Текст книги "Воин-любовник"

Он без труда дотянулся бы до танто, лежащего на ковре. Его образ огнем отпечатался в мозгу. Не глядя, он протянул руку.

Пальцы сжали украшенную драгоценными камнями рукоятку…

Но и на этот раз судьба решила посмеяться над ним – ему не хватило решимости воспользоваться ритуальным кинжалом по назначению.

Глава 17

Всю ночь, черную, как семена леопардового цветка, и весь день, пока не зайдет красное солнце, я горюю – но не приходит знамение, я размышляю – но не знаю, что мне делать.

Госпожа Отомо Сакано (VIII в.)

Тяжелые серые облака, гонимые порывистым ветром, закрывали утреннее солнце, и все вокруг было серым и унылый. Однако дождь никак не начинался, словно жалея этих скорбящих людей, окруживших могилу Дугласа Маклаури.

Джейк стоял в отдалении, скрываясь за углом мраморного, склепа. У него не было права находиться вместе с провожающими банкира в последний путь. Ведь именно из-за него Мег понесла тяжелую утрату.

С места, где он стоял, было хорошо видно ее лицо, и бледный овал в обрамлении черного капюшона плаща говорил ему, что он лишился самого прекрасного в жизни. Четыре дня страданий, бессонных ночей оставили следы на этом изможденном лице. Она выглядела такой слабой и хрупкой, что, казалось, порыв ветра легко подхватит ее и закружит, как легкий пух одуванчика. В глазах ее не было огня.

Ему было невыносимо больно видеть ее такой, но, как бы он ни старался, помочь ей не мог – да к тому же был причиной ее несчастья.

Проклятие! Как он хотел взять Мег на руки, баюкать ее, укрывать от мира, жестокость которого познал сполна. Но с той роковой ночи он не мог видеть ее, чтобы не причинять боли.

После того как приехала полиция, они с Акирой собрали свои вещи и возвратились на Синидзиро. Скрепя сердце Джейк согласился взять с собой на судно клинки Мацуды. На этом настаивал Акира, а также Роберт – он хотел, чтобы причина нападений Чэня Ли исчезла из дома, и как можно скорее. Однако, на взгляд Джейка, это могло быть только временной мерой. Он не мог увезти клинки в Японию. Ведь он так и не заработал права на это.

Он оставил в доме только игуан. Жаль было лишать животных привольной жизни. В конце концов, он послал телеграмму Дэниелу, написав натуралисту, где он сможет найти ящериц, а уж тот придумает, как лучше переправить животных.

Священник дочитал на пронизывающем ветру заупокойную молитву. Вперед вышли могильщики и на веревках опустили гроб. Меган подошла к могиле и, нагнувшись, бросила на крышку гроба белую розу. Толпа начала расходиться.

Когда Мег выпрямлялась, ноги вдруг отказались служить ей.

Джейк инстинктивно сделал движение, чтобы броситься на помощь. Но тут же замер на месте, увидев, как светловолосый джентльмен поддержал ее за локоть.

Мег оперлась на руку Карла, чтобы устоять, бросив на него полный признательности взгляд.

Отступив назад, Джейк прижался к стене склепа. Этот Эдвардс беззастенчиво использует слабость Меган.

Что в тот момент значило его желание вернуть мечи, уехать с ними в Японию, начать там новую жизнь?! Он любил Меган, и это было главным и единственным чувством.

Но ему не дано пестовать эту любовь, не дано срывать ее сладкие плоды. Все рухнуло и рассыпалось.

«Я больше, не желаю вас видеть! Никогда!»

Джейк вздрогнул, когда эти слова Меган эхом прокатились в пустоте, еще так недавно заполненной ничем не замутненной радостью. Возможность оказаться лицом к лицу с ее ненавистью пугала его больше, чем угроза встречи с любым вооруженным неприятелем. И все же он должен поговорить с ней, еще раз попытаться объяснить, что произошло.

– Кажется, там внизу кто-то пришел? – спросила Мег у Карла, когда тот появился в гостиной, расположенной по соседству с ее спальней.

Она сидела на диване, ее учащенное дыхание выдавало волнение. С того момента, как она заметила Джейка утром на кладбище, ее то и дело начинала бить дрожь. С какой стати ожидать его прихода? Наверняка он не посмеет переступить порог этого дома!

– Возможно, пришли знакомые твоего отца с соболезнованием, – мягко произнес Карл.

– Я должна принять их. – Мег попыталась встать, Карл присел на корточки возле дивана и взял ее за руку.

– Ни в коем случае. Ты и так достаточно пережила за эти четыре дня. Тебе необходимо отдохнуть. Кроме того, они наверняка уже закончили визит.

– А еще кто-нибудь приходил? – озабоченно спросила она.

– Из важных посетителей – никто. – Карл большим пальцем поглаживал ее запястье. На лбу обозначилась морщина. – Ты ждешь кого-то конкретно?

– В общем-то нет. Просто я думала… – неуверенно пробормотала она, не решаясь вслух произнести имя Джейка.

– Рядом со мной тебе никто не будет нужен. Запомни это. – Сказав это, Карл продолжил гладить ее руку.

Мег сжала губы, подавляя внезапно охватившее ее беспокойство. Ей нельзя попасть в полную зависимость от Карла. В последние дни он стал незаменимым: следил за тем, чтобы завесить дом черным крепом, принимал посетителей, договаривался о церемонии похорон. Ее несколько даже пугало, что он мгновенно оказывался рядом именно тогда, когда она нуждалась в нем.

– Все же меня беспокоит, – сказал Карл, вставая, – что ты таишь в себе гнев на Джейкоба Тальберта. Он стал причиной твоего несчастья, и для тебя было бы лучше дать выход своим чувствам.

Меган отвернулась. По отношению к Джейку Тальберту она ощущала не гнев. Это были и ярость, и негодование из-за его предательства, и потеря всех иллюзий, я еще что-то, чего, она и сама не могла понять. Все эти чувства перепутались и переплелись в ней.

– Я придумал прекрасный способ. – Карл взял ее за локоть и попытался поднять с дивана.

– Что такое ты придумал? – Мег недоумевала: только что он предлагал ей отдохнуть, не дав встретиться с посетителями, а теперь тянет к письменному столу…

– Ты должна написать ему письмо, – объяснил свою идею Карл. – Тальберт должен знать, как ты к нему относишься, как ты оцениваешь его халатность, пренебрежение своими обязанностями, приведшие к ужасным последствиям.

Мег нахмурилась и внимательно посмотрела на Карла. Сама по себе мысль о письме показалась привлекательной, но обвинения, высказанные Карлом в адрес Джейка, почему-то неприятно резанули слух.

– Я не уверена…

– Но ты должна хотя бы попробовать, – настаивал он.

В эту минуту в дверях гостиной появилась Сюзанна, личная служанка Меган. У нее в руках был поднос с единственным стаканом.

– Мистер Эдвардс, – сказала она с поклоном. – Я принесла лимонад, который вы приготовили для мисс Меган, сэр.

– Поставьте его сюда, – резко бросил Карл, указывая на маленький столик около дивана, – и можете идти.

Мег взглянула на служанку, поймав на себе ее взгляд – в нем читались печаль и сочувствие, но когда Сюзанна посмотрела на Карла, в нем мелькнуло что-то острое. Был ли это вызов? Или страх?

– Можете идти, – повторил Карл, раздосадованный ее задержкой.

Девушка закусила губу и быстро вышла из комнаты. Карл запер дверь и подошел к столику со стоящим на нем подносом.

В Меган вдруг заговорил инстинкт самосохранения. За последние дни она так устала, что все ее чувства притупились, и она оказалась словно внутри плотного темного кокона, куда не доходят сигналы извне. Но сейчас ей показалось, пусть не очень четко, что Карл позволяет себе слишком вольно обращаться с ее персоналом. Она пока еще находится в своем доме. Завтра острота потери смягчится, и ей придется заново выстраивать жизнь… хотя пока она понятия не имела, с чего начинать.

Пожалуй, с домашних дел.

Сегодня, однако, ей в качестве опоры нужна была уверенность Карла. Он так добр, так терпелив. И возможно, он прав – письмо Тальберту станет началом ее выздоровления.

Передней появился стакан с лимонадом.

Мег рассеянно взяла его, сделала большой глоток и сморщила нос.

– Какой странный вкус, Карл. Сладкий, но какой-то необычный. Может быть, лимоны несвежие?

– Лимоны отличные, – успокоил ее Карл. – Усталость иногда удивительно влияет на наши вкусовые ощущения. Выпей еще, Меган.

– Но я не…

– Ты должна восстановить силы, дорогая. – Карл взялся рукой за дно стакана, не дав ей опустить его, и мягко, но настойчиво держал стекло у ее рта.

Мег сделала еще один глоток, чтобы угодить ему, а лимонад не попал ей в нос.

– Прекрасно, – пробормотал он, отставляя стакан в сторону. Затем отошел, предоставив ее самой себе.

Глубоко вздохнув, Меган качала писать. После трудных первых строчек она уже не могла остановиться. Сдерживающая пружина отскочила, и эмоции вырывались на поверхность мощным фонтаном, заставляя трепетать сердце. Гнев набирал силу, подогреваемый скрипом пера по бумаге. Все ее чувства сосредоточилось на белом листке и чёрных строчках, которые его заполняли.

Переполненная едкой горечью, она предлагала Джейку забрать мечи, отвезти их в Японию и вернуть в семью Мацуды – это ее подарок, раз он не смог их честно заслужить.

Наконец Мег закончила. Все ее тело сковало напряжение. Голова кружилась, когда она смотрела на прямоугольник, заполненный неровными буквами. Внизу оставалось место для подписи.

– Думается, надо ее поставить, подпись, – сказал Карл, нагнувшись к ней через плечо. – Давай я помогу. – Взяв своей прохладной ладонью ее руку, он обмакнул кончик пера в серебряную чернильницу.

– Карл, слишком много чернил, – заметила она.

– Ничего. – Он отпустил ее руку. – Распишись, Меган.

Мег застыла, держа ручку над бумагой. Она не могла оторвать взгляда от каракулей, мало похожих на ее обычный почерк. Слова буквально дрожали от вложенной в них злости. Неужели это она обвиняла Джейка во всех смертных грехах? Теперь, когда она излила душу, ей стало легче. Но каждая строка показалась чересчур жесткой, острой; похоже было, что письмо исполняло роль хлыста – ударить побольнее, ранить.

Капля чернил упала на бумагу, словно черная слеза. Неровные края кляксы делали ее похожей на пулевое отверстие. Ее вновь охватили воспоминания о смерти отца – всюду пятна ярко-красной крови, испачканная кровью рубаха Дугласа, ее руки в крови, грудь Джейка. Сердце Меган сжалось от горя, но на этот раз ее память почему-то выхватила искаженное страданием лицо Джейка, бережно поддерживавшего тело умирающего.

– Поставь подпись, Меган, – уговаривал ее Карл тихим голосом. – Не страдай так. Ты все делаешь верно.

Ее сознание странно туманилось. Раздираемая противоречивыми чувствами, Меган позволила Карлу подтолкнуть ее руку, вывести свою подпись в конце письма.

Он взял бумагу, подул на нее, чтобы подсушить чернила, и сложил втрое.

Меган облизнула пересохшие губы, вновь ощутив на них неприятный сладкий привкус. На плечи навалилась огромная тяжесть. Блуждающий взгляд упал на стакан, и ее вдруг кольнуло подозрение.

– Карл, ты добавил что-то в лимонад?

– Ничего, дорогая. Пусть твоя прелестная головка не болит об этом.

Ее охватило раздражение. Почему он вдруг стал относиться к ней свысока?

Она попыталась подняться. Ничего не получилось. Ноги были ватными, словно принадлежали другому человеку. У нее перехватило от страха дыхание.

– Ты лжешь, Карл! Что было в лимонаде? Отвечай!

– Меган, у тебя нет причин расстраиваться. Я налил туда самую малость опийной настойки, вот и все.

– Опийная настойка! – Потрясенная, она с трудом находила слова. – Я в жизни не брала в рот и капли опийной настойки. Ее делают из мака, как и то мерзкое зелье, которое курят в притонах Китайского квартала, – проклятие, из-за которого люди бросают семьи и превращаются в отвратительные никчемные существа, в наркоманов. – Она попыталась разорвать ворот платья, борясь с удушьем от охватившего ее ужаса. – Зачем ты это сделал?

– Мне посоветовал доктор. Он считает, что ты в последние дни недосыпала. В самом деле, Меган, – урезонивал ее Карл, хотя в тоне его слышалось раздражение, – опий употребляют при бессоннице и женских расстройствах. От одной дозы ты ведь не станешь наркоманкой.

Она действительно мало спала четыре последние ночи. Но конечно, не из-за этого она оказалась бессильной противостоять действию наркотика.

А если это только усугубит ее ночные кошмары? И она попадет в их ловушку, окажется не в состоянии вырваться из эхом звучащих в ушах ее собственных истерических выкриков, ужасных картин – искаженное болью лицо отца и лицо Джейка, когда она колотила его кулаками, осыпая упреками?

– Ну ладно, давай я помогу тебе добраться до кровати. – Карл снова взял ее за локоть и помог встать.

Другой рукой он положил письмо во внутренний карман сюртука.

– Нет! – воскликнула Меган со страстью, поразившей их обоих. – Я решила не отправлять это письмо. Я разорву его.

– Но Тальберт должен знать, как ты к нему теперь относишься.

– Пожалуйста, отдай его мне, – попросила она, чувствуя, что вот-вот потеряет контроль над собой. Она уже не могла сдержать дрожь в руках. Больше всего на свете ей хотелось лечь и забыться, но она не могла… не могла, пока не будет уверена, что глаза Джейка никогда не увидят этих жестоких слов.

– Хорошо, – сухо произнес Карл. Он полез в карман и достал оттуда сложенный листок, – Присядь, Меган, иначе ты упадешь.

Оказавшись на стуле у письменного стола, Меган сосредоточила все свои усилия – а это оказалось нелегко даже для столь простой задачи – на том, чтобы разорвать лист бумаги на несколько мелких клочков.

– Теперь тебе лучше? – заботливо спросил Карл.

– Да, спасибо, – не очень уверенно ответила она. – Теперь мне бы… мне бы хотелось прилечь.

Она помнила, что лежит на кровати в своей спальне, а над ней склонился Карл, светловолосый и красивый, как ангел.

Но в выражении его лица не было ничего ангельского. Зеленые глаза горели вожделением и холодным огнем собственника.

– Меган, я так давно люблю тебя, – бормотал он. – И скоро ты будешь моей.

Мег почувствовала его руку на своей талии. Потом рука скользнула вверх и накрыла грудь.

– Не надо, – прошептала она. – Пожалуйста, прекрати.

– Я не сделаю тебе больно, дорогая. Ты даже ничего не заметишь.

Она чувствован себя игрушкой, экспонатом на выставке его страсти. Ей было невыносимо и отвратительно собственное полубессознательное состояние, собственная беспомощность. Неловким движением она попыталась скинуть его руку со своей груди. Это отняло у нее последние силы, но не остановило его. Он и не думал отказываться от преимущества, которое давал ему ее одурманенный мозг. Он положил ладонь ей на лодыжку и провел ею до колена.

– Не надо, – еще раз с трудом шепнула она, поскольку горло саднило, словно оно было забито песком. Она попыталась поднять голову, но безуспешно.

Его рука продолжала ползти вверх, миновала край чулка, и, наконец, его пальцы коснулись нежной кожи на внутренней стороне бедра.

– Нет… нет! – застонала Мег. Она чувствовала, что все это гнусно, грязно. Совсем не похоже на то восхитительное ощущение, которое она испытывала с Джейком. – Я не хочу этого. Я не люблю тебя, Карл.

Его рука до боли сжала ее бедро.

– Со временем ты полюбишь меня, Меган. Между нами все будет хорошо. Не бойся меня, я хочу просто касаться тебя. Но обещаю, я не скомпрометирую тебя. Я хочу, чтобы до нашей первой брачной ночи ты осталась девственницей.

– Я не девственница, – всхлипнула она, готовая признаться в любых смертных грехах, только бы избавиться от ненавистного тепла его руки, лапающей ее тело. – Я отдалась Джейку.

Его рука вздрогнула и отпустила ее.

– Что ты сказала?

– Я. люблю его. И всегда буду любить, – повторила она, и правда, заключенная в этих словах, сжала ей сердце: только сейчас она поняла, чего лишилась. – Прости меня. С тех пор как я полюбила его, в моем сердце не осталось места для тебя, Карл.

– Как ты можешь любить человека, который сделал тебя сиротой? – прорычал он. – Разве Джейк Тальберт появился здесь хоть раз за последние дни, чтобы помочь тебе? Нет! А я пришел тебе на помощь! – Он словно раздулся от злости, превратясь в мстительного великана с искаженным яростью лицом. – У тебя все изменится, когда ты ощутишь меня между своих ног. И раз уж ты лишилась невинности, нам нет смысла откладывать это событие до момента произнесения брачных обетов.

Его губы закрыли ее рот, твердые, карающие. Они придавили губы Меган к плотно стиснутым зубам, но ока так и не разжала их. Рука Карла снова полезла к ней под юбку.

Ярость и стыд заставили ее горло сжиматься в спазмах рыданий.

Вдруг голова Карла дернулась.

Сначала Мег не поняла, что спасло ее. А затем услышала стук в дверь спальни. Она попыталась позвать на помощь, но голос, отравленный зельем, изменил ей – раздался лишь нечленораздельный каркающий звук. Мег впала в беспамятство.

– Я п-пришла посидеть с м-мисс Меган, – запинаясь, проговорила Сюзанна, испуганная злым и хмурым видом Карла.

– Этого не требуется, – холодно возразил он, не впуская ее в комнату. – Ступай по своим делам.

Из-за спины служанки вырос Роберт.

– Все, что касается мисс Меган, – это и есть наше дело, – твердо заявил он.

На лице дворецкого было написано явное неодобрение, но оно стало еще неприветливее, когда он взглянул за спину гостя, на кровать, где лежала полубесчувственная Меган. Глаза всегда покладистого Роберта сверкнули гневом.

– По какому праву ты перечишь мне? – взорвался. Карл.

– А откуда, сэр, у вас право отдавать нам приказы? Мисс Маклаури ни разу не упомянула, что дала вам такие полномочия.

– Это право следует из того факта, что мы с мисс Маклаури скоро сочетаемся браком.

– Официального сообщения на этот счет еще не было.

– Ты рискуешь своим положением, болван! Это станет реальностью очень скоро – сразу после окончания траура. И тогда я прослежу, чтобы тебя тут же уволили.

– Я вообще люблю рисковать. – Дворецкий не стушевался под грозным взглядом Карла и продолжал смотреть ему в глаза так же невозмутимо. – В отсутствие ее отца я несу ответственность за благополучие мисс Меган. И я полагаю, вам будет лучше покинуть дом.

– Ты полагаешь, что можешь выгнать меня, старый идиот?

– Я не собираюсь пачкать рук, – ответил Роберт. – Но мне нетрудно вызвать швейцара.

Коротко подстриженные ногти Карла впились в деревянный косяк двери. Какой-то лакей осмеливается ему угрожать! Со времен его нищей юности в Филадельфии никто не решался столь явно выражать ему свое пренебрежение!

Прошлое забыто и отброшено! Как он ликовал, когда все высшее общество Сан-Франциско легко проглотило его россказни о происхождении из богатой семьи, о престижном образовании в Уэст-Пойнте и блестящей военной карьере. Ладно, уж в армии-то он действительно служил. Эти идиоты и представить себе не могли, как жестока была к нему жизнь в самом начале: брошенный всеми, он боролся за выживание на улицах Филадельфии, воровал, чтобы добыть пропитание для себя и выпивку для матери. Безумные мечты часто приводили его в богатые кварталы города, где он с жадностью глядел сквозь витрины на игру хрусталя и блеск серебра… и его пальцы оказывались такими же ловкими, как у любого опытного вора.

С той же ловкостью ему удалось потом внедриться в изысканную среду высшего общества Сан-Франциско. Но теперь он не мог так же уверенно смотреть в будущее. Снасти его могла только женитьба на Меган. Поэтому он и появлялся каждый день в доме Дугласа Маклаури, демонстрируя преданность и любовь. У Мег быстро выработалась привычка во всем полагаться на него. Карл не мог серьезно отнестись к ее признанию относительно Тальберта – он полагал, что Меган просто слегка бредила после опия, не избавилась от потрясения после неожиданной смерти отца.

А завтра Тальберт вообще исчезнет – поднимет паруса и уйдет в какой-нибудь далекий порт. Он, Карл, заполучил средство, которое заставит капитана поступить именно так. Что же касается ее потерянной невинности, то женушка будет платить за свое предательство столько, сколько он того пожелает, причем все будет обставлено тонко и общество ни о чем не догадается. В любом случае он должен добиться ее согласия на брак. С первой встречи с Меган Маклаури он понял: с ее помощью он наилучшим образом завершит создание того образа, который поведет его по дороге к богатству и высокому положению в обществе.

Развернув плечи, Карл высокомерно изрек:

– Завтра я вернусь, Роберт. Посмотрим тогда, что скажет мисс Меган.

– Вас проводить до выхода? – Роберт остался невозмутимым.

– Я сам найду дорогу, самоуверенный сукин сын! – в ярости крикнул Карл, выведенный из себя спокойствием дворецкого.

Он оттолкнул с дороги Роберта и с видом, победителя двинулся по коридору. У лестницы задержался и, чтобы успокоиться, достал из кармана настоящее письмо Меган.

Пока он перечитывал его, на губах интригана играла самодовольная улыбка. Горечь и хлесткий удар каждого ее слова превзошли все его ожидания. Он бы не имел лучшего документа, если бы даже сам надиктовал ей текст. Его коварный план сработал как нельзя лучше.

«Эх, женщины!» – с презрением фыркнул Карл. Всегда пытаются решить проблемы с помощью слов. Надобно же находить более кардинальные способы. Теперь, когда он вырвал у Меган признание в любви к Джейкобу Тальберту, он вырвет из ее жизни и сам предмет этой любви.

Его обеспокоило, когда он прочитал, что Меган предложила Тальберту отвезти мечи в Японию. Но Карл только пожал плечами. Его это не касается. Чэнь Ли дважды не смог присвоить эти клинки, так что их судьба пусть волнует косоглазого. Дуглас Маклаури мертв, и что касалось Карла, он мог считать свои обязательства перед китайцем выполненными.

Внизу возникла какая-то суматоха. Карл услышал знакомый низкий голос: мужчина пытался что-то объяснить швейцару у дверей.

Удача вновь улыбалась ему, подумал Карл и поспешил вниз. Кончиками пальцев он теребил края бумажного листка. Ему теперь даже не придется рыскать по побережью в поисках этого ублюдка.

Джейк Тальберт сам явился в дом Меган.

– Я совершенно уверен, что она дома, Уилкинз. Не пытайся переубедить меня. Доложи мисс Меган, что я пришел повидать ее, – потребовал Джейк, распахивая дверь и входя в холл. Попытки швейцара остановить его только разозлили Джейка.

– Ничего хорошего из этого не выйдет, капитан. Мисс Меган дала нам строгие указания: она не желает принимать вас. Ни сейчас… – при взгляде на суровое лицо Джейка швейцар смутился и тихо добавил: – ни когда-либо в будущем.

– Я должен переговорить с ней.

– Простите, сэр, – уныло продолжал возражать швейцар. Он держался за ручку двери, словно никак не мог решиться закрыть ее. – Право, я сожалею, что не могу вам помочь, но иначе я могу лишиться…

– Ну-ну, что у нас здесь? – прервал его полный самодовольства голос.

– Эдвардс! – узнал его Джейк, поморщившись и не скрывая неприязни.

– Я полагаю, что сам справлюсь, Уилкинз, – сказал Карл, подходя. – Вот письмо, которое вам все скажет, Тальберт. Ваше присутствие расстраивает и раздражает мисс Маклаури. Она больше не желает иметь с вами дел. Я предлагаю вам покинуть стены этого дома и никогда больше не возвращаться сюда.

В это время Джейк заметил Роберта, который спускался по лестнице.

– Это правда? – обратился он к дворецкому. – Она действительно отказывается видеть меня?

– Боюсь, что так, капитан Тальберт, – печально качая головой, подтвердил Роберт.

– Но я должен поговорить с ней, – продолжал настаивать Джейк, теперь не повышая голоса.

– Мне очень жаль, сэр, но мисс Меган категорически потребовала не пускать вас в дом. – Обычно приветливо-бесстрастное лицо дворецкого сейчас выражало огорчение.

– Мне необходимо объяснить ей, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы, – я вынужден был сделать выбор… либо спасать Меган, либо защищать ее отца.

– Я все понимаю, но мое мнение мало поможет вам. Однако если вам это небезразлично, то знайте, что я навечно признателен вам. Я бесконечно сожалею о кончине мистера Маклаури, но счастлив, что вы сохранили для нас мисс Меган.

Джейк стоял, пораженный как словами поддержки со стороны Роберта, так и выражением искренней благодарности на его всегда невозмутимом лице. Ведь он готов был встретить осуждение со стороны слуг.

– Я пытался убедить ее, сэр, но она не стала меня слушать, – добавил Роберт печально. – Она слишком подавлена свалившимся на нее горем.

– Все это чушь! – вмешался Карл, размахивая перед носом Джейка запиской. – Прочтите это, Тальберт. Здесь вы найдете ответы на свои вопросы.

– Что это? – спросил Джейк, разглядывая свернутую бумагу.

– Это письмо к вам от Меган. – Губы Карла непроизвольно сложились в злорадную ухмылку. – Она написала его пятнадцать минут назад.

– Разверните его, Роберт, – попросил Джейк. – И скажите: это действительно почерк Меган?

– Вы ставите под сомнение мое слово? – Лицо Карла стало багровым.

– Разумеется! – И, не обращая больше внимания на возмущенного Карла, Джейк снова обратился к дворецкому: – итак, это писала она?

Роберт пробежал газами бумагу. Его лицо побледнело.

– Немного неровно, но… Да, судя по всему, это написала она. – Он протянул листок, всем своим видом выражая смущение.

Почва закачалась под ногами у Джейка, когда он прочитал все, что пыталось донести до него разбитое сердце Меган. До этой минуты он и сам не сознавал, как ему необходимо ее прощение… и как мало он мог на это рассчитывать.

Но он все же сохранил спокойствие на лице и, пряча письмо в карман сюртука, коротко сказал:

– Спасибо, Роберт.

И туг же, сжав кулак, со всего размаха вмял самодовольную улыбку Карла в его челюсть. Потом отвернулся, не слушая ни завываний от боли, ни потока грязных ругательств, понесшихся ему вслед. Ничто уже не могло вернуть ему радости – даже то, когда довольный Роберт выталкивал сопротивлявшегося Карла за дверь.

– Минутку, капитан, – позвал дворецкий, когда Джейк уже находился у выхода. – Мисс Меган в письме просит вас вернуть мечи в Японию.

– Они мне больше не нужны, Роберт.

– И все же, как я когда-то уже говорил вам, мне бы хотелось, чтобы вы забрали их. И поскорее. Пока клинки остаются в Сан-Франциско, дом будет в опасности. А больше всего – мисс Меган.

Джейк угрюмо кивнул.

– Благодарю вас, – сказал на прощание Роберт со вздохом облегчения. – Весь персонал знает, сэр, что мистер Маклаури сам навлек беду на свою голову, домогаясь этих мечей. Мы хотим сказать вам, капитан, что мы ценим те усилия, которые вы прикладывали, чтобы снасти его.

«Я был недостаточно настойчив. Я позволил себе потерять бдительность, забыл обо всем, кроме шашней с вашей госпожой».

– Если, оказавшись в Сан-Франциско, вам что-нибудь понадобится, без колебаний обращайтесь к нам, – закончил дворецкий.

Уилкинз кивнул, подтверждая сказанное.

Джейку была приятна их поддержка, но он очень сомневался, что когда-либо еще появится в Сан-Франциско. Слишком тяжелую рану он получил здесь. Ведь ему предстояло жить без Меган, и эта перспектива выглядела беспросветно-мрачной.

Он в последний раз переступил порог дома. Грудь, казалось, готова была разорваться от обрушившихся на него воспоминаний. Взгляд подернулся туманом.

Почти машинально он добрался до «Синидзиро». Члены команды, видя выражение его лица, расступились, пропуская его в каюту. Ярость и отчаяние захлестывали его, когда он раздевался и доставал катану.

Не видя ничего перед собой, он поднялся на квартердек, где из толстых обрубков мачты были изготовлены куклы с растопыренными руками, имитирующие противника. Там он дал выход своему гневу. Лишь через час он остановился; пот тек с него ручьями.

Спиной Джейк почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Оглянулся – это был Акира.

– Сколько времени ты здесь?

– Давно, – коротко ответил Акира.

– Она ненавидит меня, – с трудом выдавил Джейк. – Отказывается видеть.

В знак сочувствия Акира крепко сжал его плечо.

Боль прокатилась волной по его телу. Он должен вырваться из этой трясины! У него были какие-то планы, намерения. Но будет ли этого достаточно, чтобы продолжать жить? Даже возможность вернуть клинки в семью Мацуды казалась теперь, без Мег, пустой и никчемной.

– Что ты теперь собираешься делать, Такеру-сан?

– Забыть о ней, конечно. Что, черт возьми, я могу еще сделать? Она ненавидит меня! – повторил Джейк, резко отправил катану в ножны и направился к трапу. – А на рассвете мы выходим в Японию.