Текст книги "Танкист. Поручик"

Не забрасывал Виктор и спорт. С утра пораньше неизменно физическая подготовка. Еще и Павла гонял нещадно, оборудовав в одном из сараев настоящий спортивный уголок. Ему через год инициацию проходить, и это будет только впрок. Как и дополнительные занятия по предметам учебной программы гимназии. Материальное положение в семье не то, что было три с половиной года назад, так что к развитию второго сына Антип Васильевич подошел основательно. Тот даже в каникулы регулярно занимался с репетиторами.

Два-три раза в неделю с Татьяной устраивали походы на лыжах, а заодно и охотились. Но это так, при случае. Оружие-то с собой брали, но дичь попадалась далеко не всегда. Зато в лыжах какой-никакой прогресс. Впрочем, он-то их интересовал меньше всего. В отличие от возможности совместного времяпрепровождения.

В общей сложности за время отпуска ему удалось заработать около ста сорока тысяч свободного опыта. Спасибо коэффициенту от одиннадцатой ступени Сути. Как ни крути, а он у него равняется двум целым одной десятой.

Подтянул «Ружье» до третьего уровня. Как оказалось, поднимать его вполне было возможно и на стрельбище с помощью стендовой стрельбы. Раньше-то Виктор полагал, что только в учебных или реальных боях и охотой, но, как оказалось, это не так.

«Шестое чувство» довел до максимума и теперь подумывал о том, чтобы извлечь из него наибольшую выгоду. В существующем виде умение будет работать, только если в Виктора будут стрелять из пушки. Причем вне зависимости от его нахождения в транспорте. Но этого теперь для него было мало. Уж очень хорошо он помнил о том, как приходилось драться и вне машины, поэтому нужно и дальше вкладываться в этом направлении.

Татьяна также добилась определенных результатов. Конечно, получилось куда скромнее, чем у него, но все равно внушает. Она всегда хорошо стреляла и со все возрастающими требованиями Эфира пока вполне справлялась.

Эфир. Эта непонятная субстанция преподнесла сюрприз. Да такой, что все мировое научное сообщество встало на уши. Потому как изменения произошли существенные. И до конца еще неизвестно, в каких именно областях. Это как раз-таки сейчас стараются выяснить, собирая статистические данные.

К примеру, изменился прогресс обмена опыта на очки надбавок. Если раньше он составлял две тысячи, то теперь начиная с двадцать шестого и по тридцатое шаг уже равнялся четырем, с тридцать первого по тридцать пятое – восьми, с тридцать шестого и по сороковое – шестнадцати. И так далее.

Для Виктора это имело решающее значение, так как он уже обменял двадцать семь очков надбавок. Чтобы набрать дополнительные десять, придется выложить уже восемьсот семьдесят четыре тысячи опыта, что на восемьдесят шесть тысяч больше прежнего. Серьезная разница.

Высказываются предположения, это может привести к еще большему расслоению общества, потому что усложнение системы роста ступеней Сути и умений приводит к несомненному преимуществу людей состоятельных. Остальным же для получения результата придется трудиться куда больше. Бесталанным же и вовсе станет тяжко.

Лично Виктор столкнулся с изменениями Эфира уже второго января. Они с Татьяной отправились на стрельбище, прихватив с собой мелкашки, и тут вдруг выяснилось, что опыт им не начисляется. Обескуражены были не только они, но и немногие из тех, что пришли пострелять. Правда, так «повезло» далеко не всем. Нашлись те, кто продолжал выбивать очки, как и прежде.

Оказывается, мало того, что с каждой ступенью роста владения теми же винтовками повышаются требования по кучности, так еще и мелкашки с воздушками отныне приносят опыт лишь до третьей ступени. А уже начиная с нее опыт можно было получить, только используя боевое оружие, к каковому, как ни странно, относился и карабин Виктора «Барсук». Но только при использовании полноценного патрона, а не с уменьшенной навеской пороха.

Зато при совершении убийства мелкашкой или воздушкой, опыт начислялся, как и прежде. И это опять наталкивало на негативные мысли относительно Эфира. «Не хороший и не плохой, не за справедливость, а просто потому, что он есть». Помнится, как-то так говорил полковник Григорьев. Иные высказывали предположение относительно регулирования численности населения Земли.

Виктор откровенно не знал, к какому из мнений склониться. С одной стороны, Эфир вроде как благо. С другой – сущее проклятье. По всему миру поднимают голову различные секты, проповедующие идеи о том, что Эфир – это от лукавого, что это испытание, ниспосланное Господом чадам своим. Звучат призывы к возрождению инквизиции.

Понятно, что таких проповедников, по сути, единицы, что их голос практически не слышен, что любое государство способно на корню задавить противников прогресса. Но факт остается фактом. А ведь есть и те, кто высказывает предположения, что все не столь уж и безвредно. Что их голоса, едва различимые сегодня, со временем могут превратиться в иерихонские трубы, и подобное вольнодумство нужно давить на корню…

Как бы то ни было, Виктора интересовала практическая сторона дела, поэтому он подарил Паше, младшему брату, столь вожделенного им «Соболька». Правда, без оптики. Ее он переставил на «Барсука», которого, в свою очередь, преподнес Татьяне.

Стрелять из полноценной винтовки ей трудно. И дело даже не в отдаче, вполне компенсирующейся дульным тормозом. Причина в том, что, помимо уменьшения кучности, еще и стрелять по мишеням нужно не с упора, а с рук. Вот такие выверты Эфира. А карабин и тем более винтовка под полноценный патрон на пару килограммов тяжелее.

Помимо всего этого, Виктору удалось сделать четыре изобретения, отмеченных Эфиром. А все серьезно разросшаяся батина теплица. Как это у Нестерова-младшего получалось, он и сам не знал. Но вот смотрит на то, как трудятся работники, и оно само в голове щелкает.

Так, он предложил двое вил объединить на одной раме и вскапывать этим инструментом грядки. Оно и удобно, и быстро, и не тяжело.

Шаблон под посадку рассады. Вообще ничего сложного. По сути, те же деревянные грабли, только расстояние между зубьями больше, как и их диаметр, а длина – на ширину грядок. Но вот поди ж ты.

Капельный полив. Когда предложил, так батя взвился: мол, не дам портить дорогой резиновый шланг. Купил за свои деньги. Наделал дырок, вкрутил шурупы, на выходе получилось куда как экономно, что немаловажно в свете того, что воду приходилось таскать вручную.

Ну и под занавес – автоматическая дровница для печей. А топить приходилось много. На то, чтобы обзавестись паровым отоплением, средств пока не хватает. У сына Антип Васильевич брать категорически отказался, и где-то Виктор его понимал, хотя в итоге и додавил. Но его изобретение найдет свое применение и в котельной. Все же дрова обходились куда дешевле угля. Правда, требовалась калибровка поленьев. Но это уже мелочи.

Заработанные четыре очка надбавок он предпочел вложить в Интеллект. В конце концов, Харизма у него уже приподнята до уровня командира роты. Должность же эта ему не светит в ближайшие лет пять минимум. Командованию как-то наплевать на достижения офицера. Они придерживаются старого как мир правила – опыт, как и половое бессилие, приходит с годами…

Завалившись на койку, Виктор устремил взгляд в потолок. Трое суток вынужденного бездействия и нахождения в ограниченном пространстве. Да тут волком можно взвыть. Понятно, что он будет заниматься испанским. К слову, Нестеров не забрасывал это дело даже в отпуске, урывая ночные часы. Благо для полноценного отдыха организму хватало пяти-шести часов. Но все время посвящать обучению в четырех стенах – это все же чересчур. И уж тем более, когда нужно принимать взвод и готовиться к отправке в Никарагуа.

Впрочем, тут ничего не поделаешь. И арест придется отсидеть, и взвод подготовить. А иначе Аршинов-старший с него шкуру спустит. Он, конечно, к Виктору как к родному, но на службе придерживается правила: бей своих, чтобы чужие боялись. Так что это сидение на губе Нестерову еще и по карману ударит, никаких сомнений. Хотя данное обстоятельство его как раз-таки мало беспокоило.

Ладно. Коль скоро с этим он пока ничего поделать не может, так отчего бы не примериться к умениям, благо в его распоряжении имелось почти сто тысяч опыта. Ему бы озаботиться этим раньше. Но оно ведь как. Пока нет денег, так и планов громадье, и ты точно знаешь, что и как нужно делать. А стоит появиться некоей сумме, и сразу начинают одолевать сомнения, а так ли уж ты был прав, когда планировал траты.

Та же песня и с опытом. Какую линию выбрать лучше? Ведь если пойдешь по намеченному пути, то просто уже не будет. Затраты предстоят колоссальные. Более полутора миллионов опыта, шутка ли! А начинать одно, потом менять решение и переключаться на другое – глупость несусветная. И ведь еще и про заем забывать не стоит. Восемьсот пятьдесят тысяч, если что.

Итак, вложиться в дальнейшее развитие «Шестого чувства» или взять курс на «Снайпера»? Кстати, получить его куда проще, чем усовершенствовать «Шестое чувство», причем часть умений перекликается. И немаловажно то, что открывается прямой доступ к «Канониру», достаточно просто подняться до четвертой ступени. Остальные условия уже выполнены.

Вне брони воевать ему, конечно, приходилось, но не так чтобы и часто. Так нужно ли ему обостренное «Шестое чувство»? Вспомнилось, как его подловила банда охотников за опытом. Не застали бы они его врасплох, и он показал бы им, где раки зимуют. Хм. Все же, пожалуй, стоит начать вкладываться именно в него.

Итак.

Получено 3604 опыта к умению «Автоматчик-1» – 4000/4000.

Получена новая ступень умения «Автоматчик-2» – 0/16 000.

Получено 16 000 опыта к умению «Автоматчик-2» – 16 000/16 000.

Получена новая ступень умения «Автоматчик-3» – 0/256 000.

Получено 19 604 опыта – 0/4 096 000.

Невозможно начислить 19 604, необходимо академическое образование.

Свободный опыт – 78 168.

С «Автоматчиком» пока все понятно. Пусть висит на третьей ступени. Впрочем, на больший рост опыта все одно не достанет. Теперь дальше. «Стрелок».

Получено 9939 опыта к умению «Стрелок-2» – 16 000/16 000.

Получена новая ступень умения «Стрелок-3» – 0/256 000.

Получено 9939 опыта – 0/4 096 000.

Невозможно начислить 9939, необходимо академическое образование.

Свободный опыт – 68 222.

С этим пока тоже все понятно. Следующий на очереди «Штурмовик».

Получено 3911 опыта к умению «Штурмовик-1» – 4000/4000.

Получена новая ступень умения «Штурмовик-2» – 0/16 000.

Получено 16 000 опыта к умению «Штурмовик-2» – 16 000/16 000.

Получена новая ступень умения «Штурмовик-3» – 0/256 000.

Получено 19 911 опыта – 0/4 096 000.

Невозможно начислить 19 911, необходимо академическое образование.

Свободный опыт – 48 311.

Вот на этом, пожалуй, пока стоит остановиться. Сорок восемь тысяч свободного опыта уже не так жгут карман, и в то же время это – солидный запас, который лучше иметь с собой на всякий случай. Ну и третья ступень умений – это уже весьма ощутимый уровень для того, чтобы являться реальным подспорьем.

Глава 20
Никарагуа

Виктор осмотрелся по сторонам. Практически безлюдное летное поле аэродрома. Причем военного, а не гражданского. Он уже не в первый раз отправляется в воздушное путешествие на дирижабле. И всякий раз – без помпезности. Тихо. Если не сказать, тайком. Военный объект, посторонних сюда не пускают по определению.

И это при том, что интернационалистов провожают в Испанию и встречают оттуда неизменно с помпой. Конечно, того скопления, что было в первый день, нет, но об их отбытии или прибытии неизменно сообщают в газетах. И на аэродром ходят далеко не только встречающие и провожающие. Хватает восторженной молодежи и других.

Нет, Виктор не считал, что эти почести ими не заслужены. Они помогали республиканцам и способствовали налаживанию моста взаимопонимания с советскими гражданами. А как иначе, если воюешь плечом к плечу? А еще – отрабатывали новые методы войны для европейского театра. То есть польза несомненная. Но, если вдуматься, то, что делают ЧВК, напрямую отвечает интересам и вектору развития ДВР. Причем на далекую перспективу. Вот только об этом предпочитают помалкивать в тряпочку.

Ну да. Хотелось ему отправиться на очередную войну не как вору, под покровом тайны, а открыто, под торжественный марш и восторженные крики провожающих. Ребячество? Возможно. Но вот мало ему осознания того, что он делает нечто важное. Хочется и какого-то внешнего проявления.

Дабы отвлечься от нахлынувшей хандры, Виктор глянул на дирижабль. Размеры впечатляли. Огромный воздушный корабль, по форме напоминающий кита. Крылья с двигателями, словно плавники, хвостовое оперение тоже отдаленно похожее.

В ДВР строят только гибриды, то есть аппараты, поднимающиеся ввысь за счет газа и аэродинамических потоков. Нет, если без полной загрузки, то дирижабль воспарит, как самый обычный. А так ему уже нужна взлетно-посадочная полоса. Зато и потолок у них в пятнадцать тысяч. На сегодняшний день – недостижимая высота, что позволяет беспрепятственно пересекать территорию, занятую противником, и в полной мере проявилось в Китае. Добиться этого получается, серьезно облегчая воздушное судно, чему способствует грамотное использование артефактов.

Грузовая палуба разделена на отсеки, по сути, являющиеся большими алюминиевыми контейнерами. Каждый из них оснащен нишами для установки артефактов «Перо». Они облегчают как сами контейнеры, так и находящийся внутри груз. При этом одновременно задействовать артефакты, установленные на самих машинах, отчего-то невозможно, а то можно было бы еще больше увеличить полезную нагрузку. Не получается облегчить и сам дирижабль. Не вписывается по габаритам. Та же история и с самолетами – из-за размаха крыльев. Виктор слышал краем уха еще в Виноградовске, что сейчас ведутся разработки короткокрылых моделей. Но как там с успехами, без понятия.

Рыкнул двигатель последней «тройки», и машина, лязгая гусеницами, закатилась на рампу. Замыкающим пойдет БРДМ, они с этим танком и мотоциклами разведвзвода Виктора устроятся в одном контейнере. Глянул на Уткина, торчащего в люке машины. Тот утвердительно кивнул: мол, всегда готов.

К слову, танковый батальон «Варяга» вооружен ТР-3, танком рейдовым третьей модели образца тысяча девятьсот тридцатого года. Модернизация ходовой позволила навесить дополнительные экраны и установить семидесятишестимиллиметровую горную пушку. Тесновато, но вполне функционально. Это несколько утяжелило машину и сказалось на ее резвости, зато усилило защищенность и огневую мощь.

Конечно, против танков это орудие слабовато, и с точностью у него не слава богу. Но более могучий осколочно-фугасный снаряд для предстоящего театра боевых действий в приоритете. Впрочем, для бронетехники янки более чем достаточно. К тому же, танков у них в Никарагуа практически нет. В общей сложности не наберется и батальона. Во всяком случае, пока.

Уткин вкатился на рампу с легкостью, если не сказать лихо, и остановился впритык к уже замершему танку, который крепили расчалками, дабы не натворил дел. Экипаж под бдительным приглядом Нестерова начал фиксировать машину. Впрочем, кто бы ему доверял. Один из членов экипажа дирижабля приглядывал, чтобы танкисты не оплошали. Разумно, что тут еще сказать.

Сзади притулились оба мотоцикла их взвода. Влезли впритык, но это и неважно. Главное, что вошли по габаритам. Мотоциклисты вооружились расчалками и начали закреплять свои машины. К ним это относится в большей мере, так как транспорт у них легкий. А потому за ними присматривали как бы не строже.

Покончив с этим, опустили створки, закрыв контейнер с обеих сторон и не забыв запереть. А то мало ли, сподобится кто-то заглянуть внутрь, и действие артефакта тут же прекратится. И если своевременно не предпринять меры, то могут случиться проблемы. «Перья» включаются последовательно, с определенным интервалом на разных контейнерах, дабы их действие не прекратилось одновременно. Полный рабочий цикл составляет всего лишь шестнадцать часов, и артефакты необходимо заменять. И на это время контейнеры с грузом обретают свою прежнюю массу.

– Порядок, – удовлетворительно кивнул унтер, член экипажа.

– Тогда мы на пассажирскую палубу? – уточнил Виктор.

– Так точно, товарищ поручик.

– Идем, братцы, – подхватывая свой рюкзак и пристраивая на плече чехол с «Горкой», распорядился Нестеров.

Взвод похватал свои вещи и поспешил за ним на пассажирскую палубу. Н-да. Взвод. Экипаж БРДМ и две мотоциклетные команды по три человека. Всего десять человек. Скорее уж, отделение. Но это в пехоте. А они танкисты!

В ДВР все дирижабли строятся по стандартным проектам. Всего их три: малые пятидесятитонные, средние, на сто пятьдесят, и большие, на двести, в который они собственно говоря и загрузились. Все суда двойного назначения и в случае войны могут быть мобилизованы.

Гондола герметичная, отапливаемая. Места более чем достаточно. Грузовая палуба отделена от пассажирской. Сами пассажиры располагаются в каютах, схожих с железнодорожными купе. Санузел общий, в конце коридора. Но просторный. Есть и душевая. Имеются каюты второго и первого класса. В наличии обзорная палуба, библиотека, курительная комната, столовая.

Словом, все удобства и минимум стесненности, что важно, учитывая длительность путешествия. Как ни крути, а более тринадцати с половиной тысяч километров. На то, чтобы их преодолеть, понадобится около пяти суток. Иногда меньше, иногда больше, все зависит от погодных условий.

Впрочем, Виктор решил, что праздность – это порок. А потому организовал со своими парнями занятия по испанскому. Еще и книги никарагуанских авторов раздал, заставив читать в оригинале. Оно и языковая практика, и какое-никакое погружение в среду. Понятно, что реальность будет отличаться. Но уже не так кардинально, как было бы без подобной подготовки…

Гражданская война в Никарагуа с переменным успехом, то затухая, то разгораясь вновь, продолжалась с тысяча девятьсот двенадцатого года. И янки активно участвовали в ней до тридцать третьего года. Основная причина – в недопущении постройки никарагуанского канала. С одной стороны, они вроде как выкупили право на строительство, с другой – смена правящего режима могла обнулить данную договоренность. Поэтому они были заинтересованы в лояльном США правительстве.

В тридцать третьем году американское правительство пришло к выводу, что боевые действия в Никарагуа – слишком дорогое удовольствие, да еще и в разгар депрессии. Поэтому было принято решение о выводе войск. Вместе с тем никто и не думал убирать руку с пульса. Янки продолжали присматривать за развитием событий.

Американские морские пехотинцы ушли второго января, а уже третьего начались переговоры между правительством и повстанцами. По итогам подписанного перемирия их лидер Сандино Аугусто Сесарраспустил свою армию, бойцы которой начали оседать на выделенных для них землях.

Однако правительство раз за разом нарушало свои обязательства по достигнутым договоренностям. К тому же Национальная гвардия Никарагуа под командованием Самосы так и не была распущена.

В августе тридцать третьего Сандино вновь начал собирать ополчение и возобновил боевые действия. В результате правительство опять предложило переговоры, заявив о готовности пойти на значительные уступки, но вместо этого была предпринята попытка захвата и убийства лидера повстанцев и его ближайшего окружения.

Акцией руководил лично Самоса, который не так давно называл себя другом Сандино. Покушение было предотвращено силами группы спецназа департамента безопасности республики. Именно с этого момента ДВР начала активно помогать повстанцам Никарагуа. Вначале речь шла только о стрелковом вооружении, минометах и инструкторах. Но и этого оказалось вполне достаточно, чтобы уже через год сандинисты контролировали две трети территории республики.

Победа была в одном шаге, когда янки вновь направили в Никарагуа морских пехотинцев. В который уже раз ситуация кардинально изменилась. Одно дело – партизанить по лесам, и совсем другое – удерживать города и населенные пункты. Уже через каких-то четыре месяца практически вся территория Никарагуа оказалась под контролем американцев и правительственных войск. А к настоящему моменту они окончательно загнали повстанцев в горы.

Существовало мнение, что борьба никарагуанцев держится чуть ли не на одном лишь авторитете Сандино. Стоит его убрать, и сопротивление сойдет на нет. Останутся лишь разрозненные группы, справиться с которыми не составит труда. А если и не удастся их выследить в горных лесах, то опасности они уже представлять не будут. Вот только мятежный генерал не спешил попадаться в расставленные силки.

Почти три года он прятался по лесам, огрызался, нанося болезненные удары как американцам, так и правительственным войскам. При этом не забывал писать воззвания и обращения к мировой общественности. Его письма регулярно попадали в печать и всякий раз производили фурор. Несколько раз появлялись сведения о его гибели, но это оказывалось ложью.

Все эти годы ДБР вел планомерную работу по формированию мирового общественного мнения. И в особенности, в США. Письма Аугусто появлялись не по мановению волшебной палочки, а благодаря работе разведотдела департамента безопасности ДВР. Помимо этого, резиденты связывались с мафией, профсоюзами, политическими партиями Америки. Страну время от времени захлестывали протесты против вмешательства в дела Никарагуа. Ну и на знамени, конечно же, генерал Сандино.

Однако, чтобы вся эта шумиха могла дать реальный эффект, не хватало самой малости. Настоящих успехов и значительных потерь среди морпехов янки. Несмотря на информационную завесу и бурю в стакане, с этим у генерала дела как раз обстояли не очень.

Правительство ДВР предлагало ему военную поддержку. В том, что сотрясаемых великой депрессией американцев удастся выпроводить, у них сомнений не было. Но тот, кто должен был послужить знаменем, не желал менять одних оккупантов на других.

Он вовсе не против того, чтобы аннулировать соглашение относительно исключительных прав американцев на строительство никарагуанского канала. Как согласен уступить это право ДВР, предоставив аренду на сто лет. Даже при том, что его Родина не получит ничего кроме военной поддержки. В конце концов, это строительство обеспечит рабочими местами тысячи никарагуанцев. И по завершении строительства девяносто пять процентов обслуживающего персонала составят его же соотечественники. Были и другие преференции. В целом, Никарагуа только выиграет, но Сандино не готов ради этого привечать у себя солдат другой страны.

Совсем другое дело – наемники. Они воюют за деньги. Да, все шито белыми нитками, но никарагуанцы в большинстве своем неграмотные, а авторитет генерала непререкаем. Так что они поверят в его слова. И уж тем более, если «варяги» будут вести себя так же, как это было в Китае.

Сандино был там и видел все своими глазами. Лично беседовал с крестьянами, горожанами и солдатами. Наблюдал, как сражались дэвээровцы на чужой земле и за чужую родину. Именно эта поездка послужила окончательным аргументом в пользу принятия предложенного соглашения…

К побережью Никарагуа подходили ночью. И причина вовсе не в том, что опасались авиации янки, а в секретности. Сандино вовсе не бездействовал, ожидая прибытия русских. За прошедшие месяцы с помощью инструкторов ему удалось подготовить полнокровный пехотный полк, которому предстояло стать основой вооруженных сил страны.

Полк был разбросан по горам отдельными ротами, но в назначенный час подразделения сошлись у города Окоталь, расположившегося в небольшой горной долине. В двадцать седьмом году именно здесь произошло сражение, которое считается отправной точкой в начале борьбы никарагуанцев за независимость. И именно отсюда предстояло начать новое наступление.

Вообще-то сражением его назвать язык не поворачивается. Порядка шестисот пятидесяти полицейских, нацгвардейцев и американских морпехов против ста пятидесяти повстанцев. Последние были не обучены и плохо вооружены, едва ли половина имела огнестрельное оружие не лучшего качества. Правда, правительственные силы были все же разрознены.

Вообще-то, учитывая склонность Сандино к приукрашиваниям и преувеличениям, вполне возможно, что у генерала людей было побольше, а у противника значительно меньше. Как говорил им начальник безопасности компании майор Ворохов, данные сторон разнятся и тут сам черт ногу сломит. Но в любом случае битва на эпическую все же не тянула. У всей этой шумихи сугубо пропагандистский эффект.

Как бы то ни было, Сандино удалось на какое-то время захватить город, хотя и не вышло подавить все очаги сопротивления. А после он и вовсе увел своих людей в горы. С одной стороны, янки подтягивали свежие силы, с другой – их авиация начала бомбардировку города. За день боев повстанцы потеряли пятьдесят шесть человек. Зато гражданских от авианалета погибло порядка трехсот…

Так вот. В этот раз все вышло иначе. Сандинистам при непосредственном участии дэвээровских инструкторов и трех групп спецназа удалось изолировать Окоталь. Город был взят практически без боя. Все возможные очаги сопротивления подавлены. Порядка двухсот пленных нацгвардейцев и полсотни морских пехотинцев янки. Ориентируясь на эти сведения, Виктор был склонен полагать, что в знаменитом сражении противников у генерала вряд ли было больше.

Главное достижение в том, что получилось добиться полной изоляции Окоталя. Вот уже шестые сутки противник полагает, что город контролируется правительственными силами. Телеграфная линия продолжает функционировать. Шлются приказы и ответные сообщения. В город всех впускают и никого не выпускают.

Даже приняли на посадочное поле самолет морской пехоты, который вдруг «сломался» и теперь неспешно «ремонтируется», о чем уведомили командование янки. К ним даже выслали ремонтников на автомобиле, благополучно прибывших в город…

Тональность работы моторов стала тише, и дирижабль начал снижаться над городом, едва освещенным редкими огнями. Особо выделялась только посадочная полоса, обозначенная кострами. Перед землей моторы взревели на полную мощность, а вскоре Виктор ощутил, как колеса коснулись земли. Вроде бы процент катастроф у этих гигантов незначительный, но от этого как-то не легче. Так что Нестеров, по обыкновению, мелко перекрестился. Вот уж кем ему точно не быть, так это летчиком.

Когда прозвучал сигнал, Виктор увлек взвод с собой. Грузились-то они последними, зато на разгрузке будут первыми. И лучше бы не задерживать остальных.

Виктор забросил свой рюкзак в «бардак», после чего спустился по рампе, и наконец в ступни толкнула земная твердь. Особое чувство. Такое же, наверное, бывает после длительного морского перехода. Он не в курсе, не пробовал еще. Но вот присутствует такое ощущение. А еще – отсутствие гула моторов, к которому за эти дни уже успел привыкнуть. Вместо этого – стрекот кузнечиков и темная звездная ночь. Теплая, к слову, не то что во Владивостоке и, уж тем более, в Китае. Сейчас градусов пятнадцать. Но они именно так и ощущаются. Красота!

Не запуская двигатели, по рампе съехали оба мотоцикла, откатившиеся в сторону. Рыкнул БРДМ и, прогрохотав зубатыми покрышками по наклонной рампе, подъехал к мотоциклистам, вздымая пыльное облако.

Практически одновременно с этим появился грузовик с встречающей делегацией. Никарагуанцы посыпали из кузова гурьбой, и сразу же стало шумно из-за бросившихся к дирижаблю повстанцев, выкрикивающих имена тех, кого должны были сопровождать.

Виктор выделил один из голосов.

– Сеньор поручик Нестеров?

– Я Нестеров, – подняв руку, отозвался он.

– Меня зовут Хуан Мартинес. Я ваш проводник, – представился подбежавший никарагуанец.

Молодой, лет двадцати, смуглолицый, что заметно, несмотря на неровное освещение. Шляпа с широкими полями, пончо, сбитое на бок, так, чтобы из-под него проглядывала шлея дэвээровского образца, с подсумками и кобурой с револьвером на поясе. В руках – винтовка ВГ-12/24. Лицо открытое, улыбка в тридцать два зуба.

– И куда нам следует двигаться? – поинтересовался Виктор.

– Я покажу, – жизнерадостно ответил парень.

– Ну, веди, Хуан. Фамилия у тебя вроде как не Сусанин, авось не заведешь, – хлопнув его по плечу, произнес Виктор.