Текст книги "Истина"

Джек

Я был дома, когда мне позвонила Джессика. Я думал, что мы стали близкими людьми, но разве я не должен был тогда почувствовать, что в её жизни происходит что-то плохое?

Как только я поднес трубку к уху, я услышал громкие рыдания.

– Джессика! Что случилось? – я почувствовал, как по телу прошла дрожь, мне стало по-настоящему страшно за нее.

– Можешь приехать ко мне? – сказала она сквозь слезы.

– Конечно, могу, уже выхожу, не плачь только, пожалуйста. Я скоро буду.

Она бросила трубку. Это был второй раз, когда я слышал, как она плачет. В момент нашей первой встречи Джессика показалась мне стойкой и непробиваемой. Казалось, ничто не может ее обидеть и задеть до глубины души. Первое впечатление было обманчивым. На самом деле Джессика была самой ранимой девушкой из всех, что я встречал. В этом она была похожа на мою маму, у которой то и дело появлялись слезы на глазах. Слезы – не признак слабости. Слаб тот, кто скуп на эмоции, кто не способен показать, как ему больно, как сильно задеты его чувства.

Я ехал так быстро, как только мог. Когда я оказался у дома Джессики, я понял, что во рту пересохло от страха и волнения, а сердце бешено колотится. Я протер обратной стороной ладони вспотевший лоб. Перед тем, как позвонить в дверь, я тяжело вздохнул. Единственное, что я знал, так это то, что я нужен ей. Иначе бы она меня не позвала. Я должен был оправдать ее ожидания.

Джессика не сразу открыла дверь и заставила меня волноваться еще сильнее. Когда всё же она появилась на пороге, я сразу кинулся к ней, чтобы обнять. Ее лицо было влажное от слез. Я крепко прижал ее к себе и не отпускал несколько минут.

– Спасибо, что приехал.

– Что за глупости, тебе не за что меня благодарить. Разве я мог не приехать? Что случилось, Джес?

Она отпрянула от меня, чтобы посмотреть мне в глаза. Возможно, увидев неподдельную тревогу, она кивнула и взяла меня за руку.

Она привела меня в свою комнату. На кровати лежал альбом с фотографиями, на мониторе ноутбука было видео, стоявшее на паузе.

Джессика пожала плечами.

– Даже не знаю с чего начать.

– С чего хочешь, милая.

Она резко повернула голову в мою сторону. Прежде я никогда не говорил ей нежных слов. Хотя они постоянно крутились в моей голове. Мне и сейчас хотелось говорить так много ласковых слов. Родная. Милая. Дорогая. Любимая. Но по ее реакции я понял, что ей сейчас это совершенно не нужно. Сейчас речь шла точно не о наших отношениях, было видно, что она озадачена абсолютно другими вещами.

– Я много думала сегодня. Вспоминала прошлое…

– Что именно, Джес?

На ее глазах снова появились слезы. Мне хотелось снова ее обнять, но я точно знал, что сейчас неподходящее время.

– Я никогда не анализировала свои поступки, Джек. Я всегда лишь делала. Делала, не думая. Делала, не придавая значения деталям… Понимаешь, я… Я потерялась. Я не понимаю, как я могла такое допустить. Как так вышло, что я и мои друзья стали чужими друг другу? Это моя вина? Но разве я виновата, что иногда отвлекалась на свою жизнь, оставляя их наедине с собой? Разве я не имела право жить, так как никогда прежде не жила? Разве есть что-то дурное в том, что я стала встречаться с тобой?

Слезы снова покатились по ее щекам, стекая на шею и грудь. Намокла даже ее майка. Но она словно не замечала этого и продолжала говорить.

– Разве я должна заботиться о них всех? Это моя обязанность? Почему никто из них не заботится обо мне после всего того, что я сделала для них? А может быть, мне лишь казалось, что я хороший друг? Может быть, я никогда не была нужна им? Я ничего не понимаю, Джек, я так запуталась. – Джессика схватилась руками за голову и издала истошный крик. Я слышал в ее голосе отчаяние и безысходность.

Я встал рядом с ней, она подняла голову и посмотрела на меня. Я обхватил руками ее лицо.

– Нет ничего плохого в том, чтобы запутаться, Джессика. Все могут потерять свой ориентир в жизни, но никогда не поздно разобраться во всем, что тебя беспокоит. Это возможно. Честное слово, Джессика. Это реально, пока у тебя есть тот, кто стоит рядом с тобой и держит тебя за руку. Пока есть люди, которые готовы помочь, которые не отвернутся от тебя ни за что на свете. Я не знаю, нужен ли я тебе, смог бы я стать тебе тем, в ком ты сейчас так нуждаешься. Но одно я могу сказать тебе точно. Я испытывал то, что сейчас чувствуешь ты. Спутанность сознания от миллионов мыслей, которые крутятся в голове, буквально сводя тебя с ума. Ты не найдешь на них ответов. Никто бы не смог. Потому что есть вещи, которые нельзя понять, нельзя объяснить. Но знаешь, что можно? Можно найти новый путь. Не тот, с которого ты сбился когда-то давно. А новый, совершенно не протоптанный путь. Ты можешь быть первопроходцем в нем, словно ты первый, кто идет по заснеженной дороге рано утром. Я знаю, что это возможно.

Джессика слушала меня, затаив дыхание. Она замерла на месте и не двигалась.

– Почему ты думаешь, что это возможно? – спросила она, заглядывая прямо в глубину моих глаз.

– Потому что именно ты стала моим ориентиром, Джессика. Как только я увидел тебя, я словно нашел тот самый путь.

Она улыбнулась и кивнула мне.

– Не хочешь рассказать, что было до меня в твоей жизни?

– Сейчас не подходящее для этого время, – я принялся вытирать слезы с ее щек.

– А это время когда-то наступит? – спросила она, с интересом разглядывая меня.

– Если оно у нас будет, – я улыбнулся и наконец-то обнял ее.

Она не оттолкнула меня. Наоборот прижалась ко мне всем телом. Казалось, оно все было мокрым от слез. Я почувствовал, как мы становимся ближе. С каждым сказанным словом, с каждым объятием, с каждым поцелуем. Все роднее и роднее. Мне не хотелось ее отпускать никогда.

– Джек, спасибо. Я даже не знаю, кто бы еще мог сказать мне такие слова.

– Я один такой, – я засмеялся, и она засмеялась вместе со мной. Стало невероятно тепло на душе от ее смеха, во многом благодаря тому, что его причиной был я. Я справился со своей задачей. Я никогда не думал о себе, как о человеке. Но сейчас рядом с Джессикой, я был уверен, что я поступаю как хороший парень, который заботится о той, кого уже всем сердцем любит.

Была одна вещь, о которой Джессика мне хотела сказать, но мне позвонила мама, и я был вынужден уехать. На прощание я поцеловал ее в обе щеки, губы и лоб. Ее это почему-то позабавило, и она рассмеялась.

– Ты чего смеешься? – спросил я с интересом.

– Выглядит как ритуал.

– Это и есть ритуал, – сказал я серьезно.

– И какой же?

– Моей заботы о тебе.

Она широко улыбнулась.

Джулия

Когда все вокруг считают тебе плохим, тебе не обязательно притворяться хорошим, не обязательно думать, прежде чем говорить, не обязательно беспокоиться о последствиях. Люди ожидают этого от тебя. Ожидают грубости и оскорблений. Но те, кто знает тебя с другой стороны, этого не ждут.

Джессика всегда говорила мне, что я хороший человек, но запутавшийся. А еще она говорила, что мне нельзя помочь, потому что я, как тот тонущий человек, который не хочет, чтобы его спасли. Не знаю, откуда она берет эти сравнения, и каким боком они относятся ко мне, но доля правды в этом есть. Я меньше всего на свете хотела, чтобы все кидались мне помогать, вытаскивать из беды, беспокоились из-за моего плохого настроения. Джессика была полной противоположностью. Она всегда считала, что если она грустно опускает глаза, все вокруг должны понять, что случилась беда. Так и было. Все понимали её с полуслова. Но я понимала ее лучше всех остальных. Конечно, так может сказать любой о своем друге или подруге, но я знаю, о чем говорю. Иногда Джессика говорила совсем не то, о чем думала, делала не то, что хотела сделать. Я всегда понимала ее истинные желания. Ей было бесполезно скрываться от меня, я все равно все знала.

Когда я вернулась домой, внутри я была опустошена. Я высказала все, что было у меня на душе, озвучила все те слова, которые уже давно крутились в моей голове.

Есть хорошая фраза – сжигать за собой мосты. Несомненно, я сделала это, но проблема состояла в том, что мне все равно придется ходить в колледж, видеть все эти лица. Видеть Джессику. По правде говоря, она единственная, кто меня беспокоил. Я никогда не считала Кейт и Лиз близкими подругами. Они были как бесплатное приложение к Джессике. Раз она с ними дружила, значит и я должна была. Но иногда мы действительно веселились, чувствовали между нами связь. В такое время я даже испытывала что-то вроде счастья, кратковременного и сомнительного, но все же, это чувство, когда ты смотришь на людей, на их улыбки, в их глаза, слушаешь их смех, и от этого по телу разливается тепло, а про себя ты думаешь: «как хорошо, что вы у меня есть». Да, несомненно, временами мы были настоящими лучшими друзьями. Но кто сказал, что это должно быть навсегда. Кто сказал, что это не может просто так взять и закончиться. Закончиться в такой день как этот. Дождливый и пасмурный день, лишенный яркого солнечного света. День, когда наша дружба перестала существовать.

Я все еще любила Джессику, она была для меня самым близким человеком. Я действительно жила не только своей, но и ее жизнью. Я чувствовала ее переживания и всегда корила себя за то, что не могу ничего сделать. Все привыкли считать меня черствой и не испытывающей ни к кому сочувствия. Но иногда приходя домой и, вспоминая все плохое, что произошло за день, я начинала рыдать. Легко казаться на людях равнодушной, делать вид, что тебе все равно, когда на самом деле внутри тебя разрывает от боли за кого-то.

Я долго думала, сидя на кровати, а когда я вышла из своих мыслей, за окном уже темнело. Не зная чем заняться, чтобы отвлечься, я зашла в фейсбук, чтобы поговорить с кем-то несвязанным с происходящим. Когда я набирала сообщение своей подруге из другого города, мне пришел запрос в друзья. Я нахмурилась, когда увидела имя парня, который отправил запрос.

Джулия. 19:40

Что тебе нужно?

Гарри. 19:40

В смысле нужно?

Джулия. 19:41

В смысле, что тебе нужно от меня?

Гарри. 19:41

В каком смысле нужно?

Джулия. 19:41

Ты нормальный?

Гарри. 19:42

Тебе виднее.

Джулия. 19:42

Отправить тебя в черный список?

Гарри. 19:42

Давай.

Джулия. 19:42

Как хочешь.

Гарри. 20:00

Ну и где черный список?

Джулия. 20:02

Отстань, Гарри. Я пытаюсь отвлечься, а ты все портишь!

Гарри. 20:02

Так отправь меня в черный список =)

Джулия. 20:03

Ты издеваешься?

Гарри. 20:03

И в мыслях не было =))))

Джулия. 20:04

Ладно. Спрошу еще раз. Что тебе нужно?

Гарри. 20:04

Просто пообщаться.

Джулия. 20:05

Тебе общаться не с кем? Пообщайся с Джеком.

Гарри. 20:05

А я хочу с тобой.

Джулия. 20:06

Я тоже многого хочу.

Гарри. 20:06

Так скажи чего, может, я помогу.

Джулия. 20:06

Сомневаюсь.

Гарри. 20:07

А теперь моя очередь спросить. Что тебе нужно?

Джулия. 20:07

Дурак.

Гарри. 20:07

Джулия.

Джулия. 20:07

Что?

Гарри. 20:08

Расскажи, что случилось. Я же вижу, что-то не так.

Джулия. 20:10

Все не так. Моя жизнь не такая. И все в ней идет не так, как надо. Понятно?

Гарри. 20:10

Вполне. А чего бы ты хотела? Чтобы исправила?

Джулия. 20:11

Ты психологом решился заделаться или что?

Гарри. 20:11

Просто хочу помочь.

Джулия. 20:11

Ладно.

Гарри. 20:12

Я слушаю тебя. Не в прямом конечно смысле. Я читаю то, что ты пишешь.

Джулия. 20:12

А то не понятно.

Гарри. 20:13

Я просто уточнил, извини, вечно боюсь сказать что-то не так.

Джулия. 20:14

Сегодня я сказала не просто что-то не так. А вообще абсолютно не так.

Гарри. 20:14

И что же это было?

Джулия. 20:16

Я обидела близкого человека. Сорвалась. Сказала то, что не следовало говорить. Кажется, я уничтожила самое дорогое, что у меня было в последний год.

Гарри. 20:17

Ты не можешь быть в этом уверена. Все поправимо, Джулия. Людям даются вторые шансы.

Джулия. 20:18

Но не мне. Я никогда их не получаю. Я просто не заслуживаю их.

Гарри. 20:18

И чем ты хуже других?

Джулия. 20:20

Да брось, ты же меня знаешь. Я грубиянка, хамка, зазнайка, напыщенная, отвратительная особа.

Гарри. 20:20

Ого. Ты о себе такого мнения?

Джулия. 20:21

Я или другие. Какая разница, если это правда.

Гарри. 20:26

С этим можно поспорить. Ты же не со всеми такая. Я видел, как ты общаешься с Джессикой. Вы настоящие подруги. И если сейчас речь идет о ней, то поверь мне, я видел со стороны, как она смотрит на тебя. Она любит тебя. Любит всем сердцем, всей душой. Она простит тебе любые слова.

Джулия. 20:30

Как ты…

Гарри. 20:31

Я рисовал вас, ваши глаза. Они все сказали за вас.

Джулия. 20:32

Глаза – зеркало души, да, Гарри?

Гарри. 20:32

Совершенно верно, Джули.

Джулия. 20:33

Спасибо.

Гарри. 20:33

За что?

Джулия. 20:40

Ко мне никогда никто не был добр, кроме Джессики. Обычно никому нет дела до меня и того, что я чувствую. Не знаю, зачем тебе это понадобилось, и чего ты хотел добиться, но… мне определенно стало лучше. Поэтому я и говорю спасибо.

Гарри. 20:41

Ты бы только знала, как я рад это слышать.

Джулия. 20:41

Это так важно? Для тебя?

Гарри. 20:42

Я думаю… То, что важно для тебя, важно и для меня…

Джулия. 20:43

Я не совсем понимаю, что ты этим хочешь сказать.

Гарри. 20:45

Вообще-то ты все прекрасно понимаешь. Ты не глупая. И даже не пытайся под нее косить.

Джулия. 20:47

Даже если я и понимаю о чем речь, я не готова это сейчас осознавать и как-то пытаться воспринять эту информацию.

Гарри. 20:48

Этого и не требуется. У нас еще есть время, чтобы собраться с мыслями. К тому же, у тебя сейчас есть куда более важные дела.

Джулия. 20:50

Да. Определенно есть. Я должна с этим что-то решить. Даже если нашей дружбе суждено закончиться, то концовка должна быть совсем другой. Я должна сказать ей еще так много…

Гарри. 20:50

Удачи тебе. Я верю, у тебя все получится.

Я улыбнулась и решила не отвечать. Тут и так все было понятно.

Лиз

Время течет лишь в одном направлении. С каждым прожитым днем мы все дальше от самого начала. От самого начала нашей жизни, от самого начала нашего детства, от самого начала нашей учебы, от самого начала нашей дружбы. Есть отношения, которые с каждым днем лишь крепнут, а есть те, что разрушаются с течением времени. Начиная с кем-то общаться, ты не знаешь, что за тип отношений тебя ждет. Когда я начинала дружить с Джессикой, Кейт и Джулией, я не знала, что нам предстоит пройти вместе. Не знала, как долго это продлится. Не знала, как тяжело будет всем нам во время этой дружбы. Первое время все было легко и просто. Мы болтали о всякой ерунде, а на переменках бегали за хот догами. Мы постоянно смеялись и не всегда с чего-то действительно смешного. Мы слышали шутки там, где их не было. Мы не думали о серьезных вещах, не рассуждали о жизни. Нам было не до этого. Первый год был таким легким и воздушным, я действительно парила в нем, как в облаках. На второй год учебы мне словно пришлось спуститься с небес на землю. И все земные проблемы разом навалились на меня. Все ждали от меня поддержки, серьезных разговоров, полезных советов, сочувствия и заботы. Каждый переживал о чем-то, и я должна была попытаться добраться до сути, до корня проблемы, чтобы помочь им. Помочь своим друзьям. Я не собираюсь говорить, что мне жаль, что я не смогла так долго протянуть. Да, я начала немного забивать на них, но мне ужасно стыдно признаваться в этом. И сейчас у нас случались такие беспечные дни как раньше. Но их становилось все меньше и меньше, и, в конце концов, я просто перестала верить в то, что все станет как прежде. Я уже знала, что ничего не вернется в прежнюю колею. Нашей дружбе уже никогда снова не стать легкой и воздушной.

У меня появились друзья, которые жили по соседству со мной. Я не знала их, наша дружба только начиналась. Я проводила с ними все свое свободное время. Они не грузили меня своими проблемами, и я снова почувствовала былую легкость в общении, которую потеряла с девчонками.

Конечно, они не были мне безразличны. Я привыкла к ним и даже как-то по-своему переживала за каждую. Но я не могу это описать. Просто что-то было не так. Не так как прежде. Не так, как мне того хотелось. Просто не так и всё тут.

Они думают, что мне все равно, что все изменилось. Как будто бы я хотела, чтобы все так закончилось. Я единственная, кто ничего не сказал Джессике. Я не хотела ее обидеть, я знала, какая она ранимая. Да и что я могла сказать? Извини, Джессика, но думаю, нам стоит общаться чуть меньше, а может и вовсе перестать, ну как пойдет, посмотрим по ходу дела? Не зря наверно Джессика всегда ругала меня за мое плохое знание языка. Даже слов подходящих найти не смогла. И сейчас бормочу какую-то ерунду. Просто понимаете, дружба… Она ведь для каждого своя. У каждого есть свой образ идеального друга. И каждый раз, когда мы начинаем с кем-то дружить, мы как бы забываем об этом образе, потому что никто никогда бы в жизни не подошел под него. Почему? Да потому что у нас у всех завышенные стандарты. Мы ждем лучшего от всего. Ждем, что еда будет вкуснее, ждем, что путешествие будет увлекательнее, ждем, что люди будут лучше. Но этого никогда не случается. Потому что люди есть люди. Не стоит воображать будто бы они что-то особенное. Друзья нужны, чтобы приносить в нашу серую жизнь красок. Без них все было бы иначе. Кто бы нас смешил? Кто бы поздравлял нас с праздниками кроме семьи? Кто бы рассказывал тебе свои секреты? С кем бы ты мог посплетничать? С кем бы ты мог просто напросто поговорить, когда тебе хочется выговориться. Возможно, я просто не умею больше чем дружить. В смысле, я не из тех, кто становится кому-то лучшим другом. Может, я просто для этого не гожусь? Не все роли мы можем примерить на себя. Не для каждой роли мы подходим. Вот и я. Просто напросто не подошла на роль лучшей подруги для них.

Джессика

Когда смотришь фильм, создается впечатление, что многое осталось за кадром. Зритель сам додумывает, что происходит с героями в остальное время. Мы видим лишь ключевые моменты. Иногда я жалею, что нельзя прожить свою жизнь так, как ее проживают экранные персонажи. Было бы неплохо побывать в ключевых точках своей жизни, насладиться ими подольше, а потом просто исчезнуть. Вместо этого мы проживаем жизнь, наполненную пустыми днями, на смену которых изредка приходят потрясающие, полные ярких красок, дни. Мы тратим много время на обычную ерунду, вроде похода в магазин за продуктами, поездки на транспорте, нахождения на учебе или работе. На это уходят не просто дни, на эту рутину уходит большая часть нашей жизни. Экранные герои успевают прожить целую жизнь за час с небольшим. Что до реальных людей, то они никогда ничего не успевают. Нехватка времени – главная проблема каждого человека. Она сравнима с нехваткой воздуха. Мы словно в металлическом ящике на дне океана, который постепенно заполняется водой. Мы то и дело поднимаемся к крышке, чтобы сделать вдох, но нам все равно этого мало. В конце концов, мы тонем.

В последнее время я все чаще вспоминаю первую встречу с Джеком. Его рука протянула мне спрайт, а на лице у него была самая очаровательная улыбка из всех, что я видела. Я засмущалась как ребенок, вся раскраснелась, но все же протянула руку за баночкой. Мы были знакомы не так уж и долго, я мало знала о нем. Иногда мне казалось, будто он хочет мне что-то рассказать, но каждый раз, открывая рот, чтобы начать говорить, он резко отворачивался. Его глаза становились круглыми как у испуганного животного. Не знаю от чего он так бежал, но выглядел он как рыба, которой удалось соскочить с наживки. Я не хотела устраивать ему допросов, но в какой-то момент я поняла, что он знает обо мне буквально все, а я о нем ничего.

Я слушала музыку в комнате, когда в нее буквально ворвалась мама.

– Ты попрощалась с друзьями? – она говорила громко, боясь, что я не услышу ее.

– А что? Пришло время? Я думала… – мама резко прервала меня.

– Я же сказала тебе, это решенный вопрос. Не тяни с прощаниями. Не нужно все оставлять на последний день. Чем раньше ты это сделаешь, тем легче всем вам будет перенести это расставание.

Я усмехнулась. Как будто мне действительно было с кем прощаться.

– И что там с тем мальчиком? Ты ему сказала?

– Нет, мам, не сказала. Не хочу его пока расстраивать.

Мама тяжело вздохнула и села на самый край моей кровати. Она смотрела в стену и говорила так, словно повторяла, зазубренный до дыр, монолог.

– Да, он расстроится. Да, расстроишься и ты. Но это пройдет. И кто знает, как скоро это случится? Я знаю, вам кажется, будто ваша тоска друг по другу будет длиться целую жизнь. Но на самом деле, я буду удивлена, если она продлится больше месяца. Чаще всего мы путаем жизненную необходимость в чем-то или ком-то с простой временной потребностью. Не нужно сравнивать воздух с новой обувью, Джессика. Есть большая разница между тем, что тебе действительно нужно и тем, чего тебе просто хочется.

– Как ты можешь сравнивать моего отца с новой обувью?

– Я и не сравнивала твоего отца с новой обувью, Джессика. Для меня твой отец – воздух.

– Но как ты можешь знать, что Джек – это новая обувь, а не воздух для меня?

– Потому что вы мало знакомы, вас не связывает ровным счетом ничего. Нельзя стать чьим-то воздухом за пару недель.

– Ну конечно. Ты же все знаешь. Знаешь сколько должно пройти времени, прежде чем я кого-то полюблю. А ты не думала, что это может случиться не то что за пару недель, а за пару мгновений?

– Боже! Ты же не хочешь сказать, что ты любишь этого… Как его там?

– Джек. И как ты можешь знать, что произошло за эти две недели, насколько близки мы стали?

Мама побледнела. Сразу поняв, о чем она подумала, я сразу решила ее успокоить.

– Ничего такого.

– О чем ты? – мама изогнула бровь.

– Я? А ты? О чем ты задумалась?

– О том, что ты можешь встречаться с Джеком Миллером, но это невозможно, потому что он вроде все еще лечится от зависимости.

Внутри у меня все замерло. Я вспомнила, как пару дней назад болтала с Джеком по телефону, и он рассуждал, как мне подойдет его фамилия, если мы поженимся. «Джессика Миллер! Звучит потрясающе!» – воскликнул он в трубку, а я охотно согласилась, потому что звучало действительно неплохо.

Заметив, что я замерла и стала бледнее на несколько тонов, мама схватила меня за руку. Она казалась не на шутку напуганной.

– Джессика, какая фамилия у твоего Джека?

Я принялась отрицательно мотать головой. А потом посмотрела маме в глаза. Я увидела там неподдельный страх.

– Понятия не имею, что тебя так напугало, но речь идет точно не о Джеке Миллере, которого я знаю. Он отличный парень, а не наркоман какой-нибудь. Как ты могла подумать, что это один и тот же человек?

– У тебя есть его фото?

– Мааааам! Я еще раз тебе повторяю, Джек добрый, хороший, отзывчивый парень. Он не наркоман!

– Кто тебе сказал, что наркоман не может быть добрым, хорошим и отзывчивым? Это больные люди, Джессика, а не злые, плохие и не отзывчивые.

– Да плевать. На, любуйся. – Я кинула ей телефон, на заставке стояло наше с Джеком фото.

– Боже мой… – мама закрыла рот рукой и резко встала с кровати.

– Что? Мам, что? – я тоже встала с кровати и подошла к маме.

– Это он. Это сын моей одноклассницы. Это тот самый Джек Миллер.

– Что? Я не понимаю, как это может быть. Он не в лечебнице, он учится в колледже, мам. – Я чувствовала, что вот-вот узнаю от мамы то, что мне следовало бы узнавать от Джека, но собирался ли он посвятить меня в эту часть своей жизни?

– Возможно, лечение уже закончилось, я не уверена, мы давно не общались с его матерью.

– Тогда почему ты так была уверена, что он на лечении?

– Потому что Джек Миллер – самый проблемный подросток из всех, что я знаю. По его вине у его отца случился инфаркт, а мать на протяжении нескольких лет плакала, почти не переставая. Ее постоянно трясло, потому что этот твой хороший Джек попадал то за решетку, то в больницу после передоза.

– Я не хочу это слушать. Уходи. – Я указала рукой маме на дверь. Но она стояла на месте и продолжала рассказ.

– Это началось 3 года назад. Он встречался с девушкой, которая была старше его на пару лет. Его родителям она даже нравилась. У нее была приличная и обеспеченная семья. Да и сама она была красавица. Джек всегда опережал по развитию своих ровесников, поэтому смотрелись они просто потрясающе. Я лично видела их вместе. У них было все серьезно, хоть они и были просто подростками, но уже мечтали о свадьбе и детях. Лишь через пару лет его родители узнали, что именно эта девушка подсадила его на наркотики. Ее звали Кэссиди, ей удавалось контролировать себя и скрывать от других, что она наркоманка. Что касалось Джека, то он просто слетел с катушек. Ему все время было мало, он требовал, чтобы Кэссиди находила для него еще. Они начали ссориться, один раз он избил ее, когда она не дала ему наркотики. Она попала в больницу и написала на него заявление. Не знаю всех деталей, но после этого он лечился от зависимости, но безуспешно. Через несколько месяцев он связался с компанией, которая подсадила его не только на более тяжелые наркотики, но и на алкоголь. Он сутками напролет пропадал в каких-то притонах, пока из-за шума не приезжали полицейские и не забирали их всех. Все то время, пока его не было дома, его родители понятия не имели где он, и жив ли он вообще. Они прошли через такой ад из-за родного сына, который должен был стать их опорой и поддержкой. А вместо этого он рушил и свою, и их жизни…

– Пожалуйста, перестань. Хватит! Я не могу… не могу это слушать! – я зажала уши ладонями. По щекам струились слезы.

Мама обняла меня.

– Я уже закончила, милая. Я рассказала тебе лишь часть того, что было на самом деле. Сама понимаешь, мать никогда не выставит своего ребенка в самом неблагополучном свете, какой бы он ни был. Так или иначе, этими рассказами она старалась смягчить всеобщее мнение о собственном сыне. Иногда она говорила, что все не так уж и плохо. Говорила, что они справляются, что все под контролем, что Джек идет на поправку. Но, говоря это, Джес, у нее всегда были слезы на глазах. Я рассказала, потому что не хочу видеть такие же у тебя. А общение с ним не принесет тебе ничего другого. Лишь страдания и боль.

Я так сильно плакала, что почти не слышала того, что мне говорила мама. Единственное, что я хорошо запомнила, это как она обхватила руками мое лицо и произнесла несколько слов, глядя прямо мне в глаза.

– Я запрещаю тебе с ним общаться.