Текст книги "На пути к социализму. Хозяйственное строительство Советской республики"

Пролетарии всех стран, товарищи рабочие!

Телеграф, радио, печать – эти могущественные орудия капиталистического обмана – сообщали вам не раз в последние недели о милитаризации труда в Советской России. Из этого факта лакеи империализма стремятся извлечь двойную пользу: оклеветать социалистическую Россию и оправдать свои собственные насилия над трудящимися.

Мы, более тысячи делегатов, представляющие на III всероссийском съезде союзов свыше трех миллионов производственно-организованных рабочих, считаем своим долгом братски предостеречь вас как от похвал, так и от ругательств буржуазного общественного мнения по адресу советских методов организации труда.

Наше хозяйство разорено и истощено империалистской бойней, затем блокадой и непрерывными наступлениями наемных банд Черчилля и Клемансо. Нам необходимо высшее напряжение сил, чтобы в кратчайший срок вывести страну из тяжких бедствий и лишений. Эта задача требует от каждого трудящегося Советской России высшего напряжения сил и высшего самоотвержения. Как сознательный красный солдат в любой момент готов отдать свою жизнь за дело трудящихся, так каждый честный рабочий, каждая честная работница должны быть готовы напрячь в ближайшие месяцы всю свою силу для хозяйственного спасения Социалистической Республики. У нас нет и не может быть другой задачи, другой мысли и другой заботы, кроме напряженного производительного труда на общее благо. Это мы называем милитаризацией. Над нами нет королей с их сановниками, буржуазных депутатов с их министрами, помещиков и капиталистов с их агентами, буржуазных генералов и судей с их палачами. Приемы милитаризации труда не предписываются нам сверху хищническими эксплуататорами и их грабительским государством. Мы, трудящиеся, сами, по собственной воле, налагаем на себя суровые трудовые обязательства, которых требует наш долг перед революцией и грядущими поколениями. Плоды нашей усиленной работы не будут превращаться в барыши для тунеядцев, а послужат облегчению жизни истомленных нуждою народных масс. Мы, трудящиеся России, сами являемся своими законодателями и, постановив милитаризацию труда, мы проводим ее в жизнь нашими собственными руками.

Пролетарии всех стран! Среди великого напряжения борьбы и труда мы посылаем вам наш братский привет. Мы уверенно ждем того часа – он ударит скоро, – когда рабочие всего капиталистического мира сбросят на-земь угнетателей, искоренят наследие вековых насилий, издевательств, истязаний и превратят нашу землю в цветущее достояние освобожденного человечества.

Да здравствует мировой союз труда!

9 апреля 1920 г.

г. Москва.

III. Единый хозяйственный план и вопросы управления промышленностью

1. Места и центр

Товарищи, последние месяцы мне пришлось пробыть больше на местах, чем в центре. Разумеется, я не имел возможности близко входить в местную работу. Но здесь, вероятно, немало местных работников, с которыми в разных губерниях мы заседали на междуведомственных совещаниях, главным образом, чтоб из местных сил и средств извлечь максимум возможного в интересах армии. И на этих совещаниях для меня стало ясно, – об этом я не раз докладывал в Совнаркоме, – что мы переживаем период чрезвычайной разобщенности местных ведомственных органов друг с другом. Не раз на совещании открывалось, что у Губпродкома имеется сукно, у Горпродукта имеются нитки и пуговицы, у Совнархоза – незанятые работники пошивочных мастерских, а у Губвоенкома солдаты ходят без одежды. Необходимо комбинировать общую инициативу местных органов, чтобы местными средствами можно было соорудить необходимое. Этот факт наблюдался почти везде. Я имею протоколы заседания в одном из таких губернских городов. Товарищ докладывал, как он проделал простую комбинацию, созвав представителей армии, технических заведующих и т. д., чтоб обсудить вопрос, что можно местными силами сделать для улучшения жизни на месте. Несомненно, зависимость местных органов от органов центральных получила чрезвычайно окостенелый характер. Инициатива на местах нередко связывается и парализуется в высшей степени. Это объясняется тем, что мы переживаем трудное время. Мы переживали период хаоса, когда каждый совет рвал что мог, особенно в военном ведомстве, – автомобили, оружие и т. д. Каждый местный совет считал долгом иметь у себя орудия, бронепоезд и т. п. С этого мы начали. Тогда, разумеется, и состав исполкома был другой, – гораздо ниже того, что сейчас. Сейчас везде в губерниях в большинстве случаев – ответственные работники, и я имел возможность убедиться, что они не занимаются беспредметной местной оппозицией центру, а всегда идут навстречу деловым, серьезным потребностям. Тут поэтому никакого принципиального антагонизма не может быть. Этот съезд подходит к новому, более высокому периоду сочетания местной инициативы в области производственной с центральным аппаратом, который вырабатывает план и в общем и целом контролирует работу на местах.

Второй вопрос, на котором тов. Сапронов настаивает, – об единоличном управлении и коллегиальности. И у нас в военном ведомстве была бесформенная, беспредельная коллегиальность, без надлежащей ответственности. Мы от расплывчатой бесформенной коллегиальности стали переходить к единоначалию, сплошь и рядом упуская из виду задачу привлечения широких рабочих масс к управлению. Эту единоличную ответственность за определенную отрасль работы, которую должен нести Семенов, Иванов, Петров, надо сочетать с коллегиальным началом в тех пределах, какие обеспечивают участие рабочих в непосредственном выполнении контроля над исполнительной властью. Это есть общая задача, для которой не подыскано еще общей формулы. Тов. Сапронов мог написать это немного лучше, немного хуже, тт. Владимирский[119]119
  Владимирский (Камский) – старейший член РКП. Еще в 1895 г. в Москве вел работу в марксистских кружках, которые вскоре объединились в «Московский рабочий союз» (1895 – 96 г.г.). После ареста и ссылки вернулся в Москву, где в 1898 – 99 г.г. состоял членом центральной группы. В 1905 г. в качестве члена МК принимал участие в руководстве декабрьским восстанием. Подвергался всяческим репрессиям и арестам. Вынужден был эмигрировать за границу. В 1917 г. возвратился в Россию и вошел в качестве члена в МК. В Октябрьские дни руководил восстанием, состоял в «партийном центре». После Октябрьской революции был назначен заместителем Наркомвнудела. Умер в 1925 г.


[Закрыть] и Крестинский[120]120
  Крестинский, Николай Николаевич – родился 13 (26) октября 1883 г. в Могилеве на Днепре в семье учителя гимназии. Окончил Виленскую гимназию и юридический факультет Петербургского университета (в 1907 г.) В революционном движении принимал участие с 1902 г. (участвовал в студенческих волнениях), в 1903 г. вступил в РСДРП и в 1904 г. примкнул к большевикам. Революционная деятельность его началась в Вильне, где он вошел в социал-демократическую группу, ведшую работу параллельно с Бундом. Вскоре был арестован, просидел несколько месяцев в тюрьме и был освобожден под залог. С 1903 по 1906 г. работал в Вильне, Ковне и Витебске. Был избран членом Виленского Комитета, руководил местной организацией учащихся. Пять раз подвергался аресту в Вильне, один раз в Витебске. После освобождения от ареста в 1907 г. уехал в Петербург, где был представителем Северо-Западного областного Комитета при ЦК РСДРП. С 1908 г. работал, главным образом, в профессиональном движении, сначала в союзе металлистов, потом и в других союзах. Участвовал во всех избирательных кампаниях в Государственную Думу и в работе с.-д. фракций III и IV Дум, в последнюю был выставлен кандидатом от большевиков по Петербургу. Занимался литературной деятельностью, был одним из основателей журнала «Вопросы Страхования», принимал участие в издании «Звезды», «Правды», «Просвещения» и в организации издательства «Прибой». В 1914 г. за пропаганду против войны был арестован и выслан административным порядком в Екатеринбург, затем в феврале 1917 г. переведен по распоряжению пермского губернатора в Кунгур. После Февральской революции по декабрь 1917 г. работал на Урале в качестве председателя Уральского областного и члена Екатеринбургского городского комитетов РСДРП (большевиков). На VI съезде в августе 1917 г. был заочно выбран членом ЦК. В качестве выбранного от большевиков члена Учредительного Собрания вошел также в состав ЦИК 2-го созыва. С января 1918 г. начал работать в Наркомфине в качестве члена коллегии и заместителя главного комиссара Народного банка. С марта по август 1918 г. был, кроме того, комиссаром юстиции Петроградской трудовой Коммуны и Союза Коммун Северной области. В августе 1918 г. был назначен Народным Комиссаром финансов. В 1920 г. был секретарем ЦК РКП. С конца октября 1921 г. – полномочный представитель СССР в Германии.


[Закрыть] могли подправить, но история не дала еще такого положения; его и у Маркса вы не найдете, – оно создается вами, вашей работой, и мы должны попытаться здесь дать себе отчет в этой общей работе, в общем направлении ее. Мы не можем выкинуть централизма за борт, но мы должны обломать ему слишком выдающиеся ребра и сочетать его с инициативой на местах. Но когда я беру проект тов. Сапронова, одобренный большинством, и проект тт. Крестинского и Владимирского, то я вижу в них пункт, формулировка которого не отвечает существу дела. Этот пункт, предложенный нашей конференцией, говорит: «Губернский исполнительный комитет имеет право контролировать и ревизовать деятельность всех правительственных учреждений как временного, так и постоянного характера, не входящих в состав отделов исполнительного комитета (за исключением учреждений действующих армий), немедленно донося об этом до сведения соответствующего центрального учреждения». Что это значит? Вот губернский город. Я беру линию, наиболеем не знакомую: военную линию. Здесь губвоенкомат; губвоенкомат – это отдел губисполкома. В том же городе имеется окружной комиссариат, имеется уездный комиссариат, имеются артиллерийские склады, которые не находятся в распоряжении ни окружного, ни губернского комиссариата. И вот я спрашиваю: губернский исполнительный комитет имеет право контролировать все местные губернские учреждения? Имеет ли он право ревизовать окружные комиссариаты? По смыслу – имеет, и я не страшусь сказать это. Как он это сделает? Очевидно, через своего помощника, – это губвоенкомат; а тогда подымется уездный военкомат и скажет: «А я вас всех давишь, потому что все вы на моей территории». И будет контролировать и одного и другого, и получится путаница. А почему это так? Потому, что думу думали и заседали уездные исполкомы, а когда дошло до контроля, тут наши советские губернаторы вспомнили себя, а о советских исправниках забыли. Тут за контроль над всеми управлениями я буду целиком (аплодисменты), ибо я вполне уверен, что Губисполкомы этот контроль проведут. Необходимо установить теснейшую связь губвоенкоматов и губисполкомов, то же самое и в уездах. Затем я стою за то, чтобы, не нарушая общих планов, мы могли соединить губпродукт, горпродукт, губвоенкомат, воензаг и разрешить на месте вопрос, что они могут взять, какое количество имеют шинелей и всего необходимого. При инициативе мест можно было бы это наладить, можно было бы снестись с центром, выработать регламент, известный устав, известное положение, которое давало бы возможность проявлять эту местную инициативу, а не только контролировать и ревизовать. При этом надо поставить ее в такие рамки, чтобы не было расхищения государственного имущества – не со злым умыслом, а под влиянием перевеса местных интересов. (Аплодисменты.)

Далее – право отвода. Тут мы поспорим. Я считаю, что у нас на местах, несмотря на то, что военное ведомство обобрало губернию и уезд, есть работники, которые стоят десятью головами выше самих себя, какими они были год-полтора назад, – люди, которые знают прекрасно, что делают и почему делают, люди, которым нужно дать побольше самостоятельности в их работе. Если спросите меня, я скажу, в какой губернии первоклассные военкомы, а в какой – послабее; а на месте этого не видно. Поэтому, когда в какой-нибудь губернии аппарат налажен и работает хорошо, а в другой губернии, с малым количеством сознательного элемента среди населения, работа идет плохо, мы говорим: необходимо перевести такого-то комиссара. Скажем, прекрасный комиссар тульский или рязанский, перевести его в такую-то губернию. Но если ставится комиссар послабее, хотя и хороший работник, то начинаются с мест упреки. Тут известные права комиссариату предоставить совершенно необходимо, и я стою за то, чтобы не назначать губвоенкома против воли местных советов, но чтобы совет не имел права отвода. Тут мы поспорим, потому что противоположная точка зрения противоречит элементарнейшим интересам дела.

Я ни в коем случае не могу стать на точку зрения тех товарищей, которые этот вопрос пытались сочетать с взаимоотношениями пролетариата и крестьянства. Главки и центры, вертикальное строительство, столбики – это, дескать, проявление пролетарской диктатуры, а горизонтальное строительство – это засилье крестьянства над пролетариатом и его диктатура. Я могу заявить перед лицом секции Всероссийского Съезда Советов, как и перед лицом Всероссийского Съезда Советов, что наша диктатура есть рабоче-крестьянская диктатура (аплодисменты), что все наши учреждения, весь наш режим построен на теснейшем содружестве во властвовании и в творчестве пролетариата и беднейших крестьян, при содействии крестьян-середняков. Если мы будем строить наш аппарат, исходя из каких-либо других соображений, это не будет наш рабоче-крестьянский, советский аппарат. Вопрос о столбиках, о вертикальном и горизонтальном строительстве не нужен тут в вопросе о взаимоотношении пролетариата и крестьянства. Вопрос о столбиках и о горизонтальном строительстве есть вопрос о технике. У нас есть по этому поводу разногласия, но классовое разногласие тут не при чем. Одни отражают местные изгибы, а другие – центральный изгиб.

Как происходят трения между пролетариатом и крестьянством, так здесь происходят трения между центральными и местными работниками по вопросу о том, как слить необходимость широкой местной инициативы – производственной, организационной – с необходимостью централизовать социалистический учет. Поэтому людям центра необходимо прежде всего выслушать голоса с мест, ибо я уверен, что эти два проекта являются все-таки несовершенными набросками. Но значение имеет для центра то, что в этих двух проектах, – лучше или хуже, это вопрос второстепенный, – находит выражение голос с мест, который говорит: товарищи, помните, что мы выросли, мы тверже стоим на своих ногах; так не заглушайте нас чрезмерным централизмом, а давайте, выработаем в деловом порядке регламент, что нам делать, куда центру не нужно соваться, а что останется его неотъемлемым правом. (Аплодисменты.)

Стенографический отчет VII Всероссийского Съезда Советов раб., крестьянск., красноарм. и каз. депутатов, стр. 228 – 230.

На VII Съезде Советов принято решение относительно организационного сближения трестированных предприятий с местными совнархозами[121]121
  Необходимость сочетать инициативу мест с централизованными формами управления впервые стала ощущаться к моменту VII Съезда Советов. Ряд делегатов с мест выдвинул этот вопрос. Т.т. Ленин и Троцкий пошли навстречу этой тенденции и своими выступлениями способствовали тому, что был принят ряд постановлений о согласовании работы центральных учреждений и местных организаций.


[Закрыть] с целью так или иначе использовать трестированное предприятие в строго определенных рамках для местных нужд, с другой стороны, привлечь местные совнархозы и исполкомы ко всяческому содействию означенному предприятию. Со стороны некоторых товарищей раздавались возражения против этого, как против утопического и дезорганизаторского предложения. Несмотря на постановление Съезда Советов, такие возражения раздаются еще и сейчас в отдельных случаях против уже состоявшегося постановления Съезда Советов. Необходимо подобрать фактические, строго проверенные материалы относительно того, в каких формах и в каких пределах местной хозяйственной жизни можно использовать, прямо или косвенно, трестированные предприятия, не нарушая их хозяйственных планов. К примеру скажу, инструментальная мастерская Тульского патронного завода могла бы обеспечить необходимыми инструментами предприятия местного значения в известных пределах без сношения с центром, т.-е. без волокиты. Я бы очень просил вас вместе с заведующими соответственными отделами выяснить, в какой мере и в какой форме осуществима уже сейчас такого рода система, в каких именно отраслях. Тут особенно важны конкретные указания на ваш московский опыт. Ответ желательно иметь в течение завтрашнего дня.

Председатель Комиссии по трудовой повинности Л. Троцкий.

9 января 1920 г.

Архив.

2. Вопросы единого хозяйственного плана

Капиталистическое хозяйство работает без плана. Однако, общество не может существовать без известного единства в области производства необходимых для жизни материальных благ. Это единство, постоянно нарушаемое и снова восстанавливаемое, достигается при капитализме спросом и предложением, повышением и понижением цен, приливами и отливами «свободного» рынка.

Социалистическая организация хозяйства начинается с ликвидации рынка, а стало быть, и с упразднения его регулятора, т.-е. «свободной» игры законов спроса и предложения. Необходимый результат – соответствие производства потребностям общества – должен достигаться единством хозяйственного плана, который, в принципе, охватывает все отрасли производства.

Одним из первых действий Советской власти явилось создание Высшего Совета Народного Хозяйства. По замыслу он должен был явиться средоточием всей хозяйственной жизни страны как в области производства, так и в области распределения. Комиссариаты продовольствия, земледелия, путей сообщения, финансов, внешней торговли должны были явиться лишь отделами Высшего Совета Народного Хозяйства. Организация последнего сразу намечалась и отчасти строилась в расчете на такого рода всеохватывающие задачи. Однако, поставленная цель не была достигнута. Причины этому двоякого рода: материально-хозяйственные и формально-организационные.

Если бы мы переняли капиталистический механизм на полном ходу, наши задачи в организационно-техническом смысле были бы несравненно легче. Мы имели бы налицо известное относительное равновесие между основными отраслями хозяйства. Главный двигатель хозяйственного прогресса – индустрия попала бы в наши руки в процессе своего «нормального» развития. Возрастающее господство индустрии над всем хозяйством страны нашло бы свое естественное выражение в организации Высшего Совета Народного Хозяйства. Основываясь на унаследованной от капитализма взаимозависимости разных отраслей производства, ВСНХ сразу выдвинул бы единый план, главной частью которого было бы энергичное и непрерывное развитие промышленности.

Но этот гипотетический случай совершенно исключается действительным ходом общественного развития, борьбой классов и потребностями пролетарской революции. Мы приняли капиталистическое наследство после войны в состоянии величайшего беспорядка. Военная промышленность в корне нарушила ту относительную и неустойчивую пропорциональность, которую капиталистическое общество вырабатывало посредством механики вольного рынка между разными отраслями хозяйства. Пролетарская революция, приняв форму гражданской войны и отвлекая в наиболее острые периоды рабочих от производства, сама стала фактором дальнейшего разрушения старых производственных связей и отношений и даже их технических баз, т.-е. промышленных центров, отдельных заводов с их машинным оборудованием и пр., и пр.

Мы оказались, таким образом, лишены возможности строить хозяйственный план, в качестве непосредственного продолжения (исправления, уточнения, объединения) того хозяйственного процесса, который, путем капиталистической анархии, поддерживал все же свое единство. Частная капиталистическая калькуляция и государственно-капиталистическая промышленная статистика не могли лечь в основу наших практических мероприятий, так как полученное нами хозяйственное наследие совершенно не отвечало уже тому состоянию, которое нашло свое выражение в данных старой статистики.

Таким образом, для выработки единого плана, обнимающего все отрасли хозяйственной жизни, отсутствовали как материальные, так и формально-организационные условия. Этим предопределена была неудача первоначального замысла сразу охватить одним центральным аппаратом всю экономику страны. Более того: единство аппарата, при отсутствии хозяйственного плана и необходимых для него условий, не могло не породить опасности удушающего бюрократического централизма.

Выработка единого хозяйственного плана пошла гораздо более медленными, сложными и зигзагообразными путями, чем предполагалось вначале. Прежде чем установить верховенство индустрии над остальными областями хозяйства, оказалось необходимым создать хоть сколько-нибудь работоспособный и централизованный продовольственный аппарат. То же самое в отношении земледелия, финансов, железнодорожного и водного транспорта, внешней торговли. Наконец – и это в первую голову – сама промышленность, для того чтобы подчинить своим требованиям транспорт, продовольственную работу и пр., должна была предварительно привести в известность и собрать воедино свои разрозненные части, т.-е. создать собственный аппарат централизованного управления.

В течение этого периода нельзя было сколько-нибудь серьезно говорить об едином хозяйственном плане и – тем менее – о руководящей роли Высшего Совета Народного Хозяйства в отношении продовольствия, земледелия, транспорта, финансов, внешней торговли. Народные комиссариаты продовольствия, путей сообщения, земледелия, финансов, внешней торговли строили свои аппараты и вырабатывали свои методы управления совершенно вне зависимости от Высшего Совета Народного Хозяйства. И сейчас, когда эта работа централистического строительства вчерне закончена, мы оказываемся лицом к лицу перед тем фактом, что Высший Совет Народного Хозяйства стал фактически Народным Комиссариатом промышленности, наряду с народными комиссариатами продовольствия, путей сообщения и т.-д. Правда, в составе Высшего Совета Народного Хозяйства сохранились, в качестве осколков первоначально задуманного и недостроенного плана, отдельные «главки» и учреждения, которые выпирают из Комиссариата промышленности; но они имеют характер случайных пристроек или… прямых развалин.

Было бы в корне неправильно полагать, что переход от периода главкократии (т.-е. господства отдельных вертикально-централизованных главков, организационно не объединенных между собою и худо согласованных в своей работе) к социалистическому централизму, т.-е. к хозяйству на основе единого плана, может принять форму возврата вспять, к первоначальной идее Высшего Совета Народного Хозяйства. Задача представляется сейчас в существенно ином виде. Нужно прежде всего констатировать, что централизация различных областей хозяйства как в сфере производства, так и в сфере распределения, уже приняла форму отдельных комиссариатов. Внутри самого Высшего Совета Народного Хозяйства, как Комиссариата промышленности, отдельные отрасли хозяйства (топливо, металл, текстильное производство и пр.) сложились в самостоятельные централизованные главки, согласование работы которых является еще в значительной мере задачей будущего.

Необходимо упростить аппарат управления промышленностью (ВСНХ), очистив его от обременяющих его наростов и пристроек.

Необходимо обеспечить единство руководства всеми экономическими комиссариатами.