Текст книги "Судьба на острие ножа"
Автор книги: Лариса Печенежская
Жанр: Современная русская литература, Современная проза
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
И что мне оставалось делать? Только подчиниться их требованиям. В назначенное время я сел в указанную машину, где мне сразу же завязали глаза, а на руки надели наручники. Ехали мы, как мне показалось, довольно долго, а потом пересели в другую машину, где мне сделали укол, от которого я отключился.
Пришел в себя в каком-то заброшенном особняке на пыльном диване. Не знаю, что они мне укололи, но, когда ко мне возвратилось сознание, сил никаких не было. Все тело было каким-то пластилиновым, голова раскалывалась, ужасно хотелось пить. И я пошел искать воду. Пройдя две заброшенные и покрытые пылью комнаты, я понял, что ее здесь нет, и стал обследовать помещения в надежде найти выход на улицу.
К сожалению, все окна были заколочены снаружи досками, а два входа были закрыты дубовыми дверями, открыть которые было не реально, так как у меня не было никаких инструментов.
В первый день моего пребывания в этом особняке ко мне пришли двое мужчин, по всей видимости, исполнителей. Этакие бандиты из девяностых во всем черном. Они стали угрожать мне, принуждая к сотрудничеству со своим хозяином.
Поскольку я не понимал, о чем идет речь, то напрочь отказался с ними разговаривать и потребовал встречи с их боссом.
Эти два пособника ничего мне не ответили и ушли. Еще день проморили меня голодом и отсутствием воды, а затем стали кормить. Причем, нормально. В углу комнаты поставили ящик с бутылками воды. Так что мое пребывание в заточении было сносным.
Поскольку я потерял счет дням, не знаю, через какое время они снова вдвоем пришли ко мне, завязали глаза, надели наручники и ушли. Вскоре в комнате раздался мужской голос, который показался мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах я его слышал.
Этот мужчина объяснил мне, почему я здесь и условия, при которых могу выйти на свободу. Остальное вы уже знаете, так как я рассказал все отцу по телефону.
Сегодня в десять часов утра эта парочка в черном снова пришла ко мне. Опять завязали глаза, надели наручники и, усадив в автомобиль, привезли на ту улицу, где меня забрал Роман. Высаживая, наручники сняли, но строго предупредили снять повязку после того, как досчитаю до шестидесяти. Я, конечно, снял ее раньше, но в общем потоке машин не смог определить ту, которая меня привезла. Вот и вся история.
И, повернувшись к отцу, Максим сказал:
– Папа, прости меня, что тебе пришлось ради моего освобождения пожертвовать не только разработками биопластика, на производство которого ты возлагал большие надежды, но, по всей вероятности, и своим бизнесом.
– Ты, сын, не виноват в том, что произошло, – успокоил его отец. – Ты сделал все возможное, чтобы не подставить под удар сестру. А что касается остального, прорвемся. Где наша не пропадала! Жизнь не раз убеждала меня, что безвыходных ситуаций не бывает, если включать мозги и хитрость. Но это уже другая тема, на которую мы с тобой поговорим позже, а сейчас давайте продлим наше застолье: ведь пора подавать горячее, не так ли, дорогая?
Маргарита Анатольевна позвонила в колокольчик и отдала распоряжение явившейся горничной подавать горячие блюда, сменив тарелки на столе.
Первыми были поданы сочные и нежные кусочки медальонов из превосходного филе говядины с деликатным соусом из грибов и трав, которые роскошно таяли во рту, оставляя восхитительное послевкусие. Затем – нежные кусочки кролика, обжаренные с ароматными специями. Покрытые золотистой корочкой, они распадались на сочные и ароматные волокна, раскрывая весь свой вкус.
На стол также были поставлены тарелки с разнообразными овощами, приготовленными на гриле, – сладкими красными перцами, сочными баклажанами, цуккини и шампиньонами, которые источали удивительно нежный аромат.
Также был предложен в качестве изыска сочный лосось, запеченный в духовке с цитрусовыми нотками и свежими травами. Он прямо-таки рассыпался на тарелке, создавая утонченное сочетание мягкости и аромата.
На большом блюде был подан изысканный плов с мидиями, кальмарами и креветками, снежно-белые рисовые зерна которого пропитались сочными морскими ароматами, создавая вкусовую гармонию, которая пробуждала желание его отведать.
Максим, счастливо улыбаясь, съел понемногу все, что было приготовлено по случаю его возвращения и, насытившись, посмотрел благодарно на маму, которая наблюдала за ним с материнской любовью.
– Спасибо за мои любимые блюда, – обратился он к ней. – Я не ожидал такого гастрономического разнообразия. И когда только все успели?
– Я взяла на подмогу еще двух женщин из агентства, – ответила она сыну.
И, повернувшись к остальным за столом, сказала, вопросительно посмотрев на мужа:
– Думаю, десерт стоит подать где-то через час.
– Конечно, – ответил тот. – Сейчас вряд ли у нас в желудках найдется место для него. А пока предлагаю всем занять места в гостиной, где мы можем выпить глинтвейна и продолжить разговор.
Все дружно встали и пошли за хозяином дома. Когда глинтвейн был разлит в бокалы, Маргарита Анатольевна, посмотрев на дочку и Алексея, которые сели рядом на диван, взявшись за руки, спросила у них:
– И когда вы успели стать парой?
– Три дня назад, – весело ответила Екатерина. – Так что можете отныне относиться к Алексею не как к детективу, а моему возлюбленному. И я прошу Максима подружиться с ним.
– Что ж, за это нужно выпить, – сказал Леонид Николаевич, поднимая свой бокал. – Хороший выбор, дочка. Алексей – достойный молодой человек, зарекомендовавший себя не только профессионально, но и многим другим. Поэтому мы рады за тебя.
– Спасибо за добрые слова, – произнес Алексей, смутившись. – Я, если честно, волновался, как вы воспримете то, что теперь мы с Катюшей вместе. В нее нельзя не влюбиться. Поэтому у меня других вариантов не было.
Все рассмеялись, одобрительно глядя на красивую пару. Благо, что разговор перешел на другие темы, и Алексей с Катей перестали быть центром внимания. Не успели оглянуться, как хозяйка дома пригласила всех в столовую на десерт.
В центре стола красовался ароматный шоколадный торт, покрытый глазурью из нежнейшего темного шоколада. Он просто таял на языке, окутывая его богатством вкуса и шелковистостью текстуры.
Рядом с ним заняли свое место классические эклеры, наполненные воздушным ванильным кремом и облитые сахарной глазурью. А еще маленькие фруктовые тарталетки с нежным кремом из ванили и свежими ягодами, каждая из которых была настоящим произведением искусства, сочетающим в себе сладость, свежесть и элегантность. Не обошлось, конечно, и без мороженого. Оно было представлено в ассортименте – вишневое, шоколадное, ванильное и карамельное.
Словом, хозяйка дома превзошла самое себя и достойно принимала похвалу в свой адрес.
Поздно вечером уехал Вересов, Катя и Алексей отправились на прогулку по резиденции, а Леонид Николаевич с Максимом уединились в кабинете, где он рассказал сыну о хитрости, которую предложил Заречный.
– После того, как в разработки были внесены ошибки в расчеты и формулы, твой похититель не сможет начать выпуск изделий из биопластика. Этим займется наша компания после того, как в производство будет внесены некоторые технологические изменения. Это займет семь-десять дней, после чего мы станем первыми в пластиковой индустрии, кто предложит покупателям инновационный пластик, абсолютно безопасный и разлагающийся от природных факторов. Поэтому мечта твоего похитителя обанкротить меня и пустить по миру, так и останется неосуществимой мечтой.
– Значит, так тому и быть, – сказал Максим, с облегчением выдохнув. – Ты снял огромный груз с моей души. Я места себе не находил после телефонного разговора с тобой.
– Литвиновы не по зубам таким мошенникам, – ответил отец. – Но я его обязательно найду. И тогда решу, что с ним сделать.
Глава 10
Роман Вересов, начальник службы безопасности, был настроен решительно раскрыть предателя в лаборатории. Он понимал, что разработки биопластика являлись достоянием и успешным будущим компании, и утечка такой важной информации могла привести к серьезным последствиям. С твердым намерением разоблачить продажного работника, Роман принял ряд мер.
Он немедленно организовал специальную группу, состоящую из лучших аналитиков и технических специалистов. Эти профессионалы были вооружены самыми современными средствами технической разведки, чтобы проанализировать все доступные данные и найти следы утечки информации. Помимо этого, Роман дал строгий приказ всем сотрудникам службы безопасности усилить контроль и наблюдение за пятью сотрудниками лаборатории, которые работали над биопластиком. Их каждое действие и каждое перемещение должны были быть зарегистрированы и проверены.
Понимая, что время играет против него, Роман держал под контролем все направления расследования, ни на мгновение не снижая бдительности. Он тщательно изучал представленные документы и отчеты, пересматривал записи бесед с работниками лаборатории, анализируя каждое слово, каждый нюанс и ища показатели измененной лояльности или скрытых намеков на сотрудничество с похитителем. Он знал, что ответы кроются где-то в деталях, поэтому уделял им повышенное внимание.
Вересов не останавливался только на поверхностной проверке. Он глубоко проникал в жизнь каждого из пяти подозреваемых, изучал их прошлое, связи, друзей и семьи. А также пытался разобраться в их мотивах, найти слабое звено, которое могло привести к желаемому результату. Однако ничего подозрительного выявлено не было. В банковских счетах зацепиться было не за что, как и в распечатках телефонных звонков. По все видимости, тот, кто работал с похитителем Максима, соблюдал крайнюю осторожность, боясь наследить.
Несколько недель спустя, когда уже казалось, что искать было негде и подозревать некого, одна короткая запись перевернула все с ног на голову. Роман, продолжая свои бесконечные анализы и пересматривая отчеты, заметил маленькую деталь, на которую не обратил внимания раньше. Это было то, что он искал – ключ, открывавший дверь к предателю.
В отчете Натальи, которая отрабатывала всё по Руслану Келоеву, содержалась краткая информация: «Четырнадцатого октября присутствовал на эксперименте проверки поведения пластика под воздействием высоких температур».
В мозгу Романа что-то щелкнуло, и он неосознанно задал себе вопрос: «Что делал Руслан, занимавшийся биопластиком, в секретной зоне, куда доступ был ему запрещен? Ведь в нее имели право входить по спецпропускам только те из сотрудников, которые занимались разработкой высокостойкого термопластика».
Он стал поспешно перелистывать дело с материалами, собранными на Келоева, и обратил внимание на некоторые необычные факты, связанные с тем, что в последнее время Руслан стал проявлять интерес к новейшим разработкам в области высокотемпературных материалов. Он часто просматривал в интернете публикации и статьи, связанные с темой термопластика, не имея непосредственного отношения к этой области. И Роман, словно гончий пес, бегущий по следу, нюхом собственной интуиции почуял, что дичь близко и что Келоев та продажная сволочь, которую он искал.
Вересаев вызвал к себе в кабинет Руслана Келоева, чтобы провести допрос. Просторное помещение было оформлено в строгом стиле, что подчеркивалось темными настенными панелями из твердого дерева и такого же оттенка мебелью.
За массивным письменным столом располагалось кресло начальника, обитое черной кожей. На столе справа аккуратной стопкой лежали документы, а слева находился ноутбук.
Помещение освещалось мягким светом из дискретно размещенных потолочных светильников, создавая приглушенную и деловую атмосферу. В углу комнаты стоял небольшой диван, где можно было отдохнуть.
В дверь постучали, и, получив разрешение, в кабинет вошел Келоев. Роман устремил на него свой пристальный взгляд, отметив про себя, что сотрудник лаборатории пытался побороть свое волнение. Предложив ему сесть, Вересов, сохраняя хладнокровие, умышленно фиксировал взгляд Руслана своими проницательными глазами. Вокруг них образовалась напряженная атмосфера. Казалось, что воздух был заряжен электричеством.
Секунды тянулись медленно, пока Роман выдерживал паузу, сохраняя сдержанность. Потом, как бы между прочим, начал разговор на тему термопластика. Обсуждая с ученым последние технологические достижения в этой области, он заметил, как Руслан расслабился и, не подозревая истинной подоплеки этого разговора, стал делиться с Вересовым своими знаниями. Его интерес к обсуждаемому вопросу только укрепил Романа в своих подозрениях относительно Келоева.
Вересов устремил на него пристальный взгляд, в котором застыла холодность, и голосом, в котором прозвучали металлические нотки, спросил:
– Руслан, я знаю, что ты специализируешься на исследованиях биопластика, тогда каким образом ты оказался в зоне, где проводят испытания термопластика? Можешь ли ты объяснить свой интерес к ним? Насколько мне известно, ты не получал специального разрешения для этого.
Молодой ученый от неожиданности вздрогнул, а потом взял себя в руки. Он глубоко вдохнул и, сцепив руки в замок, спокойно ответил, не поднимая глаз на Вересова.
– Роман Евгеньевич, я понимаю, что вы далеки от тех исследований, которыми занимаюсь я. Поэтому попробую в доступной форме объяснить, зачем мне понадобилось посещать соседнюю лабораторию. Дело в том, что в процессе своей работы я обнаружил, что некоторые особенности термопластика могут быть полезны в улучшении свойств биопластика. Поэтому я хотел получить первичные данные о том, как он может повести себя под воздействием высоких температур. Эту информацию я хотел применить в нашем проекте.
Зная, что получение спецразрешения займет много времени, я решил обойтись без него. Конечно, мне было известно, что я нарушаю установленные правила, но мое стремление к научным открытиям и улучшению нашей работы взяло верх. И готов понести за это наказание.
Роман, отслеживая каждый оттенок выражения на его лице и интонации в голосе, задумчиво кивнул. Он осознавал, что, даже если действия Руслана были неправильными, в его стремлении к улучшению исследований была некая научная логика. Однако он интуитивно чувствовал, что Руслан быстро и грамотно придумал объяснение, а на самом деле цель его посещения секретной зоны была в другом. В чем именно, Вересов догадывался, но предъявить Келоеву обвинение в сборе информации для продажи он не мог, так как не имел для этого доказательств. И тогда он решил сменить тему.
– Руслан, я получил надежные сведения о том, что ты причастен к продаже информации о биопластике, – уверенным голосом заявил Роман. – Поэтому будь готов ответить на мои вопросы.
Келоев возмущенно вскинул голову и возразил:
– Роман Евгеньевич, я уверен, что это просто нелепые обвинения. Я надежный член нашей команды и предан исследованиям над биопластиком. И смею вас заверить, что никогда не продавал и не распространял никакой информации о нём.
– Ты отрицаешь, что причастен к связи с конкурентами компании, и пытаешься меня убедить, что не продавал им секретных сведений? – уточнил Вересов.
– Да, абсолютно отрицаю, – упрямо заявил Руслан. – Я всегда соблюдал конфиденциальность нашей работы и не имел никаких связей с конкурентами или третьими лицами.
– Тогда объясни, почему из пяти сотрудников, работавших над биопластиком, именно ты попал в фокус моих подозрений?
– Не имею ни малейшего представления. Возможно, кто-то перевел на меня стрелки, чтобы отвести подозрения от себя, – предположил Келоев, проявляя легкую обеспокоенность. Пальцы на его руках стали мелко подрагивать, и он спрятал их под стол. – Не исключено также, что это всего лишь недоразумение или неправильная информация.
– Что ж, Руслан, ты можешь выдвигать различные гипотезы, но у меня есть достаточно веские доказательства твоей связи с одним из конкурентов компании и передаче ему информации о завершении работы над биопластиком и его готовности к производству.
Колебание явно отразилось на лице молодого ученого, но он быстро сориентировался и произнёс с налетом наигранности:
– Роман Евгеньевич, я искренне не понимаю, о каких доказательствах вы говорите. Их не может быть априори. Я готов подтвердить свою невиновность и могу пройти любые проверки, чтобы снять с себя это нелепое обвинение.
– Я воспользуюсь твоим предложением, когда в этом возникнет необходимость, – сказал Вересов. – Но пока мне достаточно тех доказательств, что у меня есть. Проверка всех сотрудников, причастных к работе над биопластиком, пока не закончена. Вот когда завершится, тогда мы с тобой и продолжим эту беседу. Для компании важно, чтобы правда вышла на свет, и я надеюсь, что мы сможем разрешить эту ситуацию справедливо.
– И я надеюсь на это. Что ж, буду ждать снятия с меня всех подозрений, – сказал Роман, расправив плечи и более уверенно глядя на начальника службы безопасности.
– Можешь идти и продолжать работать, – бросил Вересов, переключившись с Руслана на компьютер.
Тот, кивнув головой, быстро встал и также быстро покинул кабинет.
Роман оторвался от компьютера и потер пальцами виски. Боль, являвшаяся следствием контузии на войне, растеклась по голове, долбя виски. Он достал таблетку и глотнул, не запивая водой. Вот бы полежать на кровати, но такой роскоши у него сейчас не было, а короткий диван для этих целей не подходил.
Вскоре боль начала притупляться, и он стал анализировать свой разговор с Келоевым. Что бы он не говорил в свою защиту, вины с него это не снимало. А в том, что Руслан виновен, Вересов не сомневался. Вызвав Наталью, он приказал ей продолжать наблюдение над своим подопечным.
Прошло два дня без каких-либо обнадеживавших новостей. Однако поздно вечером позвонила Наталья и попросила ее сменить, так как у нее заболел сын. Найти ей замену было проблематично, и Роман, сев в свой автомобиль и приказав двум охранникам следовать за ним, выехал на место наблюдения. Было уже одиннадцать часов вечера. И Вересов приготовился ждать непонятно чего.
Ночь наступила незаметно, окутав все вокруг своей таинственностью. Пламя ярко-красных кленовых листьев, заглядывавших к нему в окно, погасила темнота. И лишь отражения лунного света, играющие на их безжизненной поверхности, раскрывали магию этой ночи.
Небо было бесконечно глубоким и черным. Усыпанное звездами, похожими на мелкие алмазы, оно отражалось в лужах недавно закончившегося дождя. Бледный лунный свет нежно касался земли, создавая таинственные тени и превращая обычные предметы в сказочные образы.
Холод витал в воздухе, проникая в приоткрытое окно и наполняя салон ароматом увядших листьев и сыростью. Зловещий свист ветра становился все явственнее. Стремительно проносясь по пустынным улицам, он нёс с собой шорох опавших листьев. Деревья стояли, покачиваясь, а их полуголые ветви грустно тянулись в небо. Иногда раздавались шаги запоздалых прохожих, затерянные в безмолвии ночи, и слышался звук капель, падающих с ветвей. Темные силуэты проплывали по сторонам, окутанные мраком, а золотистые огни уличных фонарей и оконных рам пытались побороть эту осеннюю тьму.
Эта холодная осенняя ночь рождала в душе ощущение, что время остановилось и мир притих, задержав дыхание перед великим пробуждением. И в этом молчании пряталась невидимая угроза.
– Да, в такую погоду даже самый плохой хозяин не выгонит собаку из дома, – подумал Роман, достав сигарету, но потом, подумав, положил обратно. – Вряд ли Руслан куда-то пойдет.
Но, поскольку руководствоваться предположением было нельзя, Вересов продолжил ждать. Он посмотрел на часы – было два часа ночи. Время глубокого сна. В одном из окон Келоева продолжал гореть свет.
– Бессонница на него напала, что ли? – пробурчал Роман, вновь опустив глаза на подъезд.
Через несколько минут его дверь открылась, и из неё вышел мужчина в спортивных штанах и толстовке с капюшоном, наброшенным на голову и закрывавшем лицо.
– Что за мода у молодежи! – возмутился он мысленно, продолжая наблюдать за вышедшим. Тот топтался на месте, все время поглядывая на дорогу.
– Такси ждет, – догадался Вересов. – Наверное, от любовницы домой едет.
Он опять поднял глаза на третий этаж – в комнате Руслана по-прежнему горел свет. Появилось такси и стало парковаться к обочине. В какой-то миг фары осветили мужчину в толстовке, который быстро оглянулся по сторонам. Несмотря на капюшон, Роман успел узнать в нем Келоева.
– Черт возьми, вот же хитрая сволочь– выругался Вересов и завел машину, не сводя взгляда с такси. По рации приказав второму автомобилю ехать за ним, он быстро вырулил на дорогу вслед за отъехавшим такси.
Ехали долго. Роман мысленно отслеживал улицы, по которым они проезжали, не понимая, куда направился Руслан. Наконец такси остановилось в промзоне. Из него вышел Келоев и, что-то сказав таксисту, пошел к высокой стене, заросшей плющом. Такси осталось стоять на месте. Неожиданно Руслан исчез, словно провалился сквозь землю.
Вересов выскочил из машины и, приказав охранникам контролировать территорию, поспешил к стене. Подойдя к ней вплотную, он тотчас разгадал, куда делся Келоев. Пробравшись через пролом, скрытый плющом, Роман оказался возле старого заброшенного склада. Оглядевшись, он стал тихо обходить его, останавливаясь возле выбитых окон и прислушиваясь. Наконец он услышал голоса, по которым определил, что мужчин было двое. Значит, Руслан с кем-то встречался в столь поздний час. С кем, догадаться было не трудно. Наверняка, с тем, кому продал информацию. Роман понял, что спугнул его своими вопросами, и Келоев задёргался.
Подходить ближе Вересов не решился, поскольку побоялся, что в темноте под ноги может попасть что-то, что выдаст его присутствие. Поэтому содержание разговора он понять не мог, так как оба мужчины говорили тихо.
Тихо, но раздраженно. Келоев, нервно постукивая ногой, недовольно говорил:
– Дмитрий, я не знаю, что делать. Они меня подозревают. Вересов вызвал меня на допрос, он что-то знает. Если он докопается, что я продал информацию о биопластике, меня ждут большие неприятности.
– Руслан, когда ты решился на это, должен был понимать, что в таких делах всегда есть риски. Но не волнуйся, все будет хорошо. Ты сделал свою часть, а я сделаю свою. Однако отныне забудь о нашей сделке, – сказал его собеседник голосом, в котором звучали металлические нотки.
– Но Вересов… я боюсь его. Он вызвал меня и так смотрел… а потом заявил, что знает о моей причастности к утечке информации, – заикаясь от испуга, доказывал Келоев. – Я не хочу в тюрьму…
Дмитрий решительно оборвал его:
– Слушай меня внимательно, Келоев, и не пори горячку. Ты слишком нервничаешь. Успокойся и веди себя естественно. У Вересова нет никаких доказательств. Не будешь терять голову – никто ни о чем не догадается. Если Роман станет проблемой, я позабочусь о нем.
– Но он задавал такие вопросы… Он догадывается, что-то чует!
– Да что ты заладил одно и тоже! Неужели, Руслан, ты такой слабак? Мы сделали это вместе и вместе выйдем из этой передряги. Но если ты сломаешься, я найду тебя в любом уголке этого города, и ты больше не будешь считать себя в безопасности. Понял? В землю укрою. Живьем.
Келоев, проглотив ком, промямлил:
– Понял… Я доверяю тебе. Просто… я так устал от всего этого. Хочу, чтобы все быстрее закончилось.
– Все будет хорошо, Руслан, – твердо и уверенно сказал Роман, похлопав его по плечу. – Я контролирую ситуацию, но твоя паника может нас обоих погубить. Ты получил деньги, погасил свои долги и теперь держи язык за зубами! Просто помни, что я всегда рядом, если что-то пойдет не так.
– Ладно. Я буду молчать. Просто… Просто обещай мне, что я не стану жертвой своей собственной глупости.
– Я дам тебе слово, но помни, что у нас нет второго шанса. Или мы побеждаем, или побеждают нас. Третьего не дано.
Руслан с трудом поднял голову, его глаза были полны страха и сомнений. Он понимал, что его собеседник не шутит и что теперь пути назад нет. Он тяжело вздохнул, смирившись с тем, что оказался во власти преступного деяния, и только время покажет, какая цена ждет его на острие ножа судьбы.
Как ни пытался Вересов услышать, о чем говорили между собой Келоев и его тайный собеседник, у него ничего не получалось. Теперь главное – не упустить неизвестного. Но поскольку вход в помещение склада был почти рядом с ним, это облегчало ему задачу.
По всей вероятности, они в итоге до чего-то договорились, и Келоев, попрощавшись, направился к выходу. Роман пропустил его беспрепятственно и, как только тот скрылся за углом склада, вошел внутрь помещения. Звук его шагов достиг ушей оставшегося мужчины, который прикуривал от зажигалки, и тот недовольно спросил:
– Что тебе еще нужно? Мы же с тобой обо всем договорились. На тебя у них ничего нет, а ты уже с ног до головы обгадился от страха. Выдашь себя – пристрелю, как собаку.
– Уже выдал, – ответил Роман, подходя к мужчине. – Выдал себя с головой, Дмитрий.
– Вересов ты? – удивленно воскликнул тот. – Значит, выследил меня.
– Да, но неожиданно, – согласился с ним Роман. – Я тебя меньше всего ожидал здесь увидеть, Миллер. Но раз наша встреча состоялась, придется тебе проехать со мной для выяснения всех деталей твоей связи с продажной шкурой Келоевым.
– Как бы не так, – огрызнулся Дмитрий. – Ты прекрасно знаешь, что я этого не сделаю.
И в тусклом свете луны в его руке блеснул клинок армейского кинжала. Вересов напрягся, приготовившись отразить удар.
– Миллер, – сказал он, отходя от стены. – Мы оба бывшие спецназовцы, так что затевать бой между нами опасно. Один из нас может погибнуть.
– Согласен, но вряд ли это буду я, – самонадеянно ответил Дмитрий, выбирая позицию справа, чтобы атаковать Романа. – У меня в руке смертельное преимущество перед тобой. Так что не петушись. Посмотрим, кто кого. Для этого времени много не понадобится.
Вересов ничего не ответил, приготовившись к атаке противника. Он пошарил ногой по полу, надеясь найти что-то, что поможет ему отразить удар кинжала. И удача не предала его. Роман зажал в руке кусок арматуры, возблагодарив судьбу за помощь.
В зловещем полумраке разрушенного склада с обеих сторон раздались тяжелое дыхание и приглушенные шаги. Два темных силуэта заскользили по помещению склада, словно хищники в поисках своей добычи. В их глазах горел огонь решимости и опыта, а их мышцы пришли в движение и были готовы к схватке. Напряжение в воздухе было физически ощутимым, а установившаяся зловещая тишина чуть ли не звенела в ушах. Оба бывших спецназовца были внимательны и чутки к каждому движению и сигналу, который мог привести любого из них к победе или поражению.
Звуки первого столкновения наполнили помещение: свист ударов, скрип металла и чертыхания борющихся противников. Затем они разошлись в стороны, тяжело дыша. Не дождавшись конца передышки, Миллер, держа кинжал, стремительно взмахнул клинком в сторону Романа, но тот успел отразить удар арматурой.
И тогда Дмитрий использовал быстрые и точные удары, пытаясь поразить его в момент уязвимости. Четкие движения были направлены на слабые места противника. Рассчитывая на свою гибкость, Вересов уклонялся от атак и отвечал контратаками. Он использовал быстрые выпады, кувырки и блокировки, чтобы нейтрализовать удары противника. Его целью было сбить Миллера с равновесия и воспользоваться его моментом неопределенности.
Схватка протекала в ближнем бою, в их движениях просматривались элементы различных боевых стилей. Они совершали серию рывков, ударов руками и ногами, обходясь без ненужных движений, чтобы сохранить скорость и энергию.
Враждебность между двумя бывшими спецназовцами чувствовалась в каждом их движении. Их глаза были пронзительными, наполненными яростью и решимостью победить. Никаких правил или ограничений не было – только жестокость и жажда победы.
Дмитрий атаковал со злобой и агрессией, зная, что ему уже нечего терять. Он наносил жесткие удары, стремясь пробиться сквозь защиту своего противника, не колебался использовать также коварные приемы, пытаясь нанести ему удар по горлу или в грудь. Главным для него было нанести максимальный ущерб и сломить сопротивление Вересова.
Однако Роман проявлял абсолютную уверенность в себе, полагаясь на свою силу и навыки. Он уклонялся от атак и отвечал яростными контратаками. Стремительно приближаясь к противнику, он использовал быстрые удары и силовые захваты, пытаясь перевернуть ход сражения в свою пользу. И частично достиг этого, выбив из рук Миллера кинжал.
Помещение было наполнено звуками схватки: удары, стоны и проклятия. Периодически приемы переходили в бесконтрольную борьбу на земле, где оба противника изо всех сил пытались уклониться от опасных положений и нанести критический удар другому.
Каждый взгляд, каждое движение отражало глубокую ненависть и стремление уничтожить противника. Боль, усталость и кровь на руках не останавливали их – они продолжали сражаться, охваченные жестоким противостоянием. Их дыхание стало тяжелым и нерегулярным, а лица были искажены от напряжения и злости. Каждый удар и уклонение становились все более отчаянными и смертельными.
Силы их истощались, но волею враждебной страсти они продолжали бороться, игнорируя боль, упорно двигаясь вперед и надеясь одержать победу.
Наконец, после серии смертоносных ударов и изнурительной борьбы, Вересов обнаружил слабость своего противника. В финальном акте он применил последний прием, чтобы окончательно обезопасить своего врага. Схватка подошла к своему зловещему концу: Дмитрий, протяжно застонав, упал на грязный бетонный пол – и затих.
Роман осторожно наклонился к нему, готовый в любую секунду отразить атаку, но тело Миллера было недвижимым. Приложив пальцы к шее и убедившись, что есть пульс, он снял с него пояс и стянул ноги. Затем нашел рацию, оставленную возле стены в начале боя, и приказал охранникам прийти в склад с наручниками.
Вскоре они явились, и один из них защелкнул их на руках поверженного. Роман снял ремень с его ног, и в этот момент послышался стон.
– Пришел в себя? – грубо спросил он Миллера. – Тогда поднимайся. Уже заря заалела, а ты все валяешься тут.
Дмитрий тяжело сел, а потом с трудом встал на ноги, покачиваясь.
– И что ты со мной будешь делать? – спросил он с издевкой в голосе. – Сдашь в полицию? Так мой адвокат быстро заберет меня оттуда. Без доказательств моей вины это труда ему не составит.
– Мы с полицией дела не имеем, – ответил Вересов. – У нас свои методы. И гарантирую, что ты мечтать будешь, чтобы попасть в ИВС.
– Не запугивай меня, – продолжая сохранять хорошую мину при плохой игре, сказал Дмитрий. – Я хорошо знаю тебя и уверен, что на беспредел ты не пойдешь.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.