Текст книги "Драматическое действие – модель естественного прогресса общения"

Психологи, рассматривая структуру любого психического акта, выделяют в нем два основных вида фаз:

1) внутренние, скрытые, имплицидные;

2) внешние фазы, т. е. фазы, имеющие четкое внешнее проявление. Развитие акта начинается всегда на внутренних фазах и только в определенной зрелости акт проявляется во внешней фазе.

То же самое можно наблюдать и в акте общения. Развитие акта общения у оратора на уровне приема информации (ощущения, восприятие) и образов представления осуществляется в имплицидной фазе. Речь же имеет четкое внешнее проявление, т. е. является эксплицидной фазой. Создание образов представления у слушателя, т. е. декодирование слов в образы вновь осуществляется на внутренней фазе.

Внутренняя сторона общения скрыта от непосредственного наблюдения не только для стороннего наблюдателя, но даже и для самого общающегося, т. е. она не всегда осознается им. Если формирование образа представления остановилось на очень низких фазах развития, то осознаваться эти образы представления не будут. Создается впечатление, что речь рождается без предварительного наличия образов представления, как бы сама собой. Судить о протекании данных внутренних процессов можно только опосредовано по мимике: микромимике и пантомимике.

Эксплицидная фаза – речь, имея четкое и яркое внешнее проявление, в первую очередь попадает в поле зрения любого исследователя. Следствием данного феномена является тот факт, что при исследовании процесса общения из всех его структурных элементов фиксируется только речь и даже выделяется в специальный вид общения. Проанализировав акт общения в совокупности его звеньев, можно видеть, что такое утверждение не является верным. Речь – это не вид общения, а только составная часть процесса общения, одно из его звеньев, один из его элементов. Если же один из структурных элементов вырывается из общего континуума и гиперболизируется, то это не проводит к верному решению проблемы.

Внутренние же фазы процесса общения, не имея такого яркого внешнего выражения, выпадают из поля зрения наблюдателя. Особенно мало внимания уделяется образам представления, а в процессе общения их роль забывается вообще.

Часть 3
Применение психологических знаний на практике

Знание основ общей психологии и закономерностей развития естественного процесса общения нужны каждому человеку для решения многих жизненных проблем. Но особо важны эти знания для правильной организации всего творческого процесса создания драматического спектакля и для правильной подготовки и осуществления публичного выступления оратора.

Между этими двумя видами искусств имеется значительное различие, но есть и сходство.

Различие.

1. Оратор говорит в настоящее время и от своего имени. Актер же должен «жить в предлагаемых обстоятельствах», в заданный временной период и действовать от лица другого человека.

2. Оратор высказывает свои мысли. Актер всегда говорит чужой текст.

3. Актер непосредственно общается только со своим партнером по сцене, а со зрителем у него идет опосредованное общение. Оратор общается со своими слушателями непосредственно.

4. Речь актера на сцене осуществляется в форме диалога. Речь оратора – монологична. Моделировать же монолог значительно труднее, чем диалог. Сегодня почти все актеры слабы в монологе – рассказе. Они его боятся. И звучит он на сцене особенно фальшиво. Поэтому сегодня актер преднамеренно избегает монолога. У оратора нет возможности обойти эту трудность. Он должен говорить в форме монолога – рассказа.

Сходство.

1. Основное сходство состоит в том, что в основе того и другого мастерства лежит необходимость воспроизведения заранее подготовленного текста в присутствии большого числа слушателей.

2. В том и другом случае основным инструментом воздействия на аудиторию является речь.

3. В основе того и другого искусства лежат закономерности естественного процесса общения.

4. И у оратора, и у актера в основе его деятельности лежит моделирование естественного процесса общения, где основным звеном является речь.

5. Как успех оратора, так и успех драматического актера обеспечивается правильным моделированием естественного процесса общения.

Правильное моделирование естественного процесса общения обеспечивается воссозданием всех психических процессов в едином акте общения и всех его фаз, как эксплицидных, имеющих яркое внешнее проявление, так и имплицидных, протекающих внутренне, скрытно от прямого наблюдения, без яркого внешнего проявления.

Основная ошибка как актеров, так и ораторов состоит именно в том, что они обращают внимание только на те фазы и компоненты процесса общения, которые имеют яркое внешнее проявление (речь, жесты, мимика). Все же имплицидные, внутренние процессы игнорируются ими.

В жизни человек никогда не говорит, не имея первоначально образов представления того, о чем он собирается говорить. Вся прошлая жизнь, весь его опыт представлен у человека в образах преставления. Эта закономерность не всегда осознается, т. к. образы представления могут иметь различную степень длительности представляемого объекта: от грубого выделения общих пропорций до максимальной полноты представленности деталей объекта. В жизни образ представления всегда первичен, а слово вторично.

На сцене актер поставлен совершенно в иные условия: ему уже дан готовый текст роли. Образов представления о прошлой жизни персонажа у него нет, поэтому естественный процесс рождения слов здесь отсутствует. А работа над ролью начинается с моделирования экслицидной фазы процесса общения – речи, стремясь придать ей естественное и выразительное звучание. В подавляющем большинстве случаев, основным средством ликвидации фальши в речи, воссоздаваемой на сцене, является искусственный поиск интонаций, пауз и других выразительных средств, якобы придающих этой мертвой речи черты живой и тем самым сильно воздействующей не только на партнера по сцене, но и на зрителя. Но этот прием мало эффективен, хотя и может достигать определенных результатов. Фраза, воссозданная по такому принципу, не будет рождать подлинного общения с партнером и не будет иметь сильного воздействия на зрителя, какая бы особая интонация ей ни придавалась.

Это происходит потому, что процесс общения протекает строго по психологическим законам, которые определяют и размер пауз, интонации и всю эмоциональную окраску речи. Необходимо точно соблюдать законы функционирования естественного процесса общения, чтобы речь была естественной и сильно воздействующей на партнера, а значит и на зрителя. Основным, определяющим моментом, здесь будут наличие или отсутствие образов представления у говорящего. Чем более яркие образы представлений предшествуют его речи, тем более богатые будут созданы образы представления у слушающего партнера и тем более сильное эмоциональное воздействие окажет на него речь говорящего. Но никогда не возникнет у слушающего ярких образов представления, если их нет у говорящего.

Из опыта своей режиссерской и актерской работы К. С. Станиславский различал 2 школы актерского мастерства: школа переживания и школа представления. Различие между этими школами можно объяснить именно методами моделирования процесса общения актерами на сцене. Если актер в своей игре на сцене воспроизводит все психические процессы естественного акта общения, то он живет на сцене, его игра имеет сильное эмоциональное воздействие на зрителя. Если же моделируется только речь, жесты, мимика – рождается школа представления, которая не имеет такого глубокого и сильного воздействия на зрителя. То же самое происходит и с оратором.

1996 г.

Литература

1. Честерфилд. Письма к сыну. Л. 1971 г.

2. Карнеги Д. Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично. Центр «Русская тройка», «Комета». 1989 г.

3. Об ораторском искусстве. М. 1963 г.

4. Семенов С. Д. Психология образа: проблема активности психологического отражения. Московский университет. 1985 г.

5. Бодалев А. А. Восприятие человека человеком. Л. ЛГУ 1965 г.

6. Гельгорн Э., Луфборроу Дж. Эмоции и эмоциональные расстройства. Мир. М. 1966 г.

7. Русские писатели о языке. Л. 1954 г.

8. Русские писатели о литературном труде. Т.т. 1, 2, 3, 4. С. П. 1954, 1955, 1956 г.

9. Мастера искусства об искусстве. Т.т. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7. М. 1965–1970 г.

10. Соколов А. Н. Внутренняя речь и мышление. М. 1968 г.

11. Павлов И. П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. П. С. Т. т. 4. М. – Л. 1947 г.

12. Иванская Л. Н. Значение образов представления в искусстве актера. В кн. «Психолого-педагогические аспекты обучения студентов творческих вузов». Институт театрального искусства им. А. В. Луначарского. М. 1984 г.

13. Иванская Л. Н. Драматическое действие – модель естественного процесса общения. В кн. «Теоретические и прикладные проблемы психологии познания людьми друг друга». М. 1979 г.

14. Головин О. «Обретение голоса». Газета «Завтра», № 2, 1996 г.

Постулат «видимости» и сущность явления

Глубина научного анализа

Факты реальной жизни человека во всех областях его деятельности ставят перед ним множество пока еще не разрешенных проблем.

Объективный ответ на все поставленные вопросы требует глубокого, разностороннего и многопланового анализа, большого количества проблем, возникающих в нашем да и в любом обществе. А это требует привлечения знаний из совершенно различных областей как науки, так и практики. Однако, какой бы проблемы ни коснулись ученые в области деятельности человека, корни этих проблем обязательно уходят в психологию, т. е. обязательно включают в себя и психологический аспект, который чаще всего является основополагающим и дает ключ к решению всей проблемы. Любой факт реальной действительности, относящийся к деятельности и жизни человека, носит многоуровневый характер:

от уровней лежащих на поверхности – открытых для наблюдения и регистрации (эксплицидных),

до глубинных, скрытых, трудно наблюдаемых и фиксируемых (имплицидных). Но именно глубинные слои, скрытые во многих случаях и являются ключом для решения многих проблемных вопросов. К таким глубинным, скрытым уровням регуляции конкретным явлением относится психология.

Там, где присутствует человек всегда действуют законы психологии. И независимо от того, знаем мы их или нет – они действуют! Действуют всегда! Действуют неумолимо! Знание законов психологии вооружает человека и обеспечивает ему успешность деятельности, а незнание их – способствует обратному процессу.

Однако, и в настоящее время психология не занимает надлежащего ей места в исследовании этих проблем. Ученые других областей психологию фактически не знают и психологов для исследования важнейших проблем общества вообще не привлекают. А в жизни нет ни одной проблемы, которая бы, относясь к деятельности человека, могла бы быть успешно решена силами только какой-то одной науки. Каждая проблема всегда проявляется целым комплексом своих разнокачественных параметров, учесть которые, одновременно и в полном объеме, могут специалисты различных наук, с обязательным участием психологов.

Однонаучный подход, игнорирование психологии в сложнейших проблемах из различных областей деятельности человека, ведет к исключению из анализа большого числа важнейших факторов, а значит к игнорированию глубинных, основных параметров всего происходящего, что рождает поверхностность проводимого анализа и лишает его возможности сделать правильные выводы для практического решения конкретной проблемы.

Особенности сегодняшнего научного подхода к решению любых проблем в любом виде деятельности человека установил Г. Л. Ержемский на примере деятельности дирижера – профессии, наиболее таинственной из всех видов искусства. Описывая подход к решению проблем одного вида деятельности, Г. Л. Ержемский фактически дал общий закон подхода к решению проблем в любом виде человеческой деятельности, в том числе и к решению труднейших проблем искусства. Этот закон его словами можно выразить так:

«Сегодня, наконец, появилась реальная возможность, опираясь на достижения науки, преодолеть постулат «видимости», являющийся «критерием истины» в старой парадигме, и перейти от привычного описания внешненаблюдаемого феномена, к созданию теории, объясняющей структуру функционирования внутренних психологических механизмов, лежащих в основе данной деятельности, раскрыв при этом саму сущность и природу данного явления». (1)

Именно поэтому нельзя раскрыть тайны актерского мастерства без участия психологии.

Каждая эпоха, каждое историческое время характеризуется различным состоянием развития науки, т. е. различной степенью проникновения в глубинные, скрытые, имплицидные уровни действия различных процессов жизнедеятельности человека. Именно поэтому, то что было достаточным (т. к. это был уровень возможного для той эпохи) для одного времени, требует коренного пересмотра в новое время, при новых научных проникновениях в глубину происходящего явления или процесса.

Эти переходы науки на новые уровни проникновения в сущность явления замечают многие учёные, но дают им несколько поверхностную трактовку.

«Кризис фундаментальной науки заключается в том, что после определённой паузы спада открытий, наступает период, пересмотра и критики научного наследия. Такие периоды, несмотря на их, казалось бы, необъективность, является научно-прогрессивными и всегда выводили науку на новые рубежи открытий, а общество на новый уровень развития». (И. И. Юзвишин. 1996. 2)

Каждый такой «кризис фундаментальной науки» вызван тем, что предлагаемая та или другая теория, которая первоначально давала науке возможность продвинутся вперёд на определённом этапе своего развития и в определенный временный период, исчерпывает себя и становится уже тормозом в дальнейшем развитии как науки, так и практики. Например, к таким уже тормозным теориям сегодня относятся теория отражения В. И. Ленина, и теория условного рефлекса И. П. Павлова.

Суть этих двух теорий, казалось бы из совершенно разных областей знаний, одна и та же. И тот, и другой автор всю психику человека обозначают одним новым термином, но не раскрывают механизмов конкретного действия самой психики. Один вводит термин «отражение», другой – «условных рефлекс». Но ни «теория отражения» ни «условный рефлекс» не раскрывают сущность функционирования психики как человека, так и животного, т. е. не раскывают внутренних механизмов действия психики, а только всю её обозначают каким-то одним термином.

Фактически авторы этих теорий уподобились бихевиористам, которые всю психику человека обозначали «черным ящиком» и изучали только стимулы и реакцию, не затрагивая сущности того, что происходит внутри «черного ящика».

Поэтому в какое-то время эти теории помогли науке и практике несколько продвинуться вперед, но потом превратились в тяжелейший тормоз как в развитии самой науки, так и в применении этой теории для решения конкретных проблем практики. Именно поэтому «На современном этапе многие традиционные ресурсы человеческого прогресса утрачивают своё первостепенное значение». (И. И. Юзвишин. 1996. 2).

Пороком отсутствия раскрытия конкретных механизмов действия того или другого явления страдают все философские теории, поэтому они не помогают реальной практике.

Однако даже в древности великие философы видели, что в определенные временные эпохи необходимы смены теорий.

«Видимо, прав Аристотель, считавший, что основной закон философии – это периодическая смена истин.» (А. В. Бобраков. 2002. 3)

Часто ученые различных направлений компенсируют отсутствие психологического уровня анализа проблемы собственными догадками в этой области. При этом, некоторые ученые делают даже психологические открытия, самостоятельно верно подмечая существующие законы психологии. Но чаще высказываются ошибочные суждения, базирующиеся на внешних, легко фиксируемых признаках данного явления, что относится к уровню познаний «здравого смысла», но никак не научному.

«Есть в мире только одно благо – знание И есть в мире только одно зло – невежество». (Сократ. 470–399 гг. до н. э. 4.).

Научное познание и здравый смысл

В последнее время многими авторами стал очень часто упоминаться термин «здравый смысл». Употребляется он и в искусстве. Поэтому приступая к рассмотрению очень сложных жизненных проблем, а проблема искусства одна из таких, необходимо напомнить содержание двух понятий: «здравый смысл», «научное познание».

Существует две точки зрения на понимание термина «здравый смыл».

1. В обыденной жизни «здравым смыслом» принято называть решение, принимаемые здоровым умом, а не больным. Больной ум способен делать совершенно ничем не обоснованные выводы и давать нелогичные заключения. Решение, принимаемые здоровым умом, опираются на наиболее объективный учет реальных фактов.

«Здравый – здоровый, но более употреб. в знач. иносказах. Здравый ум, рассудок: здравое учение, сужденье, прямое, правильное, основательное, со смыслом.». (В. Даль. 1880. 5).

В философской литературе этот термин употребляется, прежде всего, в противовес оторванным от жизни, умозрительным построениям, часто называемым идеализмом, т. е. не соответствующим фактам практики. В этом отношении точка зрения «здравого смысла» совпадает с позицией материализма, где все утверждения обоснованы фактами практики.

Но и защитники идеалистических позиций в доказательства своей правоты тоже ссылаются на «здравый смысл».

Исходя из этих утверждений, в настоящее время получило широкое распространение толкование термина «здравый смысл», как наиболее верного метода решения возникающих проблем, почти приравненного к научному познанию. Можно даже встретить утверждение, что противопоставление «здравого смысла» научному познанию в современных условиях становится весьма условно. «Здравый смысл» всем доступен.

2. Но вторая точка зрения, определяя «здравый смысл» как совокупность взглядов, навыков, форм мышления, выработанных человеком в его повседневной практической деятельности, утверждает, что «здравый смысл» обладает существенными недостатками, т. к. не касается глубокой сущности предметов и процессов отражая ограниченность повседневной практики. Поэтому в этом случае точка зрения здравого смысла противопоставляется научному мышлению. (6, 7.).

Близкое ко второй точке зрения дал определение «здравому смыслу» в 1747 году французский просветитель Вовенарг:

«Здравый смысл не требует особой глубины суждений: он, вероятно, сводится к умению видеть любой предмет в его соразмерности с нашей природой, или с нашим положением в обществе. Следовательно, здравый смысл – это способность, не мудрствуя, воспринимать вещи с их полезной стороны и здраво оценивать». (Люк де Клапье де Вовенарг. Введение в познание человеческого разума. Л. 1747. 8).

Вторую точку зрения развивает и Т. Шебутани в работе «Социальная психология». (9).

Он считает, что для того, чтобы принять разумное решение по какому-либо вопросу и достичь положительных результатов с наименьшими усилиями, каждый, решающий данный вопрос, должен иметь какое-то представление о происходящем, т. е. своего рода рабочую концепцию относительно данного случая. Эта рабочая концепция может базироваться на точных обширных знаниях, приобретенных в результате специального обучения, а может опираться на представления, приобретенные в повседневной жизни. Но без наличия такой рабочей концепции не происходит решения ни одного вопроса. Люди не в состоянии уверенно действовать, если у них нет предвидения, опережающего данное событие.

Любому человеку в повседневной жизни приходится решать массу разноплановых вопросов, по которым он не всегда проходил курс специального обучения, но у каждого есть какие-то представления по решению любого вопроса. Большинство представлений, лежащих в основе повседневной жизни, состоит из того, что называется «здравым смыслом». В основном этот термин относится к рабочей концепции реальности. Здравый смысл – популярные представления, которые сложились в результате длительного опыта ряда поколений и которые выжили, поскольку оказались полезными в повседневной жизни. (Т. Шебутани. 1969. 9). Особенности «здравого смысла»:

1. Знания не точны.

2. Не всегда обоснованы, иногда совершенно не обоснованы.

3. Иногда даже противоречивы.

4. В них нет различий между аккумулированной мудростью веков и собственным домыслом – поэтому здравый смысл не всегда мудр.

5. В нем присутствуют в какой-то степени и научные знания, соответствующие общему уровню развития данного общества, т. е. глубине проникновения в сущность явления.

«Однако, в тех случаях, когда люди пытаются внести улучшения в практику, основанную на обыденных представлениях, здравого смысла оказывается недостаточно, и возникает потребность в научном познании». (9).

«Все области знания брали старт с, казалось бы, не подающих никаких надежд начала. Рост научного знания есть накапливаемое движение, начинающееся со здравого смысла и становящееся все более достоверным по мере прогрессирующего освобождения от ошибок. Первые усилия в любой отрасли связаны с появлением дилетантов, первые открытия бывают настолько очевидными, что некоторые сомневаются, достойно ли исследование этого названия. Но работники, продолжающие усилия пионеров, приходят к познанию уже менее очевидных истин, а со временем выдвигают проблемы, которые никогда не могли бы быть поставлены с позиций простого здравого смысла. В одной области за другой фольклор уступает место научному познанию». (9).

Наиболее четко и точно различия между «здравым смыслом» и научным познанием сформулировал Г. Л. Ержемский в своей работе «Закономерности и парадоксы дирижирования».

«Опираться при построение теоретических основ дирижирования лишь на внешненаблюдаемую видимость движений, делать из этого принципиальные выводы и строить далеко идущие концепции – по меньшей мере наивно. Хотя сущность и явление неразрывно связаны, это вовсе не означает их тождественности, идентичности, иначе отпала бы всякая необходимость в какой-либо науке – все было бы ясно «с первого взгляда». Исторический опыт показывает, что далеко не все то, что казалось бы, внешне доминирует и непосредственно управляет, является действительно главным и определяющим в той или иной системе человеческой деятельности…

Не отрицая ни в коем случае объективной основы нашего восприятия, мы, в то же время, при оценке его результатов часто поддаемся самообману, пытаясь отождествить видимость с сущностью наблюдаемого явления.

Происходит смещение различных по своему содержанию понятий и механизмов. С одной стороны – определяющих саму природу дирижерской деятельности, куда входит весь комплекс психологических факторов, связанных с формированием цели, проблемами творчества и управления и, с другой – реализующими эти цели инструментальных действий, автоматизированных навыков, экспрессивных жестов и психологических воздействий.

…Внутренняя сущность такого сложного по своей организации психологической структуре феномена, как дирижирование, не может быть раскрыта на основе простого изучения его внешненаблюдаемых проявлений. Приоритет здесь должен полностью перейти к теоретическому анализу, использующему «идеальные модели». Это потребует от нас предварительной разработки научной концепции, выдвижения и обоснования новых гипотез, то есть нетрадиционного для нашей специальности подхода к проблеме…

Эффективность подобных методов исследования подтверждается историей науки. Именно аналогичный подход привел в свое время к открытию таких невидимых для глаза явлений, как структура радиоволн и атомного ядра, или, еще раньше, противоречащего обыденному опыту и «здравому смыслу» факта вращения Земли вокруг Солнца…». (1)

К аналогичным заключениям приходят ученые из совершенно различных областей науки. Не только философы, психологи, социологи, но и дирижеры и специалисты в области логики видят то огромное различие, которое существует между «здравым смыслом» и научными знаниями.

В. И. Свинцов в работе «Логика» утверждает: «Логические операции разного рода в типичных ситуациях осуществляются автоматизированно, неосознанно. Так же автоматизированно воспринимаем мы логическую организацию исходящих от кого-то сообщений. В подобных случаях обычно говорят об интуитивной оценке различных явлений…. Однако по своей природе интуиция принципиально чужда вопросу «почему?».

В проблемных, не имеющих готового ответа, интуиция оказывается слишком зыбкой основой для выбора правильного решения. Она должна быть признана негодным средством и для разрешения спорных вопросов, так как люди, защищающие противоположные точки зрения, могут равным образом апеллировать к собственной интуиции. Здесь необходим анализ, включающий в себя оценку ситуации, принятие мотивированного решения, выбор оптимального способа его реализации.

Анализ может осуществляться на различных уровнях, и прежде всего на уровне так называемого здравого смысла.

Здравый смысл нередко оказывается достаточным средством для преодоления каких-либо конкретных затруднений в работе.

И все же анализ на уровне здравого смысла обладает существенными недостатками. Минимум логических знаний, приобретаемых в результате изучения элементарного курса логики, делает анализ не только более основательным, но и более экономным. Дело в том, что здравый смысл не в состоянии выйти за границы конкретного материала… Здравый смысл вынужден всякий раз как бы заново «изобретать велосипед», что связано с весьма непроизводительными затратами умственной энергии и времени…. У человека, стремящегося к совершенствованию своих знаний и умений, дело, которым он занимается, рано или поздно вызывает размышления о его внутренней сущности, стремление обнажить скрытные, стихийно используемые в разных операциях механизмы. Мышление, умственный труд в этом отношении не должны составлять исключение.». (В. И. Свинцов. 1987).