Текст книги "Наша первая революция. Часть I"

Десять лет тому назад{44}44
  Писалось в 1905 г.


[Закрыть] Плеханов[203]203
  Плеханов, Г. В. – родоначальник русского марксизма, крупнейший теоретик диалектического материализма. Плеханов начал свою революционную деятельность еще в 70-х годах в качестве народника. В 1883 году он создает вместе с Аксельродом, Засулич и др. первую социал-демократическую группу «Освобождение Труда». В течение 80-х и первой половины 90-х годов, Плеханов проводит блестящую идейную кампанию против народников, закончившуюся полным разгромом последних. Наиболее крупными работами за эту эпоху были: «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия», «Обоснование народничества в трудах В. В.», «К развитию монистического взгляда на историю» и т. д. Во второй половине 90-х и начале 900-х годов Плеханов развертывает кампанию против оппортунизма «экономистов» и теоретической критики марксизма со стороны Бернштейна и Струве. Вместе с Лениным и др. он руководит «Искрой», а на II съезде поддерживает Ленина против Мартова и Аксельрода. Но вскоре после съезда Плеханов отходит к своим старым друзьям, а после московского декабрьского восстания 1905 г. провозглашает свое знаменитое суждение: «не нужно было браться за оружие». В эпоху реакции в Плеханове снова просыпается до известной степени революционер, и в 1909 – 1911 г.г. он становится «певцом подполья», одновременно ведя идейную борьбу с антимарксистской философией Богданова. В довоенные годы Плеханов активно участвует также в Международном Социалистическом Бюро, выступая иногда с докладами на международных конгрессах. Война ликвидировала Плеханова, как политического вождя. Он сразу примыкает к крайнему шовинистическому течению в социал-демократии, проповедует защиту отечества, борьбу до победного конца, фальсифицируя в этих целях учение Маркса. После Февраля Плеханов возглавляет наиправейшую социал-демократическую группу «Единство», не гнушаясь близостью с такими политическими негодяями, как Алексинский. После Октября Плеханов остался противником большевизма, правда, не примыкая к активной борьбе с Советской властью. В 1918 г. Плеханов скончался.


[Закрыть] сказал на цюрихском социалистическом конгрессе: русское революционное движение восторжествует, как рабочее движение, или вовсе не восторжествует.

7 января 1905 г. Струве писал: «революционного народа в России нет».

17 октября самодержавное правительство расписалось в первой серьезной победе революции, – и эта победа была одержана пролетариатом. Плеханов был прав: революционное движение восторжествовало, как рабочее движение.

Правда, октябрьская рабочая стачка прошла не только при материальной помощи буржуазии, но и при поддержке ее стачкой либеральных профессий. Однако, это не меняет дела. Стачка инженеров, адвокатов и врачей никакого самостоятельного значения иметь не могла. Она лишь в очень малой степени увеличила политическое значение всеобщей стачки труда. Зато она подчеркнула неоспоримую, неограниченную гегемонию пролетариата в революционной борьбе: либеральные профессии, которые после 9 января усвоили основные демократические лозунги, выдвинутые петербургскими рабочими, в октябре подчинились даже тому методу борьбы, который составляет специфическую силу пролетариата: забастовке. Наиболее революционное крыло интеллигенции, студенчество, уже давно перенесло, при торжественных протестах всей либеральной профессуры, забастовочную борьбу из фабрик в университеты. Дальнейший рост революционной гегемонии пролетариата распространил стачку на суды, аптеки, земские управы и городские думы.

Стачка в октябре была демонстрацией пролетарской гегемонии в буржуазной революции и, вместе с тем, демонстрацией гегемонии города в деревенской стране.

Старая власть земли, обоготворенная народничеством, сменилась деспотией капиталистического города.

Город стал хозяином положения. Он сосредоточил в себе колоссальные богатства, он прикрепил к себе деревню железом рельс, по этим рельсам он стянул в свои недра лучшие силы инициативы и творчества во всех областях жизни, он материально и духовно закабалил себе всю страну. Тщетно реакция высчитывает процент городского населения и утешает себя тем, что Россия – все еще крестьянская страна. Политическая роль современного города так же мало измеряется голой цифрой его обитателей, как и его экономическая роль. Отступление реакции перед стачкой города при молчании деревни – лучшее доказательство диктатуры города.

Октябрьские дни показали, что в революции гегемония принадлежит городу, в городах – пролетариату. Но вместе с тем они обнаружили политическую отрезанность сознательно-революционного города от стихийно-возбужденной деревни.

Октябрьские дни на практике поставили в колоссальном масштабе вопрос: на чьей стороне армия? Они показали, что от решения этого вопроса зависит судьба русской свободы.

Октябрьские дни революции вызвали октябрьскую оргию реакции. Черная сила воспользовалась моментом революционного отлива и произвела кровавую атаку. Своим успехом она была обязана тому, что стачка-революция, выпустившая из рук молот, еще не взяла меч. Октябрьские дни со страшной силой показали революции, что ей необходимо оружие.

Организовать деревню и связать ее с собою, тесно связаться с армией, вооружиться – вот простые и большие выводы, продиктованные пролетариату октябрьской борьбой и октябрьской победой.

На эти выводы опирается революция.

В нашем очерке «До 9 января», написанном в эпоху либеральной «весны», мы пытались наметить те пути, которыми должно пойти дальнейшее развитие революционных отношений. Мы со всей энергией выдвинули при этом массовую политическую стачку, как неизбежный метод русской революции. Некоторые проницательные политики, впрочем, люди почтенные во всех отношениях, обвиняли нас в попытке предписать для революции рецепт. Эти критики разъясняли нам, что стачка, как специфическое средство классовой пролетарской борьбы, не может играть в условиях национальной буржуазной революции ту роль, какую мы ей «навязываем». События, развивавшиеся наперекор многим глубокомысленным шаблонам, давно уже избавили нас от необходимости возражать этим почтенным критикам{45}45
  Речь идет о литераторах-меньшевиках: Мартове,[358]358
  Мартов Л. – самый выдающийся и талантливый политик и публицист меньшевизма. До раскола сыграл крупную роль в развитии социал-демократической партии, создав вместе с Лениным «Петербургский Союз борьбы за освобождение рабочего класса», а позже знаменитую «Искру». На II съезде Мартов впервые отошел от Ленина и вместе с Аксельродом защищал такую формулировку членства в партии, которая, по существу, означала отказ от создания боевой партии профессиональных революционеров. С 1903 г. Мартов становится лидером меньшевиков, все время, правда, пытаясь стоять левее своих последователей. Так, в эпоху контрреволюции Мартов первое время отмежевывается от открытых ликвидаторов. В годы войны сначала примыкает к интернационалистам, расходясь с основными кадрами меньшевиков. В эпоху керенщины Мартов стоит в оппозиции к официальному меньшевизму, поддерживая группу «Новая Жизнь», но и не порывая с меньшевизмом. После Октября он также не раз проявлял колебания влево, правда, всегда кончающиеся примирением с правыми. В 1923 г. Мартов скончался. В его лице меньшевизм потерял единственного выдающегося вождя.


[Закрыть] Дане[359]359
  Дан, Ф. – крупнейший политический вождь меньшевиков. На протяжении 20 лет, со дня основания меньшевизма до наших дней, Дан последовательно проводил и проводит реформистские идеи. В рядах меньшевиков Дан всегда был самым «твердокаменным» оппортунистом. Не в пример Мартову, Дан никогда не делал резких уклонов влево и на всех крупных поворотах неизменно отстаивал против Мартова реформистские принципы. Уже в годы ликвидаторства Дан проявил себя, как последовательный политик, став во главе открытых ликвидаторов. В годы войны Дан, хотя формально и не числился оборонцем, но по существу был таковым, что подтвердилось позже его идейной солидарностью с так называемым «революционным» оборончеством. Возвратившись в 1917 г. из сибирской ссылки, Дан становится во главе партии меньшевиков и ЦИК'а. Вся политика коалиции вдохновлялась прежде всего Даном. Недаром она получила название либер-дановской. В борьбе против Мартова и даже Аксельрода, в борьбе против левых меньшевиков, Дан ведет меньшевистскую партию к коалиции и – тем самым – к политической смерти. После Октября Дан, формально не присоединяясь к сторонникам вооруженной борьбы с Советской властью, по существу поддерживал их. В последние годы Дан вместе с Мартовым возглавлял заграничный центр меньшевиков. После смерти Мартова Дан остался единственным крупным политиком разложившейся партии меньшевиков.


[Закрыть] и др.


[Закрыть]. Всеобщая петербургская стачка, на почве которой разыгралась драма 9 января, разразилась, когда названный очерк не вышел еще из печати: очевидно, наш «рецепт» представлял собою простой плагиат у революционного развития.

В феврале 1905 года, во время хаотических разрозненных стачек, вызванных непосредственно Кровавым Воскресеньем в Петербурге, мы писали:

"После 9 января революция уже не знает остановки. Она уже не ограничивается подземной, скрытой для глаз работой возбуждения все новых народных масс, – она перешла к открытой и спешной перекличке своих боевых рот, батальонов, полков и корпусов. Главную силу ее армии составляет пролетариат, поэтому орудием своей переклички революция делает стачку.

«Профессия за профессией, фабрика за фабрикой, город за городом бросают работу. Железнодорожный персонал выступает застрельщиком стачки, железнодорожные линии являются путями стачечной эпидемии. Предъявляются экономические требования, которые почти сейчас же удовлетворяются вполне или отчасти. Но ни начало стачки, ни конец ее не обусловливаются в полной мере характером предъявленных требований и формой их удовлетворения. Каждая отдельная стачка возникает не потому, что повседневная экономическая борьба уперлась в определенные требования, – наоборот: требования подбираются и формулируются потому, что нужна стачка. Нужно предъявить самим себе, рабочим других мест, всему народу свои накопленные силы, свою боевую отзывчивость и боевую готовность; нужен всеобщий революционный смотр. И сами стачечники, и те, которые их поддерживают, и те, которые их боятся, и те, которые их ненавидят, все понимают или смутно чувствуют, что эта бешеная стачка, которая мечется с места на место, останавливается, кружится, снова снимается и возвращается на покинутое место, потом срывается и вихрем мчится вперед, – все понимают или чувствуют, что она – не от себя, что она творит лишь волю пославшей ее революции».

Мы не ошиблись: на почве, подготовленной девятимесячной забастовочной кампанией, выросла великая стачка в октябре.

Для органически-поверхностного либерализма октябрьская стачка была такой же неожиданностью, как и 9 января. В его предварительную историческую схему эти события не входили, они врезались в нее клином, и либеральная мысль мирилась с ними задним числом. Мало того. Если до октябрьской стачки либерализм, опиравшийся на земские съезды, презрительно игнорировал идею всеобщей забастовки, то после 17 октября тот же либерализм, в лице своего левого крыла, опираясь на факт победоносной стачки, восстал против всякой другой формы революционной борьбы.

"Эта мирная забастовка, – писал г. Прокопович в «Праве»,[204]204
  Прокопович – один из вождей либеральной интеллигенции. В 90-х годах Прокопович был легальным марксистом, в конце десятилетия выступил, как наиболее крайний представитель «экономистов». Вместе со своей женой, Кусковой, он является автором знаменитого «Credo», в котором русскому пролетариату рекомендовался путь английского тред-юнионизма. Одновременно Прокопович пишет книги о европейском рабочем движении, долженствующие подкрепить эту основную его идею. В начале 900-х годов Прокопович входит в либеральную группу «Союза Освобождения», позже даже выбирается членом ЦК партии кадетов, но через некоторое время опять отходит влево и с тех пор занимает позицию кадетствующего почти-социал-демократа. В 1917 году Прокопович, как «деловая» фигура и почти-с.-д., входит в правительство Керенского первых составов, в качестве министра торговли и промышленности, а затем как министр продовольствия, но уходит с поста незадолго до Октября, ввиду хаоса в правительственном аппарате. В годы гражданской войны Прокопович платонически сочувствует контрреволюции. Свое лицо демократического контрреволюционера Прокопович показывает в 1921 г., когда, войдя в ЦК Помгола (не советского, а так называемого «общественного»), вместе с Кусковой и Кишкиным (отсюда знаменитое прозвище «Прокукиш»), начинает заниматься организацией антисоветских сил вместо помощи Советской власти в борьбе с голодом. Высланный за границу, Прокопович проповедует демократию в бело-эсеровских «Днях».
  Статья Прокоповича, о которой речь идет в тексте, была помещена в N 41 «Право» под названием «Эволюция революции».


[Закрыть] – забастовка, сопровождавшаяся гораздо меньшим числом жертв, чем январское движение, закончившаяся государственным переворотом, была революцией, коренным образом изменившей государственный строй России".

«История, – продолжает он, – лишив пролетариат одного из средств борьбы за народные права – уличное восстание и баррикады – дала ему другое еще более могучее средство – всеобщую политическую забастовку»{46}46
  «Право», 1905 г., N 41.


[Закрыть].

Из приведенных выше справок видно, какое огромное значение мы придавали массовой политической стачке, как неизбежному методу русской революции, в то время, когда радикализм г.г. Прокоповичей питался отраженными надеждами земской оппозиции. Но мы никоим образом не можем признать, будто всеобщая стачка отменила и заменила старые методы революции. Она лишь видоизменила и дополнила их. И равным образом, как ни высоко ставим мы значение октябрьской забастовки, мы никак, однако, не можем признать, будто она «коренным образом изменила государственный строй России». Наоборот, все последующее политическое развитие только тем и объясняется, что октябрьская стачка оставила государственный строй неизмененным. Более того, она и не могла совершить государственный переворот. Как политическая стачка, она исчерпала свою миссию тем, что поставила врагов лицом к лицу.

Бесспорно, забастовка железных дорог и телеграфа вносила крайнюю дезорганизацию в правительственный механизм. Эта дезорганизация становилась тем больше, чем дольше длилась забастовка. Но затяжная забастовка вносила разложение во всю хозяйственно-общественную жизнь и неизбежно ослабляла самих рабочих. В конце концов, стачка не могла не прекратиться. Но как только задымилась труба первого паровоза и застучал первый аппарат Морзе, удержавшаяся власть получала возможность заменить все сломанные рычаги и вообще обновить негодные части старой государственной машины.

В борьбе крайне важно ослабить врага; эту работу делает стачка. Она же ставит единовременно на ноги армию революции. Но ни то, ни другое само по себе не создает государственного переворота.

Остается еще вырвать власть из рук ее старых носителей и передать ее в руки революции. Это-то и есть основная задача. Всеобщая стачка создает для нее лишь необходимые предпосылки, но для решения самой задачи метод стачки совершенно недостаточен.

Старая государственная власть опирается на свою материальную силу, прежде всего на армию. На пути к действительному, а не бумажному «перевороту» стоит армия. В известный момент революции во главу угла становится вопрос: на чьей стороне симпатии и штыки солдат? Этот вопрос не разрешается посредством анкеты. Можно высказать много ценных и метких замечаний насчет широких и прямых улиц современных городов, насчет новейших ружейных образцов и пр. и пр., но все эти технические соображения не устраняют вопроса о революционном завоевании государственной власти. Косность армии должна быть преодолена. Революция достигает этого, сталкивая с армией народные массы. Всеобщая стачка создает благоприятные условия такого столкновения. Это – суровый метод, но другого у истории нет.

«Наша революция», 1906 г. Изд. Н. Глаголева.

Товарищи! Великая российская революция близится к победе. Наступающие решительные события требуют особенной сплоченности и единства пролетарской борьбы. От степени сознательности, степени организованности пролетариата и от единообразия его выступлений зависит главным образом исход революции. Полная победа революции может быть тогда и только тогда, если во главе ее будет идти пролетариат, который сумеет повести за собой до конца крестьянство и мелкую городскую буржуазию в борьбе за демократическую республику.

В интересах сплоченности и организованности рабочего класса, а значит в интересах наиболее полного успеха революции, Петербургский Комитет и Петербургская Группа[205]205
  Петербургская группа ЦК – объединяла петербургских меньшевиков. Одновременно в Петербурге существовала большевистская организация, возглавляемая Петербургским Комитетом. Петербургская группа весной 1905 г. обладала довольно крупными литературными силами и выпустила большое количество прокламаций. В числе их была издана и данная. Летом 1905 г. группа была провалена провокатором Николаем-Золотые Очки.


[Закрыть] Российской Социал-Демократической Рабочей Партии решили, несмотря на наличность тактических и организационных разногласий, образовать федеративный объединенный совет для совместного руководства политическими выступлениями петербургского пролетариата в предстоящих событиях.

В задачи этого федеративного совета будет входить объединение и планомерное регулирование устной и литературной агитации и всех публичных выступлений пролетариата, равно как и сношения по техническим боевым вопросам со всеми остальными революционными организациями Петербурга.

В состав федеративного совета, кроме представителей Петербургского Комитета и Петербургской Группы, входят представители Центрального Комитета и Организационной Комиссии.

Петербургский комитет. Петербургская Группа РСДРП

«Известия СРД»[206]206
  «Известия Совета Рабочих Депутатов» – печатный орган Петербургского Обще-Городского Совета РД, выходивший в революционные дни октября – декабря 1905 года под редакцией Исполнительного Комитета Совета Рабочих Депутатов. Всего вышло 10 номеров: первый номер вышел 17 октября 1905 г., а последний – 14 декабря того же года.
  «Известия СРД» отражали всю работу Совета в его постановлениях, заседаниях и резолюциях.
  «Известия» печатались путем «ночных набегов», под непосредственным руководством А. Симановского, в типографиях буржуазных газет: «Сына Отечества», «Нашей Жизни», «Руси», «Биржевых Ведомостей», «Нового Времени» и др. газет.


[Закрыть] N 2, 18 октября 1905 г.

Мы, собравшиеся, заявляем, что нам, революционному народу Петербурга, тесно в тех ловушках, куда нас приглашает генерал Трепов.

Мы заявляем, что будем по-прежнему собираться в университетах, на заводах, на улицах и во всех других местах, где найдем нужным.

Мы заявляем, что собрания народа могут быть обеспечены и охранены не полицейскими циркулярами, а сплоченностью, организованностью и боевой готовностью народных масс.

«Известия СРД» N 2, 18 октября 1905 г.

Политическая стачка рабочих за свободу и счастье продолжается. Революционная борьба пролетариата против царского правительства за демократическую республику идет своим чередом. Бесчинства политических шаек Трепова продолжаются прежним порядком.

В пятницу генерал Трепов писал: для народа – «не жалеть патронов». А в субботу тот же палач объявляет: «В народе созрела потребность в митингах». Какая перемена за 24 часа: вчера мы были зрелы только для патронов, а сегодня мы уже созрели для народных собраний!

Кровавый негодяй прав: в эти великие дни борьбы народ зреет по часам!

В народе созрела потребность в митингах, – говорит генерал Трепов, – и открывает для петербургского народа три небольшие клетки. В воскресенье утром захватывает военной силой все университетские здания, ставшие в эти дни достоянием народа.

Но нам, революционному народу Петербурга, тесно в тех полицейских ловушках, дверь которых пред нами раскрывает треповский указ. Мы знаем только одно право, это – право нашей силы. Мы знаем, что народная свобода может быть воздвигнута не на указах царской шайки, а на ее костях.

Наш ответ на новый вызов полицейского генерала ясен и прост: мы идем своим путем. А наш путь – это непримиримая революционная борьба на жизнь и на смерть.

Народу нужны не царские указы, а оружие. Когда петербургский народ возьмет в руки ружье, он на кроваво-красных стенах Зимнего Дворца напишет концом штыка свой великий указ. Это будет указ смерти царскому правительству и указ свободной республиканской жизни для народа.

Революционная стачка продолжается. Отступления народу нет. Впереди жестокая борьба. Для борьбы нужно оружие. Для народного вооружения нужны средства.

Совет Рабочих Депутатов[208]208
  Петербургский Совет Рабочих Депутатов в 1905 г. – возник в разгаре событий октябрьской стачки. На первом заседании, 13 октября, присутствовали лишь делегаты Невского района, но уже на втором, 14 октября, были представлены все крупные районы. 17 октября в четвертом своем заседании Совет избрал Исполнительный Комитет, в который вошли с совещательным голосом представители партий: три – от большевиков, три – от меньшевиков и три – от социалистов-революционеров. Деятельность Совета заключалась в руководстве революционной борьбой не только петербургского, но и всероссийского пролетариата. Октябрьская всероссийская стачка прекращается организованным путем по декрету Совета, ноябрьская – целиком проходит под его руководством. Совет поддерживает также связь с Советами и революционными организациями, возникающими в других городах России. Петербургским Советом были выдвинуты следующие лозунги: Демократическая Республика; Учредительное Собрание на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права; свобода печати, собраний, союзов и стачек; 8-часовой рабочий день.
  Петербургский Совет Рабочих Депутатов в продолжение почти двух месяцев был, до известной степени, правительством революционной России: по его декретам останавливалась вся жизнь, его требованиям подчинялись не только капиталисты, но – в некоторых случаях – и растерявшееся царское правительство. Совет издавал свой орган, «Известия Совета Рабочих Депутатов» (всего вышло 10 номеров).
  После ареста Исполнительного Комитета, 3 декабря, Совет был пополнен новыми делегатами. На 8 декабря им была объявлена третья политическая стачка – декабрьская, но восстановить свою деятельность в прежнем объеме он уже не мог. После подавления декабрьской стачки правительством Совет окончательно прекращает свое существование.


[Закрыть] постановил в субботу отправить делегацию в петербургскую городскую думу,[209]209
  Делегация Петербургского Совета Рабочих Депутатов в городскую думу, посланная 14 октября 1905 г. для предъявления целого ряда требований, была принята городской думой только 16 октября. (К делегации присоединились представители студенчества и профессуры Технологического И-та и делегация от Союза Союзов.) «Рабочие не требуют от Думы принятия их политической веры», – говорил председатель делегации Совета, – «рабочий класс будет вести борьбу и когда буржуазия успокоится. Но в настоящий момент перед всеми слоями населения стоит одна задача: свержение самодержавия». «Если Дума не поддержит пролетариата в его непримиримой борьбе против самодержавия, – закончил свою речь оратор, – то пролетариат будет вынужден свалить ее (гор. Думу) в ту пропасть, в какую он скоро свалит самодержавие».


[Закрыть] чтоб сурово потребовать от нее отчета в ее делах.

Городская дума тратила и тратит народные миллионы на царскую войну, на царскую жандармерию, на царскую полицию. Нет такого царского преступления, на которое петербургская городская дума не дала бы долю народных средств.

Только для святого дела борьбы с царским правительством дума не находила и не находит средств.

Рабочая депутация именем петербургского пролетариата потребует, чтоб дума выполнила свой долг. Дума должна признать, что для спасения нашей жизни и чести, для завоевания свободы необходима народная милиция. Дума должна признать, что всякий гражданин имеет право на ружье. Дума должна прийти на помощь пролетариату и ассигновать необходимые суммы из народных средств для создания народной милиции.

Милиция будет состоять под руководством выбранных вооруженным народом вождей. Милиция будет нашей охраной и опорой. В милиции наше спасение!

«Известия СРД» N 2, 18 октября 1905 г.

(19 октября)

Считаясь с необходимостью для рабочего класса, опираясь на достигнутые победы, организоваться наилучшим образом и вооружиться для окончательной борьбы за созыв Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права и для учреждения Демократической Республики, Совет Рабочих Депутатов постановляет: прекратить 21 октября, в 12 часов дня, всеобщую политическую забастовку с тем, чтобы, смотря по ходу событий, по первому же призыву Совета возобновить ее для дальнейшей борьбы так же дружно, как и до сих пор, за наши требования.

«Известия СРД» N 3, 20 октября 1905 г.

2. Из деятельности Совета

Еще никогда российский пролетариат не проявлял такой могучей силы и сплоченности, как в нынешней революционной стачке.

Еще никогда царское правительство так открыто не сознавалось в своей слабости, как 17 октября. Рабочий класс идет вперед уверенно, мужественно и решительно. Царское правительство, злобное и трусливое, льстивое и кровожадное, отступает шаг за шагом под напором рабочей «смуты».

Манифестом 17 октября[210]210
  Манифест 17 октября 1905 г., составленный Витте, был подписан в дни первой всеобщей политической стачки, которая парализовала правительственный аппарат и грозила превратиться в вооруженное восстание. Манифест заключал в себе обещания: гражданских свобод; всеобщего избирательного права, в том числе и для тех классов, кои были лишены их указом об учреждении Думы (6 августа 1905 г.); предоставления Думе прав законодательного органа. Несмотря на то, что манифест фактически давал одни лишь обещания (в самый день его опубликования, 18 октября, был издан и приказ Трепова «патронов не жалеть»), он все же имел большое значение, как первая уступка царского правительства революции. Издание манифеста было переломным пунктом в отношении к самодержавию различных общественных групп. До 17 октября против абсолютизма, за конституцию стояли более или менее решительно все группировки: «почти не было правых или если они были, то втихомолку, в скрытом состоянии. 17 октября заставило многих опомниться, образовало партии, заговорил патриотизм, чувство собственности, и русская телега начала волочить оглобли направо» – пишет Витте в своих «Воспоминаниях». Лишь виновник появления манифеста – революционный пролетариат – правильно оценил царское обещание. Решение продолжать забастовку было ответом Совета Рабочих Депутатов на предательский манифест. Текст высочайшего манифеста см. в Приложениях.


[Закрыть] правительственная шайка открыто признала перед всем миром, что русская революция загнала ее в тупой переулок.

Г. Витте, который заслужил недавно графский титул, подписавшись под военным позорищем русского самодержавия,[211]211
  Здесь имеется в виду заключение Россией невыгодного мирного договора с Японией. 26 мая 1905 года президент Соединенных Штатов Рузвельт обратился к России и Японии с нотой, в которой предлагал воюющим приступить к мирным переговорам, на что обе стороны согласились. Япония хотела мира, потому что, захватив Порт-Артур и Корею, чувствовала себя вполне удовлетворенной. Россия же, разбитая японцами и ослабленная развивавшейся революцией (9-е января, восстание на «Потемкине» и т. д.), торопилась заключить мир во что бы то ни стало. Мир был заключен на конференции в Портсмуте 23 августа 1905 года и со стороны России подписан графом Витте. Условия мира были очень тяжелые для России: Россия должна была признать японский протекторат над Кореей, уступить Японии Порт-Артур и Дальний вместе с Ляодунским полуостровом, а также южную половину Сахалина, 1200 километров построенной на русские деньги Восточно-Азиатской железной дороги, отказаться от Маньчжурии и от своих видов на Тихий океан.


[Закрыть] теперь призван спасать Россию. Сперва народ должен был успокоиться под влиянием булыгинской Думы. А когда этого оказалось недостаточно, понадобилась конституция г. Витте.

И вот конституция дана.

Дана свобода собраний, но собрания оцепляют войсками.

Дана свобода слова, но цензура осталась неприкосновенной.

Дана свобода науки, но университеты заняты войсками.

Дана неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены заключенными.

Дан Витте, но оставлен Трепов.

Дана конституция, но оставлено самодержавие.

Все дано и не дано ничего. Жалкие лживые обещания даны с наглым расчетом обмануть народ!

Но неужели же граф Витте, эта хитрая травленая лиса, надеется в самом деле кого-нибудь обмануть? Неужели граф Витте думает, что великий забастовщик – русский пролетариат может поверить царскому манифесту?

Г. Витте уверял недавно железнодорожных депутатов, что всеобщее избирательное право может принести пролетариату только один вред, так как капиталисты будут на выборах покупать голоса рабочих. Русские министры так привыкли походя торговать собой, что нет ничего удивительного, если г. Витте думает, что и пролетариат торгует своей политической совестью. Но какую же меру г. Витте предлагает против подкупов? Он считает, что во избежание соблазна лучше всего лишить рабочих избирательного права и сразу оптом продать все голоса капиталистам. Графу Витте это решение может казаться гениальным. Но революционные рабочие, привыкшие вести свою борьбу начистоту, могут только презрительно усмехнуться на такие ничтожные и глупые плутни спасителя России.

Всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право, – этот лозунг по-прежнему остается на знамени революционной стачки, т.-е. той самой «смуты», с которой намерен бороться г. Витте.

Правда, граф может рассчитывать на то, что ему удастся успокоить «благомыслящих» граждан, т.-е. буржуазные классы. Тут его шансы обстоят несравненно лучше.

Петербургская городская дума, конечно, готова пасть в объятия г. Витте. Эта наглая дума из отъевшихся кабатчиков, низкопоклонных бюрократов и либеральных трусов имела наглость даже не подвергнуть рассмотрению поднятый рабочими вопрос о милиции.

Но разве же конституция 17 октября дана для успокоения этих господ? Разве петербургская городская дума до «конституции» беспокоила чем-нибудь г. Витте? Нет! Она всегда была так ничтожна, жадна, труслива и развращена, что могла быть для г. Витте только другом, а не врагом. Опасность для царского правительства представляют не толстосумы, а рабочий класс. Но его не успокоят ни г. Витте, ни петербургская дума, ни те либеральные газетчики, которых г. Витте призывал к себе в переднюю. Пролетариат знает, чего хочет, и знает, чего не хочет.

Он не хочет ни полицейского хулигана Трепова, ни «либерального» маклера Витте – ни волчьей пасти, ни лисьего хвоста. Он не желает нагайки, завернутой в конституцию.

Рабочий класс сам хочет быть хозяином в своей стране и потому требует демократической (народной) республики. Царь так же мало нужен народу, как и царские холопы.

И пусть знают все враги пролетариата, что его ничто не остановит на пути к республике. Всеобщая стачка показала, что она превосходное средство борьбы. Это признало само правительство 17 октября, и пролетариат продолжит ее, пока центральный Совет Депутатов не призовет его стать на работу, чтобы в нужный момент с новой силой и еще большей стремительностью ринуться в борьбу за свое освобождение.

Лозунги борьбы те же: Учредительное Собрание, удаление войск, создание милиции, амнистия, восьмичасовой рабочий день.

Ни злодейский приказ: «не жалеть патронов», ни предательский манифест 17 октября не могут изменить тактики пролетариата.

Чего не даст стачка, то будет добыто вооруженным восстанием.

Пролетариат Петербурга бодро и уверенно встречает грядущий день.

Может ли это о себе сказать г. Витте или его жалкий хозяин?

«Известия СРД» N 3, 20 октября 1905 г.

(22 октября[212]212
  На 23 октября Советом были назначены торжественные похороны жертв октябрьских «дней свобод». Но решение Трепова начать избиение мирного шествия и полученные сведения о готовящемся в этот день погроме заставили Совет на экстренном заседании 22 октября поставить на обсуждение вопрос о демонстрации.


[Закрыть])

Совет Рабочих Депутатов имел намерение устроить жертвам правительственных злодейств торжественные похороны в воскресенье 23 октября. Но мирное намерение петербургских рабочих поставило на ноги всех кровавых представителей издыхающего строя. Поднявшийся на трупах 9 января генерал Трепов, которому уже нечего терять перед лицом революции, бросил сегодня петербургскому пролетариату последний вызов. Трепов нагло дает понять в своем объявлении, что план[213]213
  В этом обращении заявлялось следующее:
  "От С.-Петербургского генерал-губернатора.
  В сегодняшних Петербургских газетах появилось извещение, доставленное в редакцию газет от отдельных групп, принадлежащих к рабочим организациям и социал-революционной партии. В нем указывается, что в воскресенье, 23 октября с. г., имеют быть похороны жертв волнений, имевших место 18 сего месяца, намечается путь и порядок похоронного шествия; распределяются места для значков разных групп и, наконец, приглашаются граждане Петербурга, в знак траура, закрыть магазины.
  С.-Петербургский генерал-губернатор считает долгом довести до сведения жителей города С.-Петербурга, что в настоящее тревожное время, когда одна часть населения готова с оружием в руках восставать против действий другой части, никакие демонстрации на политической почве, в интересах самих же манифестантов, допущены быть не могут. Полиция не имеет в виду препятствовать похоронам лиц, погибших во время беспорядков (еще не погребенных), в подобающей религиозной обстановке и при непременном условии заблаговременного соглашения с полицией. Но она не может допустить нарушений интересов огромного большинства жителей, желающего спокойствия, порядка и свободы движения на улице. В интересах этого большинства, равно как и в интересах самих манифестантов, С.-Петербургский генерал-губернатор приглашает устроителей манифестации отказаться от своего замысла, а мирное население – воздержаться от всякого участия в манифестации и от скопления на улицах, ввиду могущих произойти весьма тяжких последствий от тех решительных мер, к которым может быть вынуждена прибегнуть полицейская власть".
  «Новое Время», N 10639, 23 октября (5 ноября) 1905 г.


[Закрыть] его состоит в том, чтобы направить на мирное шествие вооруженные полицией банды черной сотни, а затем, под видом умиротворения, снова залить кровью улицы Петербурга, как другие полицейские башибузуки залили кровью Томск, Одессу, Тверь, Ревель, Курск, Кременчуг и другие города. Ввиду этого полицейского плана, который лишний раз показывает, какую цену имеют обещания и манифесты царского правительства, Совет Депутатов заявляет: петербургский пролетариат даст царскому правительству последнее сражение не в тот день, который изберет Трепов, а тогда, когда это будет выгодно вооруженному и организованному пролетариату. Посему Совет Депутатов постановляет:

заменить всеобщее траурное шествие внушительными повсеместными митингами чествования жертв,

памятуя при этом, что павшие борцы своей смертью завещали нам удесятерить наши усилия для дела самовооружения и приближения того дня, когда Трепов вместе со всею полицейскою шайкою будет сброшен в общую грязную кучу обломков монархии.

«Известия СРД» N 4, 30 октября 1905 г.