Текст книги "Ловушка для Лисы"
Автор книги: Кристина Лестер
Жанр: Короткие любовные романы, Любовные романы
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)
11
А что? Она может сказать, что это была игра. Да. Игра такая: на чувствах. И она играла роль. Роль влюбленной дурочки… Нет, это не пойдет. Господи, как же стыдно! Он, наверное, так веселился, так потешался над ней! Впрочем, как и она над ним. Дженни поерзала в кресле, смущенно закусив губу и исподлобья, виновато глядя на пассажиров, словно они тоже стали свидетелями ее позорного разоблачения.
Скоро самолет взлетает. Она купила билет на первый попавшийся рейс. Главное, чтобы в Европу. Ее почему-то последнее время тянуло в Европу, хотя она сама не могла объяснить причину этой прихоти. Первый попавшийся оказался в Люксембург. Ну что ж, подумала она, значит, так надо. В Люксембурге у нее когда-то была одна короткая (как все Великое Герцогство) гастроль, закончившаяся большим конфузом. В Европе, как она заметила, вообще почему-то получалось работать хуже. Зато отдыхалось хорошо…
Если меня будут искать, думала она, суетливо просовывая паспорт на имя Дженнифер Лесли в окошко регистрации, то уж точно не здесь. Ее вообще не должны искать в Европе. А Люксембург хороший городок. Еще тогда он показался ей очень спокойным, и она даже пошутила, сказав Стиву, что если когда-нибудь доживет до старости, то хотела бы встретить ее здесь, в этом малюсеньком государстве… Вот, похоже, и встретит.
Дженни закрыла глаза и унеслась мыслями куда-то очень далеко, в прошлое. В ту пору, когда не нужно было ни за что-то отвечать, ни о ком-то заботиться, ни делать мучительный выбор…
– Я убью этого негодяя! – Марк прохаживался по пляжному кафе, поддавая ногой гладкий овальный камешек. – Я сотру его в порошок!
Они были единственными посетителями заведения, и бармен лениво дремал за стойкой, не обращая внимания на громкий разговор. Эти трое уже успели надоесть ему с самого утра. Сколько можно обсуждать какую-то сбежавшую девчонку и ее ухажера?
– Ну-ну, – медленно протянул Стив, с довольным видом раскуривая сигару.
– Что «ну-ну»?!! Ты теперь доволен?!! Думаешь, он просто так исчез? Дженни исчезла, а потом он…
– Ты полагаешь, они где-то вместе? – спросил Бойд.
– Вряд ли. Хотя такое тоже возможно. Негодяй! – Марк пнул камень, и тот, отлетев от стены, снова приземлился к его ногам. – Он еще у меня узнает!
– Ну-ну.
– Что «ну-ну», я тебя спрашиваю? – вдруг сорвался Марк и схватил Стива за грудки.
– Э, э! – Бойд принялся разнимать их. – Давайте еще все вместе передеремся. Нам сейчас не драться надо, а думать.
– Я просто хочу напомнить, – задыхаясь и поправляя рубашку, говорил Стив, – что несколько дней назад Марк считал, что поступает со мной вполне справедливо. А теперь, когда сам оказался рогоносцем и…
Следующий выпад Марка уложил соперника на лопатки. Бойд вздохнул и не стал больше проявлять сострадания ни к тому, ни к другому. Пусть разберутся, в конце концов. Стив давно мечтал выпустить пары.
– А что ты радуешься, что ты радуешься? – Марк сидел на полу возле Стива, который пытался подняться. – Спенсер надул нас обоих. И тебя, и меня.
– Ну-ну.
– Я сейчас тебя убью!
– Лучше найди и убей Спенсера.
– Вообще-то, господа… – лениво проговорил Бойд, – это не Спенсер нас надул.
– Да?
– Нас троих… Нет, всех пятерых, включая Спенсера и Мишель, надула Дженни. Как всегда. Это она выиграла главный приз. Опять же, как всегда.
– Уж не Спенсера ли ты называешь главным призом?
– Его самого. Она получила в подарок от нас – богатого любовника и решение всех своих проблем с полицией. Надо полагать, он поможет ей.
– Ага. Если не продаст ее однажды, как мистер Бл…
Через секунду Стив снова оказался на полу.
– Если ты сейчас же… вот прямо сейчас не заткнешься, я тебя придушу!.. Какой же ты мелочный, злобный сплетник!
– А ты – великий ревнивец. Что, Марк, плохо тебе было без нее по ночам? Плохо? А Спенсеру хорошо-о!
Началась драка.
Бармен лениво поднялся из-за стойки и кого-то позвал…Через пятнадцать минут лучший шулер Чикаго и двое его друзей-аферистов оказались выкинутыми на пляжный песок. Некоторое время все трое молчали.
– Мне вообще досталось ни за что, – обиженно проговорил Бойд.
– Ничего. Пригодится, – прошепелявил Стив. – Не все же мне одному отдуваться. Помнишь, как Мишель накинулась на меня?
– Где? – озадаченно трогая разбитую охранником губу, сказал Марк.
– В отеле. Когда вы с Дженни собрали всех на катере.
– Мишель… Она меня ревновала.
– Еще бы!
– А ты заткнись. А то еще добавлю.
– Мне кажется, достаточно, господа. Напротив пункта «утренняя зарядка» можно смело поставить галочку.
– Он разбил мне губу, между прочим!
– Это не я, а охранник. А зачем тебе губа? Тебе все равно теперь не с кем… Все-все, молчу!
– Вы, конечно, можете оба пойти ко врачу, – проговорил Бойд. – Но я бы хотел обратить ваше внимание на другое.
– И на что же?
– А вот на что, господа…
Все трое продолжали сидеть на песке, прямо в одежде, вызывая веселое недоумение у публики. С особенным интересом и состраданием смотрели на их разбитые физиономии женщины…
– Так вот. Вы упомянули Мишель.
– Бойд, что тебе надо от моей жены?
– Да успокойся ты! Только что ты дрался за честь другой женщины, а теперь вспомнил, что у тебя есть жена.
– Ну?
– Я два раза видел Спенсера в обществе Мишель. Первый раз она умчалась, как только поняла, что я наблюдаю за ней, а второй раз они сидели в баре и оба не видели меня.
– У тебя крыша едет.
– Нет.
– Он с ней знаком, как с подружкой Дженни. Мне Мишель сама говорила.
Бойд покачал головой:
– Они были не похожи на случайных знакомых, которые встретились и ведут светский диалог.
– На что ты намекаешь? Что моя жена тоже спит со Спенсером? – угрожающе начал Марк.
– Да при чем здесь это!
– Оставь, Бойд, – успокоил брата Стив, – ему просто нужен повод для драки. Некуда девать энергию, которую они с Дженни так замечательно расходовали по ночам…
За это Стив получил во второй глаз, и драка возобновилась с новым вдохновением…
В это самое время в другом кафе, чуть поодаль, и больше уже никого не стесняясь, сидели Брет и Мишель и вели оживленный диалог.
– Я предполагал, что будет какой-то форс-мажор. Но не думал, что она сорвется и убежит.
– У нас весь кон был сплошным форс-мажором.
Спенсер засмеялся.
– Что смешного? Раньше таких сбоев никогда не происходило. А все потому, что слишком много руководителей, и каждый думает, что знает лучше остальных. Надо, чтобы решал кто-то один.
– Нет. Все потому, что она снова… – Брет едва заметно перевел дыхание. – Снова сошлась с Марком… Н-да. Весь мой гениальный план чуть не пошел коту под хвост: Марк просто взял бы деньги у Дженни и отдал мне. Тогда вся затея с раскруткой миллионера могла стать не нужной.
– Это и так был большой риск. Если бы Марк узнал, что миллионер, которого я «случайно» предложила Стиву и Бойду, это ты – его главный враг…
– Ну, милая, за это я тебе и платил. Чтобы Марк раньше времени не узнал об их планах… чтобы Дженни согласилась поэкспериментировать с «брачным контрактом»… и вообще – взялась за это дело.
– Я стала слишком заметна.
– Вряд ли.
– Да? – вдруг вскрикнула Мишель. – А как я Марку объясню наше с тобой общение?! Нас видел Бойд, и он обязательно расскажет всем остальным.
– У нас было много проколов, я согласен. Но дело сделано. Дженни я все расскажу сам. С Марком насчет долга тоже поговорю. Думаю, что смогу убедить его в твоей непричастности.
– Да? – оживилась Мишель. – И что же ты ему скажешь? Я имею в виду, насчет долга. Отсрочишь платеж?
Брет махнул рукой. До чего ж она все-таки глупа и жадна к деньгам. Марка можно понять: Дженни на ее фоне смотрится просто бриллиантом.
– Я аннулирую долг. В конце концов, это была просто игра. Условность… Ты сама знаешь, что без этих пятидесяти миллионов я не пойду по миру, а Марк отдал мне гораздо большее сокровище… Мишель! Мишель, что с тобой?! Господи, ну зачем же так волноваться?.. Мишель… Бармен, дайте воды, даме плохо…
Она с трудом приходила в себя. Брет аннулирует долг! Значит, у него столько денег, что эти пятьдесят миллионов можно просто выкинуть, забыть, словно старый журнал?..
– Ну почему все самые лучшие мужчины всегда доставались ей! – Мишель со слабостью в голосе, но все же с заметной злобой стукнула ладонью по столу.
– Вот уж не знаю.
– Я так рисковала! Я…
– Ну ты же получаешь обратно своего ненаглядного Марка, как мы и договаривались. Теперь он перестанет грезить о Дженни.
– Ты уверен, что перестанет? Марк, наверное, меня бросит после всего этого. На что я буду жить?.. Ах!..
– Тебе нужно еще денег?
– Ну…
– Хорошо, я накину тебе еще. – Он улыбнулся. – Ты скажи сколько.
– Я подумаю. Брет… А ты уверен, что Дженни тебя захочет видеть?
– Думаю, да. Я хорошо ее знаю.
– А как ты ее найдешь?
– Это проще простого: позвоню в авиакомпанию. Я уверен, что она не прячется, просто улетела, чтобы… ммм… отдохнуть.
– Зря ты за ней гоняешься. На свете есть огромное количество женщин. Не надо зацикливаться на одной. Это глупо.
Брет посмотрел на нее с любопытством:
– Вы были подругами?
– Пока она не начала спать с моим Марком.
– Но прежде это был ее Марк.
– Это мой муж и точка.
– Вы же не любите друг друга. По крайней мере, так выглядит со стороны.
– Брет, я же тебе еще тогда говорила! Еще во время нашего знакомства: у нас с Марком одна и та же болезнь. Он болен Дженни, а я больна им. Поэтому я и согласилась помогать тебе, чтобы он наконец успокоился… Господи, что же вы в ней находите-то, а?!!
– Что же мы в ней находим?.. Есть такое слово: харизма.
– А что это?
Спенсер вздохнул.
– Долго объяснять. У тебя точно этого нет.
– Ну ладно. А почему ты так уверен, что хорошо знаешь Дженни? За такое короткое время…
– Мишель, сколько тебе надо еще денег? Ты подумай, напиши мне цифру, и на этом мы расстанемся. Остальное – мои трудности.
– Но ты бы мог спросить у меня все, что тебя интересует. Я все про нее знаю.
– Я тоже.
– Откуда?
– Это я буду обсуждать только с ней. Можно?
– Можно, – вздохнула Мишель. – Вот цифра.
Она написала помадой на салфетке. Брет посмотрел, бесстрастно кивнул, выбросил салфетку и ушел из бара, а Мишель загрустила. Почему все самые лучшие мужчины всегда доставались Фокси? Все, начиная со Стива, который был их школьным другом. Потом – Блейк, Марк, Спенсер… Все они отдавали должное красоте Мишель, все засматривались на нее, Спенсер вообще сказал, что его всегда привлекали женщины ее типа… А потом он увидел Дженни, и все, как всегда, перевернулось с ног на голову. А ведь если объективно судить, то Мишель красивее! Особенно после пластической операции!
Харизма… Что же это такое? Мишель залпом выпила двойной коктейль. А Марк, наверное, уйдет от нее после этой истории. На этой мысли Мишель всхлипнула и улеглась головой на руки прямо за стойкой бара. У нее больше не было сил сражаться с этой харизмой Дженни. А Брет Спенсер – красивый мужчина. Жаль, что они даже не успели поцеловаться. А то, как знать, чем бы закончилась вся история!
На нее с сочувствием и обожанием смотрел смуглый черноглазый бармен. Тот самый, который всегда не доливал тоника в коктейли и сжег немало женских сердец. Теперь, похоже, его настигла расплата, ибо уже две недели он грезил об этой маленькой красавице, которая всегда бывала почему-то очень грустна. Он грезил о ней и днем, и ночью, но все не мог решиться подойти…
Дженни вышла на мост. Сейчас она достанет мобильный телефон и торжественно кинет его в воду. А зачем он ей? Брет ее найдет, если захочет, и на краю земли, а все остальные… Все остальные пусть останутся в прошлом. Она и сама для себя, кажется, осталась в прошлом. Дженни Фокс больше нет. Нет прежней Дженни Фокс. А другая, новая – еще не родилась. И сейчас, на мосту, в ее обличье, стоит женщина, которая НИКТО. Она застряла в родовых путях между прошлым и будущим и пока не знает, примет ли вновь ее этот мир. Кто она на самом деле? Она играет роли, каждый день играет роли, а каково ее настоящее лицо? То, которое смог разглядеть Брет Спенсер, когда говорил о другой Дженни, спрятанной глубоко-глубоко. Ведь он увидел ее, а она сама – нет.
Дженни достала сигареты и с удовольствием вдохнула запах табака. Она не курила уже восемь лет. А в Европе, кажется, наступает осень…
Как тихо, спокойно вокруг. Все дышит миром. Сама земля словно замерла, остановив вечное кружение, и говорит: подожди, не спеши, оглянись вокруг: мир прекрасен! Ты забываешь, что мир прекрасен сам по себе! Перестань терзать себя лживыми, суетными желаниями, правда совсем не в них… Здесь ДРУГАЯ ПРАВДА.
Дженни замерла, глядя перед собой в пространство. Действительно: какие простые слова, но сколько в них здравого смысла: другая правда. Можно сказать: другая реальность, другая жизнь, другой мир… Но правильней будет именно так: другая правда. Только сейчас она начинает понимать, где черное, а где белое, где первопричина человеческих желаний, где истинное лицо любви… Настоящей, вечной, абсолютной любви. Не к мужчине, а вообще ЛЮБВИ.
Ей, как и всем на свете, нужно, просто необходимо, чтобы кто-то ее любил. Нет, не так. Снова ошибка. Не «кто-то», а только он: тот, кого она сама любит, – Брет. А все остальное осыплется, как осенняя листва, когда они снова будут вместе. Все остальное не имеет значения перед лицом этой абсолютной любви, которая рождает другую, дочернюю – между мужчиной и женщиной…
Как все сложно! И как все просто. Нужно хотя бы один раз задуматься над этим и постараться понять. Почему так счастливы дети и звери? Потому что они чисты в своих помыслах. Чисты и естественны. Если они любят кого-то, значит, тут же стремятся выразить эту любовь. И их нельзя остановить в этом стремлении: они непобедимы. Их сила в искренности и непосредственности, ибо других законов, кроме тех, что диктует сама природа, для них не существует…
И она тоже хочет так! Любить, несмотря ни на что, и черпать силу в этом чувстве. Любовь, если только она настоящая, должна созидать, но не разрушать… Все, чему ее научила жизнь, законы волчьей стаи – этого пресловутого социума, который словно асфальтоукладочный каток губит все живое, – теперь показались ей ничтожными. Они слабы, за ними ничего не стоит, кроме разрушения, значит, они обречены. И те, кто живет только по ним, тоже обречены.
Дженни оглянулась вокруг: золотистые клены… зеленая трава… утки в городском пруду… два малыша, которые что-то не поделили и теперь отчаянно скандалят на лужайке… Это и есть – жизнь. Она – такая. И эта жизнь вдруг показалась ей гораздо более реальной, чем то, что она видела еще вчера, что привыкла видеть каждый день в суетливом душном мегаполисе. Словно волшебной силой ее вынуло из шумящего, мерцающего ночного клуба и резко «забросило» на берег лесного озера. Вокруг – ночь, тишина и больше ничего. Такая тишина поначалу оглушает. К ней не можешь привыкнуть, с ней не можешь смириться… а потом не можешь без нее жить.
Она не стала выкидывать мобильный с моста. К чему? Это всего лишь символ прошлой жизни. Но не сама прошлая жизнь. Не нужно себя обманывать, расставаясь только с вещами. Сейчас, вот сейчас она родится заново по-настоящему. И в новый паспорт ей еще раз придется самой вписать новое место и дату рождения: Люксембург, Мост Адольф, десятое сентября.
…Стоял уже вечер, когда она присела за столик уличного кафе. Такое ощущение, что в барах и ресторанах собираются представители всего народонаселения планеты, кроме местных жителей. А может, все они – такие же страждущие паломники, несчастные грешники, приехавшие сюда, как и она, искать истину?
– Мадемуазель очень грустно? – спросил у нее на французском какой-то приятный с виду парень, отдаленно напоминающий Бойда.
– Нет, совсем нет. Мадемуазель хорошо. – Она совершенно забыла французский! Получилось коряво и грубо.
– О, позвольте тогда разделить с вами это «хорошо».
Дженни поняла, что не соврала французу: впервые за много лет ей было хорошо. Груз свалился с плеч, очистилась совесть, и не надо больше лгать самой себе. Она любит Брета Спенсера? Да. Несмотря ни на что? Да. Дженни осознала это с таким спокойным достоинством, что поразила сама себя. За этот день, весь проведенный в созерцании другой правды, она излечилась, избавилась, навсегда распрощалась со своим прошлым. От прежних переживаний, которых она так страшилась, не осталось и следа. А еще ей было стыдно. Стыдно перед Бретом за то, что обманывала его и так позорно раскрыла карты. Стыдно перед Марком за то, что изменила ему, хотя и ничего не обещала. Стыдно перед Стивом по аналогичным причинам. Стыдно перед Мишель. Очень стыдно перед Мишель…
Дженни улетела от них, чтобы вернуться. Они не знали, что она вернется. Они не должны были об этом знать. Пока.
– А пойдемте погуляем? Я покажу вам ночной Люксембург.
Еще неделю назад она бы пошла.
– Спасибо, мсье, но я вполне сыта дневным. Я скоро иду спать.
– Я могу проводить вас. Разве вам не одиноко будет одной?
Она расхохоталась: до чего естественны эти французы! Тоже, между прочим, как дети и животные. Это особенность нации, ничего не поделаешь.
– Я люблю одиночество.
– О! А я люблю женщин, которые любят одиночество.
– Спасибо за кофе, мсье… – Дженни встала из-за столика. – Но теперь я действительно хочу побыть одна.
– Я буду ждать вас завтра здесь же! Мадемуазель!
Она снова расхохоталась в ответ. Ей было легко и свободно. Из богатейшего прошлого, в котором было много хорошего и плохого, а также из настоящего и даже будущего Дженни умудрилась отобрать и оставить себе только самое лучшее. У нее получилось снова выйти сухой из воды. Великая, гениальная Дженни Фокс! Она совершила наконец коронную сделку века: перехитрила саму себя. Она перехитрила всех демонов, которые одолевали ее многие годы. Господи, как же легко и свободно! Как кружится голова! Брет Спенсер любит ее и готов жениться, несмотря ни на что! Как он сказал? «Кем бы ты ни была на самом деле». И она тоже любит его, кем бы он ни оказался на самом деле!..
А ночью ей приснился Блейк. Мечась на нежных простынях люксембургского отеля, Дженни заново переживала кошмар девятилетней давности, с которым, как ей казалось, они навсегда попрощались сегодня днем.
Сначала приснилось лицо Блейка: оно пришло, словно привидение, из темноты, кажется, из самой преисподней, и Дженни, всхлипнув, рванула к нему, раскинув объятия. Но ноги не слушались, ноги приросли к месту и не хотели бежать. Потому что ей мешал стол. Большой, зеленый бильярдный стол. И все почему-то за ним сидели и пили вино. Там были еще Марк, Стив и Мишель. Все пили красное вино. А Дженни не пила. Они ругали ее за что-то, обвиняли и требовали объяснений. Дженни хотелось плакать от обиды: ведь она была ни в чем не виновата. Но плакать ей тоже не разрешили, как не разрешили пить вино.
Задыхаясь от обиды, она открыла глаза и внезапно поняла, что это всего лишь сон. Сейчас она проснется и все закончится. Но просыпаться было еще страшнее: она знала, что утром увидит рядом с собой одинокую постель, на которой никогда не оставался Блейк. Она проснется, а его опять нет! Она будет искать его руку на соседней подушке и поймет, что опять одна! И тогда начнется дневной, более страшный кошмар: она будет сходить с ума до самого вечера. Балкон, сигареты, кофе, душ, снова балкон…
Дженни снова заснула. За бильярдным столом появился Брет Спенсер. Он незаметно подошел и сел, а Дженни, подняв глаза, громко ойкнула, когда его увидела. Тогда Брет протянул ей руку и сказал:
– Иди со мной, я тебя спасу.
Она рассмеялась. Разве можно уйти от Блейка? Разве можно просто так взять и забыть его? А что же тогда станет наполнять ее душу? Ей стало плохо, так плохо, как тогда. Он бросил ее. И предал. Продал – предал: это одинаковые слова. Зачем ей какой-то Брет Спенсер? И что он вообще может делать за одним столом с Блейком?
Дженни больше никогда не хотела просыпаться. Она боялась утра, боялась, когда рядом нет любимого мужчины, она больше не могла одна!!! Потом стало темно. Просто темно и почему-то спокойно.
…Это был последний демон, который покинул ее голову на светлой земле осеннего Люксембурга. Дженни проснулась и сразу вспомнила это спокойствие. Сердце перестало саднить, на растревоженную душу и горячую голову снизошли мир и прохлада. Она сразу поняла, почему, и улыбнулась, протягивая руку к соседней подушке. И тут же нащупала большую теплую ладонь, которую теперь не променяла бы ни на что в мире.
Брет сидел на краешке кровати и внимательно разглядывал линии на ее руке.
– О. Ты будешь долго жить.
– Если ты постараешься, – прошептала она, пряча в подушку счастливые слезы.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.