Текст книги "Дороти и Волшебник в Стране Оз"

17. ДЕВЯТЬ КРОШЕЧНЫХ ПОРОСЯТ

После завтрака Озма объявила, что в честь гостей в Изумрудном Городе будет устроен праздник. Узнав о возвращении Волшебника, многие жители Города пожелали увидеться со своим старым любимцем. Поэтому праздник должен был открыться торжественным шествием, по завершении которого старичка приглашали в тронный зал дворца для демонстрации фокусов. После обеда ожидались гуляния, игры и спортивные состязания.

Шествие удалось на славу. Впереди маршировал Королевский Духовой Оркестр Страны Оз.

Все музыканты были наряжены в ярко-зеленые бархатные костюмчики и рубашки горохового цвета с пуговицами из настоящих изумрудов. Они исполняли национальный гимн «Оз – звездное знамя», за ними следом знаменосцы несли королевский штандарт. Полотнище его было поделено на четыре квадрата: один небесно-голубого цвета, другой – розового, третий – фиолетового, четвертый – желтого. В центре красовалась большая изумрудно-зеленая звезда, а по всему полю были рассыпаны мелкие звездочки, так и сверкавшие в солнечных лучах. Четыре цвета представляли четыре королевства Страны Оз, а зеленая звезда – Изумрудный Город.

Следом за знаменосцами ехала сама принцесса Озма в карете, выложенной изумрудами и бриллиантами. По случаю торжеств в карету впрягли Трусливого Льва и Голодного Тигра в роскошных венках из голубых и розовых цветов. Рядом с Озмой сидела Дороти. На принцессе был праздничный туалет и корона, а девочка из Канзаса повязала волшебный пояс, добытый ею когда-то у Короля Гномов.

За каретой верхом на Деревянном Скакуне ехал Страшила, которого народ приветствовал почти так же восторженно, как любимую правительницу. За Страшилой четким механическим шагом выступал человек-машина Тик-Ток, по этому случаю заведенный Дороти. Тик-Ток был весь из меди и управлялся часовым механизмом. Он был собственностью и добрым приятелем Дороти, но, поскольку в любой другой стране, кроме волшебной, этот медный человек был совершенно бесполезен, хозяйка оставила его на дружеское попечение Озмы.

Далее шел еще один оркестр, называемый Королевским Придворным, поскольку все его участники были обитателями королевского дворца. Они были одеты в белые мундиры с пуговицами из настоящих бриллиантов и играли любимую в народе песню «Не прожить нам в Стране Оз без Озмы».

Затем шествовал профессор Кувыркун с группой студентов Королевского Колледжа Атлетических Искусств. Длинноволосые юноши в одинаковых полосатых свитерах неустанно и весьма громко декламировали всякие ученые слова, радуя окружающих силой здоровых легких.

Отполированный на славу Железный Дровосек маршировал во главе Королевской Армии, состоявшей из двадцати восьми офицеров всех чинов от генерала до капитана. Рядовых в армии не было, потому что воины все как на подбор отличались отвагой и смекалкой и один за другим получали повышение, пока, наконец, в армии не осталось ни одного простого солдата. Замыкал процессию Джим. Он тянул коляску, в которой сидели Зеб и Волшебник. Последний непрерывно кивал направо и на лево, отвечая на приветствия толпившегося вдоль тротуаров народа.

Когда шествие завершилось, горожане повалили в тронный зал дворца подивиться на фокусы Волшебника.

Первым делом тот достал из-под собственной шляпы крошечного белого поросенка и сделал вид, что делит его пополам. Эту операцию он повторял до тех пор, пока изумленным взорам не предстало девять маленьких поросят, которые были так рады, что их выпустили наконец из кармана, что принялись бегать, прыгать и резвиться как угорелые. Публика была в восхищении, и даже сам Волшебник остался доволен представлением. Когда поросята исчезли, Озма пожалела, что все так быстро закончилось, и попросила хоть одного в подарок. Волшебник сделал вид, что вытаскивает поросенка из волос принцессы, а в действительности украдкой вынул его из собственного кармана Озма со счастливой улыбкой усадила крошку на ладонь, пообещала всегда и повсюду носить его с собой и украсить толстенькую шейку поросенка изумрудным ожерельем.

В дальнейшем Волшебник свой знаменитый фокус повторял уже только с восемью поросятами, но публике это нравилось не меньше.

В маленькой комнатке позади тронного зала Волшебник обнаружил множество вещей, оставленных им там накануне отлета на шаре. В его отсутствие туда, как видно, никто не заходил. Материала было предостаточно для нескольких новых трюков из числа тех, которым он научился у цирковых фокусников, поэтому часть ночи Волшебник провел репетируя. За фокусом с девятью поросятами последовало еще несколько сногсшибательных трюков. Восторженную публику уже нисколько не заботило, настоящий перед нею волшебник или нет. Артисту долго хлопали, а в конце представления стали упрашивать, чтобы он никуда больше не улетал и не покидал своих поклонников.

– В таком случае, – очень серьезно сказал маленький человечек, – я отменяю представления, обещанные коронованным особам Европы и Америки, и посвящаю себя всецело народу Страны Оз. Я так вас люблю, что не могу ни в чем вам отказать.

Получив такое обещание, народ разошелся, удовлетворенный, а принцесса Озма пригласила своих друзей отобедать во дворце. Даже Тигру и Льву было предложено праздничное кушанье, а Джим угощался своей овсянкой из золотой миски, украшенной по краю семью рядами драгоценных камней.

После обеда все вышли в поле за городскими воротами, где должны были происходить гулянья и разные игры. Для Озмы и ее гостей был расстелен роскошный ковер, чтобы с него наблюдать за состязаниями прыгунов, бегунов и борцов. Для таких-то зрителей удальцы из Страны Оз старались изо всех сил. Мало-помалу даже Зеб раззадорился и предложил маленькому Жевуну, слывшему местным чемпионом, побороться. Жевун был на вид раза в два старше Зеба, носил длинные закрученные усы и островерхую шляпу с бубенцами по краю полей, которые при всяком его движении весело позванивали. Он, хоть и доходил Зебу всего до плеча, оказался так ловок и силен, что без особого труда уложил мальчика на лопатки, и притом не один раз.

Зеба неудача изрядно раздосадовала. Когда же он заметил, что прекрасная принцесса смеется над ним заодно со всем народом, то разошелся не на шутку и предложил Жевуну померяться силами в боксе. Тот с готовностью согласился, но после первой затрещины по уху сел на землю и разревелся, да так, что слезы потекли по усам. Теперь уж пришел черед смеяться Зебу, и он несколько утешился, видя, что Озма тоже весело хохочет над своим рыдающим подданным.

А тут как раз Страшила придумал устроить скачки. От этого предложения все пришли в восторг, только Деревянный Скакун колебался.

– Состязание было бы не на равных, – бормотал он себе под нос.

– Конечно, не на равных, – кивнул свысока Джим. – Твои деревянные ножонки вполовину короче моих.

– Не в этом дело, – оправдывался Деревянный Конь, – просто, в отличие от тебя, я никогда не устаю.

– Ба! – Джим смерил товарища насмешливым взглядом и захохотал. – Уж не воображаешь ли ты, жалкое подобие коня, что можешь бежать быстрее, чем я?

– Понятия не имею, – честно признался тот.

– А вот мы и узнаем, – заключил Страшила. – Разве не затем устраиваются скачки, чтобы узнать, кто резвее. Во всяком случае, так думают мои мудрые мозги.

– Когда-то в молодости, – мечтательно поведал Джим, – я участвовал в скачках и, прямо вам скажу, не знал себе равных. Я, видите ли, родился в штате Кентукки, а все лучшие скакуны родом оттуда.

– Но с тех пор ты состарился, Джим, – напомнил Зеб.

– Состарился?! Да нынче я чувствую себя жеребенком! – воскликнул Джим. – Конечно, я предпочел бы состязаться с настоящим конем. Вот тогда вам было б на что посмотреть, право слово.

– Но ты же ничего не имеешь против состязания с деревянным соперником? – осведомился Страшила.

– Он сам меня боится, – фыркнул Джим.

– Нисколько, – возразил Деревянный Конь. – Я утверждаю только, что состязание не на равных, но если мой друг Настоящий Конь желает бежать наперегонки – я готов.

С Джима сняли упряжь, с Козел – седло, и странная пара приготовилась бежать.

– Когда я скажу «пошел!», – предупредил их Зеб, – скачите во весь дух вон до тех трех деревьев, потом вокруг них и назад. Кто первым добежит до места, где сидит принцесса, тот и победит. Готовы?

– Пожалуй, мне следовало бы дать этой деревяшке фору, – пробурчал Джим.

– Не тревожься понапрасну, – заверил его Деревянный Конь, – уж я буду стараться изо всех сил.

– Пошел! – завопил Зеб, и оба коня рванулись вперед. Скачка началась.

Огромные копыта Джима гулко топали, он не был особенно красив в беге, но и не посрамил своего кентуккийского происхождения. Однако Козлы мчались еще быстрее. Его деревянные ноги так мелькали, что их невозможно было разглядеть. И хотя ростом он был пониже Джима, очень скоро его обошел и первым подбежал к ковру, на котором сидели принцесса и ее друзья, оставив запыхавшегося ветерана далеко позади.

Как ни жаль, но придется сказать здесь о том, что Джим со стыда и обиды на минутку совсем забылся. Глядя на забавную морду своего соперника, он вообразил, что тот над ним смеется, и в порыве слепого гнева лягнул его, да так, что тот покатился по земле кувырком, потеряв по пути ногу и левое ухо.

В тот же миг Тигр присел на задние лапы, оттолкнулся и взлетел в воздух с быстротой и неумолимостью пушечного ядра. Зверь прыгнул прямо на Джима, и конь под его тяжестью рухнул на землю. Окружающие, испуганные и возмущенные неблагородным поступком Джима, сочли, что он получил поделом, и выразили шумное одобрение.

Когда Джим пришел в себя, обнаружил, что по одну сторону от него сидит Трусливый Лев, а по другую – Голодный Тигр, и глаза обоих горят как раскаленные угли.

– Я прошу у всех прощения, – виновато заговорил Джим, – за то, что стал брыкаться, и за то, что обидел моего товарища. Он победил честно. Но разве может обыкновенный конь состязаться с деревянным, не знающим устали?

Услышав эти извинения. Тигр и Лев перестали бить по земле хвостами; величественно ступая, они отошли прочь и уселись подле Озмы.

– Никто не смеет обижать наших друзей в нашем присутствии, – рыкнул Лев, а Зеб, подбежав к Джиму, шепнул ему на ухо, чтобы он внимательно следил за тем, что говорит и делает, не то оглянуться не успеет – разорвут в клочки.

Железный Дровосек взялся за топор, срубил с дерева крепкую прямую ветку и вытесал для бедолаги новую ногу и новое ухо. Когда с починкой было покончено, Озма сняла корону и надела ее на голову победителя скачек. При этом она провозгласила:

– Друг мой, в награду я объявляю тебя Принцем Коней – и деревянных, и настоящих. Отныне все лошади, во всяком случае, в Стране Оз, будут считаться твоим подобием, а ты – истинным чемпионом своей породы.

Тут все захлопали в ладоши. Деревянного Скакуна снова оседлали, и принцесса верхом на победителе поехала назад в город во главе огромной процессии.

– Ужасно жалко, что я настоящий, – ворчал Джим, медленно катя коляску по направлению к дому. – У настоящей лошади в волшебной стране шансов просто никаких. Чужие мы тут, Зеб.

– Но я все-таки рад, что мы здесь оказались, – сказал мальчик, и Джим, вспомнив про темную пещеру, не мог не согласиться с ним.

18. СУД НАД КОТЕНКОМ ЭВРИКОЙ

Следующие несколько дней слились в один большой праздник: не часто встречаются такие добрые друзья, а когда встречаются, им есть о чем поговорить и чем друг друга развлечь.

Озма была особенно рада встрече с Дороти: в Стране Оз проживало не так много девочек ее возраста, с которыми принцессе прилично было дружить, и юная правительница была часто вынуждена скучать в одиночестве.

На третье утро после приезда Дороти они сидели все вместе в приемной зале, беседуя про старые времена. Вдруг, вспомнив о чем-то, Озма приказала служанке:

– Поди-ка в мой будуар, Джелия, и принеси белого поросенка, которого я оставила на туалетном столике. Мне хочется с ним поиграть.

Джелия немедля отправилась выполнять поручение, но отсутствовала так долго, что все уже успели забыть, зачем она была послана. Наконец, девица в зеленом платье вернулась крайне обеспокоенная.

– Поросенок исчез, ваше высочество, – сообщила она.

– Исчез! – воскликнула Озма. – Ты уверена?

– Я обыскала в комнате каждый уголок, – ответила служанка.

– А дверь была закрыта? – спросила принцесса в тревоге.

– Да, ваше высочество, в этом я совершенно уверена, потому что, когда я ее открывала, из комнаты выскользнул белый котенок Дороти и бросился бежать вверх по лестнице.

При этих словах Дороти и Волшебник тревожно переглянулись. Они-то помнили, как часто Эврика выражали желание съесть поросенка. Девочка тут же вскочила с места.

– Пойдем-ка, Озма, – взволнованно проговорила она. – Пойдем поищем поросенка сами.

Вдвоем они отправились в покои принцессы и тщательно обыскали там все углы, заглядывая между шкафами и столиками, в вазы и корзины, но даже и следа потерянного крошки нигде не смогли обнаружить.

Дороти к этому времени уже чуть не плакала, а Озма была не на шутку возмущена и рассержена. Когда они вернулись, принцесса сказала:

– Сомнений почти не остается. Моего поросенка съел кот. Если это действительно так, преступник будет наказан.

– Я не могу поверить, что Эврика способен на такое черное дело, – покачала головой опечаленная Дороти. – Пошлите за моим котенком, Джелия. Я хочу слышать, что он сам об этом скажет.

Зеленоглазая девица поспешно вышла, но вскоре вернулась со словами:

– Котенок не желает сюда идти. Он пригрозил выцарапать мне глаза, если я до него дотронусь.

– Где же он? – спросила Дороти.

– В вашей комнате под кроватью.

Дороти побежала в комнату, заглянула под кровать и увидела там котенка.

– Иди сюда, Эврика! – позвала она.

– Не хочу, – ворчливым голосом ответил котенок.

– Ах, Эврика! Зачем же ты поступил так нехорошо?

Котенок промолчал.

– Если ты сейчас же ко мне не выйдешь, – продолжала Дороти, немного обидевшись, – я надену волшебный пояс и пожелаю, чтобы ты оказался в Стране Гаргойлей.

– Что вам от меня надо? – забеспокоился Эврика, на которого угроза, похоже, подействовала.

– Мы должны вместе пойти к принцессе Озме. Она хочет с тобой поговорить.

– Так и быть, – согласился котенок, вылезая из своего убежища, – Озму я не боюсь, и вообще никого не боюсь.

Дороти отнесла его в зал, где друзья ее сидели в тревожном молчании.

– Скажи, Эврика, – начала Озма, стараясь ничем не выдать своего волнения, – не съел ли ты моего прелестного поросенка?

– Это глупый вопрос и ответа не заслуживает, – грубо заявил Эврика.

– Придется отвечать, мой милый, – сказала Дороти. – Поросенок исчез, а Джелия, открывая дверь, видела, как ты выбегал вон из комнаты. Если никакой твоей вины здесь нет, Эврика, ты должен объяснить принцессе, как ты попал в ее комнату и что случилось с поросенком.

– А кто, собственно, меня обвиняет – ив чем? – вызывающе спросил котенок.

– Никто, – сообщила Озма. – Тебя обвиняют факты. Я оставила моего маленького питомца на туалетном столике спящим. Похоже, что ты стащил его оттуда в мое отсутствие. Иначе почему, когда дверь открылась, ты выбежал и спрятался и почему поросенка не оказалось на месте?

– Какое мне до этого дело?! – сердито мяукнул котенок.

– Не груби, Эврика, – одернула его Дороти.

– Это вы сами грубите, – отозвался Эврика, – когда обвиняете меня в преступлении без всяких улик, у вас есть только смутные догадки.

Поведение котенка всерьез разгневало Озму. Она вызвала Капитана и, когда длинный худой офицер явился на зов, приказала:

– Отнесите этого кота в тюрьму и держите его под замком до тех пор, пока ему не придет время предстать перед судом по обвинению в убийстве.

Капитан взял Эврику из рук рыдающей Дороти и, не обращая внимания на его вопли и царапанье, отнес котенка в тюрьму.

– Что же нам теперь делать? – спросил Страшила со вздохом. Происшедшее глубоко опечалило всю компанию.

– Суд состоится в тронном зале в три часа, – отрезала Озма. – Судьей буду я сама, и судить буду честно.

– А если окажется, что он виновен? – робко осведомилась Дороти.

– Он будет казнен, – ответила принцесса.

– Девять раз? – поинтересовался Страшила.

– Столько, сколько потребуется. Железного Дровосека я попрошу выступить в суде защитником. У него доброе сердце, и я уверена, что он изо всех сил будет стараться спасти обвиняемого. А Жук-Кувыркун пусть будет общественным обвинителем – он Высокообразован и видит все насквозь.

– А как быть с присяжными? – решил уточнить Железный Дровосек.

– Среди них обязательно должны быть звери, – рассудила Озма. – Потому что друг друга звери понимают лучше, чем мы их. Пусть присяжными будут Трусливый Лев, Голодный Тигр, Джим, Желтая Курица, а также Страшила, Волшебник, Тик-Ток, Деревянный Конь и Зеб. Итого девять, как и положено по закону. На слушание дела в зал заседаний будет приглашен весь мой народ.

Все разошлись, чтобы подготовиться к печальной церемонии, ибо, когда в дело вступает закон, оно почти всегда оказывается печальным, даже в такой удивительной стране, как Оз. Следует, однако, заметить, что люди в этой стране большей частью вели себя очень достойно, поэтому в законах не было особой нужды, а в судах тем более. Но убийство есть преступление, притом тягчайшее.

Когда в Изумрудном Городе разнеслась весть об аресте Эврики и предстоящем суде над ним, все пришли в необыкновенное волнение.

А Волшебник погрузился в раздумье. У него не было ни малейших сомнений в том, что поросенка съел Эврика. Но, с другой стороны, он понимал, что от котенка нельзя требовать слишком многого. Самой природой он предназначен поедать мелких животных и даже птиц: разве ручные домашние коты не происходят от диких лесных хищников? Кроме того. Волшебник знал, что, если любимец Дороти будет признан виновным и приговорен к смерти, девочка будет очень горевать. И потому, сожалея не меньше других о печальной судьбе поросенка, все же решил спасти жизнь Эврике.

Волшебник послал за Железным Дровосеком, отвел его в уголок и зашептал:

– Друг мой, ваш долг – защищать котенка и постараться его спасти, но я боюсь, вам это не удастся. Эврика давно уже точил зубы на поросенка, я это знаю совершенно точно и думаю, он просто не устоял перед искушением. Однако его позор и смерть не вернут нам нашего крошку, а только причинят боль Дороти. Поэтому я предлагаю попробовать спасти котенка при помощи маленькой хитрости. – Он достал из жилетного кармана одного из оставшихся восьми поросят и горячо продолжал: – Мы спрячем его до поры в надежном месте, а если суд решит, что Эврика виновен, достанем и выдадим за того, что пропал.

Все поросята совершенно одинаковые, оспорить наши слова не сможет никто. Этот обман спасет Эврике жизнь, и мы, быть может, снова будем все счастливы.

– Я не люблю обманывать, – сказал Железный Дровосек, – но мое доброе сердце подсказывает, что Эврику надо спасать. А я больше всего доверяю своему сердцу. Поэтому я сделаю, как ты говоришь, друг Волшебник.

После некоторых размышлений он поместил крошечного поросенка под свою шляпу-воронку, поглубже нахлобучил ее на голову и отправился к себе в комнату, чтобы обдумать выступление в суде.

19. НОВЫЙ ФОКУС ВОЛШЕБНИКА

Ровно в три часа в тронном зале собрались горожане – мужчины, женщины и дети, пожелавшие присутствовать на заседании суда.

Принцесса Озма, в парадном платье, со скипетром в руке и в сверкающей короне, сидела на изумрудном троне. Тут же стояли все двадцать восемь офицеров ее армии и множество придворных. Справа от принцессы на скамье присяжных расположилась странного вида компания: животные, люди и ожившие вещи, все серьезные и сосредоточенные. Котенка поместили в большой клетке прямо перед троном. Он сидел на задних лапах и поглядывал сквозь решетку на собравшихся, делая вид, что ему до них нет никакого дела.

Но вот по сигналу Озмы Жук-Кувыркун поднялся со своего места и обратился к присяжным с речью. Изъяснялся он донельзя высокопарно, а для пущей важности прохаживался время от времени туда-сюда.

– Ваше королевское высочество и сограждане, – начал он. – Этот умеренных размеров кот, которого вы видите перед собой на скамье подсудимых, обвиняется в том, что вначале умертвил, а затем сожрал жирного поросеночка, принадлежавшего нашей уважаемой правительнице. Вполне возможно, впрочем, что сначала сожрал, а потом уже умертвил. В любом случае совершилось преступление, поражающее своей жестокостью и заслуживающее самого сурового наказания.

– Ты хочешь сказать, что котенка нужно удавить? – ужаснулась Дороти.

– Не перебивай меня, девочка, – надменно осадил ее Кувыркун. – Я выстраиваю мысли в стройном порядке и терпеть не могу, чтобы ктонибудь этот порядок нарушал и путал.

– Если мысли стоящие, их никто не спутает, – очень серьезно заметил Страшила. – Вот мои мысли, например…

– У нас здесь суд над мыслями или над котами? – перебил его Кувыркун.

– У нас суд над одним-единственным котенком, – ответил Страшила, – а выслушивать самодовольную болтовню – наказание для всех.

– Пусть говорит общественный обвинитель, – потребовала Озма со своего трона, – а я попрошу, чтобы ему никто не мешал.

– Преступник, сидящий сейчас перед нами и лижущий лапу, – снова заговорил Жук-Кувыркун, – уже давно желал слопать поросеночка, который размерами не более мыши. И вот он осуществил свой подлый план, удовлетворил свою низменную потребность в свинине. Очами воображения я вижу…

– Чего? – не понял Страшила.

– Я вижу очами воображения…

– У воображения нет очей, – заявил Страшила, – оно отродясь слепое.

– Ваше высочество! – вскричал Кувыркун, обращаясь к Озме. – Есть у воображения очи или нет?

– Если и есть, то они сами невидимы, – сказала Озма.

– Точно так, – согласился Жук-Кувыркун с поклоном. – Так вот, повторяю, очами своего воображения я вижу, как преступник тайно крадется в комнату нашей Озмы и прячется там, дожидаясь, пока принцесса не выйдет и не прикроет за собой дверь. Наконец убийца остается наедине с беспомощной жертвой, жирненьким поросеночком – и вот я вижу, как он набрасывается на невинную крошку и пожирает ее.

– Ты все это видишь очами воображения? – спросил Страшила.

– Конечно, чем же еще? Я убежден, что именно так все и происходило, тем более что поросенок до сих пор не найден.

– А я полагаю, что если бы вместо поросенка исчез кот, ты бы очами воображения увидел, как поросенок пожирает кота, – съязвил Страшила.

– Вполне возможно, – не возражал Жук-Кувыркун. – А теперь, сограждане и уважаемые присяжные, я утверждаю, что такое тяжкое преступление заслуживает смертной казни, а в случае с преступником столь злостным, как тот, что сидит сейчас перед вами – и как раз умывается лапкой, – смертная казнь должна быть приведена в исполнение не менее девяти раз.

Оратор сел. Раздались аплодисменты. Принцесса сказала строгим голосом:

– Подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание? Признаете вы себя виновным или нет?

– Уж это вам решать, – ответил Эврика. – Если докажете, что виновен, я готов умереть хоть девять раз. Но увиденное очами воображения – еще не доказательство, тем более что у Жука-Кувыркуна воображения нет вообще.

– Не тебе судить, мой дорогой, – остановила его Дороти.

Тут встал Железный Дровосек и заявил:

– Уважаемые присяжные и сердечно любимая Озма! Прошу вас не судить подсудимого кота слишком строго. Я думаю, он ни в чем не виноват: не считать же убийством обыкновенный завтрак. Эврика – любимец милой девочки, чьей добротой и благородством мы все восхищаемся. Взгляните на него: как блещут умом эти глазки (при этом Эврика сонно сощурился), как приветлива эта мордашка (Эврика фыркнул и оскалил зубы), как мягки эти лапки (Эврика обнажил когти и стал ими царапать решетку клетки)! Разве можно поверить, чтобы столь нежное создание могло съесть своего ближнего? Нет и тысячу раз нет!

– Эй, там, короче! – вмешался вдруг Эврика. – Ты слишком много болтаешь!

– Я же пытаюсь тебя защищать! – возмутился Железный Дровосек.

– Тогда говори с толком, – отрезал котенок. – Скажи им, что с моей стороны было бы очень глупо есть поросенка. Нетрудно сообразить, какой из-за этого поднялся бы шум. И не пытайся изобразить дело так, будто я настолько невинен, что отказался бы закусить поросятиной, если бы мог это сделать безнаказанно. Не отказался бы, уж ты мне поверь!

– Я тебе верю, – ответил Железный Дровосек. – Сам-то я никогда ничего не ем и не имею личного опыта в этих делах. Тем не менее, приняв во внимание вышесказанное, друзья присяжные, я убежден, что вы сочтете обвинения, выдвинутые против котенка, ложными и постановите немедленно отпустить его на свободу.

Когда Железный Дровосек сел, не раздалось ни одного хлопка. Его доводы никого не убедили: в невиновность Эврики мало кто верил. Что касается присяжных, то, пошептавшись между собой несколько минут, они заявили, что от имени всех выступит Голодный Тигр. Огромный зверь медленно поднялся и произнес:

– У котят совести не было и нет. Поэтому они едят все, что им вздумается. Присяжные полагают, что белый котенок по имени Эврика виновен в съедении поросенка, принадлежавшего принцессе Озме. Они полагают также, что справедливым наказанием за преступление должна быть смертная казнь.

Речь была встречена аплодисментами, только Дороти заплакала. Принцесса Озма собралась уже было отдать Железному Дровосеку приказ о приведении приговора в исполнение, как тот вдруг поднялся и сам обратился к ней.

– Ваше высочество, – сказал он, – сейчас вы убедитесь в том, что суд присяжных был введен в заблуждение. Котенок не мог съесть вашего поросенка, ибо вот он перед вами!

Он снял с головы шляпу-воронку и вытащил изпод нее маленького белого поросенка, которого и поднял над головой на всеобщее обозрение.

Озма пришла в восторг и радостно воскликнула:

– Дай мне сюда моего крошку. Ник!

Все окружающие тоже закричали и захлопали в ладоши, радуясь тому, что подсудимый избежал смерти и оказался невиновным.

Взяв поросенка на руки и гладя его нежную шерстку, принцесса распорядилась:

– Выпустите Эврику из клетки, он больше не преступник, а наш общий друг. Где же ты нашел поросенка. Ник?

– В одной из комнат дворца, – отвечал тот.

– С правосудием шутки плохи, – со вздохом заметил Страшила. – Если бы ты его не нашел, Эврику наверняка бы казнили.

– Но справедливость все же восторжествовала, – примирительно произнесла Озма, – мой любимец снова со мной, а Эврика свободен.

– Не нужна мне ваша свобода, – капризно мяукнул вдруг котенок. – Пусть-ка Волшебник покажет свой фокус с поросятами. Если их окажется только семь, значит, это не тот, что потерялся, а какой-то совсем другой.

– Молчи, Эврика! – предостерегающе шепнул Волшебник.

– Не делай глупостей, – посоветовал вполголоса Железный Дровосек, – потом пожалеешь!

– У поросенка, принадлежавшего принцессе, было изумрудное ожерелье, – громко, во всеуслышанье заявил Эврика.

– Совершенно верно! – воскликнула Озма. – Выходит, это не тот поросенок, что мне подарил Волшебник.

– Нет, конечно, у него ведь их было девять, – пояснил Эврика. – Он все жадничал и не давал мне съесть даже одного. А теперь, когда ваш нелепый суд окончен, я, так и быть, расскажу, что в действительности приключилось с поросенком.

При этих словах все в тронном зале умолкли и замерли, и в наступившей тишине котенок продолжал свой рассказ спокойным и даже слегка насмешливым тоном:

– Должен признаться, что я действительно намеревался съесть поросенка на завтрак. Для этого я и забрался в комнату, где он сидел, и спрятался там под столом, пока принцесса одевалась. Когда Озма вышла, она оставила своего любимца на столе. Я тут же на него вспрыгнул и сказал поросенку, чтобы он особенно не дрожал, поскольку через полсекунды уже окажется у меня в желудке. Но разве эти существа слушают голос разума! Вместо того чтобы сидеть спокойно и дать мне себя проглотить, он весь затрепетал от страха и упал со стола прямо в большую вазу, которая стояла на полу. У нее очень узкое горлышко, и поначалу поросенок застрял вниз головой. Только я изготовился его ухватить, как он задергался, затрепыхался, да так сильно, что провалился на дно. Наверное, там и сидит до сих пор.

Это признание поразило всех. Озма тут же послала офицера в свою комнату за вазой. Когда он ее принес, принцесса заглянула в узкое горлышко и, в полном соответствии с рассказом Эврики, обнаружила на дне потерянного поросенка.

Добыть крошку, не разбив вазы, было невозможно, поэтому Железный Дровосек надколол ее топором и извлек маленького пленника.

Публика шумно ликовала, а Дороти подхватила на руки своего котенка. Она была очень рада тому, что он оказался все-таки невиновен.

– Но почему ты не рассказал обо всем с самого начала? – спросила она.

– Тогда бы было неинтересно, – заявил котенок, зевая.

Озма вернула Волшебнику поросенка, которого он по своей доброте хотел выдать за потерянного, а своего любимца отнесла назад, в королевские покои. Суд закончился, и жители Изумрудного Города разошлись по домам, довольные интересно проведенным днем.