Текст книги "Мать Мария (Скобцова). Святая наших дней"

Но не скоро дело делалось. На собственном опыте могу сказать, что трудности и подводные камни всегда подстерегают на пути, связанном с матерью Марией: публикации текстов, выставки, даже ее канонизация – выстраиваются в череду неожиданностей. Так и с этими акварелями. Время шло, кандидатов и доброхотов было много, но никто не мог набрать нужную сумму (которая по сегодняшним меркам смехотворна). И вот однажды в Петербурге меня познакомили с директором музея Анны Ахматовой – Ниной Ивановной Поповой, которая сразу, не раздумывая, сказала: «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы эта коллекция из 28 работ попала в наш музей! Ведь судьба матери Марии, ее творчество тесно переплетены с Николаем Гумилевым и с Анной Ахматовой…» И Нина Ивановна выполнила свое обещание. Низкий ей поклон за это.

А читателю этих страниц хочется привести слова самой м. Марии, которые она повторяла своим солагерницам в Равенсбрюке: «Вот если выживу, то вернусь в Россию, буду бродить по дорогам, странствовать, миссионерствовать среди простых русских людей».

Глава 1
Предки

 
Где под ярмом томительной работы
Рос мой отец, и так же дед мой рос.
Край безымянный… Где к тебе дороги?
Я помню, помню серых гор отроги,
Кустарников колючий переплет
И белый дом, таинственный и строгий.[7]7
  Здесь и далее в эпиграфах – стихи м. Марии (Скобцовой).


[Закрыть]
 

За десятилетия советской власти у русского человека сформировалось искаженное представление о том, что же такое истинная христианская Русь, как жили семьи до 1917 года, как они воспитывали своих детей, как традиции и вера передавалась из поколения в поколение, как с детства и юности богослужебная поэзия и литература формировали сердце и душу молодых людей. В укладе жизни каждого сословия, существовавшего в царской России, сохранялись представления о милосердии, добре, вере, щедрости, уважении к старшим, любви к родине – на этих принципах строились русские семьи. Память предков ценилась высоко, и не было «Иванов, не помнящих родства»; на примере дедов росли внуки, изустно и письменно они передавали жития святых, стараясь воспитать своих детей в духе сохранения памяти и уважения к прошлому. Славились на Руси династии и семьи, где традиционно все мужчины были военными или священниками, землепашцами или ремесленниками…

Несмотря на войны, голод и стихийные бедствия, русские сохраняли целостность бытия, учили, просвещали, строили и возводили. Рос образованный класс. Так на протяжении веков многонациональная огромная империя приобрела свой ни на кого не похожий характер. Цари, двор, высший свет (аристократия) были связаны кровными узами с немецкими, испанскими и французскими династиями. Двуглавый орел империи смотрит на Запад и Восток.

* * *

Прежде чем приступить к описанию жизни матери Марии (Лизы, Елизаветы Юрьевны Пиленко, Кузьминой-Караваевой, Скобцовой) – многоименной героини нашего повествования – необходимо познакомить читателя с историей ее предков.

О биографии нашей героини сохранились сведения, частично дошедшие до нас в воспоминаниях ее современников, частично записанные Софьей Борисовной Пиленко[8]8
  Софья (София) Борисовна Пиленко (урожд. Делоне; 1863–1962), далее по тексту сокращение – С. Б.


[Закрыть] (матерью Лизы), а также троюродным братом Лизы Сергеем Владимировичем Пиленко[9]9
  О Сергее Владимировиче Пиленко см. в разделе «Из архивов», воспоминания «Кубань – моя родина».


[Закрыть], который окончил свои дни в возрасте 87 лет в самом начале 2000-х годов на юге Франции.

Все чаще мы приходим к заключению, что не всегда от гениальных родителей рождаются гениальные дети, но от многоталантливых предков чаще всего рождаются незаурядные личности. Вот и у Елизаветы Юрьевны Пиленко причудливо смешалась кровь старинных русских дворянских родов с французской и украинско-польской кровью. Наградили предки будущую м. Марию талантами и личными качествами доброты, трудолюбия, смелости, независимости во взглядах и суждениях. Веселым характером и прекрасной внешностью: статная, румяная, чернобровая Лиза была похожа на отца и на его старшую сестру, урожденную Ольгу Дмитриевну Пиленко.

Таинственное генетическое сочетание привело к рождению девочки, которая, чуть не скончавшись при рождении, взошла в конце своей жизни в огонь и на крест. С раннего детства проявились в ней сила и выносливость. Особенно она была терпелива к боли. Известно, что, играя, падая и разбиваясь в кровь как все дети, она никогда не плакала. Однажды, купаясь в море, выйдя на берег, она спокойным голосом сказала матери: «Пришли кого-нибудь, я сломала ногу». К счастью, это оказался сильный вывих: коленная чашечка болталась сбоку, а на ее месте была впадина. Лиза не стонала, она читала вслух стихи, а ее двоюродная сестра Ольга, молодой врач, вправляла ей колено. Несколько месяцев после этого случая Лиза ходила на костылях и в гипсе.

Она стойко переносила болезни. Позже, в Петербурге, подвергла себя физическому испытанию, привязав к ногам свинцовую трубку, наподобие вериг, которую носила не снимая на протяжении нескольких недель, и все время молилась… Длинная юбка надежно скрывала это от близких. Рискованность и даже некий авантюризм многократно мог привести ее к неминуемой смерти, которую она предрекала в своем «конце огнеопальном», о чем много писала в своих стихах. Смерть близких людей меняет наше отношение к жизни, мы начинаем осознавать хрупкость своего бытия, Лизу же внезапная потеря отца привела к неверию в «справедливого Бога», а по прошествии десятилетий смерть ее маленькой дочери Насти, наоборот, сподвигла встать на путь монашества.

Фамилия Пиленко определенно имеет украинское происхождение. Происходили Пиленко из числа служивых малороссийских казаков. В основе фамилии лежит уменьшительная форма имени, прозвища или профессии (рода занятий), данная далекому предку. Но происхождение фамилии Пиленко объясняет и легенда.

В XVI веке крымские татары совершали частые набеги на южные границы русского государства. С целью их защиты от противника были организованы специальные казачьи заставы и станицы, в том числе у Днепра, на Дону, под Азовом. В 30-х годах XVI столетия набеги совершались особенно часто. Дошедшее до наших дней семейное предание Пиленко гласит, что однажды татары взяли в плен группу казаков и заковали их в кандалы. Один из них, чтобы вырваться на свободу, отпилил себе руку, за которую он был прикован к стене, и вернулся к своим. За это казаки прозвали его Пилин. Отсюда якобы и пошла фамилия Пиленко, то есть – сын Пилина (или Пилы).

Воинское ремесло на Руси всегда было делом почетным и многотрудным. Воин должен был быть храбр, быстр и решителен, готов на подвиг, вынослив в походах, искусен в ратном бою. Формированию таких качеств способствовали наказы родителей, односельчан, поучения великих людей: «Сын мой, когда на рать с князем едешь, то езди с храбрыми впереди»[10]10
  Фраза из «Наставления отца к сыну», известного на Руси с XI в.


[Закрыть]. Вот и у будущей матери Марии по линии отцовской все служили в армии.

Из архивных дел Департамента герольдии Сената известно, что далекий предок нашей героини Филипп Пиленко где-то в конце XVII века, «вышедши с другим шляхетством из Польши, служил в Малороссии полковым старшиной». Согласно семейным преданиям свое дворянство Пиленко получили еще в XVII веке из рук польского короля Сигизмунда III. В якобы пожалованном им гербе Помяне действительно фигурирует отрубленная рука (являющаяся, впрочем, древним славянским геральдическим символом). В документах же российских архивов, относящихся к началу XIX века, в которых перечисляются заслуги предков, дающие право Пиленко на получение дворянства, об их польском «шляхетстве» не упоминается. Каждый из представителей этого рода выслуживал свое дворянство самостоятельно.

Упомянем, не углубляясь в подробности, что род Пиленко славился многочисленными боевыми заслугами. Участвовали они и в Полтавской битве на стороне войск Петра I в составе Гадяцкого полка гетмана И. И. Скоропадского.

Пиленко в XVIII веке являлись типичными представителями кубанского военного казачества. Они несли строевую службу, участвовали в походах и сражениях в составе своих полков и сотен; в мирное же время жили на хуторах, занимаясь натуральным хозяйством. Сыновья и внуки В. М. Пиленко, продолжая традицию предков, поступали в основном на военную службу.

Один из них, Пантелеимон Пиленко, служил в знаменитом Лубенском гусарском полку, куда он поступил в 1808 году. Этот полк участвовал в войне 1812 года и в заграничных походах 1813–1814 гг. Командиром полка был генерал-майор

А. П. Мелиссино, с которым у поручика Пиленко произошел конфликт: он подал на сумасбродного генерала «претензию» – жалобу, после чего «по высочайшему повелению <…> предписано было обходить его, Пиленко, чинами два года и в продолжении сего времени не принимать от него просьб ни об отпуске, ни об увольнении от службы».

Брат Пантелеимона, Иван Пиленко, после окончания кадетского корпуса, проходил службу в Рижском драгунском полку. Оба брата участвовали в Отечественной войне 1812 года против наполеоновской армии. Пантелеимон получил благодарность за сражение под Рудней, а штабс-капитан Иван Пиленко в битве при освобождении Полоцка потерял правую руку выше локтя. За участие в этом сражении указом за подписью фельдмаршала Барклая де Толли он был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с бантом. Позже его имя было выбито на мемориальной доске в галерее храма Христа Спасителя в Москве.

Вся жизнь деда Елизаветы Юрьевны Дмитрия Васильевича Пиленко (1830–1895) была связана с армией. Он был участником русско-турецкой войны 1877–1878 гг., с многочисленными боевыми наградами вышел в отставку «за болезнью» с производством в генерал-лейтенанты, с мундиром и пенсией полного оклада. Несмотря на семейную традиционную военную карьеру, почти всех Пиленко тянуло к земле. Они любили свои усадьбы, были хорошими и заботливыми «барами» для своих крестьян. Способности к земледелию проявились и у деда Лизы (от него перешло к ее отцу, который впоследствии стал работать в Министерстве земледелия и был назначен директором Никитского сада). В 1865 году Дмитрию Васильевичу в награду за службу был пожалован в вечное и потомственное владение участок земли в размере 2500 десятин из свободных земель на берегу Черного моря, недалеко от озера Абрау, где им были заложены первые на северном черноморье виноградники.

После выхода в отставку генерал Пиленко окончательно обосновался в Анапе и всю свою энергию, хозяйственную сметку и наследственные организаторские способности направил на развитие виноградарства и садоводства.

Он прослыл истинным пионером своего дела и страстным новатором – выписывал корни лозы из Франции, сам объезжал каждый день виноградники, строго следил за сбором и уходом за виноградом, не гнушался «черной работы» копания в земле. Первые посадки лоз Пиленко сделал еще в начале 1870-х годов в своем имении Хан-Чокрак в 25 верстах севернее Анапы. Пиленко очень любил этот оазис и согласно его завещанию был там похоронен.

В 1887 году Д. В. Пиленко посадил первый куст на купленном им в пяти верстах от Анапы участке пустынной и бесплодной полосы приморских песков, имевших символическое название Джемете – Золотая Россыпь. Эти первые скромные посадки на площади всего лишь в 10 десятин вызвали недоверие и насмешки как пустая затея. Местные жители считали, что чудак-генерал попусту закапывает деньги в песок. Из Франции им привозятся первые саженцы, способные противостоять филлоксере. В основном это были белые сорта: «совиньон блан», «шардоне», а также «клерет», прозванный черноморскими казаками «вивсянкой» по сходству побегов с овсом.

Результаты превзошли все ожидания: первый урожай золотого винограда рассеял все сомнения, а скептики были посрамлены. Огромная заслуга Д. В. Пиленко состоит в том, что он не ошибся в отборе сортов винограда. Изучив климат, землю, склоны, он сумел приспособить французскую лозу к местному климату: «рислинг» и «каберне» в результате составили основу анапского виноделия. Вскоре в Джемете появились виноградники и других владельцев. С годами Джемете превратилась в зеленую долину, на склонах раскинулись виноградники, и кропотливым трудом к 1894 году их площадь в Кубанской области увеличилась до 2500 десятин.

Был там и роскошный сад, в котором росли французская акация, тутовник, немецкий дуб, испанская сосна, некоторые виды пальм и различные фруктовые деревья. В саду были вырыты пруды, в которых плавали китайские красные рыбки в окружении гигантских лотосов. Более того, Пиленко вошел в контакт с моряками, которые на протяжении нескольких лет привозили ему заморских птиц, в том числе и павлинов и попугаев. Они украсили сад не только пением, но и придали ему необычный колорит. Для местных жителей чудаковатый генерал организовывал «экскурсии» по этому райскому уголку, сам водил от дерева к дереву, рассказывал о цветах и птицах…

Не мог себе представить генерал-виноградарь, что жизнь его внучки – Лизы Пиленко – накрепко свяжется с этими местами и что его любимое поселение со странным названием Джемете будет воспето в ее стихах и рисунках, здесь она встретит незнакомца и здесь родится ее первая дочь Гаяна. Эти места на долгие годы станут для Лизы убежищем и вдохновением на пути поиска себя, душевных страданий, ведущих к Богу и к будущему монашескому предназначению.

 
Дева с именем Ималли
Пела песни о павлине,
О спокойном беге вод.
Тамаринды и бананы
Были ей от бурь защитой
И давали ей плоды…[11]11
  Поэма «Мельмот-скиталец» Е. Ю. Кузьминой-Караваевой.


[Закрыть]
 

Впервые генерал оказался в Анапе в 1849 году, и уже в первый свой приезд он восхитился тогдашней чистотой города, ухоженностью и благоприятным климатом. Солнце и песчаные пляжи, прекрасные прогулочные тропинки, хорошие пансионы для отдыхающих, гостиницы и первые здравницы. В 1887 году вместе со своим другом и городским врачом В. А. Будзинским он решил вложить средства в развитие лечебных корпусов. В районе Анапы оказался самый здоровый и самый благоприятный микроклимат для лечения людей! Будзинский был добрым бессребреником, никогда никому не отказывал в помощи, не брал с бедных людей денег, пропагандировал природные блага Анапы и вместе с Пиленко убеждал общество в ее большом будущем в качестве уникального курорта.

Пиленко организовал пристройку к существующей Онуфриевской церкви (св. Онуфрий и Петр) нового придела в честь святого Александра Невского. В каменном доме рядом с этой церковью по его инициативе была открыта церковно-приходская школа на 30 учеников для местных ребятишек. Позже появились мужское и женское начальные училища.

В августе 1893 года при активном участии отставного генерала в Анапе был заложен новый храм в честь пророка Осии и мученика Андрея Критского (Осиевская церковь). Заканчивал строительство уже его сын Юрий Дмитриевич Пиленко. Проект храма выполнил зять генерала академик архитектуры В. П. Цейдлер. Это был высокий храм со звонницей, выложенный из красного кирпича. В народе его называли Красной церковью. Знаменательная деталь, о которой пишет С.Б.: «Лиза все скопленные в копилке деньги отдала, чтобы на стене написали образ ее святой – Елизаветы».

За служебные и общественные отличия Пиленко незадолго до смерти, в сентябре 1894 года, по ходатайству Таврического дворянского депутатского собрания был «признан по личным заслугам в потомственном дворянском достоинстве». Дело это слушалось в Сенате 13 апреля 1895 года и было разослано для исполнения 29 мая того же года, но Дмитрий Васильевич скончался в марте, так и не узнав о решении Сената.

Таким образом, внучка генерала Лиза Пиленко была потомственной дворянкой в третьем поколении.

В эмиграции, в Париже, м. Мария с гордостью рассказывала о своем деде и его «подвигах» и часто шутливо заканчивала, имея в виду себя: «Как говорят в народе, яблоко от яблони недалеко падает, а вот меня далеко унесло».

* * *

Отец Лизы, Юрий Дмитриевич Пиленко, родился 9 мая 1857 года на Кавказе в селении Алагир, где отец его служил тогда управляющим Алагирского серебро-цинкового завода в чине штабс-капитана корпуса горных инженеров.

Окончив в 1877 году гимназический курс в московском лицее Цесаревича Николая, Юрий Дмитриевич в августе того же года поступил в Московский университет на юридический факультет, но через месяц он решает переехать в Петербург и продолжить обучение на юрфаке Петербургского университета. Здесь он проучится пять лет, выезжая на летние каникулы к родителям на Кавказ, в том числе – в Анапу. Каждый летний приезд на юг из города на Неве был для него радостным событием. Он с огромным рвением помогал отцу в саду и трудился на виноградниках.

Юридический курс Юрий Дмитриевич окончил в декабре 1882 года, уехал на год в Анапу, где приступил к написанию кандидатской диссертации, которую защитил в 1883 году, выбрав для нее тему «Станичные суды Кубанского казачьего войска». В этом сказалась его потомственная связь с казачеством. Блестяще защитив диссертацию, он получил звание специалиста по юридическому праву и сразу же приступил к службе в Петербургском окружном суде, где вплоть до 1890 года исполнял обязанности следователя в Витебском окружном суде, а с 1 апреля 1890 года был назначен товарищем (заместителем) прокурора Рижского окружного суда.

Кроме основной службы ему приходилось выполнять и другие обязанности: в частности, он являлся одним из директоров сначала Перновского, а затем Вольмарского уездного отделения Общества попечительства о тюрьмах, то есть следил за «улучшением нравственного и физического состояния заключенных и мест заключения».

В самом начале 1891 года Юрий Дмитриевич женится на Софии Борисовне Делоне.

8 декабря 1891 г. ода в Риге у супругов рождается дочь Елизавета – будущая мать Мария, а через два года, 27 октября 1893-го, – сын Дмитрий. К моменту рождения дочери они жили в самом центре Риги, на бульваре Наследника, в доме № 1. Отсюда Пиленко было легко добираться до службы: прокуратура размещалась в здании Окружного суда на Александровском бульваре. Рядом с домом был городской сквер, поблизости – огромный православный кафедральный собор, в котором крестили Лизу. Каждое воскресенье семья выезжала на Рижское взморье, летом купались, устраивали пикники, зимой катались на коньках – Софья Борисовна особенно любила это занятие. Летом они отправлялись в Анапу, на берег Черного моря, в имение Джемете. Там их ждал большой белый двухэтажный дом со «средневековой» башней и террасами, окруженный виноградниками и садом.

Ю. Д. Пиленко был человеком могучего телосложения, любил физические упражнения, особенно греблю и плавание. По воспоминаниям его жены Софьи Борисовны, он был не только на голову, но и на плечи выше других. Характер у него был мягкий, добродушный; в быту он был радушным и хлебосольным хозяином, любил вкусно поесть. На долгие годы сохранилась в роду Пиленко поговорка Юрия Дмитриевича: «Много ли человеку надо? Съел птичку – и сыт». А «птичка» эта порой была целым индюком. Он счастливо женился, был хорошим отцом и любящим мужем, всячески заботился об образовании детей, опекал свою тещу, которая жила вместе с ними, мечтал, чтобы его дочь Елизавета была на нее похожа.

«Воспитывали мы детей заботливо, ласково, но сурово. Если муж или я говорили „нельзя“, то это было беспрекословно, и они никогда не приставали „Дай, дай. Позволь“. Наша задача была в том, чтобы вырастить здоровых, неизнеженных и неизбалованных людей, и, с Божьей помощью, дочь и сын были здоровые, стойкие и крепкие люди». С самого рождения родители старались привить своим детям чувство красоты и праздника. «Зимой мы делали детям елки. Один раз, когда они были крошками, в то время как они ужинали, к окну подошел прелестный Дед Мороз, и они замерли от восторга с ложками в руках и с открытыми ротиками. В его руках была елочка с фонариком, и вдруг он ушел. Дети были в отчаянии, но раздался звонок, и появился Дед. Митя, ему было года четыре, стал читать стишки, приветствуя Деда, а Лиза приседала и наконец робко попросила: „Можно ли вас поцеловать?“. Когда он им дал игрушки, она спросила, куда он поедет дальше, и была уверена, что он приехал на серебряных саночках, на олене с золотыми рогами.» – С. Б.

Ю. Д. Пиленко успешно продвигался по служебной лестнице, жизнь в Риге строилась безмятежно и счастливо, но 20 февраля 1895 года в далекой Анапе неожиданно умирает его мать, а 7 марта от паралича сердца – отец. Получив в наследство часть отцовских виноградников в Джемете под Анапой, Юрий Дмитриевич увольняется со службы и летом 1895 года уезжает с семейством на юг. Несмотря на неожиданную перемену в жизни, отъезд в Анапу никак не сказался на его карьере. Более того, унаследовав от отца огромное имение, он проявил большую энергию и творческий интерес к садоводству и виноградарству, как и его отец, он любил землю и успешно продолжал начатое дело.

Через несколько лет Юрий Дмитриевич уже поехал делегатом первого съезда виноградовладельцев и виноградарей в Новороссийск, на котором он выступил с двумя докладами. В одном из них он высказал идею об открытии специальной начальной школы в Анапе по подготовке рабочих-виноградарей, причем, по его мысли, училища создавать надо было как для мальчиков, так и для девочек с 15 лет, с прохождением специального курса обучения садоводству, изучением общих наук, в перечень которых входили литература, география и история, – без этого нельзя было стать настоящим мастером-виноделом.

Он всегда уделял много времени воспитанию и обучению молодежи – и в Анапе, и в Ялте и окрестностях. По рассказам его жены известно, что он принял живое участие в судьбе сына анапского плотника П. Я. Крутько. Молодой человек был одаренным и стал рано проявлять способности в живописи. Ю. Д. не только просвещал юношу, но и содействовал поступлению его в Московское художественное училище графа С. Г. Строганова. Позже Крутько долгие годы жил и работал в Анапе, стал членом Союза художников, некоторые из его работ советского периода находятся в Анапском историко-краеведческом музее. Живя в Анапе, Крутько преподавал рисование в школе.

Одновременно Юрий Дмитриевич вел и большую общественно-административную работу. Он избирался почетным мировым судьей Анапы, председателем общественного собрания; являлся почетным смотрителем анапского трехклассного училища и почетным блюстителем сасыкского начального сельского училища. В сентябре 1900 года Ю. Д. Пиленко был избран городским старостой Анапы на четырехлетний срок. После введения в Анапе полного городского самоуправления, с 1905–1906 гг. он должен был избираться городским уполномоченным.

На всех этих должностях Юрий Дмитриевич проявил себя как заботливый и рачительный хозяин, много сделавший для развития Анапы. Большая часть города была замощена, возле домов устроены тротуары, улицы, обсаженные деревьями, регулярно подметались и были освещены газовыми фонарями. Была построена первая очередь водопровода, открыт курорт «Анапа» с водолечебницей доктора В. А. Будзинского и пансионат на 90 мест. В городе появилось несколько благоустроенных и недорогих гостиниц, библиотека. Базар был вынесен из центра города, а на его месте устроен сквер. Был приведен в порядок городской сад, в котором не только устраивались гулянья и концерты, но был открыт специальный детский уголок, куда принимались дети родителей, ушедших на пляж. Дети бесплатно получали игрушки и находились под присмотром врача и педагога.

Деловые качества Юрия Дмитриевича, его несомненные заслуги были замечены начальством: учитывая его большой практический опыт и организаторские способности, в мае 1905 года Ю.Д. Пиленко назначили директором Никитского ботанического сада и училища садоводства и виноделия. В конце мая Пиленко сдал свой виноградник под Анапой в аренду и переехал в Крым, поселившись в Никите.

После аскетической природы Анапы Крым очаровал всю семью. С террасы Никитского сада открывался вид на море и Ялту. Софья Борисовна вспоминала, что, живя в Крыму, они восторгались его нежной красотой и дивными дворцами Алупки и Ореанды.

Воспитанный в военной семье, где честность и порядок были основными и непреложными качествами каждого мужчины, Юрий Дмитриевич обладал характером бескомпромиссным. Именно поэтому ему предложили должность директора Никитского сада, где к тому времени дела шли плохо, – необходим был человек, который смог бы справиться с постоянными недоимками и приписками, попросту казнокрадством.

Он согласился поехать в Никиту директором на два года, однако после безуспешной борьбы с воровством и интригами, подал в отставку и 10 марта 1906 года был уволен с директорской должности с причислением его к Главному управлению землеустройства и земледелия. Это было время начала столыпинских реформ, и многое из проводимой политики импонировало Юрию Дмитриевичу не только как активному общественному деятелю, но и как хорошему хозяйственнику и правоведу. В связи со служебным переводом в столицу ему предстояло сменить место жительства. Весной он приехал в Петербурге.

К этому времени его дочь Лиза с наградой 2-й степени окончила четвертый класс женской гимназии Ялты (1905/06 учебный год). Надо сказать, что в этой гимназии в числе прочих обязательных предметов девочкам преподавали и рисование.

В мае 1906 года Ю. Д. Пиленко перевозит семью в Петербург, устраивает детей в петербургские частные гимназии и выезжает в Анапу. Здесь намечались выборы городского головы, и в качестве одного из кандидатов был назван Юрий Дмитриевич. Но 17 июля 1906 года он скоропостижно умирает от болезни почек, не дожив до 50-ти лет.

Он был похоронен на городском кладбище в Анапе, но затем по просьбе родственников перезахоронен в родительском склепе в саду имения Хан-Чокрак.

Внезапно овдовев, Софья Борисовна понимает, что ей будет трудно одной справиться с хозяйством и двумя детьми. Через Тюркский крестьянский банк она продает земли крестьянам-переселенцам. Практически она продала все, кроме усадьбы в Джемете и 60 десятин виноградников в имении Хан-Чокрак. Довольно скоро в результате этой купли-продажи образовалось новое село, которое было названо Юрьевкой – в честь Юрия Дмитриевича. Два села существовали раздельно до 1950-х годов, а потом слились в одно село Юрьевку, или Юровку. В советское время тут был образован совхоз «Первомайский», но все жители до сих пор говорят: «пойду в Юровку», «пойду в Пиленки» (если разговор идет о другом конце села).

Хорошими виноделами были и сестры Юрия Дмитриевича – Ольга Дмитриевна Щастливцева, Елизавета Дмитриевна Цейдлер, Екатерина Дмитриевна Чистович. Их виноградники были рядом с виноградником брата Юрия Дмитриевича Пиленко. Елизавета Дмитриевна создала известную Анапскую опытную зональную станцию виноделия, которая существует и поныне. Интересно, что Лиза Пиленко, став взрослой, тоже занималась виноделием и даже принимала участие в съездах виноделов юга России. Усадьбу Хан-Чокрак она подарила после Февраля 1917 года местным крестьянам с просьбой устроить там школу. Школа просуществовала вплоть до конца 1940-х годов.

Ныне старые пиленковские имения Хан-Чокрак и Джемете полностью разрушены. Разрушен и дом Пиленко в Анапе.

После внезапной смерти мужа Софья Борисовна решает все-таки обосноваться в Петербурге, где Лиза поступает учиться в пятый класс гимназии Л. С. Таганцевой, годы пребывания в которой будут для нее настоящим взрослением, определением характера и увлечений.

Атмосфера открытости, доброжелательности, доверия между членами семьи сыграла огромною роль в воспитании и душевном росте детей. Общественные и служебные действия отца никогда не оставались вне стен родного дома – все доверительно обсуждалось за вечерним столом, и эта доступность взрослого мира довольно рано сформировала характер Лизы.

Дом Пиленко был открыт для людей самого разного толка, здесь можно было встретить и аристократа, и простого учителя гимназии. Атмосфера была очень либеральной по духу и открытости обсуждаемых тем. Недаром Юрий Дмитриевич прослыл прогрессистом.

С шести лет Лиза окунулась в мир печатного слова и к тринадцати годам прочла много взрослой литературы. Она любила задавать вопросы, не всегда получала на них ответы, чаще всего она возвращалась к теме веры: в чем кроется правда и существует ли Бог – Бог любви и милосердия?

Внезапная смерть отца сотрясла юную душу, это было крушение любви, гармонии, мира… Лиза не просто любила отца, она боготворила его! Как реакция – страстный протест против смерти, этой «мировой несправедливости». Темная, промозглая петербургская ночь навсегда затмила солнце, море, Крым… То был первый удар судьбы, первый уход близкого человека, первое разочарование в Боге, который не спас отца. Бродя по чужому городу, плача по ночам, молясь, обращаясь к Нему, она задавала наивные вопросы: «за что?» и «почему?». На эти вопросы ей предстоит отвечать всю жизнь и всю жизнь терять и хоронить близких.

Но придет время, и в своей статье «Рождение в смерти» она напишет: «И мы верим! И вот по силе этой нашей веры мы чувствуем, как смерть перестает быть смертью, как она становиться рождением в вечность, как муки земные становятся муками нашего рождения…»

А тогда молодость и время постепенно брали свое – по натуре она была человеком энергичным и жизнелюбивым.

* * *

Все сведения о знаменитых и талантливых предках с большим почтением сохранялись в семье Софьей Борисовной Пиленко. Родословная пополнялась из поколения в поколение, и, как уже было сказано выше, благодаря именно ей многое дошло до наших дней. Прекрасно образованная, начитанная, художественно одаренная, она унаследовала лучшие качества своих предков. В ее петербургских квартирах (она их снимала в разные годы в разных частях города) хранились произведения ее родственников Дмитриевых-Мамоновых, иконы старинного письма, портреты-миниатюры и отличная коллекция старинных кружев ручной работы, которой в начале 1910-х годов восхищалась жена Александра Блока. Многое из этого «домашнего музея» после революции осталось в Петрограде и в Анапе и, к сожалению, пропало бесследно. То, что удалось спасти, было продано в тяжелые голодные годы странствий в эмиграции, в трудных двадцатых годах в Париже…

В 1912 году в Петербурге вышла обстоятельная монография с приложением генеалогического древа, гербов и т. п. – «Дмитриевы-Мамоновы». Не подлежит сомнению, что до эмиграции эта монография находилась в семье Софьи Борисовны.

Сама С. Б. по материнской линии была из рода Рюриковичей, по мужской – из Делоне, обрусевших французов, которые приходились прямыми потомками знаменитого коменданта Бастилии де Лоне.

Когда-то Рюриковичи были удельными князьями, но со временем утратили свои наследственные уделы; их княжества остались лишь в воспоминаниях да на страницах летописей. С 1688 года потомки этих князей (по материнской линии м. Марии) получили специальное разрешение царя именоваться двойной фамилией: Дмитриевы-Мамоновы. Род этот был чрезвычайно разветвленный, породнившийся со знаменитыми русскими семьями. Один из первых Дмитриевых-Мамоновых, Иван Ильич, был горячим сторонником преобразований Петра I. Он участвовал во всех крупных сухопутных сражениях Северной войны: под Нарвой, Лесной, Полтавой, а также в Шведском и Дербентском походах. При его ближайшем участии были разработаны важнейшие документы петровского времени: Воинский артикул, Табель о рангах и другие. Он был морганатическим супругом царевны Прасковьи Иоанновны, племянницы Петра I, дочери его брата Иоанна.