Текст книги "Фронтир. Перо и винтовка"

– Ну и как вам завтрак?

Грибски подсел к Сергею, который вместе со своим отделением сейчас сидел на бревне, уложенном вдоль казармы. Оно служило эдакой завалинкой, на которой любили посидеть бойцы в редкие минуты безделья.

– Просто сказка, – ответил вместо Сергея Хват. – Всегда бы так.

– Всегда не получится. Но капитан надеется, что это только первая ласточка и вскоре шкиперы и купцы при закупке продовольствия станут учитывать и наши заставы. Конечно, на многое рассчитывать не приходится, но птичка по зернышку клюет.

– Милош, а чего это снабженцы так щедры? Сомнительно, чтобы тут было по норме. Когда нас сюда направляли, куда больше было, – откинув голову к бревенчатой стене и прикрыв глаза, поинтересовался Варакин.

Вообще-то им сейчас полагалось спать, так как ночью его отделение было в карауле, но захотелось немного посидеть под утренними и пока нежаркими лучами солнца. За ночь озябли, и приятно вот так посидеть после и впрямь недурного завтрака.

– Поверь, по бумагам отправлено как положено и в несколько раз больше, чем прибыло.

– А как же они все это спишут? Ведь капитан расписался у шкипера лишь за то, что получил.

– А им эти бумажки, только чтобы шкипер ничего не укрыл. А там все шито-крыто, и капитан расписался за все сполна.

– Подлог?

– Подлог, – согласился сержант.

– А как вскроется?

– Для начала наш капитан должен вернуться из степи. А если вернется, то не станет поднимать этот вопрос. Тут ведь по-разному может обернуться, а кому захочется вновь быть отправленным на заставу? Вот и выходит, что никто с них ничего не спросит. Со строевыми частями сложнее, там много не скрысятничаешь, клюют по чуть-чуть, но получается прилично, а с черными шевронами все куда как проще.

– Да-а, дела, йок макарек.

– Да ладно тебе. Не все так плохо. Нам ведь не положены ни сети, ни такое большое количество соли, ни пустые бочонки, что с самого начала загрузили. Это как бы компенсация на будущее и намек – сами думайте о своих запасах.

– Лихо. Так они, выходит, и не воры вовсе, а благодетели.

– С этим мы ничего не поделаем, а потому просто забудь. Не трави душу.

– Не буду, – легко согласился Сергей.

А чего, собственно, не согласиться. От того, что тут и сейчас будешь сотрясать воздух гневными высказываниями, ничего не изменится. А голод им в любом случае не грозит. Ну да, рыба уже приелась дальше некуда, а тут и физические нагрузки, и раненым все же нужно что-то более существенное, чем рыбная диета. Но это можно и перетерпеть.

Им сейчас нужно думать над тем, как выжить. Кое-кому куда больше не повезло или ума не хватило понять, где они оказались и что для выживания им нужно организовываться и сплачиваться. Вон, шкипер сказал, что еще одну заставу уже по второму разу вырезали. Павол пополнил эту информацию сведениями: оказывается, с десяток тел не нашли, и все, чьи останки не были найдены, объявлены в розыск.

Разумеется, это не значит, что охотники уже встали на их след. Поди найди их, если парней захватили в плен и предали мученической смерти в пинкских стойбищах. Могло случиться и так, что этот десяток полег во время патрулирования или охоты. Да мало ли. Охотники за головами ребята неглупые и прекрасно это понимают, но розыскные листы на всякий случай при себе имеют. Да и остальные не упустят своего шанса, если таковой представится. Так что если появится кто в поле зрения, то конец будет один. Никто не станет возиться с арестом, только убедятся в том, что ошибки нет, а там и грохнут.

– Сергей, ты, помнится, говорил, что охотник, – вдруг сменил тему сержант.

– Ну говорил, – насторожился Варакин, уж больно не понравились ему речи лица начальствующего. – Что, захотелось свежатинки поесть? Так тут ведь и самому на вертеле оказаться можно. Причем заживо.

– Мы тут с капитаном поговорили, – не обращая никакого внимания на слова подчиненного, продолжил Грибски. – Не дадут пинки нам спокойного житья. Сегодня в вас опять стрелы пускали, хорошо хоть обошлось.

Обошлось… Это как сказать. Если бы Хват не был в бронежилете, то поймал бы грудью стрелу. Теперь, вон, даже по заставе ходит в нем, говорит, что, пока не вылезет из этой задницы, и вовсе его снимать не будет. Да на Сергея посматривает как на отца родного, ведь не хотел надевать, устал таскать эту тяжесть, но Варакин настоял, чуть ли не пинками заставил.

– Уж не собираешься ли ты отправлять нас в ночные секреты? Сразу говорю: затея не из лучших. Глупая затея. Я в лесу кое-чего стою, не вопрос, но в степи, да еще и ночью эти парни меня враз прищучат.

– Не дураки, понимаем. Но тут какое дело. Нельзя позволять арачам вольно вокруг заставы кружиться. Дальше только хуже будет. В открытом бою мы потеряли шестерых из девяти наших погибших. Трое убиты при ночных нападениях, а пополнения все нет.

Ага, получается, сержант посчитал всех, включая и отправленных тяжелых, что не выжили. Да вернувшегося и все еще плохого Павола как бойца считает. Плохо. Тут ведь половина гарнизона с ранениями бродит, ну и какие они бойцы?

– Я слышал, что на Южном континенте тамошние дикари свои стрелы ядом смазывают, – между тем продолжал Милош. – Если арачи до такого додумаются, нам не поздоровится. Легкие ранения и царапины у нас тут, считай, уже за правило, а как яд применят, тут и приходи, кума, любоваться.

– А ты не думай о плохом. Знаешь, некоторые умные мужи считают, что мысль порой имеет свойство воплощаться в жизни. И что самое поганое, в основном именно дурные мысли и сбываются.

– Нам от того не легче. Словом, если арачам не дать понять, что вокруг заставы шастать не так чтобы и безопасно, дальше будет лишь хуже.

– Десяток послать вы не можете, значит, расчет на мое отделение. Ну и что мы трое можем?

– Кое-что сумеете. Посуди сам. Стойбища арачей не в одном десятке верст от заставы. Только дурак расположит свои жилища так близко, а арачи не дураки. Но тогда что получается – они каждый день бегают к нам, караулят всю ночь, а потом весь день добираются до своих шатров?

– Глупость получается.

– Вот и я о том. Для того чтобы подкараулить наших часовых и пустить удачно стрелу, много народу не нужно. Человек пять вполне достаточно, ведь семьи нужно кормить, а они в основном за счет охоты живут.

– Думаешь, эти пятеро всю ночь караулят нас, а потом где-то становятся на дневку?

– Угу. Может, и не пятеро, но вряд ли хотя бы десяток наберется. Скорее всего, и днем за заставой наблюдают, но большинство отдыхает и готовится к ночной вылазке.

– И им точно известно, что пополнения мы до сих пор не получили и нас здесь все меньше.

– Именно. Вот так покружат еще малость, а потом навалятся скопом. Ты еще в голове держи то, что три заставы они разгромили и как минимум около сотни карабинов заполучили, да с припасами. Так что, если соберутся в кулак, нам конец.

– Ну хорошо. Допустим, мы прищучим этих. Но ведь арачи и осерчать могут, да навалиться скопом. Выстоим мы?

– Может, и так. Но хуже точно не будет.

Резон в словах Грибски был, и по всему выходило, что выбора особого у Сергея и его парней нет. Вернее, он вроде как был, но тогда кто-то другой должен взять на себя труд по зачистке окрестностей заставы. Словом, вставал извечный вопрос – кто, если не я?

Хм… А вот хоть бы и сам Милош. Резонно. Никогда не предлагай то, что не готов сделать сам. Сергей внимательно посмотрел на сержанта. Да нет, он-то как раз может, но понимает, что случись беда с капитаном – и вся ответственность на него ляжет. Не перекладывает он свою ношу на других, а просто подбирает подходящего исполнителя, потому как ему ответ держать за парней, оказавшихся под его рукой. Понятно, что ответ не перед начальством. Тому как раз наплевать…

Вернее, начальству хотелось бы, чтобы застава стояла и дело свое делала, но вот конкретно на людей плевать. Вырежут – других пришлют. Хотя… Что-то у них не срастается. Вероятно, не рассчитывали на такие большие потери, потому и не успевают восполнять некомплект. Ну так и выставили бы полноценные форты. Арачи на дерьмо изошли бы, но вряд ли смогли бы что-нибудь поделать.

Ах да, политика. Это сразу приведет к обострению отношений. Ведь мало того, что страшная эпидемия прокатилась по всему миру, из-за чего колонизация притормозилась, так ведь еще и не могут поделить, кому занимать эти территории. Как будто эти земли бесхозные и люди здесь не жили веками.

Ладно, это все полемика. Главное то, что, похоже, впрягаться в это все же придется. Можно, конечно, отказаться, и хрен кто заставит их выйти за ворота. Но если просто сидеть здесь, это лишь оттянет неизбежный конец, как затянувшаяся агония. И потом… Плохо это, потому как послужит негативным примером. Сегодня они откажутся, завтра другие, и тогда точно абзац.

– Хват, Ануш, вы как насчет прогуляться за стены? – Сергей-то уж подумал и готов, но парней силком не потянет.

Грибски и капитан чувствуют ответственность за гарнизон, и потому им нужно принимать решение, кого отправлять. А вот Сергей точно никого не потянет силком и не станет уговаривать. И без того на совести груз неподъемный. Но за то он сейчас наказание принимает. Уходить же, зная, что на его совести еще две жизни… Нет уж, увольте. Если суждено… Хотелось бы с легким сердцем.

– Сержант, ты уж не обессудь, но мне с Сергеем надежней, чем с тобой. Вон, уж раз жизнь сберег. – Хват бережно погладил бронежилет на груди.

Кстати, это снаряжение успело претерпеть некие изменения. В смысле цвета. Не имея возможности хоть как-то выкрасить светлую и выгоревшую парусину, Сергей попросту вывалял ее в траве, да так усердно, как не заляпывал одежду даже в детстве. Цвета хаки ему добиться не получилось, но вышло нечто зелено-буро-пошкрябанное. Теперь это снаряжение не так бросалось в глаза, как раньше. Правда, оставались еще зеленые мундиры (рукава-то не спрячешь), но это все же не светлая парусина. Да и на случай выхода имелось кое-что посерьезнее.

– А мне так и вовсе не пристало оставлять свояка одного, – сказал Ануш.

Парнишка первые несколько дней дулся на Варакина за то, что тот ему устроил на берегу реки. Но потом вроде отпустило. Были перестрелки, были раненые и убитые сослуживцы. Как видно, вид трупов и корчи раненых его вразумили лучше всяких слов. Это зрелище однозначно говорило о том, что если не они – тогда их, и выбора попросту нет.

– Какой я тебе свояк? – вскинулся Сергей.

– Ну так будешь, – беззаботно отмахнулся Ануш.

– Ага. Вот девки все бросят и станут нас дожидаться. Там женихи стадами бегают, как буйволы.

– Пустое это все. Еще и хутора по соседству поставим.

– О! А там еще одной сестрицы нет? – тут же оживился Хват. – Насчет хутора не уверен, но жениться хоть сию минуту готов.

– Ладно, родственники, отдыхайте. Ночью отправитесь за стены, – расплывшись в улыбке от уха до уха, поставил точку в разговоре сержант.

– Добро, парни. Сейчас проверяем и готовим снаряжение.

– А спать-то когда? – тут же вздыбился Хват. – С утра копать ловушки. К вечеру встречать пароход. В ночь караул. Вот, казалось бы, сейчас отосплюсь… На тебе, готовить снаряжение.

– А ты поменьше болтай, раньше приготовишься. Да, Хват, не годится с дыркой от стрелы ходить. Заштопай парусину. Выглядишь как оборванец. А еще уважаемый вор, – поддел товарища Сергей.

– Ну вот, еще и это. Чего лыбишься? Пошли собираться. – Это уже Анушу, поймавшему смешинку.

Как ни торопили комендант и сержант, Сергей не обращал внимания на их нетерпение. Как проигнорировал и их совет по поводу лошадей. Нет, с тем, что без лошади в степи нельзя, он был абсолютно согласен. Но вот для конкретного дела они были скорее обузой, чем подспорьем.

С одной стороны, разведчикам предстоял самый настоящий рейд, но с другой… Все зависит от конкретной задачи, а она понятна – найти стоянку тех, кто устраивает им еженощное веселье. Ну и как в этом деле могут помочь лошадки? Не-эт, уж лучше они как-нибудь на своих двоих.

Если бы шевронам была хорошо известна местность, то дело иное. В этом случае можно было бы укрыться где в балке, где в овраге или ложбинке, а где и в зарослях высокого бурьяна. Но правда состояла в том, что местность им практически незнакома. Мало ли что они тут уж три месяца, так ведь дальше чем на полверсты от заставы, считай, и не высовывались – опасно.

Вот и получалось, что сунутся на лошадях, и их вполне может заметить наблюдатель. Как пить дать, таковой есть. Не может не быть. А тогда и верхами не успеют обнаружить стоянку, скорее арачи устроят засаду и перебьют горе-вояк. Хорошо как сразу положат, а если нет…

Правда, Грибски предлагал выдвинуться ночью, но и тут глупость получается. Допустим, берегом им удастся незаметно выбраться достаточно далеко от заставы. Ну и какой в этом смысл? Им же не просто выбраться нужно, но еще и пинков найти. А при таком подходе это все равно что иголку в стоге сена искать.

Итак, лошади отпадали. А то, что пешком, так не беда. Правильно рассуждает сержант, вряд ли арачи свой походный стан расположат дальше чем в десятке верст от своей цели. А вот след их взять от заставы проще пареной репы. И плевать, что пинки могли прятать его так, что днем с огнем не сыщешь. Нет, сыскать конечно же можно, даром, что ли, охотник не в первом поколении. Да только тяжело в этом деле тягаться с пинками, они же не зверь, который путает свои следы, они их еще и скрывать наловчились. Однако против этого у Сергея был серьезный аргумент. Вернее, два.

Ему все же удалось воспитать собачек. Конечно, они все еще в процессе обучения, но кое-что уже умеют. Уж во всяком случае, след-то возьмут и как по ниточке приведут куда надо. Ежедневные занятия, зачастую в ущерб отдыху, приносили свои плоды. Плохо, конечно, что далеко с собачками ходить не получалось, всегда старались держаться в пределах видимости заставы, но и то хлеб.

Не сказать, что всем в гарнизоне это нравилось. Ну в этом-то ничего удивительного. А кому понравится, когда подросшая кобелина тебе на грудь ставит лапы и щерится клыками прямо в лицо? Это Хват время от времени у кого-нибудь стаскивал какую безделицу и передавал Сергею, а тот, дав обнюхать вещицу собаке, отправлял ее на поиски владельца. Вот те и находили.

Пару-тройку раз было и такое, что собачки пускали в ход зубы. А нечего махать руками и брыкаться. Обнаружили тебя – замри и жди, пока не появится кто-то из этого клятого отделения. Собачки ни в грош не ставили остальных, да и Ануша с Хватом слушались так, словно делают им одолжение.

Были и такие, кто грозился пристрелить псин. Но Сергей только отшучивался. Дело даже не в том, что осмелившийся поднять руку на собак рисковал получить пулю от их хозяина и друга. Он как раз мог и не успеть, потому что его опередили бы другие. Да и вообще, собачек на заставе уважали.

Это именно благодаря им пинки были вынуждены держаться подальше от частокола и пускать стрелы на пределе возможностей. Да еще и учитывать направление ветра. Грома и Бурана Сергей все же воспитал молчунами, прибегая к самым разным ухищрениям. Бывало, едва кто из воспитанников подаст голос, так сразу огребает на морду особый намордник. Дышать не мешает, но ни гавкнуть, ни водицы испить, ни поесть. Жестоко, не без того, но нужно было как-то перебарывать охотничью кровь, которая требовала подавать голос. Долго мучился, но своего добился.

Теперь собаки если были чем недовольны, то тихо так рычали. Если ты в карауле, то не зевай, замечай: в какую сторону собачка смотрит, там и пинк находится. Несколько раз шевроны срабатывали на опережение, обстреливая любой бугорок, показавшийся подозрительным. Вот и стали арачи во время вылазок учитывать фактор в виде Грома и Бурана.

План Сергея по поиску супостата был прост как мычание. Покинуть заставу перед рассветом, когда пинкам сам их Великий Дух велел сворачиваться и отваливать от заставы, чтобы не обнаружили с первыми лучами солнца. Так что, едва дело к предрассветным сумеркам, можно выдвигаться без особых опасений. Даже дневному наблюдателю пока ничего не видно, ведь не в паре сотен метров от рустинцев его наблюдательный пункт.

А вот приметить место, где свежая лежка, совсем не мешает, чтобы его потом легче было найти. Но эту проблему решили просто. Пока отделение Сергея отдыхало, Грибски организовал представление с чучелом. Даже стон раненого и стрельбу устроили, когда стрела вонзилась в соломенный тюфяк. Словом, сработали отлично и место приметили. Не точно, скорее направление и примерное расстояние, но это уже немало.

Провожать разведчиков вышли все. Даже Павол приковылял, хотя сержант и велел ему отдыхать, поправляться и набираться сил. Признаться, не обошлось и без подтруниваний. Но это так, мелочи. Вот когда они в первый раз увидели Сергея, разряженного как чучело, вот тогда смеху было с избытком. Ржали, что твои лошади. Ну а как удержаться, когда их товарищ обрядился как какое-то пугало огородное и даже еще веселее.

Мастерить маскировочный костюм для Сергея было не в новинку. Это когда у него появились кое-какие деньги, он смог позволить себе купить фабричный, а до того сам все делал. Очень способствует, когда организовывались облавные охоты или он шел промышлять птицу там или зверя какого, отличающегося постоянной привычкой, как, к примеру, водопой в одном и том же месте. Словом, когда тебя ставят на номер или на заседках, последнее уже в одиночку.

Вот и смастерил он себе костюм, прямо как в песне – «я его слепила из того, что было». На него пошли и обрывки рыболовных сетей, и лоскутки ткани, и распущенная пенька от веревок – короче, все, что под руку попалось. Кое-что нашлось на заставе, что-то взял с проходящих пароходов. Боцманы, конечно, озадачивались странной просьбой, но без особого сожаления отдавали странному шеврону всякий хлам, а у хорошего боцмана этого добра всегда завались.

Смеху значительно поубавилось, когда Сергей умудрился средь бела дня вплотную подобраться к периметру заставы. А ведь часовые были предупреждены, лишь не знали, с какой стороны будет подползать диверсант. Правда, тогда Варакин использовал не только костюм, а еще и нацепил при помощи Ануша травы, чтобы как можно лучше слиться с местностью, но факт остается фактом. В самом же костюме, без дополнительной маскировки он умудрялся оставаться незамеченным на расстоянии в сотню метров, даже с учетом того, что высматривали его со стен и вышки.

Когда в такие же костюмы обрядились подчиненные Сергея, веселье вспыхнуло с новой силой. Хорошо хоть Грибски оказался мужиком с трезвым взглядом на жизнь. Он безоговорочно позволил отделению практиковаться в умении пользоваться новинкой. Тут ведь как, мало просто заиметь вполне практичную вещь, нужно еще уметь ею пользоваться.

Если кто думает, что достаточно надеть маскировочный костюм – и дело в шляпе, то он сильно ошибается. Во-первых, нужно тупо привыкнуть к его ношению, а ведь на дворе вовсе даже не прохладная осень, а самое натуральное жаркое лето. Во-вторых, необходимо отработать навыки по передвижению, выработать в себе привычку и, главное, терпение к медленному переползанию, чтобы не выдать себя резким движением, длительное время оставаться неподвижным, терпя издевательства насекомых. Кстати, это было чуть ли не самым трудным. Будь они в лесу, Сергей без труда нашел бы травы, при помощи которых можно было бы сделать репеллент, но в степи таковых он не знал, как и остальные. В-третьих, необходима была практика по оценке местности, выбору наиболее приемлемого маршрута движения и предпочтительных позиций для засады. В-четвертых, необходимо умение правильно маскироваться, учитывая особенности растительности. Да многое еще чего.

Потрудиться им пришлось изрядно, и ведь никто их не освобождал ни от работ, ни от несения службы. Ануш вроде и пыхтел, но терпел, что тут скажешь – крестьянин. А вот Хват все свое крестьянское уже давно растерял, да и не успел он стать крестьянином, еще мальцом начав постигать совсем иную науку. Однако он все же предпочел остаться с Сергеем, хотя Грибски и мог определить его к другим, потери вынудили к перетасовке колоды, так что тут проблем не было бы. Но притираться к новым людям, когда с этими вроде как уж все наладилось…

И потом, Сергей, на взгляд вора, был предпочтительнее иного начальника. Вон, в других отделениях, если не убитый, так раненый, а на них с Анушем ни царапинки. Везение? Может, и так. Только что-то уж больно много его получается. Опять же в условиях скудости развлечений, постоянного недосыпа, нервного и физического напряжения с Варакиным не соскучишься. То на стрельбище постреляешь, причем за счет капрала, имевшего изрядно припасов, то собачки, а то вот эти костюмы.

Теперь же и вовсе веселуха – закачаешься. Отправляются на охоту. Причем кто тут охотник, а кто дичь, так с ходу и не разберешь. Вроде как они охотники, но все очень даже легко может обернуться и по-иному. Но как бы то ни было, с этими двумя Хвату было куда лучше, чем с другими. А риск… Угоди стрела в лицо или бок, вполне можно было бы и на два аршина под землю сыграть. Само нахождение здесь – уже риск, и где ты встретишь костлявую, только Господу известно.

Провожаемые смешками и подначками, трое разведчиков в лохматом одеянии, в сопровождении собаки оказались за стеной. По здравом рассуждении Сергей предпочел взять с собой одного Бурана. И уследить за ним проще, и оставшийся на заставе Гром будет гарнизону в подспорье. Мало ли насколько они задержатся. Вдруг не удастся быстро напасть на след арачей, или в окрестностях заставы объявится другая банда. Мысли о возможной гибели он гнал поганой метлой и даже не смотрел в ту сторону. Они вышли не умирать, а побеждать. Только так, и никак иначе. По-другому и начинать не стоит.

Рассвет постепенно вступает в свои права. Нужно торопиться, чтобы отдалиться от заставы, пока видимость нулевая. Не нужно, чтобы их заметил дневной наблюдатель. Может, его еще и нет, да и заметить их издали мудрено, но рисковать не стоит.

Одним броском до предполагаемой лежки ночного охотника. Бежать сейчас легко. Вокруг не то что прохладно, а даже зябко. Ночь в степи – это совсем не одно и то же, что в родных краях Сергея. Там тоже по ночам и уж тем более перед рассветом прохладно, но в степи по-настоящему холодно. Не держится здесь тепло. Вот если тучки набегут, тогда другое дело, а как ночь ясная, так прямо беда, а перед рассветом в особенности.

Так что их костюмы, которые днем еще доставят неудобство, сейчас, наоборот, очень даже в тему. Варакин конечно же постарался сделать так, чтобы они вентилировались, поэтому прорех хватало, но все одно даже в суконных мундирах куда уютнее, чем в этих балахонах. Ну да, назвался груздем…

Разбежались по пятачку в поисках следов. Сергей держит на поводке Бурана. Если он чуял арачей из-за ограды, то и здесь не должен сплоховать. Сергей и сам не мальчик и не раз днем обнаруживал следы ночной засады, но сейчас не так хорошо видно.

Предположения Варакина сбылись на сто процентов. Уже через минуту Буран вдруг остановился и утробно зарычал. Сергей тут же вскинул «дятлич» с навинченным на ствол глушителем и начал осматриваться в поисках возможного противника. Мало ли, вдруг лайка рычит вовсе не на след, а на живого супостата. Эдак раз проигнорируешь, а потом и пожалеть не успеешь. Распознать по рычанию, что именно нашел пес, по характеру лая пока возможности нет, слишком мал опыт. Вот и приходится реагировать из расчета на худшее.

Парни заметили движение командира и тоже поспешили изготовиться к бою, поводя в стороны толстыми насадками на карабины. На дело они вышли вооруженные, можно сказать, стандартно. По паре револьверов, «дятлич» с глушителем, ножи, две гранаты, патроны, ну и небольшой сухой паек.

У Сергея мелькнула было мысль взять с собой и «мосинку», все же оптика, и, случись работать на дальней дистанции, лучше не придумаешь. Но по здравом рассуждении отказался от этой затеи. Весу и без того изрядно, а им по степи на своих двоих. Вот когда на лошадях, дело другое, тогда можно смело.

Ага. Вроде никаких неожиданностей, и никого вокруг нет. Вот и ладушки. Им сейчас встречи совсем ни к чему. Взгляд на парней. В сумерках видны только темные силуэты, будь на них мундиры – может, еще чего заметил бы, а в этих лохматках ничего не разобрать. Но позы напряженные. Плохо. Нет, расслабляться, конечно, не следует, но и слишком уж перевозбуждаться тоже нехорошо.

– Буран, след.

Подав знак товарищам, Сергей рванул за натянувшим поводок псом. Двигались довольно быстро, даже бегом, отчего время от времени приходилось сдерживать устремившегося по следу кобеля. Никаких сомнений, арачи отходили с позиции осторожно, заметая следы. Вон, Сергей сколько ни вглядывается, а ничего рассмотреть не получается. Нет, если бы не бегом, а вдумчиво, то наверняка что-нибудь заметил бы.

Значит, арачи отходили куда медленнее, чем движутся их преследователи. Вот так догонишь и получишь полной мерой. Пинки в степи всю свою жизнь проводят, и характер ее им известен куда лучше. Распознают посторонний звук и тут же смекнут насчет погони. Это Сергей бежит практически беззвучно, а парни топочут как слоники.

Вот так, с одной стороны – торопясь, а с другой – сдерживая преследовательский азарт, они и встретили рассвет, уже примерно в версте от заставы и находясь в какой-то ложбине с бегущим по ее дну ручьем. Кроме окончательной смены ночи на утро произошло еще дно событие. Стали четко видны следы, оставленные ногами, обутыми в мокасины. Выходит, уже в версте от заставы пинки ничего не опасались и даже не старались хоть как-то скрывать свое пребывание. Разве только не отсвечивали лишний раз на поверхности.

Отчего так? А просто все. Здесь уже были видны следы не одного человека, а нескольких. К тому же вместе со свежими заметны и старые. Изрядно натоптано, еще не тропа, но не так далеко от этого. Дальше можно было даже на лошади по этому следу, как по путеводной нити, двигаться хоть в галоп. Обнаглели арачи дальше некуда. Вот только Сергей не собирался гнать очертя голову.

– Парни, привал.

– Может, дальше пробежимся, пока не так жарко? – тут же предложил Хват.

Ну да, ему сейчас труднее всего. Варакин – охотник, и к подобным нагрузкам ему не привыкать. Бартова, хотя и не привычен к бегу, все же вел здоровый образ жизни. А вот вор успел испробовать порока полной мерой. Потому и думает над тем, каковы будут нагрузки, да по солнцепеку.

– Не переживай, Хват. Все не так плохо, как кажется. Конечно, дальше будет жарче, но и бегать нам не придется. Я так думаю, – вдруг вспомнив героя Фрунзика Мкртчяна из бессмертной комедии «Мимино», вставил Сергей.

– И откуда такие мысли? Думаешь, неспешным шагом нагоним арачей? – не унимался Хват.

– Ануш, аккуратно поднимись на урез и осмотрись. – Игнорировать товарища Варакин и не думал, но сначала безопасность, а потом уж и лясы точить. – Сам посуди, Хват. Зачем нам их догонять? Затеять встречный бой и начать выяснять, кто быстрее и лучше стреляет? Ты не забывай, их будет больше, чем нас, так что пощелкают как курят.

– Это как сказать. Вряд ли у них кто умеет стрелять так же, как и мы. – Как видно, слова Сергея задели товарища за живое.

В принципе было из-за чего. Хват выделялся среди всего гарнизона в скорости выхватывания револьвера, а также в стрельбе из него, что прицельно, что навскидку. Варакину до него было далеко. Нет, если прицельно, то он вполне мог с ним соперничать, как и Ануш, а вот в скоростной стрельбе… Про то, чтобы хоть как-то соревноваться с вором во владении револьверами с обеих рук, и говорить не приходилось.

Те, кто имел по паре револьверов, тоже носили их на бедрах, так сказать, дань моде. Но правда состояла в том, что стрелять с двух рук хоть сколь-нибудь приемлемо ни у кого не получалось. Сергей был сильно удивлен данным обстоятельством, а то как же, штампы вестернов никак не хотели выветриваться из головы. Сам он предпочел не поддаваться дешевым понтам и поступил практично. Раз уж сильна правая рука, так под нее и стоит затачиваться. Второй револьвер он тоже носил, но кобура располагалась на поясе спереди и наискось, чтобы было удобно выхватывать оружие. Вот когда и если научится бить с левой руки, тогда и перевесит. Так же он заставил поступить и Ануша, на что тот поначалу пофыркивал, как рассерженный котенок. Но кто станет обращать внимание на такие мелочи? Второй револьвер рассматривался Варакиным только как возможность иметь в условиях схватки дополнительные шесть зарядов.

– Угу. Но мне не улыбается такая встреча, – возразил Хвату Сергей. – Плохо они стреляют или нет, но нарываться не следует. Мне жить пока не надоело, и вы нужны непопорченными. Я предпочитаю сам устроить на них засаду.

– Тихо все, – доложил скатившийся вниз Ануш. – Сверху овраг немного дальше за поворотом виден. Тропа тянется вдоль ручья.

– Ясно. Скорее всего, лошадей они оставляют где-то недалеко.

– А может, и лагерь устроили рядышком, – вставил Хват.

– Может, уж больно обнаглели, – легко согласился Сергей. – Но лучше бы наглости у них было чуть поменьше, а стоянку они организовали подальше.

– Это потом сам лукавый не разберет, в какую даль нам переться?! – тут же возмутился Хват.

– Не так далеко, как ты думаешь, – возразил Сергей. – Посуди сам, если не стоянка, то место, где они оставляют лошадей, должно располагаться не дальше чем в версте от нас. Там они спокойно садятся и уходят верхами.

– И всегда на одном и том же месте?

– Напрасно сомневаешься, Ануш. Видишь, как обнаглели? Уже тропу набили. Точно вам говорю, обленились арачи, ни в гнедок нас не ставят.

– Ну это они зря, – плотоядно ощерился Хват.

– Согласен. Так что продвигаемся вперед медленно и аккуратно. Если есть наблюдатель, то мы его должны обнаружить раньше, чем он нас. С пинками в степи нам не тягаться. Если обнаружат и всполошатся, пойдет веселье, только держись.

Следующая верста далась им куда труднее, чем первая. Двигались очень медленно, постоянно прикрывая друг друга. Едва обозначался поворот, Сергей лез наверх и весьма осторожно переползал, продвигаясь настолько медленно, словно пинки были совсем близко. Приблизившись к краю, он внимательно осматривал овраг и прилегающую территорию. Хорошим подспорьем в этом деле был старый бинокль, служивший ему верой и правдой уж не первый год. Только убедившись в том, что опасности нет, он подавал сигнал на дальнейшее движение.

В таком же порядке они прошли еще одну версту, когда Буран вдруг замер и издал утробное рычание. Учитывая то обстоятельство, что они уже давно шли по свежему следу пинков, это означало только одно – арачи где-то поблизости. Причем они могли быть не далее как в полутораста шагах. Ну, может, чуть дальше, поскольку ветерок тянул как раз с той стороны, куда щерился пес.