Текст книги "Молот Люцифера"

– Прошу извинить, но это государственная тайна, – ответил русский.

Он шутил? Вряд ли.

– Пора проводить очередную серию наблюдений Солнца. Если вас не затруднит, ассистируйте мне в работе с телескопом.

– Разумеется.

«Спрошу у Леониллы, – подумал Джонни, – до того момента, как мы пойдем на посадку». Он искоса взглянул на космонавта. Пожалуй, тот тоже терялся в догадках.

– Как дела? – спросил Джонни.

– Прекрасно, – сказал Деланти. – Хьюстон знает?

– Не от меня, – развел руками Бейкер. – Может, им сообщили из Байконура. Вряд ли у Якова много секретов от своих. Но вот с какой стати те проболтались НАСА?

– Мерзко, – скривился Рик.

– Да… Ну и что? Ты доказал, на что способен. Ты – с нами, и мы сумели развернуть крылья. Дружище, если ты смог больной справиться с такой задачей, ты и впрямь железный. Завтра будешь дежурить.

– Хорошо. А как насчет Леониллы?

Бейкер пожал плечами:

– Никак. Я спросил Петра, а он заявил: «государственная тайна». Значит, тайна, мать его!

– Может, нам удастся выяснить. У нас вполне достаточно кинокамер, чтобы…

– Ага. И в докладе будет вишенка на торте. Два парня Военно-воздушных сил США тайно проникают с камерой в женскую уборную. Ладно, мне пора на вахту. Пойду разбужу товарища генерала. Пока!

Бейкер выплыл из кабины «Аполлона» и развернулся в сторону «Молотлэба». В лаборатории царила тишина. Леонилла спала в «Союзе». Деланти, пристегнутый ремнем к койке, отдыхал на американском корабле. Яков, вероятно, дремал перед вахтой.

Джонни подлетел к койке русского. В паутине нейлоновых тросов, посреди лабиринта телескопов, кинокамер, растущих кристаллов, детекторов рентгеновских лучей и прочего плавал Петр. И улыбался переборке. Бейкер подплыл ближе – и улыбка погасла.

«Будто он только что с кем-то «крутил педали велосипеда», – подумал Джонни Бейкер, – и попался на этом».

Государственная тайна…

Июнь: 3

Тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы.

Евангелие от Матфея (24: 16)

Девушка за стойкой администратора была новенькой, и она не пустила Харви на третий этаж здания мэрии Лос-Анджелеса, где находились кабинеты начальства. Но Рэндолл не возражал. Другие тоже ждали, а его команда в ближайшие несколько минут никак не могла появиться. Он пришел слишком рано.

Поэтому он сел и занялся любимой игрой: наблюдением за окружающими. С большинством все было ясно. Торговцы, политиканы – они собрались здесь, чтобы повидаться с заместителем мэра или с кем-либо из его помощников. Зато одна девушка отличалась от прочих. Харви задумался: он не мог сказать, сколько ей лет: чуть за двадцать или под тридцать. На ней были джинсы и цветастая блузка, но из дорогого магазина, не из сетевого супермаркета. Она уставилась на Рэндолла и не смутилась, не потупила глаз, когда он посмотрел не нее.

Харви пожал плечами, пересек помещение и сел с ней рядом.

– Что интересного вы во мне нашли? – спросил он.

– А ведь вы снимаете теледокументалки, да? Сейчас я припомню, как вас зовут…

– Вот и отлично.

Его слова заставили ее отвести взгляд, но спустя секунду незнакомка снова посмотрела на него, улыбнувшись:

– А как ваше имя?

– Сперва назовите свое.

– Мэйб Бишоп. – Выговор у нее был такой же, как у местных.

Он порылся в памяти:

– Ага. Народное лобби.

– Верно. – Выражение ее лица не изменилось.

Странно. Обычный обыватель из толпы был бы польщен, если бы оказалось, что прославленный документалист вспомнил его имя. Журналист еще продолжал удивляться, когда она произнесла:

– А вы не представились.

– Харви Рэндолл.

– Теперь моя очередь сказать «ага». Вы делаете фильмы про комету.

– Правильно. Они вам нравятся?

– Они ужасны. Опасны. Глупы.

– Вы говорите без обиняков. Разрешите полюбопытствовать, почему у вас сложилось такое мнение?

– Пожалуйста. Во-первых, вы перепугали пятьдесят миллионов придурков…

– Я не…

– И им следует бояться, но не вашей проклятой кометы! Знамение небес! Предвестники бедствий! Средневековая чушь – и это в то время, когда на Земле и так куча причин для тревоги, – громко проговорила Мэйб.

В ее голосе прозвучали нотки горечи.

– Чего же надо бояться? – осведомился Харви.

Вообще-то ему вовсе не хотелось услышать ответ, и, задавая вопрос, он мысленно уже обругал себя. Спросил он машинально, по репортерской привычке, но беда была в том, что она наверняка проглотит наживку.

Он не ошибся.

– Пугает следующее: аэрозольные баллончики губительно влияют на атмосферу, уничтожают озон, вызывая всплеск онкологических заболеваний. Только что построенная атомная электростанция в долине Сан-Хоакин производит радиоактивные отходы, которые никуда не денутся в ближайшие полмиллиона лет! Огромные «кадиллаки» и «линкольны» сжигают миллионы тонн бензина. Вот что требует внимания, вот с чем необходимо что-то делать, вот чего нужно бояться. Но люди в истерике бегут прятаться в погреб… из-за какой-то кометы!

– Вы правы, – согласился Рэндолл. – Даже если я не думаю, что это веские причины…

– Неужели? И что же вам кажется неважным? – резко бросила Мэйб с ненавистью.

Она явно намеревалась продолжать атаку.

«Я влип», – решил Харви. Иногда ему хотелось взять свою репортерскую объективность и, скатав поплотнее, засунуть напыщенному корифею журналистики в анатомически неудобное место.

– Послушайте, – произнес он. – Мы до сих пор сжигаем топливо в своих больших и комфортабельных машинах, потому что электромобилям пока не хватает энергии. А получить ее в достаточном количестве нельзя, поскольку воздух уже пропитан дрянью, которую изрыгают нефтеперерабатывающие заводы, а запасы ресурсов на исходе! И проклятые дураки медлят и откладывают пуск атомных электростанций, которые могли бы вывести нас из тупика. – Рэндолл поднялся. – И если я еще хоть раз услышу «аэрозольные баллончики» или «озон», я разыщу вас, где бы вы ни спрятались, и наблюю вам на колени.

– Чего?!

Он, не отвечая, вернулся к администратору.

– Пожалуйста, сообщите Джонни Киму, что Харви Рэндолл уже здесь, – повелительно произнес он.

Девушка с тревогой глянула на него и потянулась к коммуникатору.

За спиной что-то несвязно шипела Мэйб Бишоп – и это доставило журналисту огромное удовольствие.

Спустя минуту он уже поднялся на третий этаж и подошел к двери с интеркомом. Через мгновение раздался гудок.

– Войдите, мистер Рэндолл, – сказал женский голос по интеркому. – Извините за ожидание…

– Все нормально, – ответил он.

За дверью скрывался вытянутый в длину прямоугольный зал: по обеим его сторонам расположились кабинеты чиновников. Из одного вышел мужчина восточного типа, неопределенных лет, что-нибудь между тридцатью и сорока.

– Привет, Харви. Долго девица вас мариновала?

– Недолго. Как поживаете, Джонни?

– Прекрасно. Мэр на совещании, и оно затянулось. Обсуждают проблемы развития города. Может, посидите в кабинете?

– Нет, скоро явится моя команда. Мне надо пообщаться с ребятами.

– Они уже едут, – заявил Джон Ким, пресс-секретарь Бентли Аллена, его спичрайтер, а временами и консультант по разным политическим вопросам. Харви знал, что при желании он мог бы перебраться в Сакраменто или Вашингтон. Вероятно, если он останется с Бентли Алленом, то все равно окажется там.

– Я распорядился, чтобы, когда они появятся, их проводили к служебному лифту.

– Спасибо, – поблагодарил Рэндолл. – Они точно оценят такое внимание.

– Ха! Ладно, пока ваши люди не прибыли, пойдемте, переговорите с самим, совещание-то заканчивается. – И Ким повел визитера в глубь зала.

Кабинетов оказалось два. Первый – просторный, уставленный дорогой мебелью и с толстыми коврами на полу. На стенах висели грамоты в рамках, в углу стояли знамена, на полках разместились памятные подарки и почетные значки на подушечках. За этим богато убранным официальным кабинетом располагался смежный, гораздо меньшего размера. Правда, письменный стол там был просто огромным – на нем высокими стопками громоздились бумаги, доклады, книги, распечатки и меморандумы. На некоторых переплетах красовались красные звезды в количестве двух штук, а на одной их было целых три.

Когда вошли Ким и Рэндолл, мэр как раз потянулся к самой «звездной» папке.

Они поздоровались, и Аллен принялся читать какую-то докладную. «А он неплохо смотрится», – подумал Харви.

Второй чернокожий мэр Лос-Анджелеса. Он всегда выбирал беспроигрышный вариант: высокий, сильный и одет, как одеваются успешные юристы, ведь прежде он и работал по юридической части – до того, как занялся политикой. Было заметно, что он смешанной крови, а еще он не скрывал своей образованности. Но Бентли не собирался показывать свое превосходство. Он вполне мог довольствоваться тем, что имел: фактически сейчас он находился в отпуске, а в одном престижном частном университете за ним была закреплена постоянная должность.

– Документальный фильм, мистер Рэндолл? – спросил мэр, поставив свои инициалы на докладной записке и положив ее в ящик для исходящих сообщений.

– Нет, сэр, – ответил Ким. – Вечерние новости.

– Чем могу быть полезен? – произнес Бентли.

– Сейчас мы отвлечемся от документалистики, – сказал Харви. – Новостное вещание, причем по всем каналам. О том, как руководство нашего города готовится к «часу икс», когда комета Хамнера – Брауна не столкнется с Землей.

– Все каналы? – уточнил Джонни.

– Да.

– Не было ли здесь оказано небольшое давление? – продолжал Ким. – Скажем, из некоего дома на Пенсильвания-авеню?

– Возможно, – сознался Харви.

– Главный хочет позитива, – вымолвил мэр. – В общем, когда произойдет встреча с Порцией Мороженого, будьте спокойны и сохраняйте хладнокровие.

– Полакомимся уже во вторник на следующей неделе, – отозвался Рэндолл. – Да, сэр…

– А если я заору «Караул!»? – проговорил Аллен. Глаза его блестели: он развлекался. – Или заявлю: «Братья, вот ваш шанс! Мочите белых! Хватайте свое, потом уж так не повезет!» А?

– Фигня! – усмехнулся Харви. – Кроме того, все просто хотят засветиться в выпуске вечерних новостей.

– А у вас самого никогда не бывало подобных побуждений? – спросил Бентли. – Вы ведь понимаете, иногда возникают непреодолимые… позывы, которые, если поддаться им, могут в корне изменить вашу жизнь. Например, желание облить жену декана мартини. Что, могу добавить, я однажды и сделал. Уверяю вас, нечаянно, по чистой случайности, но сами видите, куда это меня привело.

Теперь Харви по-настоящему встревожился, а мэр широко ухмыльнулся:

– Не беспокойтесь, мистер Рэндолл. Моя теперешняя работа мне по душе. Как и любая занятость в каком-нибудь более солидном учреждении где-нибудь восточнее… – Его голос затих.

Ни для кого не являлось тайной, что мэр не прочь стать первым чернокожим президентом США. Некоторые серьезные политики считали, что лет через десять с небольшим он своего добьется.

– Я буду паинькой, – продолжал Аллен. – И в тот день каждый из моих сотрудников должен присутствовать на своем рабочем месте, впрочем, как и я сам. Вообще-то я отсижусь здесь, но им скажу, что буду вон там, – ткнув пальцем в сторону парадного кабинета, добавил он. – Полагаю, мои топ-менеджеры подадут такой же пример своим подчиненным. И, вероятно, я умолчу о том, что не оторвусь от цветного телевизора… будь я проклят, если пропущу такое зрелище!

– Программа не изменится, хотя запланированы перерывы на световое шоу, – сказал Харви.

Мэр кивнул:

– Разумеется. – Лицо его сделалось серьезным. – Между нами говоря, я слегка встревожен. Слишком много людей уезжает. Вам известно, что почти все трейлеры – из тех, что сдаются напрокат, – уже разобраны? За неделю. И мы получили массу заявлений об отпуске от полицейских и пожарной охраны. Отдыхать их никто не отправил. В день появления Порции Мороженого даже отгулы отменяются.

– Боитесь, что начнутся грабежи? – спросил Рэндолл.

– Не настолько, чтобы объявить об этом во всеуслышание. Но, признаюсь, что – да, – заявил Бентли. – Дома, оставленные хозяевами без присмотра, сами понимаете… Но мы справимся. Если ваши люди уже пришли, давайте начнем. Через полчаса у меня совещание с начальником штаба гражданской обороны.

И они перешли в официальный кабинет.

Машин на Беверли-Глен было немного. Даже мало, если учесть, что уже наступил вечер четверга. Харви ехал по трассе и широко улыбался.

«Ох и сюжет у меня, – думал он. – Допустим, я больше ничего не сниму, но и в таком случае мой фильм будет сенсацией. Оказывается, многие миллионы людей не просто считают, что мир идет к гибели, нет, они надеются на это. Вот что очевидно. Им ненавистно то, чем они вынуждены заниматься, они тоскуют по «простому» незамысловатому существованию. Конечно, они бы не очень хотели стать фермерами или переселиться в коммуны, но если так придется жить всем…»

Абсурд, но людские желания часто бессмысленны, и данный факт ничуть не беспокоил журналиста.

А сверх того – очередной великолепный сюжет для дня, следующего за тем, когда мир не погибнет. И какое хорошее название для бестселлера. Естественно, тотчас объявится с тысячу писателей, которые устроят кучу-малу, стараясь пробить свои произведения в печать. Хлынут книги с названиями вроде «Страх», «День, когда мир не погиб» (Харви ухмыльнулся), «Гора, ты не раздавишь меня?» и так далее.

Кое-какие радиостанции уже круглосуточно транслируют религиозные песнопения, пророчащие бедствия, а проповедники, предвещающие конец света, устроили чес по стране.

А еще существуют «Блюстители кометы» – секта, возникшая в Южной Калифорнии. Ее члены, облачившись в белые рясы, молитвой заставляют небесное тело убраться восвояси. Несколько эффектных шоу принесли ребятам известность: в одном случае они застопорили уличное движение, в другом – выбежали на поле во время телетрансляции бейсбольного матча (игру пришлось прервать). Добрую половину лидеров секты арестовали, а потом выпустили под залог. Но судья распорядился, чтобы до следующей среды, если подобные фокусы повторятся, под залог никого не освобождали…

«Я тоже не обделен талантом, – размышлял Рэндолл, – мне бы следовало сочинить книжку. Я никогда прежде к этому не стремился, но я грамотный и взял быка за рога. «На следующий день после того, как мир не погиб». Нет. Плохо. Чересчур длинный заголовок. А как насчет этого? «Страх Молота». Писанину разрекламируют, а когда комета разминется с Землей, мы пустим в эфир новую передачу… Я мог бы сорвать большой куш. Получил бы приличный гонорар. И сразу же расплатился по закладным и отдал деньги за обучение в Гарвардской школе для мальчиков, и еще… Кстати, «Ужас Молота», звучит неплохо. Но остается одна проблема. Все происходит на самом деле. Очень похоже на страх перед войной».

Подтверждения этому он находил повсюду. Кофе, чай, мука, сахар и другие «долгоиграющие» продукты, оказались почти полностью сметены с полок супермаркетов. Консервы исчезли. Магазины сообщали о «набегах» покупателей за плащами, дождевиками (а в Южной Калифорнии сезон дождей начинается только в ноябре!). Нигде нельзя было найти одежду или обувь для пеших походов, а спрос на обычные костюмы, белые рубашки и галстуки катастрофически упал.

Еще люди раскупали стволы. Ни в Беверли-Хиллз, ни в долине Сан-Фернандо уже нельзя было достать огнестрельного оружия. И боеприпасов.

В магазинчиках туристического снаряжения раскупили все – от ботинок до съестных припасов и рыболовных принадлежностей. (Крючки – подчистую, мормышки еще оставались, но дорогие, американские, а о дешевых, индийского производства, можно было только мечтать.) Закончились палатки и спальные мешки. Даже спасательные жилеты расхватали! Харви усмехнулся. Ему никогда не приходилось видеть цунами, зато случалось читать о них. После извержения Кракатау гигантская волна забросила голландскую канонерскую лодку далеко в глубь материка, и корабль очутился на суше, на высоте двухсот футов.

В последние несколько недель получила распространение доставка почтой «наборов для выживания». Но когда до удара Молота осталось совсем немного времени, заказы резко перестали принимать. Может, их уже никто не собирался доставлять клиентам? Странно. Надо разобраться. Этим занимались четыре компании. Заплатив от пятидесяти до шестнадцати тысяч долларов, заказчик мог получить различные наборы, от обычного запаса провизии до целого чемодана спасательного оборудования. Продукты длительного хранения обеспечивали сбалансированный рацион. (Кстати, какая-то секта требовала, чтобы у каждого ее последователя имелся годовой запас продовольствия… Она возникла еще в шестидесятые. Рэндолл сделал в памяти зарубку: взять интервью у ребят – после того как нашу планету минует Молот.)

В дешевые наборчики входили только съестные припасы. Дальше по нарастающей, вплоть до самых дорогущих. Последние включали в себя внедорожник, несколько комплектов одежды (термобелье – обязательно), мачете, спальники, газовую плитку с баллонами, надувной плот и почти все, что еще могло прийти в голову. Какая-то компания предоставляла даже членство в «Клубе выживания»: клиенту, если он сможет туда добраться, гарантировали место где-то в Скалистых горах.

Зато огнестрельного оружия не было ни в одном наборе (спасибо Ли Харви Освальду. Почтовые заказы на пушки запрещены – и скольких данный запрет спасет или погубит, зависело лишь от того, столкнется ли Молот с Землей… или нет).

Итак, четыре компании вовремя подсуетились. Они заломили цену (втридорога), ну а покупатели тотчас нашлись, – и жили они в горах, на побережье и на равнине. Харви покачал головой. Caveat emptor[4]4
  Остерегайся, покупатель (лат.).


[Закрыть]. Господи, какие же дураки эти смертные…

Машин действительно оказалось совсем мало, и Рэндолл добрался до Малхолланд-драйв. Дул сильный ветер, и смога не было.

Долина простиралась на многие мили. Ряды пригородных особняков с бассейнами, богатые районы и бедные улочки, оштукатуренные дома и старые деревянные здания, а кое-где величественные «монтереи» – последняя память о том времени, когда повсюду раскинулись апельсиновые рощи. Четко очерченные кварталы, разделяющие автострады. И минимум автомобилей.

Уже четвертый день подряд отсюда уезжало больше машин, чем приезжало. Легковушки, грузовики, взятые напрокат трейлеры, нагруженные так, чтобы хватило до конца жизни, – все двигались в одном направлении: от океана к высящимся вдали холмам или через перевалы к Сан-Хоакину. В Лос-Анджелесе закрывались магазины – может, на неделю, на месяц или навсегда. А в тех, что продолжали торговать, дела шли очень неважно: служащие без объяснения причин отсутствовали.

Ужас Молота.

В Бенедикт-каньоне уличное движение почти замерло. Харви хихикнул. Вот люди возвращаются с работы домой… но те, в чьих сердцах поселился страх, – они везде.

Все это необычайно подстегнуло работу горных курортов. Министерство финансов забило тревогу: уровень потребительских кредитов взлетел до небес, народ без устали скупал спасательное снаряжение. Занятость росла, экономика была на подъеме, уровень инфляции повышался – и все из-за кометы.

Похоже, сюжет получался ударный.

Если только она действительно не столкнется с планетой. Иначе… До Рэндолла наконец дошло: если Молот врежется в Землю, его фильм вообще никому не понадобится. Не будет телепрограмм. И телевидения. Ничего не будет.

Журналист пожал плечами. Глянул на сверток, лежащий рядом, на пассажирском сиденье, и улыбка увяла. Вот он – компромисс и наглядное свидетельство того, что он тоже поддался панике: в свертке был спрятан пистолет двадцать второго калибра. С резной деревянной рукояткой, удобно лежащей в ладони, с захватом для запястья, чтобы при стрельбе он всегда был устойчивым. А палили такие пушки с исключительной меткостью. Но никто не мог, увидев эту штуку, заорать, тыча пальцем: «Эй, старина Харви тоже подцепил ужас Молота!»

«Возможно, я не слишком умно все обстряпал, – подумал Рэндолл, – надо бы провести инвентаризацию».

У него есть дробовик. И туристское снаряжение, правда на одного человека. Лоретта не способна нести рюкзак. Однажды он взял ее в пеший поход – в первый и последний раз. Сохранились ли ботинки, которые она тогда надевала? Вероятно, нет. Жена не мыслит своего существования дальше пяти миль от салона красоты.

«А ведь я люблю ее», – твердо сказал он себе. Я могу сколько угодно прикидываться суровым бродягой – и возвращаться к домашнему комфорту. И тут же непроизвольно вспомнил о Морин Джеллисон, как она стояла там, наверху скалы, у расщелины, и ее длинные рыжие волосы развевались по ветру. Харви безжалостно задвинул картину в глубины памяти, да там и оставил.

«Что я могу сделать? Времени в обрез. Запасы продовольствия?.. Ладно, пусть будут консервы. В любом случае пища нормальная и срок хранения у нее приличный. А когда треклятая комета пройдет мимо, мы их помаленьку съедим. Вода в бутылках… Нет. Ни то, ни другое: все давно расхватали. Мне повезет, если я что-нибудь найду… да и переплачивать придется».

Он свернул на дорогу к его дому и резко затормозил. Во дворе стоял «универсал», а Лоретта заносила в дом пакеты. Рэндолл вылез из автомобиля и машинально принялся помогать жене. Он не сразу сообразил, что в руках у него – упаковки замороженных продуктов.

– Это почему? – спросил он.

Слегка запыхавшаяся женщина положила пакет на кухонный стол.

– Не сердись, Харв. Я ничего не смогла поделать. Люди говорят… ну… что комета столкнется с Землей. Вот я и купила кое-чего – просто на всякий случай.

– Замороженные, значит?

– Да. Консервов уже, считай, не было. Надеюсь, мы сумеем запихнуть все в холодильник. – Она с сомнением оглядела горку. – Не знаю. Может, придется пару дней подъедать прежние запасы.

– Угу.

Господи. Она полагает, что в случае столкновения с Молотом с электричеством ничего не случится? Ну, разумеется. Харви промолчал. Она хотела как лучше… и, пока жена ездила за бесполезными припасами, он суетился и ничего не делал. В принципе теперь все сводилось к одному и тому же, если оставить в стороне баксы. А если Молот не ударит, значит, Лоретта сэкономила. Но если комета врежется… ладно, тогда деньги потеряют цену.

– Ты правильно поступила, – произнес он и поцеловал жену, а затем поплелся наружу.

– Эй, Харви!

– Привет, Горди, – отозвался Рэндолл и направился к ограде.

Сосед протянул ему бутылку пива.

– Угощайтесь, – сказал он. – Я видел, как вы подъехали.

– Спасибо. Хотите поговорить? – беззаботным тоном осведомился Харви.

В глубине души Рэндолл надеялся, что именно этого Вэнсу и хочется.

В течение последних недель он был сам на себя не похож. Что-то его сильно угнетало. И хотя журналист не знал, что именно тревожит Горди, он подозревал, что дело серьезное.

– Где вы собираетесь провести следующий вторник? – спросил Вэнс.

Харви пожал плечами:

– Наверное, в Лос-Анджелесе. Мы готовим передачу, которая будет транслироваться на всю страну.

– Понятно, – задумчиво сказал Гордон. – А не хотите ли отправиться в поход? В горах хорошо. Я-то на следующей неделе работать не собираюсь.

– Но я не могу…

– А почему? Вы собираетесь торчать здесь, когда наступит светопреставление?

– Глупости, – выпалил Рэндолл и заметил, как блеснули глаза соседа. – А вот если Молот не ударит, и я не засниму этого, тогда точно придет конец. Мне. Нет, нельзя, Горди. Я бы сбежал отсюда… но, увы, нет!

– Ясно, – пробормотал Вэнс. – Одолжите мне вашего сына.

– Что?

– Не лишено смысла, верно? Предположим, комета нас все-таки стукнет, а Энди будет со мной в горах. Тогда и шансов спастись у него появится гораздо больше. Ну а если пронесет, что ж, зачем ему сидеть дома или без дела болтаться по Лос-Анджелесу?

– Ваше предложение не лишено смысла, – согласился Харви. – Но каков будет ваш маршрут? Я имею в виду, вдруг что-нибудь случится? Где мне искать вас и Энди?

Гордон посерьезнел:

– Вам прекрасно известно, чему равны ваши шансы спастись, если комета ударит, а вы будете в городе.

– Да. Они нулевые, – признался Рэндолл.

– Кроме того, вы бы тоже с удовольствием ко мне присоединились. Мы выйдем из Осин и отправимся к Силвер-Вэлли. Горы там достаточно низкие, чтобы в ненастье можно было спуститься и укрыться где-нибудь в долине, а с другой стороны – довольно высокие, чтобы чувствовать себя в безопасности… Если только нас не завалит, что маловероятно, а?

– Конечно. Вы говорили с моим сыном?

– Да. Он сказал, что необходимо ваше согласие.

– Кто еще идет с вами?

– Только я и семь мальчишек, – ответил Вэнс. – Мари не сможет: должна заниматься благотворительностью…

Харви завидовал соседу лишь в одном: жена Гордона обожала походы. Хотя в городе, а не на природе жить с ней было не столь уж легко.

– Следовательно, по скаутским правилам девочек мы взять не сможем, – добавил Вэнс. – А другие, кто теоретически хотел бы составить нам компанию… они несколько дней назад разъехались. И вы ведь знаете те места. Все будет отлично.

Журналист кивнул. Маршрут не представлял опасности. Территория проверенная.

– Вы правы, – проговорил он и сделал глоток пива. – А вы в порядке, Горди?

Выражение лица Вэнса, хоть он пытался это скрыть, чуть изменилось.

– В полном. А что не так?

– Да вы… вроде бы выглядите обеспокоенным.

– Устал на работе, – объяснил тот. – Ничего, в походе приду в норму.

– Вот и хорошо, – улыбнулся Харви.

Душ – это здорово. Горячая вода стекала по шее, а он продолжал размышлять.

«Поздно», – думал он.

Благоразумный, спокойный человек будет держаться до конца, зная, что вероятность выжить составляет несколько сотен, а то и тысяч к одному. Паникеры закупили припасы и снаряжение и удрали в горы. А есть благоразумные и предусмотрительные вроде Гордона – люди, которые заранее спланировали пути отступления. И они теперь имеют право сказать, что не позволят комете испортить им отпуск – однако ко Дню Порции Мороженого тоже окажутся в горах.

Но имелись и промежуточные варианты. Должно быть, десятки миллионов. Рэндолл хмыкнул. Взгляните-ка на него: наконец-то он осознал, что ему страшно, и ничего не остается, только ждать. Через пять дней ядро Хамнера – Брауна минует Землю и полетит дальше в ледяном вакууме – оно покинет пределы Солнечной системы и помчится туда, где нет планет.

Или – не минует.

– Но я еще могу что-то сделать, – проговорил Харви вслух. – Но чего я жду от кометы? Если проклятый ком грязного снега положит конец нашей благословенной цивилизации и хваленой промышленности… ладно, мы вернемся к базовым ценностям. Ешь, спи, сражайся, пей, беги. Необязательно именно в перечисленном порядке. Правильно?

Конечно.

В пятницу Рэндолл взял выходной. Решил сказать, что приболел. К его величайшей радости, трубку снял Марк Ческу.

Парень с явным удовольствием спросил:

– Ужас Молота накрыл, да?

– Заткнись.

– Ладно. Я и сам строю планы. Встречусь с парой друзей и отправлюсь вместе с ними в прекрасное безопасное местечко. Забыл вам сказать. Когда настанет День Порции Мороженого, то есть во вторник на следующей неделе, меня тут не будет. Хотите, мы потом завалимся к вам… смотря, как сложатся дела?

Ответа он не дождался: Рэндолл повесил трубку.

Потом Харви отправился в торговый центр. Придирчиво отобрал нужное – и оплатил кредитками и чеками.

В супермаркете он кинул в тележку шесть огромных стейков общим весом двадцать восемь фунтов, взял кучу витаминов и пряностей, а еще соду – для выпечки хлеба.

В продовольственном магазинчике, расположенном неподалеку от дома, он затарился витаминами и склянками с приправами. Не забыл про изрядное количество перца и соли. И взял три перцемолки.

Вдобавок (уже в другом магазине) Рэндолл купил неплохой набор ножей для разделки мяса. Дома как раз не хватало новых кухонных ножей. Еще он приобрел точильный камень и ручную ножеточку.

Тут продавался и набор инструментов, который Харви давно присмотрел. Он решил, что сейчас самое время. Заодно, поскольку его сюда занесло, Рэндолл набрал всякой полезной мелочи. В том числе недорогие пластмассовые детали для водопровода и простенькое приспособление для нарезки резьбы на железных трубах. Они не пригодятся, если произойдет самое… скажем так, страшное, но в случае благополучного исхода хорошо будет иметь их дома под рукой.

В наличии не было портативных плиток, но продавец знал Рэндолла и оказал ему любезность: лично принес покупателю четыре электрических фонаря с ручной динамкой и две керосиновые лампы, только что поступившие в продажу, а к ним четыре галлона горючего. Под конец он понимающе взглянул на Харви – и тот понял, что означает этот взгляд.

В винной лавке журналист потратил сто девяносто три доллара. Список был внушительный: галлоны водки, бурбон, шотландский виски, «Гранд Марнье», «Драмбуи» и прочие дорогие напитки. Загрузив все в багажник, он снова вернулся обратно – за водой «Перье». Расплатился он кредиткой – и опять поймал на себе понимающий взгляд продавца.

– Готовлюсь к самой крутой вечеринке, – сказал Харви, обратившись к своему псу.

Киплинг замолотил хвостом по сиденью. Ему нравилось сопровождать хозяина, хотя происходило это не столь часто, как ему бы хотелось. Собака смотрела, как Рэндолл ходит по магазинам. В аптеку – за снотворным и таблетками, йодом, мазью от ожогов и за последней оставшейся в продаже коробкой с бинтами. И снова – в продуктовый – купить запас собачьей еды. И еще раз – в аптеку – за мылом, шампунем, зубной пастой и щетками, кремом для кожи, примочками, лосьоном для загара…

– Когда нам остановиться? – спросил Харви. Пес лизнул его в лицо. – Нужно знать меру. Господи, прежде я никогда не задумывался о благах цивилизации, но, оказывается, существует множество вещей, без которых я просто не мыслю своего существования.

Он отвез покупки домой и спустился с холма, чтобы забрать внедорожник у механика, обычно обслуживавшего машину. Не будь Рэндолл ценным клиентом, он никогда бы не добился того, чтобы его автомобиль привели в порядок, сменили масло и полностью подготовили ее к рейсу: гараж уже неделю не принимал заказы. Дюжины тачек стояли в гараже и ждали, когда за них наконец примутся, – все они были сданы в срочный ремонт.

Но Харви получил свой внедорожник и заполнил оба бака горючим. Кроме того, он на всякий случай заполнил и запасные канистры – но для этого ему пришлось объехать три бензоколонки. В Лос-Анджелесе, пусть и неофициально, ввели ограниченный отпуск бензина.

После ланча настала пора адовой работы. Двадцать восемь фунтов мяса требовалось нарезать на тонкие ломтики. Боже мой! Новенькие ножи весьма пригодились, но когда настало время ужина, Харви трудился в поте лица, а руки сводила судорога.

– На следующие три дня – духовка моя, – объявил он Лоретте.

– Комета столкнется с нами, – твердо ответила жена. – Я уверена.

– Нет. Шансы – один из сотен или тысяч.

– Тогда зачем это? – спросила Лоретта. Отличный вопрос. – Моя кухня просто завалена ломтями сырого мяса, сам видишь.