Текст книги "Фронтир. Пропавшие без вести"

Четвертый день ничем знаменательным отмечен не был. Последний день ярмарки. Все дела сделаны. Излишки проданы, необходимое закуплено. Пиво выпито. Молодежь, да и взрослые от души подурачились. Многие оставались и на последний день, но нашлось достаточно и тех, кто уже потянулся на свои фермы.

Практически все предполагали, что это последняя ярмарка в Опани. В особенности это беспокоило тех, кто жил к северу от форта, так как к их пути прибавлялась еще изрядная доля до Олбама, куда однозначно будет перенесен центр. Но выступивший утром с речью комендант форта и по совместительству представитель властей в этом пограничном захолустье успокоил крестьян, сообщив, что для них ничего не поменялось.

Да, на станции Олбам сейчас строятся фактории обеих компаний, но и местные их представительства никуда не денутся. Мало того, уже рассматривается проект о прокладке железной дороги в Опань.

Вообще-то Сергею эта затея показалась, мягко говоря, глупой. Ну стоит ли заморачиваться насчет дороги, если экономически она себя попросту не оправдает? То количество хуторов, что имелось здесь, явно не заслуживало такого внимания, даже если учесть тот факт, что земли вокруг Опани очень быстро начнут занимать все новые хуторяне.

До Олбама дорогу никто специально не устраивал, она протянулась, связывая столицы двух губерний. Просто на пути протяженностью более тысячи верст устроили несколько станций и множество полустанков. Олбам – это скорее побочный эффект, а не сама цель. Нет, развитие сельскохозяйственных регионов – это правильно и дальновидно. Но при существующей промышленной базе, ценах и трудозатратах прокладка железной дороги в сельский район, да еще и тупиковой ветки… Да это элементарно невыгодно железнодорожным компаниям.

Хотя… Если строительство будет вестись за казенный счет… А власти вроде как проявляют интерес к заселению данной территории… Почему бы и нет. Ведь вкладывают деньги в образование аборигенов. И потом, это не сотни верст тянуть. Но с другой стороны, конечно, куда выгоднее устраивать подобные узлы на больших станциях. Под это дело в Олбаме придется разворачивать целое депо, небольшое, но все же. И это ляжет на плечи железнодорожной компании.

Нет, точно ничего тут не будет. Речь коменданта, она только ради того, чтобы успокоить крестьян. А вот оставить фактории на прежнем месте торговые компании очень даже могут обязать. Впрочем, тем особой разницы не будет, если прибыль останется хотя бы на прежнем уровне. А она, похоже, может и увеличиться. Только в этом году появилось десять новых хуторов. Правда, на пинкской территории поселилась одна семья Кафка, но и речь не о том.

Земли вокруг Опани считаются уже обжитыми. Хотя тут все еще хватает простора, главное не в этом, а в значительно сократившихся набегах пинков. Белые в этих местах уже вполне могли чувствовать себя хозяевами. Так что несмотря на отдаленность от станции, заселение этого района было довольно интенсивным, а на фоне прошлых лет так и вовсе наблюдался бум. Тут ведь стоит заметить и тот факт, что немало хуторов основывалось пинками, которые также могли получить в банке ссуду на обзаведение хозяйством. Правда, им никто не выделял деньги в чистом виде, а только необходимый инвентарь на заявленную сумму. Разумеется, они не были гражданами Рустинии, но с момента основания хутора тут же становились таковыми, с получением всех надлежащих бумаг.

– И чего ты опять чистишь его? – заложив руки за спину и покачиваясь с носка на пятку, спросил остановившийся перед ним Бедрич. – Ведь с того дня, как встретились, так и не стрелял. На охоту ходил с двустволкой.

– А чтобы не подвел, случись надобность.

– Ты же говорил, что он у тебя грязи не боится и даже если в луже изваляется, то все одно будет стрелять и ничего ему не сделается.

– Говорил и повторю. Но вот скажи, случись надобность, твои лошади смогут проделать путь до дома, скажем, за сутки?

– Это сотню верст-то?

– Ага.

– Нет, ну если очень припечет… так, что спасу нет…

– Вот и он, – Сергей тряхнул карабин, – может. Только надолго его тогда не хватит, и зачем над ним измываться?

– Но ты-то говорил…

– Я говорил, что он лучше твоего во всех отношениях, разве в скорострельности уступит, а еще, что, когда твой карабин не сможет стрелять, мой сумеет.

– Бедрич, этот, что ли, пятерых пинков ссадил?

А это еще что за пень? Тоже крестьянин, в типичном для местных одеянии и с типичной бородой. Эдакий кряжистый крепыш, какие здесь в большинстве. Не иначе как за кружечкой пивка познакомились. Сегодня последний день, когда Кафка может себе позволить расслабиться. Завтра предстоит путь домой, и потом до самого Богоявления – только труды.

– Этот, этот.

– А хошь об заклад побьемся, что мой сын лучше тебя в цель бьет?

– Проиграешь, старина. Так что купи лучше какой гостинец домашним.

– А я вот выиграю и куплю вдвое против того, что собирался, – не унимался мужичок.

– Уж больно ты жаден, дружище. А знаешь, как говорят – жадность порождает бедность.

– А ты мои гнедки не считай.

– Ладно. Сколько в заклад поставишь?

– А у тебя деньги-то есть? – с недоверием поинтересовался крестьянин, не без интереса взирая на карабин. Как видно, рассказ его впечатлил, и ему захотелось заполучить это оружие. Ясно же, что денег у этого парня нет и в заклад придется выставлять карабин.

– Не переживай, что поставить и перекрыть твою ставку с лихвой найдется. Если ты решил, что я батрак Бедрича, то я тебя расстрою – это не так.

Мужик с недоверием посмотрел на старшего Кафку, но тот только пожал плечами, мол, сам себе напридумывал, я ничего подобного тебе не говорил. Ну понятно, что не говорил, мужичок сам все решил. А кто они, если не голь перекатная? Ну да, со стороны все выглядит именно так.

– Я поставлю пятьдесят крон против твоего карабина.

– Мой карабин стоит куда дороже, – покачал головой Сергей.

– Так что с того? Не нравится ставка, так и ставить не буду.

– Это ты предложил спор, не я.

– Так. Но ведь я деньги живые ставлю, а ты товар, а цена у товара разная бывает. Ставь деньги, тогда на равных будем.

– У меня найдется что иное вместо карабина.

– А мне иное не интересно.

– Ну и катись тогда.

Нет, нормально?! Его же хотят развести, да еще и чуть не заставить действовать по их условиям. Хочется тебе карабин – так выставляй реальную цену. А какая она, кстати? Да уж ничуть не меньше, а то и больше, чем у карабина Бедрича.

– Сереж, да ну его к лешему, видно же, что на твой карабин глаз положил, – вмешался Алексей, прекрасно зная, насколько заводной характер у его друга.

– Да не, Леш, отчего же. Давай, дружище, только потом не плачь. – Это уже хитрому хуторянину.

Болотин только обреченно вздохнул. Желая уберечь Сергея от необдуманного шага, он, наоборот, подтолкнул его. Теперь все зависело от того, насколько умелый стрелок сын этого хуторянина. В принципе, потомственный охотник против крестьянина… Но кто знает, каким самородком может оказаться этот неизвестный парень.

– Только стрелять будешь без зрительной трубы, – уже испытывая сомнения, выдвинул условие мужик. Как видно, Бедрич успел ему порассказать об оптике.

– Ладно, – легко согласился Сергей.

– И вообще, будете стрелять из винтовки моего сына, – опять встрепенулся он, как видно заподозрив неладное в сговорчивости соперника.

– Ладно. Только сделаю три пробных выстрела, – опять согласился Сергей.

– Никаких пробных выстрелов. Никаких перестрелов. Стреляете один раз.

– Слышь, уважаемый, ты меняешь условия чаще, чем я дышу. А ничего, что это ты подошел ко мне с этим дурацким спором? Значит, так. Стреляю один раз, но из своего оружия, без зрительной трубы, так и быть. И вообще, ты бы пошел поинтересовался у сынка своего, он попадет в пятигнедовик с семидесяти шагов или нет. А то расхорохорился тут.

– Серега.

– А?

– А сдается мне, мы только что потеряли пятьдесят крон, – глядя вслед уходящему мужику, подытожил Алексей.

– С чего ты взял?

– Не попал бы он в монету, как пить дать не попал бы.

– Так и я не попал бы… В смысле, из его карамультука. Вдруг там какой кремневый динозавр.

– Угу. Такое может быть легко.

Вроде все. Один решил поймать мыша и съесть не спеша, но мышь в руки не дался. Разошлись, так сказать, полюбовно и каждый при своих. Видно же, что струхнул мужик, при такой-то заявке на точность стрельбы. Чтобы было понятно – медный пятигнедовик размером с пятирублевую российскую монету. С расстояния в семьдесят шагов, что около пятидесяти метров, эту самую монету далеко не всякий увидит, не то что попадет. И если этот батрак не заливает, то на ровном месте можно лишиться солидной суммы.

Но Алексей в случившемся увидел рациональное зерно. Вооружившись листком бумаги и карандашом, что взял у Сарки, он отправился в обход повозок, вознамерившись внести свежую струю в ярмарочные развлечения. Ну и заработать, чего уж там. Все просто. Вспомнив игру в тотализатор на своей прежней работе в банке, он решил провернуть то же самое здесь. Как человек наименее загруженный, он практически всегда вел запись и выплаты выигрышей, так что с механизмом был знаком. Оставалось только убедить остальных рискнуть некой суммой, от одной кроны и выше, для того чтобы участвовать в розыгрыше.

– Леха, я правильно тебя понял? Один выстрел, и никаких перестрелов?

– Ну да. Все соберутся, ты делаешь выстрел, и мы забираем выигрыш.

– А ничего, что я уже, считай, три месяца без тренировки?

– Ты же потомственный охотник, – ободряюще похлопал друга по спине Алексей.

– Тренировка, она и потомственным нужна.

– Да ладно. Мы же ничего ставить не будем, а с каждой поставленной кроны нам два гнедка, за услуги. Это по-божески, да, считай, и ничего.

– И?..

– Ну что «и»? Народ завелся, как с цепи сорвались. Короче, с одного выстрела, несмотря на результат, нам три кроны с гнедочками.

– За один выстрел?

– Угу.

– Нормально. А то Бедрич вроде и не отрицает, что должен, но больно уж прижимист. Опять же нужно купить припасы для кремневок, чтобы всучить вождю с полным комплектом. Тогда сможем спокойно охотиться в их лесах. Тут столько соболя… По нашим меркам так и с избытком. Отобьемся и заработаем за сезон.

– А ты заметил, почем закупают соболя?

– Заметил. Но мы тут сдавать не будем, отправимся дальше, все равно пока не собираемся обосновываться.

– Не, Сереж. Не получится. Если нас поймают с соболями, без меховой лицензии, беды не оберемся. Я узнавал. А лицензию дают только компаниям. Охотники могут добывать пушнину только при наличии договора с компаниями, куда, собственно, и сдают всю пушнину. По-другому – нарушение закона, со всеми вытекающими прелестями.

– А как же местные? У них что же, у всех договора?

– Здесь граница, так что многие законы просто не работают. Но во внутренних областях все строго. Нет, если ты решил стать контрабандистом, или браконьером, или как это называется, то милости прошу. Но мне бы желательно обойтись пока без этого.

– Ладно, не суетись под клиентом. Поохотимся. По моим прикидкам, за сезон мы сможем заработать эдак около сотни крон.

– Это же нужно добыть как минимум полторы сотни соболей!

Ну да, закупочные цены у местных были более чем скромными. В зависимости от качества меха стоимость варьировалась от пятидесяти гнедков до одной кроны и выше не поднималась. Вот и выходило, что нужно добыть чертову уйму зверя. Хотя сто крон по местным меркам весьма солидная сумма.

С другой стороны, при такой плотности зверя ничего нереального в столь значимой добыче Сергей не видел. В отличие от местных, которые предпочитали пассивный метод охоты на соболя, то есть капканы, он практиковал активный. Но для этого нужно иметь самую малость – тренированных собак. У местных он подобного богатства не наблюдал, а вот у него были четыре лайки, потомственные охотницы на белку и куньих, правда, могли при случае сработать и по другому зверю, но вот специализация у них именно по пушному.

– Говорю же, не суетись. Добудем еще и больше, сотню я по минимуму беру. А если окажется много чернобурки, так и вовсе больше получится.

– Хорошо бы.

– Ладно, то дела будущие. А ты-то как сам? Поставил?

– Нехорошо шельмовать. Тебе, кстати, тоже нельзя.

– А если я на попадание в цель, а не на промах? Какое же тут шельмование?

– Не, Сереж. Нечестно.

– Нечестно… Один тут нас развести хотел, другие заработать на нас, а мы нечестно. Эмка. Эмка!

– А, дядько Сергей?

– Ты в меня веришь?

– Верю, – серьезно кивнула девчушка.

– А если бы у тебя было три кроны, ты поставила бы на то, что я с семидесяти шагов пятигнедовик собью?

– Поставила бы.

– Вот, молодец. Если она поставит наши деньги, это честно будет?

– Это будет честно.

– Тогда вопрос закрыт. Я так понимаю, уже пора?

– Ну да. Народ на пустыре крутится.

– Пошли. О, глянь, Радос. Парень, ты чего нос-то повесил?

– А дядько Игнас Гнеську увез, вот он и ходит смурной, – тут же вывалила новости Эмка.

– Ничего, парень, не отчаивайся, твоя будет, – решил подбодрить паренька Сергей.

Но, как видно, тому было не до Варакина, он только недовольно фыркнул, ну прямо рассерженный котенок, и ушел за повозку.

– Дядько Игнас Гнеське уж жениха присмотрел, сына соседа, вроде как уж к сговору идет. Вот Радос и злится, – просветила его Эмка.

– А Радос к отцу-то подходил?

– Подходил, а что толку. Тятька бы и рад, да дядько Игнас и говорить не стал. Мол, ни кола ни двора, а туда же – свататься. Он потому и не стал ждать конца ярмарки, чтобы чего не вышло.

– Понятно. Ну, бог даст, все сладится.

– Дядько Сергей, а если выиграете, мне гостинец купите? Ну раз уж я поставила на вас.

– Не если, а выиграем. А насчет гостинца… Ох и проныра ты, Эмка. Леш, сколько там у нас лишка в гнедках?

– Двадцать два.

– Отдай Эмке. Это ее законная доля.

– Я-то отдам. А если ты промажешь?

– Поду-умаешь, беда какая…

Глава 5
Бандитский налет

Собаки лают без устали как заведенные, обступив дерево со всех сторон. Туба так скребет лапами по стволу, что поднимается над землей на высоту человеческого роста. Правда, дальше ей никак не осилить, а потому она спрыгивает. Но вот были бы у нее кошачьи когти, как пить дать забралась бы на самый верх. Молодец собачка, настоящая белочница.

Конечно, белки Сергея интересовали меньше всего, потому как тратить дорогие патроны на них не было никакого желания. Это там, на Земле, патроны к мелкашке ничего не стоили и были подобны семечкам, а здесь еще предстоит найти того, кто возьмется за подобный заказ, да еще и узнать, во что все это выльется. Может, ну ее к ляду, такую охоту? Вот расстреляет последние патроны и забросит «тозик» куда подальше.

Но это так, поворчать. Никто же не заставляет тратить патроны на белку. Можно взять собак в поводки, отвести на километр в сторону и пустить по новой. А вот если собака работает по белке, что по деревьям как блоха скачет, то она и куницу и соболя почует, а эти уже чего-то да стоят, особенно последний.

Сергею припомнилась его промысловая жизнь в родном мире. Вот если бы не знать точно, что вокруг все чужое, то один в один открытие охотничьего сезона. Хм. И заработки у промысловика тоже схожие. Тут, пожалуй, даже поскромнее будут. С другой стороны, вроде не собираются они жить соболиной охотой. Ладно, чего загадывать. Будет время – будет пища. Сейчас конец октября, едва выпал первый снежок, зверь оделся в зимнее одеяние, самое время для охоты. Кстати, сегодня первый день.

Варакин переживал насчет собак. Все же начало сезона, а ну как обленились, или переход какую каверзу с ними сыграл. До этого-то, пока лес валили или на охоту для пополнения припаса ходили, вроде все нормально было, но то другое. У собаки по пушному зверю немаловажным является упорство. Она должна держать зверя все время на дереве, облаивать его непрерывно, пока охотник не ссадит добычу. А если она найдет соболя, покружит пять минут и охладеет, то какой от нее прок?

И переход собачки пережили нормально, и с обонянием у них порядок, и хватку не растеряли, но беда все же подкралась. И как всегда откуда не ждали. Уран, собака. Нет, то, что он собака, это понятно, но ведь он СОБАКА. Кобель недоделанный. Ну некогда Сергею было следить за своими питомцами. Вот и упустил все на свете. Машка уже ощенилась. Гора на подходе, куда ее на охоту тянуть. Ну и Туба. Она пока в порядке. Но тоже ждать недолго. И остается один только Уран. А ведь он-то как раз слабее всех собачек Сергея.

За потомство можно не переживать, тут порядок. Все собачки из разных гнезд, можно сказать, по сусекам скреб, а потом сам натаскивал и воспитывал. Но это единственное, что радовало. А вот как быть с планами – непонятно. Может, еще все и получится, вон, время только к обеду, а они уж третьего соболька на дерево загнали. Не куница, случаем?

Сергей навел перекрестье мелкашки точно в голову зверька, до которого метров пятьдесят. Тот забрался на самую макушку высокой ели, так что едва видно. Нет, соболь, значит, прыгать не станет. Соболь вообще редко когда поверху уходит, вот белка и куница, эти да, те еще акробаты, а соболек, он больше по матушке-земле. Так, ветра, считай, и нет вовсе. Ладно, мазать никак нельзя. Есть!

– Леха, не спи!

– Туба, Уран, стоять! Стоять, говорю!

– Все-все, успокоились. Мо-о-ло-о-дцы. Мо-о-ло-о-дцы, – приступает к увещеванию собак подбежавший Сергей, чтобы и добычу не попортили, и не обиделись.

Обидятся, и все, считай, день насмарку. Придется возвращаться в избушку или ограничиться обходом ловушек. Но и волю особо давать нельзя. Это же понимать надо, какой у собачек азарт, так что чуть только зяву поймал, и готово. И без того на фактории закупают пушнину по прямо-таки смешным ценам, а тут еще и потрепанная собачками – вообще даром пойдет.

Помнится, на ярмарке после удачного выстрела в пятигнедовик, который Сергей все же сбил, на круг им обломилась неплохая сумма в двенадцать крон. Варакин решил было использовать ее с умом и приобрести капканы. Собачки – это хорошо, но про капканы тоже не следует забывать. Ага. Размечтался одноглазый. Нет, где такое видано, чтобы капкан стоил две кроны?! Это при местном-то курсе!

Но управляющий тут же предложил аренду. Мол, многие промысловики так делают. А по окончании сезона расплачиваются. И цену назвал – пятьдесят гнедков за капкан. Да он эдак все капканы уже десять раз окупил. Впрочем, желающих хватало. Плохо ли, хорошо, но что-то заработать все одно получалось. А вот Сергей плюнул на предложение управляющего. Не в прямом смысле, разумеется, а просто вежливо отказался. Тут нет никаких сомнений, что управляющий и так обсчитывает в свою пользу, а как поссоришься… С конкурентом сговорится, не вопрос. Ну и куда ты со своей добычей? Только нарушать закон, а это риск, которого хотелось бы избежать. И потом, рисковать Сергей был готов, все дело в цене – за такую желания не было.

Поэтому он ограничился покупкой кое-каких мелочей, а также припасов к кремневым ружьям. Бедрич не подвел, как и вождь. Получив щедрое подношение, он дал «добро» на охоту в их лесах. Чем, собственно говоря, они с Алексеем сейчас и занимались.

Отсутствие капканов Сергей решил компенсировать устройством ловушек с петлями. Кто-то скажет – не гуманный метод. А какой он, гуманный, позвольте спросить? Пуля в лоб? Это да. Так гуманно, если забыть о том, что охота ведется только из-за красивого меха. Так. Стоп. Еще немного, и до Гринписа договориться можно, а оно им никак не надо.

Избушка встретила их холодом. Полностью выстыть она не успела, но все же от того тепла, что было поутру, не осталось и следа. Не беда. Вон и вода в кружке не замерзла, да и им все же теплее, чем на улице. Сейчас они растопят печь, и совсем хорошо будет. Помещение небольшое, так что протопится быстро, а вот с теплом расставаться будет неохотно.

У Сергея была мысль устроить домик из двух помещений, как у него было раньше. Но, как только он озвучил мысль, Бедрич чуть не обиделся – что же, он не сможет присмотреть за двумя лошадьми? Сергей не обманывался, если бы это стоило хуторянину хотя бы одну крону, тот не был бы столь уж радушным, прижимистый мужичок. Но тут вопрос был только в уходе, а там, где полтора десятка голов, легко присоседятся и еще две.

Вообще-то поначалу у них в собственности было четыре лошадки, доставшиеся им после разгона арачей, но так уж вышло, что после поездки в Опань их стало две. А что тут поделаешь, они не пинки и без седел ездить не умеют, так что первое, что сделали, это обменяли двух лошадей баш на баш – голову на упряжь с седлом. Животные у них были средненькие, так что сделку вполне можно было считать удачной, хотя седла и были в употреблении, потертыми и где-то нуждавшимися в мелкой починке. Но зато они оказались настолько удобными, что даже такие горе-кавалеристы, как они, чувствовали себя верхом вполне комфортно, чего не скажешь об уверенности. Но это ничего, все приходит с практикой, а здесь ее у них, похоже, будет предостаточно.

Так вот, избушка у них была однокомнатной, и обе собачки проживали с ними. Правда, все было за то, что в скором времени Туба присоединится к своим товаркам на хуторе. У-у-у, Уран, злыдень! Все планы порушил, гад. Вон, даже с двумя собаками сумели за день добыть четырех зверей, одна куница, она дешевле соболя, считай, в треть, но зато три другие чернобурки как на подбор. Словом, около четырех крон они сегодня добыли. Весь бы сезон так, и тогда бы они приподнялись неслабо.

– Вот, Алексей, четыре патрона, четыре шкурки, и, что самое интересное, далеко не дешевые.

– Ты это на фактории объясни.

– Ты чего, Леш? Да не бери ты в голову, нужно же с чего-то начинать.

– Согласен. Но только ты вот посчитал расход патронов и никак не учел наш труд, а мы сегодня километров пятнадцать намотали. За этой куницей, чтоб ей, так и вовсе километров пять гнались, пока она не угнездилась на той вершине. А получим мы за нее гнедков восемьдесят, при лучшем раскладе.

– Ничего. Завтра осмотрим наши ловушки, они тоже, знаешь ли, пользу приносят. Я чуть не половину зверя на капканы беру.

– Так нет капканов.

– Но ловушки-то с петлями я смастерил. Так что не переживай, все будет хоккей, йок макарёк.

– Все одно, не дело это.

– А у тебя что же, есть предложение какое?

– Есть. Найти инженера, и пусть он составит чертежи наших карабинов, нагана и оптики. Я так думаю, мы на этом сможем хорошо приподняться. Помнишь, сколько стоит толковое оружие? Этот «дятлич» куда как капризнее нашего, а и то на вооружении в армии состоит.

Ну да, в оставленном ими мире символом Дикого Запада был «винчестер», тут, похоже, эта роль будет отведена «дятличу», детищу рустинского оружейника. Хотя… Может, и так, а может, и эдак, кто знает, вдруг найдется какой иной бренд.

– Да и их револьверы нагану уступят и в количестве зарядов, и в самовзводе. А каждая идея чего-то да стоит, – все не унимался Алексей. – Вот и оптика. Думаешь, не уцепятся за возможность многократного повышения точности стрельбы?

Оно бы можно и послать Болотина с его нытьем, но зачем? Стемнеть-то стемнело, и в чаще делать нечего, но по сути еще совсем рано, не ложиться же спать в самом-то деле. Ладно бы светало пораньше, так нет же. Раньше семи не выйдешь, и то это только из-за необходимости обхода ловушек. Ну и сколько тогда спать? Да это же сдуреть можно и пролежни заработать.

Кстати, насчет часов, к приятному своему удивлению, они оказались не правы. Эволюция развития часов тут была весьма вихлястой, но все же победило деление круга на двенадцать равных частей, а учитывая то, что сутки здесь и на Земле – или в их мире, кто его знает, как правильнее, – между собой равны, то их часики могли быть вполне востребованы. Правда, с календарем был облом, по дням он никак не совпадал, но это уже и не принципиально.

Но продавать их они все же решили не спешить. Агрегаты во вполне работоспособном состоянии, много за них не выручишь, максимум по сотне крон, так что пусть пока послужат, ну а если уж совсем припечет, то можно будет и загнать. Был, правда, вариант нарваться на какого коллекционера, вот тогда можно было бы поднять посолиднее, раз эдак в пять, а то и больше, все же эксклюзивная вещь.

– Леш, ну кто станет цепляться за это новаторство? – Раз уж заняться нечем, Сергей решил поддержать разговор, да и приспустить Алексея не мешало бы, пока он сам себя не накрутил сверх меры. – Сам посуди, тут с производством патронов полный швах, как и со станками. А для наших голубушек нужна отдельная линия, да еще и пули, не принятый тут свинец. Такие патроны хороши для людей состоятельных, но никак не для солдата. А касаемо точности… Ты представляешь, сколько будет стоить тут такая оптика? Я не стану говорить про линзы, хотя они тут куда дороже, но одна только работа… да тут нужно задействовать часовых дел мастеров с их ювелирной точностью. И такую дорогую весчь в заскорузлые солдатские лапы? Не смеши мои тапочки.

– Хорошо. Магазин, в конце концов, можно переделать и под имеющийся тут патрон, как и калибр заявить соответствующий. От этого ведь надежность самой системы не пострадает.

– Насчет надежности не скажу. А насчет оружия… Леш, как думаешь, отчего тут армейские образцы делаются однозарядными? Кстати, я узнавал, «дятличи» не состоят на вооружении у кавалерии и вообще армией не закупаются.

– Как так? Мы же сами видели драгун с этими карабинами.

– Видели. Но я тут разузнал. Машинка в общем вполне надежна, хотя и требует ухода, но производится только для гражданского рынка. Вот револьвер под этот патрон, тот да, на вооружение принят и сейчас активно поступает в войска, заменяя пистонный. А карабин мимо.

– А почему?

– Основных причины две. Первая – маломощный патрон. Прицельная дальность у «дятлича» всего-то триста шагов, то есть двести метров, что несколько маловато для вояк. И вторая – скорострельность и соответственно невероятная прожорливость оружия. Есть серьезные опасения, что это приведет к чрезмерному перерасходу боеприпасов. Поэтому, в частности, кавалерии не запрещается покупать эти карабины вместо уставных однозарядных, но строго на свои средства. К тому же в носимом боекомплекте должно быть не менее полутора сотен выстрелов против положенной полусотни к уставным карабинам. И все это за свой счет.

– Это же сколько получается?

– Неслабо получается. Правда, драгуны закупают непосредственно на армейских складах, патрон-то под армейский револьвер. Так что им он обходится не по восемь гнедков, а по пять, но все одно кусается.

– Если позабыть про тренировку, то семь с половиной крон только на патроны, да и сам карабин семьдесят крон… Они что, больные, так тратиться? Да тут на эти деньги можно вполне сносно прожить год.

– Если сносно, то и два, при наличии собственного жилья. Но тут такое дело, что парни смотрят вполне практично. Основные дистанции боя редко когда превышают двести метров, а на таком расстоянии карабин довольно точен. Прибавь скорострельность порядка сорока выстрелов в минуту. Емкость магазина в шестнадцать патронов и возможность использования любой передышки для подзарядки, когда оружие все так же готово к стрельбе. Ты заметил, что с «дятличами» бродят в основном битые дядьки? Станут такие покупать туфту? То-то и оно. Жизнь, она куда дороже сотни крон. Кстати, револьверы с самовзводом не производят по той же причине – чтобы избежать перерасхода боеприпасов. Так что наши игрушки пока не в тему.

– Блин, и что, получается, теперь мы охотники-промысловики, и иное нам не светит?

– Спокойно, Алексей. С чего-то же начинать нужно. Я вон тоже был недоволен тем простым обстоятельством, что нам приходится батрачить на Бедрича. Помнишь, как ты успокаивал меня?

– Тут все верно. Нам нужно было изучить как минимум язык и составить представление об этом мире.

– Ну а теперь пришла пора понять, что, несмотря на нашу принадлежность к цивилизации, обошедшей местную минимум на полтораста лет, ничем таким сверхъестественным мы их потрясти не сможем. Так что придется вписываться в местное общество, а не ставить его с ног на голову.

– Вот это называется вписываться? По-моему, у этого иное название – влачить жалкое существование.

– Леша, ты бы поаккуратнее на поворотах.

– Сереж, я не хочу тебя обидеть. Да, ты жил этой жизнью и там, но сам подумай, по справедливости ли это было? Ведь за прямо-таки каторжный труд, по сути, промысловики получают гроши.

– Ну да. У тебя место было потеплее и получалось куда лучше, чем у меня. – Сергей честно старался, чтобы Болотин не смог определить, насколько его это задело, но не преуспел.

– Сереж, ты зря решил, что я считаю себя выше тебя. Да, я получал хорошую зарплату, при этом упахиваясь куда меньше, чем ты, к тому же круглый год, а не морозя хозяйство в охотничий сезон. Но получать достойную зарплату за свою работу – это нормально. Так почему мы должны равняться на то, что НЕ нормально? И потом, разве я хотя бы раз сказал «я»? По-моему, наоборот, звучало только «мы».

– Все, Леш, все. Уел. Каюсь. Был несправедлив. Ну что, промысловик, спать, а завтра снова в бой?

– Пока да. Но на будущий год нужно будет придумать что-то другое.

– Ну думай. У тебя в этом плане мозги лучше закручены, я же все больше палить в разные стороны.

– Кстати, Сереж, я все спросить хотел. А отчего у тебя охотничьих патронов всего-то пара десятков, а остальные все вроде как боевые?

– Те пара десятков с прошлого сезона остались, а остальные я у одного прапора купил, вдвое против магазинных, и себя и батю обеспечил.

– А я слышал, что охотничьи вроде для этих целей лучше.

– Правильно слышал. Но и эти при малой доработке тоже будь здоров. Там всего-то кончик чуть подпилить напильником, да пару надрезов на пуле, и молотит хоть куда.

– А точность не падает?

– Падает. Да только ты же на охоте не станешь палить за пять сотен метров, а до трехсот вполне приемлемо, впрочем, как и охотничий патрон. Ладно, спать давай, умник. И смотри, головную мышцу напрягай всю ночь, как нам стать местными Рокфеллерами и на охоту ходить только ради удовольствия.

– А вот и придумаю.

– А я и не сомневаюсь. И вообще, я за любой кипеш, кроме голодовки.

У дровяного отопления есть один значимый недостаток – дрова прогорают куда быстрее, чем каменный уголь. Данное обстоятельство приводит к тому, что утром вставать довольно зябко. Это характерно в тех случаях, когда ты ложишься спать рано, а впереди у тебя долгая зимняя ночь, в течение которой никто в печь дровишки не подбрасывает, так как не лунатики. А что делать, если скука одолевает? Нет, поговорили, конечно, славно, да только все одно спать завалились в десять, а вставать не раньше семи.

Все же неплохо было бы иметь запас книжек. В бытность свою на Земле Сергей много читал, чтобы скоротать как раз вот такие вечера. Вопреки расхожему мнению покупал он не новые книжки, а уже бывшие в употреблении, так было дешевле. К букинисту какие только книжки не несли, были и те, которым нет еще и месяца со дня выхода из печати, и совсем уж древние, лохматого года. Но тут с книжками не развернешься. Цена слишком кусается, а у них с деньгами не густо. Впрочем, можно купить и бывшие в употреблении, правда, при школе и на факториях выбор скромный, как говорится, бери что есть и радуйся.