Текст книги "Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений"

Покорение Мексики

О новой стране, открытой Колумбом, стали рассказывать в Европе, и особенно в Испании, неслыханные чудеса. Там, говорили, воюют женские эскадроны, там живут великаны непомерной силы; в рыбачьи сети попадают самородки золота с куриное яйцо, а песок на берегу блестит драгоценными камнями. Эти рассказы отуманивали головы; испанцы покидали свою родину и тысячами переселялись в Америку; многие города совсем обезлюдили.

Бедные и невежественные дикари не могли сопротивляться европейским воинам, покрытым кольчугой, хорошо вооруженным. Менее чем через 30 лет после первого плавания Колумба, весь большой Материк был осмотрен с одного конца до другого. Между испанцами много было таких охотников, которые не слушали начальства, шли на удачу, открывали новые земли, становились правителями и больше обогащали себя, чем государственную казну. Этих искателей не пугали никакие трудности: ни голод, ни жажда, ни беспутица, ни знойный и вредный климат, ни сильный неприятель – они шли вперед и открывали новые земли. Их толкала жадность к наживе и ревность к водружению креста Господня на месте поверженных идолов. Из-за этого испанцы становились не только храбрыми, но даже жестокими: в случае сопротивления они не щадили ни живых, ни мертвых. Особенно сильное сопротивление испанцы встретили почти в самой середине Америки. Здесь, между горами, лежит прекрасная долина, верст 300 в окружности, и в этой долине – 4 больших озера, которые оделяются одно от другого узкими полосами земли. Среднее и самое большое озеро, под названием Тескуко, соединяется проливом с другим озером, южнее. Близ западного озера Тескуко есть островок, на котором стоял в то время город Мексика, столица народа ацтеков. Островок соединялся четырьмя плотинами с берегом (см. Карту окрестностей Мексики).

Карта окрестностей Мексики

Ацтеки были жестоки и кровожадны, своих пленников они пытали и казнили, на пирах ели человеческое мясо. Этого требовала их вера: они должны были приносить в жертву своим богам людей. За двести лет до появления испанцев, ацтеки владели только городом Мексикой; в продолжении этого времени они не только покорили все соседние народы, но перешли горы и утвердились на берегах Атлантического океана. По части одежды и вооружения, по устройству жилищ и приготовлению пищи ацтеки дошли до большого искусства. Их жилища и одежда были пышно разукрашены; они ели самые вкусные кушанья, их копья с медными наконечниками были так хороши, что вскоре испанцы обзавелись такими же. Вместо кольчуги ацтеки носили стеганую и набитую шерстью одежду, которую также стали надевать испанские солдаты вместо своих кожаных колетов. Богатые языческие храмы ацтеков были наполнены идолами, безобразными по виду, точно чудовища. Особые жрецы исполняли в храмах все языческие обряды. Письменности этот народ не знал, точно также не имел понятия о военном искусстве и сражался, как все дикари. Царь ацтеков, по имени Монтесума, был грозным владыкой для всех подвластных ему народов. Его боялись, но вместе с тем и уважали за его царственные достоинства, за успехи на войне, за строгое исполнение языческих обрядов.

Среди ацтеков давно стали ходить слухи о появлении сильных завоевателей, которым нельзя противиться, сам царь трепетал при этом слухе и с беспокойством ожидал неведомых пришельцев. Наконец, весной 1519 года явился к нему гонец и доставил сверток с донесением. На этом свертке были нарисованы во множестве большие суда с парусами, изображены чужеземцы, числом до 600 и рядом с ними страшные орудия, изрыгавшие, как говорили, пламя и гром. Кроме того, гонец передал на словах, что у чужеземцев совсем особые животные, на которых сидят воины. Это был отряд испанцев, стоящий из 16 всадников, 617 пеших воинов, в том числе 13 человек, вооруженных аркебузами, т. е. длинными тяжелыми оружиями, и, наконец, 14 небольших орудий. Ими командовал Фердинанд Кортес. С такими силами явился этот человек для завоевания страны, которая превосходила величиной все владения испанского короля.

Фердинанд Кортес, потомок древней дворянской фамилии, сам пробивал себе дорогу и, отплыв в Америку, участвовал в завоевании острова Куба. Почти в ежедневных схватках с туземцами он успел показать храбрость солдата и распорядительность офицера. К тому же, Кортес был красавцем, силен и что особенно редко – не жаден и великодушен, как рыцарь. На него обратили внимание, и когда первая экспедиция на Материк не удалась, наместник поручил Кортесу снарядить другую, враги и завистники Кортеса успели его оклеветать перед наместником, так что он отменил свой приказ и хотел назначить другого, но Кортес, узнав происки врагов, поспешно снялся с якоря и отплыл на запад.

В марте месяце испанцы высадились силой в устье реки Табаско и водрузили крест. Толпы табасканцев были разбиты, после присяги на верность испанскому королю поднесли подарки, в том числе 30 невольниц. Одна из них, по имени Марина, была девушкой редкой красоты: приняв христианство, она служила как переводчица и оказывала важные услуги Кортесу. Первый подвиг испанских солдат под начальством Кортеса показал ему, что с такими людьми, закаленными в битвах, привыкшим к дисциплине, можно отважиться на любое смелое дело. Кортес поплыл дальше и высадился там, где теперь город Вера-Круц. Между тем царь Монтесума, получив донесение, не знал, что ему делать: принять ли испанцев как друзей или биться с ними как с врагами? В царском совете решили отправить послов с богатыми подарками и просить Кортеса не приближаться к столице. Когда явились послы и заговорили о несметных богатствах своего царя, то Кортес сказал солдатам: «Тем лучше; нам этого и нужно: добыча и слава! Что же больше?» Чтобы напугать ацтеков, Кортес построил свое войско и приказал произвести маневры, как будто перед ним находится неприятель. Гром испанской артиллерии, пламя и дым пушек, а также вид конницы страшно испугали послов, а все, что они видели, передали царю.

Вскоре после этого случилось событие, которое помогло Кортесу. В испанский лагерь пришли послы от соседнего народа тотоканов и, горько жалуясь на притеснения Монтесумы, просили Кортеса, чтобы он избавил их от него. Кортес выслушал жалобы послов и сразу сообразил, какая ему будет выгода иметь этот народ на своей стороне в борьбе с Монтесумой. Немедленно он двинулся к их главному городу, где был принят с восторгом и удивлением. Жители были объявлены во власти Испании, идолы в храмах уничтожены, а вместо них поставлен крест и недалеко от столицы заложена первая испанская колония и маленькая крепость. Так началось владычество в Средней Америке.

Теперь Кортесу надо было уговорить своих солдат идти за ним и отважиться на борьбу с целым народом. Он для начала сделал то же самое, что делали многие предводители в более древние времена. Кортес приказал объявить, что суда, на которых прибыл отряд, к дальнейшему плаванию негодны, и затем велел их потопить. Все это было сделано преданными ему людьми и так скоро, что отряду ничего не оставалось делать, как безропотно следовать за смелым вождем; солдаты сами просили, чтобы он вел их прямо на столицу. 16-го августа испанцы оставили в крепости маленький гарнизон и двинулись к столице ацтеков. В отряде находилось 1300 тотоканов, новых друзей Кортеса.

На половине пути обитало другое племя, подвластное Монтесуме, под названием тласкалов, которое жило в горах. Оно было гораздо беднее ацтеков, но честнее и добродушнее, хотя на войне также – жестокое и беспощадное. Кортес отправил к ним послов с предложением союза и помощи против Монтесумы. Тласкалы поступили на этот раз хитро: притворились, что будто согласны, а сами приготовились к обороне. Под предводительством своего вождя они, украшенные перьями, дорогими камнями и золотом, двумя большими толпами напали на отряд Кортеса. Их встретили залпами и дружным натиском копий, в то время когда 15 всадников обошли толпу справа и слева. Тласкалы были разбиты. Они еще раз напали на лагерь Кортеса ночью, но также потерпели поражение. Тогда тласкалы запросили мира, и с того времени стали усердными союзниками испанцев. Кортес пробыл у них три недели, набрал в свой отряд 6 тысяч самых лучших воинов и пошел дальше. Жители богатого и древнего города Чолуллы приняли испанцев очень радушно и поместили их в одном из своих больших храмов. Этот город считался в тамошней стране, как Мекка у мусульман, святым городом. Тласкалы еще раньше говорили Кортесу, чтобы он не очень полагался на чолулланцев, что характер у них предательский, и, действительно, жена одного кацика донесла, что испанцам готовится засада: на них нападут в то время, когда они будут уходить из города и в таком месте, где нельзя действовать ни коннице, ни артиллерии. Две тысячи прибывших ацтеков должны были подкрепить эту засаду. Такое известие сильно встревожило Кортеса, он распорядился, чтобы укрепить языческий храм, в котором помещались испанцы. Потом потребовалось 2 тысячи носильщиков для переноски багажа. Когда они собрались во дворе, то Кортес обратился к стоявшим здесь кацикам и с гневом упрекал их в измене. Не успели кацики придти в себя, как испанцы по знаку своего предводителя открыли огонь и сделали вылазку. Все кацики были убиты, тогда чолулланцы, седевшие в засаде, бросились в город на выручку; их без труда отбили, а тласкалы, стоящие до того времени за городом, набросились на изменников сзади, и весь отряд был истреблен. Чолуллу также разграбили.

Через несколько дней Кортес выступил из Чолуллы и вошел в землю ацтеков. На самой границе его оставили тотоканы, верные союзники. Они ни за что не хотели сражаться с ацтеками. Кортес отпустил их с честью; теперь у него осталось только 6 тысяч тласкалов. Он поднялся с ними на лесистый горный кряж и через три для трудного пути союзники увидели у своих ног обетованную землю. Богатые, тучные нивы, светлые озера, обильные реки, величественные кедровые и дубовые леса, а между ними мелькали селения, города – вот что открылось удивленным испанцам. В наше время эта страна нисколько не похожа на то, чем она была: леса вырублены, вода наполовину иссякла, солнце жжет немилосердно. Довольно сказать, что многие испанцы, глядя на долину, готовы были вернуться назад, не желая разрушать работу многих веков и многих миллионов людей; но Кортес был железный человек, он их удержал. Спустившись с гор, испанцы благополучно дошли до первого озера и заняли бывший здесь город. Обогнув это озеро и пройдя с десяток верст, они вступили на плотину, которая вела прямо к столице. По обоим берегам озер, по обе стороны плотины стояли любопытные ацтеки и с удивлением рассматривали дерзких пришельцев. Трудно сказать, что чувствовал этот надменный народ, привыкший сам повелевать. Особенно им было обидно, что их рабы, тласкалы шли гордо с испанцами, точно победители. Перед столицей встретил испанцев царь. Это был видный, красивый мужчина, лет 35 или 40; он держал себя с подобающим достоинством, но кротко и приветливо. Испанцы удивлялись его благородному виду. Монтесума принял гостей и поместил их в отцовском дворце, ежедневно навещал, заботился о их нуждах. Но Кортес хорошо понимал, что надо быть на стороже, и если царь как будто не прочь покориться испанцам, то что еще скажет народ? Кортесу хотелось на случай возмущения заполучить какой-нибудь надежный залог. Это произошло быстрее, чем он ожидал. Кортесу донесли, что на его крепость напали ацтеки и хотя их отбили, но комендант и несколько солдат были убиты. Кортес пожаловался царю, а потом потребовал, чтобы он сам отдался им в залог. Как ни было обидно такое требование, однако Монтесума согласился, потому что от природы был боязлив. Со всей царской пышностью он прошел во дворец отца, где был почтительно встречен Кортесом и его офицерами. Это случилось через неделю после водворения испанцев. Оказалось, что Монтесума был тайным врагом испанцев и как человек малодушный не отважился на явную защиту, а вредил тайными средствами. Когда повели на казнь виновного кацика, то этот кацик громко объявил, что был подучен царем. Кортес так рассердился, что велел заковать Монтесуму, хотя это ни к чему не привело, так как народ по-прежнему ему повиновался и все требования испанцев исполнялись беспрекословно. Когда испанцы пожелали иметь храм для богослужений, то царь тотчас приказал очистить один из самых главных храмов, но жрецы воспротивились и стали возмущать народ. Сам царь начал уже предостерегать Кортеса, говоря ему, что разгневанные боги, которые до сих пор молчали, могут заговорить в свою защиту, и тогда он, царь, ничем не сможет помочь; что испанцам лучше всего уйти, пока еще над ними не стряслась беда, так советовал Монтесума. А тут случилось другое событие, которое испортило дело в конец. Кортес узнал, что наместник выслал против него флот из 18 кораблей под начальством Нарваэса, со строгим приказом арестовать его и доставить на остров Кубу, а покоренные им земли освободить. Кортес был не такой человек, чтобы отказаться от своего дела. Он взял с собой 70 копейщиков и с ними выступил из Мексики; по дороге присоединил к себе несколько небольших отрядов и с такими ничтожными силами двинулся к столице тотоканов, где стоял высланный против него отряд. Он был довольно значительный и состоял из 80 кавалеристов, 200 стрелков, до тысячи матросов и 12 пушек. В темную бурную ночь Кортес ворвался в город и захватил Нарваэса в плен, к утру весь его отряд перешел к Кортесу. Только что это случилось, как явился посланник из Мексики и известил, что в столице возмущение. Кортес немедленно выступил обратно и хотя дошел благополучно, но нельзя уже было сомневаться, что ацтеки стали явными врагами. Главной причиной, как узнал Кортес, стала горячность Петра Альвареда, оставленного за коменданта. Он был хороший вояка, но плохой правитель. Ему показалось, что ацтеки замышляют измену, и он задумал повторить то же самое, что сделал Кортес в Чолуллу. По его приказу, 600 человек, в том числе и самые знатные ацтеки были убиты в большом храме во время языческого богослужения. Озлобленный народ ждал только возвращения Кортеса, чтобы разом покончить со всеми испанцами. Как только он вернулся, все улицы, доселе пустые, наполнились вооруженными жителями, дворец окружили, и началась осада. Ежедневно, с восходом и закатом солнца, миллионы стрел и камней летели в осажденных; дворец еле держался, и только стойкость и мужество испанцев помогли выдержать такую осаду. 13 орудий безостановочно били в толпу и поражали множество народа; испанцы делали частые вылазки и каждый раз довольно далеко отгоняли толпу осаждавших. Кортес скакал всегда впереди; его хладнокровие и храбрость приводили в изумление даже испанцев. Не раз он выручал захваченных солдат, многие стали обязаны ему жизнью. На третий день осады испанцы, под личным предводительством Кортеса, взяли приступом тот самый храм, в котором была резня. Отсюда, благодаря более высокому положению, легче было защищать дворец, хотя его осада продолжалась с прежним остервенением.

Кортес несколько раз пытался вступить в переговоры, но всегда получал один ответ, что осада кончится тогда, когда все испанцы будут забраны и перерезаны перед алтарями богов. Больше всего смущало предводителя то, что ацтеки не горячились, и сами говорили, что будут погибать тысячами, а испанцев все-таки переведут. Тогда пришло Кортесу на ум заставлять царя их уговорить. Монтесума охотно согласился; он облачился в царские одежды, вышел со всей свитой и обратился к народу. Сначала его слушали с почтением, но когда он заговорил о том, что выпустить испанцев, послышались со всех сторон угрозы, ругательства и проклятия. В него были пущены стрелы, полетели камни, причем он получил тяжелую рану. Злополучный царь, униженный и оскорбленный, удалился во дворец, а вскоре после этого умер, больше от стыда и печали, чем он полученной раны.

Кортес понимал, что долго держаться против целого народа нельзя, у него недоставало съестных припасов, около 300 испанцев было убито, союзников – и того больше, новые солдаты Нарваэса плохо его слушались. Оставалось одно средство: уйти, пробиваясь силой. На пятый день осады были сделаны все распоряжения: отряд разделили на три части, и начальство арьергарда поручили Альвареду. В ночь на 1-е июля 1520 года отряд, прослушав напутственную службу, в глубокой тишине выступил из дворца. Через город испанцы прошли беспрепятственно и вступили на плотину. Эта плотина тянулась на пять верст и в трех местах была перекопана широкими рвами. Испанцы захватили с собой переносной мост. Только они перебрались через первый ров, как с вершины мексиканского храма раздался призывной бой в барабан, и посреди глубокой тишины послышалось плесканье волн. Ацтеки на своих лодках покрыли озеро и с обычной стремительностью бросились на плотину. Испанцы, отбиваясь во все стороны, продолжали движение, но перед вторым рвом пришлось остановиться, переносной мост оставался сзади; под тяжестью колес он вдавился в землю и его никак не могли вытащить. Легко понять, что тут происходило: сзади напирали свои, с боков лезли и давили ацтеки, а впереди – ров. Многие бросались вплавь и тут же погибали. Наконец, завалили мост повозками, убитыми лошадьми и людьми и кое-как перебрались. Кортес с отборными людьми шел впереди главных сил и каждый шаг доставался ему ценой крови. Добравшись до третьего рва, он обернулся и увидел, что арьергард не может двигаться. Ацтеки узнали ненавистного им Альвареда и готовились отплатить ему за жестокое побоище в храме. Раненый, без коня этот храбрый офицер надрывался из сил, чтобы сохранить порядок в своем отряде и готовился дорого продать свою жизнь. Помощи он никак не мог ожидать, но Кортес думал иначе. Вместе с начальником авангарда Сандовалем и бывшими при нем конными людьми он бросился в озеро и вплавь добрался до арьергарда. Напав с боку на ацтеков, Кортес заставил их очистить путь, причем испанцы, бывшие сзади Альвареда, погибли все до последнего. Когда подошли к третьему рву, Альваред сделал скачок и перепрыгнул через ров. Эта необычайная смелость изумила ацтеков: они долго называли этот ров «Скачок Альвареда». Наконец, трудный путь был окончен, ацтеки сами потеряли многих и перестали преследовать. Испанцы оставили 4 тысячи союзников, до 500 своих, всю артиллерию и тяжести; уцелело 20 лошадей. Но самое худшее было то, что ацтеки разуверились теперь в непобедимости испанцев; узнали, что они – такие же смертные, как и все, и для того, чтобы их победить, нужно только собрать побольше войска, что они и сделали.

Семь дней прошли испанцы без особых препятствий. Они, то поднимались в горы, то спускались в долины, причем много терпели от голода и усталости. На 8-й день, поднявшись на одну из высот, они неожиданно увидели перед собой такое количество неприятеля, что вся долина, верст на 10, казалась сплошь покрытой ими. «Теперь пришел наш последний час!» – подумал Кортес. Изнуренные телом и духом, без артиллерии, испанцы не могли сражаться, но Кортес только напомнил им, что делают ацтеки со своими изменниками? И одно напоминание придало им нечеловеческую силу и смелость. Они бросились вперед и в кровавой сече были скоро окружены кольцом: готовилось страшное истребление. Пехота выбилась из сил, конница была без ног. И на этот раз спасло испанцев хладнокровие и беззаветная храбрость их предводителя. В беспрестанных схватках Кортес очутился перед вождем ацтеков и нанес ему смертельную рану. В минуту победы ацтеки сразу остановились, ими овладел страх, и они пустились в бегство. Такой нежданный поворот придал новые силы испанцам. Они бросились с ожесточением преследовать неприятеля, который бежал и бежал, устилая трупами свой кровавый путь. На другой день испанцы вступили в землю своих союзников, тласкалов. Этот простой, но честный народ остался верен Кортесу. Испанские солдаты нашли здесь отдых и подкрепили свои силы.

Кортес не оставил своего намерения покорить мексиканцев, но для этого он составил совсем другой план, а именно: объединить мелкие народы, подвластные ацтекам, а потом вместе с ними двинуться на столицу. В начале осени неутомимый предводитель выступил снова в поход; скоро все страны, прилежащие к царству ацтеков, признали власть испанского короля, где оружием, где уговором. Кроме того, войска Кортеса получили значительное подкрепление со стороны Кубы. Прибыло оружие, боевые припасы артиллерии, даже люди. Теперь у них была грозная армия; она состояла из 900 пеших и 100 конных испанцев, кроме ста вооруженных ружьями, да 18 орудий, а силы его союзников простирались до 200 тысяч.

Кортес начал дело с переговоров, но пылкий царь ацтеков Гуатемосин оказался несговорчив. Он был молод и храбр. 10-го мая 1521 года армия Кортеса выступила в поход отдельными частями, овладела прибрежными пунктами и таким образом заняла все подступы к столице. Отряд Алвареда стал у западной плотины; два другие, под начальством Сандоваля, захватили оба разветвления южной плотины, а четвертая плотина была занята впоследствии. Сам Кортес принял начальство над флотилией. Еще в Тласкале было приготовлено 12 небольших судов, так называемые бригантины, человек на 10 или 12 каждая; их по частям перенесли через горы и спустили в большое озеро. Несколько сотен неприятельских лодок были без труда рассеяны, Кортес с торжеством приблизился к столице. Дав войскам несколько дней отдыха, он повел осаду. Войска, разрушая неприятельские работы, продвигались по плотинам и как только достигли того пункта, где на соединении двух плотин стояла маленькая крепость Холок, то взяли ее штурмом, причем бóльшую помощь оказали бригантины под начальством Кортеса. Теперь два разъединенные отряда могли действовать сообща. Ацтеки защищали, как свои плотины, так и форт Холок с отчаянным упорством; они, видимо, решили умереть или отстоять; на предложения о сдаче отвечали смелыми и стремительными вылазками. Между тем храбрый Альваред успел занять и северную плотину, так что ацтеки остались теперь совершенно отрезанными на своем островке. Когда работы приблизились к самому городу, испанцы начали делать вторжения в беззащитную столицу и однажды, проникнув до рынка, успели поджечь два дворца и потом вернулись в Холок. Такие нападения стали повторяться все чаще и чаще, но на 20-й день войска начали роптать на тяжесть осады. Кортес решился на общий штурм: главные войска он направил по плотинам с тем, что поддержать их с озера. На этот раз испанцы встретили очень слабое сопротивление, так что Кортес заподозрил засаду. Особенно его тревожило то, что начальник авангарда забыл в торопях засыпать за собой широкий ров. В случае отступления этот ров мог погубить испанцев. Кортес вернулся назад, чтобы исправить ошибку, но в это самое время с вершины башни заиграл призывный рог царя Гуатемосина. Сердца храбрейших испанцев невольно содрогнулись. На них нахлынули ацтеки, как морские волны; испанцы быстро попятились, причем ров был завален их же трупами. Тогда Кортес бросился вперед прикрыть отступление. Его ранили, его уже схватили и, без сомнения, зарезали бы перед алтарем, как драгоценную жертву богам, если бы не бросился на выручку храбрый телохранитель Кристоваль де-Олеа, с двумя тласкалами. Около тысячи союзников и 60 испанских солдат осталось на улицах столицы.

Ацтеки пришли от этого успеха в большой восторг. Жрецы объявили волю богам, что на 8-й день чужеземцы уйдут прочь. Многие из союзников оставили испанцев и разошлись по домам или же просто отошли, наблюдая издали, чем закончится осада. Сами испанские солдаты упали духом, видя как их товарищей убивают на вершинах храмов. Лишь один Кортес не унывал, он предвидел, что раньше или позже, а Мексика не уйдет из его рук. Земляные работы возобновились; взятые рвы засыпали теперь землей, насыпи срывали прочь или приспособляли к собственной защите – и так, подвигаясь прочно шаг за шагом, подошли к городу. Тут работа пошла иная.

Так как в узких и кривых улицах ацтеки всегда могли брать верх, то Кортес распорядился, чтобы союзники – они все скоро возвратились, – разрушали занятые здания, расчищали улицы, а обломками и щебнем засыпали городские канавы. Кортес, для примера сам работал с лопатой в руках. В это же время испанские солдаты, заняв выгодные позиции, защищали рабочих от нападения ацтеков. Ненавидя своих прежних угнетателей, союзники упорно и безжалостно разрушали дворцы, храмы, памятники, рынки, дома, все, что находилось впереди. И день за днем, неделя за неделей продолжалось разрушение столицы. Настал август; отряд Альвареда и отряд Кортеса, наступавший со стороны Холока, соединились на развалинах бывшего города; в это время семь восьмых его уже сравнялось с землей. Осажденные теряли много народа при защите дворцов и храмов, еще больше теряли от голода и моровой язвы. Испанцы почувствовали к ним жалость и несколько раз предлагали царю мир, но молодой Гуатамосин не хотел принимать никаких условий. Он выслал из города 15 тысяч старцев, женщин и детей, а с остальными делал ежедневные вылазки. Изнуренные ацтеки сражались с прежним мужеством и презрением к смерти. Они были уверены, что рано или поздно боги накажут дерзких пришельцев, осквернивших их храмы. Эта единственная надежда не покидала их до последних дней осады. На 14-е августа назначили штурм последнего убежища ацтеков. Пресыщенные кровью испанцы неохотно били врагов, но мстительные союзники оставались безжалостны, они упивались кровью ацтеков. Два дня продолжалось побоище и, наверное, закончилось бы полным истреблением города, если бы испанцам не удалось пленить самого царя: они догнали на озере лодку, в которой между другими воинами находился молодой и статный ацтек: это и был последний царь – Гуатамосин.

Утром 16-го августа, на 84-й день осады, ацтеки объявили, что готовы сдаться. Кортес немедленно вывел свои войска и позволил жителям удалиться, кто куда хочет. Они разошлись по ближайшим городам. Из 200 тысяч осталось только 40 тысяч; все остальные легли, защищая родной город с упорством, мужеством и храбростью. Доказательством тому служил голый и пустынный остров, покрытый почерневшими развалинами да разбросанными трупами.