Текст книги "Огонь"

Растерянные взрослые собрались в спальне Марсденов. Дана сосредоточенно пристегивала кобуру, Фиби кусала губы, Маргарет, прижимая руки ко рту, молча стояла у стены, ее муж с редкостной целеустремленностью пинал ногами мебель. Фокс предложил еще раз обыскать дом, более тщательно. Он с ужасом думал, что этот психопат вполне мог наплевать на собственный психологический портрет, удавить обоих мальчишек и спрятать. А может, он просто выманил их из дома и… И что? Что он вообще собирается делать?

Внезапно картина на стене взорвалась снопом искр. Следом забил огненный фонтан из торшера, завернулся в пламя абажур настольной лампы, причудливым алым цветком раскрылись брошенные в углу газеты.

– Пожар! – шепотом вскрикнул сэр Малькольм, вцепился в жену и потащил ее к дверям.

Огненная змейка стремительно рассекла наискось занавеску на окне, и пережженная тонкая ткань разделилась: нижняя половина трепещущим дымным крылом спланировала на пол, верхняя – широким огненным потоком взлетела к потолку, воспламенив массивный карниз. Затем пламя бросилось вниз, охватывая окно искрящейся неровной рамой, перепрыгнуло на ковер.

Малдер схватился за первое, что попалось под руку, – купальное махровое полотенце —

и хлестнул по стене, пытаясь сбить пламя. Полотенце факелом вспыхнуло в руках. Фокс, ахнув, выронил его, потянул к себе покрывало, принюхался и беззвучно выругался.

– Топливо! – крикнул он Скалли. Тяжелое кресло в углу заворчало и окуталось дымом. Алые язычки заметались по обивке.

– Он, похоже, пропитал этой дрянью весь дом!

Широкая семейная кровать Марсденов и наполовину сдернутое с нее покрывало занялись почти одновременно. Призрак шарахнулся в сторону.

– Уходите все! Выбирайтесь из дома! Немедленно! Попробуйте найти огнетушитель!

– А дети?

– О детях я позабочусь.

– Малдер, ты уверен, что справишься самостоятельно? – Дана не хотела оставлять приятеля одного.

– Я еще не все на свете забыл.

– Тогда достань пистолет, – дружески посоветовала она напарнику.

С оружием в руках Фокс, осторожно ступая, поднялся по лестнице. Пересек площадку, рывком бросился за угол, одним взглядом охватив замкнутое пространство, и тут же обернулся, целясь перед собой. Никого. Малдер медленно двинулся вдоль стены. За одной из дверей ему послышались детские голоса.

– Майкл! Джимми! – неуверенно позвал он.

В дверь тут же забарабанили изнутри. В детском крике трудно было различить отдельные слова, Фокс разобрал только «выпустите» и «это нечестно». Слава Богу, пламени в комнате, кажется, не было.

Он схватился за дверную ручку. Та свободно провернулась вокруг оси, не зацепив язычок. Замок был сломан, дверь заклинена. К счастью, открывалась она внутрь. Фокс с размаху ударил в нее плечом раз, другой…

И спиной почувствовал, что в коридоре он уже не один.

На площадке стоял молодой парень. Только черты лица отдаленно напоминали прежнего скромного и застенчивого водителя-сторожа. Сесил Лайвли стоял, гордо откинув голову. В его осанке читалась непробиваемая уверенность в себе. И явственно ощутимая угроза.

Специальный агент Малдер вскинул пистолет, прицелился…

– Пора звонить 911 – подмигнул ему Сесил.

И жестом заправского фокусника прищелкнул пальцами в воздухе.

Четыре маленькие картины, висящие в простенках между окнами, одновременно рассыпались фейерверком. Золотые искры четырьмя шипящими облаками зависли посреди коридора. Затем то, которое клубилось перед поджигателем, уплотнилось, растянулось до потолка и гудящей стеной пламени двинулось к Малдеру.

Мгновенно потеряв контроль над собой, Фокс инстинктивно длинным прыжком бросил себя в противоположный угол. Пистолет отлетел в сторону. Спецагент уткнулся в стену и скорчился на полу, прикрывая голову.

Лайвли несколько секунд постоял, глядя на червяка, ползающего перед лицом неодолимой силы огня. Может, поджечь его самого? Хотя бы пиджак? Или наоборот, ботинки? Ну да Бог с ним, не стоит труда. Сесил медленно провел рукой в воздухе, мысленно опуская шлагбаум, и, повинуясь его жесту, паркет пересекла шипящая полоса пламени, запершая лежащего человека в дымном квадратном закутке. Сесил скорчил надменную гримасу, затем повернулся и неторопливо вышел.

Где-то в доме была Маргарет. Его Маргарет. Где-то прятался сопляк, имевший наглость называться ее мужем. И еще две женщины. Никуда они не денутся – во всяком случае, пока мальчики заперты наверху. Что ж. Можно немножко поиграть в прятки.

Скалли выбрала для себя пост у входной двери. И не ошиблась. Поджигатель вышел прямо на нее. Он, не торопясь, спускался по парадной лестнице, подчеркнуто медлительно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку. Казалось, он следит за собой со стороны и получает наслаждение от каждого своего движения.

– Ни с места! – скомандовала Скалли, автоматически становясь в стойку. Дуло пистолета смотрело поджигателю в голову. – Я агент ФБР.

– Ты в меня не будешь стрелять, – сообщил сумасшедший. Судя по выражению лица, он был совершенно счастлив встречей.

– Ни с места! – повторила женщина. Лайвли плавно вскинул руки над головой и картинно перепрыгнул на ступеньку ниже. Руки Даны дрогнули, но выстрела не последовало. Она начала пятиться к выходу.

– Вот видишь? – Лайвли продолжал спускаться. – Тебе уже пора было сообразить своими куриными мозгами, что даже одна-единственная искра с того места, где ты стоишь, превратит этот дом в факел.

Он сошел со ступенек и тем же неторопливым шагом пошел к Дане. Пальцы его зашевелились в воздухе, лицо исказилось. Скалли поняла: сумасшедший собирается напасть. Скорее всего, сейчас он просто решает, что именно поджечь – волосы или одежду. Если она догадалась правильно…

Когда парень поравнялся с дверью на кухню, оттуда вынырнула Фиби Грей. Точным движением она плеснула в лицо поджигателю прозрачную жидкость из жестяной банки. Парень вскрикнул. Согнулся. Затряс головой.

– Назад, Скалли! Это топливо! – Фиби скользнула мимо Сесила и вместе с Даной выскочила из дома.

Жидкость попала в глаза и ноздри, вызвав невыносимую резь, обожгла на вдохе горло. На какое-то время Лайвли полностью утратил ориентацию. Чисто случайно он выбрался наружу, пошатываясь на заплетающихся ногах, и вслепую побрел по лужайке. Руки его судорожно подергивались, голова болталась, как индюшиная. Из-под кожи наружу, на свободу, рвался огонь.

Малдер, съежившись, лежал на полу. Над ним клокотало пламенное облако. Потолок был затянут плотной пеленой огня, перемалывающего штукатурку, краску, дерево, прогрызающего перекрытие и непрерывно утробно гудящего.

Сквозь ладони, плотно зажимающие уши, прорвался истошный детский визг. Мальчики! Запертые в горящем доме!

Бог знает, чего ему это стоило, но Фокс поднялся на ноги. Выпрямиться он так и не сумел – на высоте его роста бушевало пламя. К счастью, оно сосредоточилось в основном у потолка, но временами длинные языки рассекали пространство коридора в самых неожиданных направлениях. Призраку безумно хотелось опуститься на четвереньки и передвигаться ползком, но он не рискнул, памятуя о своих инициативных и чертовски упрямых коленях.

Пылающий обломок картинной рамы угодил по пальцам правой руки– Выругавшись, Фокс затряс обожженной рукой в воздухе. Вместе с болью пришла злость, и вдвоем им наконец удалось заставить спецагента шевелиться поэнергичней. Уголком сознания он сообразил, что чем быстрее он вызволит мальчишек, тем быстрее выберется отсюда и сам. Движимый отчаянием, он врезался плечом в дверь и вторым ударом сорвал ее с петель.

Дана, Фиби и перепуганные Марсдены топтались на лужайке, поглядывая то на дверь, то на вконец обезумевшего поджигателя. Из дома вывалился Малдер, таща под мышками примолкших мальчишек. Кажется, они уже приноровились к такому способу передвижения. Родители сгребли их в объятия еще до того, как Фокс успел поставить спасенных на землю.

Лайвли винтом закружился на одном месте и внезапно вспыхнул. Пламя с торжествующим ревом охватило его тело.

– Меня сжечь нельзя! Нельзя сжечь огонь огнем! – прохрипел он.

Живой факел рухнул на землю, продолжая выкрикивать неразборчивые слова, в которых мешались боль, недоумение и росторг. Маргарет уткнулась в плечо мужа, прижимая к себе мальчишек.

Штаб-квартира ФБР

Вашингтон, округ Колумбия

Сентябрь 1993

Жизнь вошла в привычную колею. Малдер на два дня по уши зарылся в бумаги и почти не выходил из родного подвала. Объяснял он – главным образом себе – свою беспримерную усидчивость тем, что начальство недвусмысленно намекнуло: необходим подробный и красивый отчет 6 совместной акции ФБР и Скотланд-Ярда. У Даны же, напротив, обнаружилось множество занятий на свежем воздухе или требующих передвижения по городу. При встречах она разговаривала с Призраком мало и исключительно доброжелательно.

А на третий день, забежав около двух часов пополудни за материалами по старому делу о клоне «Евы», Скалли напарника в кабинете не обнаружила. Она внимательно обвела глазами комнату и задумчиво опустилась в кресло.

За спиной с громким щелчком отворилась дверь.

– Может, пойдем пообедаем? – не поздоровавшись, предложил Фокс. – Я тебя не напугал?

– А где Фиби?

– Не знаю, – он плюхнулся в кресло напротив.

– Не знаешь, – хмыкнула Дана. – Она не звонила?

– Нет, – Фокс крутанулся вместе с креслом. – Только прислала вчера вот эту кассетку.

Подброшенный пластиковый прямоугольник перекувырнулся в воздухе и плашмя упал на ладонь Малдера.

– И что на ней записано?

– Не знаю.

– Ты не слушал?

– Нет.

– Разве тебе не интересно?

– Ставлю десять к одному, что "здесь – не танцевальная мелодия.

Малдер снова подбросил кассету в воздух, поймал и аккуратно положил на угол стола.

– Ну что – пойдем обедать?

«Дополнение по делу Сесила Лайвли. Дело заведено агентом Малдером. Обвиняемый в совершении поджогов и убийств Сесил Лайвли, подданный британской короны, в крайне тяжелом состоянии доставлен в Бостонскую больницу Френсиса Даунинга с ожогами третьей степени по всему телу. Состояние больного заставило вызвать к нему военного медика, специалиста по ожоговым поражениям. Вызванный охарактеризовал этот случай как чудо – не только потому, что пострадавший выжил, но и потому, что кожный покров больного необычайно быстро регенерирует. Обвиняемый содержится в специально подготовленном помещении под тщательной охраной. По настоянию агента Малдера, лаборанты удалили из комнаты все материалы, способные гореть. Содержание обвиняемого до суда под стражей именно в таких условиях представляется абсолютно необходимым…»

Больница Френсиса Даунинга

Бостон, штат Массачусетс

Сентябрь 1993

Старшая медсестра ожогового отделения Бостонской больницы впервые сталкивалась с подобными мерами предосторожности. Стены палаты, где содержался арестованный пациент, были обиты специальным негорючим пластиком, дверь заменили на бронированную, в окна вставили решетки. Сестру тщательнейшим образом инструктировали какой-то мрачный пожарник и невероятно нудный агент службы безопасности. Основной смысл инструктажа сводился к одному: в случае чего она должна немедленно покинуть палату и поднять тревогу. Кроме того, ее предупредили, что перед каждым посещением больного она обязана переодеваться в специальный халат из огнеупорного материала – даже если собирается зайти всего на минутку. По стенкам развесили добрый десяток огнетушителей. Кстати, ключей от палаты не было ни у одного врача. Любой из них, чтобы войти, вынужден был обращаться к вооруженному охраннику, дежурившему у дверей.

Все эти ухищрения казались по меньшей мере чрезмерными. Пациент, по жизненным показаниям, содержался в барокамере, открыть которую изнутри просто невозможно. Даже для того, чтобы задать ему дежурный вопрос о самочувствии, медсестре приходилось включать вмонтированный внутри бокса микрофон. Собственно, спрашивать о чем-либо надо было исключительно ради проформы – в истории болезни были зафиксированы ожоги третьей степени со стопроцентным поражением кожи головы и мягких тканей. Непонятно было, как в этом теле могла теплиться хоть какая-то жизнь.

Сестра нажала кнопку микрофона и наклонилась над стеклянным окошком барокамеры:

– Вам что-нибудь нужно от нас, сэр? Обугленная голова слегка повернулась на подушке. В черной корке образовалось два провала – глаза. Затем шевельнулись обгоревшие губы, и возник третий провал – чернота рта в черноте лица. То, что должно было быть трупом, четко ответило на заданный вопрос:

– Сигаретку. Умираю – хочу курить. Сесил Лайвли растянул сгоревшие губы в улыбке.