Текст книги "Архив сочинений 2015. Часть I"

ТИБЕТСКОЕ СКАЗАНИЕ (1910)

Достоверно известно, если опираться на Новый Завет, что Иисус Христос родился в Вифлееме. Есть несколько таких же известных фактов о нём до двенадцатилетнего возраста, а потом до тридцати лет ничего неизвестно. Где это время провёл Христос, чем занимался? Белое пятно удалось заполнить благодаря экспедиции Николая Александровича Нотовича в Индию, нашедшего в одном из буддийских монастырей близ гималайского города Лех несколько рукописей на языке пали, содержащих в себе сведения от современников Христа, записавших свои воспоминания. В 1894 году Нотович издал перевод рукописей во Франции, а в 1910 перевод его книги увидел свет и в Российской Империи, благодаря стараниям В. Битнера и архимандрита Хр., сопровождаемый скандалами и отказом многих принять достоверность новых сказаний о жизни Христа. Существование оригиналов было подтверждено Рерихом, позже отказавшегося от своих слов. Однако, считается, что существование оригинальных записей подтверждено. Также считается имеющееся влияние на составление текстов Акбара Великого, имевшего целью правления предотвратить размолвки христиан и мусульман, увязав всё в единую связь с индийскими религиями. Правды никогда не узнаешь, никто не может окончательно утверждать, что знаемое нами сейчас – именно правда, а не искажение.

Текст построен аналогично писаниям – он содержит нумерацию, что его действительно позволяет отчасти считать причастным к Евангелию, хотя бы именно на основании похожести. Содержание начинается с момента смерти Христа, а также получения известий об этом в Индии, где знавшие Иисуса люди решили записать свои воспоминания. Дальше всё перекликается с остальными документами, но содержит ряд отличий, причём иногда значительных. Как сказал в предисловии архимандрит Хр. – это нисколько не мешает верующему человеку верить, а наоборот заставляет его верить ещё сильнее. Оперирование новой информацией не обязательно должно вызывать сомнение в старых источниках, и без того трактуемых в разное время на свой лад, исходя из нужд современного положения дел.

«Тибетское сказание» – не просто повествование о неизвестной жизни Иисуса Христа: это краткий пересказ существования еврейского народа, каждый раз достигающего могущества, уходя в разврат и лёгкую жизнь, раз за разом отказываясь от Бога, находя ему замену то в виде золотого тельца, то в чём-либо ещё. В первый раз евреям досталось от египтян; пришлось взывать к Всевышнему. Тот не наслал потоп и не устроил иной катаклизм, а дал евреям спасителя в виде Моисея, приёмного сына фараона. В тексте нет слов о сорока годах скитаний, но есть обобщающее упоминание напастей, из-за которых фараон выделил евреям часть земель на краю страны, куда Моисей их спокойно и увёл. Вновь евреи возвеличились, на этот раз их обуздали римляне. Опять стали взывать евреи к Богу. Такое сказание не может восприниматься кощунственным: человек склонен быстро забывать тягостное время, начиная больше думать о собственном чреве, отодвигая всё на задний план, особенно при благополучной жизни. Можно легко привести сюда теорию пассионарности Гумилёва, но человек верующий видит в крахе обеспеченной жизни только наказание свыше. И воззвали евреи к Богу, и родился новый спаситель… своеобразный, конечно, спаситель, пришедший спасать не евреев, а всё человечество, стремясь искупить все грехи разом, показывая достойный Бога образ жизни.

Прожить жизнь достойную Будды – это важная составляющая буддизма. Не зря в «Тибетском сказании» увязка Христа происходит с аватарой верховного бога Брахмы, а не с множественными аватарами Вишну. Аватара – это нисхождение божества на землю. Христиане вплоть до VI века боролись друг с другом, пытаясь в религиозных войнах придти к единому мнению касательно взаимосвязи Бога, Христа и Духа Святого с лёгкой подачи Феофила Антиохийского, покуда не установилось понятие Троицы. Но понятие Троицы лишь усилило внутренние противоречия среди христиан – всё больше стали проявлять влияние православие и католичество, оставляя для истории влиятельное арианство. До сих пор основное противоречие между ветвями христианства строится вокруг различного понимания Троицы. Индусы рассудили наиболее бескровным способом, наделяя Христа соответствием именно с Брахмой, придавая ему таким образом особое положение среди аватар.

В тексте нет упоминания о Святом Духе. Бог решил наградить благоверную семью, наделив их первенца своим благословением. Христос до двенадцати лет вёл праведную жизнь, удивляя людей своими проповедями. С тринадцати лет еврею полагалось найти себе жену. Непонятно отчего, но семья Иисуса предпочла отправить сына подальше от родных земель к Инду, чтобы он там постигал учение Будды. Трудно понять, почему в Индии так легко приняли речи Христа, который согласно поговорке «полез со своим уставом в монастырь», стараясь убедить каждого встречного в неправильности взглядов. Так Христос открыто выступал против заведённых порядков, отрицал Тримурти (аналогичное постулату Троицы понятие, объединяющее в единое божество Брахму, Вишну и Шиву), сомневался в божественном происхождении Вед, существовании аватар и порицал кастовое разделение общества. Везде Христос проповедовал и нигде не находил понимания, даже в Персии, где он так и не переубедил население в необходимости отойти от зороастризма. У каждого своё понимание мира, примером такого служит разнообразие мировоззрений и религий.

Известно, что Христос не терпел в храме денег, призывая торговые отношения выносить за его пределы. В «Тибетском сказании» ясно следует и то, о чём так упорно пытался достучаться до паствы Лев Толстой, отказываясь признавать между собой и Богом посредника. Христос тоже был против жрецов Бога, поэтому совсем не вызывает удивления негативная реакция духовенства на Евангелие с подобным откровением. Религия в любом месте и в любой форме – это в первую очередь осуществление влияния на людей, создавая нужный климат для уменьшение риска сопротивления. Достаточно вспомнить Византию и её борьбу с варварскими соседями, мягко их втягивая в свою религию, после чего неуправляемые племена быстро становились покорными. Почему-то ни у кого не вызывает удивления почитание икон у православных и статуй у католиков, тогда как одна из заповедей напрямую гласит о запрете создания себе идолов, об этом же говорил и Христос в своих посланиях, опять же если верить «Тибетскому сказанию». Долгие религиозные диспуты в знаменательном VI веке не утихали вокруг икон, свидетелем которых был и основатель ислама, запретивший изображение Бога в любом виде. Всё намного сложнее, чем может показаться. Христос порицал возможность видимости Бога, отвергая божественность всего, что имеет форму.

На этом и заканчивается неизвестная жизнь Христа в Индии, вернувшегося через Персию обратно в родные места. Но текст не кончается, по своему рассказывая о дальнейших событиях. Христос несколько раз призывался на суд еврейских старейшин, каждый раз оправдываемый, пока Пилат не решился казнить Иисуса. Вдумчивый читатель легко найдёт причину раздражения римского префекта, ни на один вопрос которого Христос не ответил прямо, постоянно уводя разговор в сторону, говоря очень много, и не всегда по делу. Нет в тексте ни упоминания об апостолах, ни о предательстве Иуды. Если кто видел старый Иерусалим, тот легко поймёт, что на территории в один квадратный километр вообще трудно кого-то не знать, когда всё население постоянно перед твоими глазами, особенно ежели кто-то провоцирует общество, раздражая своими речами правителя и его приближённых.

Есть в «Тибетском сказании» странные проповеди Иисуса. Если с призывами почитать мать ещё можно согласиться, то тут же возникает противоречие, когда Иисус призывает разрушать идолов и не почитать ничего, что создано Богом для нужд человека, а если дословного трактовать начало Ветхого Завета, то мир изначально был создал для нужд мужчины, и женщина тоже. Кощунство? Феминистки готовятся провести очередную голую акцию? Что поделать, так записано… и не нам иначе трактовать священное писание. Спустя три дня после смерти Христа, Пилат приказал похитить тело и захоронить.

Так разрушаются мифы.

16.02.2015 (http://trounin.ru/tibet)

ВАСИЛИЙ БОЙКО «БОЛЬШОЙ ХИНГАН – ПОРТ-АРТУР» (1990)

Вторая Мировая война не закончилась разгромом Германии, как принято об этом думать. Даже 9 мая не является тем самым днём, о котором стоит говорить так громко. Для автора книги «Большой Хинган – Порт-Артур» война могла подойти к концу 17 апреля 1945 года, но генерал Василий Бойко получил приказ о передислокации вверенной ему и всей остальной части военного совета 39-ой армии в другое место. Куда и зачем? Ведь война закончилась. Точно этого никто не знал: вся операция выполнялась тайно. Солдаты лишь догадывались, двигаясь на поездах в сторону Сибири, а затем Монголии. Только генералы Бойко и Людников в Москве были ознакомлены с предстоящим планом продолжения войны Советским Союзом против одинокой Японии, оставшейся без союзников и сохранявшей фанатичную верность Микадо, готовой до последнего реализовывать планы японской военщины во имя святой цели удержания контроля над Азией. В свете тайных передвижений и начинается книга воспоминаний Бойко, написанная им спустя почти пятьдесят лет. Многое вложил Бойко в текст, давая читателю богатую пищу для размышлений.

Советский Союз уже в своё время дал отпор Квантунской армии, отбросив её назад. Тогда операцией руководил Жуков, сейчас основное управление в руках маршалов Малиновского и Василевского. Задача ставилась одна – выбить Японию с китайских территорий, особенно из Маньчжурии и полуострова Гуаньдун, в честь которого Квантунская армия и получила своё название. Япония осознавала важность этой местности для экспансии на континент, поэтому не желала уходить добровольно. План руководства Советского Союза заключался в эффекте неожиданного нападения с двух сторон. И если движение войск со стороны территории на Дальнем Востоке ожидалось, то марш-бросок через монгольские степи и пустыни с последующим преодолением горной цепи Большой Хинган японцами даже не рассматривался – настолько это всё выглядело фантастичным. Может ли огромное количество человек преодолеть тяжёлые условия перехода, не имеющие аналогов в человеческой истории? Японцы в этом сомневались, и ждали нападения не ранее 1946 года, да и то в лучшем случае. В Советском Союзе думали иначе, осознавая неистощимые запасы боевого духа у своих солдат.

Василий Бойко подробно описывает дорогу в поезде, мысли о величии просторов Сибири, о мощи течения вод Енисея, о прозрачности Байкала и великом предназначении родной страны. Прекрасно, когда человек не делит людей на хороших и плохих, а адекватно смотрит на ситуацию. Он не говорит ничего плохого о руководителях, и не позволяет себе сомневаться в ожидании счастливого окончания войны. Кажется, нет таких людей сейчас. Впрочем, Бойко будет позже сожалеть о многом, пенять в сторону ухудшения отношений между бывшими союзниками и о многом другом, включая помощь братскому китайскому народу, в итоге затеявшему Культурную революцию, попирая многое из того, что Бойко было дорого.

Читатель никогда не сможет представить себе трудности перехода советский войск через пустыни и горные цепи. Нужно было вести людей, перебрасывать технику, думать о множестве проблем одновременно. Не только обеспечение едой и водой беспокоит Бойко, на плечи военного совета 39-ой армии легла забота обо всём, включая разработку рекомендаций по противодействию солнечным ударам и появлению мозолей. Неразрешимое разрешалось, во многом благодаря сложившемуся о советских солдатах мифу об удальстве и способности одолеть любые неприятности. Помогают Бойко не только собственные знания, но и поэзия Твардовского, отразившего в «Василии Тёркине» насущные проблемы войны. Тут не только «переправа, переправа, берег левый, берег правый», но и осознание важности хоть какой-никакой, но питьевой воды. Сапёры помогают передвигаться танкам и самоходным артиллерийским установкам, а наблюдательные солдаты советуют употреблять в пищу дикие лук и чеснок, чтобы избежать цинги. А как все с упоением ловят рыбу в солёном озере, единственном на их пути, оголодав и желая просто есть! Не передать всех тягот марш-броска.

Другой проблемой, самой последней, стало преодоление гор. Красиво с их вершин взирать на Маньчжурию; но одно дело смотреть, а другое – провести людей по этим нехоженым места, где легко можно сорваться. Ситуацию усугубили хлынувшие дожди, превратившие земную поверхность в кашу. С трудом, но удалось советским войскам преодолеть Большой Хинган. Сокрушается Бойко только над тем, что не было с ними видео-операторов, чьи работы навсегда могли запечатлеть подвиг солдат, сумевших выдержать такое испытание, которое вошло в учебники военной тактики. Во время перехода Бойко беспокоил именно боевой дух, поскольку многие воины были из свежего пополнения, не принимавшие участия в основной войне против Германии: как они себя поведут, смогут ли всё выдержать. Неслучайно, важное значение Бойко отдаёт политрукам – активным агитаторам, сохранявшим бодростью, ведя ребят во славу Родины. Многие солдаты действительно вели себя храбро и во время перехода, и во время последующих боёв, сохраняя выдержку и занимаясь полезной деятельностью: издавалась газета, писались заметки, создавались картины – всё успевали солдаты, превозмогая жажду, голод и причуды погоды.

Четыреста километров позади, впереди Маньчжурия. Передвижение войск стало настоящим сюрпризом для японцев – они до последнего не знали о действиях Советского Союза, сохранявшего молчание на протяжении всего марш-броска, скрывая от противника свои манёвры. Даже Василевский и Малиновский появились в армии строго как генералы Васильев и Морозов, были запрещены все письменные распоряжения, сохранялась тишина в радиоэфире. Первые перестрелки с японскими войсками приносили потери обеим сторонам, но продвижению войск это не мешало.

Читатель во время чтения обязательно задумается, почему Бойко так настойчиво говорит о помощи китайскому братскому народу, учитывая, что братство толком ни на чём не основывается, а Советский Союз строго преследует цель захватить под свой контроль Порт-Артур и когда-то основанный Российской Империей Дальний (позже ставший Далянем) и отомстить за поражение сорокалетней давности в провальной для России войне с Японией 1905 года. Не зря настольной книгой Бойко с самого начала передислокации являлся «Порт-Артур» Александра Степанова, написанный именно на основании событий 1905 года – это книга рекомендовалась руководством без возражений, но только командному составу, чтобы оно лучше понимало цели страны и поддерживало боевой дух среди солдат на должном уровне.

Во главе Китая, если можно именно так выразиться, стоял проамерикански настроенный Чан Кайши – именно поэтому читатель и не понимает значения слова «братский». Ни Мао Цзедуна, ни коммунистов: ничего подобного во время движения советских войск на Маньчжурию не наблюдалось. Если верить Бойко, то именно от действий Советского Союза зависел дальнейший успех коммунистической партии Китая, получавшей тайно от Союза вооружение, благодаря чему удалось сломить сопротивление Чан Кайши, открыто пользовавшегося поддержкой со стороны США. Когда атомное оружие сделает своё дело, и Япония покорится, тогда вся мощь армии США будет направлена на помощь одной из воюющих сторон в Китае, а сам Китай погрузится в гражданскую войну – об этом Бойко тоже напишет, но ближе к концу книги. Пока же нужно думать не о Порт-Артуре, а о Маньчжурии, раскинувшейся широко, и оборудованной специально в виде крепости, где японцы подготавливали основной плацдарм для нападения на Сибирь и Дальний Восток.

По мере продвижения вглубь марионеточного японского государства Маньчжоу-го, всё больше сдавалось в плен китайских и монгольских частей из состава Квантунской армии, не видевших для себя дальнейших перспектив в службе японскому императору. Бойко сокрушается, видя состояние населения Маньчжурии, доведённого до бедности. Местные жители воспитывались в духе японской пропаганды величия Микадо и им было отказано в получении образования, иной раз и кусок хлеба не давали, отбирая всё выращенное для нужд японцев и Квантунской армии. Бойко чётко рисует образ японского народа, наделяя его только одной положительной чертой – исполнительностью. Если Микадо говорит воевать, значит японцы фанатично будут идти в бой, даже если это бессмысленно. Не зря в японской армии использовались смертники, о которых Бойко отзывается как о маниакально приверженных людях, чей разум наполнен лозунгами о божественности императора. Но когда Микадо подписал капитуляцию, то никто из японцев не ушёл в партизаны и не стал вести иную подрывную деятельность, сменив агрессию на полную покорность.

США помогли завершить войну с Японией; Советскому Союзу теперь предстояло основательно закрепиться в Маньчжурии. И тут перед Бойко и военным советом 39-ой армии возникли новые проблемы, касающиеся не только борьбы с распространением чумы и укусами энцефалитных комаров, но и заботой о местном населении, а также о собственных солдатах. Проблем не стало меньше – они возросли в прогрессии. Трудно людям перестраиваться с режима войны, в котором они находились беспрерывно пять лет, чтобы в одно мгновение начать строить мирное общество в чужой стране. Полуостров Гуаньдун был важен: угроза роста влияния США в регионе была очень ощутима – всё это заставило смотреть Советский Союз много дальше почивания на заслуженных лаврах – нужно было думать о новом противостоянии, но уже бывшим союзникам по антигитлеровской коалиции. Допускать становление Китая проамерикански настроенным – нельзя.

Бойко подробно рассказывает о переходе к мирной жизни, об эмиграции японцев к себе домой и о возрождении экономики, становлении образования, росте самосознания китайского народа. Не так просто выселить квалифицированных специалистов, покуда не будет подготовлена им замена. Поэтому японцы продолжали занимать руководящие посты.

Спустя годы в Китае разразится Культурная революция, а в Японии к власти придут реваншисты. Бойко так характеризует всю ситуацию: Япония в техническом совершенстве стремится в XXI век, но по политическим воззрениям остаётся в XX веке.

19.02.2015 (http://trounin.ru/boiko90)

АЛЕКСАНДР ДЮМА «ГРАФИНЯ ДЕ МОНСОРО» (1846)

Цикл «Генрих Наваррский» | Книга №2

Читателю стоит на минуту задуматься, когда он берёт в руки очередную книгу Дюма, особенно из написанных в период между 1843 и 1847 годами. Никакой гений не мог так плодотворно излагать свои мысли, даже два гения не могли сделать такой колоссальный объём работы за столь короткий срок. Там, где Виктор Гюго пишет тридцать лет, а Лев Толстой не тридцать, но меньше, а в итоге можно держать в руках многотомные «Отверженных» и «Войну и Мир». А что мы видим у Дюма: 1843 год – «Жорж», «Асканио»; 1844 год – «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо»; 1845 год – «Двадцать лет спустя», «Королева Марго», «Шевалье де Мезон-Руж», «Дочь регента»; 1846 – «Графиня де Монсоро», «Жозеф Бальзамо», «Две Дианы»; 1847 – «Сорок пять», «Виконт де Бражелон». Некоторые произведения Дюма растягивал на два-три года, поскольку разумно держать читателя в напряжении, заставляя постоянно раздобывать свежий выпуск литературной газеты с продолжением похождений полюбившихся героев. И ведь все книги из данного периода – это написанные для чтения в течение не одного вечера: иные затягивают на несколько дней, а то и недель, если не месяцев. Только не всё так превосходно, как может показаться на первый взгляд. Если цикл о Трёх мушкетёрах пропитан старанием автора показать действительно увлекательное повествование с проработкой персонажей, то цикл Генрих Наваррский, также известный под названием цикла о Гугенотских войнах – это в большей своей части сухая историческая хроника, где Дюма уделяет большое внимание только диалогам, причём невероятно пустым по содержанию. Бесспорно, есть в сюжете несколько харизматичных героев, но трудно в них увидеть что-то действительно достойное внимания, особенно учитывая, что весь цикл имеет общими с реальностью только имена действующих лиц, чьи мотивы и мысли были изменены в угоду пера Дюма, извратившего для читателя важность происходящего с исторической точки зрения.

Временной отрезок, выбранный Дюма для «Графини де Монсоро», сам по себе содержит намёк на борьбу за власть над государством. Находящийся у власти Генрих III бездетен, он последний из династии Валуа, особо болезненно воспринимающий любой намёк на салический закон, благодаря которому его далёкие предки пришли к власти. Когда-то Филипп VI не желал отдавать власть над страной в руки английского монарха, также имевшего все права на французский престол, что также был внуком Филиппа IV, но его мать приходилась тому сыном. Именно для устранения недоразумений был придуман закон, трактующий право на власть строго по мужской линии, так и воцарились Валуа. Последующие события поставили Францию в условия возможного исчезновения с географической карты, но всё само собой образовалось. Только это не радует Генриха III, осознающего проблему передачи власти следующему правителю. Тут тебе и герцог Анжуйский Франсуа с одной стороны и король Наваррский Генрих с другой – оба достойны принять регалии короля, но выбран может быть только один. Хоть цикл и относится больше к Королю Наваррскому, но самого Генриха в сюжете почти нет. Впрочем, по доброй традиции, нет в сюжете и того лица, которое громко вынесено в название книги: Дюма в очередной раз оставляет читателя с носом, повествуя о совсем других людях. Конечно, графиня де Монсоро будет показана читателю, но строго на второстепенных ролях.

Совсем неоднозначное отношение у читателя складывается к Генриху III и его придворному шуту Шико. Кажется, почему бы и не быть такой ситуации на самом деле. Но в сознание активно проникает недоверие к самой возможности подобного рода развития событий. Воспринимать короля в виде человека с мозгом маленького ребёнка, едва ли не с соской во рту, чья жизнь сводится к одним забавам, когда никто не стесняется ему указать на место, постоянно говоря, что король во Франции – это шестая фигура по важности, далёкая от управления государством, являющаяся номинальным лицом. Не зря герои Дюма размышляют не столько над тем, кто же в итоге займёт трон следующим, а как сделать так, чтобы Франция перестала быть монархией, сменив режим правления на республиканский. И это всё при живом короле, дающим слишком большую волю своим приближённым. И в это же время далеко на Руси скипетр и булава находились в руках Ивана IV Грозного. Либо Дюма рисует деградирующее общество с правом считаться великосветским государством, либо Франция по своей сути была заражена червём вседозволенности придворных, не чующих, что они сидят на бочке с порохом.

Читателю может понравиться Шико – язва, мудрец в колпаке и портативное подслушивающее устройство образца XVI века. Если не задумываться над его действиями, то всё может быть в порядке вещей, но если сравнивать события двадцати страниц назад и через следующие двадцать страниц, то ничего нового не происходит. Всё случается в точно том же порядке, где, прикинувшийся предметом интерьера, Шико узнаёт чей-то секрет, а дальше строит свои собственные умозаключения, предоставляя нужному человеку самостоятельно своим умом дойти до осознания важной информации. Каждый диалог в «Графине де Монсоро» не содержит ничего, кроме попыток Дюма пошутить, а каждая глава начинается с абзаца, который полностью раскрывает её суть, становящейся очевидной при углублении в повествование. На самом деле, эту книгу можно читать с любого места – абсолютно ничего не потеряешь, поскольку всё понимаешь, а лишние строчки текста – они действительно лишние.

Все отдыхают по-разному, а Дюма отдыхает в процессе написания проходных книг.

20.02.2015 (http://trounin.ru/dumas46)