Текст книги "Герои и битвы. Военно-историческая хрестоматия. История подвигов, побед и поражений"

Завоевания франков и Карл Великий

Римляне знали страну под именем Германия – между реками Вислой и Рейном, а поперек – от Дуная до Немецкого и Балтийского морей, и даже далее, включая сюда нынешнюю Швецию, Данию, часть России и Пруссии. В начале I века по Р. Х. Германию покрывали дремучие леса и обширные болота, среди которых находились участки возделанной земли; климат страны сырой и холодный; ее жители отличались высоким ростом, стройной осанкой, силой и благообразным видом. Подобно всем первобытным народам, германцы были грубы, но честны и верны; на войне храбры, жестоки; в мирное время – гостеприимны. Земледелие и скотоводство составляли их главное пропитание, но войну они любили больше всего на свете. Они искали войны в набегах на соседние страны, в междоусобицах или же на службе римских императоров, в наемниках. Князья и другие знатные германцы собирали для набега дружины, так называемые гелейты, которые получали от них оружие, продовольствие и часть добычи, делили с ними все труды, радости и горе. Для больших дел, например, для завоевания целой страны собиралось несколько дружин, после избрания общего вождя, которого они называли герцогом, или же королем, гелейт получал название или по месту поселения, или по имени предводителя, или по какой-нибудь примете. Так сделались известны в истории франки, лонгобарды, англы, саксы и много других. Удача и слава короля увеличивали силу его гелейта; при неудачах он расходился, его имя терялось между другими, более удачливыми.

Германские племена находились в язычестве; по их верованиям, самым сильным божеством был Удин. На войне он давал победу, награждал добычей, душам умерших героев он открывал врата Валгаллы. Этому богу посвящались заповедные рощи, в честь его германцы пели священные гимны и на пиршествах поднимали первую чашу. Стойкость в бою и мужество считались первой добродетелью, уважались на земле, награждались в небесных чертогах. Трусов топили в грязи или в болоте, прикрывая сверху бороной; изменников вешали на деревьях. Самые храбрые носили железные кольца, пока им не удавалось убить врага; после этого кольцо снималось, как знак постыдного рабства.

Дремучие леса и непроходимые болота Германии изобиловали зверьем, дичью. Охота на них была в такой же чести, как и война; охота считалась благородным занятием, в то время как домашнее хозяйство презиралось: оно лежало на руках жен, дочерей и рабов. Веселые пиры, попойки, игра в кости – служили развлечением после трудов войны или охоты. Одурманенные пиром бойцы вспоминали свои подвиги, задумывали новые дела, и тут же, пока не прошел хмель, приводили их в исполнение.

Уже было сказало, что ослабевшая Римская империя подвергалась нападениям германских народов. Их набеги начались рано, до Рождества Христова, и только пограничные крепости да отважные походы некоторых императоров вглубь Германии могли на время усмирять этих опасных соседей. Из них особой неутомимостью отличались франки. Еще задолго до Аттилы, в первой половине III века, они пытались овладеть левым притоком Рейна, за которым начиналась Галлия. Ее плодоносные поля, фруктовые деревья, уединенные жилища римских богачей, многолюдные села, цветущие города возбуждали алчность германцев, не знавших у себя ничего подобного. Ежегодно на том берегу Рейна появлялись дружины удальцов, рассчитывая не только поживиться добычей, но и завладеть участками земли. Часто такие набеги наказывались кроваво: римские легионы опустошали огнем и обливали кровью правый берег Рейна. Но, как только замерзала река, переходы и вторжения возобновлялись. Вожди посылали заранее лазутчиков, которые зорко следили за всеми передвижениями римских войск и своевременно давали знать, что там-то римляне ослабили свои силы, в другом месте ушли совсем. По нижнему течению Рейна, где у римлян было меньше крепостей, где болотистая местность затрудняла движение легионов, раньше, чем в других местах, утвердились короли франков. А утвердившись один раз, они приобретают большую силу: к ним является множество земляков, желающих принять участие в дележе добычи; с оружием в руках выступает не одна или две дружины, а целый народ, воинственный, сплоченный. Он расширяет свои завоевания, оседает прочнее и прочнее и вскоре после бегства Аттилы – в конце V века – становится полновластным хозяином одной из богатейших римских провинций. По имени франков и вся страна получила новое название – Франция, хотя это случилось немного позже.

Франки, появившиеся в Галлии, привыкшей к иным порядкам, к иным обычаям, первое время пугали жителей даже своим видом. Свои длинные волосы франки связывали наверху в тугой узел, отчего они спадали назад, точно конский хвост, бороду брили, оставляя длинные усы; носили полотняные рубахи, перетянутые широким поясом, на котором висел меч. Любимым оружием франков была секира, об одном или двух лезвиях; в бою эти секиры летели раньше всего, встречая ряды неприятеля. Кроме секиры, франки имели еще средней величины копья, с загнутыми крючками на длинных и острых наконечниках. Такое страшное копье, пущенное меткой рукой, вонзалось крючьями в щиты; тогда франк быстро бросался вперед и, нажимая ногой на древко, оттягивал щит противника, который поневоле открывал голову и грудь. Из предохранительного оружия франки имели только щиты, круглой или овальной формы. У некоторых были, кроме мечей и копий, длинные ножи, иногда смазанные ядом, точно так же, как и стрелы; почти у всех на поясе весело по нескольку маленьких ножей. Несмотря на такое скудное вооружение, на отсутствие конницы, они отважно сражались с римлянами. К невыгодам их вооружения нужно прибавить и невыгоды построения. Франки, по древнему германскому обычаю, сражались клином: клин от клина на некотором расстоянии. Перед битвой запевалы пели священную песню; лучники и пращники засыпали неприятеля стрелами, пращами; с более близкого расстояния летели секиры, после чего врезался клин в середину неприятельского строя. В ручной свалке самые юные становились героями и, несмотря на раны, бились до тех пор, пока могли держать в руках мечи или секиры. После победы франки жестоко обходились с пленными и раненными, но так как они вскоре после завоевания Галлии приняли христианство, то летописцы того времени, преимущественно католические монахи, умышленно скрывали этот порок. Франки стали любимыми детьми Папы, помогая ему в войнах с соседями, она наделили святого отца целой областью, так что он стал владетельным государем.

Завладевши Галлией, франки захватили себе все лучшие земли, причем короли и более знатные лица взяли себе участки побольше, а простым воинам достались поменьше. В случае войны все франки, без исключения, призывались к оружию, но войну назначал не сам король; она решалась на общем собрании всех свободных франков. Во время этих собраний король осматривал оружие, брал отчет с управителей – графов или герцогов, отдавал новые приказания. Со временем, для того, чтобы иметь возможность собирать войско, когда вздумается, и, наконец, желая наградить своих сподвижников, короли франков стали выделять из церковных участков, даже из своих земель, в пожизненное владение, особые поместья. Все получившие такие поместья присягали королю, что готовы идти с ним на войну по первому призыву: это были королевские вассалы. Потомки прежних дружинников и обывателей очутились в зависимости у вассалов, число которых мало-помалу увеличивалось. В походах сопровождали короля богатые и знатные вассалы, называвшие его своим господином, синьором. Они стали являться на службу не пешие, как бывало прежде, а конные. Число конницы увеличилось; на пехоту стали теперь смотреть с пренебрежением, отчего ее боевое значение уменьшилось.

Воинственные франки, кроме Галлии, покорили почти все народы, обитавшие в тех местах, где ныне Пруссия, Австрия, Швейцария, Голландия, Бельгия, Италия и даже часть Испании. Как истые наследники римских императоров, короли франков, принявши сами крещение, распространяли среди покоренных народов христианскую веру, строили города и крепости, проводили дороги, издавали законы.

Ревностные монахи и отшельники, углубляясь для проповеди в дремучие леса Германии, основывали монастыри. Эти монастыри стали рассадниками учения Христова, рассадниками науки и просвещения, потому что при них были устроены первые школы, первые библиотеки. Монахи же были, как и у нас на Руси, первыми летописцами; в своих хрониках они добросовестно описывали все то, что слышали или чему стали свидетелями. Латинский язык римлян сделался языком образованных людей; на этом языке писали королевские грамоты, папские послания, летописи и даже письма. Таким образом церковь способствовала тому, что разрозненные и доселе враждебные германские племена сложились в единое государство под державой франкских королей. Славнейшим из них был Карл Великий, внук Карла Мартелла, победителя арабов. Карл Великий имел королевскую наружность: высокого роста, плечистый и сильный, с прекрасными голубыми глазами и длинными волосами в кудрях; поступь имел благородную, воинственную, несмотря на то, что полный наряд короля был непомерно тяжелым. Рассказывали, что король легко ломал подковы и однажды разрубил своим мечом мавра. Карл Великий прекрасно ездил верхом, отлично плавал и считался первым стрелком и охотником – все эти качества очень уважались у франков. Одевался он, по обычаю своего народа, очень просто: полотняная рубаха, кафтан и башмаки; зимой – поверх кафтана плащ зеленого цвета; сбоку меч, с серебряной рукоятью и такой же перевязью. В большие праздники и в разных торжественных случаях король надевал меч, усыпанный драгоценными камнями и вместо обычного платья – длинные одежды, затканные золотом, башмаки, выложенные камнями, и плащ с золотым аграфом; на голову надевал корону, усыпанную также драгоценными камнями. За столом Карла подавалось не более четырех блюд, не считая жареной дичи, которую подносили на вертеле, по обычаю охотников. Во время обеда король слушал музыку или чтение; обыкновенно читали о подвигах древних полководцев или божественные поучения. Набожный и благочестивый король любил строить в разных местах своего обширного государства храмы и воздвигать часовни; великолепный собор в Ахене был украшен, по его повелению, золотом и серебром, паникадилами, решетками, снабжен священными одеждами и сосудами. Особенным попечением короля пользовались бедные христиане, жившие в странах Востока, под игом мусульман. Он часто посылал туда деньги, нарочно заводил сношения с иноземными государями, чтобы через них доставлять помощь и утешение бедным невольникам. Четыре раза в своей жизни Карл Великий предпринимал по обету путешествие в Рим. Однажды, в конце 800 года, король прибыл в Рим собственно для того, чтобы наказать злоумышленников, избивших до полусмерти святого отца во время процессии. Виновные, по просьбе Папы, получили прощение; порядок в городе был скоро восстановлен. По случаю наступающих праздников Рождества и Нового года, Рим переполнился богомольцами из ближних и дальних мест Запада. В первый же день король, в пурпурной мантии, торжественно вошел в храм апостола Петра и, ставши у алтаря на колени, начал молиться. Только он привстал, чтобы удалиться на свое место, как к нему приблизился Папа с высшим духовенством, возложил на него золотую корону римских императоров и помазал его священным миром. Народ с восторгом приветствовал императора: «Да здравствует Богом венчанный Карл Великий! Победа миротворцу, римскому императору!». Зазвучали трубы и литавры; многочисленный хор запел венчальные гимны, заиграли органы. Более 300 лет тому назад упразднен титул римских императоров, защитников церкви, и теперь – торжественно восстановлен, к великой досаде византийских царей.

Карл Великий царствовал 47 лет и почти все это время провел в войнах, но это были не те разрушительные войны, которые вел Аттила. Они велись с той целью, чтобы определить границы обширному государству и чтобы прекратить дальнейшее хищническое вторжение соседних народов, еще не отвыкших от набегов, грабежа и разорений мирного населения монархии Карла Великого. Его походы с одного конца государства на другой нужно измерять тысячами верст; то он громит в северной Италии лангобардов[7]7
  Лангобарды – германское племя, вышедшее из Скандинавии и поселившееся на левом берегу Эльбы, а затем переселилось на Дунай в Паннонию. Этнически близки ютам и готам.


[Закрыть], которые обижают Папу, то он сдерживает на испанской границе арабов, то борется с саксами, с вендами или гуннами. Войска Карла Великого были приучены к самым дальним и трудным походам.

Наиболее упорными врагами оказались саксы, тоже германский народ, но живший еще старыми обычаями, жестокий и хищный. Их набеги были опустошительны и часто заканчивались завоеваниями. Так, в первой половине V века, дружины саксов и соседних с ним англов завоевали римскую Британию и дали ей новое имя – Англия. Оставшиеся на родине, между устьями рек Везера и Эльбы, искали славы и добычи в Италии, за Рейном, одним словом, – везде, где был подходящий случай. На соборе в городе Вормсе, в присутствии императора, было решено вести с ними войну и окрестить их в христианскую веру. Поход Карла Великого удался. Он взял приступом и разрушил их крепкий замок, потом прошел в священные леса саксов, где нашел их главную святыню – высокий дуб под названием «Всеподдерживающий». Король приказал его срубить и на берегах Везера взял с народа клятву, что он сохранит ему верность. Уже через год саксы восстали под начальством Витекинда, отважного и хитрого вождя, о котором сохранились у немцев до сих пор дивные рассказы. Два похода Карла Великого вновь усмирили саксов. Народные вожди, собранные в городе Падеборне, поклялись вторично и обещали не мешать христианской проповеди. Но Витекинда здесь не было; он спасся бегством в нынешнюю Данию и, переждав удаления войск, явился среди земляков, которые опять взялись за оружие. Саксы набросились на укрепления, истребили гарнизоны и проникли до Рейна. Карл Великий в это время возвращался из Испании, где он нанес арабам жестокое поражение.

Пока король приехал в мятежную землю, саксы разбили его войско; Витекинд неутомимо собирал новые силы, призывая все население к оружию на защиту веры и народности. Кровавый поход короля до самых берегов Эльбы положил конец этой войне; 4,5 тысяч схваченных саксов были обезглавлены, остальные смирились навсегда. По поручению короля, несколько знатных саксов уговорили Витекинда явиться и просить прощения; он не только сам явился, но и привел с собой своего верного друга и сподвижника Альбиона. Оба они приняли святое крещение. Близ немецкого города Оснабрюка, в соборной церкви одного местечка, до сих пор показывают купель, в которой крестили народных героев саксов.

Вскоре после того, 10 тысяч саксов выселили в другие места, а на их землях поселились франки. По совету Св. Бонифация, Карл посадил в разных местах епископов, одарив их большими поместьями. Местопребывания этих епископов – вначале бедные деревушки – со временем превратились в большие города, ныне это: Бремен, Мюнхен, Миден, Гильдесгейм, Гальберштадт и другие. Оставленные при своих вольностях и прежних обычаях, уцелевшие саксы скоро прекратили разбои, приняли христианство и зажили мирным трудом.

Незадолго до своей смерти Карл вызвал в Ахен единственного оставшегося в живых сына и отправился с ним в церковь Богородицы, им же построенную. Сам он был в царском облачении и с короной на голове, а другую корону приказал положить на алтарь. Отец и сын долго молились перед алтарем; потом старый император поднялся и начал наставлять сына перед алтарем и перед всем народом. Он говорил ему о любви к Богу, о защите церкви, об уважении к духовенству; поучал его быть милосердным, любить ближнего, заботиться о благе вверенных ему Богом народов; советовал ему назначить богобоязненных правителей, без вины не придавать опале. «Будешь ли в точности исполнять мою волю? – С Божьей помощью исполню все, что ты, отец, завещал мне». Тогда Карл приказал ему взять с алтаря корону и надеть себе на голову. Этим он хотел показать, что сам Бог дает ему царство.

В январе 814 года, на 72-м году жизни, император скончался как истинный христианин. Он принял Св. Тайны, сложил на груди руки, закрыл глаза и тихо прочитал молитву: «Господи! В руки Твои предаю дух мой!».

Походы викингов

Угрюмую страну, известную под именем Скандинавия, окружают почти со всех сторон моря; скалистые берега этой земли узорчаты, как кружево, от множества мелких заливов, бухт, проливов, островков. Внутри страны – на каждом шагу – реки и озера, голые камни, утесы. Такая местность вынуждала жителей Севера – предков нынешних норвежцев, шведов и датчан – с детства дружить с морем. Они вырастали моряками. Скудный хлеб, недостаток пашни, отсутствие скота заставляли их искать чужие берега, добывать мечом необходимое пропитание, которого не могли найти дома. Море заменило им пашню, поход стал рабочей порой, военная добыча и грабеж – жатвой земледельца.

Для этих воинственных богатырей родина была тесна, как темница, и оттого они везде, по всему свету искали добычи и славы, пытали свои мощные силы в борьбе чуть ли не со всем светом. У западных народов они были известны под именем «северных людей», норманнов; сами же себя они называли викингами, по месту своих сборищ – в мелких заливах и бухтах. Их набеги начались с половины VIII века. Еще был жив Карл Великий. Однажды, во время объезда морских берегов, ему пришлось остановиться в одном из приморских городов южной Франции. Во время обеда в гавани показались иноземные корабли. Одни из приближенных считали их жидовскими, другие – африканскими, третьи – английскими, но все были согласны, что эти корабли купеческие. Один император угадал их назначение: «Эти суда не с товарами, а с ратными людьми». Все тотчас схватили оружие и поспешили в гавань встретить гостей; викинги, узнавши, что здесь сам император, быстро повернули в море и исчезли, как молния. Тогда Карл задумчиво покачал головой: «Предвижу, сколько зла наделают эти люди моим преемникам и их поданным».

В это время берега Англии уже стонали от беспощадного разорении. По словам летописца, они свирепствовали, как лютые волки: уводили скот, грабили и убивали людей, не щадя ни старых, ни малых, ни монахов, ни монахинь. Мелкие острова, во множестве окружающие Англию, стали местом сбора для викингов. Тут, окруженные со всех сторон морем, они считали себя вне опасности; сюда они приводили пленников, свозили награбленное добро; отсюда нападали на твердую землю, а в случае опасности легко уходили в открытое море.

Западные народы не держали тогда флота. Норманны владели всем океаном, или, как тогда говорили, они «населяли море и на нем искали себе пищи». Сначала они имели обыкновение уходить на зиму домой, но потом не покидали их ни летом, ни зимой. С наступлением весны они медленно приближались к берегам и приставали то здесь, то там. Победа над ними не приносила никакой пользы; спустя некоторое время являлись более многочисленные войска. Если английские короли выступали в поход для защиты, например, восточных берегов, то еще прежде встречи с врагом их нагоняли спешные гонцы и говорили: «Куда идешь, король? С бесчисленным флотом пристали к нам язычники, разоряют города и села, истребляют огнем и мечом. Иди назад». Такие вести одновременно приходили со всех сторон. Смелость и беспощадность викингов наводили на англичан такой страх, который отнимал у них силы сопротивляться. Англы и саксы утратили мужество своих предков, завоевавших остров, изнежились и еще более обессилили остров от усобиц. Они в то время были уже христиане. Норманны, как истые язычники, относились к христианам враждебно и умели отлично пользоваться их раздорами и бессилием. На своих небольших судах они могли приставать где угодно; разбитые на суше, они всегда имели надежное убежище на тех же самых судах. Эти люди ничего не боялись – на все готовы и, где не появлялись, везде были не желанными гостями. Ни одной приморской стране не было от них пощады. Ирландия терпела столько же, сколько и Англия; Шотландия не менее той и другой.

При наследниках Карла Великого викинги появились в бывших его владениях. Этот государь, как мы уже знаем, соединил в своих руках почти все наследие римских императоров и, кроме того, умел сдерживать надменных вассалов. Мир и счастье народов прекратились с его смертью. Монархия Карла Великого распалась на отдельные государства: Францию, Германию, Италию, Испанию. Но каждые из этих государств нужно понимать как множество мелких владений, одно от другого независимых, склонных к взаимной вражде и насилию. Более сильные вассалы не признавали власти королей, поднимались на них войной и вообще делали, что хотели, от их своеволия страдали слабые: земледельцы, ремесленники, купцы. Торговля была в застое, земледелие не обеспечено, по дорогам – разбои, худо жилось людям. Все это было на руку викингам, они более двух столетий терзали Германию и Францию, пользуясь слабостью королевской власти и слабостью новых государств. Франция первая поплатилась за свое безначалие. Один флот викингов вошел в Сену, а другой – в Луару. Город Руан был разорен, знаменитые монастыри Франции разграблены, монахи и монахини перебиты. Страна между Руаном и морем ограблена дочиста, жителей обложили данью. Спасались только те, кто мог откупиться: один монастырь дал 6 фунтов золота, другой – 26 фунтов серебра. То же самое творилось и на Луаре. Здесь норманны осадили город Тур, заняли все выходы, построили бастионы и совершали нападения, одно за другим, быстро, не давая опомниться. Тогда жители Тура подняли мощи Св. Мартина и обнесли их по городской стене. Надежда на помощь святого угодника придало мужество защитникам, они отбивались настолько упорно, что викинги, неискусные в осаде, отступили. Вернувшись домой, они рассказали, что в земле франков надо бояться мертвых, чем живых. А граждане Тура построили две церкви в память чудесного избавления и решили ежегодно праздновать этот памятный день. Не успела Франция отдохнуть от этого погрома, как явился новый флот викингов.

Тысячу лет тому назад существовал обычай: в неурожайные годы или в случае размножения народа, когда земля не могла всех прокормить, отбирали молодых людей, не успевших обзавестись своим хозяйством, и высылали в чужие страны искать хлеба, и надеялись на то, что храбрый везде найдет себе Отечество. Этого обычая держались и норманны. В первой половине IX века, в случае неурожая, Скандинавию оставили целые полчища норманнов под начальством «Медведя с железным боком», королевского сына, получившего свое прозвище оттого, что никогда не был ранен. На этот раз с ним отправлялся его учитель Гастинг.

Вся Скандинавия провожала своих сыновей. После великой жертвы богу Тору, окропили кровью головы всех отъезжавших; на ладьях поставили знамена и тысячи воинов в светлых шлемах, покрытые броней, со щитами и мечами, потрясая копьями, сели в ладьи. Надулись паруса, замелькали весла, и огромный флот понесся в море, на горе врагам. На Луаре разнесся слух, что норманны уже близко. Монахи окрестных монастырей бежали в сильно укрепленный город Нант, там же искали убежища и поселяне. Жители сочли плывущие к ним корабли за купеческие и опомнились только тогда, когда викинги взобрались по штурмовым лестницам на стены, разломали ворота и ворвались в город. Женщины, дети, воины, духовные, миряне – все без исключения были убиты или взяты в плен. Множество монахов и священников убежали в соборную церковь Св. Петра. Викинги выломали церковные двери, убили у алтаря епископа, о потом подожгли церковь. Разграбив город, викинги вернулись на суда с большой добычей, с толпой пленных, потом разбили на островке стан, построили хижины, перетащили с судов добычу и утвердились здесь надолго. Отсюда они делали набеги по всей стране – то конные, то пешие или же на ладьях; грабили деревни, монастыри, захватывали земли и успели собрать бесчисленное множество серебра, золота, разных драгоценных вещей. Ограбивши все, что можно, викинги поделили добычу и вышли в море. Ветер пригнал их к берегам Испании, но тут, потерпев неудачу, они повернули назад и обрушились на другой конец Франции. Войско короля было разбито, пленные повешены. Париж брошен на произвол судьбы; все, кто мог, искали спасения в бегстве. По всем дорогам от Парижа брели монахи с мощами святых угодников, бежали дворяне, покидая свои замки, распространяя страх и ужас по всей Франции. Викинги заняли Париж, но как город, так и монастыри были пусты. Французский король стоял в это время у Сен-Дени. Он так струсил, что не сумел разбить разбойников в то время, когда у них начались повальные болезни. Непривычный климат и употребление в пищу незрелых плодов так их подкосили, что они умирали тысячами и, наконец, прислали сказать королю, что готовы уйти, если им дадут денег. Король откупился за 7 тысяч фунтов серебра. Тогда викинги покинули Сену и вернулись домой. Но деньгами нельзя купить прочного мира.

Через 10 лет «Медведь с железным боком» и его учитель Гастинг опять были в Париже. Для спасения богатых окрестных монастырей сделали складчину. Король, епископы, аббаты, графы и князья, все церкви и монастыри собрали 700 фунтов золота и 3 тысячи фунтов серебра. Заручившись такой богатой добычей, Гастинг предложил викингам идти в Средиземное море. «Все государства мира, – говорил он, – открытые для нас, все они да увидят нашу славу. Сотни тысяч уже пали от нашего меча, но всякий воин должен желать еще бóльшего. Если мы подарим “Медведю” римскую корону, то наша слава разнесется по всему свету!». Викинги ударами щитов показали, что они довольны и согласны на все. Флот из сотни длинных судов поплыл к берегам Испании, прошел через Гибралтарский пролив и вступил в Средиземное море. Берега Африки, населенные арабами, и все попутные острова были ограблены. Флот направлялся к берегам Италии, но ветром его занесло в Генуэзский залив.

Викинги вошли в небольшую бухту, увидели перед собой городские стены, каменные башни, красивые сады, подумали, что это и есть город Рим. Однако это был маленький городок Лýна. Жители по случаю праздника Рождества стояли в соборной церкви. Как только разнесся слух, что гавань полна судов с какими-то неизвестными людьми, все бросились на стены, заперли ворота и приготовились к защите. Тогда Гастинг придумал взять город хитростью. Он послал сказать жителям, что попал сюда по воле ветров и не только не имеет никакого дурного умысла, но, напротив, желает вступить в дружбу и даже принять христианскую веру. Жители города обрадовались этому известию и заключили с норманнами договор; епископ и граф согласились быть восприемниками Гастинга. Его больного принесли в церковь, после крещения отнесли обратно на корабль, по условию норманны не могли входить в город. На следующую ночь жители услышали громкий плач на кораблях, а на утро явились оттуда послы и сказали, что их предводитель умер, что он оставил церкви богатые дары и просил перед смертью, чтобы его похоронили в городском монастыре. Духовенство близко к сердцу приняло это благочестивое желание новокрещенного язычника.

Гастинга, одетого в броню, со всем оружием, положили в гроб. По сторонам гроба шли безоружные норманны, впереди процессии несли подарки: дорогие перстни, пояс, мечи, оправленные в золото и серебро, секиры и прочие драгоценности. Когда викинги вошли в городские ворота, их встретил епископ со всем духовенством в праздничных одеждах. В благоговейном молчании, с восковыми свечами и распятием впереди, шествие приближалось к монастырю. После торжественного отпевания уже стали опускать гроб в могилу, и в это время норманны с криками протиснулись вперед, крышка гроба слетела, в один миг оттуда выскочил Гастинг. С обнаженным мечом он бросился на епископа, потом на графа – оба упали замертво; прочие норманны вытащили из-под плащей мечи и начали жестокую сечу. Церковные двери успели запереть: никто не ушел от кровавой расправы. Множество девушек и молодых людей дорого поплатились за свое любопытство; им рубили головы или тащили в плен. Из гавани нахлынули толпы викингов, бросились на городские стены, порубили стражу и через несколько часов овладели городом.

Все это случилось так неожиданно, так быстро, что доверчивые граждане не успели опомниться, как уже стали рабами. Узнав свою ошибку, викинги нагрузили суда множеством всякого добра, пленниками и вышли в море, направляясь к желанным берегам Италии. Но на пути пришлось выдержать такую бурю, что у них поломало все мачты, рули, изорвало паруса и, чтобы спасти хоть себя, викинги выкинули в море и прекрасных пленниц, и дорогую добычу.

Надо заметить, что норманны в то время – самые искусные мореплаватели, что ни один народ не мог с ними состязаться на море. Их суда были хорошо приспособлены и к парусному, и к весельному ходу. Входя в реки, они умели пользоваться приливами и отливами, например, в то время, когда заканчивался отлив, быстро устраивали складочные места для припасов и награбленной добычи; с отливом выступали в поход. Свои передвижения они делали чрезвычайно быстро и при этом умели их скрывать; появлялись там, где их менее всего ожидали. Под Парижем монахи одного монастыря всегда держали на страже конные пикеты. В день Пасхи, когда вся братия была в монастыре, появились норманны. Едва конные успели подать сигнал, по которому монахи залезли в колодцы, как церковь наполнилась вооруженными людьми. Если же норманнам приходилось драться на суше, они также искусно умели выбирать позиции, занимая почти всегда высоты. Атакующему приходилось пускать вверх стрелы или дротики; ему всегда было трудно подниматься, потому что при этом расстраивались боевые линии. Еще норманны имели обычай располагаться так, что солнце и ветер были у них за спиной. Войска расставляли для боя различно, смотря на местности, по силе противника, или вытягивали их в линию, с центром и крыльями, или ставили их четырехугольником. Кругом, треугольником. Последний способ построения назывался «свиная голова». При нападении превосходного числа пехоты или конницы норманны встречали врагов своих неподвижным и непроницаемым строем. Впереди и кругом – щиты, за щитами – грозные копья. Первая шеренга упирала древки своих копий в землю и направляла острие в грудь всадников; вторая шеренга устремляла свои копья с руки или из-под мышки в грудь лошадей. Но ничто не делало их более страшным, как презрение к смерти: самые дерзкие замыслы, самые отважные подвиги считались у них забавой. Норманн скорее позволит изрубить себя в куски, чем сдасться живым.