Текст книги "Ложь в красках правды. Том 1"

Они долго выбирали и спорили, отстаивая свое видение прелести того или иного фотоснимка, наконец сошлись на шести фото, решив, что они достойны того, чтобы принять участие в конкурсе.

Когда была просмотрена последняя фотография, Никита откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он о чем-то думал, и Инна забеспокоилась.

– Куда ты улетел в своих мыслях? – спросила она.

– Я думал о том, что ты талантлива, но не могу понять, как за день или два ты освоила и фотоаппарат, и премудрости фотографирования, понимая и применяя на практике все его тонкости. Это просто невозможно с точки зрения здравого смысла. И, конечно, поэтому я нахожусь в шоке.

– Выходи из него, – засмеялась Инна. – Я не совершила ничего сверхъестественного. Всё получилось как-то самом собой. Наверное, слишком хотела. Но главное в другом – за эти семь дней я поняла, что это моё. И я буду заниматься фотографированием, превратив его со временем в фотоискусство. Я стану известной, потому что я этого хочу и чувствую в себе силы заявить о себе как о мастере фотосъёмки. Так что поддержи меня в этом начинании искренне, от души.

– Конечно, поддержу, – сказал с улыбкой Никита, обняв Инну за плечи. – Я тебя, Лера, поддерживал всегда, а сейчас тем более, ибо мне импонирует твоя увлеченность и сильное желание добиться успеха. Если честно, мне не нравилась инертность, с которой ты жила прежде. У тебя не было интереса в жизни, целеустремленности, желания чего-то достичь. И, видя сейчас твои горящие энтузиазмом глаза, моя душа раскрывается тебе навстречу. Твоя жизнь удивительным образом разделилась на «до» падения и «после». Такое впечатление, что Лера «до» и Лера «после» – это два разных человека. Нет, внешне ты осталась прежней, но внутренне так изменилась, что иногда вводишь меня в эмоциональный ступор, и я ловлю себя на мысли, что не знаю тебя. А ведь мы были с тобой очень близки почти три года. Однако такое разительное несходство заставляет меня каждый раз задумываться над тем: а ты ли это?

От последних слов Инна непроизвольно вздрогнула и, поймав на себе удивленный взгляд Никиты, как бы оправдываясь, сказала:

– Что-то мне стало прохладно. Пойду надену какую-нибудь кофту.

И, быстро встав, пошла в спальню, откуда вернулась в наброшенной на плечи вязаной шали. Еще пообщавшись немного, Никита увидел, как Лера стала зевать, и тотчас поднялся. Надев куртку, он прижал девушку к груди и, поцеловав в голову, попрощался, тихо закрыв за собой дверь. Инна осталась одна, испытывая противоречивые чувства. Она и облегченно выдохнула, проводив Ника, и в то же время испытывала грусть, что рассталась с ним. Он с каждым разом нравился ей всё больше и больше.

Да что там нравился! Она тихо и незаметно влюблялась в этого мужчину. На свою беду или на счастье? Этот глупый вопрос вызвал на её лице кривую улыбку. Она прекрасно понимала, что счастье на лжи не приживётся. Но разве она способна что-либо изменить в сложившейся ситуации? Единожды солгав, она была обречена на дальнейшую ложь, создав с ее помощью лабиринт, из которого не было выхода ни для нее, ни для Никиты. Однако Инна не знала, как разорвать с ним отношения, чтобы он не звонил и не приходил к ней. Она не знала, как избавиться от него раз и навсегда. А может, если быть честной, вовсе этого и не хотела? Иначе, не тянула бы резину и не радовалась, как сумасшедшая, его приходу.

Вот и когда он обнял ее за плечи на диване и притянул к себе, она до дрожи хотела, чтобы Никита ее поцеловал. И не только один раз поцеловал, а зацеловал допьяна. Ей хотелось раствориться в нем… Но разве она могла пойти на поводу своих чувств? Если ей себя не жалко, то Никиту все же стоит пожалеть. Она должна избавить его от себя, чтобы он начал жизнь с чистого листа с другой женщиной, достойной его. И опять эти мысли вызвали боль и слезы. А еще ревность к этой пока несуществующей, но потенциально возможной женщине, которую он сможет полюбить. Инна предполагала, что эмоциональное состояние, в котором она находилась, вновь прогонит от неё сон, но, как только тело коснулось постели, а голова подушки, усталость взяла свое, и она провалилась в глубокий сон.

Утро поистине оказалось мудренее вечера. На свои чувства к Никите и свои размышления о нем она посмотрела уже под другим углом, решив, не противостоять судьбе, а плыть по её течению. Ведь если бы по судьбе места в ее жизни Нику не было, он бы не пытался восстановить их прежние отношения. Не их, а его отношения с Лерой. Ведь он принимает ее за неё. Может, Лера должна была умереть, чтобы освободить ей место возле Никиты?

От этого предположения Инна почувствовала дурноту, но так и не решила окончательно, что ей делать с Ником. Работая над выбранными фотографиями, Инна постоянно думала о нём. Её мысли нарушил звонок. Смысла не было смотреть на дисплей, так как сердце и без него сказало ей, от кого он. Подключившись, она услышала:

– Привет, красотка! Чем занимаешься?

– Обрабатываю фотографии.

– Я уже во дворе, так что у тебя в запасе пять минут, чтобы одеться. Я жду тебя в машине.

– И где ты решил меня выгулять в этот раз?

– Сюрприз. О нем узнаешь в самую последнюю минуту.

– Что мне надеть?

– Любой брючный костюм и туфли на танкетке.

Больше не задав ни одного вопроса, Инна закрыла ноутбук и пошла одеваться. Через десять минут она уже спускалась во двор. Никита стоял возле автомобиля и отправился ей навстречу.

– Чудесно выглядишь, – сказал он, осмотрев её. – Сон пошел тебе на пользу, вернув персиковый цвет твоей изумительной коже. Мне кажется или ты действительно похудела, став еще стройнее?

– Не кажется. Я действительно за последние дни скинула лишние килограммы.

– Не говори ерунды, – грубовато отреагировал Ник. – Ты всегда была худощавой.

Усадив её на переднее пассажирское сидение, он сел за руль, и они влились в поток машин.

– Так куда мы едем? – в очередной раз спросила Инна, сгорая от любопытства.

– Потерпи немного. Осталось минут десять – и ты получишь ответ.

Машина остановилась возле высотного здания, по внешнему виду которого невозможно было сделать вывод, что в нём находится. Взяв Инну под руку, Никита повел ее к двери, а затем по длинному коридору вглубь первого этажа. Возле двери с вывеской «Танцевальный клуб для взрослых «Грация» он остановился и, открыв дверь, пропустил Инну вперед. Она непонимающе оглянулась на него.

– Здесь предлагают на выбор латиноамериканские бальные и европейские танцевальные направления. Что выберешь?

– Я? – не скрывая удивления переспросила Инна.

– Нет, танцевать мы будем в паре, но вот что именно предоставляю право выбора тебе. Лично мне все равно, что танцевать, лишь бы с тобой.

Инна звонко рассмеялась, не веря, что все это происходит с ней. Она с детства мечтала научиться бальным танцам, но в городе, где она жила с тетей, их просто не было, а во время учебы в институте все свободное от него время уходило на работу, поскольку материально ее содержать было некому. Когда же она стала жить с Максимом, ей подобная мысль даже в голову не пришла. Наверное, потому, что она заранее знала, что он никогда не согласится на подобное проведение своего досуга. И вот Никита, словно добрый волшебник, угадал ее давнюю детскую мечту и решил сделать ее явью.

Инна не выдержала и бросилась ему на шею, вложив в свой поцелуй всю благодарность, рвущуюся из ее души.

– Итак, что мы выбираем? – уточнил Никита, прежде чем идти к администратору.

– Латиноамериканское направление, – не медля ни секунды, ответила Инна. – Оно привлекает меня ритмичностью, настроением и костюмами, ведь для латины характерны короткие открытые наряды.

– Ага, ты хочешь, чтобы все видели твою великолепную фигуру, – нарочито нахмурившись, сказал Ник.

– В первую очередь, чтобы её видел ты, а остальные меня интересуют мало, – лукаво ответила Инна, бросив на него кокетливый взгляд.

Они записались на латиноамериканские танцы, и Никита сразу же оплатил месячный абонемент, предусматривавший два занятия в неделю. Поскольку до начала первого занятия оставалось еще полчаса, они решили выпить по чашечке кофе в кафе, которое находилось в этом же здании. Инна взяла себе еще и пару бутербродов, так как не успела дома пообедать.

На первом занятии им показали несколько стилей сальсы и спросили, с какого бы они хотели начать. После этого их познакомили с теоретическими и практическим основами сальсы, то есть самыми важными понятиями, которые им нужно хорошо усвоить. Ближе к концу занятия преподаватель показал им несколько шагов и основных движений, с которых начинается этот бальный танец, попросив по возможности отрабатывать их дома.

Домой Инна возвращалась в чрезвычайно приподнятом настроении, испытывая к Нику чувства искренней благодарности и признательности, и, когда они подъехали к её дому, пригласила его на ужин, сказав, что у нее есть плов, который она приготовила, но не успела поесть. И еще оливье.

Никита вновь не смог не отреагировать на услышанное.

– Когда ты научилась готовить? – спросил он.

– Не знаю, – уже привычно ответила Инна, понимая, что за этим словом легче всего спрятаться. – Наверное, бабушка научила. Мне захотелось плова – и я его приготовила. И оливье тоже. А что тебя удивило?

– Сколько я тебя знаю, Лера, ты никогда ничего не готовила. Всегда говорила, что еще успеешь настояться у плиты. И вот теперь такой сюрприз. Неожиданный и приятный.

– Что ж, мне нравится тебя удивлять, – беспечно ответила Инна, продолжая играть роль, которую ей навязали обстоятельства.

Никита больше ничего не сказал, но, поев плов и оливье, от всей души похвалил ее за вкусные блюда, которыми она его потчевала.

– Да, с тобой не соскучишься, – смеясь, бросил он, выходя в дверь.

Инна улыбнулась ему в ответ, озорно подмигнув, что опять привело Ника в недоумение, поскольку он никогда ничего подобного за Лерой не замечал.

Глава 10

– О нет! Это как сон, который стал явью, – в панике выкрикнула в тишину Инна. – Что я буду делать, когда проснусь и обнаружу, что всего этого на самом деле не существует?

Она уже во второй раз перечитала сообщение, в котором было написано, что она стала победительницей фотоконкурса «Пейзажные сокровища России». В нефритовой зелени ее глаз отражались равные доли веселья и опаски, что это какая-то ошибка. Инна не считала себя пессимисткой, но, когда жизнь обращалась с ней настолько хорошо, к ее радости невольно примешивалась капля тревоги.

Инне всегда хотелось прожить свою жизнь как роман, став одновременно и автором, и главной героиней: необыкновенной, неповторимой и достойной восхищения. Но все как-то не складывалось. Возможно, из-за нехватки воображения или отсутствия волевого начала она оставалась до сих пор всего лишь читателем тех строк, которые писала ей судьба на предназначенной ей странице.

И особенно сейчас Инну втайне мучил вопрос: когда дело дойдет до самой последней строки, какой все-таки окажется её жизненная история? Будет ли она довольна? И что у неё получится: великое произведение или заурядная банальность?

До настоящего момента она была лишь читательницей своей жизни. Она следила за своей историей, и, переворачивая страницы, у нее дрожали руки в ожидании очередных неудач и горьких обид. А в настоящее время её история приняла такой невероятный оборот, на который она, в принципе, так быстро не надеялась. Инна верила в судьбу. Во всяком случае, верила, что с человеком случается исключительно то, что и должно случиться. Вообще-то это вполне мог бы быть самый прекрасный день в ее жизни. Ну… не то чтобы совсем уж самый прекрасный – с получением степени бакалавра не сравнить– но неплохой…

Так хотелось поделиться своей радостью с кем-то, но, кроме Никиты, в этом огромном городе она никого не знала. Уж так повелось в её жизни, что с самого детства после смерти родителей, у неё никогда не было подруг. Живя у тети Иры, она их не имела, так как домой приглашать их не разрешалось и к ним ходить тоже. Когда училась в институте, не до дружбы было, да и здесь заводить подруг не было ни желания, ни эмоционального настроя. Вот так и прожила до своих лет, радуясь и грустя в компании самой себя.

Перестав копаться в собственной жизни, чтобы не испортить себе праздник души, Инна всё же позвонила Никите. Он отреагировал сразу, и она услышала его красивый баритон, который заставил её закрыть глаза от удовольствия.

– В вечной мерзлоте мамонты ожили? – спросил он, не пряча улыбки в голосе.

– Ты угадал, – смеясь ответила Инна. – Я победила в конкурсе «Пейзажные сокровища России». Мои фотографии озера, запечатленного в разные моменты, оказались лучшими.

– Я горжусь тобой! – искренне, в чем Инна даже не усомнилась, воскликнул Ник. – Это потрясающее событие заслуживает того, чтобы его отметили. Приглашаю вечером в ресторан. Заеду за тобой половине восьмого.

– Вот так сразу, даже не спросив меня?

– А зачем? Повод для праздника есть, результат твоей работы – налицо, виновница для этого небольшого торжества имеется, как и мое большое желание ее поздравить. А тебе не остаётся ничего другого, как подчиниться неизбежным обстоятельствам.

– Убедил. Буду ждать тебя в указанное время.

Инна выбрала светло-зеленое платье в пол, ткань которого, благодаря серебряным нитям, мерцала в отблесках света, создавая ореол лёгкой таинственности и подчёркивая не только изумрудный цвет её глаз, но и красивую фигуру. Правда, шпилек в тон платью не было, поэтому пришлось обойтись кремовыми. Впрочем, настроение от этого не испортилось. С волосами мудрствовать не стала, оставив их свободно падать на плечи и спину волнистыми прядями.

Ровно в назначенный час подъехал Никита. Звонок в дверь оповестил об этом, и Инна радостно бросилась ее открывать. Он зашел, держа в руках букет желтых роз.

– Твои любимые, – сказал он, улыбаясь и по-мужски оглядывая девушку с головы до ног. – Великолепно выглядишь. Цвет платья тебе очень к лицу. Когда успела купить?

– О, – забирая цветы и целуя его в щеку, воскликнула Инна, – вряд ли я смогу ответить на этот вопрос, так как не знаю, когда оно у меня появилось. После того, как поговорила с тобой, открыла шкаф, чтобы выбрать, в чем могу пойти в ресторан, и остановилась на этом платье. Оно уже там висело. Ой, спасибо за цветы. Розы просто чудесные.

Инна положила букет на журнальный столик, взяла вазу и отправилась в кухню. После того, как розы были поставлены в воду, она подошла к Нику и сказала:

– Я готова, можем идти.

– Отметить твою победу на конкурсе я пригласил Андрея. Надеюсь, ты не будешь против?

– Конечно, нет, но впредь…

– Согласовывать такие вопросы с тобой, – закончил вместо неё Никита.

Инна на это ничего не сказала, только благодарно ему улыбнулась.

Когда они подошли к своему столику, Андрей их уже ждал. Он по-светски поцеловал руку Инне и поздравил ее с успехом на фотоконкурсе:

– Это уникальный случай, – сказал он, усаживаясь за стол, – когда человек, впервые взявший фотокамеру в руки и сделавший первые в своей жизни снимки, обходит на крутом вираже тех, кто в этом деле собаку съел. Полагаю, это свидетельствует о твоём ранее скрытом таланте, который внезапно проявил себя, да ещё с таким успехом. Думаю, это и будет нашим первым тостом, который я предлагаю поднять в честь твоего успеха, Лера.

Никита поддержал тост друга, подняв свой бокал, и, с гордостью глядя на Леру, произнёс:

– За тебя, милая! Я рад, что ты нашла себя и сразу же высоко взлетела.

– Лера, ты меня помнишь? – как бы между прочим спросил Андрей.

– Увы, не помню, но, пока мы ехали, Ник кое-то рассказал мне о вашей дружбе. Так что ты для меня не совсем чужой человек, – ответила Инна, смущенно улыбнувшись ему.

Вечер прошел весело. Оба мужчины были остроумными и интересными собеседниками. Инна по очереди танцевала с каждым из них, но, конечно, большее число танцев Никита оставил за собой. Однако несмотря на это, она чувствовала пристальное внимание к себе Андрея, которое он всячески пытался скрыть, но Инна чувствовала его на каком-то необъяснимом для неё энергетическим уровне. Она старалась ничем не показывать этого, чтобы не вызвать с его стороны еще большего интереса к себе, но некоторое волнение в её душе все же поселилось и несколько омрачило вечер. Она не могла объяснить, почему в общении с Андреем у нее внутри всё напрягалось, хотя он вел себя с ней, казалось бы, приятельски и непринужденно.

Поэтому Инна в какой-то мере обрадовалась, когда вечер закончился и она осталась дома одна. Быстро раздевшись, она стала под душ и закрыла от наслаждения глаза. Эти туфли Леры оказались ей несколько маловаты, и теперь ноги благодарно отдыхали. Обработав натертые водянки чуть выше пяток, Инна, тихо застонав от удовольствия, уложила свое тело на прохладные простыни.

Закрыв глаза, она погрузилась в воспоминания о приятном несмотря ни на что, вечере. И почему-то память услужливо воспроизвела перед ней образ Никиты: его серо-голубые глаза, которые мягко сияли под изящными изгибами чёрных бровей, четкие черты смуглого лица, губы, уголки которых были постоянно слегка приподняты в легкой улыбке, черную шелковую рубашку, сексуально обнимавшую его широкие плечи, тёмные волосы, уложенные в модельную стрижку…

Эти воспоминания вызвали в её душе прилив нежности, и Инна подумала о том, что Никиту она воспринимает как своего человека, самого близкого, тем, с кем хочется быть собой, с кем чувствуешь себя легко, свободно, естественно, с кем не надо играть, заслуживать внимание, долго обдумывать слова, поступки, движения… И если бы она не была вынуждена скрывать от него правду, всё глубже погружаясь с ложь, она была бы счастлива раскрыться перед ним, обнажиться душевно, раскрепоститься в словах и поступках. Как бы это было здорово! Ведь именно открытость позволяет испытывать глубочайшие внутренние движения друг друга, потрясающую созвучность, сопричастность и единение. Но ей, увы, подобная роскошь недоступна.

Неожиданно вспомнился Максим. В их отношениях главенствовал он, а она подчинялась. Другими словами, он был господин, а она слуга. Живя с ним, Инна понимала, что настоящая любовь не приемлет рабства ни в каком виде: ни добровольного, ни психологического. Однако любили ли они друг друга?

На это вопрос она не знала ответа ни тогда, ни сейчас. Тем не менее, сравнивая свои чувства к Максиму и Никите, Инна вполне осознанно понимала, что они абсолютно разные. С Ником она была свободна в своих поступках и проявлениях и не чувствовала с его стороны потребности повелевать её жизнью, владеть её душой и подчинять своей воле, что всегда питало эго Макса. Инна смахнула с глаз слёзы, которые вызвала мысль о том, как было бы прекрасно полноценно ощущать всё это, если бы она была избавлена от лжи, которая опутала её, словно паутина.

Они были неравнодушны друг к другу. И в этом нельзя было ошибиться по многим признакам, на которые она старалась закрывать глаза, но не знала, как долго сможет бороться с ветряными мельницами внутри себя. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что она принимала Никиту таким, каким он есть, и с его стороны чувствовала то же самое. Правда, Инна не знала толком его взглядов, друзей, какие он любит фильмы, книги, еду, наконец, но почему -то была уверена, что они не войдут в диссонанс с её. Но даже если она в этом и ошибается, ей не будет стоить большого труда приспособиться к ним. Как бы там ни било, она легко и радостно отнеслась бы к наличию в Никите «отличий от неё». И даже больше – она позволила бы им быть, стремясь разделить, принять, понять и почувствовать их. Словом, она попыталась бы в какой-то степени стать им, при этом оставшись собой.

Инна прекрасно понимала, что в ее сердце зародилось сильное чувство к Нику, однако не знала, в какую сторону оно будет двигаться дальше: деградирует ли оно, засохнет, умрет или расцветет, углубится или разовьется… Конечно, во многом это будет зависеть не только от нее, но всё же, как ни крути, будущего у этого чувства нет. Жить постоянно во лжи она не сможет, как и сказать Никите правду. Вот и получается заколдованный круг, из которого для нее нет выхода. Поэтому зачем она продолжает отношения, у которых не может быть счастливого конца? И на этот вопрос Инна не знала ответа, в отличие от того, что ей немыслимо больно расстаться с мужчиной, который стал ей очень дорог и жизненно необходим.

Два последующих дня она Никиту не видела, хотя они обменивались короткими смс. На третий звонок в дверь нарушил вечернюю тишину, в которой она пребывала в мыслях о нём. И опять сердце подсказало, что пришел его властелин. Бросив на себя в зеркало короткий взгляд, Инна убедилась, что для дома она выглядит хорошо, а потому пошла неспешно навстречу желанному гостю.

Ник был в фирменных джинсах, светло– сером свитере и темно– серой куртке. Пройдя в прихожую, он остановился и, не скрывая хитринки в глазах, сказал:

– Привет, Лера! Я пришел тебя похитить. Поэтому у тебя максимум пятнадцать минут на сборы.

– Привет! Куда ты собрался меня похищать? Я не из праздного любопытства, хотя оно имеет место быть. Просто мне надо знать, как одеться.

– Для прогулки в парке. Думаю, этого достаточно, чтобы ты определилась с одеждой.

– Ясно. Но для начала было бы неплохо уточнить, могу ли я пойти с тобой. Не исключено, что у меня другие планы на этот вечер. Впрочем, это я из вредности. Никаких планов у меня нет. Проходи в зал и жди меня в кресле.

Инна уложилась на пять минут раньше отпущенного ей времени. Она вышла к Никите с серых брюках и зеленой вязаной кофточке, соблазнительно обтягивающей ее тугую девичью грудь и тонкую талию.

– Я практически готова, – сказала она, направляясь к раздвижному шкафу и надевая куртку.

Где-то через час они подъехали к парку «Сокольники».

– Ты действительно привез меня в парк, – рассмеялась Инна. – А я думала, что ты сказал так просто к слову. Ну что ж, спасибо. Я давно не гуляла в парке в вечернее время.

Никита поставил автомобиль на стоянку и, взяв Инну за руку, повел ее по аллее в окружении по-осеннему нарядных деревьев. За разговорами она не заметила, что они подошли к саду обсерватории «Звёздное небо».

– Сейчас мы пройдём через «Астральные ворота», – сказал Ник, – и по главной аллее, представляющей собой макет Солнечной системы, пройдём до обсерватории. Сегодня первый день после реставрации, когда она принимает посетителей.

Они дошли до выложенного светлой плиткой Солнца, от которого, пересекаясь с выложенными плиткой прогулочными дорожками, расходились орбиты восьми планет, макеты которых были похожи на большие глобусы. Пройдя по всем им и получив некоторое представление об устройстве Солнечной системы, Никита остановил Леру возле отдельной инсталляции, имевшей название «Метеорит Веста», который лежал в кратере в окружении кустов роз.

– Этот арт-объект воспроизводит падение на Землю маленького метеорита, – сказал Никита, который, несмотря на небольшой размер, в свое время наделал на Земле большого шороха. А сейчас мы отправимся в обсерваторию. Ты когда-нибудь была в ней?

– Никогда, – ответила Инна. – Там, где я жи… Я имею ввиду, что жила как-то не задумываясь о том, что такие обсерватории существуют. Может, потому, что это было вне сферы моих интересов, хотя сейчас сгораю от желания быстрее попасть в неё и посмотреть в телескоп на звёздное небо. Или напрасно надеюсь на чудо?

– К счастью, не напрасно. В этой обсерватории установлен современный мощный компьютеризированный телескоп, оснащенный автоматической системой управления, которая самостоятельно настраивается и показывает посетителям до семи объектов звездного неба за сеанс.

– А сколько он длится?

– Где-то двадцать пять-тридцать минут.

Телескоп не обманул их ожидания и, благодаря ясной погоде, им удалось рассмотреть самую отдаленную планету Солнечной системы – Плутон, совершить «путешествие» по лунной поверхности, увидев на спутнике Земли кратеры и горные цепи. Также им повезло в эту ночь увидеть снежные шапки на полюсах Марса, кольца Сатурна, атмосферное свечение Венеры и поймать туманность Андромеды.

До самого дома Инна не умолкала, высказывая своё отношение к увиденному и выражая свой восторг. Она никак не могла успокоиться, раз за разом благодаря Никиту за то, что неожиданно подарил ей такой незабываемый вечер. Видя девушку столь приятно взволнованной, Никита испытал удовольствие от её незатейливой и искренней реакции на увиденное, впервые наблюдая ее такой восторженной. Ник периодически бросал на нее короткие взгляды, и каждый раз они запечатлевали нескрываемую радость на лице девушки, вызывая в нём удовлетворение от предпринятой им попытки удивить Леру. И это ему удалось по полной.

Вскоре после того, как он проводил Леру и вернулся домой, к нему несмотря на глубокую ночь, заехал Андрей, как обычно держа в руках бутылку со спиртным. На этот раз он принес армянский коньяк семилетней выдержки.

– По какому случаю? – удивился Никита. – Я запамятовал какое-то важное событие?

– Нет, – рассмеялся Андрей, – просто за стопочкой легче болтается на разные темы.

– Есть тема, или это ты к слову?

– Есть. Может, она тебе и не понравится, как знать. Я и так три дня мучился, обсуждать ее с тобой или нет. А потом решил, что стоит. Вот провел Марину домой и заглянул к тебе.

– Тогда проходи в кухню, я же накрою стол тем, что имеется в холодильнике, но на многое не рассчитывай. Кроме шпрот, колбасы, сыра и копченой грудинки у меня ничего нет.

– О, да это королевская закуска, – потер руки Андрей. – Давай доставай, чем богат твой холодильник, а я тем временем поставлю тарелки с вилками и стопарики.

Когда оба сели за стол, Никита спросил:

– Так о чем собрался со мной разговаривать?

– Давай сначала по сто грамм, а то интуиция подсказывает мне, что тебе тема не понравится.

– Давай, хотя я догадываюсь, что речь пойдет о Лере. Я прав?

– Как обычно в десятку.

Друзья чокнулись, и, закусив, Никита поднял глаза на своего позднего гостя.

– Я тебя слушаю, – не скрывая напряжения в голосе, сказал он.

– Расслабься. Ничего плохого о твоей Лере не скажу. Наоборот. Она показалась мне совсем другой, чем я знал её раньше. И это меня не по – детски напрягло. Не может человек после удара головой так измениться.

– Ты хочешь сказать, что это не Лера?

– Ну ты даёшь! – изумился Андрей. – Как это не Лера? А кто же тогда? Нет, до такой фантазии в моих мозгах дело не дошло. У неё ведь нет сестры -близнеца?

– Нет. Во всяком случае я о ней не слышал ни от самой Леры, ни от ее бабушки.

– Значит, нечего нам придумывать небылицы. Я лично о том, что в Лере так много изменилось за то время, пока я ее не видел, что она стала, можно сказать, другим человеком. Конечно, внешне она осталась прежней, но вот взгляд, реакция на разговор, даже то, как она ест, другие. Не знаю, чем объяснить эти явные изменения.

Никита сидел, погрузившись в свои мысли, и не сразу отреагировал на слова друга. Какое-то время спустя он заговорил:

– Да, ты прав. Я только что проанализировал поведение Леры и мне трудно возразить тебе. Однако я почему-то сам не заметил этого. Я много нового замечаю в ней, поэтому, наверное, и не отреагировал, как ты. Вот даже когда в ресторане танцевал с ней, я закрыл глаза и мне показалось, что в моих объятиях другая девушка. Я ведь с Лерой не раз танцевал раньше, но ощущения были несколько другие. К сожалению, всё, о чем мы говорим, ничем не объяснимо.

Я даже больше тебе скажу, Андрюха. Мне Лера, какой она стала сейчас, нравится значительно больше, чем раньше. И я чувствую, что сильнее влюбляюсь в неё. Куда делись ее легкомысленность, инфантильность и беспечность? Ведь она не осознавала серьезности собственных поступков и не видела их последствий. Я списывал это на молодость, убеждая себя в том, что с возрастом всё это пройдёт. Но сейчас передо мной девушка, серьёзно относящаяся к жизни, в которой без следа исчезла беспечность, а от детскости не осталось и следа. Наоборот, кажется, что за плечами у нее нелегкая жизнь. Уже одно то, что она бросила бить баклуши и взялась за фотографирование, говорит о многом. К тому же оказалась талантливой.

– Да, мне возразить тебе нечего, – согласился с ним Андрей. – Удивительная метаморфоза случилась с Лерой. И не просто удивительная, а невероятная. Правда, она к лучшему, что радует. Однако я пришел сегодня к тебе, не зная, заметил ли ты в Лере все эти изменения, поэтому и завел разговор, чтобы открыть тебе на них глаза. Но, как видно, ты и сам оказался не менее наблюдателен. Что ж, если Лера не изменится в обратную сторону, думаю, что больше не стану капать тебе на мозги, отговаривая от этой девушки. Лера понравилась мне такой, как сейчас. Она даже на должном уровне поддерживала разговор за столом, заинтересованно его отслеживая, чего ранее за ней не наблюдалось. Меня всегда раздражало, что она боролась с зевотой, когда мы обсуждали что-либо с тобой или другими. Так что ветер перемен оказался на пользу всем. Давай за это выпьем по последней – и я поеду баиньки. Сегодня был нелёгкий день.

Они выпили еще по две рюмки и, доев всё с тарелок, обнялись прямо возле стола. Затем, похлопав молча друг друга по плечам, пошли к выходу, где Андрей, надев куртку и махнув на прощанье рукой, закрыл за собой дверь.

Инну пригласили на вручение первой премии фотоконкурса «Пейзажные сокровища России». Помимо денежной премии, она получила туристическую путёвку в Карелию и заказ для географического журнала на десять фотографий удивительных мест этого тихого северного края, его умиротворяющей природы. И тотчас в голове Инны возник план сделать фотоподборку, объединенную общей темой «Карелия во всей красе».

Этой идеей ей сразу же захотелось поделиться с Никитой, но она отвергла ее, понимая, что каждая встреча с ним привязывала её к нему прочными узами, разорвать которые у неё может попросту не хватить сил. Поэтому, как ей казалось, она приняла единственно правильное решение: ограничить встречи с Ником до минимума, и самой не являться их инициатором.

Правда, Инна считала дни, которые разлучали ее с любимым. Но, поскольку он сам не звонил и не заходил в гости, она тоже молчала и не напоминала о себе. За это время произошло еще одно знаковое событие в ее жизни: ей сообщили, что она заняла второе место в фотоконкурсе «Грибная охота». Денежная премия была на треть меньше, нежели та, которую она получила за пейзажи, но и это был доход, позволявший ей гордиться своими первыми заработками.

Наконец позвонил Никита. Разговор почему-то не клеился. В его голосе чувствовалось необъяснимое напряжение, однако Инна не рискнула спросить, чем оно вызвано. Наверное, потому, что интуиция в какой-то миг остановила ее, подсказав, что это связано с ней. «Возможно, Ник догадывается, что я не Лера?» – запульсировала в висках беспокойная мысль. Однако она не стала на ней зацикливаться, поскольку понимала, что, кроме тревоги, пользы от нее не будет никакой.