Текст книги "Его невинная заложница"

Глава 25

Я не сразу понимаю, что меня никуда не уводят. Не хватают за слабые руки и не тянут на выход к тому, кого я боюсь, пожалуй, даже больше, чем Дикого. К мужчине, который уже пытался склонить меня к сексу и для которого сломать такую, как я, раз плюнуть. Вместо этого я слышу грубые голоса и стук двери, а после уверенные касания к голове. Я не сразу понимаю, что это Арман, он меня обнимает, прижимает к себе, успокаивает.

Я плачу, прерывисто всхлипываю и не могу успокоиться, вспоминая, что чувствовала, услышав его приказ. Боль, неверие, отчаяние и жуткий липкий страх. В потемневших от злости глазах Армана читалась решительность и ни капли доверия. Его тело окаменело, а лицо, как застывшая маска, пугало.

Я не сразу успокаиваюсь и прихожу в себя, но когда, наконец, осматриваюсь вокруг, понимаю, что Арман сидит на полу, а я у него на руках. Крепко прижата к мощной груди, заплаканная и сбитая с толку, а еще жутко жаждущая рассказать все, что знаю.

– Арман, я… – едва слышно начинаю. – Я не вру, правда, – слезы больше не жгут глаза. Я, кажется, все их выплакала, когда рыдала в его рубашку.

– Идем, – Арман чуть толкает меня и встает, поднимается за мной и помогает дойти до двери. – Дальше сама, ладно?

Мы выходим из этой жуткой комнаты, которую я навсегда запомню, как зал пыток. В клубе, куда мы спускаемся, непривычно шумно, но едва нас замечают, как все стихает. Парни оборачиваются в нашу сторону, и я ежусь. Только сейчас понимаю, на какой риск пошел Арман, чтобы отменить свой же приказ.

– Иди в номер, – следует короткий приказ, которому я тут же повинуюсь.

– Арман, она остается?

– Как так…

– Почему эта сука еще здесь?

Эти фразы летят мне в спину, но я стараюсь не обращать на них внимания и иду дальше. Уже когда я добираюсь до коридорчика и лестницы наверх, слышу:

– Да, она остается. И я не буду слушать ваши советы. Ничьи из вас.

Что происходит дальше я уже не слышу, потому что поднимаюсь на этаж, добираюсь до номера и закрываю за собой дверь. После иду в ванную, включаю воду и некоторое время просто стою под горячими струями и пытаюсь прийти в себя. Кожу обжигает горячая вода, но я ее не чувствую. Вместо этого думаю о том, что произошло. У Армана есть документ, согласно которому Яны нет в живых полгода. Я точно знаю, что это невозможно, потому что не так давно видела ее, она ночевала дома, приходила в квартиру и улыбалась мне. Это точно не галлюцинация.

Из мыслей меня вырывает громкий стук двери и щелчок замка. Я знаю, что это Арман, но все равно напрягаюсь. Понимаю, что не закрыла двери по его запрету и жду, когда он зайдет, но он не приходит, позволяя мне быстро выключить воду, вытереться и одеться. Я выхожу в номер словно другим человеком: собранным и спокойным, хотя внутри все равно чувствую напряжение.

– Ты должна мне все рассказать, Катя, – начинает Арман, когда я подхожу ближе и сажусь рядом с ним на кровать. – Все о своей сестре. Дату рождения, любые подробности, особенности, я не знаю, другой цвет глаз, например.

– Я видела ее месяц назад, Арман, – тихо говорю я. – Она наверняка перекрасилась, сменила прическу и надела линзы. По крайней мере я бы сделала так, чтобы меня не нашли быстро, – аккуратно замечаю. – В остальном она как я, разве что красилась всегда выразительнее.

– Шрамы у нее были?

– Нет. Отец не бил ее.

– Тогда откуда, твою мать? – я вижу, как он напряжен, замечаю сжатую до натянутых вен руку и скованное, будто камень, тело.

– Я не знаю откуда бармен знает. Может, сестра проговорилась, – о том, что Яна могла намеренно прикидываться мной, я даже думать не хочу. Как и о том, что сестра может намеренно подставлять меня. Последнее, в силу того, что мне пришлось пережить, особенно гадко и неприятно.

– Ты не замечала странностей в ее поведении?

– Нет, разве что она стала приходить реже домой, практически перестала со мной общаться, но я думала, что это результат ее влюбленности.

– Что еще?

– В каком смысле?

– Смена настроения, смех, слезы без повода, истерики. У вас ничего не пропадало из комнаты?

– Арман, я не понимаю…

– Я просто спрашиваю, Катя. Это очень важно, подумай.

Я вспоминаю то, как сестра вела себя в последнее время. Это трудно, потому что прошедший месяц я только и делала, что думала о том, что дальше, убирала, стирала и привыкала к мужчине рядом. А теперь меня просят окунуться в прошлое, которое кажется мне слишком далеким, каким-то нереальным, но я вдруг вспоминаю ссору с сестрой за пару дней до ее звонка. Вспоминаю, как она кричала на меня и обвиняла в непонимании, а я всего лишь попросила приходить домой почаще. Я бы и не вспомнила об этом, если Арман не попросил.

– Последний раз Яна накричала на меня просто так, – тихо говорю я. – А еще…

Я вдруг вспоминаю ее странное поведение, на которое месяц назад не обращала внимания. Вспоминаю дикие взгляды, брошенные в сторону прохожих и мужчин, а еще то, как она чуть не подралась с беременной соседкой.

– Она всегда так себя вела?

– Нет, вовсе нет. В последние… месяца три. Я не обращала внимания, потому что Яна и так была вспыльчива, но не настолько. Арман, что с ней?

– Я не знаю, Катя, – он запускает ладони в волосы и роняет на них голову. – Но нужно разобраться, чтобы выбраться. Ты рассказываешь так, будто с сестрой все в порядке, будто она и в самом деле существует, а у меня в руках свидетельство ее смерти и показания бармена. Кому мне верить?

– Я не вру.

– Я очень надеюсь, потому что никто из моих людей не верит в твои сказки. И знаешь, что будет, если через пару недель я не найду ничего, чтобы опровергнуть твою виновность?

– Что? – хрипло спрашиваю я.

Арман вздыхает, но не отвечает, а я решаюсь положить руку ему на плечо и прижаться к нему щекой. Рядом с ним я чувствую безопасность, даже не смотря на то, что было час назад, но будет ли так всегда?

Глава 26

Я остаюсь в номере одна. Перед уходом Арман сказал мне, чтобы я никуда не выходила и закрывалась на замок. Я и сама понимаю, что мне сейчас лучше никому не попадаться на глаза. Арман не может контролировать каждый сантиметр клуба, а приставить ко мне охрану – это все равно, что бросить вызов в лицо всем недовольным. Нет, так нельзя. Ему нельзя обострять ситуацию, он проиграет, если все вокруг решат, что он готов идти против правил и плевать на память о погибшем брате ради меня. Я беспокоюсь за Армана, и согласна сидеть тише воды, лишь бы ему было легче уладить все проблемы.

Мне по-настоящему страшно…

Я думаю о нем, о сестре, о себе.

Чтобы не сойти с ума, я встаю с кровати и начинаю перебирать одежду. Развешиваю рубашки Армана и жалею, что в номере нет отпаривателя. Я могла бы убить пару часов, занявшись глажкой. Так или иначе я отвлекаю себя обычными делами, а потом иду в душ. Открываю краны на максимум и обессиленно оседаю на пол.

Этот ужасный день, наконец, закончился. Меня не отдали Стасу и я пока что в безопасности. Я едва не засыпаю, устав от дел и нервотрепки, смотрю на запотевшую стеклянную стенку и начинаю клевать носом. Но меня отвлекает шорох, я нервно выпрямляюсь и провожу рукой по дверце кабинки, чтобы разобрать хоть что-то.

– Это я, – низкий голос Армана успокаивает.

Он отодвигает дверцу и смотрит на меня сверху вниз. Взгляд черный, неспокойный… Словно он еще не вернулся мыслями из другого места, не успел переключиться. Но он глядит на меня и тоже постепенно выдыхает.

– Все хорошо? – спрашиваю с надеждой и бросаю короткий взгляд на его ладони, не сбиты ли костяшки или еще что.

Арман лишь кивает, он молчит несколько мгновений, а потом перешагивает порог и заходит ко мне в кабинку. Его одежда вмиг промокает, но Армана это нисколько не заботит. Тогда я выбрасываю ладонь наверх, чтобы он помог мне встать, и снимаю с его широких плеч пиджак.

– Ты, может быть, не знал, но это делают до, – произношу, заставляя себя улыбнуться. – Сперва раздеваются, а потом заходят в душ.

Я отбрасываю его пиджак и принимаюсь за рубашку. Ткань липнет к его мощному телу и прорисовывает каждый налитый мускул, я снова и снова думаю, что Арман зверски сильный и выносливый. Люди не становятся такими от хорошей жизни, даже мужчины. На каждом уголке тела Армана следы мясорубки, через которую он прошел, он явно многое пережил, но вряд ли когда-нибудь мне расскажет. Такие мужчины молчат о прошлом, особенно о тех минутах, когда они едва остались в живых.

– Иди сюда.

Арман берет инициативу в свои руки и подталкивает меня вперед. Он разворачивает меня лицом к кафельной стенке и нажимает сзади, так что я теперь кожей чувствую каждый мускул, которым только что любовалась. Я с тихим стоном прогибаюсь под него, держусь за кафель подрагивающими пальцами и совершенно теряюсь в моменте. Я дрожу, слишком остро реагируя на мужчину, и чувствую, как его сильные ладони ложатся на мои бедра.

Теплые ручьи бьют сверху, но я почти не чувствую их, мои мысли и осязание занято движениями Армана. Он водит по моему телу пальцами и иногда нажимает так сильно, что я шумно выдыхаю сквозь зубы.

– Тебе больно?

– Нет, – мотаю головой и на лицо падают мокрые прядки волос.

– Хорошо?

– Да, Арман, мне хорошо с тобой.

Он проталкивает ладонь мне между ног, я расставляю ноги и раскрываюсь перед ним. Уже не выдыхаю, а стону, когда его пальцы входят в меня. Всего мгновение, но душное и сумасшедшее, и я начинаю оседать вниз. Только он так крепко держит меня, что я сдвигаюсь всего на сантиметр.

Всего сантиметр свободы.

Рядом с Арманом не может быть по-другому.

Я и сама уже не хочу по-другому.

– Арман, – зову его тихим голосом.

– Что, Катя?

– Я могу попросить? – я сглатываю, мне трудно дышать от его близости и от того, что я впервые хочу о чем-то попросить его в сексе. – Нам обязательно делать это так?

– “Так”?

– Я хочу видеть тебя.

Я утыкаюсь лбом в кафель и закрываю глаза. Жду, считая лихорадочные толчки собственного сердца. Оно то бьется, заставляя пульс захлебываться, то замирает. Я понимаю, что нашла не лучший момент, но я не хочу как прежде. Как было всегда, когда я чувствовала себя вещью и игрушкой, даже если он был не груб со мной. Я видела его лицо в моменты близости, только когда он расстегивал ширинку и тянул меня вниз на колени. Только когда обхватывал мои скулы и хотел видеть мои глаза, пока я ласкала его ртом.

Мне этого мало.

Вдруг стало мало.

Арман кладет ладонь на мое плечо и разворачивает к себе. Наши взгляды пересекаются и мы больше не произносим ни слова. Он подсаживает меня, вдавливая в стенку до болезненных покалываний, и вбивается корпусом в мое тело. Я развожу ноги и цепляюсь за него, когда Арман отрывает меня от пола и одним жестким толчком заполняет меня.

Я напрягаю руки, чтобы заставить мужчину чуть отстраниться, и запрокидываю голову. Смотрю в его бездонные сумрачные глаза, чувствую его член внутри себя, его опаляющее кожу рычащие дыхание.

– Боже, – шепчу как в бреду и тянусь к его жестким губам.

Он отвечает. Врывается в меня, проталкивая язык между губ и хищно обводит каждый мой уголок. Приручает меня и пробует на вкус, собирая с моего лица капельки пота и воды. Я почти кусаю его в ответ, ощущая его ласки как безумие, мне хочется стонать в голос и наталкиваться самой, чувствовать его глубже и быть с ним единым целым.

Быть его.

По-настоящему.

Без ролей и правил.

Я теряю его лицо, когда меня насквозь пронзают вспышки удовольствия. Дикого и совершенно необузданного. Я сжимаюсь и Арман стонет с вибрирующим рыком, загоняя в меня член глубже. Я ничего не вижу перед собой, но чувствую, как он жестко надавливает губами на венку на моей шее. Он что-то шепчет, пьяно и рвано. Я не могу разобрать и только крепче обнимаю его за плечи.

– Да, да, – шепчу зачем-то.

Арман дергается, делая смазанный толчок, и изливается в меня. Он наваливается на мое тело и я помогаю ему устоять.

– Так, – я запоздало отвечаю на его вопрос. – Теперь так.

Глава 27

В номере не горит свет, только желтоватые тени от ночника расходятся по комнате. Арман лежит на кровати, а я сижу на нем, оседлав. Смотрю на свои ладони, которые замерли на мускулистой груди. Они кажутся такими хрупкими на сильном как будто каменном теле Армана. Я легонько вожу подушечками пальцев по его коже и привыкаю к тому, что все это не сон. Все, что произошло между нами на очной ставке, потом в душе и сейчас.

Мы оба уставшие и расслабленные после секса. Шторы захлопнуты, а дверь закрыта на ключ. Мы одни.

– Ты больше не разговаривал с барменом? – я не хочу портить момент, но мне нужно знать.

Я не понимаю, почему тот сказал о моих шрамах. Бармен мог спутать меня с Яной, мы похожи друг на друга как точные идеальные копии, но шрамы… Нет, он сказал это специально. Но для чего? Это как-то связано с моей сестрой? Я гнала все подозрения прочь, чтобы не свихнуться в одиночку в номере, но невозможно постоянно отмахиваться от правды. Мы с Арманом дорого заплатим, если не сможем найти ответы на все вопросы.

– С ним сейчас трудно разговаривать. Один из парней переусердствовал и сломал ему челюсть.

Я шумно выдыхаю, а в сердце острой иголкой вонзается тревога.

– Тебе не кажется это странным?

– Кажется, – Арман кивает. – Я с Ровным ездил к нему домой. Нашел там двух детей и перепуганную жену. К ним явно приезжали до нас. Угрожали.

– Его заставили говорить?

– Да, я уверен в этом. Его подготовили ко встрече со мной, он знал, что должен сказать о шрамах и остальном.

– Но кто? Боже, Арман, я ничего не понимаю…

– Тише, тише.

– А ты уверен в Ровном? Вообще в своих людях?

– В Ровном – да, – Арман нажимает стальным голосом. – Твою сестру либо использовали вслепую, и тогда ее вряд ли оставили в живых, либо она работала на кого-то, чтобы втереться в круг Дитмара.

Я закрываю глаза, потому что не знаю, что хуже. Я больше всего на свете хочу, чтобы она была жива и невредима, но если она помогла убить брата Армана… Даже мои мольбы не спасут ее.

– Все сделано с умом, – добавляет Арман. – И с большими деньгами. Подделали документы, убрали все следы и убрали профессионально, что не подкопаешься.

Арман замолкает и, кажется, прикидывает варианты, кто это мог быть.

– Ты проверил свидетельство о смерти?

– Я нашел человека, который сейчас ищет, через кого его внесли в базы задним числом. Это может помочь. Но мне до сих пор ни хера не ясно, зачем подставлять тебя. Зачем такая сложная схема? Прятать Яну и выдавать тебя за нее. Они могли провернуть дело намного проще – избавиться от Яны и все, концы в воду.

У меня нет ответа, но еще больше меня интересует кто “они?

– А покушение на тебя? Оно не может стать ниточкой?

Я подвожу ладонь к месту его ранения.

– Твои люди упустили одного парня, но второго поймали. Да, он погиб, но у него же есть имя? Чей он человек?

Взгляд Армана заостряется, он смотрит на меня по-новому. Я замираю, не зная, что от него ожидать, но чуть выдыхаю, когда он кладет ладони на мои бедра и проводит с нажимом.

– Ты умеешь задавать правильные вопросы, – он усмехается.

– Ты выглядишь удивленным, – я тоже легонько улыбаюсь. – Думал, я только для постели гожусь?

Арман дергает меня вниз и накрывает сверху своим телом. Я оказываюсь не готова к столь стремительной перемене и инстинктивно отворачиваюсь. Срабатывает потаенный рефлекс, который еще сидит во мне и который сильнее меня, в подкорку до сих пор вбито четкое правило – мне нельзя касаться его лица, иначе последует наказание. У нас с Арманом было слишком мало нормальных минут… Я давно сбилась со счета сколько раз он брал меня, особенно в рот, но целовал он меня всего дважды.

– Катя, – Арман зовет меня и закрывает пальцами мой подбородок. – Не отворачивайся.

Он сам поворачивает меня к себе и смотрит в мои глаза.

– Ты до сих пор боишься меня, – произносит он низким голосом.

– Я… Арман, я…

– Я не изменюсь, Катя. Если твоя сестра участвовала в убийстве моего брата, я не пощажу ее.

Я не могу протолкнуть слова через скованное горло. В такие моменты я кожей чувствую, что Армана стоит бояться. В нем навсегда останется темная хищная сторона, он может быть почти что нежен, но это не меняет его сути. Он давно сделал выбор, как и в каком мире живет, он сильный и жестокий мужчина, а мне всего лишь повезло не разбиться вдребезги, когда несправедливой волной прибило к его берегу.

Арман ждет, что я хоть что-то отвечу, или хотя бы кивну. А я не могу.

И я благодарна всей душой, когда слышу стук в дверь. Правда, через мгновение он нарастает и становится оглушающим. Дверь буквально ходит ходуном, будто ее вот-вот сорвут с петель. Я пугаюсь и подтягиваю одеяло до подбородка.

– Сейчас, – хрипит Арман, поднимаясь с кровати. – Я слышу, мать твою! Хватит стучать!

– Арман! – из-за двери слышится встревоженный голос Ровного.

Арман накидывает на голое тело брюки и открывает дверь.

– Какого черта?

– Надо уезжать, – бросает Ровный.

Он проходит внутрь, бесцеремонно вталкивая Армана в комнату, и закрывает за собой дверь. Смотрит на экран своего сотового, забрасывает его в карман пиджака и заводит руку за спину, доставая вместо телефона оружие.

– Срочно, Арман! Одевайся и бери ее, у нас есть пять минут, не больше!

Глава 28

Я едва успеваю натянуть джинсы и кофту, как меня грубо хватают за руку и тянут на выход. Я ничего не понимаю, но стараюсь делать так же, как и мужчины: прижимаюсь к стенке и как можно тише передвигаю ноги, хотя получается у меня как у слона в посудной лавке.

– Ты уверен, что здесь никого? – голос Армана звучит тихо, но спокойно.

– Нет, – Ровный мотает головой.

Я едва различаю их шепот и чувствую, как внутри разливается неприятный холод страха. Тело начинает трястись, как в лихорадке, зубы постукивать друг о друга и любые попытки успокоиться не дают результата. Когда мы спускаемся вниз на парковку, мое рваное дыхание и бешеный стук сердца, кажется, эхом разносится по периметру.

– Катя, – Арман прижимает меня к стене в углу, пока Ровный осматривает все впереди. – Прекрати трястись, как заяц, все будет хорошо, – он успокаивающе проводит рукой по щеке, но я не могу сосредоточиться на чем-то, кроме мысли о том, что все кончено, что через несколько минут моя жизнь закончится.

Перед глазами возникает темная пелена, а паника захлестывает с новой силой. Я трясусь и не могу успокоиться, потому что примерно представляю, что значит бежать с оружием. У тех, кто нас будет преследовать, тоже оружие. И нет никаких гарантий, что в погоне за свободой я не получу пулю в спину.

– Катя, – голос Армана едва пробивается через замутненное страхом сознание.

– Арман, нужно уходить.

– Знаю, твою мать! Знаю! – кричит он и пытается что-то сказать мне.

– Оставь, – шепчу, – оставь меня, Арман.

Я сама не знаю, что несу, но сил бежать и скрываться у меня нет. Мои ноги будто прирастают к полу, а в груди сжимается что-то болезненное, не давая сделать вдох.

– Арман, пошли.

На мгновения сильные руки пропадают с моего тела. Я слышу громкую ругать, нецензурную брань, после чего оказываюсь в воздухе. Не сразу понимаю, что нахожусь на руках Армана и меня куда-то несут. Пара мгновений и в нос ударяет запах кожи, а тело касается чего-то холодного, но мягкого.

– На хрена ты это делаешь, – злой голос Ровного не заставляет себя ждать.

Арман молчит, но я чувствую его напряженность и густое тяжелое дыхание. Он недоволен. Я не замечаю страха перед опасностью на его лице, но зато вижу недовольство тем, что ему говорит подчиненный. В себя прихожу лишь тогда, когда слышу выстрелы. Испуганно осматриваюсь и вытягиваю голову, но меня тут же дергают вниз, практически под сидение.

– Не то, Катя, – цедит сквозь зубы Арман. – Не то ты делаешь.

Я лишь киваю и закрываю уши руками, чтобы не слышать визг автомобильных шин и то, как о нашу машину ударяется град выстрелов. После этого выживают?

Но мы, кажется, выжили. Более того, машина мчится по магистрали, Ровный что-то объясняет Арману, а тот внимательно слушает. Из обрывков фраз я понимаю, что нас преследуют. И что у нас слишком мало бензина, чтобы можно было оторваться. Я все еще не понимаю, кто это и что им нужно, а еще не знаю, где все. Где те парни, что были в клубе. Их же так много. И те автомобили, что стоят внизу, там их около полусотни. Почему на них никто не едет за нами и не прикрывает Армана? О том, что всех уже, возможно, нет в живых я даже не хочу думать.

– Катя, – снова голос Армана.

Его руки касаются моего лица, и я, наконец, выныриваю из-под сидения наверх.

– Послушай меня! – уже приказывает Арман. – И делай так, как скажу.

Я киваю, приготовившись слушать. Паника сменилась решительностью и осознанностью: если я буду сидеть на месте, меня просто убьют. Кому нужна такая мелкая сошка, как я. Пристрелят и не заметят. Арман – мой единственный шанс выжить, поэтому я отчаянно цепляюсь за него и вслушиваюсь в каждое слово.

Когда приходит время и машина останавливается, я выскакиваю из нее вместе с мужчинами, цепляюсь за руку Армана и бегу следом. Мы пересаживаемся в другой автомобиль и через несколько нескончаемых улиц добираемся к лесу. Погони за нами больше нет, но мы все равно дальше двигаемся пешком. Мне невероятно сложно идти, но я стараюсь не показывать этого и держаться. Все неважно, потому что я жива, Арман рядом, и над головой больше не пролетают пули.

Наконец, мы добираемся к какому-то заброшенному строению. Здесь, судя по всему, мы и останемся. По пути внутрь Арман переговаривается с Ровным, они обсуждают предполагаемого виновника преследования, но ни к чему так и не приходят. Уже внутри я осматриваюсь: обычное полуразрушенное здание из кирпича. Ни света, ни намека на воду или кровать.

– Сюда, – Ровный, к моему удивлению, поднимает какой-то люк и кивает вниз.

Первым спускается Арман, после я и за нами Ровный. К моему удивлению в подвале есть свет, небольшая душевая и даже помещение, похожее на кухню. Я удивленно осматриваюсь и не могу понять, как и когда это устроено. В самой большой комнате расположено несколько десятков кроватей и одна чуть в стороне, явно шире и комфортнее остальных.

– Туда, Катя, – Арман кивает на ту самую кровать, а сам идет к Ровному.

До меня доносится лишь их шепот и обрывки фраз, сказанных на повышенных тонах. Больше ничего. Я не понимаю, что происходит, кто нас преследует и зачем мы им. Наконец, Арман заканчивает разговор и идет ко мне. Садится на кровать и упирается плечом в стену, устало смотря перед собой.

– Машину нужно скрыть, – отдает он приказ Ровному. – Иначе вся эта конспирация коту под хвост.

– Я помню.

– Парни прибудут?

– Да, совсем скоро. Они оставят машины в городе, так что отследить их маршрут будет непросто. Каждый оставит телефоны и любые средства связи в клубе. Сюда они принесут только еду и кое-какую одежду.

– Хорошо. Прячь машину, – следует приказ от Армана.

– Послушай, – Ровный хочет что-то сказать, но не решается, двигается к выходу, но на полпути останавливается и оборачивается. – Ты бы нашел ей место. Парни вряд ли поймут, если она будет спать с тобой рядом.

– Я все еще помню, что ты сказал в машине, – голос Армана градом разносится по комнате. – И мне ни хера не нравится, что ты себе это позволяешь.