Текст книги "Судьба на острие ножа"

– Идите, – буркнул следователь, не поднимая глаз.

Максим уже сидел за столом, когда в комнату вошел адвокат.

– Борис Моисеевич, здравствуйте! – не пряча радости на лице, поприветствовал его Максим.

– Здравствуй, Макс! – опять мы с тобой встречаемся по неблаговидному поводу.

– Я не убивал Анжелу! – воскликнул Максим. – Я был уверен, что она на Мальдивах со своим любовником.

– Откуда ты узнал об этом? – поинтересовался адвокат. – Она тебе записку оставила?

– Нет. Когда я вернулся домой, в квартире был полнейший беспорядок. Даже невооруженным взглядом было видно, что собиралась она в спешке. Шкаф с ее вещами был пуст. Шкатулки с драгоценностями на месте не оказалось. Как и ее косметики с разными кремами. Только зубная щетка и махровый халат остались в ванной. И еще в корзине для грязного белья несколько ее вещей. Я все сложил в пакет и отнес в мусорный контейнер.

– А теперь, Максим, попробуй воспроизвести два-три последних дня в деталях, ничего не утаивая. Для меня важна любая мелочь.

– В последнюю неделю до исчезновения Анжелы в наших отношениях была полная идиллия. Вообще-то мы часто ссорились, но в те дни у нас было все на удивление гладко.

– Кто чаще всего являлся инициатором ссор?

– Наверное, я, – не совсем уверенно ответил Максим. – Из-за моей ревности. Анжела была очень красивой, и мужчины часто останавливали на ней свои взгляды. А ей это нравилось. Часто она в моем присутствии начинала с кем-нибудь из них кокетничать – и я не выдерживал. Мы начинали бурно выяснять с ней отношения вплоть до оскорблений.

– И рукоприкладства? – уточнил адвокат.

– Ну что вы! Я ни одну женщину никогда даже пальцем не тронул, и Анжелу в том числе.

– А как же показания соседки? Впрочем, к ним вернемся позже, а сейчас продолжай.

– За сутки до нашей последней ссоры я сделал Анжеле предложение, попросив стать моей женой, и подарил по этому случаю дорогое помолвочное кольцо. Она согласилась выйти за меня. Мы отпраздновали это событие в ресторане. Все было хорошо. Но вот на следующий день я приехал домой и еще не успел выйти из машины, как подъехал другой автомобиль и остановился напротив нашего подъезда. Я сначала не обратил на него внимания, но, подойдя ближе, увидел в салоне Анжелу, которая целовалась с мужчиной за рулем.

Я, естественно, вышел из себя, открыл дверцу и вытащил Анжелу за руку. Поначалу она от неожиданности испугалась, а потом пришла в себя и стала обвинять меня в излишней ревности. Мол, у меня от нее крыша едет, и я не вижу очевидного.

В тот момент со мной было разговаривать бесполезно. Я хотел было выяснить отношения с тем мужчиной, но он быстро уехал, оставив нас с Анжелой вдвоем.

Мы доехали в лифте до нашего этажа, продолжая ругаться. На площадке ссора накалилась еще больше, так как Анжела заявила мене, что она вовсе не целовалась со своим знакомым, а просто наклонилась к нему, чтобы попрощаться. Словом, она пыталась сделать из меня дурака, чего я выдержать не мог и замахнулся. Анжела в страхе отскочила назад и ударилась спиной о дверь.

Я пришел в себя, а потом меня обуял ужас, что я чуть не ударил женщину, которую любил. И тут я услышал возню за дверями соседки напротив. Тогда я открыл ключом дверь своей квартиры и втащил в нее упирающуюся Анжелу.

– А соседка заявила в своих показаниях, что ты ударил её.

– Она не могла этого точно видеть, так как я стоял к ней спиной и закрывал собой Анжелу. Соседка могла только видеть, как я замахнулся рукой – и не более.

– Она утверждает, что удар был настолько сильным, что Анжелу откинуло на дверь.

– Анна Ильинична не могла этого видеть. Это ее предположение.

– Ладно, оставим пока твою соседку. Как развивались события дальше?

– Когда мы оказались в прихожей, Анжела бросилась на меня, пытаясь поцарапать мне лицо ногтями. Я схватил ее за руки и прижал к стене. Она стала вырываться и назвала меня слабаком, папеньким сынком и ничтожеством, заявив, что я сам собой ничего не представляю.

У меня в глазах покраснело от гнева, и я, сжав пальцы в кулак, выбросил руку вперед. Если бы Анжела не увернулась, попал бы ей в лицо. И в эту минуту я понял, что нахожусь на грани. Словом, если останусь рядом с Анжелой хотя бы еще минуту, ручаться за себя уже не смогу. И я выбежал из дома.

Сел в машину и, купив в магазине две бутылки коньяка, поехал к Андрею. Мне нужен был человек, чтобы выговориться и расслабиться. К сожалению, в его квартире был его младший брат. Он мне и сказал, что Андрей остался ночевать у своей девушки. Алекс уже жил с Натальей, поэтому врываться в их семью с двумя бутылками спиртного и жаловаться на свою судьбу другу в ущерб его жене было некрасиво, и я решил поехать к Марии.

– Она живет одна? – уточнил Борис Моисеевич.

– Да, ей квартира досталась от бабушки, а с парнями она не встречается.

– Странно, а сколько ей лет?

– Двадцать восемь, как и мне. Мы с ней одногодки.

– И никого у нее не было?

– Во всяком случае я ни о ком не знаю, – ответил Максим. – На мои вопросы, почему она одна, Маша шутя всегда отвечала, что пока еще не встретила своего принца на белом коне. Поэтому ждет, когда он к ней прискачет.

– Итак, ты приехал к Марии. Она была дома?

– Да, как обычно. Смотрела какой-то сериал. Увидев в моих руках две бутылки коньяка, спросила: «Опять поссорился с Анжелой и потребовалась жилетка, чтобы поплакаться?» Я кивнул головой – и она пропустила меня в квартиру. Мы прошли в кухню. Маша поставила на стол закуску, которую нашла в холодильнике, рюмки и составила мне компанию.

Правда, пила она совсем мало. Так, пригубит рюмку слегка и слушает меня. А я все пил и жаловался на Анжелу, как ее люблю и как она меня достала. Потом Маша перетащила меня на диван и уложила, прикрыв пледом. А дальше я ничего не помню. Отрубился полностью. Где-то на задворках сознания слышал звук телевизора и чувствовал, что Маша сидит рядом в кресле. Потом уже под утро сходил в туалет, выпил в кухне, наверное, литр воды и снова завалился спать.

Проснулся около десяти утра от запаха кофе, который стоял в чашке на журнальном столике прямо у меня под носом. А рядом сидела Маша с двумя таблетками аспирина в руке. Я выпил их, запив кофе, еще полежал какое-то время, а потом вдруг вспомнил, что чуть не ударил Анжелу. И мне стало так стыдно, что я вскочил и помчался домой. По пути купил цветы, заехал в ювелирный салон и приобрел золотой браслет с сапфирами, чтобы вымолить у нее прощение. Но она забрала свои вещи и ушла от меня.

Я в растерянности застыл возле пустых шкафов, а потом не по-детски обиделся на нее. Два дня выдерживал марку и гордился собой, что не побежал ее возвращать. А на третий помчался в торговый центр, где она работала. Её напарнице, по-видимому, стало меня жалко, и она показала мне сообщение от Анжелы, которая написала ей, что уехала с папиком на Мальдивы, где у него вилла. И больше я не видел Анжелы и ничего не слышал о ней. Вплоть до сегодняшнего дня, когда пришлось опознавать ее в морге.

– Мария подтвердит твое алиби? – спросил адвокат.

– Конечно. Она ведь знает, что я неотлучно находился в ее квартире больше двенадцати часов.

– Вопрос спорный, Максим. Она ведь не сторожила тебя всю ночь, сидя возле дивана. А следователь может зацепиться за то, что ты ночью мог выйти из квартиры, убить Анжелу и вернуться обратно.

– Я не стоял на ногах от количества выпитого спиртного. А сесть за руль – тем более. К тому же, если бы я убил Анжелу дома, то залил бы всю комнату кровью из ее семи ран. А что касается ее тела, в том состоянии я не смог бы его вытащить, отвезти в лес, закопать, а потом вернуться к Маше в квартиру. Это просто не реально. Да и автомобиль бы свой уделал кровью. Точнее багажник.

Нет, я Анжелу не убивал. Пусть проверяют мою квартиру и машину на остатки крови. Их там не найдут. Я не виновен в её смерти.

– Да, улик против тебя практически нет, но ведь это уже третий случай смерти твоих девушек. Это говорит не в пользу тебя. И следователь будет землю рыть копытами, чтобы провести параллель между ними и сделать тебя виновным.

– Пусть попробует! В двух предыдущих случаях следователи тоже изо всех сил пытались повесить на меня оба убийства, но не получилось. Я не способен убить даже курицу, не говоря уже о человеке, а тем более о девушках, которых любил. Вы сможете вытащить меня отсюда?

– Этим сейчас и занимаюсь. Если не удастся уйти из следственного комитета с тобой, через сорок восемь часов с момента задержания тебя Сазонов выпустит сам. Так что придется потерпеть. Но прежде он устроит тебе допрос. Ни единого слова без меня не произноси. И в моем присутствии молчи. Я буду говорить вместо тебя. Понял?

– Да.

– Вот и славно. А сейчас я вернусь к следователю и узнаю, что он планирует. Ты же не раскисай.

И Гольдштейн ушел. Максим воспрянул духом, и жизнь ему уже не казалась окрашенной в черные тона.

– Ну что, милейший, – обратился Борис Моисеевич к Сазонову, войдя к нему в кабинет, – я могу забирать своего подзащитного?

– Не можете. Я его еще не допросил.

– Так в чем загвоздка? Пользуйтесь моментом, пока я еще здесь. Без меня Литвинов не произнесет ни слова.

На скулах следователя заходили желваки.

– Мне решать, когда допрашивать подозреваемого, – огрызнулся он.

– Конечно, вам, – согласился с ним Борис Моисеевич. – Но раз вы не хотите прислушаться к голосу разума, разрешите откланяться. Надеюсь, завтра Максим будет уже дома. Хочется вам это признать или нет, но вам пока предъявить ему нечего. Желаю удачи!

Приехав в офис компании, Гольдштейн сразу направился к Литвинову.

– Наконец-то, – облегченно воскликнул тот. – Я думал, что тебя тоже на сорок восемь часов в изолятор посадили.

Борис Моисеевич хрипло рассмеялся и без приглашения опустил свое тучное тело в кресло.

– Что тянешь резину? – не выдержал Леонид Николаевич образовавшейся паузы. – Докладывай.

– Следователю нечего пока предъявить Максиму.

– Почему тогда я не вижу сына перед собой?

– Сазонов играет в крутого мента, без разрешения которого Земля не имеет права вращаться вокруг солнца. Я решил потешить его самолюбие. Да и Максиму полезно будет подумать, сидя в изоляторе. А завтра он его отпустит, так как на обвинение наскрести ему нечего. Ссора между Максимом и Анжелой, которую он пытается квалифицировать как мотив убийства, так себе мотивчик. Несерьезный. Показания соседки – улика косвенная, да и то, что она видела, под большим вопросом. На суде я ее порву, как бобик грелку. Сама от них в итоге откажется. Теперь все зависит от показаний Марии Осокиной. Сазонов – следователь опытный, может вопросами ее запутать, и, если алиби она создает Максиму ложное, то обязательно проколется.

– Тогда мне надо подключать кого-то из тяжеловесов, – задумчиво протянул Литвинов.

– Пока никого не надо подключать, – возразил Гольдштейн. – В ближайшие дни все станет на свои места. Думаю, обойдемся своими силами. А то, попадете в зависимость, Леонид Николаевич, и больше с крючка не соскочите.

– Драгоценное время не потеряем?

– Я не зря ем свой хлеб с маслом и черной икрой. Поэтому доверьтесь моему опыту.

– Уговорил, – тяжело вздохнув, сказал Литвинов. – Как подумаю, что мой сын в изоляторе, на душе становится муторно.

– Не волнуйтесь. Максим не в обезьяннике. Иначе я бы его там не оставил. Ну раз вам я уже не нужен, тогда пойду. Что-то аппетит разыгрался.

На следующее утро Алексей сразу же, как только сел в машину, позвонил Кристине Радовской.

– Привет, Крис, – сказал он несколько преувеличенно веселым голосом.

– Привет, Лёша! Давно ты о себе не напоминал. Что вдруг вспомнил обо мне?

– Просьба у меня к тебе есть.

– А я уж было настроилась услышать, что соскучился по мне и не смог устоять перед желанием меня увидеть.

Алексей промолчал, никак не отреагировав на услышанное. Кристина тоже молчала, выдерживая паузу.

– Мне с тобой встретиться нужно.

– Зачем?

– Не по телефону, – ответил Заречный. – Найдешь для старого приятеля десять минут своего драгоценного времени?

– Вот как, – рассмеялась Кристина. – Не знала, что спустя два с половиной года бывший любовник превратился в старого приятеля. Ну да ладно. Обсудим это изменение при встрече. Через час буду ждать тебя в сквере на нашем старом месте.

– Спасибо! Долго я тебя не задержу.

Кристину Алексей увидел издали. Она сидела на лавочке в форменном костюме, закинув ногу за ногу. Прошедшее время никоим образом не отразилось на ней. Изысканные черты лица по-прежнему притягивали взгляды. Обычно собиравшая на службе длинные волосы в элегантный пучок, сейчас она умышленно распустила их. Темного шоколадного оттенка, они красиво обрамляли ее овальное лицо, падая густыми волнами на плечи. Их блеск и здоровый вид придавали ей особую привлекательность. Изящной формы брови оттеняли зеленые глаза, яркие, искрящиеся, способные захватить внимание и вызвать трепет. Её фигура была такой же стройной и гибкой.

– Совсем не изменилась, чертовка, – подумал Алексей, подходя к Кристине.

Увидев его, она плавно и грациозно поднялась со скамьи и улыбнулась, прекрасно осознавая, что ее пленительная улыбка способна растопить сердце мужчины и вызвать восхищение. Однако Алексей уже проходил эти уроки соблазна, а потому с легкой насмешкой во взгляде спросил:

– Опять пробуешь на мне свои чары? Но у меня к ним уже давно выработался иммунитет, так что не трать силы зря. К тому же я уже почти женатый человек.

– Почти не считается, – беспечно бросила Кристина, жадно разглядывая его.

– Я уже почти забыла, какой ты сексуальный, – сказала она, облизав кончиком языка нижнюю губу. – Может, тряхнем стариной? Говорят, что старые привычки не ржавеют.

– Не стоит возвращаться в прошлое, где воспоминания напомнят не только о хорошем.

– Ты до сих пор не простил меня? – огорченно спросила Кристина. – Ну не могла я тогда поддержать тебя. Ты бросил вызов таким людям, с которыми шутки плохи. Они захотели избавиться от тебя и твоих разоблачений. Разве я могла помешать им? Они бы меня живьем проглотили вместе с костями. К тому же я не хотела, чтобы муж знал о нашей связи. Семейное благополучие для меня очень важно.

– Тогда почему ты рисковала им, изменяя мужу со мной?

– Не могла перед тобой устоять, – кокетливо улыбаясь, ответила Кристина, гладя его колено.

– Давай, Крис, оставим прошлое в прошлом, где ему и место. Если хочешь загладить передо мной давнюю вину, дай мне возможность ознакомиться с двумя делами, по которым проходил Литвинов Максим Леонидович.

– А что мне за это будет? – Я ведь пойду на нарушение инструкции.

– Да, зря я подумал, что ты испытываешь передо мной чувство вины за прошлое предательство. Что ж, перейдем на язык денег. Сколько ты хочешь за свою услугу?

Кристина что-то прикинула в уме и показала десять пальцев.

– За каждое дело, -добавила она.

– Не кажется ли, что в твоем прейскуранте слишком завышенные цены? – сухо спросил Алексей.

– Нет, цены божеские. Я знаю, о ком идет речь. Его папаша не обеднеет. Этих денег ему разве хватит пообедать в ресторане с женой.

– Договорились, но с условием: я накидываю еще пять – и ты даешь мне возможность ознакомиться с делами без спешки.

– На дом дать не смогу. Их в любую минуту может затребовать Сазонов. А вот в моей подсобке можешь находиться вместе с ними столько, сколько тебе потребуется.

– Значит, прямо сейчас отведешь меня туда и принесешь дело на Марину Чернову, которая была убита одиннадцать лет назад. А когда закончу – на Агнессу Слуцкую. Но это, наверное, будет завтра.

– Хорошо, но пойдем врозь. Когда я зайду, проскользнешь ко мне минут через пять. Но посмотри, чтобы никто тебя не видел. Если захочешь, могу навестить тебя, как раньше.

И, зазывно улыбнувшись, пошла по аллее, сексуально двигая бедрами, обтянутыми узкой юбкой. Алексей прислушался к себе: ничего внутри не дрогнуло. А ведь раньше он с ума сходил по этой стерве. Почувствовав облегчение, он неторопливо пошел следом.

Перед зданием, где находился архив, замедлил шаг и задержался возле доски объявлений, периодически бросая взгляды по сторонам, чтобы не нарваться на кого-нибудь из знакомых. Однако сегодня, по-видимому, фортуна была на его стороне, и он смог без происшествий зайти в помещение, где хранились архивные дела.

Он привычно прошел в каморку и сел за стол в ожидании, когда появится Кристина с папкой Марины Черновой. Ждать пришлось не долго. Через несколько минут он с головой ушел в изучение материалов расследования.

Девушка, хотя ей было всего шестнадцать, выглядела старше своих лет. Возможно, из-за жгуче черных волос, а может, из – за очень взрослого взгляда. И Катя была абсолютно права, сказав, что в чертах ее лица было что-то восточное. Однако с младшим братом сходства у нее практически не было. Не исключено, что отцы у них были разные.

Девушка была редкой красоты, поэтому не было ничего удивительного в том, что Максим в свои семнадцать лет потерял от нее свою голову.

Чем больше вчитывался Алексей в материалы дела, тем больше он удивлялся сходству событий. Одиннадцать лет назад между Максимом и Мариной произошла ссора. Максим в гневе покидает девушку, напивается в стельку пьяным, едет к Марии Осокиной и остается у нее в квартире до утра.

Марину в эту же ночь между одиннадцатью часами вечера и часом ночи убивают пятью ударами ножом, обстригают налысо и оставляют тело в недостроенном доме.

Пять ударов острым предметом, по форме напоминающем нож. Такой вывод сделала экспертиза. Орудие убийства найдено не было. Осужден был бомж, живший в подвале этого недостроенного дома. Причина – цепочка с кулоном, серьги и кольцо, принадлежавшие Марине. И то, что по его утверждению он снял их уже с мертвого тела, быстрее всего правда. Даже если предположить, что он из -за этих драгоценностей убил девушку, ему не было никакого резона пять раз ударять ее ножом, а потом еще и стричь налысо. Куда проще ему было взять камень, которых на стройке было много, проломить им голову и сбежать в другой недостроенный дом.

– Нет, – пришел к окончательному выводу Алексей, – Вепрев не убивал Марину. Пять ножевых ран свидетельствуют о том, что преступник мстил Марине за что-то. Ударами он выплескивал свой накопившийся гнев, а потому не мог обойтись одним смертельным ударом в сердце. Да и сбритые волосы свидетельствуют о том же. Волосы у Марины были шикарные, а потому убийца лишил ее их, заодно и обезобразив ее красоту голым черепом.

Исходя из этого, считать Максима виновным в смерти Марины просто нелепо. Как нелепо считать ее убийцей и бомжа. Был третий человек. Но кто? Отвергнутый поклонник? Кому она предпочла Максима, сына богатого бизнесмена? Этим объясняется тогда и то, что он не взял золотые украшения, подаренные девушке Максимом. Он осуществил свою месть и на этом успокоился. Значит, надо искать этого третьего. А для этого необходимо поговорить с Никитой Черновым. Возможно, он вспомнит, кому из ребят нравилась его сестра или был ли у нее назойливый поклонник.

Сделав у себя в блокноте пометки встретиться с Никитой и найти бомжа, который уже отсидел тюремный срок, Алексей попросил Кристину принести дело Агнессы Слуцкой.

А в это время Екатерина не находила себе места. Она была в мастерской и пыталась набросать несколько эскизов осенних пейзажей, но у нее ничего не получалось. Много раз она хотела позвонить Алексею, но, не зная, где он находится с связи с расследованием убийства Анжелы, откладывала телефон. Матери звонить не хотелось. Если бы она знала что-то новое, уже позвонила бы сама. А раз молчит, значит, тоже находится в неведении и ожидании. А успокаивать ее и обещать, что все будет хорошо, не хотелось.

Однако неизвестность томила настолько сильно, что у Кати на нервной почве разболелось сердце и пришлось идти в аптеку, чтобы купить корвалол. Двадцать капель помогли настолько, что она, согнувшись калачиком, уснула прямо на диванчике, который стоял в мастерской.

Проснулась через два часа и сразу схватила телефон. Звонков не было. И тогда она не выдержала и позвонила отцу.

– Здравствуй, папа. Есть новости о Максиме?

– Здравствуй, милая. Смотря что считать новостями. Макс по-прежнему в изоляторе. Борис Моисеевич считает, что ему удастся завтра забрать его, поскольку у следствия нет пока прямых улик против него. Поэтому и не предъявляют обвинения. И вообще он считает, что невиновность Максима можно доказать. Однако это прогнозы на сегодняшний день. Но поскольку следствие будет продолжаться, неизвестно, какие могут появиться новые улики против Макса. Вот и приходится ждать, сидя на пороховой бочке.

– А ты не знаешь, чем занимается Алексей? Что-то он мне не звонит.

– Насколько я знаю, он решил доказать невиновность Максима по-своему, а для этого решил поднять дела Марины Черновой и Агнессы Слуцкой.

– Зачем ему это надо? – удивилась Екатерина. – По поводу тех убийств все обвинения с Макса сняты. Зачем будить лихо, если оно тихо? Еще надумают пересмотреть старые дела и привлечь его к ответственности.

– Это вряд ли, – не согласился с дочерью отец. – И без Алексея Сазонов потребует эти два дела, чтобы провести параллели с последним. Уж очень во всех троих убийствах много схожего. А Алексей пошел на опережение. Пока следователь будет изучать материалы, Леша уже что-то найдет или придет к какому-то умозаключению, которое поможет вывести Максима из-под подозрений в убийстве Анжелы. Так что в действиях Алексея есть своя логика. Он вообще очень толковый сыщик, и органы много потеряли, лишившись такого оперативника.

– Ты папочка, меня немного успокоил, а то я от неизвестности просто дурею. Ну не буду тебя отвлекать. Спасибо за информацию.

И Екатерина дала отбой, почувствовав, что на душе стало легче. Посмотрев на начатые холсты, она взяла белую краску и закрасила их. Рисование сегодня явно не задалось, и она решила пойти домой и приготовить ужин: ведь явно Алексей в течение всего дня не нашел времени, чтобы пообедать…