Текст книги "Психотерапевтическая агиодрама. Сборник статей"

Опыт показывает, что форма агиодраматических занятий, состоящая в еженедельных групповых встречах, является оптимальной. Актуальным является вопрос о том, должна ли эта группа быть закрытой или открытой. Мне видится наиболее перспективным следующее устройство агиодраматической группы: после нескольких (двух-трех) занятий группа закрывается. Число занятий в закрытой группе равно числу ее участников (около 10). Члены закрытой группы обязуются участвовать в каждой сессии. После того, как каждый участник побывает протагонистом, группа открывается, то есть поработавшие участники могут ее покинуть, а новые люди – принять участие в работе группы. Через два-три занятия группа снова закрывается. Цикл «закрытости» группы составит, таким образом, 10 недель или 2,5 месяца. Такая форма работы наиболее продуктивна с точки зрения групповой динамики.

Вне зависимости от открытости/закрытости группы, выбор протагониста агиодрамы происходит на группе, предшествующей действию, поскольку и протагонист, и ведущий должны успеть ознакомиться с текстом жития. Знакомство с текстом для остальных участников группы не обязательно (поскольку он все равно будет озвучен), но желательно (поскольку люди, осмыслившие житие, глубже проникаются действием). Для того, чтобы участникам группы было удобнее ознакомиться с тестом, я публикую его на сайте «Мифодрама» и высылаю членам группы ссылку на текст. Своими впечатлениями от текста участники могут поделиться на форуме сайта, не дожидаясь самой агиодрамы.

Выбор протагониста осуществляется следующим образом. В конце занятия ведущий предлагает участникам обозначить свое желание быть протагонистом в следующий раз. Участник группы может заявить в качестве материала для работы: 1. житие своего святого покровителя (выявляется по святцам); 2. житие любого святого, который ему интересен; 3. личную тему для психотерапевтической работы. В последнем случае житие святого для постановки выбирает ведущий.

Как и любое психодраматическое действие, агиодрама начинается с разогрева. Разогрев может быть как тематическим, связанным с темой будущей агиодрамы, так и общим, призванным повысить уровень энергии в группе. Примером разогрева, вводящего участников в контекст работы со святостью, является социометрический разогрев «Лики святости». Ведущий обозначает в пространстве основные типы (лики) святости (мученик, преподобный, страстотерпец и пр.) и предлагает участникам группы выбрать путь, который кажется наиболее более близким

.

Лики святости, используемые в разогреве

Бессребренники

Христиане, прославившиеся своим бескорыстием, отказом от богатства ради своей веры. Зачастую к ним относят святых, обладавших даром врачевания и не бравших платы за свой труд.

Благоверные

Монархи и удельные князья – за свою благочестивую жизнь, дела по укреплению церкви и веры.

Исповедники

Лица, открыто исповедовавшие свою веру во время гонений на христиан. В отличие от мучеников, исповедники после перенесенных мучений оставались в живых.

Мученики

Люди, принявшие смерть за свою веру.

Преподобные

Монашествующие, почитаемые за подвижническую жизнь.

Праведные

Миряне и священнослужители из белого духовенства, почитаемые за праведную жизнь.

Страстотерпцы

Лица, принявшие мученическую кончину не за веру, возможно даже от единоверцев (в силу злобы, коварства, заговора). Почитается особый характер их подвига – беззлобие и непротивление врагам.

Блаженные и юродивые

Подвижники, добровольно принявшие на себя образ безумных. Для таких лиц характерен аскетический образ жизни, обличение (в том числе публичное) людских пороков.

После интервью о причинах выбора участникам предлагается выбрать человека, наиболее подходящего на роль мученика, преподобного, страстотерпца и т. д. Каждый участник подходит к выбранному человеку и кладет руку ему на плечо. В результате получается наглядный «рисунок» состояния группы по выбранному критерию.

Текст жития святого озвучивает протагонист. Для протагониста этот рассказ служит разогревом. У ведущего есть возможность оценить, какие эпизоды жития выделяет для себя протагонист. Не знакомые с текстом участники группы знакомятся с ним. Тексты житий святых сильно различаются по объему, у нас не всегда есть возможность поставить житие целиком. В случае, когда это невозможно, мы ставим ключевые сцены жития, которые выбирает протагонист. Ведущий при этом следит за тем, чтобы выбранные протагонистом эпизоды составляли единое целое, логически непротиворечивый рассказ.

Психодраматическая постановка жития зависит от контракта, заключенного между протагонистом и ведущим. Иногда такой контракт заключается в процессе подготовки к агиодраме, но чаще ведущий и протагонист договариваются о целях работы непосредственно в ходе агиодраматической сессии. В процессе заключения контракта ведущий и протагонист должны решить, в какой степени драма будет посвящена исследованию жития святого, а в какой – разрешению жизненной ситуации протагониста. Здесь есть свобода выбора – агиодрама может быть целиком посвящена проживанию жития, а может быть ориентирована на проблему клиента таким образом, что фигура святого в ней только обозначена.

Технически психодраматическая постановка жития святого или эпизода из его жития не отличается от классической психодрамы, однако существуют два специфически агиодраматических правила для ведущего.

1. Как уже было сказано, мы не выводим на сцену Бога—Отца, Христа, Духа Святого и Богоматерь. Если в житии описано божественное вмешательство в людские дела, мы психодраматически ставим последствия этого события и реакции на него святого, но не вводим Бога как действующий персонаж агиодрамы. К примеру, в житии Леонида Устьнедумского святому является во сне Дева Мария, и велит ему основать монастырь. Почитая себя недостойным этого труда, Леонид на протяжении нескольких лет уклоняется от выполнения повеления, так что Богоматери приходится три раза напоминать ему о промысле Божьем. В данном случае предметом нашей работы являются сомнения Леонида, поэтому мы можем ввести в действие фигуру «сон Леонида», напоминающую святому о его предназначении, но нет никакого смысла вводить фигуру Богоматери.

Исключение из этого правила – те немногочисленные случаи, когда предметом психодраматической работы являются непосредственно проекции протагониста на Бога.

2. Мы не имитируем на психодраматической сцене нисхождение Благодати. Искушение ввести Благодать в той или иной форме в качестве психодраматического ресурса для ведущего здесь велико, ему надо противостоять.

Хочу здесь сказать несколько слов об опасениях, возникающих у людей верующих в связи с психотерапией. Если верующий далек от психотерапии, он зачатую склонен воспринимать ее как нечто, пытающееся заменить собой церковные Таинства. Верующие опасаются, что психолог стремится заменить собой священника. И надо признаться, что в ряде случаев их опасения небеспочвенны, неверующий психолог зачастую склонен считать церковную жизнь устаревшей формой помощи людям, а свою деятельность – прогрессивной ее заменой.

Я четко разграничиваю сферы деятельности священника и психолога. Ведущий агиодрамы ни в коем случае не претендует на совершение Таинств, и ни в коем случае не стремится заменить Таинство психотерапией. Работу психолога в этом отношении можно назвать сопровождением служения священника. В приведенном выше примере с абортом N агиодраматическую работу группы можно рассматривать не только как психотерапию, но и как подготовку к Таинству Покаяния, ни в коем случае не заменяющую собой само Таинство. После этой работы, открывшей для протагонистки новые аспекты случившегося 20 лет назад, необходимо именно церковное Покаяние (собственно, так оно и случилось – протагонистка после драмы отправилась в церковь). Иначе: нисхождение Благодати – это Дар Божий, он возможен только в лоне Церкви, и мы должны всячески избегать имитации этого Дара в процессе агиодрамы.

Но вернемся к вопросу о том, как строится агиодраматический процесс. Как и классическая психодрама, агиодрама может быть сосредоточена на внутренних переживаниях протагониста (святого), а может описывать событийную сторону жития. Мой опыт показывает, что интрапсихическая драма более эффективна с людьми верующими, но я не стану возводить это наблюдение в ранг правила.

Самой общей задачей агиодрамы является психодраматическая Встреча святого и протагониста. В любом случае, вне зависимости от формы агиодрамы, в любой сцене должны присутствовать или хотя бы подразумеваться два пространства: пространство святого и пространство протагониста.

Агиодрама завершается шерингом, который строится по правилам психодраматического шеринга. Ведущему следует уделять особое внимание тому, чтобы выражение чувств участников не переходило в проповедь их картины мира.

Психотерапевтический процесс не обязательно завершается на агиодраме. Вернее, он может завершиться по видимости, но всегда продолжается по сути. Ярким примером является описанный выше случай с агиодрамой о Ксении Петербургской. Поэтому, поучаствовав в одной драме, в том числе и в своей, не стоит думать, что тема закрыта. Возможность отрефлексировать свои переживания нам предоставляет, в частности, интернет, где можно опубликовать (разумеется, соблюдая правило конфиденциальности) свои впечатления от прошедшей агиодрамы. Здесь же, во отличие от пространства действия, коим является агиодраматическая группа, возможно и полезно развернуть теологическую дискуссию о смысле произошедшего.

В настоящее время мною опробованы четыре психодраматические формы агиодрамы.

Психодрама. При той форме работы есть протагонист, с которым заключен терапевтический контракт. Действие строится в зависимости от контракта. Как правило, ставится не житие целиком, а выбранные протагонистом и ведущим сцены.

Социодрама. Житие святого ставится целиком, участвует вся группа. Хотя здесь есть главное действующее лицо (или несколько действующих лиц, если святых несколько, например, Петр и Феврония), контракта с ним не заключается.

Виньетки. Короткие сцены из житий или патериков могут быть использованы для разогрева группы и фокусировки проблем участников. Фантастическим по своей энергетике и содержанию опытом явилась постановка сцен из патерика «Луг Духовный». В двух словах расскажу, как мы это делали. Сначала каждый участник выбирал из списка интересующую его тему, затем мы случайным образом находили в книге историю, иллюстрирующую данную тему и ставили ее на агиодраматической сцене. В результате все участники группы успевали поработать, и эта работа запоминалась надолго. За все время работы я посвятил патерикам три вечера.

Психодрама из «зеркала». По содержанию эту форму работы нужно отделить от обозначенной выше психодрамы, хотя название ее условно. Праобразом ее является плейбек-театр. Суть ее состоит в том, что несколько участников группы спонтанно разыгрывают житие святого или эпизод из этого жития, а протагонист со стороны смотрит на разворачивающееся действие. При необходимости он может корректировать действие или войти в сцену.

Не сомневаюсь, что с течением времени родятся и другие формы агиодраматической работы.

Я пришел к выводу, что всех клиентов агиодрамы можно, по направленности их трансцендентных ролей, условно разделить на 4 категории: воцерковленные верующие, невоцерковленные верующие, неверующие и верующие, но не православно. Соответственно, цели и тактика работы будут различаться. Для православных верующих, по моему опыту, целью работы является прояснение некоторых аспектов церковного опыта. Для людей невоцерковленных основным объектом работы является образ Церкви. Для иноверцев, язычников и экстрасенсов – образ Христианства и Православия. Для неверующих – образ Бога. При этом надо помнить, что для последних двух категорий текст жития не является сакральным текстом, входящим в Св. Предание. Соответственно, и работать нужно по-разному. Такое понимание может оказаться эвристичным не только с точки зрения развития агиодрамы, но и с точки зрения развития христианской психотерапии вообще.

Участниками агиодрамы могут быть люди как верующие, так и неверующие. Для себя я так определил критерий отбора на группу: это люди, которые перед началом группы могут помолиться, или, не молясь сами, с уважением и интересом отнестись к молитве других как к проявлению христианского мироощущения. Или так: участником группы может быть любой, кто может без внутреннего сопротивления войти в православный Храм, и не считает при этом требование снять шапку или надеть косынку ущемлением своих гражданских прав.

Важное направление в работе группы как для верующих, так и для неверующих ее участников – наполнение личным смыслом центральных для христианства понятий, таких как смирение и гордыня, грех и целомудрие, страсть и аскеза, и многих других. Разумеется, то или иное представление о них есть у любого верующего (да и безверующего) человека, однако далеко не всегда оно соотнесено с его повседневной жизнью.

У людей, которые не являются православными, но по своему мировоззрению вполне могли бы быть участниками группы, есть свои страхи. Если их обобщить, то они сводятся к тому, что люди боятся, что в агиодраматической группе их будут обращать в Православие или воцерковлять с помощью хитрых манипулятивных приемов. У агиодрамы нет такой цели. Если участие в группе станет тем путем, которым Бог приведет человека к Православию, я буду счастлив, но саму группу я рассматриваю именно как терапевтическую, а не как миссионерскую. Образно, ее можно сравнить с работой христианского госпиталя, врачи которого лечат своих пациентов безотносительно к их вере. Единственным условием участия в группе является уважение к православным ценностям.

Драматические предшественники библиодрамы и агиодрамы: литургическая драма

Если библиодрама, как это следует из ее названия, представляет собой психодраматическую постановку библейских сюжетов, то агиодрама, наряду с текстами Священного Писания, использует и тексты Священного Предания, в первую очередь – жития святых. В истории театра (и в истории литургики) можно найти драматических предшественников обоих направлений. Предшественниками библиодрамы и агиодрамы можно считать литургическую и полулитургическую драму, миракль и, отчасти, средневековые мистерии. Здесь я хочу рассказать о литургической драме.

Западноевропейская литургическая драма возникла, предположительно, около IX века и представляла собой инсценировку евангельских событий, происходившую в храме во время литургии:

Самой ранней литургической драмой считается сцена Марий, пришедших ко гробу Христа. Разыгрывалась эта драма в пасхальные дни, начиная с IX века. Два или три священника, надев амикты – особые платки, обозначающие в данном случае женские одежды Марий, – подходили к склепу, у которого сидел одетый во все белое молодой священник, изображавший ангела. Ангел спрашивал: «Кого вы ищете в гробу, христианки?» Марии на это хором отвечали: «Иисуса Назарянина, распятого, о небожитель», и ангел говорил им: «Его здесь нет, он воскрес, как предсказал раньше. Идите, возвестите, что он восстал из гроба». После этого хор пел молитву, восхвалявшую воскресение Христа (Дживелегов А., Бояджиев Г.)

Развиваясь, литургическая драма усложнялась, и к XI веку представляла собой развернутое действие, состоящее из нескольких актов. Как правило, драматическая инсценировка во время мессы приходилась на Рождество и Пасху. Рождественских цикл состоял из четырех литургических драм: шествия пастухов, избиения младенцев, ликования ветхозаветных пророков (!) и шествия волхвов.

Все актеры литургической драмы были священниками; Христа, как правило, играл старший священник, иногда – епископ. Литургическая драма имела сценарий, регламентирующий не только текст, но и пантомиму исполнителей. Пример ремарок в тексте литургической драмы («Плач трех Марий»):

М а р и я М а г д а л и н а (здесь она поворачивается к мужчинам, протянув к ним руки). О братья! (здесь к женщинам) и сестры! Где моя надежда? (Здесь она ударяет себя в грудь.) Где мое утешение? (Здесь она поднимает обе руки.) Где спасение? (Здесь опустив голову, она бросается к ногам Иисуса.) О господин мой! (Здесь обе Марии встают и протягивают руки к Марии и Христу.))

Регламентированы были также одежда исполнителей и реквизит, декорацией служил сам храм:

В части алтаря, где находится отверстие, должен быть помещен гроб, завешенный кругом занавеской. […] Должны выйти два дьякона, держа Крест, закрытый саваном, и затем понести его с пением антифонов, пока не подойдут к месту гроба и не возложат Крест, как если бы это было Тело Господа нашего, которое они погребают. В этом самом месте Святой Крест должен оставаться до самой ночи воскресения. […] В день святой Пасхи, перед заутреней, пусть церковные служители поднимут Крест, чтобы поместить его в надлежащее место. Во время третьего чтения пусть четверо из братьев облачатся; один, надев альбу как бы для другой службы, пойдет незаметно к гробу и тихо сядет с пальмовой ветвью в руке. Во время пения третьего антифона пусть трое оставшихся, одетые в ризы, с кадилами направятся к месту гроба, делая вид, будто ищут что-то. Это происходит в подражание Ангелу, сидящему на камне, и женам, пришедшим натереть миром тело Иисуса. Когда же сидящий увидит, что к нему приближаются трое как бы сбившихся с пути и ищущих что-то, пусть он начнет пение тихим и нежным голосом: «Кого вы ищете?» Когда он споет, пусть трое вместе в унисон ответят: Иисуса Назарянина», а он им: «Его нет здесь; Он восстал, как раньше предсказал. Идите, возвестите, что Он восстал из гроба». После этого пусть они обратятся к хору со словами: «Аллилуйя, Господь восстал!» Затем все еще сидящий Ангел, как бы обратно их призывая, споет антифон: «Придите и посмотрите место…» При этих словах пусть он встанет и снимет покров и покажет им место, где нет Креста, но осталась пелена, в которую завернут был Крест. Те, увидев место, положат туда свои кадильницы, возьмут полотно и покажут его священникам, как бы указывая на то обстоятельство, что Господь воскрес и более не завернут в пелену. Пусть затем споют антифон «Воскрес Господь из гроба» и положат пелену на престол. (Постановка пасхальной литургической драмы, из монастырского устава (между 965 и 975 г.)

Подобно и в армянской церкви:

На страстной неделе, в великий четверг и великую пятницу, на протяжении сотен лет с неизменной пунктуальностью соблюдения канонизированного текста исполнялась специальная «трилогия» литургической драмы: изображался канун смерти Христа, затем Его мученическая кончина и, наконец, погребение. Прологом служил обряд «Девы разумные и неразумные», исполняемый во вторник той же недели, а эпилогом – празднование Воскресения Христа в первый день Пасхи, завершающий страстную неделю.

К литургической драме, вероятно, можно отнести и «Пещное действо» (инсценизация эпизода из книги пророка Даниила, когда трех отроков, за отказ поклониться идолам помещенных в раскаленную печь, спасает Ангел Господень). Колоритное описание «Пещного действия», проходившего в храмах в последнее воскресение перед Рождеством, можно найти в главе «Церковный театр Московской Руси» из книги Н. Евреинова «История русского театра». Здесь приведу два диалога между халдеями, ввергающими отроков в печь:

Первый халдей. Товарищ!

Второй халдей. Чево!

Первый. Это дети царевы?

Второй. Царевы.

Первый. Нашего царя повеления не слушают?

Второй. Не слушают.

Первый. А златому телу не поклоняются?

Второй. Не поклоняются.

Первый. И вкинем их в пещь?

Второй. И начнем их жечь.

После того как ключарь спускал в стоящую перед алтарем печь ангела, сделанного из двух разноцветных кусков кожи, между халдеями происходил новый диалог:

Первый халдей. Товарищ!

Второй халдей. Чево?

Первый. Видишь ли?

Второй. Вижу.

Первый. Было три, стало четыре, а четвертый грозен и страшен зело, образом уподобися Сыну Божиему.

Второй. Как он прилетел, да и нас победил?

(При этом они стояли «с унылыми опущенными головами». )

Заканчивалось действо так:

первый халдей с поклонами говорил архиерею: «Владыко, благослови Ананию кликати».

Епископ (благословлял его рукою).

Первый халдей (сняв шапку). Анания, гряди вон из пещи.

Второй халдей. Чего стал, поворачивайся, не имеет вас ни огонь, ни поломя, ни смола, ни сера.

Первый халдей. Мы чаяли – вас сожгли, а мы сами сгорели. (Они вели Анания к архиерейскому месту.) — Гряди, царев сын.

Так выходили из пещи все три отрока и с халдеями направлялись в алтарь. Далее многолетствовали царю, и этим чин оканчивался. (Евреинов Н. Н. «История русского театра»).

Библиодрама как психодраматическое действие автора не имеет, но можно с уверенностью сказать, что родилась она из чьей-то любви одновременно к психодраме и к Библии. Тут уместно вспомнить, что сам Морено первой своей психодрамой называл случай, когда они детьми играли «в Бога и ангелов». Его попытка летать в роли Бога закончилась сломанной рукой; возможно, отсюда и происходит библиодраматическое ограничение на введение роли Бога при инсценировке библейских текстов.

Так или иначе, библиодрама и агиодрама, как и в литургическая драма, использует ресурсы драматизации для более полного понимания текста, погружения зрителей в текст. Инсценизация евангельских событий или житий святых предполагает эмоциональную вовлеченность группы (паствы), возникает эффект соприсутствия при евангельских событиях. Как в библиодраме, так и в литургической драме текст «оживает», события переносятся из прошлого в настоящее.