Текст книги "Молот Люцифера"

– Чепуха! – фыркнул космонавт, однако подплыл к передатчику.

Рику показалось, что голос Якова звучит весьма напористо.

Падение Молота: 1

В 1968 году, когда астероид Икар близко подошел к Земле, в обществе возник пусть и небольшой, но несомненный страх светопреставления. Еще раньше получили распространение слухи, что начиная с 1968 года мир начнут сотрясать многочисленные катаклизмы. Когда новость о том, что Икар приближается к Земле и что момент наибольшего сближения придется на 15 июня 1968 года, получила огласку, она каким-то образом переплелась с другими слухами о конце света. В Калифорнии группы хиппи бежали в горы Колорадо, утверждая, что там у них остается шанс выжить, ибо астероид столкнется с Землей и Западное побережье уйдет под воду.

Даниэль Коэн.

Каким окажется конец света

– О, народ мой! Услышь слова Матфея! Разве не предвещал он, что Солнце померкнет, и Луна не даст света своего, и звезды спадут с неба? Так разве не настал час сей?!

Покайся, народ мой! Покайся и бди, ибо комета Божья, Молот, опустится на нашу грешную Землю. Услышь слова пророка Михея: «Ибо вот, Господь исходит от места Своего, низойдет и наступит на высоты земли, – и горы растают под Ним, долины распадутся, как воск от огня, как воды, льющиеся с крутизны».

Ибо он грядет! Грядет, чтобы судить Землю, творить справедливый суд над миром и над народами по правде своей!

– Вы прослушали проповедь преподобного Генри Армитеджа в передаче «Близится час». Эта и другие выпуски повторно транслируются на нашей радиостанции и выходят в эфир благодаря вашим пожертвованиям. Мы молим Господа благословить всех людей, проявивших щедрость и великодушие.

Более никаких взносов делать не нужно. Час близится. Он почти настал.

День выдался ясный и безоблачный. Дул свежий океанский бриз. Лос-Анджелес очистился от смога и был прекрасен.

«Проклятие», – подумал Хамнер.

Он столкнулся с серьезной проблемой. Наблюдать ночное небо надо в горах, и потому Тим практически переехал в свою обсерваторию, но наилучший вид на комету Хамнера – Брауна, максимально близкий, открывался как раз из космоса. А поскольку заделаться астронавтом Тим не мог, он остановился на наиболее приемлемом варианте, а именно, на экране цветного телевизора. Убедить Чарли Шарпса пригласить его в ЛРД оказалось совсем не сложно.

Он должен явиться в лабораторию к половине десятого, но до самого рассвета любовался безоблачным небом, пересеченным яркими бархатными полосами. Потом он растянулся на кушетке – нарочно не на кровати, – но ведь десять минут отдыха не повредят…

Разумеется, он проспал. В голове гудело, глаза слипались, а Тим отчаянно гнал свой автомобиль по шоссе Вентура к Пасадине. Несмотря на то что выехал он поздно, Хамнер надеялся успеть вовремя. Шоссе почти пустовало.

– Дурачье, – пробормотал он.

Ужас Молота. Тысячи горожан удрали в горы. Харви сказал ему, что несколько дней назад трафик был точно таким же – и был прав. Автомобилей очень мало – ибо, по блестящему выражению Марка Ческу, настал День Порции Мороженого (которое врежется в Землю в ближайший вторник).

Впереди вспыхнул красный, а затем – уже целая цепочка красных огней. Движение замедлилось. Хамнер выругался. Поле зрения заслонял едущий грузовик, и Тим не мог разглядеть, что стряслось. Он свернул на крайнюю правую полосу, обойдя симпатичную старушку в зеленом «форде». Та яростно обложила Тима, когда он ее подрезал.

– Дура, – пробормотал он. Но что случилось впереди? Все, похоже, полностью застопорилось. Он увидел пробку. Огромную. Где она кончалась, не видать.

«Может, она до развязки Голден-Стейт», – подумал он.

Ну уж нет. Тим оглянулся через плечо. Патрульных не было. Плюнув на условности, он вильнул в сторону и покатил по обочине мимо сигналящих автомобилей.

Наконец он выехал к съезду.

Справа оказалось знаменитое кладбище Форест-Лон. Не первоначальное, воспетое в песнях, но та его часть, которая расположилась на Голливудских холмах. Машин здесь скопилось великое множество. Тим повернул налево и покатил по шоссе. На его лице застыла мрачная маска беспокойства и злобы. Плохо, что День Порции Мороженого он проводит не в своей обсерватории, но такое! Он едет по прекрасному центру Бербанка, а его комета приближается к перигею.

– Так нечестно! – взвыл Хамнер в полный голос.

Пешеходы оглянулись на него, отвели глаза, но Тима это не волновало.

– Нечестно!

Воздух был наэлектризован предчувствием бури, опасности. Эйлин Хэнкок почудилось, как чьи-то призрачные пальцы ерошат ей волосы на затылке. Пока она ехала на работу, заметила: признаки всеобщего ожидания беды видны отчетливее, чем раньше. Машин на улицах мало, да и водители словно забыли правила. Они неправильно обгоняли, подрезали, реагировали на изменение обстановки слишком медленно или, наоборот, поспешно. Было много прицепов, доверху забитых домашними вещами. Эйлин это напомнило о войне: хотя, к примеру, беженцы из стран Азии или Африки никогда не тащили с собой птичьи клетки, матрасы и стереоаппаратуру.

На восточной Вентуре один из прицепов опрокинулся, заблокировав три полосы движения. Несколько автомобилей ползли мимо по обочине, но остальных обездвижила высыпавшаяся из трейлера на дорогу мебель. Пикап, тянувший прицеп, наискось перегородил скоростную полосу, а в бок ему впечатался «фольксваген».

«Слава богу, что я поехала по Голден-Стейт», – подумала Хэнкок. Ей на миг стало жаль тех, кто сегодня утром пытался попасть в Пасадину, и она прокляла прицеп и его хозяина. Машины часто притормаживали, чтобы поглазеть на очередное зрелище – в итоге, чтобы проехать сто ярдов до ответвления на Бербанк, у нее ушло добрых пять минут. Бешено промчавшись по улицам, Эйлин въехала на автостоянку, на свой участок, где на табличке была обозначена ее фамилия. (Босс, обещавший ей парковочное место, сдержал слово.) Ее охватило облегчение: патрульные куда-то запропастились.

Контора Корригана располагалась возле супермаркета и казалась обманчиво маленькой, поскольку склады размещались в переулке за зданием. Приемная была декорирована голубым нейлоном, коричневой искусственной кожей и хромом, который требовалось полировать. Эйлин верила, что у оптовых покупателей следует создавать впечатление, что они имеют дело с надежным партнером, способным выполнять взятые обязательства и одновременно обходиться без излишних роскошеств. Нельзя допускать, чтобы у клиента возникло искушение потребовать чрезмерного снижения цен.

Входная дверь была отперта.

– Привет! – воскликнула она. – Кто здесь?

– Я, – из своего кабинета вперевалку вышел Корриган.

Эйлин вдохнула запах кофе. Она давным-давно установила в офисе автоматическую систему «Сайлекс» с таймером, и последнее, что делала по вечерам перед уходом с работы – включала ее. Поэтому утреннее настроение начальника волшебным образом улучшалось; но только не сегодня.

– Почему опоздали? – грозно спросил он.

– Пробка. На восточной Вентуре авария.

– Гм.

– Тоже чувствуете, да? – произнесла она.

Корриган нахмурился, после чего глуповато улыбнулся:

– Да. Наверное. Я боялся, что вы не явитесь. У нас – никого, а на складах – три человека. По радио говорят, что большая часть служащих предпочитают прогуливать работу.

– Но и мы тоже боимся. – Эйлин прошла в свой кабинет.

Стеклянная поверхность письменного стола сияла, как зеркало. Хэнкок положила на стол диктофон, вытащила ключи… но раздумала открывать ящики и вернулась в приемную.

– Сейчас мое рабочее место здесь.

Мужчина пожал плечами и уставился в витринное окно:

– Сегодня все равно никто не придет.

– К десяти должен явиться Сабрини, – возразила Эйлин. – Сорок ванных комнат и кухонь, если мы сможем оформить их так, как он хочет, и за правильные деньги.

Корриган кивнул. Казалось, он не слушает молодую женщину.

– Что это, черт побери? – Он ткнул пальцем в окно.

По улице плелись люди, одетые в белые балахоны. Они распевали что-то религиозное и шли гуськом. Эйлин пригляделась и поняла почему: некоторые из них были скованы общей цепью. Она пожала плечами. В нескольких кварталах от них размещалась студия Диснея, а еще чуть дальше – Эн-би-си. Кинокомпании часто использовали Бербанк как съемочную площадку.

– Вероятно, пробы для «Договоримся». Репетируют. Только и всего.

– Рановато, – пробурчал Корриган.

– Тогда Дисней. Дурацкий способ зарабатывать на жизнь.

– Не вижу парней с кинокамерами, – довольно равнодушно сказал босс. Он понаблюдал еще несколько секунд. – А что говорит ваш богатый приятель? Сегодня, можно сказать, его день.

На мгновение Эйлин почувствовала себя безумно одинокой.

– Давно с ним не виделась.

Она принялась доставать папки с цветными фотографиями и раскладывать так, чтобы каждому стала ясна привлекательность дополнительно устанавливаемого оборудования: именно о такой ванной мечтают наши клиенты.

Трафик на Аламеде был очень оживленным. Тим пытался припомнить, как проехать к руслу высохшей реки к северу от Пасадины. Впереди показались крутые холмы Вердаго, которые перерезали долину Сан-Фернандо и отделяли города в предгорьях от Бербанка. Хамнер знал, что где-то там есть новое шоссе, но не представлял, как его отыскать.

– Проклятие! – заорал он.

Месяцы подготовки и ожидания своей – именно своей! – кометы… она приближалась со скоростью пятьдесят миль в секунду, а он тащится мимо студии Уолта Диснея. Какой-то частью рассудка Тим понимал, что это смешно, но сейчас ему было не до шуток.

«Может, проскочу по Аламеде и Голден-Стейт, – подумал он, – если там нет заторов, я проеду и вернусь на Вентуру. А если пробка…. буду вилять там, где можно, и плевать на штрафы… эй, что там еще?»

Это был не обычный затор на перекрестке, где машины застывают перед зелеными огнями светофоров. Нет, здесь было нечто большее.

Водители старались перехитрить друг друга, чтобы занять свободное место. Автомобили выезжали на тротуары и по ним обгоняли остальных. Но множество машин оказались брошенными: их владельцы вылезали из салонов и шли пешком. Тесная сутолока, суматоха! Следовало вырулить вправо, пока не поздно. Хамнер резко свернул на автостоянку, надеясь, проскользнуть в переулок.

Тупик! Очутившись на обширной стоянке, он обнаружил, что выезд перекрыт громадным грузовиком. Тим злобно дал по тормозам и переключил передачу в режим «паркинг». Медленно повернул ключ зажигания. А затем треснул кулаком по приборной доске и остервенело выругался, используя выражения, которые не употреблял долгие годы. Выехать обратно было невозможно: дорогу преградило множество машин.

«Плохо», – подумал Хамнер. Он распахнул дверцу и решил идти к Аламеде пешком.

«Магазины, где продают телевизоры, – мелькнула мысль, – если там не смотрят на комету, я просто куплю себе телик».

Аламеда оказалась забита автомобилями. Они стояли бампер к бамперу. Где-то совсем рядом истошно орали: похоже, источник криков был как раз на перекрестке. Ограбление? Убийство? Тим пожал плечами и направился в ту сторону.

Выяснилось, что кричали не от страха, а от ярости. И повсюду кишели полицейские. Там происходило что-то иное. Белые балахоны?

Он протиснулся вперед.

Один из людей в белом направился прямо к нему. Хамнер попытался отойти, но человек сразу же метнулся к нему и преградил Тиму путь.

Назвать его балахон одеждой было трудно. Вероятно, незнакомец завернулся в простыню – под ней виднелась обыкновенная одежда.

Перед Тимом стоял юнец с пушистой бородой. Он улыбался, но был настойчив.

– Сэр! Молитесь, чтобы спастись от Молота Люцифера! Времени почти нет!

– Сам знаю, – буркнул Хамнер и попытался улизнуть, но парень пошел рядом.

– Молитесь! На нас обрушился гнев Божий. Час близок, да, он настал, но Господь пощадит наш город, если в нем сыщется хотя бы десять праведников. Покайтесь, и тогда вы спасетесь сами и поможете Лос-Анджелесу!

– Сколько вас здесь? – спросил Тим.

– Сто Стражей, – ответил юнец.

– Это больше чем десять. А теперь дайте мне пройти.

– Но вы не понимаете. Мы спасем город, мы, Стражи. Мы молились месяцами. Мы обещали Господу, что раскаются тысячи. – Карие глаза буравили лицо Тима. – Вот вы кто! Вы – Хамнер! Я видел вас по телевизору. Молитесь, брат. Присоединяйтесь к нам, и о вас узнает весь мир!

– Точно-точно. Дальше по дороге – Эн-би-си. – Он умолк.

За спиной Стража Кометы выросли фигуры двух полицейских. Они выглядели очень сурово.

– Он пристает к вам, сэр? – осведомился коп – ростом повыше своего напарника.

– Да, – сказал Тим.

Служитель порядка ухмыльнулся:

– Попался! – Он схватил юнца за руку. – У вас есть право хранить молчание. Если вы сдаетесь без сопротивления…

– Отстаньте! – заорал парень. – И посмотрите на него! Ведь он – тот человек, который изобрел комету!

– Никто не может изобрести комету, идиот, – веско возразил Тим. – Офицер, вы случайно не в курсе, где поблизости продаются телевизоры? Хочу понаблюдать за небесным телом.

– Вон там, сэр. Можете сообщить нам свою фамилию и адрес?

Хамнер вытащил из кармана визитную карточку и сунул ее полицейскому. И поспешил в указанном направлении – к следующему перекрестку.

Зрелище было захватывающим. Эйлин сидела рядом с боссом и потихоньку пила кофе. Не вызывало сомнений, что их архитектор не доедет к ним из-за пробок. В результате она и Корриган подтащили к окну большие отделанные хромом кресла и низкий стеклянный столик. И развлекались, наблюдая за разозленными обывателями.

Устроители безобразия были прекрасно видны – они находились как раз наискосок от офиса. Двадцать или тридцать мужчин и женщин в белых одеяниях (и далеко не у всех это были обычные простыни) перегородили Аламеду, приковавшись цепью к фонарю и к столбу телефонной связи. Остальные одиночки кидались к горожанам.

«Балахоны» пели гимны. Поначалу – довольно сносно, но вскоре копы увели их седобородого предводителя, и хор сразу же сбился с тактов.

А по обе стороны теснились, как сардины в банке, автомобили. Старые фургоны, «мерседесы» с шоферами, везущими кинозвезд или директоров студий, внедорожники, грузовики, новехонькие японские машинки и «Плимут Дастеры» – все замерли в общей пробке. Некоторые водители пытались выбраться из затора, но большинство уже сдалось. Проповедники, свободные от цепи, усердно работали локтями. Они останавливались, чтобы поговорить с водителями, они молились. Большинство горожан яростно орали на них. Лишь некоторые слушали. А один или двое вылезли наружу и опустились на колени.

– Ну и шоу! – восклицал Джо Корриган. – Почему они не нашли другого места?

– Но ведь Эн-би-си рядом. Если комета пройдет мимо, никого не размазав по стенам, они припишут себе заслугу спасения мира. Разве нам из года в год не показывают по телику кого-нибудь из этих психов?

Мужчина кивнул:

– Похоже, сегодня им крупно повезло. Вон телекамеры появились.

При виде телевизионщиков «балахоны» удвоили свои старания. На мгновение прекратили пение и тотчас затянули снова: «Иду к Господу моему». Выговаривать слова им приходилось быстрее, чем положено, но иногда они были вынуждены резко останавливаться, чтобы уклониться от полиции. Копы в синей форме протискивались между сигналящими автомобилями и вопящими водителями: они устроили настоящую охоту на тех, кто не был прикован к столбам.

– День, который не забудешь, – пробормотал начальник Эйлин.

– Они полностью перекрыли движение.

– Ага.

Несомненно, затор образовался надолго: слишком много машин уже были пустыми. Корриган наблюдал за оголтелой толпой. Люди метались среди автомобилей, натыкаясь на копов и проповедников: тут и там замелькали цветастые рубахи и серые фланелевые костюмы. И дальнобойщики в комбинезонах. Кое-кто уже готов был убить. А кто-то просто отправился на поиски кофейни. Супермаркет поблизости неплохо заработал на продаже пива.

«Балахоны» продолжали голосить.

В офис заглянули двое полицейских. Эйлин и Корриган поздоровались. Они регулярно дежурили по соседству, и тот, что помоложе, Эрик Ларсен, часто сопровождал Хэнкок, когда она ходила пить кофе в местную забегаловку.

Он напоминал Эйлин ее младшего брата.

– У вас есть болторезы? – У дознавателя Джо Гарриса был чрезвычайно деловой тон. – Много тяжелой работы.

– Наверное, есть, – сказал Корриган, снял телефонную трубку и нажал кнопку. Подождал. Ответа не было. – Складские на улице, любуются происходящим. Я им покажу. – И он направился к выходу.

– А ключей нет? – спросила Эйлин.

– Нет. – Ларсен улыбнулся. – Прежде чем явиться сюда, они их выкинули. – Он печально покачал головой. – Если мы не уберем отсюда «балахоны», начнутся волнения. Мы не сможем защитить этих чокнутых.

Его напарник фыркнул:

– Можете извиниться перед Джо за то, что я отнимаю у него время. Они – глупцы. Иногда мне кажется, что Земля передается им по наследству.

– Запросто. – Эрик стоял у окна, посматривая на Стражей, и лениво насвистывал сквозь зубы: «Вперед, Христово воинство».

Эйлин хихикнула:

– О чем задумались?

– А?.. – рассеянно отозвался Ларсен.

– Профессор сочиняет киносценарий, – усмехнулся Гаррис.

Эрик пожал плечами:

– Телесценарий. Представьте: там объявляется Джеймс Гарнер. Он разыскивает преступника. Один из водителей, выведенный из себя, совершает убийство, срывает с молящегося простыню и цепь, надевает на себя… и мы уводим его раньше, чем Гарнер успевает обнаружить его.

– Ну и ну, – произнес Гаррис.

– По-моему, отличный сюжет, – заметила Эйлин. – А кого он убивает?

– Собственно говоря, вас.

– Ого!

– Прошлой ночью я видел столько убитых красивых девушек, что на двадцать лет хватит, – пробормотал Джо.

На миг вид у Ларсена сделался такой, словно его стукнули по затылку.

Вернулся Корриган: он нес четыре болтореза с длинными ручками. Полицейские поблагодарили его. Гаррис торопливо нацарапал на квитанции свое имя и номер удостоверения и отдал два болтореза напарнику. Оба поспешили к выходу, чтобы раздать инструменты коллегам. Мужчины в синей форме двинулись вдоль шеренги молящихся, перекусывая цепи и тут же заковывая Стражей снова – в наручники, отталкивая их к обочине. Некоторые сопротивлялись, но большинство безвольно подчинялись.

Корриган в недоумении поднял взгляд:

– Что это?..

– А? – Эйлин рассеянно оглядела офис.

– Не знаю. – Босс насупился, пытаясь припомнить, но то, что он ощутил мгновением раньше, было очень уж смутным.

Как будто тучи на секунду разошлись, открыв солнце, и тотчас сомкнулись вновь. Но в небе не было ни облачка. Выдался ясный летний денек.

Особняк оказался шикарным и хорошо спроектированным: спальни – прямо как руки – тянулись от туловища гостиной, расположенной в самом центре.

Алиму всегда хотелось иметь камин, и он тут, кстати, был. Нассор представил, как устраивает здесь вечеринки: братья и сестры плещутся в бассейне, гул голосов, дым стоит столбом… и фургон доставки с гигантской пиццей размером с колесо внедорожника… Когда-нибудь у него будет такой дом. А сейчас он такой вот грабит.

Гарольд и Ганнибал сваливали в простыню столовое серебро. Джей своим странным способом пытался обнаружить тайник: встав посреди комнаты, он медленно озирался по сторонам. Затем заглядывал за картины, поднимал ковры. Переходил в другую комнату, и все снова повторялось… и так до тех пор, пока он не находил то, что нужно.

В этот раз он обнаружил сейф, вмонтированный в бетон: под ковриком в стенном шкафу прихожей. Брат вытащил из чемоданчика дрель.

– Подключай.

Алим воткнул вилку в розетку. Даже он – он! – повиновался приказам, когда было необходимо. И распорядился:

– Если опять ничего не найдем, больше никаких ящиков.

Джей кивнул. Они уже вскрыли четыре сейфа в четырех особняках. Добычи не было. Похоже, все в Бел-Эйре хранили свои драгоценности в банках или прихватили золотишко и баксы с собой.

Нассор вернулся в гостиную, чуть-чуть раздвинул тюлевые занавески и посмотрел в окно. Солнце светит, очень тихо, белых не видать. Половина местных сбежала в горы, а те, что остались, заняты своими делами (если они у этих богатеев вообще есть). Наверняка они сейчас пялятся в телик, чтобы понять, не совершили ли ошибку. Они испугались кометы. Зато такие люди, как Алим или его мать (она всю жизнь работала, отскребая чужие полы и потому изуродовала колени)… или даже те типы вроде хозяина лавчонки, которого он застрелил… так вот, они-то боялись реальных вещей. Их не волновали всякие чертовы огни в небе.

Что ж, улица пуста. Плевая работенка, зато улов неплохой. Драгоценности – да ну их! Они взяли серебро, картины, телевизоры – от крошечных до громадных, по два, по три, по четыре в каждом доме. За сиденьями автомобиля лежат: домашний компьютер, телескоп (ну и штуковина, нелегко ее будет сбыть) и десяток пишущих машинок. Обычно при ограблениях удавалось добыть и оружие, но теперь – нет. Пушки прихватили с собой удравшие белые.

– Ничего себе! Эй, братаны…

Алим кинулся на голос. Столкнулся в дверях с Ганнибалом, и они чуть не застряли.

Джей вскрыл сейф и уже вытаскивал оттуда пластиковые пакеты для сэндвичей. В них было то, что не сдашь в банковское хранилище. Три пакета славной «золотой» травы. Ах, мистер Белый, а ваши соседи знают про ваши тайнички? Немного тяжелой дури: кокаин, черный гашиш и бутылочка с чем-то, что может оказаться гашишным маслом, но лишь псих, не взглянув на этикетку, станет это пробовать.

Парни загикали, завопили. Джей кинулся искать бумагу, нашел. Начал сворачивать косяк.

– Стой! – Нассор ударил его по рукам. Тот выронил все на пол. – Рехнулся? Ты что? Впереди еще четыре дома! Дай сюда! Живо! Вам хочется поразвлечься? Ладно, мы прекрасно повеселимся, когда закончим и вернемся домой!

Им это не понравилось, но они подчинились – отдали пакеты Алиму, и он рассовал их по карманам своей мешковатой военной куртки. Потом хлопнул парней пониже спины, и они направились к выходу, причем каждый тащил за спиной тяжелый груз, завернутый в простыни.

Они отдали не все. Ну, неважно. По крайней мере, они сохранят относительно ясные головы до тех пор, пока работа не будет закончена.

Нассор забрал еще радиоприемник и тостер и направился вслед за братьями. Оказавшись во дворе, он заморгал. Солнце светило вовсю. Джей на заднем сиденье поправлял брезент. Гарольд завел двигатель. Хорошо. Стоя у открытой дверцы машины, Алим оглядел улицу.

И заметил, что высокое дерево посреди лужайки отбрасывает две четко очерченные тени.

И вон у того дерева, поменьше, тоже две тени. Он посмотрел себе под ноги. Ага, то же самое. Алим поднял голову и остолбенел. Там сияло второе солнце. И оно падало с небосвода – прямо куда-то за горы. Нассор зажмурился – крепко, изо всех сил. Все застлала ярко-фиолетовая пелена.

Он открыл глаза и влез в грузовичок.

– Поехали. – Машина покатила к воротам, а он включил рацию. – Прием, Джаки. Прием. Твою мать, отвечай!

– Кто это? Алим?

– Да. Ты видел?

– Что?

– Комету! Божий Молот! Она падает! Она горела, падая с неба, горела, пока не рухнула вниз! Джаки, слушай внимательно… потому что через минуту связь вырубится. Она врезалась, все это, выходит, правда! Надо встретиться по-быстрому.

– Алим, вы, похоже, нашли что-то стоящее. Порошок, да?

– Заткнись! Комета ударила, брат! Теперь жди землетрясений! И цунами. Вызови всех, кого только можешь, и передай, что мы встречаемся… в хибаре около Грейпвайна. Усек? Утонуть мы не утонем, слишком мы высоко, но надо держаться вместе.

– Чувак, ты свихнулся. У меня еще два дома, мы загрузились под завязку, а ты ведешь себя так, будто наступает конец света…

– Вызови кого-нибудь, Джаки! Шевелись! Рация пока еще не заглохла, и я попробую связаться с братьями. – И Алим отключился.

Грузовичок все еще ехал по подъездной аллее. Лицо Гарольда было цвета мокрого пепла.

– Я тоже видел ее, – выдавил он. – Джордж… Алим, думаешь, нас не затопит? Не хочу утонуть.

– Мы сейчас в самом высоком месте. Только чтобы добраться до Грейпвайна, нам придется погнать вниз. Жми, парень! Нужно проехать через равнину до того, как нас зальет по уши!

Гарольд резко рванул вдоль улицы. Нассор опять потянулся к рации. А действительно ли здесь достаточно высоко? Хоть кому-нибудь где-нибудь не грозил потоп?