать.

– Пожалуйста, называй меня Криста, – попросила Криста, потому что женщина напоминала ей Марлу, которую пираты оставили на борту «Милого друга».

Больше Криста впрямую не заводила разговор о побеге, чтобы не пугать Ленору, но ничто не могло заставить ее отказаться от этой мысли. Когда-нибудь, когда наступит подходящий момент, Ленора поможет ей, и она доберется до своих родителей.

Дни шли за днями, такие неразличимые, что Криста изнывала от тоски. Иногда караван двигался совсем медленно, особенно когда пересекал холмистую местность, по-арабски именуемую «тэл». Там Криста часто видела кочевников, которые передвигались за своими стадами, а на привалах строили гурби – разборные жилища из веток и глины.

Долгое время караван двигался на запад. Криста думала так потому, что местность почти ничем не отличалась от Алжира – горы до пятисот футов высотой, плодородные речные долины. В конце второй недели они вышли на песчаную равнину, покрытую пшеничными полями и оливковыми рощами, которую окружали пологие лесистые холмы. Оживление среди янычар подсказало Кристе, что цель путешествия близка, и у нее упало сердце. Ленора подтвердила ее опасения.

До сего времени никаких возможностей для побега не появлялось. Хаджи, верный своему слову, приставил к ней надежную охрану, каждую ночь у ее шатра, сменяя друг друга, дежурили янычары. Мысленно рисуя ужасную судьбу, которая ожидает ее в Константине, Криста решила, что ждать больше нельзя. Отбросив осторожность, она открылась Леноре.

– Но это невозможно, – в ужасе вымолвила старая женщина.

– Возможно, если ты согласишься мне помочь, – в отчаянии взмолилась Криста. – Мы можем убежать вместе. Неужели тебе не хочется снова стать свободной?

– Свободной? – с недоумением повторила Ленора. – Я… это было так давно. – Наступило длительное молчание. Криста надеялась, что мысль о свободе пустит корни в сердце старой женщины. Но следующая же фраза Леноры доставила ей глубокое разочарование. – Свобода – это просто слово.

– Женщина не может быть свободной.

– Но вспомни свою семью. Неужели у тебя нет никого, кто был бы счастлив, если бы ты вернулась?

– Нет, – покачала головой Ленора. – Я была горничной у одной дамы, и она взяла меня с собой в путешествие на Сицилию. Тогда мы и попали в плен к пиратам. А вся моя семья умерла от мора много лет назад. Только я одна и осталась в живых. Нет, госпожа, мне некуда и не к кому возвращаться.

– Тогда я возьму тебя с собой к моим родным, – настаивала Криста.

Но Ленора снова покачала головой.

– Неужели ты думаешь, что мы долго протянем вдвоем в этих горах? А кроме того, капитан Хаджи ни за что не допустит, чтобы ты сбежала. Для него это все равно что самоубийство. И для меня тоже.