Текст книги "Архив сочинений 2015. Часть I"

АЛЕКСАНДР ДЮМА «ДВЕ ДИАНЫ» (1846)

Главный постулат гугенотов – Бог любит людей, которые успешны и умеют зарабатывать деньги. Можно бесконечно рассуждать на данную тему, но делать этого не следует, поскольку французы сказали всё за нас, и говорили это на протяжении многих веков, покуда Францию сотрясали войны между гугенотами и католиками, которые не могли поделить власть при практически одинаковых требованиях. Всем должно быть понятно, что религия – это один из инструментов воздействия на людей; всё остальное при этом не имеет никакого значения. Главное результат! Александр Дюма никогда не писал для души, полностью отдав свои таланты на переписывание исторических моментов, коренным образом их перерабатывая и выдавая в прямо таки дурном свете. У неподготовленного человека может сложиться неправильное отношение к реальным историческим лицам, которое будет очень трудно из себя вытравить. Рано или поздно к читателю приходит осознание, что добрая часть любой книги Дюма – это фальшь. «Две Дианы» встают глыбой над всем творчеством французского классика, ставя проблему переписывания истории ребром, поскольку нигде и никогда Дюма не менял всё так кардинально, как ему пришлось поступить с событиями, затрагивающими начало главной религиозной войны Франции, разделившей общество на две части.

Достаточно простого анализа, чтобы сюжет «Двух Диан» рассыпался в прах. Дюма утверждает, что главный герой не знал своих родителей, был обвенчан на такой же безродной сироте, а потом они оба узнали о своём завидном происхождении: всё из разряда фальши переходит в фарс, а то и просто в сказку для подростков, привыкших видеть в окружающем мире множество скрытых возможностей, что становятся доступными по мере взросления. Вот и стремится молодёжь быть похожей на взрослых, тайно мечтая самостоятельно строить свою жизнь, где не будет места чьим-то нотациям, а люди будут выступать только в качестве гаранта твоего благополучия. К сожалению, столкновение с реальностью разобьёт все мечты на мелкие осколки, от которых поранится в первую очередь будущий взрослый, и только потом его близкие, знакомые и самые лучшие друзья. Разумеется, такого просто не может быть в книгах Дюма. Конечно, взросление наступает, но для Дюма оно начинается не ранее тридцати лет, тогда как для современников французского классика – этот возраст воспринимался в виде нежданно подкравшейся старости.

Молодой человек у Дюма – это всегда молодой человек: не подросток и не ребёнок, сколько бы лет ему не было. И в девять лет молодой человек способен рассуждать и поступать будто ему уже есть все двадцать. И не важно, молодой человек при этом девушка или юноша, у всех у них в голове опилки, а мозг просто не способен мыслить иным образом, нежели как у жаждущего приключений организма. Нелегко понять мотивы поведения Дианы, когда она в весьма юном возрасте решает порвать с суженным, предпочтя ему другого, чтобы моментально стать вдовой. Эмансипация – скажет читатель, – отныне мыслить нужно не иначе, словно ты уже взрослый. Позвольте, Александр, – ответит критик, – а вас не смущает, что слишком быстро сменяется палитра чувств у главных героев, то готовых на всё ради любви, то уподобляющихся лысым брёвнам, в чей сердцевине жук-древоточец задел новую струну, отчего привязанность навсегда уходит в прошлое? Дюма в задумчивости напишет новый роман, никого не спрашивая: выпуски его произведений покупают, они пользуются спросом, а значит нужно древесину перерабатывать в картон, если не в туалетную бумагу, исписывая свою ручку, перо Маке и прочих литературных работников, чьими силами создавался тот нереальный пласт художественной литературы, размаху которого можно позавидовать.

Описываемые в «Двух Дианах» события не только далеки от реальности, они к тому же пересекаются с другими происшествиями, имевшими место во французской истории. Если бы это было в равной степени близко по духу, но ведь Дюма тщательно изменяет абсолютно всё, подгоняя каждую деталь прошлого под заданный им шаблонный сюжет. И ведь не так важно, были ли вообще в реальности знакомы главные герои, не говоря уже о каких-либо тёплых чувствах между ними; когда более важно, что Дюма всё больше осваивается в писательском мастерстве, чаще концентрируясь на описании сцен, нежели двигая повествование вперёд. Опытный читатель тщательно фильтрует внутри себя любые отхождения Дюма от повествования, поскольку в них ещё больше вымысла, чем в самих исторических событиях. Кто в лес. кто по дрова – гласит народная мудрость. И к Дюма она имеет прямое отношение. Казалось бы, ловко удалось Дюма вплести в одну канву истории разного плана, раздув объём книги – только нужно либо читать Дюма и не интересоваться французской историей, либо забыть о Дюма, сосредоточившись на хрониках… из которых Дюма и черпал вдохновение, не брезгуя мемуарами и всей доступной ему литературой, способной взорвать воображение, перестроив исторически верное на романтично-художественно-желаемое.

«Две Дианы» – это история о начале заката династии Валуа. Можно узнать любопытные детали, опускаемые в учебниках, но не нужно забывать о предвзятости Дюма, под чьим взглядом должна гореть бумага, но отчего-то зажигаются сердца молодых людей, и без того готовых на любые безумства во имя первой любви.

25.03.2015 (http://trounin.ru/dumas1846)

ЭРИХ РЕМАРК «ИСКРА ЖИЗНИ» (1952)

Средний отрезок творчества Эриха Ремарка ознаменовался шокирующими читателя первыми страницами произведений. Если где-то перемешаны в кучу тела убитых войной людей, то «Искра жизни» начинается с пробуждения безымянного человека с номером на груди, практически умершего от истощения, но продолжающего пребывать в сонном состоянии, покуда лучше оказаться спящим, нежели проснувшимся. Ремарк никогда не был узником концлагеря, он был эмигрантом, поэтому ему хорошо удавались произведения про страдания людей, вынужденных бродить по Европе от одной границы до другой, поскольку они никому не были нужны. Но вот Ремарк взялся показать ужасы пребывания людей в концлагере, причём не только со стороны узников, но и со стороны начальника, чья жизнь отнюдь не отличается благополучием. Всюду Ремарк стремится показать людей, создавая обезличенных персонажей, под которыми каждый может узнать самого себя. Только всё происходящее лишь вызывает трепетный ужас перед кощунственным отношением к человеческой плоти, но не является чем-то уникальным в плане литературы, сводя сюжет от животрепещущих тем к совсем уж малоправдоподобным выдумкам.

Человек – это пыль, которую можно использовать в качестве искусственного удобрения, посыпать дороги зимой вместо песка; человек – это подопытное животное: такие образы создаёт Ремарк, показывая действительную сторону власти одних людей над другими. Удивительно, но Ремарк никого не обвиняет, сокрушаясь только над заложенными природой в человека качествами. Дай кому-то возможность быть выше остальных, разреши ему делать абсолютно всё, закрой ему глаза на моральные принципы и помести в герметичную обстановку, где он будет властелином, а другие – пустотелыми существами, тогда в человеке проснётся неистовый демон, чья душа уже никогда не вернёт прежний блеск, а руки будут обагрены кровью. В этом деле не может быть исключений – так считает Ремарк – каждый станет жестоким, утратив человечность. Не может быть доброго начальника и не может быть восстающих за справедливость подчинённых – они все заражены спорами власти, их делом отныне является только пуск газа в камеры и разжигание огня в крематории, ведь другого им уже не дано. Это покажется читателю сомнительным.

Желая создать должную атмосферу, писатели легко забывают о реальности. Обелять можно бесконечно, придумывая различные оправдывающие причины. Но стоило ли развивать повествование в те годы, когда Германия практически потерпела поражение в войне? Безусловно, с таким раскладом дел легче подвести героев к благополучному завершению их пути, а не обречь на мучительную смерть, выстраданную неделями и месяцами истязаний. Ремарк мог не кормить, мог не поить, мог не сообщать узникам никакой информации, сообщая читателю при этом, что концлагерь никогда не испытывает нехватки в заключённых, поскольку с воли постоянно пребывают новые волны осуждённых и евреев, которые в последующем становятся глухонемыми свидетелями творимых бесчинств, не открывая рта и не сообщая никому важной информации, что надо набраться терпения и ждать скорейшего освобождения. Ремарк просто не в силах дать надежду людям от самих людей, заставляя узников сжигать драгоценные спички, чтобы прочитать удачно подобранный отрывок газеты, где содержится именно та информация, что не даёт угаснуть искре жизни окончательно. Свет в конце тоннеля действительно может присутствовать, и не обязательно, если под ним подразумевается жадный огонь крематория.

Перед обстоятельствами, против которых человек бессилен, Ремарк не раз призывает придти к смирению с неизбежным. Лучше покориться воле сильного, тогда можно будет дожить до счастливого конца. Однако, не всё так радужно на самом деле. Сперва Ремарк показывает читателю пример яростного неповиновения служителям науки, желая таким образом обосновать разумное противление насилию, чтобы следом похвалить дерзкое отношение угнетённого, дабы потом этот храбрый человек призывал всех к благоразумию и порицал любые акты сопротивления: противоречия на противоречиях. Конечно, за ужасами будних дней концлагеря это не должно приковывать чьё-либо внимание. Однако, надо быть последовательным до конца. Стоит признать, что у Ремарка вышел не тот концлагерь, который должен был получиться. Не те события и не в том месте происходят, это приходится признать.

Художественной ценности в «Искре жизни» минимум, но быт концлагеря описан превосходно.

26.03.2015 (http://trounin.ru/remarque52)

ЖАН-МАРК СУВИРА «ФОКУСНИК» (2012)

Современные реалии таковы, что выбирая между продуктом натуральным и полезным, и доступным, но содержащим множество вредных добавок, выбор всегда падает в пользу последнего, хотя именно польза вызывает больше всего нареканий. Примерно такая же ситуация складывается и с литературой, всё более утрачивающей связь с читателем, предлагая вместо действительно важных жизненных моментов фрагменты чьего-то бытия. Людская фантазия ничем не ограничивается, только не каждому писателю дано направить поток мыслей в нужное русло. Получается печальный результат: сюжет ради сюжета, не имеющий под собой никаких оснований, заставляющий висеть вопрос о целесообразности написанного и возможности применить полученные знания в собственной жизни. Развлечение на пару вечеров – именно так можно охарактеризовать добрый пласт тонн книг, ежегодно выходящих из-под пера очередных писателей, желающих стяжать славу и признание читателей. Конечно, художественная ценность стремится к нулю, а развлекательная часть выходит вперёд. Однако, если книга забывается практически сразу, то какой вообще был смысл с ней знакомиться?

Жан-Марк Сувира представляет французскую литературу. Нельзя сказать, что его слог выделяется чем-то примечательным. Сувира не является представителем классического романтизма, он далёк от модернистических изысканий экзистенциализма, но в меру своих сил старается поддержать марку детективного жанра, где кто-то вследствие душевных травм детского периода развития сталкивается с заинтересованностью со стороны сотрудников правопорядка, чья обязанность заключается в выявлении неблагополучных элементов, чтобы перекрыть антиобщественные поползновения. Французы всегда отличались стремлением раскрыть ранимую человеческую душу, находя в этом своеобразное утешение собственных прегрешений, основанных на чрезмерном переваривании внутри себя добродетельных побуждений, выраженных в толерантном отношении к окружающей их реальности. Любое отклонение от привычного уклада должно быть принято и переварено, иначе для француза не бывает. Но как быть с серийными маньяками, чьё существование сводится к удовлетворению извращённого восприятия мира, толкая совершать шокирующие преступления?

Сломать человека очень просто. Не каждому дано взирать на мир с высокой колокольни, пребывая среди лиц, наблюдающих за раскачивающимся колоколом, по которому кто-то очень тонко бьёт, извлекая ровные звуки. Но колокол – это скорее аллегория. Сувира не является звонарём, однако он возложил на свои плечи обязанность сообщить миру о тайных желаниях людей, горькая доля которых изначально обрекается на изменения в понимании морали и смысла существования. Не может мальчик, каждый день терпящий сексуальное насилие и побои со стороны отца, стать полноценным человеком; он навсегда обречён копировать поведение родителя. И хорошо, если всё будет направлено по пути воспитания достойного твоего продолжения, стремясь устранить недостатки воспитания твоих же родителей. Однако, чаще случается окончательное падение в пустоту, из которой выбраться никогда не получится. Сувира не заставляет читателя сочувствовать преступнику, но он и не старается со смаком описывать переживания такого человека, скорее делясь каждодневной борьбой с желаниями, не подразумевая возможность выбраться из замкнутого круга.

Отклонение от нормы тоже является нормой, только общество никогда не примет подобный факт, стремясь устранить любые проявления опасной для него активности. Если существует уголовное право, значит человечество к нему шло не из побуждений сделать жизнь спокойнее, а скорее стремясь перечеркнуть одну из связей с прошлым, подавляя внутреннее животное. Только всегда были и будут люди, которым претит идти за большинством. Кто-то из них будет вести оппозиционную политическую деятельность, кто-то писать в жанре альтернативной литературы, а кто-то просто станет маньяком, находя удовлетворение в возможности именно так самоутвердиться. У каждого явления так много граней, что на этот счёт можно бесконечно дискутировать, непременно ощущая перевес мнения большинства, далеко ушедшего от зова природы, но продолжающего сохранять чувство стадности.

В мотивах преступников должны разбираться психиатры, именно их призванием является стремление понять причины, толкающие людей на асоциальное поведение. Версий много, и пускай общество всё более подвергается очеловечению, что отнюдь не является благом, поскольку направляет род людской на путь деградации. Природой изначально заложена обязанность бороться за свою жизнь; общество же в своём развитии пришло к тому, что навязало себе понятие гуманизма, отталкивая прочь проявления желания быть выше обязательных норм поведения. Только вот тюрьмы никогда не пустуют, а количество преступников никогда не уменьшается. Не все из них совершили действительно серьёзные проступки, чтобы их знакомить с психиатром. Герой «Фокусника» Сувиры давно утратил ощущение реальности, являясь при этом ловким манипулятором, умеющим заинтриговать понравившихся ему детей, а также легко уходить от преследования полицейских.

Сувира концентрирует своё внимание на двух героях повествования – на преступнике и следователе. Оба являются противоположностями друг друга, но Сувира не стремится это подчёркивать. Жан-Марк ведёт равномерное повествование, более пытаясь шокировать читателя, нежели создать психологические портреты. От этого и получается куцее действие многих описываемых сцен, где добрая часть повествования опускается, что преступника делает гениальнее и сильнее, а следователя принуждает активнее шевелить мозговыми клетками, покуда не совершилось очередное преступление. Сувира настолько всё утрирует, что так и хочется попросить писателя не увиливать от прямых обязанностей. Пускай его маньяк становится тем самым человеком, о котором ещё полтора века назад с восторгом писали ницшеанцы, отринувшего всё обыденное, воспарив над действительностью, получая эстетическое удовольствие от совершаемых преступлений, становящихся отдушиной в мире закостеневших традиций. Разумеется, маньяк должен быть обезоружен и наказан, иначе не бывает. Поэтому ницшеанцы остались при своём мнении, покуда миру пришлось пережить две мировые войны, чтобы до конца осознать необходимость более гуманного отношения. Только ведь всё равно ничего в корне не поменялось, каждый продолжает тянуть одеяло на себя, делая это уже другими способами… в конце концов, сверхдержава и сверхчеловек – практически синонимы.

Следователь в «Фокуснике» выполняет функцию присутствующего лица, что просто обязано существовать и противодействовать. Его портрет далеко не так важен, а его методы работы тоже остаются на уровне желаемой борьбы за справедливость. Извращённое понимание реальности присутствует и в нём, только следователь является рядовым членом общества: послушным и исполнительным. Его поступки могут восприниматься с восторгом, однако он выполняет свою работу, за которую получает деньги, не испытывая при этом никакого морального удовлетворения, скорее живя без определённой цели, имея срочное задание, о котором ему приходится думать постоянно. Удивительно, что в столь насыщенном событиями мире, следователи всегда имеют возможность сконцентрироваться на определённом конкретном задании, не отвлекаясь на другие. Сколько маньяков в городе – столько и противодействующих им сил порядка. Конечно, это стереотип художественной литературы, упрощающий демонстрацию любой истории, что по составу действующих лиц ещё как-то различается, но внутреннее понимание остаётся точно тем же.

Простого не бывает, а сложности мы создаём сами: «Фокусника» можно прочитать без лишних мыслей о сущности бытия и получить удовольствие, а можно самостоятельно задать себе тему для рассуждения, находя совсем не то, что хотел сказать автор.

28.03.2015 (http://trounin.ru/souvira12)

АНДРЕЙ СТРУТЫНСКИЙ «ЭЛЕКТРОКАРДИОГРАММА. АНАЛИЗ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ» (2012)

Одно изобретение позволяет совершить сотни новых изобретений. Человечество, осознав принцип работы электричества, моментально распространило это знание во всевозможные сферы жизни. Важное смогла извлечь и медицина. Большую пользу электричество принесло в понимание работы сердца, чья активность напрямую связана с физическим явлением, порождающим электрические импульсы, вызывающие сокращение мышцы, обеспечивая бесперебойное функционирование органа. Цепочка учёных из Габриэля Липпмана, Огастеса Уоллера и Виллема Эйнтховена позволила появиться на свет электрокардиографии, ныне являющейся одним из важнейших диагностических исследований пациента.

Андрей Струтынский предлагает ознакомиться с лаконичной монографией, дающей читателю наиболее полное понимание для интерпретации электрокардиограммы. Длинная лента из двенадцати отведений, содержащая на себе именно тот момент, который больше всего интересует медиков, чья прямая обязанность заключается в умении правильно понимать полученный результат. На первый взгляд кажется, что очень трудно запомнить все особенности отклонений от нормы, а при внимательном изучении и вовсе пропустить критические детали, от которых зависит возможность спасти человеку жизнь. Безусловно, с электрокардиограммой проще разобраться кардиологу, в обязанности которого входит понимание любого аспекта, связанного с записью работы сердца. Всем остальным медикам считается необходимым знать основы. А рядовой человек вполне может обойтись и без умения «читать плёнку». Определённое дело лучше получается у того, кто им занимается постоянно, так и с умением интерпретировать электрокардиограмму.

Верить или не верить лечащему доктору – личное дело каждое. Кардиологи тоже могут ошибаться, поскольку не всегда удаётся понять все особенности получившейся записи, ведь на конечный результат может повлиять многое, включая неучитываемые помехи. Монография Струтынского тем и хороша, что позволяет быстро понять принципы записи, а также даёт узконаправленное понимание природы каждого отклонения и тех изменений, что скрываются за патологически изменёнными зубцами. При этом Струтынский не даёт основ оказания необходимой медицинской помощи, полностью опуская данную информацию. И это правильно, изначально заявлен только анализ и интерпретация, а загружать книгу дополнительной информацией, которую можно легко оспорить, точно не стоило.

Если сердце человека бьётся, значит на записи электрокардиограммы будут присутствовать комплексы из зубцов, правильное понимание которых следует знать. Не всякое их положение является благоприятным, но их наличие уже хотя бы говорит, что пациент живой, а это облегчает работу медицинскому персоналу. Кроме остановки сердце может биться без определённого ритма, либо быстро или слишком медленно, а может биться через раз, через два, а то и через три раза – всё это относится к патологиям, выявить которые помогает именно кардиограмма. Отдельного внимания заслуживает описание угрожающих жизни состояний, к которым относится ишемия сердечной мышцы, то есть ограниченное питание кровью, а то и вне питания вовсе, в результате чего развивается некроз, то есть отмирание ткани, вследствие чего сердце уже никогда не будет работать в прежнем нормальном ритме, оставив в будущем на последующих записях электрокардиограммы напоминание о себе. Всё это надо уметь грамотно интерпретировать.

Приятно иметь при себе подобное пособие, над созданием которого действительно трудились, делая всё возможное для наиболее детального отображения и более доходчивого понимания даже тем медикам, которые с трудом могут понимать электрокардиографию и всё, что с ней связано. Очень тяжело «читать плёнку», если ты это делаешь крайне редко, а важные особенности улетучиваются из кратковременной памяти. Струтынский создал некое подобие шпаргалки, куда следует заглядывать периодически, чтобы освежить память.

Так много всего вокруг, так трудно всё усвоить, настолько всё усложняется. Электрокардиография будет продолжать развиваться, а может ей на смену придёт другая наука, более достоверная. Всё в руках учёных, им вечный почёт и уважение за труд.

29.03.2015 (http://trounin.ru/strutynsky12)