Текст книги "Бен и Мариэль"

* * *

Бен и его новый товарищ по несчастью условились, чтобы Эдмундо притворялся находящимся без сознания. Спустя два дня, как только представилась возможность, они привели в исполнение свой план.

– Эй! Э-э-эй! – кричал Бенджамин. – Сюда!

Через какое-то время вбежала запыхавшаяся хозяйка и поморщилась от неприятного запаха.

– В чем дело?

– Поменяйте этому молодцу простыни. Здесь невозможно дышать!

– И правда! Что ж, пожалуй, ты прав. Я позову санитара.

На шее у хозяйки висел какой-то ключ, возможно, от двери в бункер. Бен приметил его и задумался, как действовать, если придется ударить по голове эту женщину.

Вошедший санитар, какой-то плебей лет тридцати, а может, и сорока уставился на хозяйку.

– Расстегни ремни и помоги мне сменить матрац под этим мужланом!

– Но ведь надо сначала сделать ему укол.

– Делай, что тебе велят, негодяй! Не видишь, он без сознания?! Чем он тебе помешает?

Санитар осторожно расстегнул нижний ремень и покосился на Эдмундо.

– Ну, живо! Пошевеливайся! – крикнула хозяйка. – Или не сносить тебе твоей кубинской башки!

Он расстегнул и второй ремень и только хотел перекатить его на пол, как Эдмундо резко вскочил и неожиданно напал на кубинца, с одного удара свалив его на пол. Хозяйка закричала и кинулась бежать. Эдмундо едва успел кинуться к двери, чтоб не позволить закрыть ее. Берта нажала какую-то кнопку, и резко завыла сирена. Обозлившись, Эдмундо бесцеремонно швырнул хозяйку на бетонный пол. Послышался топот нескольких человек и крики, призывавшие заблокировать выход.

– Эй! – крикнул Бен.

– Я вернусь за тобой!

– Нет! Постой!

Эдмундо убежал, а через каких-то пять-семь секунд мимо пронеслась толпа «ученых». Они погнались за беглецом, и Бен с тоской подумал, что вряд ли Эдмундо удастся убежать, а еще о том, что вряд ли он вернется за ним. Мысли о том, чтобы вырваться отсюда, были прерваны появлением знакомого профессора. Лицо его выражало крайнюю злобу. Размахнувшись чемоданом, он ударил Бена в живот. Бен вскрикнул от резкой боли, которая усугублялась еще и подлостью человека, учинившего этот мерзкий поступок. Он с ненавистью посмотрел на врага, как вдруг тот всадил ему в руку иглу.

Бен кричал и проклинал его, но это ничего не изменило. Вскоре его комнату закрыли, оставив наедине с его страхами, и он погрузился в болезненную дрему.

* * *

Берта вышла из помещения, где находился Бенджамин.

– Он по-прежнему не узнает меня, – сказала она профессору.

– Только не разговаривай с ним.

– Нет, нет. Он все время молчит.

– Тем лучше для нас. Вскоре мы сможем приступить ко второй части нашего исследования. Но я все еще опасаюсь, как бы нам кто не помешал. Тот парень, что сбежал, вполне может привести сюда кого-нибудь. Меня даже по ночам мучают кошмары.

– А вам не кажется, мой дорогой, что он бы уже привел кого-то, если б мог? За две-то недели можно было подготовиться! Нет, эти страхи естественны, но, поверьте, он ни под каким предлогом не захочет возвращаться сюда!

– Будем надеяться! А то нам даже нечем усилить охрану…

– Все будет хорошо! – она обвила своими грузными руками тощую шею профессора. – А как насчет небольшого отдыха, а?

– Не сейчас, – высвободился он и зашагал к себе.

– Подлец! – глядя в спину любовнику, процедила хозяйка.

Бен сидел на кровати и, уставившись на свои руки, ни о чем не думал. Сказывалось действие опия, который кололи ему ежедневно. Не было ни воспоминаний, ни грез, ни горя, ни счастья – только эта комната и состояние полного покоя и освобождения.

Тем временем Берта, сунув ключи от комнаты в карман, поднялась по лестнице и тихонько открыла люк бункера. Ей хотелось подышать свежим воздухом, которого она не чувствовала уже более недели. Все это начинало ее понемногу раздражать: и профессор, который отказывался от ее милостей и уже целый месяц не давал ей денег, и эти солдаты, которых доводили до сумасшествия, и болезненная атмосфера. На улице было значительно жарче, чем в бункере, и все же находиться в естественной среде было куда приятнее, чем в замкнутом пространстве унылого подземелья. Внезапно до ее слуха донесся какой-то звук из-за кустов. Она вгляделась в густую темноту, но ничего не увидела. Шорох повторился.

– Кто здесь?

Только она хотела вернуться назад, как из кустов раздалось:

– Стоять! Я пристрелю твою тушу, если ты дернешься.

Берта побелела от ужаса и встала как вкопанная, подняв руки. Из кустов вышло четверо вооруженных солдат, в одном из которых Берта узнала сбежавшего Эдмундо. Он приставил нож к горлу хозяйки.

– Смотри, чтоб ни звука от тебя не было. Иначе… – он нажал кинжалом на ее горло. – Сколько человек в бункере?

– Трое, – сообразив, шепнула она.

– Лжешь, собака. Ты забыла про санитаров.

– Они… ушли за новыми солдатами.

Эдмундо сделал знак товарищам, предупреждавший о том, что она врет. Он обшарил ее карманы и нашел связку ключей.

– От чего они?

– От камер.

– Ричи, держи ее на прицеле! – сказал по-испански Эдмундо. – Том, Француз, за мной.

Трое спустилось в бункер, а Берта осталась стоять под дулом пистолета, пытаясь предугадать дальнейшие события этой ночи.

В коридоре бункера было темно и пустынно. Из дальних комнат слышались приглушенные звуки, тускло горел фонарь. Эдмундо указал жестом на комнату, в которой недавно он и сам находился в связанном состоянии. Он увидел Бена, который никак не отреагировал на их появление.

– Похоже, он под действием опиума. Его надо вытащить как можно скорее. Давай, Француз!

Пока Эдмундо стоял на страже, его товарищ, большой, крепкий парень, расстегнул ремень и, взвалив Бена на плечо, направился к выходу.

Заглядывая в решетчатые окна, Эдмундо видел, что камеры пусты, и лишь в одной на полу, скорчившись, лежал какой-то человек.

– Мы не можем оставить его здесь. Подбери ключ. Я прикрою! – Эдмундо повернул голову в конец коридора, опасаясь, как бы их не услышали в эту минуту.

Он подозревал, что в той комнате как раз и находится профессор, главарь этой безумной банды. Предательски скрипнула дверь, и они застыли, насторожившись.

– Берта, это ты? – раздалось из освещенной комнаты.

Последовало молчание, и все услышали звук отодвигающегося стула. Профессор только высунулся из комнаты, как на него обрушился удар прикладом, мгновенно отключивший его. Они связали его и закрыли в надежной темнице – как раз в той, где пару минут назад лежал истерзанный им пленник. Впрочем, Эдмундо подумывал, что было бы лучше совсем прикончить профессора. Двигаясь дальше по коридору, солдаты услышали отдаленный разговор нескольких человек.

– Сколько их там? – спросил Том.

– Я слышу три разных голоса.

– Или четыре?

Эдмундо прислушался, закрыв глаза.

– Нет, все же три.

– Позвать Француза, или мы справимся?

– Нет, Француз пригодится наверху. Готов?

– Да.

– Всем стоять! – Эдмундо ворвался в комнату, где, к своему удивлению, обнаружил целых пять человек!

Двое из них не растерялись и, резко вытащив оружие, стрельнули по незваным гостям.

Пули пролетели между ними. Машинально Эдмундо ответил на огонь, повалив двух человек. Том ранил еще одного. Остальные в панике закричали, моля о пощаде.

– Тихо! Тихо! – Эдмундо приказал Тому остановиться.

Три человека, подняв руки, упали на колени. Оружия у них при себе, к счастью, не оказалось. Их связали и также закрыли в разных комнатах. Та же участь постигла и Берту. Вскоре освободили и последнего узника этих ужасных людей, выдававших себя за ученых. Бедняга совсем ничего не понимал, и по тому, как он выглядел, можно было смело утверждать, что он остановился в полушаге от могилы. В одной из подпольных комнат были найдены бумаги с результатами опытов и анализом поведения пациентов после каждого приема опиума. Эдмундо сложил все в одну папку и взял ее с собой. Напоследок он посетил комнату, где лежал сам. Обшарив ее, он нашел только два письма под матрацем Бена. Плотно закрыв бункер, Эдмундо распорядился дальше:

– Томми, тебе задание – донести все это до полиции. Возьми папку с уликами. Надеюсь, эти гады доживут до своего суда. Хотя я не расстроюсь, если они сгниют здесь.

Затем он вручил каждому небольшой, но увесистый мешочек.

– Вот, как и договаривались. Благодарю вас, джентльмены. Вы здорово помогли мне.

Эдмундо наклонился к сидящему на земле Бену.

– Эй, приятель. Ты помнишь меня? Я вернулся за тобой, как и обещал. Эй! Он плохо реагирует, мне это не нравится. Когда я сбежал, эти мерзавцы, видимо, довольно сильно накачали его гадостью.

– Что теперь с ним будет? – спросил Том.

– Не знаю, приятель. Врачи говорят, что память может вернуться, а может и нет. Главное, поместить его в нормальную обстановку. Насколько я понял, у него сначала была контузия, потом нервное потрясение, затем опий. Это все в целом сильно повлияло на него. Он даже меня не узнает, хотя мы с ним виделись не так давно.

– Ты возьмешь его в Испанию?

– Да, на конвертах, что лежали под его матрацем, значатся два адреса. Привезу его домой, а там уж, надеюсь, о нем позаботятся. Хорошо, что война закончилась, иначе мы бы не смогли покинуть остров.

Эдмундо вновь нагнулся к Бену и заглянул в его глаза, которые сделались стеклянными.

– Альберто! Ты слышишь меня? Мы едем домой!

– Альберто умер, – медленно проговорил Бен.

– Он заговорил! – обрадовался Эдмундо. – Вы слышали? Нет, голубчик, ты не умер, ты жив! И скажи спасибо этим отчаянным головорезам!

Бен замотал головой в стороны и зажмурился. Он почувствовал, как его кто-то взял на руки, а потом все закружилось, и он забылся.

Очнулся он уже в каком-то помещении. Над ним возился доктор. «Нет!» – закричал он и, резко вскочив, удивился, что не связан. Вбежал Эдмундо.

– Тише, тише! Альберто, это мы, твои друзья. Мы вытащили тебя из бункера, понимаешь? Тех людей больше нет! Мы плывем домой!

– Где я? – Бен был очень слаб и еле держался на ногах.

– Присядь. Это корабль «Анабелла». Мы плывем в Испанию, домой! Ты помнишь свой дом?

Бен молчал.

– Дайте ему воды!

Доктор подал стакан. Так как Бен больше не разговаривал, Эдмундо спросил у врача, как он.

– Я пока не могу сделать прогноз о его полном восстановлении. Яд еще не выветрился из его организма. Ему нужен уход, постельный режим, хорошее питание. И еще ему нужен кто-то, кто поможет вспомнить ему его жизнь.

– О, тут я бессилен. Я пробыл с ним всего пару дней, и он почти ничего не успел рассказать о себе. Знаете, нам было не до разговоров, мы пытались найти план спасения. Однако сейчас я жалею, что не спросил ничего – тогда он еще был в здравом уме, а сейчас на него страшно смотреть. Однако я нашел его письма. Он, должно быть, из Испании. Надеюсь, мы найдем его родных.

В течение целых трех недель Бен находился в госпитале портового городка Кадиса и с помощью врачей приходил в норму. Теперь съеденная пища не покидала его, сон стал более равномерным и фиксированным, мысли прояснились. Эдмундо решил, что можно двигаться дальше: товарища нужно довезти в Кордову, а сам он отправлялся в Мадрид, однако случилось кое-что, что помешало его планам. Как обычно, посетив трактир после полудня, Эдмундо пришел навестить Бена. Однако в тот день он еще плохо говорил и путался в мыслях.

– Послушай, дружок, мне надо уехать на время, я тебя довезу до места, но потом мы тут же расстанемся. Но когда я вернусь, то хотел бы застать тебя на месте. Я плыву в Алжир. Там кое-какие беспорядки, и хотя я жутко устал от войны, я не могу сидеть здесь без дела, мне надо постоянно находиться в гуще военных и политических событий, в эпицентре. Такой уж я человек. Я познакомился тут, в Кадисе, с одной хорошенькой девушкой и позвал ее с собой в Мадрид. Хотя зачем она мне там? В Мадриде полно и своих хорошеньких девушек. Однако она все же прелестна. Но видишь ли, какая штука, мне придется ее покинуть, раз я выбрал Алжир, но я не расстраиваюсь. Но я расстроюсь, если не найду тебя. Вот, возьми мою карточку. Если мы с тобой разминемся, ты всегда сможешь узнать обо мне в столице. Черт, я и не знаю, с чего это я так к тебе привязался. Да ты и разговаривать-то толком не можешь. Может, я чувствую за собой вину, что не отстегнул тогда твои ремни? Глупости! Они бы схватили нас обоих, и тогда шансов на выживание не было бы вообще. Будь ты в норме, я бы уговорил тебя поехать со мной в Алжир. Мне кажется, ты хороший солдат. Где именно ты воевал на Кубе?

После долгой паузы Бен, поняв суть вопроса, вымолвил:

– На севере, а затем… затем в Сантьяго! – и просиял от радости, поняв, что начинает вспоминать что-то.

– Отлично! У нас уже завязывается диалог. Надеюсь, когда я вернусь, ты вспомнишь всю свою биографию. Однако почему ты все время говоришь по-английски?

– Я не знаю.

– Может, ты не испанец? Хм, это все странно. Случайно, ты не итальянец? Знаешь итальянский?

Бен по-английски ответил, что нет.

– Это очень странно, дружок, что ты забыл родную речь. Надо бы спросить у доктора, что это значит. Может, ты долгое время жил в Англии?

– Я не знаю.

– Да, память у тебя ни к черту.

– Да, зато я жив. Ты спас меня. Спасибо!

– Я рад, что мне удалось тебя спасти. К сожалению, еще один мученик этой подпольной шайки не доехал до Кадиса. Он скончался на корабле. Страшно подумать, до чего они довели его. Том отправит мне телеграмму о судьбе этих злодеев. Я это так не оставлю, будь уверен!

– Как твое имя?

– Эдмундо. Ты не помнишь? Эдмундо Гомес.

– А что война?

– Война закончилась! Испания потерпела позорное поражение. Поэтому я не могу здесь оставаться, мне нужно реабилитироваться.

– Зачем ты снова идешь в этот ад?

– Ничего, в Алжире нет войны, там просто беспорядки. Мне нужно туда.

– В Алжире… – протянул Бен. – А где мы сейчас?

– В Испании! Дома!

– Дома? – Бен напрягся. – Я не помню моего дома.

– Мы сейчас же туда выезжаем! На твоем письме указано, что ты из Кордовы.

Бен ничего не помнил, и ему ничего не оставалось, кроме как покориться новому другу, оказавшемуся столь любезным, что он до самого последнего момента заботился о нем. Бен еще раз спросил, не встречались ли они раньше, и удивлялся, узнав, что они познакомились пару недель назад и что их свел вместе несчастный случай на войне. Врач из Кадиса велел Бену не засыпать, чтобы его сознание работало лучше, но, как ни старался Эдмундо расшевелить товарища, тот уснул.

К вечеру они прибыли на место. Бен очнулся от сна, но долго не приходил в себя. Эдмундо вывел его под руки и постучал в домик, куда привезли их по адресу на письме. Никто не отвечал, и было видно, что в доме никто не живет. Посадив Бена на крыльцо, Эдмундо направился к единственному дому по соседству.

– Кто там? – раздался недовольный голос из-за двери в ответ на призыв впустить гостей.

– Прошу прощения! – прокричал Эдмундо как можно любезнее. – Скажите, пожалуйста, отчего нам не открывают в соседнем доме? Там проживает донна Агьерро?

– Как же ей вам открыть, коли донна Агьерро давно уж померла, не дождавшись сына с войны.

Эдмундо, выругавшись, схватился за голову.

– А разве в доме больше никого нет?

– Ты хочешь ограбить его, жалкий негодяй? Я тебе покажу! Меня просто так не проведешь. Сейчас спущу своих псов!

– Да что вы! Я не грабитель! Я привез сына донны Агьерро, Альберто!

– Ну, враль! Ее сын погиб в бою в Сантьяго, даже я это знаю! Пошел вон отсюда, грабитель, а не то я вызову полицию!

– Дивно! – Эдмундо был вне себя от этого любезного приема. – Вот как встречает меня родина, которую я защищал! И ради таких людей я рисковал своей бесценной жизнью! Нет, это возмутительно!

Вернувшись к Бену, он усадил его в повозку и велел кучеру ехать по второму адресу. Несмотря на темноту, кучеру как-то удалось найти нужный дом. Он был неподалеку от мечети и в более людном месте, нежели первый. Эдмундо спешил на корабль, а потому предпочел особо не церемониться: та старуха и так отняла у него много времени и нервов. Он настойчиво и без стеснения постучал в дверь. Потом еще. На балконе показалась испуганная женщина, на ходу завернувшаяся в восточный халат.

– Хей! – крикнула она. – Что вам нужно? Кто вы?

– Вы госпожа Эстела Санчес?

– Да, это я.

– Извините, любезная, но вам придется нарушить свой покой и открыть дверь.

– Что?

– Нет времени на объяснения! Видите человека? – Эдмундо указал на Бена. – Это тот, который любит вас больше всего на свете, и он чудом выжил, лишь чтобы вернуться к вам. Его чуть не убили, и теперь вы должны позаботиться о нем. Это Альберто Агьерро.

Даже под покровом ночи Эдмундо заметил, как дама всплеснула руками и застыла в удивлении.

– Что вы сказали?

– Открывайте скорее! – это было сказано таким тоном, которому трудно было не покориться.

Щелкнула задвижка, и Эдмундо, довольный, что добился своего, ввел Бена в дом, уложив на диван. Женщина испуганно металась по комнате, боясь, что незнакомец нападет на нее.

– Не бойтесь, я Вас не трону. Я солдат испанской армии, а не какой-нибудь проходимец! Да и вообще мне надо бежать на корабль, так что я вас уже покидаю. Будьте аккуратнее с ним, его накачали ядом, мы сбежали из подполья, в общем, долгая история! Я вам расскажу, как вернусь. До свидания.

– Постойте! Вы же не можете так просто уйти!

– А в чем дело?

– Вы врываетесь ко мне домой, кладете на диван чужого мужчину, которого я всегда избегала, и убегаете?

– Мне, правда, пора. Я бы поболтал с вами, но спешу. Вот письмо, возможно, оно прояснит вам что-то. Я и сам этого парня особо не знаю, мы попали в плен во время войны на Кубе, а потом сбежали. У него почти полностью стерта память. Мы нашли вас только благодаря конверту с письмом. Ведь вы знаете Альберто?

– Кажется, он был влюблен в меня.

– Его мать умерла. Кроме вас, у него никого нет. Пожалуйста, позаботьтесь о нем хотя бы до моего приезда. Я вас найду. Вот моя карточка.

Женщина зажгла свечу и вскрикнула в ужасе.

– Что такое? – испугался Эдмундо.

– Но это не Альберто Агьерро!

– То есть как? А кто?

– Вы у меня спрашиваете?

– Я ничего не понимаю.

– Я сейчас вызову полицию. Вы решили убить меня, да?

– Нет, нет, что вы. Альберто, очнись! – Эдмундо растряс Бена, и тот очнулся.

– Эдмундо?

– Да! Это я! – ответил он по-английски, радостно просияв. – Альберто, ты слышишь меня? Альберто!

– Почему ты зовешь Альберто? Он умер.

– Опять ты за свое! Ты жив!

– Я – да, а Альберто мертв.

– А как тогда твое имя? – Эдмундо и сам был уже не на шутку испуган.

– Бен.

– Он Бен, – иронично усмехнувшись, обратился к женщине Эдмундо. – Вот что значит не спросить у человека имени. В армии нет имен, а одни позывные, а выходит, это так важно! Но кто тогда Альберто?

– Какой же вы недалекий! – уколола женщина. – Его сослуживец. Альберто оставил мне письмо… Он говорит о своей любви, «которая никогда не узнает счастья взаимности». Неужели он, и правда, погиб? Это ужасно…

– На войне много кто погиб.

– Он писал это, зная, что умрет.

– Так многие делали. Вы плачете? Вы тоже его любили?

– О нет. Я не любила его. И никогда бы не смогла полюбить. Но разве я виновата в том? Однако мне искренне жаль его.

– Очень сочувствую.

– Стойте! Куда вы? Вы забыли забрать этого господина!

– Извините, но ему придется пожить у вас.

– Нет! Да как вы смеете?

– До свидания!

– Это какая-то комедия! Я не понимаю! Как может другой человек, абсолютно чужой, которого я впервые вижу, обрушиться как снег на голову?! Ну уж нет, я не позволю поломать мою жизнь!

Эдмундо убежал, а женщина, разразившись нервным смешком, упала в плетеное кресло. Потом она резко вскочила и, подняв за локоть Бена, начала выталкивать его из квартиры.

– Простите, леди, у меня так кружится голова.

Она ответила что-то по-испански, из чего Бен ничего не понял, указывала на ступеньки и на лампу на веранде. И усадив Бена на крыльцо, женщина закрыла дверь.

Бенджамину было все равно, где находиться – тут, там, какая разница? В его голове было пусто, как в разбитой бутылке, но ему было страшно жить без прошлого. Он вспомнил Альберто, своего друга, значит, все же у него была какая-то жизнь до этого.

Спустя пять минут испанка появилась на балконе и взглянула на незваного гостя: он сидел в той же позе, в какую она его посадила, и теребил в руках травинку. Вскоре входная дверь раскрылась. Она снова что-то пролепетала и, увидев, что Бен не понял, объяснила жестами.

– Почему я не сплю? – так же жестами уточнил Бен, догадавшись, о чем она говорит.

Она кивнула. Бен засмеялся, разведя руками:

– Как уж тут уснуть?!

Испанка скорчила забавную гримасу и, взяв Бена за руку, потащила его в дом. Она указала на диван и протянула ему плед. «Похоже, она разрешила мне остаться здесь», – подумал Бен.

– Muchas gracias! – поблагодарил Бен, вспомнив одну из немногих фраз, которые он знал по-испански.

Девушка просияла. Указав на себя, она проговорила:

– Эстела.

– Это ваше имя?

Она кивнула, проговорив: «Бен. Эстела».

Наутро Эстела спустилась вниз и, вспомнив события ночи, задумалась, что теперь делать дальше. Она глядела на спящего Бена и улыбалась, удивляясь сама себе, почему она не выгнала этого незнакомца. Она находила его чертовски красивым – сейчас, при свете солнца, он был еще прекраснее, – и в то же время в нем не было той спеси, которая обычно наблюдается у симпатичных мужчин, которые осознают, что они красивы, и пользуются этим. Эстела приготовила завтрак и ждала, когда проснется ее ночной гость. К счастью, Бен, проснувшись, сразу понял, где он находится. Похоже, память потихоньку возвращалась к нему, хотя бы кратковременная.

– Доброе утро! – поприветствовал хозяйку дома Бен.

Эстела улыбнулась, ответив по-своему. Она протянула Бену поднос с завтраком, а сама подошла к окну, попивая крепкий кофе. Она что-то темпераментно проговорила и, как только Бен доел омлет, поставила тарелку в раковину и потянула его за собой. Они вышли на улицу. Бен попытался спросить, куда они идут, но не понял ее объяснений. Пройдя три квартала, они поднялись в полицейский участок. Бен сначала испугался, что она хочет донести на него как на грабителя, но Эстела улыбнулась очень дружелюбно и, взяв его за рукав, потащила за собой. Бен вскоре догадался, что она решила подать заявление в полицию относительно поиска его родных. Затем они обежали редакции всех крупных газет города и также подали в розыск. Затем Эстела привела его в какой-то ресторан. Как оказалось, она там работала. Какой-то человек, напоминающий большого начальника, сделал Эстеле выговор за опоздание и назначил штраф. Бен чувствовал себя виноватым, но у него не было ни гроша, чтобы заплатить за нее. Кроме того, как он понял, ее заставили работать еще и в ночую смену, поскольку за окном уже стемнело, а они все еще находились здесь. Сидя за столиком, располагавшимся возле подсобки, Бен рассматривал посетителей. Речь действительно казалась ему незнакомой, и он подумал, откуда же он родом и где все-таки его дом. Эстела ловко сновала между столиками, изящно покачивая бедрами, улыбаясь клиентам и обслуживая их. Проходя мимо Бена, она каждый раз улыбалась ему открытой улыбкой, обнажая белые зубы. Бенджамин порадовался, что она переменилась к нему и больше не думала, что он бандит. Когда посетителей поубавилось, Эстела в сопровождении какого-то старика подсела к Бену. Она проговорила что-то, устало оперлась на локти, и Бен услышал от старика родную английскую речь.

– Меня зовут Энтони. Эстела попросила меня побыть между вами переводчиком.

– Спасибо, что вы решили помочь нам, а то я ничего не понимаю из того, что она говорит.

Вначале было очень неудобно общаться таким образом, но вскоре Бен привык.

– Так значит, вы совсем-совсем ничего не помните? – услышал от старика переведенный вопрос Бен. – Ни фамилии, ни города, в котором жили, ни семьи?

– К сожалению, нет, – печально ответил Бен, – амнезия плюс прием опия сделали меня совсем беспамятным. Еще хорошо, что у меня сохранилась память на универсальные знания и речь. Хотя сегодня во сне я вспомнил наше сражение на севере Кубы. Возможно, со временем моя жизнь восполнится по кусочкам. Так сказал Эдмундо.

– Это тот наглый тип, что ворвался ко мне среди ночи?

– Да. Но он хороший. Если бы не он, меня бы убили.

– Сведения о вас должны распространиться газетами по всей Испании. Возможно, вас узнают родные, если, конечно, вы не живете один, как я. Вам лучше остаться у меня дома, пока я не устрою вас в гостиницу.

– Я не знаю, что и делать. У меня ведь нет ни документов, ни денег.

– Ваш друг сказал, что все уладит, когда вернется.

Внезапно их беседу оборвал гневный голос хозяина заведения. Он подошел к их столику и, небрежно подняв Эстелу за локоть, подтолкнул ее к кухне. Он сделал ей выговор за то, что она отдыхает на работе, пояснил мистер Энтони.

– Но ведь клиентов сейчас нет! – возмутился Бен.

– На самом деле он всегда придирается к Эстеле, мстит ей за то, что она отказалась быть его любовницей и унизила его. У нее тот еще характер! Девка не промах.

– Почему бы Эстеле не поступить на другое место?

– Вообще-то она работает ветеринаром, а здесь просто подрабатывает. У них сейчас не лучшие времена, так что выбирать работу не приходится.

В кафе зашел какой-то посетитель, и Эстела поспешила обслужить его. Хозяин тем временем разговаривал с кассиром и искоса следил за Эстелой. Как только она вернулась в кухню, он закончил разговор и поспешил туда же. В проходе они неожиданно столкнулись, и Эстела нечаянно разлила суп. Хотя наглец сам был виноват, он влепил Эстеле пощечину. Бен взорвался и, вмиг подлетев к негодяю, ударил его по лицу. Завязалась драка. Немногочисленные посетители разбежались, повара удержали своего начальника, а Эстела потащила Бена на улицу. Он здорово наказал мерзавца, а сам пропустил лишь один удар, который слегка рассек ему подбородок и губу. Эстела возмущенно лепетала, часто оборачиваясь и крича какие-то слова, вероятно, ругательства, в сторону ресторана. Затем она напустилась и на самого Бена, активно жестикулируя и указывая на его голову. Похоже, Бен понял, о чем она говорила. Он и сам понимал, что сейчас не время ввязываться в драки, поскольку он и так еще не до конца восстановился, а травма может нанести ему ужаснейший вред. Однако он не мог остаться безучастным в таком деле. Бен поглядел на щеку Эстелы, на которой остался покрасневший след. Она потерла щеку и, махнув рукой, улыбнулась ему, благодарно сжав руку. Затем она резко отдернула ее и до дома шла молча.

Придя к себе, Эстела налила в таз воды и, смочив в нем чистое полотенце, подошла к Бену. Он неловко стоял на пороге. Девушка засмеялась и, потянув его за руку, усадила на диван. Вооружившись полотенцем, она осторожно смыла кровь с лица Бена и обработала ранку. Лицо ее выражало крайнюю степень сосредоточенности и заботы. Бен улыбнулся и, поймав ее пронзительный взгляд, смущенно опустил веки. Эстела отложила ватку и взволнованно провела пальцем по его распухшей губе. Их взгляды встретились. Только Бен хотел поблагодарить ее, как Эстела потянулась к нему губами. Бен встретил ее лицо поцелуем, и она резво пересела к нему на колени, обвив шею руками. Сердце Бена тревожно забилось, что-то шептало ему остановить горячую испанку, но в то же время он не хотел отпускать ее. Он сильнее прижал ее к себе, и они соединились в страстном поцелуе. «Это безумие!» – шептал Бен, и сердце молило его остановиться, но руки еще больше ласкали красавицу. «Мы не должны этого делать! – по-испански пролепетала Эстела. – Вдруг у тебя есть семья, жена. Мы должны подождать», – и тоже не могла оторваться от Бенджамина. Страсть охватила их с головой…

Бен проснулся на рассвете и взглянул на спящую Эстелу: черные кудри разметались по подушке, яркие губы были слегка раскрыты. В своей классической испанской красоте она была прекрасна: тонкие черты лица, смелый изгиб бровей, пластичные руки. Она очень нравилась Бену, но сейчас, когда он смотрел на нее, его сердце билось ровно. Что же ему ударило в голову вчера, почему он не сдержал своего порыва? Бен испытывал противоречивые чувства, но больше всего ему не нравилось то, что он находился в каком-то неопределенном положении. Ему нельзя было рисковать, потому что он ничего не помнил о себе. Он не знал: то ли ему нужно искать прошлое, то ли, забыв обо всем, начать новую жизнь. Да еще его точила какая-то непонятная тревога. Казалось, что-то важное крутилось в его голове, но он никак не мог ухватить эту мысль.

Эстела проснулась и, завернувшись в простыню, подошла к Бену, вопросительно взглянув на него и пытаясь понять, что он чувствует. Бен улыбнулся и ласково обнял ее. Она воскликнула что-то радостное на своем языке и весело чмокнула Бена.

Они перекусили в уличном кафе, а затем Эстела привела Бена к месту своей работы, объяснив, что она должна идти работать. Она вручила Бену ключи от дома и объяснила на пальцах, что освободится в шесть вечера. Он немного побродил по городу, а затем вернулся домой. Сложно было чем-то заняться в чужом доме. Бен долго думал, вспоминая, чем же он занимался раньше. Возможно, он работал, но где? Мысленно он перебирал разные профессии, но так и не смог вспомнить. Силился он и вспомнить войну, но и с этим было не многим лучше. Однако ему в голову пришла отличная идея: изучать газеты, которые еще пестрели событиями войны. «Возможно, так удастся что-то вспомнить», – рассудил Бенджамин.

Промаявшись от скуки, Бен обрадовался, когда дверь распахнулась. Эстела вернулась, и стало куда веселее, хотя они так и продолжали общаться жестами, словно первобытные люди. Часто они хохотали, не зная, как объяснить то или иное слово, и тогда Эстела начинала смешно тараторить по-испански. На эту ночь Эстела, скромно поцеловав Бена, предпочла подняться к себе, но, так и не сумев заснуть, вернулась к Бену. Он посмеялся и крепко прижал ее к себе, опять не в силах побороть страсть. А наутро Эстела внезапно загрустила и заплакала. Бен не знал, что и предпринять. Он даже не мог спросить, что случилось. Эстела куда-то убежала, а минут через десять вернулась со словарем в руках. Поискав английские слова, она коряво произнесла:

– Я бояться, вдруг мы иметь ребенок. Ты бегать.

Бен улыбнулся и, обняв ее, принялся убеждать, что он не сбежит от нее. Он нашел нужную страницу и ткнул пальчиком Эстелы в слово «свадьба». Она просияла. И с тех пор уже больше не грустила.

На следующий день Эстела взяла выходной, и они весь день в обнимку гуляли по городу, наслаждались солнечной погодой, купались и учились понимать друг друга. Так прошло три дня. И вроде бы все было хорошо, но Бен все еще терзался каким-то сомнением и часто, оставшись один, подолгу грустил. Ему не хватало чего-то, а чего – он не мог понять. Эстела занимала Бена, но ненадолго, и она не вернула ему смысл жизни. Тем не менее, он собирался выполнить свое обещание и жениться на ней. Однако когда он говорил это себе, что-то внутри страшно упрямилось.