Текст книги "Семь способов тебя завоевать"

– Определенно, – ответила я.

Люк потирал пальцем пятно ржавчины, что находилось на краю бака между нами.

– Знаешь, Блайт, обычно я очень хорошо разбираюсь в людях, но должен признаться, что мое мнение о тебе было ошибочным. Ты совсем не такая, как я думал.

У меня вырвался смешок:

– На что ты ориентировался? На папу? Или на фотографии, где я ковыряю в носу?

Каждый раз, проводя пальцем по ржавчине, Люк останавливался чуть ближе к моей руке.

– Ковырять в носу отвратительно, – ухмыльнулся он.

А я сразу парировала:

– И мне это говорит тот, кто стоит на раздавленной куче коричневого сельдерея, покрытого слизью. В окружении мусора. В мусорном баке. – Люк расхохотался, поэтому я зашла еще дальше: – И у меня есть фотография в качестве доказательства.

Люк вдохнул, и его рот широко открылся, но голубые глаза засверкали за очками.

– О, правда?

– Да. Так что будь осторожен.

Я пыталась скорчить грозную мину, но никак не могла спрятать улыбку.

– Или что? – ухмыльнувшись, спросил Люк.

– Или я воспользуюсь ей, – засмеялась я.

– Для чего?

– Чтобы добиться мирового господства.

– А, понятно. И что произойдет потом?

– Потом я сделаю тебя своим личным рабом, и ты будешь выполнять мои требования, в том числе – не думай, что я этим ограничусь, – будешь приносить мне самые лучшие продукты, которые только можно найти в мусорных баках.

Я откровенно флиртовала. Но меня это ничуть не волновало.

Ладно-ладно, волновало.

Хмыкнув, Люк скрестил руки и выпятил грудь:

– А что я с этого буду иметь?

Я оперлась рукой о противоположную стенку контейнера, приняла позу, как у девушки с плаката в стиле пин-ап, и подняла вверх руку:

– Меня, конечно! Ты будешь поклоняться мне и делать все, чтобы я была счастлива, потому что ты очарован моей ослепительной красотой и врожденным талантом слагать стихи пятистопным ямбом[32]32
  Ямб – двусложная стопа, начинающаяся кратким слогом и имеющая ударение на втором слоге. Аналогичное название так же присуще стихам, написанным ямбическим размером. Ямбические размеры разнообразны; группируя их по числу стоп, особенно отмечают пятистопный ямб, которым активно пользовались поэты.


[Закрыть].

Я опустила руку и подождала, когда Люк засмеется и ринется все отрицать. Притворится, что я рассмешила его. Но Люк не сказал ни слова. Он даже не моргнул.

Он молчал так долго, что атмосфера между нами начала меняться. Хотя я и не понимала в какую сторону. Я застыла. Скорее даже не застыла, а задумалась над тем, что делать дальше; мои щеки полыхали. Я не стала надевать маску леди. Это было бы фальшиво. К тому же мне не хотелось, чтобы Люк тоже закрылся. Мало ли что!

Люк придвинулся ко мне и снова начал водить пальцем по ржавчине.

– Так, Блайт, давай кое-что проясним… – Он смотрел на палец и, не останавливаясь, водил им по краю мусорного бака. – Ты говоришь, что я стану частью твоего зловещего плана по захвату мира?

Парень напряженно смотрел на свой палец. Слишком напряженно. А я в это время смотрела на него. И видела, как кровь прилила к его щекам, как участилось его дыхание и как задрожала его рука.

Он не притворяется?

– Если ты этого хочешь, то да, – сказала я.

Наконец Люк своим пальцем достиг моей руки и замер, его прикосновение было ненавязчивым, словно тень, но при этом воспламеняло каждый нерв в моем теле. Он провел подушечкой пальца по моему указательному пальцу.

– И ты хочешь, чтобы я согласился? – спросил он шепотом, но в его голосе ощущалась дрожь.

Я с трудом втянула в легкие воздух и прошептала:

– Да.

Палец Люка замер, как и он сам, только его грудь поднималась и опадала от коротких, неровных вдохов. Мое дыхание тоже сбилось с ритма. Пульс раздавался во мне, как барабан. Меня бросало то в жар, то в холод.

– Хорошо, – не отрывая взгляда от своих пальцев, сказал Люк. – Я тоже этого хочу.

А затем раздался глубокий вдох, и Люк крепко сжал мою руку.

Я могла бы всю жизнь провести так. Провести целую вечность, купаясь в тех ощущениях, которые вызвал Люк своим прикосновением. Мне пришлось приложить все усилия, чтобы оторвать взгляд от наших сплетенных рук и посмотреть на Люка. Мне так этого хотелось, чтобы узнать, смотрит ли он на меня, действительно ли хочет того, что я предложила.

Люк окинул меня взглядом. И мне казалось, что с каждым вздохом он склоняется все ближе и ближе ко мне. А затем он поднял взгляд, и я наконец получила ответ на свой вопрос.

Сначала встретились наши взгляды.

А потом и губы.

Глава 17

Что-то загрохотало неподалеку, и мы, испугавшись, отскочили друг от друга.

– Проклятие, – скорее самому себе, чем мне, сказал Люк. – Это мусоровоз. Пойдем. – И он взял меня за руку. – Этот парень ненавидит меня. Он мне как-то говорил, что если снова увидит меня в баке, то вытряхнет в машину вместе с мусором.

Я вылезла, мои руки до сих пор дрожали, и Люк передал мне всю еду, что мы собрали. Я посмотрела на мусоровоз, который стоял рядом с баком, находившимся недалеко от нас, а затем вдруг понесся по переулку. Под рев мусоровоза Люк успел схватить еще несколько коробок с макаронами и выскочить из мусорного бака. Водитель сердито уставился на нас, крутанул руль и остановился рядом с нами.

Я приветливо махнула раздраженному дядьке – но он меня проигнорировал, – а потом помогла Люку загрузить продукты в кузов его пикапа. Люк захлопнул задний борт, и мы прислонились к нему, наблюдая за тем, как наш бак опрокидывают в мусоровоз. Столько еще еды не удалось спасти.

– По крайней мере, крысы на свалке сегодня отлично попируют, – усмехнулся Люк.

– Жаль, что у нас было так мало времени, – расстроилась я.

– Благодаря тебе сегодня мы собрали в два раза больше продуктов, чем обычно. Хочешь помочь мне на следующей неделе?

Это свидание? Люк только что предложил мне встретиться, чтобы в свое удовольствие порыться в мусоре?

– Конечно, – улыбнулась я. – Будто я позволю тебе веселиться в одиночестве.

Люк, скорчив гримасу, посмотрел на мои покрытые слизью туфли:

– Может, в следующий раз не стоит надевать обувь за двести долларов.

– Чепуха, – ответила я. – Леди всегда ныряет в мусорные баки в дизайнерских туфлях. Именно так поступают все девчонки из Меритона.

Я нарочно затягивала разговор. Мне не хотелось уходить.

– Ха! – ухмыльнулся Люк. – В тот день, когда я увижу, как девочка из Меритона ныряет в мусор, я съем покрытый слизью коричневый сельдерей.

– Ну, этот день настал, ведь мусор доходил мне до лодыжек, – парировала я.

Люк ехидно взглянул на меня:

– Ты не девочка из Меритона.

Прозвучало это как комплимент.

– А кто я тогда? – прошептала я, задержав дыхание.

Люк стер грязь с моей щеки:

– Ты Блайт.

Когда Люк произнес мое имя, показалось, будто мои мышцы превратились в желе, стекли с костей и собрались в лужицу. Сначала я решила, что такой эффект произвело на меня его прикосновение. Но на самом деле это случилось от осознания того, что Люк наконец увидел, какая я настоящая. Он не только захотел увидеть меня, он увидел.

До этого момента мне казалось, что я сама не знаю, кто я. Была ли я новичком из школы? Или дочкой директора? Или девочкой с козявкой? Или девушкой, которая все только портит? Была ли я той же, что и в Меритоне?

Я была выбита из колеи последними событиями, но когда Люк произнес мое имя, он словно подал мне руку, напомнив, кто я такая на самом деле.

Мы смотрели друг другу в глаза, и между нами нарастало напряжение.

Вдруг раздался долгий ревущий гудок мусоровоза, и мы отскочили друг от друга.

Водитель возмущался, показывая на мою машину, до сих пор стоявшую посреди переулка. Его совсем не радовало, что он никак не мог проехать.

Времени на прощание не осталось. Я сказала что-то типа: «Я должна…», а Люк пробормотал: «…идти», и мы просто попятились друг от друга, помахали на прощание, и я устремилась к своей машине. Запрыгнула на водительское сиденье и завела ее. Затем посмотрела на телефон, валявшийся на пассажирском сиденье, и увидела множество непрочитанных сообщений и голосовых посланий. И тут я все вспомнила.

Тара и девочки! Я совсем о них забыла. А ведь должна была встретиться с ними в торговом центре час назад.

Черт!

Я сразу же позвонила Таре, но в ответ услышала автоответчик. Отправила ей кучу сообщений, но подруга не ответила. Я хорошо знала Тару, чтобы понять – она злится. Поэтому рванула к торговому центру и попыталась найти Тару, но ее нигде не было. Поехала к ее дому, но и там ее не застала. Я чувствовала себя ужасно. В какой-то степени.

Я нисколько не жалела о том, что провела несколько часов с Люком, и где-то глубоко внутри испытывала удовлетворение от того, что не встретилась с Тарой. Возможно, это делало меня ужасным человеком и паршивой подругой, но это была правда. Мои встречи с Тарой становились какими-то странными. Казалось, будто никто из нас не хотел ничего слышать о чужих проблемах. Тара не понимала, через что я прошла в Эш-Гроув, а я устала слушать гадости про всех девчонок в Меритоне. Поэтому я не особенно расстроилась, что мы не встретились, хотя мне было стыдно, что я подвела Тару. Когда она на кого-то злилась, то просто вычеркивала человека из своей жизни. Я не знала, сколько смогу продержаться без лучшей подруги. Так что помимо сообщений и голосовых посланий я отправила ей письмо с извинениями на почту.

Добравшись до дома, я спрятала испорченные туфли под пассажирское сиденье, где уже лежал грязный учебник по истории, и проскользнула внутрь без обуви. Капри и блузка тоже были грязными, но их можно было почистить только в химчистке, поэтому никаких тайных стирок не предвиделось. Пока никто меня не заметил, я понеслась наверх и разделась. Засунула одежду в коробку из-под обуви, которая стояла в дальнем углу шкафа, чтобы потом отнести ее в химчистку. Затем запрыгнула под душ и смыла с себя вонь от мусора.

Я надела чистый спортивный костюм и поскакала вниз. На первом этаже был только папа; он сидел за столом в гостиной, склонившись над какими-то бумагами.

– А где мама и Зак? – спросила я.

Папа подскочил, когда я заговорила:

– Блайт! Ох, я не слышал, как ты вошла.

К счастью, он еще и не видел меня.

Папа продолжил что-то писать.

– Мама поехала с Заком покупать… одежду… или… бейсбольные перчатки… шлем? Что-то такое, в общем.

Я подумала: «Ого, как много внимания ты уделяешь семье, пап! Даже не знаешь, где твоя жена и сын», – и эти слова почему-то вырвались из моего рта. Казалось, что мой рот тоже в последнее время сходит с ума. Как кукла чревовещателя.

Папа нахмурился и стал похож на директора Мака:

– Что вы сказали, юная леди?

Я запрокинула голову, затем улыбнулась, как цирковой клоун, и воскликнула:

– Да я просто шучу!

Выражение папиного лица смягчилось. Он вернулся к своим листам:

– Очень на это надеюсь.

Он фыркнул, потом рассмеялся.

Шестое правило врунишки: если ваши правдивые слова обернутся против вас, притворитесь, что на самом деле это была ложь. Соврите, сказав, что вы пошутили, и спросите: «Разве это не смешно?» Это лучший выход из скользкой ситуации. Это настоящая лазейка для вруна.

– Над чем работаешь? – прочирикала я.

Возможно, я немного перестаралась с ролью хорошей девочки, но я в этом деле новичок.

Однако папа этого даже не заметил.

– Над письмом для школьного совета, – не поднимая головы, сказал он. – Это необходимо, чтобы получить должность суперинтендента.

Как мило.

– Есть планы на ужин? – спросила я.

Папа указал ручкой в сторону кухни:

– Придумай что-нибудь сама. Извини. Я должен был запечь грудинку, но…

Он снова склонился над бумагами, так и не закончив предложение.

Я взяла миску с хлопьями и спряталась в своей комнате на весь вечер. Спасибо, конечно, но мне хватило того времени, что я провела с папой. Да и был ли смысл продолжать разговор, если один из нас врал, а второй полностью игнорировал собеседника?

Тем же вечером, прежде чем забраться в кровать, я еще раз проверила входящие сообщения – вдруг мне ответила Тара? Не ответила. Но написал Люк. Я бешено защелкала мышкой, чтобы открыть письмо. В нем была только цитата:

«Блайт, мой друг,

Я вам могу ответить лишь: „Спасибо,

Спасибо много раз“[33]33
  Перевод Э. Л. Линецкой.


[Закрыть]».

Я погуглила цитату. «Двенадцатая ночь», акт 3, сцена 3. Снова Шекспир, но добавлено мое имя. Я не могла поверить – Люк оказался просто идеальным. Нет, не так. Потому что он не был идеальным. Но мог быть таким для меня.

Мои планы избегать парней до поступления в Брин-Мор вдруг показались наивными и нереалистичными. Несправедливо отказываться от такой возможности быть счастливой. Кроме того, что я знала об отношениях? Ничего. Так почему я не могу приобрести какой-нибудь опыт? Кто сказал, что я не могу встретить парня своей мечты перед колледжем? Почему я вообще придумала это тупое правило?

Ответ – потому что никогда не встречала такого парня, как Люк. Парня, от которого хотелось бежать куда глаза глядят, но к которому тянуло как магнитом. Голубые глаза Люка, казалось, видят меня насквозь. Но мне нравилось это. Я хотела, чтобы Люк знал обо мне все. И хотела знать все о нем. В том числе его недостатки.

Мы с Люком понимали, что оба не идеальны. Каждый доказал это не по одному разу. Но это нормально. Нам и не надо быть такими. Взять наш первый поцелуй. Как бы вы отнеслись к тому, что ваш первый поцелуй произошел в вонючем мусорном баке? Но знаете, в тот момент это было для меня самое лучшее место на земле. В тот момент в этом мире существовали только мы.

Мое сердце заколотилось от одной только мысли о Люке.

Я ни за что не смогу уснуть.

Расплатой за мои полуночные фантазии стал долгий сон на следующее утро. Поэтому у меня осталось менее пятнадцати минут на то, чтобы добраться в Эш-Гроув до первого звонка. Я натянула старый черный спортивный костюм и закрутила спутанные волосы в неряшливый пучок. Времени на макияж не было. И я решила при первой же возможности проскользнуть в женский туалет. Но, как назло, забыла взять с собой косметику. Так начался «день уродства». Мне не хотелось, чтобы Люк видел меня такой замарашкой. Да, меня радовало, что с ним не нужно было стараться быть идеальной, но девушка должна сохранять свое реноме. И как бы ни было тяжело, я пряталась от Люка все утро.

Единственными, кого, казалось, не напрягал мой затрапезный вид, были Сай и Дженна. На самом деле Сай за ланчем сделал мне комплимент.

– Мне нравится твой отвязный вид, Блайт. Намного лучше, чем образ холодной Барби.

– Холодной? – повторила я. – Обычно я выгляжу холодной?

Дженна толкнула Сая локтем. И парень, запинаясь, произнес:

– Н-ну… да, но… в сексуальном смысле. Ты кажешься невинной… как сексуальная малолетка.

– Ну и чушь ты несешь, – сказала я.

Сай опустил взгляд на стол:

– Да, это точно… – Затем он оживился: – Я хотел сказать, что ты выглядишь сегодня как живой человек, а не робот.

Дженна покачала головой:

– От этого ей ничуть не лучше, Сай. Просто закрой свою пасть.

Сай поднял ее подбородок и наклонился к ней:

– Почему бы тебе не помочь мне в этом?

И Дженна жадно поцеловала его.

Я вздохнула:

– Вам двоим надо сделать татуировки на лбу: «Лицам до восемнадцати лет просмотр запрещен». – Я поковыряла свой йогурт. Они не останавливались. – Я здесь пытаюсь есть, – добавила я.

Наконец они оторвались друг от друга. Сай вытер рот тыльной стороной руки. Мерзость. Я вытащила салфетку и протянула ему:

– Воспользуйся хотя бы этим.

Сай взял салфетку и кинул ее через плечо. Я закатила глаза и съела йогурт.

– Позволь мне сделать тебе макияж, – предложила Дженна. – Давай хотя бы глаза подведу?

Я внимательно рассмотрела черные пятна вокруг глаз Дженны и Сая, тяжелые черные ресницы и бледную кожу.

– Конечно, – сказала я. – Почему бы нет?

Мне отчаянно хотелось накраситься. Я пододвинулась, и Дженна поставила свой черный рюкзак на скамейку. На нем было множество наклеек, значков с названиями групп и анархистских слоганов. Должно быть, она собирала их целую вечность.

Дженна порылась в рюкзаке и достала небольшую черную косметичку. Открыла ее и вывалила на стол десятки карандашей, много разной туши и блеска для губ. Дорогая дизайнерская косметика. Я подняла одну из коробочек и сунула ей в лицо:

– Дженна! Эта подводка стоит около тридцати басков! Она покраснела, а Сай сказал:

– Она разве не говорила, что мегабогатая?

– Мм… нет… – пробормотала я. Затем улыбнулась и описала вокруг лица Дженны круг. – Знаешь, это разрушает твой образ девушки, сидящей на метамфетамине.

Дженна вырвала из моих рук подводку и жестом предложила мне наклониться поближе.

– Вот черт! – усмехнулась Дженна. – Этот образ мне так помогает. – Она оттянула уголок моего глаза и начала красить. – Кроме того, я стянула все это из маминой косметички. Посмотри вверх.

Я возвела глаза к потолку:

– О, понятно! То есть кража косметики отметает то, что ты достаточно состоятельна, чтобы позволить ее себе?

– Именно, – ухмыльнулась Дженна. – Все, перестань болтать, а то я случайно ткну в тебя кисточкой.

Я сидела смирно, пока Дженна колдовала надо мной со своей дизайнерской косметикой. Через десять минут она превратила меня в настоящую оторву. Блайт Маккенна – социальный изгой и малолетняя правонарушительница.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале двадцатипятидолларовой пудреницы Дженны. Я больше походила на злую королеву, чем на Белоснежку, но стоит отметить, что все было не так уж и плохо. Техника Дженны была безупречной.

– Дженна, ты волшебница, – восхитилась я. – Невероятно! Ресницы выглядят потрясающе.

– Да. Вся хитрость в том, чтобы счистить большую часть туши с щеточки, а затем поработать над корнями ресниц и вытянуть кончики вверх, – объяснила девушка.

– Господи, девочки и их девчачьи разговоры, – вздохнула Сай. – Дайте мне заранее знать, когда начнете обсуждать свои месячные, чтобы я успел застрелиться.

Дженна побросала все в косметичку:

– Следи за языком, Сай Менсон, не то откажусь красить тебе глаза и стричь волосы, и ты будешь выглядеть, как твой кузен-ботаник Ларри.

Сай поднял руки в знак капитуляции:

– Не обращайте внимания. Забудьте, что я сказал. Вообще-то, мне нравится слушать про месячные. У вас сильные спазмы? Вам нравятся тампоны?

К счастью, прозвенел звонок.

Я поблагодарила Дженну и собрала свои вещи. Пока мы выходили из столовой, я искала взглядом Люка, так как иногда сталкивалась здесь с ним. Мне показалось, что я увидела его в толпе, но если он меня и увидел, то не узнал. Многие не узнавали. Я вдруг стала неприметной, и мне это нравилось.

Макияж Дженны оставался идеальным весь день, я почти забыла, что накрашена. И вспомнила об этом только после школы, когда обнаружила Люка возле своей машины. Увидев меня, он попятился и прижался к дверце.

– Не знаю, кто ты, но я не позволю тебе украсть эту машину, – сказал он. – Пожалуйста, не убивай меня.

Я выпятила грудь и вразвалочку подошла к нему:

– Тогда тебе лучше убраться от моей тачки, тряпка.

Люк изобразил ужас и отошел от моей машины.

Я заняла его место, прислонившись к дверце:

– Другое дело!

Он засмеялся, затем подошел и встал рядом со мной. Какое-то время мы наблюдали за тем, как с парковки уезжают машины, оставляя дыры в ряду припаркованных машин, как во рту выпавшие зубы. Я осмотрела машины, припаркованные в ряд напротив нас, и заметила ярко-розовый «фольксваген-жук». На номере было написано: «B-U-T QUEEN».

– О господи! – воскликнула я. – Q! Буква Q в номере. Смотри! – Я лихорадочно полезла в рюкзак в поисках телефона. – На том розовом «жуке»! На номере написано: «Butt Queen»[34]34
  «Butt Queen» (англ.) дословно переводится – «королева задницы».


[Закрыть]! Кто мог выбрать такой номер? Но плевать. Это последняя, нужная мне буква.

Люк повернулся, чтобы посмотреть на машину:

– Я… мм… Мне кажется, хозяйка хотела, чтобы на номере было написано: «Beauty Queen»[35]35
  «Beauty Queen» (англ.) дословно переводится – «королева красоты».


[Закрыть].

Мой телефон завалился между тетрадками. Я схватила его и включила.

– «Beauty Queen»? – Я потрясла телефон, будто это могло помочь ему загружаться быстрее. – На номере явно написано: «Butt Queen». Как владелец не понимает этого?

– Возможно, она поняла это не сразу, – пробормотал Люк.

– Господи, надеюсь, она не выйдет до того, как я сделаю фотографию. – Я включила камеру.

– Могу я помочь тебе сделать фото? – Люк протянул руку. – Ну, дай мне телефон. Давай!

Я посмотрела на Люка, будто он ненормальный, и направилась к «жуку». Люк потащился за мной, пытаясь ухватить меня за рукав или лямку рюкзака.

– Давай, я сделаю это за тебя, – предложил он.

Я отмахнулась от него и присела на корточки перед машиной. Но как только я навела камеру, женский голос крикнул:

– Держитесь подальше от моей тачки, ублюдки!

Я сделала снимок и встала, готовясь извиниться перед владельцем, спешившим к нам.

Только мне это не удалось. Владельцем ярко-розового «жука» оказалась Карли.

И Люк в мгновение ока оказался возле меня.

Глава 18

– Люк? – вскричала Карли. – Что ты делаешь? – Она сердито посмотрела на меня: – И почему ты с ней?

Люк обхватил меня за талию и повел прочь:

– Ничего, Карли. Езжай домой.

– Так вот почему ты меня бросил? – крикнула она вслед. – Я была недостаточно хороша, и тебе пришлось найти какую-то мерзкую маленькую сучку из Меритона? Ха! По крайней мере, я не ковыряю в носу!

Люк повернулся, и его рука соскользнула с моей талии. Он буквально за пять шагов настиг Карли и сказал:

– Она не мерзкая маленькая сучка. Я расстался с тобой, потому что не любил. И ты ковыряешь в носу. Я видел. Не раз!

Пока Люк шел ко мне, я наблюдала за тем, как рот у Карли широко открывался и плотно закрывался, как у рыбы на крючке. Он снова положил руку мне на талию, и мы ушли.

– Прости меня за эту отвратительную выходку Карли, – сказал он тихо.

– Ты ни в чем не виноват, – усмехнулась я.

– Ей больно.

– Конечно. Теперь я понимаю, почему ты сам хотел сделать снимок.

– За ее машиной гонялись человек пятьдесят одиннадцатиклассников. И она чувствует себя неловко, потому что ненавидит этот номер.

– Вот откуда ты знал, что номер должен быть «Beauty Queen».

Мы дошли до моей машины, и я открыла ее.

Люк кивнул:

– Да. Карли не потрудилась прочитать буквы, когда получала номер. Изначально она должна была получить другой номер и приобрела этот вопреки желанию отца, а теперь он не разрешает ей сменить его.

– Оу!

Я кинула рюкзак на заднее сиденье и посмотрела в ту сторону, где стояла машина Карли, но она уже уехала.

– В любом случае… – Люк засунул руки в передние карманы джинсов и качнулся. – Я тут подумал, не хочешь ли ты выпить кофе или чего-нибудь еще.

Черт!

Черт! Черт! Черт!

– Я бы хотела, – сказала я. – Но мне надо ехать на работу. В дом престарелых. Я рассказывала тебе вчера, помнишь?

– Так это была не выдумка с целью произвести на меня впечатление? – поддразнил меня Люк.

Он выставил вперед плечо, будто потянулся, но руки оставались в карманах.

– Очень смешно, – буркнула я.

Я словно приклеилась к двери машины. Мы с Люком походили на два магнита с одинаковыми полюсами и не могли сблизиться, несмотря на то что нам этого очень хотелось.

– Ты можешь поехать со мной и увидеть все собственными глазами, – предложила я. – Хотя, мне помнится, тебе надо написать кое-какую статью.

Люк поправил очки и убрал руку в задний карман:

– Да, да. А еще следить за подпольной охотой. Это был последний этап задания?

– Ага. – Я крутила нитку, торчащую из манжеты толстовки, чтобы хоть чем-то занять руки. – Четвертое задание выполнено.

– Тебе понравится пятая подсказка, – улыбнулся Люк. Я искоса взглянула на него:

– О, нет. Неужели все так плохо?

Люк усмехнулся:

– Скажем так, она сократит количество участников. Хотя у тебя будет преимущество. И опять же, возможно, для тебя это особый вызов.

– Звучит малообнадеживающе, – усмехнулась я.

– Посмотрим. – Люк подмигнул мне. – Просто помни, я никак не связан с подсказками. Они были придуманы давно. – Он переплел свои пальцы с моими и слегка сжал их. – Мне следует отпустить тебя.

Люк отступал до тех пор, пока наши руки не расцепились. Я улыбнулась и махнула ему на прощание. Парень повернулся и ушел. Мы не поцеловались.

В этот день я была настолько рассеянна в «Шэди Эйкес», что случайно намазала миссис Фрэнни лосьоном для душа «Жан-Нейт», который принадлежал миссис Эулалии. И она ругалась до тех пор, пока одна из санитарок не пришла, чтобы обтереть ее влажной губкой. Я отправилась домой пораньше, чтобы дать старушке возможность успокоиться. К тому же мне хотелось поскорее добраться туда и получить пятую подсказку. Я, стараясь случайно не выделить фотографию Люка, загрузила на сайт все двадцать шесть фотографий с номерами и удалила их из телефона. Не потому, что планировала его шантажировать, а потому, что он выглядел здорово, и это была единственная его фотография у меня.

Мои поздравления! Вы успешно загрузили верную фотографию четвертого предмета.

Вот подсказка к пятому предмету:

Годами Меритон и Эш-Гроув – конкуренты,

На матчах талисманы ведут нас за собой.

Над Голубым конем ты ставь эксперименты,

И сфоткай его в позе, будто он порногерой.

Я упала лбом на клавиатуру. Теперь понятно, что имел в виду Люк. Либо у меня есть преимущество, так как я связана с Меритоном, либо эта подсказка будет особенно сложной для меня, потому что еще недавно я там училась. Господи, это только пятое задание, насколько же ужасным будет десятое?

В дверь постучали, и я захлопнула ноутбук.

– Да? – крикнула я.

Мама заглянула в дверь и выпучила глаза, увидев мой макияж:

– Что у тебя на лице? Ладно, неважно. Слушай, я должна встретиться с папой в офисе Марджори, чтобы разобраться с документами по оценке дома. Это может занять какое-то время, поэтому я поставила в духовку замороженную лазанью, ладно?

– А что не так с документами? – спросила я.

Оценщик приходил в субботу и три часа осматривал каждый сантиметр дома. У него ушло два дня на то, чтобы написать отчет на двадцати четырех страницах.

Мама вздохнула и прислонилась к дверному проему:

– Покупатели просят уступить им в цене. Они хотят сохранить какие-то деньги на ремонт, в котором дом явно нуждается. – Она закатила глаза. – Во всяком случае, по словам оценщика.

– Сколько они просят?

Мама надула щеки и выдохнула:

– Девять с половиной тысяч долларов.

– Что? Это почти вся сумма, что они добавили во время торгов! Они могут вот так просто потребовать ее вернуть?

– Если в документах написано, что столько стоит ремонт дома, тогда да.

– О господи, это нечто невероятное. Мы можем отказаться?

Мама кивнула:

– Да. Но тогда покупатели могут отказаться от сделки, и придется начинать все с начала.

Мама выглядела очень бледной и уставшей. К тому же она почти не накрасилась.

Я откинулась на спинку стула.

– Тебя все это не бесит? – спросила я.

Мама безучастно смотрела в мое окно:

– Да… Нет… Частично…

– Тогда почему ты согласилась на это?

Мама ответила мне только через несколько секунд. Возможно, потому, что решала, что делать: ответить как обычно или честно.

– Потому что это верный выбор для нашей семьи. И это важно для папы.

Привычный ответ.

– Да ладно, – махнула я рукой. – Единственное, что важно для папы, это произвести впечатление на людей.

Мама резко перевела взгляд на меня.

– Это совершенная неправда, – решительно заявила она. – Наша семья всегда стояла у папы на первом месте.

И снова привычная родительская речь.

– Ха, – сказала я. – Как смешно.

Брови мамы сошлись на переносице, она нахмурилась:

– Почему тебе смешно?

Я крутанулась на стуле, чтобы смотреть прямо на нее:

– Потому что мы для отца просто прикрытие! Он использует семью, чтобы оправдать собственные амбиции.

Мама отпрянула:

– Мы – причина его амбиций.

– Нет, это не так! – закричала я.

– О, правда? Тогда что еще, Блайт? – с иронией спросила мама. – Что это, как ты думаешь?

Мне стоило замолчать. Стоило сказать: «Мне все равно» – и закрыть рот. Но я этого не сделала.

– Неуверенность! Его амбициями движет неуверенность, а не любовь! – Я высказала все, что хотела.

Мама всплеснула руками и шагнула ко мне:

– И что? Даже если и так, то что? Никто не идеален, Блайт, включая твоего отца. Если в нем есть недостатки, то их надо исправить, и мы поможем ему в этом.

– Но это такая чушь! – заявила я. – Почему, вместо того чтобы исправлять, ты не можешь просто убедить его перестать всем доказывать, что он крутой альфа-самец?

– Я пытаюсь сделать это на протяжении двадцати лет! – крикнула мама. – Но у меня не получается! Отцу нужно преодолеть все это, чтобы попасть туда, где он будет чувствовать себя на своем месте. Только тогда он может остановиться. Только так сможет примириться с собой.

– Ради чего? – вскрикнула я. – Что такого плохого он сделал? Ничего! Ему нечего исправлять!

– Ты не понимаешь! – закричала мама, а потом вдруг замолчала. Она опустила руки и вытянулась по струнке. Сделала успокаивающий вдох и продолжила: – Есть вещи, касающиеся меня и твоего отца, которые ты знать не должна, Блайт. Я понимаю, что этот переезд тяжел для тебя, но ты должна доверять отцу. Я знаю, что мы делаем. – Она посмотрела на свои золотые часы с алмазами: – Мне пора бежать. Я установлю таймер для лазаньи. Пожалуйста, накорми Зака.

Мама послала мне сдержанный воздушный поцелуй и ушла.

Зазвонил мой сотовый. Тара!