Текст книги "Цветы в Пустоте. Книга 1"

Аргза ждал его с ленивой усмешкой. Его ладонь, будто бы против воли хозяина, снова прошлась по синим волосам, и Сильвенио обреченно подумал, что, очевидно, теперь ему придется привыкнуть к непрошеным прикосновениям – вряд ли здесь кто-то будет спрашивать его мнение по этому поводу.

– Ну, мелочь, тебе что-нибудь нужно? В комнату, я имею в виду, – спросил Паук благодушно.

Похоже, привыкнуть придется и к оскорбительным прозвищам. Сильвенио опустил взгляд и едва заметно кивнул.

– Я… я бы хотел немного книг… – и добавил неуверенно: – Пожалуйста?

– Ты удивишься, но на моем варварском корабле и так есть целая библиотека. – Аргза хмыкнул. – Можешь ошиваться там, сколько захочешь – в свободное от работы время. Еще что-нибудь?

Наличие библиотеки дарило надежду. Слово «работа» из уст этого человека – внушало разве что страх.

– Я хотел бы попросить краски… сир.

– О, я не ошибся в твоей скромности! Что ж, будут тебе и краски, мне не жалко. Если что-то еще надумаешь – говори, я посмотрю, действительно ли тебе это нужно. А пока…

Рука Аргзы, протянутая куда-то в сторону, исчезла по самое плечо. Сильвенио узнал так называемую Темную технику – магию, позволявшую сокращать любые расстояния, что-то вроде частичного и полного телепорта: эта магия помогала пользоваться короткими Путями, нематериальными тропами реальности, слой которой пролегал прямо над слоем реальности материальной. Для этого важны были два условия: достаточная сосредоточенность мысли и – это главное – детально-точное представление о том месте, куда необходимо попасть. Аргза, видимо, выполнял эти условия с легкостью, потому что, когда его рука появилась снова, в ней уже был зажат какой-то металлический стержень. Сильвенио панически посмотрел на раскаленный конец стержня, сделанный в виде какой-то фигуры.

– Вы же не собираетесь…

– Будь умницей и иди сюда.

Мальчик отчаянно замотал головой и отступил к двери. Уперся в нее спиной, кинув беспомощный взгляд на открывающую ее кнопку на стене – ему не хватало роста, чтобы до нее дотянуться. Спасения не было.

– Тихо, малец, ты же не хочешь, чтобы я позвал кого-нибудь, кто будет тебя держать? Я надеялся, что с твоей сообразительностью этого не понадобится.

Спасения не было и – он понял это только теперь – никогда не будет. Аргза был совсем близко, равнодушно усмехаясь, и в его руках издевательски пылал металлический прут. Сильвенио закричал даже не тогда, когда его коснулись первые волны боли, а тогда, когда почувствовал жар раскаленного железа возле лица.

С болью, впрочем, ему почти повезло: агония длилась только первые несколько мгновений.

Потом порог допустимой боли превысился во много раз, и он просто потерял сознание, малодушно ускользнув в прохладную тьму забвения.

…Джерри не сталкивался с новичком в течение следующих нескольких дней, и о Сильвенио ничего не было слышно. А потом по кораблю прокатилось всеобщее оповещение: Сильвенио пропал. Босс отдал приказ его искать. Джерри забеспокоился, хоть и не подал виду: сбежать-то, конечно, у этого мелкого заносчивого пацана не получится, но рано или поздно его все равно найдут, и тогда ему достанется от Аргзы. Младший механик раздраженно вздохнул, наблюдая за лениво отправившейся на поиски охраной: что за проблемная мелочь!

Из вентиляционной трубы послышались странные шорохи. Джерри толкнул решетку, закрывающую трубу, и оттуда на младшего механика вывалился разыскиваемый всюду Сильвенио. Он дрожал и плакал, закрывая глаз рукой.

– Эй, эй… не реви… Я же говорил – тут у нас не жалуют плакс! Ну, малявка, что с тобой опять?

Сильвенио посмотрел на него, убрав руку от лица, – и Джерри невольно содрогнулся. Вокруг правого глаза багровело выжженное на коже страшное клеймо в виде паука. Сам глаз жуткая метка не задевала. Взгляд у мальчика был такой отчаянный, будто он ожидал, что теперь абсолютно все встречные люди будут причинять ему боль. От него пахло лекарствами: похоже, он только-только выбрался из медотсека.

– Клеймо, – выдавил он, глотая слезы. – И ошейник!.. Я теперь… раб! Я должен был стать Хранителем Знаний! Помогать своей планете! Помогать людям! Помогать маме и папе! А теперь я… раб… у пиратов! И у меня даже… – Он затих, и голос его стал совсем беспомощным. – У меня даже шанса на спасение нет… Что мне теперь… делать?

Джерри глубоко вздохнул и присел рядом, прислонившись спиной к холодному металлическому боку топливного бака. Лицо у него было задумчивое и печальное.

– Что делать? – повторил он и невесело усмехнулся. – Привыкать. И желательно – как можно скорее. Ты здесь застрял, чувак. Вероятнее всего – до конца своей жизни, так что… смирись. Клеймо, кстати, есть у каждого на этом корабле.

– У тебя тоже?

– У меня тоже. На плече. – Джерри закатал рукав спецовки, демонстрируя такую же паукообразную отметину. – А ты, к слову, тоже можешь его как-нибудь закрыть, если уж так не хочешь видеть его в зеркале. Скажем, отрасти челку. Боссу-то, в общем, пофиг, видно твое клеймо или нет – он его ставит только для того, чтобы мы не забывали, чья мы собственность. И чтобы об этом знали все, кому вздумается – в случае если нам как-нибудь несказанно повезет – нанять нас на работу следующими.

Сильвенио кивнул, не отвечая. Ему теперь уже было все равно, с чем соглашаться. Джерри, непроизвольно копируя жест Аргзы, потрепал его по волосам.

– Знаешь что… – Джерри потянул его за рукав. – Пойдем. Я покажу тебе кое-что, чтобы ты окончательно убедился, что это все-таки реальность, а не просто кошмарный сон.

Он повел его какими-то окольными путями, и вскоре они вышли к закопченной двери с неразборчивым номером на ней. Дверь вела, как обнаружилось, в необъятных размеров котельную, наполненную людьми.

Здесь было жарко; жар, казалось, расплавлял сам воздух, несущий в себе едкий удушливый дым. Запахи пота, дыма, пара и болезни перемешивались, создавая чудовищный смрад. Оглушительный грохот, бивший по ушам, похоже, здесь был обычным делом – во всяком случае, люди, снующие туда-сюда, не обращали на шум ни малейшего внимания. Где-то что-то надоедливо звенело и свистело, где-то что-то стучало, и среди этого по-прежнему отчетливо можно было разобрать цветистую ругань рабочих, которая, судя по отрывочным громким диалогам, заменяла им здесь нормальную речь. Пол был заплеван и покрыт в несколько слоев какой-то невообразимой дрянью. Несколько десятков человек, грязные с ног до головы, таскали тяжелые тележки с углем в жадно распахнутые пасти огнедышащих печей, явно измотанные к концу дня от этого труда едва ли не до полусмерти: чтобы обеспечить теплом такое большое судно, в котельных работали практически без передышки. Где-то среди рабочих вспыхивали драки, и тогда вмешивались охранники, разгоняя дерущихся дубинками и ругаясь похуже самих рабочих. Сильвенио вдруг затошнило от всего этого, и он отшатнулся к стене, пытаясь унять головокружение.

– Добро пожаловать в Ад! – провозгласил Джерри торжественно и мрачно, раскинув руки в стороны в страшном подобии пригласительного жеста.

И, похоже, он вовсе не шутил…

[Запись в бортовом журнале номер МК00012398_01:]

«Пожалуйста, заберите меня отсюда!»

[Запись удалена.]

Глава 2
Незабудка

«Есть поверье, что ангелы, пролетая над землей, роняют на нее голубые цветы, чтобы люди не забывали о Небе. Оттого эти цветы называют незабудками».

Архивы Старой Земли: «Легенды о цветах»

Пальцы быстро бегали по клавиатуре, выводя на экран целые гигабайты данных. Густая челка, со стороны выглядящая почти сплошной непроглядной завесой, на самом деле вовсе не мешала – может быть, он просто привык. Перед глазами строчка за строчкой бегали непонятные непосвященному цифры и команды. Он находил в этом странное успокоение: требовалось только повторять про себя, что цифры эти ничего не значат, что это самый обычный код, что он не делает абсолютно ничего противозаконного… Впрочем, абстрагироваться от реальности получалось с переменным успехом: как ни крути, а взламывание сервера Федерации – не рядовое развлечение. Страшно было другое: какая-то крохотная часть его по-детски радовалась тому уровню, которого он достиг. И, похоже, собиралась идти к новым высотам…

Аргза попытался проследить за мелькающими на экране данными, но в глазах мгновенно зарябило, и пришлось перевести взгляд на обладателя тех самых ловких пальцев, что сейчас с невообразимой скоростью перебирали клавиши.

– Я почти закончил, сир, – сообщил тот равнодушно, чувствуя его взгляд.

Аргза усмехнулся. За шесть лет, проведенных на корабле, Сильвенио ощутимо вырос и стал гораздо спокойнее. И, что самое главное, все шесть лет он приносил бесспорную пользу, каждый день регулируя все системы корабля и выбирая нужные маршруты. Он просчитывал траекторию полета, выискивал информацию про те или иные расы, с которыми они мельком сталкивались, и про их слабые места, составлял отчеты о прибыли с грабежей и расходах на оружие, помогал двигателям выжимать наибольшую мощность, взламывал засекреченные файлы Федерации, – словом, полностью оправдывал свое нахождение на этом корабле. Аргза не уставал думать о том, что тогда, шесть лет назад, он очень удачно подобрал себе нового помощника. Сильвенио тогда отнюдь не солгал, сказав, что может заменить добрую треть его команды.

И вот теперь Аргза сидел в капитанском кресле, а Сильвенио работал. Пират бездумно наблюдал за маячившей периодически перед ним худой спиной, затянутой в плотную темно-серую ткань, и за скользившим по этой спине длинному синему хвосту – Сильвенио отрастил волосы по какому-то из обычаев своей родины, придуманному специально для тех, кто надолго покидал дом. Теперь несколько смежных прядей на затылке были собраны в тонкий хвост, спускавшийся до поясницы, тогда как остальные волосы едва прикрывали уши. Мальчишка стал долговязый, совсем тощий, как будто недокормленный – хотя Аргза строго следил за тем, чтобы его личному умнику хватало всего необходимого для жизни, – но при этом ему как-то удалось избежать обычной подростковой нескладности. Рыжий Джерри, которому недавно исполнился двадцать один, постоянно жаловался Сильвенио на то, что в его возрасте он был прыщавый и неуклюжий.

Вот Сильвенио снова загородил ему экран, переходя к центральной части консоли. Взгляд Аргзы, скользнувший по узким бедрам, был неожиданно темным и задумчивым.

– Сколько тебе лет? – спросил он вдруг.

– Вопрос некорректен, – отозвался тот все так же равнодушно, не отрывая от экрана глаз. – Существуют разные системы отсчета, и следует указать, какую конкретно вы имеете в виду. К примеру, по мерувинской системе отсчета мой возраст можно определить как девяносто шесть тысяч лет. По системе отсчета, принятой у ландэрнов, мне два года. На планете Рьюга мне было бы…

– По системе Федерации, Лиам.

– В таком случае, шестнадцать лет, сир.

Аргза ухмыльнулся: шестнадцать – хороший возраст. Его ладонь медленно, изучающе прошлась вверх по худой спине.

– Так ты закончил?

– Теперь да…

Сильвенио прекратил вводить данные и вопросительно глянул на него, обеспокоенно хмурясь, – его прикосновений он по-прежнему не любил, они вызывали у него почти инстинктивную тревогу. Сейчас же, когда взгляд пирата так странно скользил по его телу, горячая ладонь на спине беспокоила еще больше.

– За мной.

Сильвенио послушно последовал за ним, хотя всем своим существом ощущал неладное. Чувство это, надо сказать, только усилилось, когда Аргза привел его к дверям своей спальни.

– Милорд… – попробовал он, наблюдая, как Аргза запирает за ним изнутри дверь. – Могу я узнать, для чего…

– Раздевайся.

Сильвенио застыл. Он посмотрел на Аргзу, скинувшего свою черно-синюю шубу и оставшегося в одних штанах (странная это была привычка – носить шубу на голое тело, даже без рубашки). Посмотрел на огромную, даже больше своего хозяина необъятную кровать со смятыми простынями. И невольно попятился, уперевшись спиной в дверь. Страх быстро распространял по телу свои отвратительные щупальца, пробежав мурашками по коже и дрожью в коленях: до сих пор Сильвенио удавалось успешно убеждать себя, что он всегда будет нужен пирату исключительно в качестве своеобразного секретаря и информационного архива. По крайней мере, с этой своей участью он еще хоть как-то мог смириться.

– Сир… пожалуйста… могу я уйти?

Аргза сел на кровать и похлопал по месту рядом с собой. Сильвенио сглотнул.

– Раздевайся и иди сюда, что непонятного? Не тормози.

Он не двинулся.

– Сир… я… не надо… Что вам нужно? Если… если вы хотите, чтобы я… с вами… то не надо, прошу! Во-первых, осмелюсь заметить, что по законам моего народа я еще несовершеннолетний, а значит, не могу вступать в подобные отношения. Во-вторых, не могу не напомнить вам о моих… излишне бурных ощущениях. И в-третьих, я… я боюсь вас. Кроме того, то, что вы хотите сделать, скорее всего даже не доставит вам удовольствия. Поэтому… позвольте мне уйти.

Он старался говорить ровно и уверенно, хотя от страха его голос то и дело сбивался. Но Аргзе, судя по всему, плевать было на все его аргументы. В одну секунду он оказался рядом, прижав его к двери, и снова глаза Паука вдруг стали напоминать две черные дыры, затягивающие в себя все остатки мужества.

– Ты, кажется, забываешься, – прорычал он ему в лицо. – Ты – не гость здесь. Ты мой подчиненный, и ты будешь делать то, что я скажу. И знаешь, ты бы лучше поблагодарил меня – я ведь мог бы отодрать тебя прямо в кабине. Но великодушно решил, что для твоего первого раза постель подойдет больше. Однако я могу и передумать. Прекращай ломаться и проверять мое терпение на прочность. Раздевайся, я хочу на тебя посмотреть.

Паук снова отошел к кровати. Сильвенио, оценив угрозу, с усилием оторвался от двери и на непослушных, негнущихся ногах подошел к пирату, на ходу пытаясь расстегнуть «молнию» на рубашке. Наконец ему это удалось, и, аккуратно повесив ее на ближайший стул, он молча принялся стягивать узкие штаны из такой же темно-серой ткани и невысокие сапожки. Затем, вопросительно посмотрев на Аргзу, после недолгих сомнений стянул и нижнее белье, так же тщательно уложив все на стул. Нагота была ужасно непривычна, учитывая, что эрландеранцам приходилось укрывать одеждой как можно больше участков тела из-за высокой чувствительности кожи. Без одежды, оставшись в одном лишь проклятом ошейнике, сжимающем горло, под изучающим темным взглядом смуглого пирата он чувствовал себя ужасающе беззащитным. Зато Аргза, кажется, остался доволен осмотром.

– Ничего, – хмыкнул пират и резко притянул его к себе, ухватив за бедро. – У тебя неплохое тело. Ни язв, ни сыпи, хорошая кожа. Мне подходит.

Пальцы у него были чересчур сильные. Сильвенио прикрыл глаза, поморщившись: у него обязательно останутся синяки. Он обреченно замер.

«Три метра, – подумал он, содрогаясь. – Его рост – три метра. И не похоже, что он собирается хоть как-то обо мне заботиться. Мне будет больно… очень больно… Помоги мне, Эрлана…»

Не открывая глаз, он почувствовал, как его толкнули на кровать, как руки варвара хозяйски прошлись по всей длине его тела, исследуя уже на ощупь. Почувствовал, как его, словно мягкую куклу, приподняли и перевернули, поставив на четвереньки.

«Я спокоен, – внушал себе он, комкая подушку и бессильно утыкаясь в нее лицом. – Я спокоен, и я не боюсь… Да, я совсем не боюсь, я совершенно спокоен, ничто из внешнего мира не может нарушить моего покоя…»

Внушение, надо сказать, почти помогло: Сильвенио знал, что главное – беспрерывно повторять про себя эту мантру, как в случае с большинством аспектов его работы, и ни в коем случае не открывать глаза. Правда, он чуть было не сбился с мыслей, когда ощутил холодное масло – Аргза все-таки учел хотя бы это, – но потом холод сразу же исчез, и снова стало так невыносимо горячо, что можно было просто раствориться в волнах раскаленного жара и боли.

О, насчет боли он не ошибся…

Всю оставшуюся ночь Сильвенио беззвучно плакал, отвернувшись от мигом заснувшего пирата.

А утром, когда тот великодушно освободил его на полдня от обязанностей, предупредив при этом, что если он, вернувшись, обнаружит его на этом же месте, то повторит произошедшее ночью, – Сильвенио, цепляясь за стены, кое-как добрел до своей комнаты, сжался на узкой кровати в комок и – уснул.

Через несколько дней Аргза неожиданно объявил, что ему придется пойти с ним на собрание Альянса Пиратов, лидером которого Паук являлся. Сильвенио новость не понравилась: он был убежден, что его туда берут исключительно для того, чтобы лишний раз похвастаться им как новой игрушкой перед такими же жестокими и испорченными собратьями по ремеслу, хотя Аргза и сказал, что просто хочет представить на собрании одну свою задумку.

Впрочем, как бы там ни было, а Сильвенио не мог отгородиться от своего любопытства, навязчиво нашептывающего, что хотя бы просто посмотреть на объединение самых известных и самых опасных пиратов было бы весьма познавательно.

К тому же про адмиралов Альянса ходило множество легенд. Когда-то адмиралов было двенадцать, и – Сильвенио тогда еще очень удивился, когда нашел эту старую информацию, – Аргзы Грэна среди них не числилось. Зато числился его двоюродный брат, по кличке Черное Руно, который и собрал вокруг себя пиратов, больше всего отличившихся в минувшей тогда большой войне против признания Федерации единым источником закона. Двенадцать капитанов (позже приобретших статус адмиралов) назвались в честь двенадцати знаков зодиака, память о которых сохранилась еще со времен давным-давно уничтоженной Старой Земли, и создали взаимовыгодный союз, до дрожи напугавший кое-как выигравшую войну Федерацию. Но просуществовал могущественный союз недолго – что-то произошло (ни в одном источнике не упоминалось, что именно), и Альянс потерпел крах: Близнецы разорвали свой договор и отделились от союза, убив трех из двенадцати капитанов, и одновременно загадочным образом пропал сам Черное Руно, а его место лидера занял вовремя сообразивший свою выгоду Паук. Правда, позже Пауку удалось объединить оставшихся семерых капитанов заново, но доверием внутри союза больше и не пахло: каждый теперь ждал, что от соратника в любой момент можно схлопотать нож в спину. Эта подозрительная осторожность убила всю сплоченность. По крайней мере, в официальных источниках некоторые смело заявляли, что Альянс уже не обретет былой мощи.

Местом проведения собрания, как и всегда, был назначен корабль Паука. Какое-то время Сильвенио зачарованно наблюдал в окно за тем, как со всех сторон их окружают многочисленные корабли союзников. Самых разных форм, цветов и размеров, они создавали, надо сказать, впечатление какой-то величественности, но почему-то гнетущей. Кто-то прилетел только на своем корабле – Сильвенио заметил даже пару одиночных истребителей, почти гоночных, – а кто-то явился в окружении целой стаи кораблей поменьше, явно не просто дружественных, а входящих в подчинение к капитану главного судна. Собрание вообще-то проводилось примерно раз в несколько лет, и Сильвенио видел все эти корабли регулярно, но зрелище их прибытия каждый раз его завораживало. На самом собрании он, впрочем, никогда еще не был, а потому, ступив в конференц-зал вслед за Аргзой, с невольным интересом оглядел собравшихся адмиралов.

Справа от Аргзы, расположившегося во главе стола, сидела женщина в красных доспехах, сразу же цеплявшая взгляд: у нее были очень яркие янтарные глаза, глядевшие на всех с каким-то извечным вызовом, меч за поясом, тонкая красная кольчуга, сплетенная на самом деле из прочнейшей акариновой стали, и рыжие, коротко стриженные волосы, только на затылке опускавшиеся до плеч неровно обрезанными прядями. Рыжина ее, однако, отличалась от рыжины конопатого Джерри – если у механика цвет волос был сравним с медом и осенними листьями, то волосы этой женщины горели настоящим лесным пожаром. В этой ее рыжине, как и во всем ее облике, чувствовалось нечто острое, режущее глаз, мятежное, болезненно-яркое. Сильвенио узнал ее сразу: имя Красного Скорпиона Хенны было сейчас в мире пиратов на слуху ничуть не меньше, чем имя Паука.

Дальнейшие лица он опознал в основном по сохранившимся в его памяти листовкам с наградами. Мужчина в рогатом фиолетовом шлеме, весь в пирсинге и шипах, с разрисованным какой-то боевой раскраской лицом и двумя сделанными на древний манер катанами за спиной, сидевший напротив Красного Скорпиона, был известен как Сайго Крэйен, Ядовитый Рог. Слева от него – худой жилистый мужчина с волосами цвета спелой вишни, непокорно вздымающимися против всяких законов физики вверх и одновременно закрывающими почти все его лицо, за исключением острого подбородка и кривого красного рта, одетый во все обтягивающее, абсолютно несочетаемых кричащих цветов – Стрелок, настоящего имени которого никто не знал. У этих двоих не было собственного флота в отличие от всех остальных здесь присутствующих, но их истребители в бою были незаменимы. Напротив Стрелка расположилась весьма странная парочка: мужчина, всем своим видом напоминающий старых морских пиратов из незапамятных времен, когда это ремесло еще было сказкой, – бронзовый загар, серьга в ухе, простой кожаный жилет, распахнутый на груди, свободно разлохмаченная грива светло-русых волос, желтые когтистые перчатки, – и голубокожая хрупкая амфибия с характерными жабрами за ушами, сидевшая у него на коленях. Трокс, Тихий Лев, и его возлюбленная Мирта по прозвищу Рыбка, командовавшая флотом амфибий (их шаровидные корабли, доверху наполненные водой, Сильвенио сегодня увидел в числе первых) и потому такая нужная Альянсу. Сейчас, правда, у Мирты вместо рыбьего хвоста были обычные человеческие ноги. Про Трокса же ходили слухи, будто бы он когда-то был едва ли не самым грозным членом Альянса, его флотилия считалась непобедимой, но затем он как-то раз встретил Мирту, и с тех пор заделался заядлым пацифистом – то есть он все еще мог сокрушить практически любого врага, если хотел, но делал это только в тех случаях, когда враг нападал непосредственно на его собственный корабль первым или атаковал флотилию Рыбки.

Последние двое, разместившиеся в самом дальнем конце стола, – Юнба Шимеи, Весы Правосудия, и приобнимавший ее за плечи Водолей, имя которого в листовке значилось самым длинным – Эйритем Мириам Де Швальц Пирметто Тахени. И если Водолей, несмотря на то что являлся незаконнорожденным принцем планеты Кьелен – отсюда и нежные руки, усеянные кольцами и браслетами, и инфантильный надменный взгляд, и одежда из чистого шелка, – все-таки обладал довольно мощным флотом и имел вполне пиратские амбиции, то причина вступления в Альянс Юнбы, представительницы почти вымершего загадочного народа с потрясающими способностями к ясновидению, оставалась для всех тайной за семью печатями. Обычно ее корабли, как и корабли Близнецов, возникали словно бы из ниоткуда – и так же в никуда исчезали, появляясь там, где силы Федерации могли уничтожить какой-нибудь одиночный пиратский корабль, и помогали последним хранить хрупкое равновесие против служителей закона. Но при этом в другое время Весы Правосудия не появлялась вообще, и разыскать ее было почти невозможно. Сильвенио разглядывал ее дольше других: самая низкая здесь, большеглазая, с короткими вьющимися волосами цвета светлого металла, в длинной серой тунике и коротких зеленых штанах, она была похожа одновременно и на девочку, и на красивого мальчика, и пол ее можно было опознать разве что по титулу «принцесса», значившемуся в архивах напротив имени. Возможно, из-за одного этого титула Водолей и испытывал к ней такую очевидную благосклонность.

– Что застыл? – позвал его Аргза недовольно, отвлекая от мыслей. – Успеешь еще поглазеть, а сейчас иди сюда, тебя ждем. Кстати, – обратился он уже к собравшимся. – Это Лиам. Я про него рассказывал. Немного тормоз, зато весьма полезный. И я надеюсь, что он сейчас наглядно продемонстрирует свою пользу, рассказав нам всем кое-что занимательное.

Уловив намек, Сильвенио вздохнул и все-таки подошел к нему. Под выжидающими взглядами собравшихся пиратов он начал говорить о новых оружейных разработках, которые Паук недавно достал, и о том, как можно избегать встреч с правительственными кораблями, загружая в систему управления созданную им программу. Этой программой он совсем не гордился, и не только потому, что она служила отнюдь не благим целям, – программа была еще не доработана, а недоработок он не любил, но Аргза сказал накануне, что и этого пока хватит.

– Как я уже сказал, это не гарантия, и я могу предложить…

Он резко замолк, ощутив, как рука сидевшего рядом Аргзы недвусмысленно коснулась его бедра. Он оглянулся и попытался отойти, но пальцы варвара тут же грубо сжали его ягодицы. Сильвенио подумал, что, будь у него в организме чуть больше нормальной красной крови, то он бы сейчас покраснел вплоть до кончиков волос.

– Сир… – прошептал он испуганно. – Что вы делаете?

Аргза не ответил, препогано ухмыльнувшись:

– Продолжай доклад, Лиам.

Сильвенио сглотнул и снова повернулся к собравшимся, стараясь не смотреть им в глаза. Он уже уяснил, что с Пауком лучше не спорить, иначе любая пытка может стать в разы хуже.

– Я предлагаю… использовать такую систему, которая… Сир, пожалуйста, перестаньте!

Аргза уже оттягивал ткань его брюк, спускаясь все ниже и ниже. Сильвенио раз за разом пытался продолжить доклад, но все равно сбивался, и приходилось начинать сначала. Для него, до десяти лет росшего среди убеждений, что личная жизнь каждого – дело глубоко интимное и на людях невежливо даже целоваться, эта выходка варвара вылилась в настоящий кошмар наяву. Ему казалось, что лучше бы он немедленно провалился сквозь землю, исчез, испарился от стыда. Когда же Аргза совсем потерял всяческие понятия о приличиях, Сильвенио едва сумел подавить крик. Он продолжал пытаться все еще что-то сказать, хотя и понимал, что представляет собой невыносимо жалкое зрелище – вцепившийся в край стола до побелевших костяшек пальцев, хватающий ртом воздух, давящийся собственными словами и при этом – не смеющий даже возразить из опасения сделать хуже. Хотя, казалось бы, куда уж хуже, но Сильвенио был научен горьким опытом.

Совершенно отчаявшись, он все-таки решился посмотреть на остальных адмиралов, надеясь, что кто-нибудь из них наконец прекратит это безобразие. И ужаснулся.

Красный Скорпион хмурилась и критически осматривала вмятины на своих доспехах. Ядовитый Рог скучающе протирал катану платком. Стрелок – тот и вовсе откровенно кривил рот в нехорошей, похотливой усмешке; пожалуй, хорошо даже, что из-за густой красной челки нельзя было увидеть его глаза. Трокс и Мирта, занятые влюбленным воркованием друг с другом, вообще ничего вокруг не замечали, их мир состоял только из них двоих. Весы и Водолей просто смотрели, и в их глазах не читалось абсолютно ничего – ни сочувствия, ни интереса, ни даже скуки. Им всем было абсолютно все равно, что на их глазах фактически насиловали шестнадцатилетнего мальчишку, и Сильвенио подумал мельком, что вряд ли кто-нибудь из них вообще его слушал.

Слезы затопили его глаза, и он, прекратив все попытки связно говорить, просто уронил голову на грудь и зажмурился, не в силах это выносить.

Но оказалось, что все-таки не все здесь заражены этим проклятым равнодушием.

– Аргза! – Красный Скорпион яростно вскочила со своего места, едва не опрокинув кресло. – Кончай издеваться над пацаненком! Мы здесь собрались не для того, чтобы смотреть на твои извращения! Не трать мое время, черт бы тебя побрал!

– О? – в голосе Аргзы слышалась насмешка. – Что я вижу? У нашей валькирии проснулся нежданно-негаданно материнский инстинкт?

Воительница пнула свое кресло, и оно улетело в другой конец комнаты. Янтарные глаза ее сверкали, колючий ежик рыжих волос будто бы ощерился еще больше.

– Не зарывайся, Аргза! Повторяю еще раз, если ты оглох: не трать мое время! Мои солдаты сейчас штурмуют семьдесят вторую базу гребаной Федерации, и я, как их командир, должна быть сейчас с ними, а вместо этого я, заметь, торчу тут, вынужденная наблюдать твое дебильное шоу! С меня хватит!

– Семьдесят вторая база – полупустые развалины. Все, что там есть на данный момент, – это вышедшие из строя автоматические пушки и кучка разленившихся солдат. Твой штурмовой отряд прекрасно справится и без тебя, если, конечно, ты не набрала каких-нибудь неопытных дохляков, Хенна.

Руку он, однако, убрал, и Сильвенио уже за это был благодарен своей злой судьбе.

– Я знаю, что они справятся! Но я их командир! А потому – я ухожу, Аргза. Уж лучше я буду смотреть, как мои парни рушат базу Федерации, чем на тебя и на твоего сопляка.

Она направилась к двери, рассерженно топая. Однако по пути она вдруг остановилась, словно бы вспомнив о чем-то, и приблизилась к Сильвенио, чтобы резко встряхнуть его за плечи, заставляя посмотреть на нее.

– А ты, пацан, послушай меня. – Он покорно поднял взгляд и посмотрел в ее ясные, решительные глаза, похожие на два миниатюрных солнца. – То, что ты позволяешь себе демонстрировать свою слабость при посторонних, не делает тебе чести. Ты этим только раздражаешь. Я не знаю, где ты жил и чем занимался до того, как попал к Пауку, но теперь это не имеет значения: ты теперь числишься в рядах пиратов, и здесь твои сопли не помогут. Если хочешь выжить в этом мире, ты никогда, ни при каких обстоятельствах не должен позволять другим видеть свои слезы. Если хочешь – уходи и хнычь в одиночестве, но не при чужих. Для таких ублюдков, как он, – она с презрением кивнула на насмешливо наблюдавшего за ними Аргзу, – твоя слабость – только лишний повод повеселиться. Ты меня понял?

Сильвенио кивнул, всхлипнув в последний раз. Он смотрел на нее – яркую, красно-рыжую, воинственную. Сильную. И понимал, что она права: если он будет плакать, никто не станет принимать его всерьез.

– Да, – сказал он. – Я понял. Благодарю вас, леди.

– Эй, Хенна, – тут же хмыкнул Аргза. – Ты сегодня на редкость многословна. Не знал, что у тебя бывает настроение читать морали.

Она фыркнула, распрямляясь, и показала ему средний палец.

– Пошел на хер, Паук.

Красный Скорпион вышла из конференц-зала, не попрощавшись ни с кем, широким, размашистым шагом. Сильвенио уловил еще по своей привычке замечать любую мелочь, что походка у нее совсем не женская – без единого намека на кокетство, тяжелая и уверенная, военная.

Это была Хенна, самая удивительная женщина в его жизни.

После ухода Скорпиона остаток собрания прошел как-то смазанно. Аргза больше к нему не лез и позволил закончить доклад, который, впрочем, все равно ни на кого не произвел впечатления. И лишь одно событие еще имело значение для Сильвенио: после собрания к нему подошла Юнба.