Текст книги "Безумнее всяких фанфиков"

Глава 22. Обещания

В среду пятого июля туристы из Даунерс-Гроув проснулись пораньше, готовясь отправиться домой. Им предстоял долгий путь в две тысячи миль, но после утомительных уговоров Тофер убедил друзей сделать крюк еще миль в сто, чтобы навестить Кэша Картера в Финиксе, штат Аризона.

Семь часов спустя микроавтобус прибыл в Финикс и въехал на парковку центра ухода за больными «Солнечное небо» по адресу Грант-стрит, 778-С. Тофер вылез из машины и прошел несколько шагов, прежде чем понял, что рядом никого нет.

– Вы идете? – спросил он друзей.

– Мы согласились приехать в Финикс, но идти к нему не обещали, – сказала Мо.

– Он ведь извиниться хочет, – возразил Тофер.

– Пусть письмо пишет, – отрезал Сэм. – Не хочу его видеть.

– Но ведь он разрушил барьеры между нами, помните? – сказал Тофер.

– Он все равно нас предал, – возразил Джоуи. – Хочешь побыть добрым самаритянином – пожалуйста, но мы ему ничего не должны.

Больше Тофер не спорил. Увидеться с актером он хотел только потому, что и сам наговорил лишнего. Извинения пойдут на пользу им обоим.

– Ладно, ладно, – сказал он. – Возьмите ключи и не выключайте двигатель, чтобы не перегреться. Постараюсь побыстрее.

Тофер оставил друзей в машине и по каменистой дорожке направился в центр. Вестибюль был очень чистый и отделан в мягких, светлых тонах. Тофер обратился к медсестре за стойкой:

– Я пришел навестить Кэша Картера.

Сестра ввела что-то в компьютер, но ничего не нашла.

– Простите, но таких пациентов у нас нет, – сказала она.

– Да, извините, он, наверное, здесь под именем Томас Хэнкс, – поправился Тофер.

– Ах да, он в палате 828, – сказала сестра. – Я вас пропущу.

Она нажала кнопку на стойке, и за ее спиной медленно открылась огромная стеклянная дверь. Тофер между тем оглядывал вестибюль. В углу он заметил многочисленную семью со священником. Все они почему-то плакали, а священник, видимо, их успокаивал. В другом конце вестибюля другая семья собралась вокруг древнего старика в инвалидной коляске. Они пытались с ним разговаривать, но старик только молча смотрел прямо перед собой, будто у него была болезнь Альцгеймера.

– Извините, – позвал Тофер сестру. – А что у вас тут за реабилитационный центр такой?

– Это не реабилитационный центр, а хоспис, – сказала она. – Проходите, пожалуйста. Налево в конце коридора, нужную комнату найдете по правую сторону.

– Спасибо, – пробормотал Тофер.

Он двинулся по коридору, размышляя, правильно ли его друзья поступили, что остались в машине. Что Кэш вообще забыл в хосписе? Пришел навестить больного друга или фаната? Если да, зачем обманом убедил их приехать? Зачем солгал, что лечится?

Тофер вошел в палату 828, но Кэша нигде не было. На кровати спал очень худой и хрупкий юноша, которого Тофер видел впервые в жизни. Под глазами у юноши были темные круги, а сам он был подключен к нескольким аппаратам и к капельнице. Кто бы он ни был, жить ему явно оставалось недолго. Тофер тихо бродил по комнате, ожидая Кэша. Прошло двадцать минут, но тот всё не появлялся.

– Ты пришел.

Тофер посмотрел на кровать и увидел, что пациент проснулся. Он смотрел на Тофера со слабой улыбкой, едва приоткрыв глаза. Юноша явно его знал, а вот Тофер юношу – нет.

– Я не знал точно, получил ли ты мое сообщение, – сказал юноша мягко. – Я очень рад тебя видеть.

До Тофера вдруг дошло, кто этот пациент, – просто узнать его было невозможно.

– Кэш? – спросил он. – Что с тобой случилось?

– С прошлой субботы стало хуже, – ответил актер. – Когда я вас оставил, туристы довезли меня до Флагстаффа. Я искал аптеку, но потерял сознание и очнулся в какой-то больнице. В понедельник меня перевели сюда. Из всех хосписов для меня хватило места только здесь.

– Но почему? – спросил Тофер. – Ты болен?

– У меня глиобластома, – сказал Кэш. – Красивое название для рака мозга.

Тоферу показалось, что комната стала кружиться у него перед глазами, и он поскорее сел в кресло у изножья кровати. Ему пришлось вцепиться в кресло со всей силы – он как будто оказался на американских горках без ремня безопасности.

– Рак мозга? – потрясенно переспросил он.

– Прости, что рассказываю так, – сказал Кэш. – Вот они, проблемы человеческие, да?

– Ты только узнал?

Актер виновато отвернулся и покачал головой.

– В апреле у меня стала очень сильно болеть голова, – объяснил он. – На съемки пришел врач и посоветовал мне сделать томографию. Мы задерживали сроки, и продюсеры не дали мне больничный, чтобы этим заняться. В мае, когда мы закончили снимать сезон, я наконец сделал МРТ. В стволовой части мозга у меня нашли опухоль размером с виноградину.

– И… и… И ты начал ее лечить?

– Вариантов было не так много, – ответил Кэш. – Делать операцию было опасно – она могла повлиять на мою речь, а ты знаешь, как я люблю болтать. Другие методы лечения могли парализовать меня или ухудшить память, что тоже не очень весело. Невролог сказал, что, если ничего не предпринять, у меня есть три месяца, и я решил просто прожить их как следует.

– Стой, – перебил его Тофер и собрался с мыслями, прежде чем задать вопрос, на который не хотел узнать ответ: – Так значит, ты… ты… умираешь?

Актер тяжело вздохнул.

– Да, – ответил он.

Тофер закрыл глаза и замолк. Он не хотел верить, что это правда, но слишком многое за всю прошедшую неделю стало обретать смысл.

– Так все это поведение… пьянки, вечеринки, курение, танцы, нарушение закона… Всё, за что тебя осуждали… Ты просто…

– Пытался испить жизнь до последней капли, – договорил Кэш.

– И ночь на концерте, и утро после, и все эти странные перепады настроения, головные боли, мармеладные мишки, оксиконтин в рюкзаке…

– Симптомы и лекарства, – подтвердил Кэш. – Я же сказал, всё не так, как кажется.

Тофер все понял, но легче от этого ему не стало. Он пытался храбриться ради Кэша, но сопротивляться отчаянию было невозможно.

– И сколько тебе осталось? – спросил он.

– Теперь уже несколько дней, – ответил Кэш. – В воскресенье мне снова сделали МРТ, и оно показало, что рак распространяется и быстро растет. Опухоли как «Старбаксы» – уже на каждом углу.

– Но если ты так болен, зачем тогда поехал с нами? – спросил Тофер. – Зачем тратить последние дни на каких-то незнакомцев? Наверняка перед смертью у человека найдутся дела получше.

Актер улыбнулся – он надеялся, что Тофер спросит об этом.

– У меня в рюкзаке черная папка, – сказал он. – Открой ее.

Тофер обнаружил рюкзак на другом кресле у кровати. Он вытащил оттуда папку и увидел в ней десятки писем, адресованных Кэшу. Некоторые были написаны от руки, некоторые распечатаны. Тофер не понял, что в них такого важного, пока не узнал собственный почерк и до него не дошло, что все эти письма – от одного и того же человека.

– Черт возьми, – пробормотал Тофер. – Это же всё от меня… Ты сохранил все письма, что я тебе писал…

– Честно, всё не так жутко, как выглядит, – усмехнулся Кэш. – Девять лет назад, когда сериал только начался, ты стал первым, кто в письме назвал меня по имени, а не доктором Конфузером. Ты не делал вид, что в сериале все взаправду, не притворялся, что я не актер, выполняющий свою работу, а кто-то другой, ты никогда ни о чем меня не просил. Просто благодарил меня за труд и говорил со мной как с человеком – а такое редко бывает. Тебе было всего восемь, когда ты написал это письмо, а мне было всего двенадцать, когда я его получил. Но оно значило для меня все. Я подрядил компанию и вебсайт, которые занимались моей почтой, следить, напишешь ли ты еще что-нибудь. Было приятно знать, что кто-то на свете понимает – я всего лишь ребенок, а не эксперт по квантовой физике.

– Я не знаю, что сказать, – ответил Тофер. – Я даже не помню, как писал некоторые из этих писем.

– Да я был тебе почти как психотерапевт, – рассмеялся Кэш. – Ты после каждой серии «Чудо-ребят» писал мне и рассказывал, как сильно она тебе понравилась. Ты написал мне в тот день, когда познакомился с Джоуи, Сэмом и Мо, и рассказал, как же здорово найти таких хороших друзей. Ты написал мне, когда твой отец впервые получил работу в другом штате, и рассказал, как тебе от этого грустно. Ты написал мне, когда твоему брату диагностировали церебральный паралич, и рассказал, как тебе было страшно. Ты написал мне в свой первый день в старшей школе и рассказал, как волновался тогда. Ты написал мне в начале выпускного года и рассказал, как боишься, что не станешь отличником. Ты всегда рассказывал обо всем так подробно, что казалось, я рядом с тобой! Только благодаря твоим письмам я чувствовал себя обычным ребенком.

Тофер перевернул последнюю страницу в папке и нашел письмо, которое написал актеру в ночь перед поездкой.

– А потом я пригласил тебя поехать с нами в тур по стране, и ты согласился, – сказал он.

Актер мягко кивнул.

– Я должен был попрощаться, – ответил он. – Знаешь, в каждом своем письме ты благодарил меня, приписывал мне свою собственную храбрость, но мне кажется, что именно ты все это время придавал мне сил. В индустрии, где знаменитостей рвут на части ради развлечения, на съемочной площадке, где мной командовали люди, которым не было до меня большого дела, у меня был ты – человек, который вдохновлял меня, и благодаря тебе все это того стоило. Ты был моим героем так же, как и я был твоим.

Услышав это, Тофер вдруг увидел всю свою жизнь в совершенно новом свете. Все, через что он прошел, внезапно обрело куда больший смысл и уже не казалось мелочью. Тофер поверить не мог, что стоит на смертном одре кумира своего детства и что оказался так важен для него. При мысли об этом Тофера захлестнули чувства, справиться с которыми при актере он просто не мог.

– Мне нужно найти остальных, – сказал он. – Они парковали машину и, наверное, потерялись. Я сейчас вернусь.

Тофер выбежал из палаты и помчался к парковке как сумасшедший. Друзья обрадовались, завидев его, но досадовали, что ждать пришлось так долго.

– И ста лет не прошло, – буркнул Джоуи.

– Да уж, я чуть со скуки не померла, – заявила Мо.

– Ты с Кэшем поговорил? – спросил Сэм.

– Да, – выдохнул Тофер. – Знаю, вы не хотите его видеть, но вам правда нужно зайти.

– Ни за что, – отрезала Мо.

– Мы не передумаем, и не надейся, – сказал Джоуи.

– Давай просто поедем уже? – предложил Сэм. – Нам еще столько надо…

– КЭШ УМИРАЕТ! – выкрикнул Тофер.

Все чувства, которые он сдерживал до того, вырвались наружу водопадом. Только теперь, произнеся это вслух, он понял, что все взаправду. Тофер привалился к двери микроавтобуса, сполз на землю и разрыдался. Друзья выскочили из машины и подошли к нему с опаской, как к раненому зверю.

– Тофер, это у тебя шутки такие? – спросил Сэм.

– Нет, – всхлипнул он. – Кэш все это время был болен, а мы даже не знали! Он просто делал вид, что все нормально! Он не плохой, у него рак мозга! Поэтому он так себя вел! Мы для него очень важны, гораздо больше, чем думали, а мы чуть не уехали домой, даже не проведав его!

Друзья никогда не видели Тофера таким. Они знали, что он говорит всерьез, и восприняли новость так же. Осознать правду было сложно, но чем дольше они думали об этом, тем лучше понимали, что и почему происходило в последние дни.

– Поверить не могу, – сказал Сэм.

– Нам нужно к нему, – добавила Мо.

– Тофер, покажешь, куда идти? – спросил Джоуи.

Собравшись с духом, Тофер провел друзей в центр и по коридору в палату 828. Друзьям хватило одного взгляда на актера, чтобы понять, что Тофер говорил правду. И хотя они уже знали, что случилось, сдерживать эмоции так, как Тофер, они не смогли.

– Ой, незачем уж прямо так меня жалеть, – сказал Кэш. – Во мне столько морфина, что стадо слонов уложить можно. Могло быть гораздо хуже.

– Почему ты нам не рассказал? – выпалила Мо.

Актер рассмеялся.

– Не обижайтесь, – сказал он, – но вам плохие новости сообщать не так-то легко. И кстати, извините, что я вот так выдал все ваши тайны. Я умираю, но это не значит, что я имею право вести себя как сволочь. Надеюсь, вы простите меня.

Теперь уже никто не решился упрекнуть его. Будто волшебный ластик одним махом стер все обиды на актера.

– Думаю, скажу за всех: ты прощен вдоль и поперек, – сказал Джоуи. – Да, мы были очень злы, но в конце концов только крепче сдружились. Так что нам стоит даже сказать тебе спасибо.

– Да и не то чтобы ты в чем-то солгал, – добавил Тофер. – В отличие от тех, кто клеветал на тебя. Все поняли всё не так. Когда ты собирался рассказать остальным?

– При жизни – точно не собирался, – ответил Кэш с лукавой улыбкой. – И это, кстати, обидно, потому что я был бы счастлив узреть лица этих кретинов, когда они узнают, что публично порицали парня с раком. Ох, как же они раскукарекаются! Насладитесь этим за меня.

– А почему сам не хочешь посмотреть? – спросил Сэм.

Актер тяжело вздохнул.

– Из-за этого массовая истерика станет только хуже, – сказал он. – Моя жизнь и без того всегда была слишком сумасшедшей, громкой и шумной. В кои-то веки я просто хочу тишины и покоя. И потом, когда весь мир тебя поносит, становится ясно, кто тебе на самом деле друг. Кроме вас мне никого больше не надо.

Мо чуть не захлебнулась в слезах.

– Мы можем для тебя что-нибудь сделать?

Она должна была спросить об этом, хотя все понимали, что сделать ничего нельзя. Но у Кэша действительно была к ним важная просьба, и он радовался, что может выразить ее.

– Да, пообещайте мне кое-что, – сказал он. – Пообещайте, что не станете тратить свою жизнь на то, чтобы угодить другим людям. Потому что иначе вы проснетесь однажды утром и поймете, что и не жили никогда. Мне пришлось усвоить этот урок на печальном опыте, и поверьте – вам такой судьбы не нужно.

Тофер, Джоуи, Сэм и Мо дали Кэшу свое обещание, и большего подарка от них он не мог и ждать.

– Хорошо, – сказал он и хмыкнул. – Значит, мое дело сделано.

Путешественники из Даунерс-Гроув твердо вознамерились остаться с Кэшем до самого конца. Они позвонили домой и сказали семьям, что вернутся на несколько дней позже, чем собирались. Обмолвились только, что встретили нового друга, который заболел и лежит в больнице, а они останутся с ним, пока его не выпишут. И совсем не устыдились, потому что, как научил их Кэш, лгать и не говорить всей правды – не одно и то же. К счастью, родители не стали возражать, потому что даже удар метеорита не смог бы заставить друзей покинуть актера.

Неделя шла, и с каждым днем Кэшу становилось все хуже. К четвергу он перестал чувствовать ноги. К пятнице – руки. К субботе перестал есть и пить. К воскресенью перестал говорить и открывать глаза. А затем, в понедельник десятого июля Кэш Картер вздохнул в последний раз и мирно скончался в очень тихой комнате в окружении новых друзей. Над собственной жизнью актер имел очень мало власти, но умер в точности так, как того и хотел.

С тех пор каждый раз, когда Тофер, Джоуи, Сэм и Мо вспоминали Кэша, он представлялся им не персонажем из сериала и не пациентом на больничной койке. Нет, они воображали, как актер за рулем глянцевого и блестящего «Порша»-550-Спайдер мчится по открытой дороге загробного мира и разыгрывает, развращает и уговаривает на всевозможные прегрешения всякого наивного ангела, какой попадется по пути. Таким Кэша Картера никто больше не видел, и именно такого Кэша Картера им всегда будет не хватать.

Глава 23. Доверие

Десятого августа, ровно через месяц после смерти Кэша Картера, Тофер, Джоуи и Мо сидели в своем любимом китайском ресторане в Даунерс-Гроув под названием «Вок-Котелок». На следующий день им всем предстояло разъехаться по колледжам, а потому друзья собрались отметить последний совместный обед перед расставанием и с нетерпением ожидали Сэма. Волновались они не просто потому что были голодны, но еще и потому что в этот день Сэм решил рассказать матери правду о своей трансгендерности. Все хотели поскорее узнать, как отреагирует Кэнди Рей Гибсон.

– Вот он, идет! – сказала Мо, завидев Сэма в окне. – Господи, я так волнуюсь, будто это мне самой пришлось признаваться, что я трансгендер!

– Только ты в такое время можешь перетянуть одеяло на себя, – фыркнул Джоуи.

Сэм вошел в ресторан и сел за столик. Друзья уже чуть ли не подпрыгивали от возбуждения и даже не стали здороваться, а сразу перешли к делу.

– Ну-у-у? – поторопил Сэма Тофер.

– Ну-у-у-у… – протянул Сэм, и друзья приникли поближе. – На самом деле все прошло лучше, чем я думал.

– Это же здорово! – обрадовался Джоуи.

– Не поймите неправильно, рыданий было много, – начал Сэм. – Но в целом мама восприняла новость довольно неплохо. Мне даже не пришлось объяснять, что вообще такое трансгендер – и на том спасибо. Судя по всему, в прошлом сезоне «Анатомии страсти» был транс, и моя мама вообразила себя знатоком на эту тему. Хотя вопросами она меня завалила – не из-за нее ли это все, вдруг я транс потому, что она плохая мать, могла ли она хоть как-то это изменить, бла-бла-бла. Но когда я заверил ее, что дело совсем не в ней, мама смирилась. Даже как-то слишком смирилась – заставила меня вместе с ней шесть раз переслушивать песню Леди Гаги «Я родилась такой».

– Сэм, это просто замечательно! – Мо обняла его. – Ты ведь всю жизнь этого дня боялся!

– Да, приятно наконец больше ничего ни от кого не скрывать, – согласился Сэм. – Я рассказал ей про клинику в Провиденсе, где собираюсь пройти первый этап гормонотерапии. Она хотела встретиться там со мной и за компанию пройти сеансик эстрогена. Пришлось объяснять, что это дело посерьезнее, чем забежать в салон красоты на маникюр.

Джоуи был просто счастлив за друга, но грусти скрыть не смог.

– Джоуи, все хорошо? – спросил Сэм.

– Конечно, – ответил тот. – Я очень за тебя рад. Жаль только, что со мной все не так просто.

– Ты до сих пор с отцом не разговариваешь? – спросила Мо.

– Ни слова за все время, – вздохнул Джоуи. – Но с мамой мы через день ходим обедать. Разводит какой-то театр – вечно в вуали и в солнечных очках, чтобы не дай бог никто из церкви ее не узнал. Приходится постоянно ей напоминать, что я все-таки просто гей, а не террорист какой-нибудь.

– Очень обидно, конечно, что отец тебя выгнал, но все-таки как же здорово с тобой жить! – сказал Тофер и обратился к остальным: – Джоуи очень помогает нам с мамой, присматривает за Билли. А по выходным печет самые вкусные на свете оладушки. Представляете, мама вчера его назвала своим сыном и даже глазом не моргнула.

– Спасибо, что позволили у вас остаться, правда, огромное, – ответил Джоуи. – Прямо отпуск какой-то получился. Билли славный парнишка, не то что эти нехристи, с которыми я раньше жил.

Друзья сидели прямо перед Мо, но она все равно звякнула ложкой о стакан, чтобы привлечь их внимание.

– У меня тоже некоторые новости, – объявила она. – Сегодня я ухитрилась убедить отца дать мне денег на Колумбийский.

– С ума сойти! – выдохнул Сэм. – Как тебе удалось?

– Надавить на жалость не вышло, поэтому я выбрала другой путь – шантаж! – гордо поделилась Мо. – Я ему пообещала, что если не согласится, то я когда-нибудь сдам его в дом престарелых с самыми разгромными отзывами на Yelp. И он уступил!

Все расхохотались и дали друг другу «пять».

– Молодчина, Мо! – сказал Тофер.

– Я тебя даже боюсь иногда, – признался Джоуи.

Мо одарила его злодейской ухмылкой, но затем погрустнела.

– Знаете, а ведь если бы не Кэш, я бы точно не решилась, – сказала она. – Весь день сегодня о нем думаю. Можете поверить, что уже месяц как его нет?

– До сих пор кажется, что его смерть мне просто приснилась, да и вся поездка тоже, – ответил Сэм. – Он был как худшая на свете Мэри Поппинс. Просто однажды возник из ниоткуда, уговорил нас на всякие ужасные поступки и как-то ухитрился изменить нашу жизнь к лучшему. К маме на завивку ходит одна женщина-медиум, и мы даже сходили к ней, просто на случай, если дух Кэша захочет что-нибудь передать.

– И что, он ответил? – спросил Тофер.

– Сначала нет, – продолжал Сэм. – Поэтому я попросил мадам Буффон, так зовут медиума, очень постараться связаться с ним. Она получила четкое послание, и думаю, оно от него.

Все в нетерпении придвинулись поближе.

– Ну? – поторопил Джоуи. – И что в нем?

– «Отвяжитесь, я трахаюсь с Мэрилин Монро», – ответил Сэм.

Они расхохотались так громко, что очень смутили остальных посетителей ресторана. Один этот грубоватый и пошлый ответ доказал им, что загробный мир существует. Только настоящий Кэш мог выдать подобное.

– Не хочу портить всем радость, но все же – кто-нибудь смотрел сегодня съемку с похорон Кэша? – спросила Мо.

– А чего они целый месяц-то тянули, чтобы выпустить запись? – удивился Тофер.

– Потому что съемку спонсирует «Canon», и новая камера у них выходит сегодня, – ответила Мо. – В общем, я смотрела, пока Дэмиен Циммер не завел траурную речь. Потом выключила. И, видимо, правильно сделала, потому что там еще после этого Кайли Триг пела «Ветер в моих крыльях».

– Больше похоже на казнь Кэша, чем на похороны, – пробурчал Джоуи. – И вообще, как человека, который после закрытия «Чудо-ребят» устроил всемирную голодовку, позвали петь на похоронах главного актера? Она и петь-то не умеет!

– Запись я не смотрел, но видел фото, – сказал Сэм. – И извините, конечно, но красная дорожка на похоронах – это просто убожество. Эми Эванс вот обязательно было заявиться на службу в шляпе Фаррелла? Неуважение как оно есть.

Все согласно покивали.

– Вечера среды уже не будут прежними, – вздохнул Тофер. – Но, может, стоит все равно созваниваться раз в неделю и начать какой-нибудь новый сериал, ну там «Доктора Кто» или «Сверхъестественное». Можно и Худу с Дави подсадить!

– Отличная мысль, – согласилась Мо. – И не забывай, на День благодарения мы все навестим Сэма в Род-Айленде, потом мы с ним вернемся сюда к вам на Рождество, а на весенние каникулы вы приедете ко мне в Нью-Йорк.

– Здорово, что ты решил остаться в Даунерс-Гроув, Джоуи, – сказал Сэм. – Встречаться на каникулах в Оклахоме было бы скучновато.

– И я тоже рад, – ответил Джоуи. – Мы с Тофером расширенное образование получим здесь, а потом переведемся в местечко посолиднее. Хорошо бы где-нибудь на Восточном побережье, чтобы поближе к вам, и встречаться будет проще.

Тофер оглядел друзей и улыбнулся им. Все они сдержали обещание, данное Кэшу, и за последний месяц многого достигли. Тофер надеялся, что актер, где бы он ни был сейчас, смотрит на них с гордостью. Впрочем, почти сразу из размышлений его вырвал телефон, зажужжавший в кармане.

– Мне звонит кто-то с кодом 323, – сказал Тофер. – Не знаете, откуда это?

– По-моему, из Лос-Анджелеса, – ответила Мо.

– Алло?

– Здравствуйте, это Кристофер Коллинз? – спросил мужчина на другом конце провода.

– Да, а это кто?

– Как же я рад, что наконец смог связаться с вами, мистер Коллинз. Я уже пару недель пытаюсь вас найти. Меня зовут Карл Вайнсток, при жизни Кэша я был его юристом.

– Здравствуйте, мистер Вайнсток, – ответил Тофер и прикрыл трубку ладонью, чтобы объяснить озадаченным друзьям: – Это юрист Кэша.

– Чего ему надо? – прошептал Джоуи.

Тофер пожал плечами.

– Чем я могу вам помочь?

– Надеюсь, я вас не отвлекаю, – сказал мистер Вайнсток. – Я исполняю последнюю волю мистера Картера и к концу недели должен завершить все дела. Он оставил вам некоторое имущество. Если завтра я прилечу в Чикаго, у вас найдется время встретиться?

– Конечно, – ответил Тофер и посмотрел на друзей. – Кэш мне что-то завещал.

– Надо же! – удивился Сэм.

– Вы не могли бы подсказать, как мне связаться с мистером Джозефом Дэвисом, мисс Самантой Гибсон и мисс Морико Исикава? – попросил мистер Вайнсток.

– Да они, собственно, сейчас здесь, рядом со мной, – сказал Тофер.

– А от нас ему что нужно? – спросила Мо.

– Прекрасно! – воодушевился мистер Вайнсток. – Им мистер Картер тоже кое-что оставил. Возможно, они могли бы присоединиться к нам завтра на встрече, если всем будет удобно?

– Сейчас спрошу, – сказал Тофер. – Сэм, когда тебя завтра нужно отвезти в аэропорт?

– После четырех, – ответил Сэм.

Тофер показал ему большой палец.

– Часов до трех мы завтра свободны, – сказал Тофер в телефон.

– Чудно, – ответил мистер Вайнсток. – Тогда я забронирую рейс сегодня вечером. Мой коллега в Чикаго позволит нам встретиться у него в офисе. Завтра я сообщу вам время и место, как только все уточню.

– Хорошо, – согласился Тофер. – Тогда до завтра.

Он повесил трубку. Друзья таращились на него так, будто только что посмотрели ужастик Хичкока без звука.

– И что это было? – спросила Мо.

– Похоже, Кэш нам всем что-то завещал, – ответил Тофер. – Его юрист хочет встретиться с нами завтра в Чикаго.

– Ух ты, – оценил Сэм. – Интересно, что он нам такого оставил.

– Надеюсь, не травку вроде той, которую он тогда заставил нас курить, – проворчала Мо.

* * *

В десять часов следующим утром Тофер получил сообщение от Карла Вайнстока со временем и местом встречи. Он переслал его друзьям, и в два часа они встретились на двадцать третьем этаже высокого офисного здания в центре Чикаго. Этаж принадлежал элитной фирме под названием «Мередит Браун и партнеры». Администратор проводил их в длинный и немного жуткий зал. Там с открытым чемоданчиком их ожидал Карл Вайнсток. Он оказался низкорослым и упитанным мужчиной с густыми усами.

– Большое спасибо, что согласились встретиться со мной так скоро, – сказал он и пожал всем руки. – Прошу, садитесь, я постараюсь надолго вас не задержать.

Тофер, Джоуи, Сэм и Мо сели за стол напротив юриста, а он выдал им по конверту из манильской бумаги. На всех конвертах были их имена.

– Прежде всего позвольте выразить соболезнования, – начал Карл. – Я работал с Кэшем с тех пор, как ему было всего двенадцать, и для меня и моих коллег последний месяц выдался тяжелым. Незадолго до смерти Кэш оставил каждому из вас доверительный фонд, чтобы оплатить обучение. Прошу, взгляните.

Все открыли конверты и застыли, потрясенные тем, сколько денег завещал им актер.

– Твою же мать, – выговорил Джоуи.

– Это… все… нам? – выдохнул Сэм.

– Да, – подтвердил Карл. – Мистер Картер не знал, какая в точности сумма потребуется каждому из вас, поскольку все вы поступали в разные университеты, но он решил оставить вам достаточно средств, чтобы вы не беспокоились об этом.

– Это где же мы должны были учиться, как он думал? – спросила Мо. – В Букингемском дворце?

– Тут ноля на три больше, чем мне за всю жизнь понадобится, – пробормотал Тофер.

– Есть еще вторая страница, – указал Карл.

Друзья перевернули страницы и обнаружили еще один щедрый подарок от актера.

– Как видите, здесь имущество расписано под ваши конкретные нужды, – продолжал Карл. – Мистер Дэвис, Кэш оставил вам свою квартиру в Верхнем Ист-Сайде на Манхэттене, чтобы вы могли учиться актерскому мастерству в Нью-Йорке. Мисс Исикава, Кэш завещал вам официальные права на свою биографию, если вы когда-нибудь захотите ее написать. Что касается мистера Коллинза и мисс Гибсон, каждому из вас Кэш оставил еще по одному фонду. Второй фонд для вас, мистер Коллинз, называется «Фонд Билли» – средств в нем хватит, чтобы вы смогли нанять постоянную сиделку для брата и вплотную заняться своим образованием. Мисс Гибсон, конкретных указаний насчет вашего второго фонда Кэш не оставил, но назвал его «Фонд “Переход”».

После всего, что пришлось пережить ребятам из Даунерс-Гроув за лето, они не верили, что хоть что-то на свете еще может их удивить. Но теперь они сидели и молча смотрели на документы, вытаращив глаза и разинув рты, – к радостным сюрпризам они совсем не привыкли.

– Как вижу, вы несколько удивлены, – сказал Карл. – Я оставлю вас на минутку, кгхм, переварить информацию. Если у вас будут вопросы – я прямо за дверью.

Юрист вышел. Тофер, Джоуи, Сэм и Мо не сразу поняли, что все это не сон, и не сразу смогли снова обрести дар речи.

– Твою же мать, – повторил Джоуи, словно забыл все остальные слова.

– Можем ли мы вообще принять эти деньги? – спросил Сэм.

– Можем, конечно, – ответил Джоуи. – Если не примем, наверняка они все уйдут на налоги и всякое такое. Правда, Тофер? Тофер, ау!

– Прости, я просто в шоке, – ответил тот. – В жизни не думал, что Кэш так поступит. А ты, Мо? Ты у нас главная выдумщица. Ты полагала, что такое случится?

Воображение у Мо было и правда буйное, но она изумилась не меньше остальных. Будто вместе с друзьями вдруг оказалась на последней странице одной из своих диковинных историй, где их поджидал до нелепости счастливый конец.

– Даже близко нет, – ответила она. – Неважно, что там сказал Кэш в первый день поездки: всё, что случилось с нами этим летом, совершенно точно безумнее всяких фанфиков.