Текст книги "Шелест. Экспедитор"

Глава 17

Рассовав по карманам мешочек с золотом и два с серебром, я взял курс на танцевальный зал. Вот сам от себя не ожидал, но теперь, едва заслышав музыку, отчего-то хотелось оказаться среди танцующих, держа за руку партнёршу. Не знаю, что там за переключатель у меня щёлкнул. Быть может, причина в том, что танцевал я куда лучше, чем в прежней жизни. Справедливости ради, там я был натуральным увальнем или паралитиком, нужное подчеркнуть.

Однако осчастливить какую-либо из девиц или дам, оставшихся невостребованными и стоявших в сторонке, у меня не получилось. Так как моё внимание привлекло оживление в соседней комнате, где находился бильярдный стол.

– Ну же, милостивые государи, неужели нет претендентов, это ведь желанный приз, – вещал приятный баритон.

– Желающие есть, Данила Георгиевич, но кто же посмеет бросить вызов такому игроку, как вы, да ещё и при подобных условиях, – басовито ответил ему другой голос.

Интересно, и что же там такое происходит? Оно, конечно, не салон, и серьёзные ставки на приёмах не приняты, но исключения как раз и подтверждают правила. Так что подобное порой всё же случается. И таки да, если получается зрелищно, то приходится очень даже к месту. Ведь порой куда увлекательней наблюдать за игрой других, чем лично участвовать в процессе.

Войдя в бильярдную, я увидел мужчину лет тридцати пяти, положившего свой кий на бортик стола и опёршись на него. При этом он обводил взглядом присутствующих, продолжая приглашать их сыграть. Высок, статен, взгляд твёрдый, держится уверенно. Короткая стрижка и ставшие модными бакенбарды, только у него они, помимо того, что спускались до нижней челюсти, ещё и прикрывали половину щёк. Но ничего общего с пушкинскими курчавыми.

– Если позволите, я попробую, – вышел к столу благообразный господин слегка за пятьдесят.

– Позвольте мне озвучить правила, Модест Петрович. Ваша ставка сто рублей против моей расписки на доходный дом по Воздвиженке, который я оцениваю в одиннадцать тысяч пятьсот. Кон всякий раз удваивается. Играем шесть партий, каждую из которых вы должны выиграть. Кому делать первый удар, всякий раз определяем поочерёдно, подбрасывая монетку.

– Всё предельно ясно, Данила Георгиевич, – подтвердил его соперник.

После чего подошёл к полочкам для шаров и выложил поверх лежащей там бумаги, как я понимаю, расписки десять империалов. Затем взял один из киёв, критически осмотрел его, отставил в сторону и вооружился другим. Прикинул и удовлетворительно кивнул. После чего приблизился к сопернику.

– Прошу, Модест Петрович, вы бросаете первым. Я выбираю орла, – протянул тот ему пятикопеечную монетку.

– Благодарю, Данила Георгиевич. Итак, у меня решка.

Монетка, кувыркаясь, взмыла вверх и через секунду со слабым шлепком оказалась на ладони.

– Орёл, – констатировал бросавший, делая сопернику приглашающий жест.

Тот вежливо поклонился и подступился к столу. Выставил биток и, пристроив кий, резко ударил по нему, пулей отправляя в пирамидку. Два концевых шара оторвались и резво вкатились в угловые лузы. О, как он может! Хорош, нечего сказать.

А вообще мне интересно, какого тут, собственно говоря, творится. По самым скромным прикидкам доходный дом на Воздвиженке, сиречь в центре столицы, должен приносить не меньше тысячи в месяц. А скорее даже и больше, потому как если там и квартируют студенты, то из родовитых, а так-то постояльцы однозначно знатные особы. Иначе и быть не может.

И вот такое прибыльное предприятие выставлено на кон за такую смешную сумму? Тут явно что-то нечисто. Впрочем, обмана точно нет, потому что проворачивать аферу при таком стечении народа решение явно не умное. Да, дурное решение, чего уж там.

– Прошу прощения, сударь, не подскажете, что тут происходит? – спросил я, слегка склонившись в сторону стоявшего по соседству молодого офицера в форме пехотного поручика.

– Это Атников Данила Георгиевич. Месяц назад его батюшка, боярин Ратников, скончался и оставил ему в наследство доходный дом. Его старший брат и новоявленный глава рода решил оспорить законность передачи наследства, посчитав, что с байстрюка хватит и имения, подаренного ему батюшкой ещё при жизни. В этой связи он подал жалобу в надворный суд, и всё за то, что сумеет вернуть себе доходный дом.

– Не проще ли ему тогда продать этот дом. И денег получит куда больше.

– По мнению его поверенного, продав дом, он получит прямую прибыль и по решению суда должен будет вернуть истцу вырученные деньги.

– То есть шансов выиграть дело нет?

– Как заверяет поверенный, ни единого. Мало того, завтра, много послезавтра, на дом наложат арест. Но если тот будет проигран, весь выигрыш Атникова в удовлетворении от игры. А значит, и новоявленному боярину ничего не достанется.

– И что же, не находится желающих заполучить такое богатство всего лишь за сто рублей? – спросил я, уже догадываясь, какой получу ответ.

– Как изволите видеть, Данила Георгиевич отличный игрок, и это будет шестая сотня, которую он выигрывает за неполный час, – хмыкнул в ответ поручик.

То, что Атников отличный игрок, я понял с первого же удара. А сейчас он доказывал мне правильность моей догадки, вгоняя в лузу уже седьмой шар кряду. Не прошло и четверти минуты, как он добрал восьмой, а победитель разочарованно развёл руками.

– Однако партия, Модест Петрович.

– Шестьсот целковых как с куста, – пожав правым плечом, констатировал поручик.

– Серьёзный соперник, – обходя офицера, произнёс я.

– Отличная игра, Данила Георгиевич. Жаль, только мне так и не удалось ударить по битку, – пожимая ему руку, с наигранной укоризной произнёс его соперник.

– Прошу меня простить, Модест Петрович.

– Бог с вами, я знал, с кем связываюсь. Но вы сегодня прямо-таки в ударе.

– Позвольте счесть это за комплимент.

– Так и есть.

Я не стал ничего говорить и молча положил на зелёное сукно треугольную стойку, закидав внутрь шары. Затем забрал те, что были выставлены на полке, и извлёк последний из боковой лузы. Прижав стойку к бортику, выдвинул вперёд, выставив вершину точно на метку. Но при этом основание встало не совсем параллельно бортику, а под незначительным смещением. На взгляд и не определишь, но если Атников решит повторить свой финт с шарами в угловые лузы, его ждёт разочарование. Ни один из них цели не достигнет. Спасибо абсолютной памяти и режиму аватара.

После этого я подошёл к расписке, на которой всё ещё лежали монеты предыдущего претендента, и, подвинув их, выставил кожаный мешочек с сотней рублей серебром. Взял кий, прикинул его баланс, остался недоволен, но решил просто учитывать выявившийся дефект.

– Эм-м-м?.. – неопределённо промычал Атников, слегка разведя руками.

– Разрешите отрекомендоваться, помещик Воронежского княжества Ярцев Пётр Анисимович, – обозначив поклон, представился я.

– Помещик Смоленского княжества Атников Данила Георгиевич. Вы в курсе?..

– Да, я слышал ваши условия и не нуждаюсь в повторении, – перебил его я. – Дело в том, что мне сегодня повезло за карточным столом. Одна беда, две сотни рублей перепали мне серебром, а оно не лёгкое, знаете ли. Вот я и решил немного облегчить свои карманы.

– Вы определённо мне нравитесь, милостивый государь, – протянул мне руку мой соперник.

– Прошу простить, сударь, я тут кое-что услышал о вас, а потому смею заверить, что это взаимно.

– Только не думайте, что я после этого вам поддамся.

– Ну что вы, и в мыслях не было.

– Прошу. Если позволите, я по обыкновению выбираю орла, – протянул он мне пятикопеечную монету.

– О нет. В прошлый раз вы уже уступали право броска вашему сопернику, теперь, думаю, ваш черёд.

– Но ему это не больно-то и помогло.

– И всё же.

– Как скажете.

Ну вот не хотелось мне терять ловушку с шарами и лишаться своего броска. Конечно, могла выпасть и решка, но тут уж пятьдесят на пятьдесят. Мне повезло, и выпал орёл. С виноватым видом разведя руками, Атников взялся за кий и выставил биток. Вот только в этот раз номер с шарами в угловые лузы ожидаемо не вышел, и я с лёгкостью взял партию с одного кия.

– Хм. На кону четыреста, – констатировал Данила Георгиевич, выставляя шары.

Я внимательно наблюдал за его действиями. А он ничего так, знает толк в выставлении пирамиды и жизнь мне облегчать не собирался, подготовив мне ту же ловушку, ну или обезопасив себя. Причём обошёлся без режима аватара.

Я повертел монету между пальцами и запустил её вверх, секундой спустя поймал и показал решку. Атников сделал мне приглашающий жест, и я вновь взялся за кий. Ударил я не в вершину, а в основание пирамиды, и, оторвав один шар, вогнал его в лузу. Далее я так и отгрызал шар за шаром от постепенно таявшей пирамиды.

– Хм. Однако партия, милостивый государь, – одобрительно произнёс соперник и добавил: – На кону восемьсот…

Остальные четыре партии так же остались за мной. Правда, в двух из них Атников, похоже, слегка мне поддался, допустив по одному промаху. Хотя я и не уверен в этом. Всё же не промахиваться в бильярде весьма сложно, и в немалой степени из-за нервного и физического напряжения. Хотя в случае с одарёнными усталость лучше всё же не учитывать. Я же играл в режиме аватара, так что отработал как робот, чётко, выверенно и точно.

– Хм. И снова партия, – выкладывая свой кий на стол, в одобрительном жесте развёл руками Атников. – Позвольте поблагодарить вас за игру, Пётр Анисимович. Признаться, мне не доводилось встречать столь серьёзного противника.

Он протянул мне руку, и я не видел причин не пожать её. Тем паче, что искренность его была неподдельной. Ну или он гениальный актёр. Мало того, в его взгляде я приметил удовлетворение и злорадство. Похоже, первое от того, что он добился своего, второе же предназначалось родственничкам.

– Милостивые государи, прошу меня простить за то, что на столь длительный срок узурпировал стол. И благодарю вас за понимание. – Он обозначил короткий поклон, обращённый к присутствующим.

Я подошёл к полочке и забрал свой кошель, присовокупив к нему расписку. Хотелось тут же прочесть, но я счёл это неуместным. Я, конечно, не больно-то заморачиваюсь всеми этими светскими условностями, но и полностью ими пренебрегать не стоит.

– Тяжёлый кошель вам всё же придётся нести самому, – подошёл ко мне Атников.

– Да уж, подложили вы мне свинью.

– А вот этого мне как раз и хотелось бы избежать. Посему прошу. – Он указал рукой направление, и я последовал за ним.

Мы прошли к столику, примостившемуся в углу комнаты, за которым сидел мужчина средних лет с посеребрёнными сединой висками. При нём имелась кожаная папка с клапаном, в которых обычно носят бумаги. Эдакий предвестник портфеля, но не такой практичный, к тому же писчие принадлежности приходилось носить в отдельном футляре, который уже стоял перед ним, готовый к употреблению.

– Прошу любить и жаловать. Юдин Олег Сергеевич, мой поверенный, – представил его Атников и тут же дал краткую характеристику: – Кристальной честности человек, и зная о том, к нему никогда не обращаются с делами сомнительными и неоднозначными. Из-за непреклонности своего характера трижды дрался на дуэли, дважды едва не лишившись жизни. – И тут же представил меня: – Помещик Воронежского княжества Ярцев Пётр Анисимович.

– Очень приятно, сударь. – Я обозначил кивком поклон.

– Взаимно, Пётр Анисимович, – протянул мне руку поверенный.

После того, как мы обменялись крепким рукопожатием, Атников счёл свою миссию выполненной и поспешил откланяться. Единственно сообщил мне, что делами дома занимается управляющий, некто Артёмов Трифон Кондратьевич, которого я найду, спросив дворника. Похоже, он пребывал в прекрасном расположении духа и спешил провести оставшееся до окончания бала время с пользой. Юдин же предложил мне присесть за столик, и сам опустился на своё прежнее место.

– Позвольте вашу расписку, – попросил он меня.

Я без лишних слов предоставил ему бумагу, и он, развернув её, сноровисто вписал в оставленный пробел моё имя. После чего то же самое сделал и в двух экземплярах, обнаружившихся в его папке. Затем указал места, где мне надлежало поставить подпись, в том числе и на расписке о получении мною двух экземпляров. Вооружился песочницей и посыпал свежие чернила.

– Этот экземпляр останется у меня. Эти два я вручаю вам. И советовал бы хранить их в разных местах. Дабы уменьшить вероятность утраты документа. Арест на ваш выигрыш не наложен, но сомнительно, чтобы родственники Данилы Георгиевича молча утёрлись. Так что судебных тяжб вам не избежать.

– Полагаю, что доходный дом в самом центре столицы того стоит, – принимая документы, ответил я.

– Вне всякого сомнения, – улыбнувшись, согласился поверенный.

– Скажите, а в случае тяжбы я могу рассчитывать на ваше содействие?

– Разумеется. Мало того, я на это рассчитываю, – со значением произнёс Юдин. – Вы найдёте меня на Малой Никитской в доходном доме Аникеева.

– Благодарю вас, Олег Сергеевич.

Я поднялся и, простившись, направился в танцевальный зал, на ходу пряча документы во внутренний нагрудный карман. Ну что же, сказать, что вечер у меня сегодня удачный, это всё равно, что ничего не сказать. Впору сплюнуть через левое плечо, чтобы не сглазить. Впрочем, не стоит быть суеверным. Понятно, что череда везения, как правило, сменяется на противоположную. Но я всё же уверен, что такой фарт перевесить будет весьма сложно…

– Петя, что случилось? Ты прямо как кот, объевшийся сметаны, – поинтересовалась сестрица, когда мы уже сидели в карете, катившей по ночным улицам столицы под мерный цокот копыт.

– И есть отчего, – не без удовольствия произнёс я.

– Улыбнулась удача в игре?

– Причём дважды. Сначала я поднял четыреста рублей в карты.

– Ого! Да ты прямо-таки в ударе.

– А после выиграл на бильярде доходный дом на Воздвиженке.

– Ты выиграл что? – опешила она.

– Ты не ослышалась сестрица, – щёлкнул я её по носу.

После чего в деталях поведал о происшедшем, благо спешить было некуда. Конная тяга, пусть и с соответствующими узорами у лошадей, это не автомобиль, так что время было.

– И что ты теперь намерен делать?

– Ничего. Возьму с собой рублей двадцать, этого, пожалуй, мне с головой, остальное отвези домой. Второй экземпляр купчей надо будет завтра же отправить батюшке.

– А не боишься, что он у тебя отберёт права на доходный дом. Между прочим, будет в своём праве, – подначила меня Лиза.

– Сама-то в это веришь?

– А что такого, годовой доход имения меньше, чем с твоего приобретения.

– Уже больше и дальше будет расти только в путь. А вообще прежде батюшка не засматривался на мои доходы, и трофеи в том числе, а там было не так чтобы и мало.

– Да ладно тебе, прямо и пошутить нельзя. Ой, а мы куда это едем? Нам разве не в другую сторону? – всё же приметив в ночной улице что-то знакомое, удивилась она.

– Ты с Ильёй и Климом поедешь домой, а я кое-куда прогуляюсь.

– Куда это ты собрался? Уж не к княжне ли боярыне?

– Много будешь знать, плохо будешь спать.

– Петя, ты ведь реально нравишься Марии.

– Мне нужно повторяться по этому поводу? Ну не желаю я вязаться с этим. Не рыцарь я ни разу, а натура приземлённая и практичная. Ладно, пока. Вернусь утром.

Я открыл дверцу кареты и выпрыгнул на ходу. До дома боярыни Тульевой было уже совсем недалеко. Но у самого крыльца я всё же выходить поостерёгся. Прошёлся по ночной мощёной Маросейке, убедился, что она пустынна, и только после этого подошёл к нужному дому.

Это центр города, а потому ни о каких усадьбах не могло быть и речи. Тут каждая квадратная сажень золота стоила, а потому дома строились вплотную друг к другу, а двери парадных выходили прямо на мощёный тротуар.

– Кто там? – практически сразу отозвался на мой стук сильный мужской голос.

– Ярцев, к Елене Митрофановне, – без обиняков заявил я.

Похоже, прислуга была оповещена, так как сразу же громыхнули и лязгнули засовы, после чего дверь отворилась, и меня впустили в вестибюль. Справа от входа диван, перед которым стоит стол, за ним пристроился какой-то неизвестный мне господин с книгой в руках.

Вне всяких сомнений, это вассал боярыни, причём наверняка не бесталанный какой и боец не из последних. Но это так, всего лишь демонстрируемая охрана. Однозначно в доме бойцов куда больше, и в непосредственной близости от вестибюля в том числе. Нападения на дворянские дома в столице не такая уж и редкость, так что подобные меры ни разу не перестраховка.

В этом доме я ещё не бывал, а потому вскоре появилась служанка княжны-боярыни, которая проводила меня в личные покои хозяйки на втором этаже. Когда проходили через гостиную, я приметил открытую дверь в весьма просторный танцевальный зал. Ничем не уступит таковому у Морозовых, но вот подворье и сад отсутствуют. Последний тут если только на крыше разбивать, что очень вряд ли ввиду отсутствия у хозяйки склонности к садоводству. Впрочем, как впоследствии мне стало известно, на этот счёт я немного заблуждался.

Когда вошёл в спальню, дверь за мной тихонько прикрылась. Голицыну я приметил сразу. Она сидела у туалетного столика и гляделась в зеркало, словно не ожидала моего прихода. А ведь после бала времени прошло всего-то ничего. Я, конечно, подзадержался, предоставляя женщине фору, но, как мне казалось, не настолько долго, чтобы она успела переодеться, да ещё и совершить вечерний туалет. Однако она управилась и встречала меня во всеоружии.

Елена поднялась со стула и обернулась ко мне. Свечи, горящие перед зеркалами, коих тут было ещё два, заливали женщину светом как-то по-особенному. Игра теней лишний раз подчёркивала статную фигуру, практически не скрываемую полупрозрачным и не до конца запахнутым халатом.

Старуха? Х-ха! Крепкое ладное тело с соблазнительными формами, упругая кожа без намёка на морщинки. При виде этой женщины её можно было только хотеть. И дело даже не в моём возрасте. Княжна буквально источала женственность и сексуальность, будучи настолько желанной, что все остальные мысли попросту выносило из головы…

Последующие несколько часов выдались настолько бурными, что мне оставалось только порадоваться молодому и крепкому телу. А ещё я пришёл к выводу, что у Елены Митрофановны за прошедшие месяцы никого не было. Наполнило ли это меня чувством гордости? Вот уж нет. Скорее появилось беспокойство.

Нужно завязывать со зрелыми дамами, а лучше и вовсе переходить исключительно на шлюх. Не то взбредёт какой матроне заиметь себе молоденького муженька, иди потом, отмахивайся топором. Им-то плевать на то, что я бесталанный, потому что детей заводить они уже не планируют. А вот похоть свою потешить да похвастать красавцем мужем перед другими отчего бы и нет…

Я вышел из дома, когда только рассвело, и, повернув вправо, направился в сторону Кремля. Путь до квартиры предстоял неблизкий, а потому было бы неплохо найти извозчика. Но сейчас Маросейка совершенно безлюдна. Одна надежда найти транспорт на Красной площади у Гостиного двора, который оживает довольно рано.

Я проходил мимо подворотни, по обыкновению держась от неё в стороне, чтобы избежать нападения из-за угла. Н-но… Признаться, я не понял, что произошло. Мало того, я даже не заметил самого нападения. Внезапно затылок взорвался болью, а сознание ухнуло в беспросветную тьму…

Глава 18

Только что я был в кромешной и молчаливой тьме, а теперь появились звуки, и хотя темнота сохранялась, она уже не была непроглядной. Так бывает, когда закрываешь глаза в освещённой комнате. Оно вроде бы и темно, и в то же время что-то такое видится. Впрочем, открывать глаза я не спешил. Информация самая дорогая штука на свете, и коль скоро я жив, значит, можно ещё побарахтаться.

Похоже, что в помещении двое. Нос, помимо затхлости нежилого помещения, улавливает запахи съестного, как доносятся и характерные звуки. Однозначно мои надсмотрщики заняты перекусом. Не буду им пока мешать.

Итак, я сижу… По ощущениям на стуле. Руки заведены за спинку и связаны, ноги привязаны к ножкам. Вязали со знанием дела, кровоток не передавлен и конечности не занемели, а значит, сохранили подвижность. Хотел было пошевелить пальцами, но воздержался от этого.

Во-первых, могут заметить, а мне лучше как можно дольше оставаться сторонним наблюдателем. Во-вторых, в этом нет необходимости, в режиме аватара я и так могу просканировать своё тело на предмет повреждений. К примеру, обнаружилась довольно болезненная шишка на затылке.

Оба амулета я ощущаю, они на прежних местах. Вообще, как оказалось, на расстоянии обнаружить их не в состоянии даже сильные одарённые. Елена заметила их, только когда провела по ним ладонями. В смысле, по спине, а там оно уже само получилось. Сильно удивилась данному обстоятельству и расспросила в перерыве между нашими сладостными схватками.

Камни всё так же заполнены Силой под завязку. А значит, мне прилетело либо кулаком, либо ногой. И похоже, нападавший свалился на меня сверху из какого-нибудь окна. Больше попросту неоткуда. Шапок-невидимок тут всё же не существует. Какое-то плетение скрыта? Я о таком не слышал, хотя в этом мире возможно всё.

М-да. Самое главное, в этом слое не перевелись дураки, и мало того, одним стало больше. Это я про свою драгоценную особу. Ну вот какого было отсылать охрану. К даме на свидание? А прежде Дымок со мной не хаживал к Елене? Или постеснялся Хруста? Так он вообще, считай, преданный пёс с плетением-то «Повиновения», ему вообще всё можно доверить.

Ладно. Выдыхаем. А то не хватало ещё и разозлиться, отчего и прилив адреналина случится, и дыхание участится. Моя задача ведь не привлекать к себе внимание, правильно? Вот и нечего тут пыхтеть. Спокойнее нужно, выдержанней.

Итак, что мы имеем ещё. Хм. Эдакую лёгкость в районе солнечного сплетения, где при равных условиях обычный одарённый ощущает пустоту. Памятуя о разговоре с Эльвирой Анатольевной, я попробовал принять блокирующее зелье, чтобы знать, каково оно – не чувствовать дар. Ощущение не из приятных, но я, в отличие от других одарённых, не утратил связи с вместилищем и мог оперировать Силой. Вот и нынешнее состояние указывало на то, что меня опоили. Однако результат их малость разочарует. Да здравствует единое информационное поле Земли! Иного объяснения у меня попросту нет.

Что ещё? Да ничего. На этом хорошее заканчивается, потому что похитить меня мог только тот, кто охотился на Марию и устроил покушение на мою персону. В тот раз я сумел вывернуться, в этот… Ну, пока мы живы, надеемся.

А вообще, конечно, тупость несусветная. И ладно Шешковский, у него с оперативной работой всё очень плохо. Но я-то… В смысле, сколько детективов прочитано да фильмов пересмотрено. Нет, понятно, что там по большей части туфта, но ведь если отделить зёрна от плевел, можно же и полезное извлечь, как и применить на практике. Но не-ет, мы же самые умные.

Спокойно. Самоедство сейчас точно не помощник. К тому же у меня имеется пара-тройка козырей. Ведь я хоть и слабый, но одарённый, и дар мой не заблокирован. Ну и два неслабых амулета, залитых Силой под пробку. К примеру, мне по силам распустить путы и освободиться. Это едва ли не первое, чему меня научила матушка, когда узнала, что я получил ранг и, как следствие, способность оперировать плетениями.

Однако предпринять я ничего так и не успел. Потому что услышал, как с лёгким скрипом открылась дверь, и в комнату вошёл третий.

– Не стоит изображать беспамятство, Пётр Анисимович, – практически сразу произнёс вошедший.

Похоже, я всё же чем-то выдал себя. Ну что же, валять Ваньку и выглядеть глупо мы не будем. Я открыл глаза, которые тут же резануло светом, проникающим через небольшие окна, отчего у меня сразу высекло слезу. Захотелось даже использовать плетение «Лекарь», чтобы устранить дискомфорт. Но вовремя сообразил, что я как бы временно лишён дара, а потому пришлось обходиться своими силами. Ч-чёрт, даже утереться не получится.

Сквозь мутную пелену я сумел рассмотреть парочку крепких мужиков, почтительно замерших в сторонке. Одеты как обычные горожане. Да только как волка не ряди в овечью шкуру, натура всё одно так и прёт из всех щелей. Боевые холопы, причём с солидным опытом, тут никаких сомнений. Плюсом к этому то, как ловко они меня прихватили. Не знаю, какие на них узоры, но сдаётся мне, они и без них весьма опасны.

Передо мной же, привязанным к стулу, встал их хозяин. Зрелый мужчина, хорошо за сорок, высок, крепкого сложения, держится уверенно, взгляд твёрдый. По всему видно, что привык приказывать.

– С кем имею честь? – кое-как проморгавшись, спросил я.

А что такого? Понимаю, что глупо. Но какие ещё варианты? Вылить на него поток брани и рассказать, что я о нём в реальности думаю? И чем это поможет? Начать ему угрожать? Глупо. Можешь – делай, не можешь – просто молчи.

– Похвальная выдержка. Доводилось смотреть смерти в глаза?

– Вы не похожи на мою смерть.

И это правда. Ну вот не видел я себя в его глазах трупом, и всё тут. Быть может, тому моему недоброжелателю уже стало известно о моём разрыве с великой княжной, и он решил ковать железо, пока оно горячо? Вообще-то, как-то оперативно получилось. Мария и её подруги пока ещё и сами не знают, что произошло, да и я мог вспылить, а после остыть и пойти на попятную.

От следующей мысли меня пробрало холодом. А меня ведь не нужно убивать. Достаточно просто нанести узор «Повиновения», и я сам всё сделаю. Заявлюсь прямиком в кадетский корпус, вызову её, чтобы повиниться, и с чувством выполненного долга прибью к нехорошей маме. Вот так, дерзко и демонстративно. Чем не вариант?

И как-то наплевать, что за клеймение дворянина преследовать неизвестного будут по всему свету, причём каждый благородный будет считать делом своей чести если не лично покарать осмелившегося, то примет в этом активное участие. Вот только для этого необходимо как минимум узнать, кто именно осмелился заклеймить одарённого.

– Вы правы, Пётр Анисимович, я не собираюсь вас убивать. Мне нужна всего лишь ваша подпись под одним документом. Вернее, под тремя экземплярами одного и того же документа. Догадываетесь, под каким?

– Купчая на доходный дом по Воздвиженке, – легонько тряхнув головой и поймав зайчиков, догадался я.

– Совершенно верно, – приблизившись ко мне и возлагая руки на голову, подтвердил тот.

Бог весть какой у него ранг, но боль тут же отступила, как пропала и шишка. Чтобы понять это, мне не нужно себя ощупывать, достаточно скользнуть в режим аватара. Стало понятным, и отчего меня не вязали жёстко. Так-то восстановить моё физическое состояние ему не составит труда, но к чему лишний раз накручивать человека, если собираешься с ним договориться по-хорошему. По плохому-то всегда успеется. Уж кто-кто, а я это знал совершенно точно.

– Иными словами, я имею дело с новоявленным боярином Ратниковым, – не спрашивая, а констатируя, произнёс я.

– Яков Георгиевич, – кивнув, подтвердил он.

– Видите ли, в чём дело, Яков Георгиевич, я стал владельцем этого дома на законных основаниях, чему есть минимум с полтора десятка свидетелей благородного происхождения. А то, что делаете вы…

– Давайте без громких и напыщенных слов, – оборвал меня боярин.

– Согласен, – кивнул ему я. – В таком случае скажу вам следующее: то, что пришло ко мне в руки, уже моё, а своё я отдавать не привык.

– Ну вот. Уже деловой разговор. Я прекрасно понимаю вас, это ведь выигрыш, причём честный. Поэтому я желаю решить дело миром.

Он поднял с пола кожаную сумку и с глухим бряканьем водрузил её на стол. После чего начал выкладывать туго набитые монетами мешочки. Всего их оказалось двенадцать, и если я не ошибаюсь, в каждом из них по тысяче рублей золотом. Более толстый намёк придумать трудно.

Нет, где-то я Ратникова даже понимаю, так как его обошли на повороте, сыграв достаточно грязно, в то время как он старался действовать в правовом поле. Но я-то тут при чём? Пусть предъявляет своему сводному братцу. Мне же терять столь жирный приз в обмен на какую-то мелочёвку жаба не подписывала.

– Здесь двенадцать тысяч рублей, на пятьсот больше выигранной вами ставки. Излишек я кладу за доставленное вам беспокойство.

– То есть вы желаете выкупить мой выигрыш?

– Именно.

– По моим прикидкам доходный дом на Воздвиженке принесёт такую сумму всего лишь за год.

– Ваши сведения не верны. В сегодняшних ценах он стоит сто тысяч рублей при двадцати одной тысяче годового дохода. Но здесь и сейчас это не имеет значения. Мои условия вы слышали.

– Я не стану ничего подписывать. Понимаю ваше негодование, но все претензии к Атникову. Повторюсь, я стал владельцем дома на законных основаниях.

– Данила байстрюк, и я его терпеть не могу. Но как бы к нему ни относился, в нём течёт кровь отца, поэтому я собирался решить возникшую проблему по закону. Он нашёл лазейку и воспользовался ею. К слову, подставив вас под молотки, Пётр Анисимович. Но даже в этом случае я желаю решить дело миром.

– Отчего же тогда вы не встретились со мной и не предложили сделку открыто?

– Оттого, что в этом случае я получил бы однозначный отказ. Теперь же ситуация совершенно иная. У вас нет выбора. Либо вы берёте деньги и ставите подпись. Либо вы не берёте деньги, но всё равно ставите подпись.

– А если я предпочту сдохнуть?

– Уверены, что готовы рискнуть честью и жизнью вашей сестры?

– Даже так?

– Ни в вас, ни в вашей сестре не течёт кровь моего отца, так что. – Он с показным огорчением развёл руками.

– А не боитесь…

– Бог мой, кого мне бояться, – оборвал он меня. – Княжну Голицыну? Она не глупа и не станет из-за очередной игрушки портить отношения со старинным боярским родом, находящимся в родстве со Смоленским князем. Великую княжну Долгорукову? Молода, импульсивна, эта могла бы наворотить глупостей, но за ней нет реальной силы. Воронежский князь и пальцем не пошевелит ради вас. Нет, будь вы хотя бы его вассалом, то очень даже возможно, хотя и не факт. И наконец, самое главное, для того, чтобы хоть что-то предъявить мне, нужно для начала увязать меня с вашей пропажей, а о данном предприятии знаю только я, Фрол и Никита, – указал он на двух мужиков.

А вот это он сделал совершенно напрасно. Я ведь уже был практически готов пойти на сделку. Хотя и намеревался впоследствии разобраться с ним. Ну вот не нравится мне, когда угрожают моим близким. Даже если в чьём-то понимании этот ублюдок и начал за здравие, закончил он точно за упокой.

– Мне нужно подумать.

Ратников смерил меня взглядом, после чего хмыкнул и, сделав приглашающий жест, произнёс:

– Думайте. – Обернулся к своим людям, кивнул в мою сторону, приглядывайте, мол, и вышел из комнаты.

Едва за ним закрылась дверь, как они прибрали деньги, пристроив сумку опять на полу, и вернулись к прерванной трапезе. Ничего особенного, мясо, сыр, хлеб на чистой тряпице и фляга, судя по запаху, с квасом.