Текст книги "Никита Хрущев"

Маленкова век не долог

Георгий Максимилианович Маленков прожил долгую жизнь. Но власть он утратил быстро, потому что опрометчиво оставил Хрущеву ослабевший партийный аппарат, забыв, как за тридцать лет до этого подобную ошибку совершили ленинские соратники. Не понимали, каким мощным инструментом станет партийный аппарат в руках умелого секретаря ЦК. Они обманулись насчет Сталина, а Маленков недооценил Хрущева. Все ошиблись в Никите Сергеевиче, принимая его за простачка, с которым легко сговориться! Привыкли, что Сталин ернически именовал его «Микитой», и думали, что тоже смогут им командовать.

Сталин всегда сохранял за собой пост секретаря ЦК, а Маленков 14 марта 1953 года на Пленуме ЦК от него отказался, «имея в виду нецелесообразность совмещения функций председателя Совета министров СССР и секретаря ЦК КПСС».

Возглавив всю партийную работу в стране, Хрущев предложил членам Президиума ЦК кадровое новшество: помимо давно существовавшей номенклатуры создать еще и учетно-контрольную номенклатуру. Включенные в ее состав начальники невысокого ранга не подлежали обязательному утверждению вышестоящим партийным органом. Кандидатуру только согласовывали с соответствующим отделом. Это давало больше полномочий министерствам и ведомствам, но контроль партийных комитетов сохранялся. Иначе говоря, министр мог сам подбирать себе кадры. Но если кто-то из работников, говоря бюрократическим языком того времени, входил в учетно-контрольную номенклатуру, это означало, что уже после его назначения горком отправлял в соответствующий отдел ЦК КПСС справку-объективку.

Маленков пытался установить новый стиль отношений, говорил подчиненным:

– Решайте сами. Вы лучше моего знаете этот вопрос. Зачем мне вас учить.

Он хотел предоставить своим подчиненным возможность действовать самостоятельно. Видимо, хотел нравиться, а вышло наоборот. Чиновники боятся жестких и жестоких начальников, мягких – презирают, считая слабыми. Уничтожение Берии поставило крест на карьере Маленкова. В одиночку он не мог противостоять куда более энергичному Хрущеву, хотя пытался во всем подражать Сталину.

После мастерски организованного им ареста Берии Никита Сергеевич захотел повышения. Он завел речь о том, что на заседаниях Президиума ЦК должен председательствовать секретарь ЦК, а не глава правительства:

– У нас коллективное руководство, значит, каждый должен делать свое дело, Маленков – руководить правительством, а не партией.

Товарищи по партийному руководству, ощущая его очевидное первенство, спешили удовлетворить его амбиции.

Во время Сентябрьского пленума ЦК КПСС 1953 года, в перерыве в комнате отдыха, где собирались члены Президиума ЦК, Маленков вдруг сказал:

– Я предлагаю избрать на этом Пленуме Хрущева первым секретарем ЦК.

Каганович удивился: обычно такие серьезные вопросы заранее обговаривались. Потом поинтересовался у Маленкова, почему тот никому ничего не сказал. Маленков объяснил, что перед самым пленумом к нему подошел Булганин и предложил избрать Хрущева:

– Иначе я сам внесу это предложение.

И точно – Булганин первым поддержал Маленкова:

– Давайте решать!

Возразить никто не посмел.

Булганин и Маленков, оба – слабые фигуры, старались расположить к себе Хрущева, чувствуя за ним силу. Маленков проявил инициативу, потому что видел настроения партийных секретарей. Он взял слово и объяснил, что «в настоящее время у нас нет первого секретаря ЦК», и предложил кандидатуру Никиты Сергеевича как «верного ученика Ленина и ближайшего соратника Сталина, обладающего огромным опытом в области партийного строительства и глубокими знаниями нашего народа». Пленум ЦК послушно принял решение «об избрании т. Хрущева первым секретарем ЦК КПСС». В печати об этом не сообщалось, но аппарату новый расклад сил был ясен.

Дочь Никиты Сергеевича Рада рассказывала, что она хорошо помнит тот сентябрьский день, когда состоялся Пленум ЦК. Вечером она вместе с отцом возвращалась из города на дачу.

Рада Никитична в машине спросила отца:

– Кого выбрали?

Он сказал:

– Меня.

Рада очень удивилась и спросила:

– Тебе не страшно?

– Нет, – просто ответил Никита Сергеевич.

При Сталине Хрущев набивался Маленкову в друзья, по вечером приглашал вместе с семьями гулять по Москве. В первые месяцы после смерти вождя тоже старался быть поближе к Маленкову. Они вместе обедали, ездили на одной машине. Хрущев не только демонстрировал дружбу с Маленковым, но и по ходу дела внушал ему свои идеи, добиваясь необходимой поддержки. Почувствовав силу, Никита Сергеевич потерял интерес к Маленкову. Георгий Максимилианович засуетился, чувствуя, что теряет власть, и пытался угодить Хрущеву. Главный редактор «Правды» Д. Т. Шепилов рассказывал, как в апреле 1954 года ему позвонил Маленков:

– Вы не могли бы сейчас приехать ко мне на несколько минут?

Сталинский кабинет отремонтировали, все было новенькое и блестело. Новый его хозяин Маленков, напротив, выглядел неуверенным:

– Я просил вас вот по какому вопросу. 16 апреля Никите Сергеевичу исполняется шестьдесят лет. Он очень старается. Он хорошо работает. Мы посоветовались между собой и решили присвоить ему звание Героя Социалистического Труда. Мне поручено переговорить с вами, чтобы хорошо, по-настоящему подали это в газете.

Шепилов запомнил, как сбивчиво и смущенно говорил глава правительства.

А уже через полтора года Хрущев настолько окреп, что атаковал Маленкова и обвинил главу правительства в отказе от основных принципов советской политики.

Вернемся немного назад. 16 марта 1953 года, через две недели после смерти Сталина, новый глава советского правительства Г. М. Маленков призвал Запад к переговорам: «В настоящее время нет таких запутанных или нерешенных вопросов, которые нельзя было бы решить мирными средствами на базе взаимной договоренности заинтересованных стран. Это касается наших отношений со всеми государствами, включая Соединенные Штаты Америки».

Молодому читателю трудно понять, в чем была новизна этой формулы, настолько естественными кажутся слова главы правительства. Но ведь только что, при Сталине, произносились совсем другие речи. К примеру, 6 июня 1949 года тот же Хрущев выступил в Киеве на II республиканском совещании архитекторов и проектировщиков:

– Мы должны считаться с Соединенными Штатами, пока не подох капиталистический строй. Он должен с нами считаться, как с новым, которое развивается и крепнет, как ребенок, который набрал столько силы, что его не задушить, хотя они и пытались нас задушить. Поэтому им приходится считаться с нами, а нам приходится считаться с ними. Как ни дряхл капитализм, но он еще держится. Конечно, он гниет, и мы сделаем все для того, чтобы его дни как можно сократить [аплодисменты, смех]. Разрушенная капиталистическая Европа, подпавшая под план Маршалла, еле-еле барахтается. Совершенно надорванный английский лев еще дышит прошлым величием и издает рычание с тем, чтобы наводить былой страх и сказать, что он еще силен, хотя хвостом еле-еле шевелит, муху не может отогнать, а только рычит – подыхает.

Союзники выдвинули план Маршалла, а мы отвергли этот план и сказали, что это политическая и экономическая кабала, – продолжал Хрущев. – Они обещали французам и итальянцам всякие блага, обещали им рай земной, а на деле что получилось? Мы быстрее организовались, перестроили свое хозяйство с военных на мирные рельсы и под руководством нашей партии, нашего великого Сталина народ восстановил свое хозяйство в кратчайший срок [бурные аплодисменты]. Товарищи, мы уже с вами второй год начали жить без карточек, да и карточка, когда у нас была, она была объемистая. А вот по плану Маршалла живет сейчас такая «знаменитая» страна, как Англия, и она говорит сейчас не об отмене карточек, а о сокращении мясного пайка. Я уже не говорю о Франции… Те же англичане клянчили у нас в прошлом году хлеб, и в этом году они сидят в приемных нашего министерства внешней торговли и клянчат – продай кукурузу, продай ячмень, пшеницу [аплодисменты]. А у нас хлеб есть, сельскохозяйственное сырье есть, промышленное сырье есть!

Страна слушала такие речи, и люди воспринимали все это всерьез…

Маленков же, выступая 12 марта 1954 года с традиционной речью накануне выборов в Верховный совет, сказал, что новая мировая война «при современных средствах войны означает гибель мировой цивилизации». То есть он публично отказывался от прежних представлений советского руководства о неизбежности войны и о том, что она будет способствовать уничтожению мирового империализма.

Слова Маленкова были робким сигналом западным странам: мы готовы договариваться. И стали желанным поводом для Хрущева избавиться от соперника. Никита Сергеевич назвал заявление Маленкова о гибели цивилизации в случае мировой войны «теоретически неправильными, ошибочными и политически вредными». Он обвинил главу правительства в отказе от основных принципов советской политики:

– Своим неправильным утверждением о гибели цивилизации товарищ Маленков запутал некоторых товарищей, – говорил первый секретарь ЦК. – В речи товарища Маленкова было высказано теоретически неправильное и политически вредное положение, направленное не на пользу политики нашей партии, а способное породить настроения безнадежности усилий народов сорвать планы агрессоров…

На Маленкова обрушился и В. М. Молотов:

– Не о «гибели мировой цивилизации» и не о «гибели человеческого рода» должен говорить коммунист, а о том, чтобы подготовить и мобилизовать все силы для уничтожения буржуазии… Разве можем мы настраивать так народы, что в случае войны все должны погибнуть? Тогда зачем же нам строить социализм, зачем беспокоиться о завтрашнем дне? Уж лучше сейчас запастись всем гробами…

Мысль о том, что ядерная война станет катастрофой, отвергли как ошибочную. Военные, уверенные в том, что и в таком противостоянии можно победить, поддержали Хрущева. Председателю Совета министров СССР пришлось опровергать самого себя. При первом удобном случае он заявил, что нападение на Советский Союз закончится тем, что «агрессор будет подавлен тем же оружием и что подобная авантюра неизбежно приведет к развалу капиталистической общественной системы». Но это его уже спасти не могло.

Восьмого мая 1954 года Хрущев выступил перед ленинградскими партработниками:

– Вчера показали мне ваш стадион. Стадион замечательный. На этом стадионе висит огромный портрет товарища Маленкова, портретов других же членов Президиума ЦК нет. Что такое культ личности? Это возвеличение одного человека, которому приписывают все существующие и несуществующие заслуги. Зачем нам нужно создавать какого-то «бога»? Ведь у нас все государственные вопросы решаются коллегиально. Все члены Президиума ЦК в равной степени несут ответственность перед партией и страной. Если вы хотите выделить товарища Маленкова, то это неправильно, потому что и другие члены Президиума также являются достойными руководителями нашего государства, как и товарищ Маленков…

Слова Никиты Сергеевича означали, что Маленков не может претендовать на роль наследника Сталина и хозяина страны. Уже через полтора года Хрущев настолько окреп, что обвинил главу правительства в отказе от основных принципов советской политики.

Живой и энергичный, Никита Сергеевич легко обошел своих неповоротливых соратников. Прежде всего он избавился от Берии, которого смертельно боялся. Оттеснить от власти Маленкова, который играл роль руководителя страны, оказалось значительно легче.

– Я лично Маленкова знаю больше двадцати лет, хорошо знал его недостатки, эти недостатки знал и товарищ Сталин, – многозначительно говорил Хрущев. – Сталин несколько раз и мне, и другим товарищам говорил, что Маленков не годится на пост председателя Совета министров.

Никита Сергеевич впервые принял участие во встрече в верхах в июле 1954 года в Женеве. Советскую делегацию на переговорах должен был возглавить председатель Совета министров СССР Маленков. Хрущева это не устраивало: «Маленков оказался человеком совершенно безынициативным и в этом смысле даже опасным, он слабоволен и слишком поддается чужому влиянию. Не только нажиму, а просто влиянию других».

– У нас могут сложиться довольно тяжелые условия, – внушал Никита Сергеевич Молотову. – Маленков возглавит нашу делегацию, а для всех очевидно, что Маленков не способен по-настоящему противостоять противнику при встрече. У него характер, сглаживающий острые углы. Он улыбающийся человек, не способный парировать удары, тем более неспособный предпринять наступление при обсуждении вопросов. А без этого нельзя. Защищаться – значит вдохновлять противника. Необходимо нападать.

На Январском пленуме ЦК 1955 года Хрущев неожиданно поставил вопрос «О тов. Маленкове». Он произнес большую речь против Георгия Максимилиановича и предложил освободить его от обязанностей главы правительства.

Хрущев говорил:

– В своей деятельности на посту председателя Совета министров СССР товарищ Маленков не проявил себя достаточно политически зрелым и твердым большевистским руководителем. В этом отношении характерна речь товарища Маленкова на V сессии Верховного совета СССР. По своей направленности эта речь с большими, экономически мало-обоснованными обещаниями напоминала скорее парламентскую декларацию, рассчитанную на снискание дешевой популярности, чем ответственное выступление главы Советского правительства. В той же речи товарища Маленкова было допущено теоретически неправильное и политически вредное противопоставление темпов развития тяжелой промышленности темпам легкой и пищевой промышленности, выдвигался в качестве основного вывода лозунг форсированного развития легкой индустрии…

Никита Сергеевич обвинял Маленкова в том, что он взялся руководить развитием сельского хозяйства и не справился. Посты главы правительства и первого секретаря ЦК разделены, а он претендовал на руководство не только Советом министров, но и Центральным комитетом партии. То есть не уступал Хрущеву пальму первенства.

Хрущев рассказал на Пленуме ЦК, как Маленков предложил, чтобы с докладом о бюджете на сессии Верховного совета СССР выступил не министр финансов, а он сам как глава правительства. Все согласились. Разъехались по домам. Вдруг Маленков звонит:

– Хочу посоветоваться насчет доклада.

Приехал и говорит:

– Знаешь, я хочу в докладе о государственном бюджете поставить вопрос об улучшении социального обеспечения в стране.

Хрущев возразил:

– Позволь, ведь этот вопрос еще совсем сырой, его только готовят, никакого решения еще нет. О чем же ты будешь говорить? Неужели ты хочешь пятаки раздавать, делать народу какие-то посулы?..

Теперь Никита Сергеевич с трибуны разносил главу правительства:

– Товарищу Маленкову нужна была дешевенькая слава. Это песня из той же оперы, как и его выступление на V сессии Верховного совета СССР… Мы не сомневаемся в честности товарища Маленкова, но я очень сомневаюсь в его возможностях проведения твердой линии: у него нет твердого характера, хребта не хватает. Обменивались мы мнениями на этот счет, в частности, с товарищем Молотовым, говорили, что, вот, Черчилль рвется к встрече с председателем Совета министров СССР и, право, боязно, что, если он сюда приедет и наедине будет говорить с Маленковым, тот может испугаться, сдаться… Я вижу, что нет у него характера, если человек нередко теряется, заискивает перед другими…

Хрущев сам зачитал– никому не доверил – проект Постановления Пленума ЦК: «ЦК КПСС считает, что тов. Маленков Г. М. не обеспечивает надлежащего выполнения обязанностей Председателя Совета Министров СССР. Не обладая необходимыми знаниями и опытом хозяйственной деятельности, а также опытом работы местных советских органов, тов. Маленков плохо организует работу Совета Министров, не обеспечивает серьезной и своевременной подготовки вопросов к заседаниям Совета Министров. При рассмотрении многих острых вопросов тов. Маленков проявляет нерешительность… Между тем т. Маленков неправильно понял свои функции и явно претендовал не только на руководство деятельностью Правительства, но и на руководство Президиумом ЦК».

Политическая карьера Георгия Максимилиановича Маленкова завершилась. Его перевели в заместители главы правительства, дав еще незначительный пост министра электростанций СССР. Но оставили членом Президиума ЦК. Его падение доставило удовольствие партийному аппарату: при Маленкове правительство чувствовало себя слишком уверенно и не так заискивало перед ЦК.

«Когда Маленкова сняли с поста председателя Совмина, это означало, что власть снова полностью перешла к ЦК КПСС, а вернее – к ее верхушке, – писал бывший член Политбюро и секретарь ЦК Александр Николаевич Яковлев. – Побаловались немножко в “ленинские принципы управления”, и хватит. Смещение Маленкова прошло безболезненно. Мало кто сожалел. В аппарате ЦК приветствовали эту меру на том основании, что правительственные чиновники слишком задрали нос и хотели отобрать власть у цековских чиновников».

Проиграли те, кто необдуманно поставил на Маленкова, и выиграли те, кто ориентировался на Никиту Сергеевича. В основном это были московские и киевские партийные секретари, верившие в счастливую звезду Хрущева. Теперь уже Хрущев мог позволить себе уничижительные характеристики своего политического оппонента:

– За границей много болтали о встрече четырех – Черчилля, Эйзенхауэра, французского премьера и Маленкова. Зная Маленкова, я просто боялся за него. Я как-то сказал Молотову, что Маленкова эти хитрые бестии могут провести и вынудить к уступкам. Эта бестия Черчилль как глянет, так у Маленкова сразу коленки могут подогнуться…

Через месяц, 18 февраля 1955 года, Никита Сергеевич держал речь на Пленуме ЦК Компартии Украины:

– Товарищ Маленков, видимо, упоенный положением председателя Совета министров, думал, что теперь он может все сделать. Он произнес необдуманную речь, в которой заявил, что в два-три года добьемся изобилия продовольствия и предметов потребления. Но он не подумал, откуда же это изобилие берется. В каком состоянии находится сельское хозяйство? Как выполнить это обещание?.. Чтобы создать видимость, что слова об изобилии начинают выполняться, стали вытаскивать из сундука золото, золото потекло за границу!

Хрущев вспомнил беседу с Е. А. Фурцевой:

– Приехала к ней родственница из деревни. Она спрашивает ее: как дела у вас в деревне? «Ничего, – отвечает, – теперь стало веселее. Товарищ Маленков хорошо выступил и пообещал нам, что скоро будет изобилие всех жизненных благ»… Эта крестьянка говорит: у нас Маленкова называют Георгием Победоносцем. Ну, для крестьянки, может быть, он победоносец, но мы-то знаем, какой он победоносец. Это несчастье, а не победоносец…

Вот теперь к власти пришел Никита Сергеевич Хрущев.

Часть пятая. Доклад на ХХ съезде

Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев произнес свой знаменитый доклад о сталинских преступлениях на закрытом заседании ХХ съезда КПСС 25 февраля 1956 года. Но еще три с лишним десятилетия доклад оставался секретным. Его запрещалось цитировать, на него нельзя было ссылаться. Он словно не существовал. Тридцать с лишним лет делали вид, будто хрущевского выступления не было.

Мой отец (формально отчим, но он так трогательно относился ко мне и так много сделал для меня, что это слово не подходит) Виталий Александрович Сырокомский в перестроечные годы работал заместителем главного редактора «Известий» и одновременно главным редактором очень популярного в ту пору еженедельника «Неделя». В 1989 году (через 33 года после ХХ съезда!) он решил полностью перепечатать в «Неделе» доклад Хрущева. На другой день после выхода номера главных редакторов пригласили в ЦК на совещание. Он встретил помощника генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева по идеологии академика Ивана Тимофеевича Фролова. Отношения у них с давних пор были добрые, так Сырокомскому, во всяком случае, казалось. На этот раз тот был мрачнее тучи.

– Кто тебе разрешил печатать доклад Хрущева? Разве было решение Политбюро?

Видимо, Фролов и поднял шум. Через день Сырокомского вызвал главный редактор «Известий» Иван Дмитриевич Лаптев.

– Кто вам разрешил дать доклад Хрущева? – грозно спросил он.

Сейчас даже трудно понять всю абсурдность этого вопроса. Газета напечатала доклад, давно известный всему миру.

– Так, вам уже шестьдесят, – констатировал Лаптев. – Пишите заявление об уходе на пенсию.

– За что?

– За то. А если не напишете, то я уволю вас своей властью, и никакой суд не станет рассматривать ваше дело.

Сырокомский, который в жизни таких угроз не слышал, вспылил:

– Дайте лист бумаги.

И тут же написал заявление. Вернулся в свой кабинет. Ему позвонил другой помощник М. С. Горбачева – Георгий Хосроевич Шахназаров. Выслушал всю историю и разозлился:

– Лаптев не имеет никакого права снимать тебя с работы за публикацию хрущевского доклада. Пиши короткое письмо генеральному, объясни все толком, фельдъегеря я сейчас пришлю. А Лаптеву отнеси второе заявление, откажись от первого…

Сырокомский так и сделал. Лицо Лаптева хранило злорадное выражение:

– Первому заявлению я уже дал ход, а второе сохраню на память…

Примерно через месяц Лаптев ехидно сказал во время обеда:

– Поздравляю, Виталий Александрович. Пришло решение комиссии по персональным пенсиям. Вам установлена персональная пенсия союзного значения.

Но Сырокомский продолжал работать, а Лаптев ушел из «Известий» – его сделали председателем Совета Союза Верховного совета СССР.

Что же это за странная история с выступлением Хрущева?