Текст книги "Платье императрицы. Екатерина II и европейский костюм в Российской империи"

Счета русских клиентов знаменитой парижской модистки Розы Бертен являются уникальными источниками для историка моды. Они открывают возможность исследовать не только состав наимоднейшего гардероба, но и модный быт, коммерческие связи и технические аспекты изготовления одежды и аксессуаров. Они также позволяют проследить эволюцию «ритуалов» производства и покупки предметов моды в последней трети XVIII столетия.

Продавщицы мод, а среди них и Роза Бертен, – предлагали своим клиенткам следующие услуги (перечислены в порядке значимости):

• создание головных уборов;

• отделка платья всевозможными украшениями: лентами, кружевами, аппликациями, цветами (букетами, гирляндами), пуговицами, отделка юбки по низу;

• дополнение туалета аксессуарами (косынка, шарф, веер, пояс), ювелирными украшениями;

• пошив одежды несложного кроя: накидки, передники, платья определенного фасона;

• снятие украшений с платья и повторное его украшение. Вышедшие из моды наряды попадали в мастерскую для переделки. Этот подход касался не только декоративных элементов костюма, но и материй. Даже знатные люди использовали дорогие ткани «повторно» чаще, чем принято думать (Lemire 2005);

• стирка платья, отбеливание белья (в редких случаях).

Такое крупное заведение, как магазин Розы Бертен, привлекало мастеров соответствующих специальностей для исполнения заказов. Историк М. Сапори насчитала не менее тридцати профессий, среди которых: портниха, шляпник, перчаточник, кружевник, цветочник; изготовители фижм, корсетов, пуговиц, кантов, лент, перьев, вееров (Sapori 2003: 61).

Ателье Розы Бертен представляло собой выдающееся предприятие не только по обороту средств и количеству клиентов, но и в плане коммерческих и социальных связей, создававшихся вокруг него. Столь значительное производство сопровождалось ведением учетных и бухгалтерских книг. Среди них «Мемориал» (памятная книга) – документ наиболее полный. Он отражал все разнообразие деятельности магазина: переговоры, визиты, приобретение материалов. «Журнал» в хронологической последовательности фиксировал все производимые денежные операции: те или иные выплаты, поступления средств, сделанные клиентами покупки. «Главная книга» группировала информацию о покупателях определенным образом. В ателье вели три таких книги под литерами А, B и C. Первая (А) содержала информацию о клиентах, оплативших свои счета, и насчитывала 189 позиций; вторая (В) – о должниках, включая 195 позиций; последняя (С) информировала, видимо, о всех покупателях, в ней 734 позиции. Для Главной книги был принят алфавитный порядок. Вспомогательные «Журналы» играли роль указателей. Делопроизводство магазина соответствовало принятым в то время нормам. Оно отразило происходящий в течение XVIII века переход от староитальянской к новоитальянской системе бухгалтерского учета: так, первые три книги составляют основу старой системы, а дополнительные книги для синтетического и аналитического учета – черта новой системы.

До нас дошла небольшая часть перечисленных выше документов. Тем не менее для реконструкции заказов русских клиентов в распоряжении исследователей находится значительный фрагмент гипотетического массива источников. Фонд Национального института истории искусств (Institut Natiounal d’Histoire de l’Art) Парижа содержит почти пятьсот дел, составленных на основе томов В и С «Главной книги». Однако ни «Мемориал», ни «Журнал» до сих пор не обнаружены. Роза Бертен не оставила прямых наследников, а ее племянник К. Шарлемань (Claude Charlemagne), унаследовавший всю документацию, не указал в своем завещании, как ею распорядиться, – и документы затерялись.

Как появились дошедшие до нас документы? После смерти Розы Бертен в 1813 году ее наследники организовали компанию, чтобы взыскать и затем поделить между собой деньги, которые покупатели по всей Европе задолжали знаменитой модистке. Клиенты Бертен покупали товары в кредит. Они брали вещи и пользовались услугами, зная, что сумма будет записана за ними, а счет – выставлен в конце года. О том, что этот счет, содержащий сумму долга и описание приобретенных товаров, присылали в конце года, упоминает, в частности, барон Ф.М. Гримм (СИРИО 1885: 305). Как легко представить, получатели такого сообщения не удовлетворяли просьбу об оплате немедленно, и потому списки модных товаров и колонки цифр перекочевывали из одного ежегодного послания в другое. Впрочем, суммы изменялись, даже если клиент не делал новых покупок, потому что модистка одалживала своих клиентов безвозмездно лишь до конца календарного года. В течение каждого следующего года сумма увеличивалась на 5–6 %.

Бывало так, что расплатиться за модников прошлых лет должны были их потомки, или с учетом процентов «годовых» сумма долга в несколько раз превосходила сумму покупки, или личность покупателя так и не была установлена. Несмотря на активную переписку, которую адвокат Гранжере вел в течение почти десяти лет (1813–1822), чтобы разыскать должников и взыскать долги, ему далеко не всегда удавалось сделать это. Адвокат действовал в своих личных интересах: Гранжере перекупил у Компании наследников права на наследство.

Дело на должника, заведенное адвокатом, имеет следующую структуру:

• обложка: порядковый номер дела, личность клиента (титул, фамилия), страна, общая сумма долга;

• первый лист (своеобразная «опись дела») отражает информацию об обмене корреспонденцией взыскателя и потенциального плательщика;

• письма, направленные (копии) и полученные адвокатом. Документы представлены в хронологической последовательности. Как правило, цель посланий Гранжере – установить личность должника, узнать его адрес. Корреспондентами французского адвоката выступают, например, официальные лица из российского посольства в Париже и из учреждений в России, частные лица. В деле можно обнаружить и собственноручные записки настоящих покупателей – например, С.С. Разумовской (Succession de Rose Bertin 1813: Д. 592 bis), и письма тех однофамильцев, к которым обратились по ошибке, например князя С.Н. Долгорукого (Ibid.: Д. 172);

• сводная таблица с подсчетом – составлялась в том случае, если клиент сделал множество заказов или если заказы сильно разнесены во времени. Таблица имеет характер документа «для внутреннего использования» (небольшой лист, густо заполненный беглым, часто неаккуратным почерком);

• счет, или же реестр покупок, – «Памятная записка» (Mémoire). Он представляет собой выписку из Главной книги (том B или C) и отсылает к номеру записи в ней. Реестр приводит в хронологической последовательности все сделанные заказы, подробно описывает их содержание, указывает на стоимость. Иногда досье содержит несколько вариантов реестра: идентичных по содержанию, но выполненных разными почерками, то есть наверняка написанных в разное время. Можно полагать, экземпляр этого сводного счета направляли потенциальному плательщику. Тут же или на отдельном листе к общей сумме покупок прибавлялась сумма «процентов», и так выводилась окончательная цифра.

Информацию о русских клиентах Розы Бертен можно найти и в других источниках, в частности в делопроизводстве нотариусов (Archives nationales, Minutier central des notaires de Paris, шифры ET/LXX/952, ET/LXX/923, ET/LXX/928). В числе прочих бумаг здесь находится документ, важность которого очень велика. На основе утраченной Главной книги выполнен свод всех потенциальных плательщиков в пользу Компании наследников. Сведения, предоставляемые этим документом, вовсе не так обширны: это фамилия, сумма долга, информация о том, был ли он частично погашен. Делопроизводство адвоката содержит упоминание о документах, которые пока обнаружить не удалось и которые крайне важны для понимания дальнейшей судьбы дела Розы Бертен (Mémoires et notes pouvant servir aux comptes à faire entre la Succession et divers Princes et Princesses Russes).

В своей книге, посвященной Розе Бертен, М. Сапори пишет, что разорению знаменитой модистки во многом способствовали ее русские клиенты. Общая цифра неоплаченных ими счетов составляет около 300 000 франков, или 20 % общего долга покупателей Бертен (1 500 000 франков) (Ibid.: Л. 21). Однако доля русских должников составляет всего 5 %: чуть более 20 имен из 429, чьи дела хранит Национальный институт истории искусств.

Кто составлял круг привилегированных заказчиков Бертен? Это представители самых знатных фамилий, ближайший круг придворных: Разумовские, Голицыны, Салтыковы, Чернышевы, Головкины, Зиновьевы и др. Уместно говорить именно о семействах, поскольку определить действительного потребителя модных товаров подчас оказывается трудно. Во-первых, большой заказ предназначался не только непосредственному заказчику, но ряду лиц, и в первую очередь членам семьи. Во-вторых, в документах ателье заказчики появляются без имен, но под фамилией, с титулом. В случае русских дам это всегда «мужская» форма фамилии (Princesse Baratinsky, comtesse Saltikov), причем записанная так, как ее услышали французы (princesse d’Auchkatz – княгиня Дашкова).

Важное предварительное замечание нужно сделать о соотношении валют, поскольку стоимость покупок, сделанных до 1790 года, указана в ливрах, а после этой даты – во франках. В 1795 году отношение ливра к франку составляло 1:1,0125. Курс рубля по отношению к ливру выражался соотношением 1:5 на рубеже 1770–1780-х годов и 1:3 в 1802 году[17]17
  Духовное завещание графини Софьи Степановны Разумовской, урожденной Ушаковой, жены графа Петра Кирилловича. Санкт-Петербург, 28 ноября 1802 года. Согласно записи, долг в 2060 ливров = 700 рублям (Семейство Разумовских 1880: 552).


[Закрыть]. Покупательную способность рубля в эту эпоху легко представить, зная, что в 1786 году четверть (около 16 кг) ржи стоила 4 рубля – 4 рубля 30 копеек, гороха 4–6 рублей, гречневой крупы – 3 рубля 50 копеек – 3 рубля 75 копеек; пуд ржаной муки – 50 копеек (Московские ведомости 1786: 14). Цена ржаной муки, выраженная в ливрах, составляет 2,5 ливра за пуд. Иначе говоря, средняя цена легкой косынки (25 ливров) эквивалентна стоимости 10 пудов (163,8 кг) ржаной муки.

Русские клиенты Розы Бертен перечислены в хронологической последовательности.

1. Mme Xenowieff, 1773 (здесь и далее написание имени соответствует орфографии источника)

Екатерина Александровна Зиновьева, урожденная Меньшикова (1748–1781), супруга С.С. Зиновьева (1740–1794), посла в Мадриде. С Зиновьевыми встречался Д.И. Фонвизин во время своего путешествия во Францию в 1777–1778 годах (Фонвизин 1901: Письмо 7).

Эта дама часто посещала магазин Бертен в течение зимы 1773 года и весны – лета 1774 года. Она покупала преимущественно шляпы, а также приобрела несколько накидок и более десяти «гарнитуров» на различные платья, то есть комплектов нашивок, украшений, лент. Среди покупок Зиновьевой – веера, платки и манжеты; практически во всех заказах – отрезы тканей и лент (Приложение 1).

2. Prince Dolgorowsky/Dalgorouki, 1774

Делает несколько незначительных покупок в октябре и декабре 1774 года. Донесения французской полиции (Archives MAE[18]18
  При ссылках на материалы архива Министерства иностранных дел использованы результаты коллективной работы, в которой автор принимал участие: магистерский семинар А.Ф. Строева, Новая Сорбонна, 1-й семестр 2011/12 уч. года.


[Закрыть] 1774: 9 septembre) помогают установить, что речь идет о М.В. Долгоруком (1746–1790), старшем из двух сыновей В.М. Долгорукого-Крымского. В 1785 году он назначен сенатором, но в момент посещения ателье занимал должность камергера. По-видимому, он приезжал в Париж для лечения венерической болезни: пикантные подробности любовной истории, случившейся во время пребывания во французской столице десятью годами ранее, занесены в полицейский донос.

Вероятно, к семейству Долгоруких принадлежит также покупательница, которая появляется в общем списке должников как «Gargonrousky Madame la Princesse». Размер ее долга составляет 840 ливров. Однако не зная даты заказа, невозможно установить личность этой дамы.

3. Comtesse de Golofskin, 1775, 1776, 1782, 1783

Общая сумма долга графини совсем не велика. Заказы составляют преимущественно головные уборы и отрезы различных материй. Но о какой именно графине Головкиной идет речь? Сделавшая покупки графиня – не Екатерина Александровна Головкина (1733–1821), а Елизавета Вильгельмина Жюстина (Elisabeth Wilhelmine Justine), урожденная фон Мосхайм, в первом браке за А.А. Головкиным (1732–1781), во втором – за графом Д. де Ноалье (Dageuen de Noailles).

Головкины постоянно живут в Париже, часто путешествуют: летом 1774 года хроника курортного города Спа фиксирует приезд супругов (Liste des seigneurs et des dames 1774: No. 15). Об этой чете пишет А.Ф. Строев в статье о русских женщинах и масонстве (Stroev 2011): прозванный знакомыми «философ Головкин», граф был активным «руссоистом», свел знакомство со знаменитым медиком С.О. Тиссо.

Его жена, Елизавета Головкина, присутствовала 2 февраля 1776 года на заседании парижской ложи «La Candeur» (Stroev 2011). За два месяца до этого, в конце ноября 1775 года, она посещала магазин Бертен. С некоторой вероятностью можно утверждать, что именно в шляпе «от Бертен» княгиня Головкина предстала на заседании ложи. На собрании она была не единственной дамой, и даже не единственной русской. Компанию ей составляла княгиня Барятинская, чье имя через несколько месяцев также появляется в числе клиентов Бертен.

4. Princesse Bariatinski, 1776, 1782, 1783

Если заказчица Бертен и посетительница масонского заседания – одно и то же лицо, то это Мария Васильевна Барятинская, урожденная Хованская. И.С. Барятинскому, послу императрицы в Париже, она приходилась невесткой, поскольку в 1764 году стала супругой его родного брата Федора (1742–1814). В 1776 и 1783 годах, когда были сделаны заказы товаров, супруга самого князя И.С. Барятинского, Е.П. Барятинская, урожденная Гольштейн-Бек (1750–1811), уже покинула Париж и находилась в Петербурге. Там она пользовалась чрезвычайной популярностью: поклонниками красоты Екатерины Петровны были и великий князь Павел Петрович, и А.К. Разумовский. Е.П. Барятинская оставила после себя мемуары (Si tu lis jamais 2008: 103).

Именно она посещала заведение Розы Бертен. На это указывают документы адвоката: la femme de l’ancien Ambassadeur Prince Baratinskij (Ivan Sergeevich) est née Princesse de Holstein Beck.

Архивы хранят сведения о долговой расписке князя И.С. Барятинского на огромную сумму с пометой о том, что она «действительна» до мая 1778 года. Речь идет о сумме свыше 14 тысяч ливров (Succession de Rose Bertin 1813: Д. 28. Л. 231). Документы Национального архива подтверждают: «Baratinsky M. le Prince, la reconnaissance… 14 932,14 [ливра]» (AN MC ET/LXX: 923). Дополнительных сведений об этом заказе обнаружить не удалось. Можно предположить, что он был сделан для цвета петербургского двора: в задачи дипломатов XVIII века нередко входила покупка модных товаров для императорской семьи и ближайшего круга придворных.

Барятинские приобретали модные товары не только у Бертен, но и у ее конкурентов. Ж. – Ж. Болар был самым известным из них. Согласно различным источникам, его популярность в 1770–1780-е годы совсем немного уступала славе Бертен. Собственно, владельцы этих двух магазинов мод находятся на вершине модного Олимпа, куда не было доступа прочим торговцам модными товарами. Имевший статус поставщика мод королевы, он специализировался на накидках (Sapori 2003: 152), а также искусно мастерил головные уборы.

Болар распространял товары в России при посредничестве своих соотечественников, обосновавшихся в Москве: супругов Мартен и продавца Барбазана. Вот что написано о последнем в деле о банкротстве, которое хранится под заголовком «Montant de mauvais débiteurs et sommes, sur lesquelles il ne reste aucun espoir» («Злостные неплательщики и суммы, взыскать которые нет никакой надежды»):

«Господину Барбазану из Санкт-Петербурга поручено взыскать с ряда должников… в их числе княгиня Барятинская, расписка 1777 г. [на сумму] 28 391,5 [ливра]». Эта цифра в десять раз больше суммы заказа у Болара великой княгини Марии Федоровны (2 961,5 ливра, Archives de Paris D4 B6: 7584).

5. Madame la Générale Barazdin, 1776

В конце лета 1776 года из Парижа в Петербург отправили заказ для генеральши Анастасии Андреевны Бороздиной, урожденной Крекшиной. Он содержал преимущественно отрезы (более сорока наименований), а также шляпы и шляпки общим числом – десять, платки – также десять, искусственные цветы и некоторые другие, более мелкие вещи.

6. Madame la Comtesse Apraxine, 1777

Под именем графини Апраксиной могли скрываться несколько дам:

• Елизавета Кирилловна, урожденная Разумовская, супруга П.Ф. Апраксина (1728–1811). Он тайно обвенчался с Разумовской, будучи уже женат. От скандала и преследования супруги укрылись за границей. В 1790-м Е.К. Разумовская ушла во Фроловский монастырь, стала игуменьей (Карабанов, Лобанов-Ростовский 1872: 75).

• Софья Осиповна, урожденная Закревская (1743–18??), фрейлина при дворе Елизаветы Петровны, с 1764 года – супруга Н.Ф. Апраксина.

• Екатерина Ивановна, урожденная Гендрикова, фрейлина Екатерины II, в 1764 году стала супругой М.Ф. Апраксина.

• В силу юного возраста заказчицей определенно не могла быть блестящая Екатерина Владимировна Апраксина, урожденная Голицына (1770–1854), которой в 1777 году исполнилось семь лет и о которой Э. Виже-Лебрен пишет как о замечательной красавице (Haroch-Bouzinac 2011: 593).

До обнаружения дополнительных документов трудно с уверенностью сказать, какая именно графиня Апраксина в 1777 году заказала несколько накидок, «корсетов с рукавчиками» и множество отрезов, лент, кружев. Вероятнее всего, это была фрейлина Екатерина Ивановна Апраксина. Источники определенно указывают на то, что эта заказчица была близка с фрейлиной графиней Е.И. Черкасовой. Немного различные по составу, их заказы сделаны в один и тот же день, 12 августа 1777 года.

7. Madame de Cherkassov, 1777 (ил. 23 во вклейке)

Елизавета Александровна Пальменбах, урожденная Черкасова (1761–1832), с 1780 года – супруга Е.И. Пальменбаха. Ее заказ, как и предыдущий, отправили морским путем; для чего сначала переслали из Парижа в Руан. Е.А. Пальменбах входила в круг приглашаемых в Эрмитаж приближенных лиц Екатерины II.

8. Madame de Pouchkine, 1778, 1779

Прасковья Васильевна Мусина-Пушкина, урожденная Долгорукая-Крымская (1754–1826), жена В.П. Мусина-Пушкина, приходится сестрой вышеупомянутому М.В. Долгорукому.

Один заказ, сделанный ею в течение июльских дней 1778 года, был отправлен в Брюссель; другой, в 1779 году, не содержит указаний на детали транспортировки.

Отправка модных товаров в Брюссель могла бы заставить думать, что госпожа Пушкина – супруга российского дипломата А.С. Мусина-Пушкина[19]19
  Алексей Семенович Мусин-Пушкин cлужил в Вене (с 1752, поручик), в Данциге (1756–1760, надворный советник), в Гамбурге (1760–1765, чрезвычайный посланник), в Великобритании (декабрь 1765 – июль 1768, 1769–1779, посланник), в Гааге (1768–1769), в Стокгольме (1779–1785).


[Закрыть] (1730–1817). Однако в 1778 и 1779 годах, на которые приходятся заказы, он уже жил вдовцом. Его первая супруга, Софья Алексеевна, урожденная фон Вахтмейстер, скончалась 16 февраля 1777 года. Лишь в 1788 году А.С. Мусин-Пушкин сочетался вторым браком с графиней Елизаветой Федоровной, урожденной фон Вартенслебен (сестра Елизаветы Федоровны – бабушка по материнской линии Жоржа Дантеса). Другой господин Пушкин, майор, посещает курорт Спа летом 1777 года (Liste des seigneurs et des dames 1777: No. 7).

9. Comtesse de Saltikoff, 1778

Покупательниц Салтыковых было несколько, по меньшей мере – три, и господин Салтыков – четвертый.

Помимо Салтыковой (№ 645), в Etat générale упоминаются Mlle la Comtesse с долгом 2439 ливров, M. le Comte – 1281 ливр и Mme la Comtesse – 1139 ливров (даты не известны).

Может быть, этой клиенткой под номером 645 была Дарья Петровна, урожденная Чернышева (1739–1802), супруга И.П. Салтыкова и сестра «princesse moustache», Натальи Петровны? Фрейлина Марии Федоровны, она входила в круг лиц, приглашаемых в Эрмитаж (КФЦЖ 1789: 163). Туда Д.П. Салтыкову звали с дочерью. Подчеркнем, что именно на семейство Салтыковых – родителей и дочь – адвокатом заведены долговые дела. (См. портрет Д.П. Салтыковой кисти Ф. – Ю. Друэ, 1762.)

Или же в книге адвоката упомянута Салтыкова по рождению? В числе приезжих на лечение в Спа в 1778 году (Liste des seigneurs et des dames 1778: No. 40) и в следующем, 1779 году (Liste des seigneurs et des dames 1779: No. 1), значится девица Салтыкова, сопровождавшая семью И.И. Мелиссино. Прасковья Владимировна, в супружестве Мелиссино, происходит из семьи Долгоруковых. Если верить городской газете, м-ль Салтыкова путешествовала с ними потому, что приходилась племянницей. В таком случае это Александра Николаевна Салтыкова (1764–1829), дочь Н.В. Салтыковой, урожденной Долгоруковой (1739–1812), и Н.И. Салтыкова.

Согласно счету, товары заказала не лично графиня Салтыкова, но баронесса Елизавета Строганова. Ей могла быть Елизавета Александровна Строганова, урожденная Загряжская (1745–1831). Разыскивая наследников должника, адвокат обратился даже к послу России в Турции Григорию Александровичу Строганову (Succession de Rose Bertin 1813: Д. 645, Л. 6362) на том основании, что он – сын той самой Елизаветы Александровны Строгановой, через которую заказаны модные вещи.

По другой версии, посредницей была баронесса Н.М. Строганова, урожденная княжна Белосельская-Белозерская (1743–1819). Однако она посетила Париж не в 1778 году, когда сделан заказ, а позже, зимой 1780/81 года, в рамках большого путешествия 1780–1782 годов. Через германские города она следует в Спа, в Брюссель, в Париж, откуда направляется в Лондон, затем в Вену. Об этом путешествии ею оставлены путевые заметки (Si tu lis jamais 2008: 69). Сохранился парный портрет баронессы Н.М. Строгановой и графини Д.П. Салтыковой.

Высшему свету Парижа прекрасно знакома вовсе не Елизавета Александровна и не Наталья Михайловна, но Екатерина Петровна Строганова[20]20
  В Русском музее хранится ее портрет кисти И.Б. Лампи Старшего.


[Закрыть], урожденная Трубецкая, вторая супруга графа А.С. Строганова (1733–1811). Это та самая графиня Строганова, что поселила в своем доме в Москве Э. Виже-Лебрен, когда портретистка не могла найти покоя в особняке Н.Н. Демидова, поскольку здание служило местом репетиций духового оркестра (Haroche-Bouzinac 2011: 359, 357). В 1790-е годы в России супруги Строгановы жили раздельно. Но до того, во французской столице, – вместе, на широкую ногу, в течение почти десяти лет начиная с 1770 года. Строгановы покинули Париж 29 августа 1779 года (Archives MAE 1779: 90). Вероятно, именно Е.П. Строганова посещала ателье Бертен и делала заказы. Это тем более вероятно, что граф Строганов – эрудит, коллекционер, масон – входил в круг клиентов Бертен. Долговое обязательство Александра Строганова, полностью уплаченное, упоминает документ Национального архива: «La créance sur feu Sieur Alexandre Stroganoff, laquelle est entièrement soldée» (AN MC ET/LXX: 952). Выплата состоялась лишь в 1818 году. Потомки заплатили колоссальную сумму: около 20 000 рублей.

10. Princesse Galitzin autre que la sœur du Général, 1780

С марта по октябрь 1780 года эта дама делает один из самых больших российских заказов: перечисление покупок занимает более 20 листов. Примечательно также, что вскоре после заказа она оплачивает его практически полностью, на 90 % (Succession de Rose Bertin 1813: Д. 292. Л. 2812). В 1816 году долг был выплачен окончательно (AN MC ET/LXX: 952).

Дело княгини Голицыной содержит много страниц не только из-за длинного списка покупок, но и в силу того, что для взыскания остатка долга приходилось вести длительную переписку. Оказалось весьма затруднительно установить личность той Голицыной, что побывала в ателье Бертен, несмотря на то что французский адвокат собрал предостаточно уточняющих деталей: «не та из Голицыных, что сестра генерала», «супруга князя Николая Голицына», знакомая принцессы Шарлотты де Гессенской[21]21
  Charlotte-Wilhelmine-Christiane-Marie de Hesse-Darmstadt (1755–1785). О ней: Borth H. Herzoghaus Mecklenburg-Strelitz. Friedland b Neubrandenburg: Steffen, 2011. Рр. 124–131. Nachricht vom Ableben der Gemahlin des Prinzen Carl von Mecklenburg, gebornen Landgräfin von Hessen-Darmstadt, Charlotte Wilhelmine // Historisches Portefeuille. Bd. 5 (1786), 2. Рр. 176–183.
  Первая супруга Павла Петровича, Наталья Алексеевна, урожденная Wilhelmina Luisa von Hessen-Darmstadt, принадлежит к этому же роду, но они являются достаточно далекими родственницами.


[Закрыть] (через нее сделан заказ), посетила Париж в 1780–1781 годах, «урожденная Шувалова». Полученные сведения противоречили друг другу, и дело долго не продвигалось.

Переписка между адвокатом, перекупившим права наследников Бертен, и российским посольством в Париже также не дала желаемого результата. Дипломат А. Тургенев ответил, что «Голицыны такой многочисленный род, и даже Николаев Голицыных такое множество, что не представляется возможным установить личность и подлинный адрес тех Голицыных, о которых в данном случае идет речь» (Succession de Rose Bertin 1813: Д. 292; Л. 2770–2771):

• Клиенткой Бертен не могла быть супруга Д.М. Голицына, находившегося на дипломатической службе в Париже в 1760–1761 годах. До потомков дошел портрет этой обворожительной княгини Голицыной, урожденной Кантемир, кисти Л. – М. ван Ло (Louis-Michel van Loo). Однако в тот год, когда был сделан заказ, княгини уже не было в живых.

• Предположительно, клиенткой Бертен могла быть Наталья Петровна Голицына (1744–1837), урожденная Чернышева, сестра Д.П. Салтыковой, упомянутой выше под номером 9; она известна как «princesse moustache», прототип Пиковой дамы. Наталья Петровна могла приобрести указанные модные вещи лично для себя, а могла – для дочери, Е.В. Голицыной (1770–1854). Н.П. Голицына жила в Париже в 1760–1763 годах, когда ее отец П.Г. Чернышев служил там послом, а также между 1784 и 1790 годами; была принята при Версальском дворе. Княгиня возвратилась в Россию по приказу Екатерины II покинуть Францию всем русским подданным. Н.П. Голицына оставила два дневника: «Заметки о событиях моей жизни» (1781?–1783) и «Заметки о моих путешествиях» (1783–1790), написанные на французском языке (Si tu lis jamais 2008: 179).

• Возможно, покупки в магазине Бертен делала Дарья Алексеевна Голицына, статс-дама Екатерины II. Статс-дамам и фрейлинам были чрезвычайно часто «предписаны» русские платья, число которых значительно в этом заказе.

• Вероятно, искомой дамой была Варвара Васильевна Голицына, урожденная Энгельгардт (1761–1815) – племянница князя Потемкина, фрейлина императрицы Екатерины II. Донесения французской полиции, кажется, предоставляют доказательства, что «нужная» Голицына – именно Варвара Васильевна: 28-летняя княгиня приехала в Париж в октябре 1779 года, будучи в положении (Archives du МАЕ 1779: 53).

Действительно, первенец В.В. Голицыной Григорий появился на свет на исходе 1779 года; всего в браке родилось десять сыновей. Однако данной версии противоречит целый ряд фактов: во-первых, с 1779 года она была супругой Сергея Федоровича Голицына (а не «Николая», как установил адвокат), во-вторых, она не была Шуваловой в девичестве, в-третьих, в 1779 году ей не двадцать восемь, а восемнадцать лет. Если «приметы» французского адвоката верны, то приехавшая в Париж в 1779 году княгиня Голицына и заказчица у Бертен – разные лица. Возможно также, что один из французских источников предоставляет ошибочную информацию.

• Вероятнее всего, искомая Голицына – Прасковья Ивановна (ил. 24 во вклейке), урожденная Шувалова (1734–1802). Имя ее супруга совпадает с тем, что установило «расследование» французского адвоката: Николай. Она была замужем за генерал-майором Н.Ф. Голицыным (1728–1780). П.И. Голицына приходилась сестрой И.И. Шувалову, фавориту Елизаветы Петровны, и была матерью мемуаристки В.Н. Головиной.

Прасковью Ивановну Голицыну не следует путать с Прасковьей Андреевной Голицыной, урожденной Шуваловой (1767–1828), «princesse Michail». П.А. Голицына была фрейлиной, она оставила след в русской культуре как писательница и переводчик. Портрет этой светской красавицы написан Э. Виже-Лебрен, но он не сохранился до наших дней (Haroche-Bouzinac 2011: 334). Шувалова вышла замуж за князя М.А. Голицына в 1787 году. Таким образом, покупки, сделанные в 1780 году на имя Голицыной, определенно принадлежат не ей.

Так или иначе, две из вышеперечисленных княгинь Голицыных были клиентками Бертен: второе досье на имя княгини Голицыной фиксирует несколько покупок в апреле 1788 года. Второе дело на имя Голицыной имеет порядковый номер 293. А первое, о котором шла речь выше, на колоссальную сумму, – номер 292.

11. Comtesse de Razoumowsky, 1781, 1787

Редкий случай, когда личность покупательницы Бертен не вызывает никаких сомнений. Заказ сделан Софьей Степановной, урожденной Ушаковой (1746–1803). Духовное завещание С.С. Разумовской (1802) упоминает о долге парижской модистке (Семейство Разумовских 1880: 552). Сумма долга не идентична в этих двух источниках: по счету от Бертен она составляет 2373,18 ливра, по записи Разумовской 2060 ливров.

Она была обвенчана первым браком с М.П. Чарторыжским (1736–1771), вторым – с П.К. Разумовским, родила ребенка от великого князя Павла Петровича. С воцарением Павла I Разумовский был назначен сенатором, и супруги окончательно обосновались в Петербурге. До переезда в столицу Софья Степановна подолгу жила в Женеве: в 1787, 1788, 1790 годах. Заметим, что С.С. Разумовская – та самая дама, что вместе с Елизаветой Головкиной присутствовала на заседании смешанной масонской ложи в Париже в декабре 1777 года (Stroev 2012).

12. Princesse Cherbinine née d’Auchkatz/d’Auckatw, 1782

О личности этой заказчицы тоже можно говорить вполне уверенно. Анастасия Михайловна, урожденная Дашкова (дочь Е.Р. Дашковой), в 1776 году вышла замуж за А.Е. Щербинина. Часть своего свадебного путешествия молодые супруги провели в Спа (Liste des seigneurs et des dames 1776: No. 7). Однако модные товары заказывались не в этом году, а позже, в 1782 году, когда А.М. Щербинина путешествовала по Европе с матерью и братом. И хотя русские аристократы покинули Париж в марте 1782 года, а заказ был отослан 17 августа того же года, наверняка, он был сделан лично.

Особо значимым в отношениях Бертен с русскими клиентами стал 1782 год, когда состоялись пять «русских» заказов, тогда как в предыдущие и последующие годы – по одному-два. Можно не сомневаясь говорить о связи между участившимися покупками у Бертен и приездом в Париж графов Северных (май – июль 1782 года). Под этим псевдонимом скрывались наследник российского престола великий князь Павел Петрович и его супруга, великая княгиня Мария Федоровна.

13. Baronne de Benckendorff, 1782

Анна-Юлианна Бенкендорф, урожденная Шилинг фон Канштадт, была фрейлиной и доверенным лицом Марии Федоровны. Она находилась в свите великой княгини во время путешествия по Европе 1781–1782 годов. Состояние здоровья не позволяло ей неотступно сопровождать графиню Северную. Баронесса была беременна (Oberkirch 2000: 361); родился мальчик (Александр Христофорович Бенкендорф, начальник III отделения при Николае I).

14. Comtesse de Kascheloff, 1788

Новая клиентка Бертен сделала несколько недорогих покупок в 1788 году. Этой «графиней Кошелевой» могла быть только Варвара Ивановна, урожденная Плещеева (1756–1809), с 1777 года замужем за Р.А. Кошелевым. Ее супруг и ее брат – члены парижских масонских лож, а о ней самой А.Ф. Строев так пишет в статье о русских женщинах и масонстве: «Вероятно, Варвара Кошелева – одна из немногих женщин, не забывших о своем мистическом опыте по возвращении из Европы в Россию» (Stroev 2012).

15. Comte de Chernichev, 1791, 1792

Установить личность «подходящего» графа Чернышева помогает упоминание о его путешествиях. «Проживал во Флоренции в декабре 1792 года, совершил поездку в Вену в январе 1793 года и вернулся во Флоренцию в июне того же года» (Succession de Rose Bertin 1813: Д. 649, Л. 6287). Этот покупатель – И.Г. Чернышев. Из трех его заказов наиболее значителен первый, на 12 тысяч ливров.

16. Skavronsky, 1791

В 1791 году в числе клиентов Розы Бертен появляется еще одна русская, «русская из Неаполя», графиня Скавронская. Екатерина Васильевна (1761–1829) – одна из пяти сестер Энгельгардт, племянниц Потемкина, связанная с ним не только родственными узами, но и интимными отношениями. Скавронская – фамилия Екатерины по первому мужу, П.М. Скавронскому (1757–1794). В 1784 году он был назначен посланником в Неаполе: некоторое время спустя Е.В. Скавронская присоединилась к мужу.

Баронесса Г. фон Оберкирх так писала о Е.В. Скавронской: «La Comtesse Paul Skzrawonsky avait une tête d’une beauté idéale; impossible d’être plus jolie»[22]22
  Графиня, супруга Павла Скавронского, была удивительная красавица, невозможно себе представить, чтобы существовали женщины более хорошенькие, чем она.


[Закрыть] (Oberkirch 2000: 205). Э. Виже-Лебрен, создавшая в 1790 году ее портрет, написала об этой молодой даме и ее нарядах в ином ключе: «Свекровь [М.Н. Скавронская, урожденная Строганова (1732–1805)] присылала ей из Парижа коробки с самыми восхитительными творениями м-ль Бертен, портнихи Марии-Антуанетты. Но я не думаю, что графиня открыла хотя бы одну из них, и когда свекровь выражала желание увидеть невестку в одном из этих восхитительных платьев или в шляпке, она отвечала: – Для чего? для кого? зачем?» (Vigée Le Brun 2008: 397).

Те ли это самые «коробки», что упоминаются в счете? В Неаполь заказ отправила не свекровь, а лично Е.В. Скавронская. Молодая красавица была гораздо более неравнодушна к нарядам, чем то следует из описания художницы. Особенность ее заказа в том, что он включал немало украшений: колье, серьги, браслеты, а также «камни» (стразы) на платье.

В список русских должников Розы Бертен входит еще целый ряд аристократических фамилий. Однако документы, которые позволили бы выявить дату и содержание заказа, не сохранились.