Текст книги "Дикое правосудие"

– Что случилось, Ван? – более теплым тоном спросил Лок, стараясь уменьшить напряжение. Взгляд старика сразу же остановился на нем, но стал более спокойным, расфокусированным. – Когда все пошло вкривь и вкось?

Очередная пауза. Сигналы монитора рождали ощущение потраченного впустую времени, заставляли Лока изнывать от беспокойства.

– Давно, – старик обращался к потолку, словно Лок был священником той конфессии, в которой он еще не успел разувериться. – Тургенев каким-то образом узнал о Вьетнаме… Впрочем, парень служил в КГБ, не так ли? Он знал о таких вещах или же задался целью узнать о них. Он, обратился с предложением… к Билли. Билли чуть не вышвырнул его из кабинета. Я… – голос дрогнул. – Мне пришлось просветить Билли насчет некоторых вещей.

Руки снова принялись за простыню. Теперь они яростными, методичными движениями разглаживали ее.

– Билли нравилось быть мультимиллионером, – последний довод Грейнджера прозвучал как оправдание.

– Героин вывозился контрабандой через Сибирь, так?

– Да. Мы двинулись вперед. Мы хотели обосноваться в Сибири, открыть ее для остального мира. Нам требовались средства на расширение производства, а банки оказались не в состоянии предоставить нам долгосрочные кредиты. Героин служил чем-то вроде ссуды, не более чем разумным вложением капитала. Тянь и другие имели развитую сеть сбыта еще с давних времен. Мы снова задействовали ее, – помедлив, Грейнджер презрительно добавил: – ЦРУ использовало героин как вид валюты. Мы всего лишь сделали то же самое, Джонни-бой!

В его жарком шепоте не было мольбы, он просто сообщал непреложный факт. Так уж устроен мир, мой мальчик, и тебе лучше привыкнуть к этому. Может быть, он и Билли объяснял свою точку зрения в такой же манере?

– Я понимаю, – мягко произнес Лок.

В глазах Грейнджера вспыхнуло пламя.

– Нет, Джонни-бой, ничего ты не понимаешь. Ты думаешь, будто мир устроен по-другому. Но это не так.

– Почему возникла необходимость в смерти Билли?

Грейнджер сглотнул слюну с отвратительным клокочущим звуком.

– Тургенев решил забрать все, не больше и не меньше. Он подготовил план, согласно которому он должен был представлять нашу компанию здесь, в Фениксе. Вроде бы на прошлой неделе… – Казалось, старика страшила нечеткость его воспоминаний, а не сами события.

– Да, на прошлой неделе, – подтвердил Лок, борясь с тошнотой.

– Билли пытался обуздать его, ввести в дело новых крупных инвесторов, заинтересовать банки в перенесении срока выплаты задолженности на более поздний срок… Тургенев держал нас за горло. Он знал, что нам придется позволить его проклятой подставной корпорации выкупить наши активы с потрохами… иначе нас спустят в канализацию и упрячут за решетку со сроками по тысяче лет на каждого!

Руки Грейнджера снова начали душить что-то невидимое на простыне, голова слегка приподнялась с подушек, шейные мышцы выступили, как веревки, глаза невидяще смотрели прямо перед собой.

– Выходит, вы с самого начала знали, что ему придется убить Бет и Билли? – жестко спросил Лок.

– Клянусь Богом, нет! – старик повернул голову и взглянул на Лока, пораженный тем, что собеседник мог так истолковать его слова. – Я почти ничего не знал. Почти ничего… Билли объяснил мне все на прошлой неделе. Я занимался только делами Фонда, – это прозвучало так похоже на просьбу о моральной сделке, что Лока передернуло от отвращения. – Только тогда я обнаружил, что Тургенев и другие – русская мафия в Америке – хотят захватить контроль и полностью вытеснить нас с рынка. Клянусь тебе, Джон, я не знал!

То, что началось как выражение протеста, мало-помалу превратилось в признание собственной слабости и презрение к себе. Грейнджер откинулся на подушки и уперся взглядом в потолок, где полосы света из-за штор напоминали белые прутья клетки, заключавшей в себе темноту.

– Наше сраное правительство, наши банки, крупные корпорации – никто не понимает, что русская мафия уже здесь, организованная и многочисленная. Они проснутся, когда будет уже слишком поздно что-либо предпринимать.

– Тем не менее, вы знали, что Тургенев убил их, – настаивал Лок. Его напряженное дыхание почти заглушало сигналы монитора, зачастившие после слов.

Грейнджер покачал головой.

– Я не знал, я… не верил этому. Возможно, я недооценил… Но тогда я не знал, я даже и подумать не мог!

– Зато потом…

– Никто не хотел смерти Бет, Джон.

– Этого хотел Тургенев.

– Ее убили… вместе с моим сыном.

– По приказу Тургенева. Вы об этом знаете, Ван.

– Знаю, – прошептал старик после бесконечно долгого молчания.

Обессилев, Лок откинулся на спинку стула. Старик казался спокойным и опустошенным, настроенным скорее умереть, чем выздороветь. Лок больше ничего не мог здесь узнать и не мог, да и не имел желания, что-то делать для Грейнджера. В комнате было невыносимо жарко, словно отказала система воздушного кондиционирования. Все закончилось… Или только началось? Пожалуй, так. Неужели ему хотелось услышать от Грейнджера возмущенные опровержения и улететь в Вашингтон несолоно хлебавши? Стать тем, кем он был до… прошлой недели? Лок покачал головой. Нет, он не хотел этого. Но вместе с тем, он не ожидал такой опустошенности, полного вакуума внутри себя.

Грейнджер удивил его. По-прежнему глядя на узкие полосы солнечного света на потолке, старик прошептал:

– Береги себя, Джон. Будь осторожен.

В его голосе звучало сочувствие и даже какая-то гордость. Может быть, каким-то невероятным образом они в его представлении оказались связанными одной клятвой?

Лок встал. Приняв все остальное, он не мог допустить и намека на мост через разделявшую их пропасть. Он повернулся и пошел прочь, продолжая слышать за спиной бормотание старика: «Береги себя, Джон. Будь осторожен… и удачи тебе».

Лок вышел за дверь. Встревоженное выражение на лице медсестры почти сразу же сменилось дежурным оптимизмом.

– Вы не слишком утомили его? – осведомилась она.

– Что?.. А, нет-нет. Благодарю вас. Простите, но мне пора идти.

– Он не должен использовать вас для своих деловых поручений, мистер Лок. Врачи прописали ему полный покой…

Лок сердито повернулся к ней.

– Думаю, ему сейчас спокойнее, чем когда-либо в жизни. Можете не сомневаться!

Он отвернулся и пошел по коридору, не обращая внимания на кудахтанье женщины, оскорбленной в лучших профессиональных чувствах. Лифт доставил его в фойе госпиталя. Спортивная сумка колотилась о его бедро при ходьбе, словно неумело повешенная винтовка. Стеклянные двери с легким вздохом разошлись в стороны, выпустив его навстречу жаре и солнечному свету.

Полуослепленный, он стоял на мраморных ступенях и нащупывал темные очки в нагрудном кармане. Постепенно его глаза привыкли к свету. Он не видел полицейских автомобилей, никто поблизости не обращал на него внимания. Когда он надевал очки, что-то тихо прожужжало возле его уха, словно рассерженная пчела, но прежде чем он успел отмахнуться от назойливого насекомого, стеклянная дверь за его спиной разлетелась вдребезги.

Он услышал чей-то тихий, сдавленный крик. В следующее мгновение адреналин хлынул в его кровь, и он упал, покатившись по ступеням. Выстрелы из винтовки с глушителем. Снова звон разбитого стекла. Потом Лок увидел мраморную крошку, выбитую третьим выстрелом из ступени рядом с его головой. Пуля отрикошетила и унеслась прочь.

Невдалеке взвыла полицейская сирена…

* * *

Петр Леонидович Тургенев удовлетворенно кивал, просматривая лист бумаги, извлеченный из его личного факса. Установление контроля над «Грейнджер Текнолоджиз» через его подставную корпорацию в Америке сталкивалось с весьма слабым сопротивлением. «Грейнджер–Тургенев», пусть и не на бумаге, в действительности превратилась в совершенно автономную компанию, подставную корпорацию, выкупающую долю Грейнджеров. Он положил листок факса на свой ореховый письменный стол и подошел к панорамному окну кабинета. Несмотря на поздний час, повсюду в рабочих офисах его секретари, секретарши и ассистенты продолжали следить за соблюдением его деловых интересов: за курсом акций, исполнением контрактов, валютными операциями.

Огоньки системы безопасности, протянувшиеся вдоль карниза, отбрасывали на снег багровые отсветы и протягивались от окон к кольцу деревьев, окружавших загородное поместье. Размытое гнилостное сияние на юге указывало на то место, где Новый Уренгой расползался, словно стоячее болото, воняющее гнилью и разложением. Тургенев недолюбливал город и все, что было с ним связано, даже если это имело непосредственное отношение к его интересам. В Новом Уренгое жили типы вроде Паньшина и Шнейдера – алчные, порочные, бесхребетные существа, или вроде Бакунина с его мужиковатой хитростью и садистскими наклонностями. Ему не нравилась их необходимость в житейской схеме, их статус сателлитов вокруг его светила.

В прошлом веке охотничья усадьба принадлежала полубезумному князю из царской семьи. Он построил особняк посреди сибирской пустоши, вдали от светских забав и роскоши двора. По его приказу были выкопаны пруды, насажены деревья, завезены олени, медведи, лисицы и утки для княжеской охоты.

Тургеневу приходилось признать: было что-то притягательное и восхитительное в размахе замысла и в величине состояния, необходимого для устройства охотничьей усадьбы в голой тундре, на краю арктического безмолвия. Он любил это место больше, чем свои апартаменты в Нью-Йорке, хотя и меньше, чем виллу на Антибах. Может быть, так же, как ранчо в Монтане. Москву и Петербург он одинаково презирал.

Он провел указательным пальцем вверх-вниз по длинному изгибу своего орлиного носа, глядя на медленно падающий снег. Тихо постучавшись, в кабинет вошла секретарша, которая начала было говорить про какие-то важные документы… Он жестом приказал положить бумаги на стол и отпустил женщину взмахом другой руки. Ему хотелось еще немного подумать, прежде чем переходить к срочным делам. Джон Лок, объект его раздумий, был не более чем соринкой в глазу. Лок значил меньше, чем ничего, и однако он по-прежнему оставался на свободе, даже после операции с трупом девушки, подброшенным в его квартиру. Полиция опоздала лишь на несколько минут, но Локу удалось вырваться из захлопнувшейся ловушки, и теперь он был в Фениксе. Что он надеялся выведать? Тургенев знал, что он может услышать от Грейнджера, но его интересовало, захочется ли Локу копнуть еще глубже. Неужели он действительно хочет окончательно разрушить свою жизнь?

Тургенев озадаченно улыбнулся. Он жалел, что в свое время не успел как следует познакомиться с Локом. В Афганистане Лок всегда казался тенью Билли – бесформенной, незрелой фигурой, девственницей, попавшей в зону военных действий. Тургенев снова улыбнулся. На самом деле парень обладал достаточной храбростью. Он хорошо усвоил уроки тренировок и сумел выжить в нескольких довольно рискованных ситуациях, но он никогда не был реальным противником, а играл в игры, витал в облаках. Он находился где-то еще.

Может быть, недостаток внимания привел к недооценке личных качеств Лока? Тургенев так не думал; просто ему нравилась определенность во всем.

С другой стороны, он был уверен в своих людях и в методичности Тяня. Вместе они без труда устранят Лока…

Он щелкнул пальцами и переключил внимание на разложенные на столе документы. Лок был уже мертв. Местная проблема с Воронцовым благополучно разрешилась.

Тургенев немного задержался на последней мысли. Воронцова он недооценил, это верно. Милиционер, которого он считал незначительным препятствием, почти дилетантом, или интеллектуалом, перебивающимся с хлеба на квас в ожидании пенсии, удивил его своей настойчивостью. Он успел подойти очень близко к делам фирмы, прежде чем его остановили.

А следовательно, возможно и то, что он таким же образом недооценил Лока?

Тургенев отмахнулся от вопроса, усевшись во вращающееся кожаное кресло за столом спиной к окну и придвинув к себе принесенные секретаршей документы.

Нет, его оценка была верной. В третий раз Лок пойдет ко дну и успокоится навеки.

* * *

Его рука инстинктивно ухватилась за спортивную сумку, которую он выронил при падении, и, словно крабья клешня, зашарила по мраморным ступеням. Полицейские сирены завывали все громче, и Лок напрягся в ожидании следующей пули. Затем он откатился по мозаичному полу к разбитым внутренним дверям клиники. Что-то клюнуло мрамор неподалеку от него и с сердитым жужжанием умчалось прочь. В следующее мгновение он оказался на ковре, в фойе, столкнувшись с женщиной, распростертой ничком на полу. Он поднялся на четвереньки и быстро отполз в сторону. Ковер был усеян телами испуганных людей, как будто здание подверглось воздушной бомбардировке.

Лок видел кровь на чьем-то пестром хлопчатобумажном платье. Он поднялся на ноги и торопливо прошел мимо медсестры и врача в белых халатах, склонившихся над другим раненым. Сердце гулко колотилось о грудную клетку, задавая темп его паническому бегству. Он промчался мимо лифтов, едва отдавая себе отчет в том, куда он бежит, и позволив скрытым механизмам выживания направлять его путь. Потом он свернул в пустой, слабо освещенный коридор, показавшийся ему безопасным.

Больше не имело значения, кто за ним охотится, люди Тяня или люди Тургенева. Важно было лишь то, что он по-прежнему вел себя как медленно движущаяся мишень, в которую нетрудно прицелиться, которую легко свалить.

Лестница, ведущая вверх. Лок оглянулся через плечо на коридор и увидел две фигуры в белых халатах, но ни одна из них не преследовала его. Он поднялся по ступеням, тяжело дыша. Ноги внезапно налились свинцовой тяжестью. Маленькое, невзрачное помещение: приемная отделения травмотологии и срочных вызовов. Человек с рваной раной головы, капли крови на термопластовом покрытии пола. Другой человек с перевязанной рукой, испуганное лицо.

Распахнув противоположную дверь, Лок вышел на пыльный бетон автостоянки. Он сразу же услышал полицейскую сирену и затравленно огляделся по сторонам. Бетонный прямоугольник, ряды автомобилей, сверкающие хромом и стеклом.

Женщина, стоявшая рядом с маленьким «ниссаном», торопливо надевала белый халат. Лок подбежал к ней. Испуг на ее лице при виде его приближения почти сразу же сменился решительным, гневным выражением.

– Ключи! – отрезал он. – У меня нет времени на объяснения. Дайте мне ключи от автомобиля!

Женщина все еще боялась его, но продолжала владеть собой. Лок увидел, как она поднимает ключи, собираясь забросить их подальше. Он схватил ее за запястье и прижал к себе, ощутив ее жаркое дыхание на своей щеке. Ее глаза расширились в первом приступе паники при мысли о неизбежном насилии. Он хотел покачать головой, но вместо этого оттолкнул ее и выхватил ключи.

– Мне нужна только ваша машина! – чуть ли не с мольбой выкрикнул он, отпирая дверцу.

Ее страх сменился возмущением. Она оглянулась в поисках помощи, затем начала надвигаться на него. Лок швырнул спортивную сумку на заднее сиденье автомобиля. Приставное креслице для ребенка… к счастью, пустое.

– Эй!.. – начала она, но замолчала, встретив его свирепый взгляд.

– Леди, прошу вас! Просто отойдите от автомобиля!

Лок забрался на сиденье и вставил ключ в замок зажигания. Двигатель завелся с пол-оборота. Женщина стучала в окошко.

– Отойдите от машины! – яростно повторил он, сопроводив свои слова взмахом руки.

Он отпустил тормоза, и автомобиль рванулся вперед, задев женщину крылом. Покрышки взвизгнули на горячем бетоне, когда он почти вслепую направил «ниссан» к барьеру автостоянки, автоматически поднявшемуся при его приближении. Женщина, размахивавшая руками в бессильном гневе, вскоре исчезла в зеркальце заднего вида.

Лок свернул на север, к горам и пустыне за ними. Прочь из Феникса. Подальше от аэропорта – найдутся другие аэропорты.

Он присмотрелся к дорожным указателям. Через минуту он выехал на Блэк Каньон хайвэй – автостраду № 17. Городок Флагстафф находился в ста сорока милях к северу, там имелся аэропорт, обслуживающий внутренние рейсы. Достаточно для начала. Лок смотрел в зеркальце заднего вида. Он обильно вспотел, но температура тела и сердцебиение постепенно возвращались к норме. Чувство приподнятости, радостного возбуждения преобладало над потрясением от неожиданного нападения на него.

Кактусы мелькали вдоль дороги, словно указатели. Сзади не было видно автомобилей, преследовавших его или хотя бы ехавших с той же скоростью. Если повезет, то у него есть около получаса, прежде чем полиция поднимет вертолет для наблюдения за автострадой № 17 и другими дорогами, ведущими из города. Женщина-врач даст описание своей машины и описание его внешности. Не пройдет и получаса, и его опознают как Джона Лока, беглого преступника. А если они спросят медсестру у входа в палату Грейнджера, то понадобится еще меньше времени.

Пригороды уносились прочь по обеим сторонам автострады. Перед немногочисленными коттеджами и бунгало переливались павлиньи хвосты водяных капель, фонтанирующих из разбрызгивателей. Самолет спускался к аэропорту Скай-Харбор, металл его фюзеляжа поблескивал на солнце. Горы постепенно расступались перед машиной. Дорога начала подниматься вверх, к отрогам Нью-Ривер и пустыне Сонора. Феникс превратился в отдаленный мираж, окутанный дымкой утренней жары.

Лок начал вглядываться в разреженный воздух пустыни, выискивая приближающуюся точку – полицейский вертолет. Он осознал, что ему придется очень скоро избавиться от машины, и вздрогнул при этой мысли. Пустыня неожиданно стала более реальной, наваливаясь своей тяжестью на кондиционированную коробку маленького «ниссана». Нужно подыскать себе другой автомобиль, и побыстрее.

Часть вторая
Капитал

«Капиталистический класс отдельной страны не может в целом выйти за ее пределы».

Карл Маркс, «Капитал»

10. Форма бегства

– Хорошо, хорошо, – пробормотал Тургенев. – Великолепно, Иван, и поблагодари Такиса от моего имени.

Он откинулся на спинку вращающегося кожаного кресла, наблюдая за дымком, поднимавшимся от кубинской сигары, лежавшей в ониксовой пепельнице.

– Детали я оставляю на твое усмотрение. Не жарковато ли в Афинах в это время года? Ах так… – он немного посмеялся за компанию с собеседником, исполнительным директором компании «Грейнджер–Тургенев» в Греции. – О'кей, скоро я перезвоню тебе.

Положив трубку, он взял сигару и глубоко, удовлетворенно затянулся. Он чувствовал присутствие своего отражения в зеркале, занимавшем большую часть противоположной стены. Находясь в приятнейшем расположении духа, он улыбнулся отражению и даже испытал искушение подмигнуть себе. Афинская операция обернулась неожиданным успехом. Проект греческого правительства по доставке русского газа в Афины через газопровод в Болгарии, на семьдесят процентов финансируемый Европейской комиссией в Брюсселе, безнадежно отставал от графика. Чтобы избежать штрафных санкций по контракту, русские подрядчики предложили увеличить свою долю в проекте. Это составляло почти шесть процентов от общей цены, – возможно, пятьдесят миллионов долларов для «Грейнджер–Тургенев», для его компании. Кроме того, напомнил он себе, Греция оставалась его личным окном в Европу для получения многих миллионов долларов, которые можно будет выкачать из ЕЭС в течение следующих нескольких лет. Одна Греция будет приносить двадцать миллионов ежегодно ближайшие пять лет… Возможности получения прибылей были головокружительными.

Тургенев отложил сигару и протер глаза, затем вернулся к изучению отчетов, оставленных на его столе. На этой неделе он ожидал прибытия делегации ведущих политиков из республик Центральной Азии – Казахстана, Туркмении, Узбекистана и Азербайджана. Жизненно важная встреча. Газовые и нефтяные месторождения вокруг Каспийского моря назывались новым Персидским заливом. Добыча газа в Западной Сибири постепенно уменьшалась, ему приходилось заблаговременно обеспечивать позиции в Центральной Азии и Закавказье. Сооружение терминалов и газопроводов в сотрудничестве с «Шевроном» и другими ведущими мировыми компаниями было призом, превосходящим всякое воображение…

И находящимся в пределах досягаемости. Он сжал в кулак пальцы правой руки, словно разминая их, разжал их, снова сжал и продолжал выполнять это несложное упражнение, изучая отчеты. Компания «Грейнджер Текнолоджиз», которая перейдет к нему через несколько дней, в крайнем случае – через пару недель, являлась ключевым звеном в его стратегии. Грейнджер-младший должен был отступить в сторону – Тургенев зашипел сквозь зубы, вспоминая Билли в тот последний вечер в Мэриленде: потного, виноватого, дерзкого от отчаяния. Билли следовало продать ему свою долю или, как минимум, согласиться, что центральноазиатский проект станет их будущим – общим будущим – на следующие двадцать пять лет. Но Билли не понимал этого, не соглашался с очевидными фактами… Бедный Билли.

Тургенев закончил чтение. План был разработан четко и нацелен на максимальный эффект – даже в разделе устранения Билли Грейнджера и фактического приобретения компании. Финансирование, стратегия… и убийство. Смерть Билли была примером ведения бизнеса другими средствами. Он улыбнулся про себя, сознательно исказив цитату из фон Клаузевица.

Против всего этого Лок был обычной мухой, жужжавшей за стеклом его кабинета, безвредной неприятной деталью будней, вроде надоедливого нищего на улице.

Рука Тургенева прошлась по бумагам, стряхнув маленький серый столбик сигарного пепла. Смерть сестры Лока, разумеется, была неизбежной. Если бы не удалось убрать Билли в сжатые сроки и представить убийство как совершенное с целью ограбления, проблему устранения пришлось бы решать в течение еще некоторого времени после той ночи. Таким образом, оказавшись рядом с Билли, Бет автоматически поставила себя в опасное положение. Запоздалый всплеск угрызений христианской совести из-за героина решил судьбу Билли, – впрочем, как и необходимость направить «Грейнджер Текнолоджиз» на выгодную разработку нового нефтегазоносного региона в Центральной Азии. Тургенев был просто обязан тем или иным способом получить контроль над американской компанией к моменту прибытия делегации. Только в этом случае он мог выдвинуть целый пакет предложений, единую программу, способную перевесить щедрые посулы других консорциумов.

В конечном итоге отпадет нужда и в героиновой подпитке… но это время еще не настало. Контрабанда ученых-ядерщиков и инженеров в Иран и Ирак тоже вскоре окажется ненужной. Однако сейчас она обеспечивала ему присутствие и рычаги давления на Среднем Востоке, способ вести дела с теми правительствами, от которых дистанцировался Запад.

Тургенев взглянул на часы. Было около полуночи. Женщина приехала гораздо раньше и теперь ожидала его, словно наложница в гареме. Он усмехнулся. Пора спатиньки… Наклонившись, он поднял листок факса, упавший на пол там, куда он небрежно бросил его полчаса назад. Листок свернулся в трубку. В факсе сообщалось о бегстве Лока из клиники Маунтин-Парк. Лок говорил с Ван Грейнджером и наверняка узнал все, что его интересовало. Это должно было бы рассердить Тургенева, но сейчас он пребывал в слишком благодушном настроении. Лок превратился в объект охоты на всей территории Соединенных Штатов. Он был прокаженным, изгоем, не имевшим пристанища. Когда его арестуют, – если полицейские смогут опередить людей Тургенева, – кто ему поверит? Он считался сексуальным маньяком и убийцей, его жертвой пала пятнадцатилетняя наркоманка, занимающаяся проституцией, чтобы удовлетворить свою растущую потребность в героине. Имелись даже свидетели. Лок никогда не выкарабкается на свет Божий…

…хотя его смерть, безусловно, была бы более простым решением.

Тургенев положил факс на стол и в последний раз мельком взглянул на печатные строчки. Люди Тяня, работавшие в одной упряжке с его собственными наемниками, не дадут Локу даже выехать из Аризоны. У них имелся регистрационный номер машины, ее описание, даже свидетельские показания человека, видевшего автомобиль на автостраде № 17, ведущей на север, в пустыню. Тем лучше.

Выключив свет в своем кабинете, Тургенев принялся тихо насвистывать. Несколько секунд он наблюдал за тусклыми огоньками системы безопасности и хлопьями снега, медленно падающими за окнами темной комнаты. Потом он закрыл и запер за собой дверь и поднялся в спальню по широкой лестнице с дубовыми перилами, изукрашенными искусной резьбой.

* * *

Доехав до Рок-Спрингс, Лок свернул с автострады № 17 на запад, к местечку под названием Бамбл Би. Пыль пустыни проносилась через весь городок, увлекаемая порывами легкого ветерка. Деревянные лавки, отель, жалкая пригоршня домов – все казалось высохшим от долгого пребывания на солнце. Даже изображенная над рестораном физиономия полковника Сандерса казалась старше и продубленнее, чем обычно. Гараж и заправочная станция соседствовали с «Жареными Цыплятами Кентукки» и большой вывеской главного магазина поселка, объявлявшей о том, что в наличии имеются джипы напрокат для туристов. Это было именно то, что искал Лок. Облегчение прокатилось по всему его телу, словно дрожь от приближающегося поезда метро.

Дорожный транспорт ограничивался парой грузовичков-пикапов и пыльным «олдсмобилем». Фигуры в джинсах и стетсоновских шляпах усиливали ощущение безвременья, словно местечко было обойдено годами так же бесповоротно, как и автострадой, соединявшей два штата. На западе и на юге торчали скалы, словно сломанные зубы в охристых песчаных деснах. Неизменные кактусы сагуаро и сосновые рощи затемняли склоны гор на севере.

Тело Лока дрожало от нервного напряжения, когда он вышел из автомобиля в удушающую жару, словно в недра раскаленной печи. От пыли першило в горле, пыль скрипела на зубах. Ветерок казался дуновением из открытого сталеплавильного горна, но, даже несмотря на это, испарина, проступившая у Лока на лбу, была холодной. Каким бы мумифицированным ни выглядело это местечко, люди в нем все же читали газеты, смотрели телевизор и слушали радио. Лок припарковал автомобиль в тени старого трейлера, стоявшего за гаражом. Облезлый кузов надежно заслонял «ниссан» от взглядов с улицы. Вытащив спортивную сумку, Лок запер дверцу, потом бросил ключи на пыльную сухую землю и пинком отправил их под автомобиль. Затем он направился к магазину, поглядывая вокруг с беззаботностью, наигранность которой чувствовал даже он сам. Лок кивнул старику, примостившемуся на жестком стуле в глубине деревянной веранды. Пыль поскрипывала под туфлями: городская обувь, городской костюм. Лок прочистил горло и вошел в относительно прохладное помещение магазина, где стоял запах затхлости. Время перевалило за полдень. Лок смертельно устал от откровений в жаркой больничной палате и чувства неопределенности.

– Доброе утро.

Владелец магазина, одетый в вельветовую рубашку и джинсы – его выпирающий живот разделялся пополам узором рубашки над поясом, – молча изучил его взглядом, а затем спросил:

– Чего это ты оставил машину в таком укромном уголке?

– Я, э-э… просто не хотел, чтобы она торчала на дороге, – неловко ответил Лок. – Я хотел взять напрокат джип, съездить на экскурсию в пустыню.

– Джипы у нас имеются. Ты сам из Феникса?

– Проездом. Моя жена лежит там в клинике. Аппендицит. С ней все в порядке, но мне неохота околачиваться вокруг без дела, пока ее…

– Я не твой отец, паренек, ты не обязан мне ничего объяснять. Хочешь получить джип – могу сдать напрокат. У тебя есть одежда для пустыни, сапоги?

В испытующем взоре хозяина лавки мелькнуло оживление. Никакой подозрительности, обычное любопытство при виде приезжего чудака из города да, может быть, завуалированное презрение.

– Все, что тебе понадобится, можешь найти здесь, – продолжал он, и предвкушение наживы заблестело в его выцветших голубых глазах. Его рука осторожными движениями ласкала седеющую бороду, словно доила корову. Лок был рад его деловитости, его готовности нагреть руки на городском пижоне, выглянувшем на солнышко для познавательного, но безопасного путешествия по пустыне.

– Ты должен заполнить страховку. У меня есть бланки, – добавил хозяин, сопровождая Лока к стойке перед окном, выходившим на автостоянку и заправочную станцию. На прилавках лежали охотничьи ружья и пистолеты, кожаные сапоги, плотные рубашки, ножи. Лок тщательно следил за своим дыханием. Место было похоже на пещеру из восточных сказок.

– Хочешь выписать охотничью лицензию, парень?

– Было бы очень кстати.

– Ты стреляешь достаточно хорошо, чтобы не поранить себя или кого-нибудь еще?

Лок кивнул. Владелец магазина разложил перед ним бланки аренды автомобиля, формы для страховки, охотничью лицензию. Лок вынул свой паспорт и сразу же столкнулся с удивленным взглядом бородача.

– Ты что, собираешься удрать из страны с моим товаром? – спросил тот.

– Только если встречусь с индейцами, – Лок натянуто улыбнулся, и новый приступ напряжения обручем стянул его голову.

– Эти городские парни! – владелец магазина громко фыркнул. – Иди, выбери себе подходящую одежонку и ружьецо, пока я буду возиться с твоим паспортом. Как вы говорите – экономия времени.

Он водрузил на нос очки в проволочной оправе и стал рассматривать паспорт, выглядевший подозрительно новым – во всяком случае, так казалось Локу. Паспорт был на имя Джеймса Лоуренса, жителя Балтимора, занимавшегося рекламным бизнесом.

– Приехал в отпуск? – услышал Лок.

– Родственники моей жены живут в Фениксе, ушли здесь на пенсию.

– А, понятно.

Лок выбрал две рубашки и пару джинсов с полок, попробовал натянуть сапоги. Затем он изучил стеклянную витрину с пистолетами. Там был «смит-вессон» калибра 0.459 – оружие, которым он пользовался на полевых заданиях. Ружья и винтовки стояли на стойке возле окна.

– Тут у тебя балтиморский адрес, а какой адрес в Фениксе?

Лок назвал фальшивый адрес на Кэмел-роуд, и бородач принялся писать. Сам Лок предпочел бы автоматическую винтовку М-16, но он знал, что, будучи гражданским лицом, должен выбрать нечто более похожее на оружие для охоты. Он протянул руку, осторожно прикасаясь к каждому из ружей по очереди. Купить одно из них означало заключить некую сделку с реальностью, перейти грань, из-за которой не будет возврата.

В ассортименте имелся первый безмагазинный карабин Рюгера, выглядевший так, словно он хранился здесь со времени своего изобретения. Хорошее оружие, но точность боя сохраняется лишь на небольшом расстоянии. Лок выбрал другой «рюгер», винтовку «мини-14», на которую можно было установить телескопический прицел, и сменные магазины вместимостью до тридцати патронов. Магазин на десять патронов показался ему оптимальным вариантом, учитывая вес оружия. Ружья он проигнорировал.