Текст книги "Свет и тени"

– Ты научился затыкать им рот?

– Нельзя сказать, чтобы очень успешно, – ответил Мэгт, поднимаясь на ступеньку, чтобы оказаться на одном уровне с Мирандой.

– Перестаньте говорить обо мне так, будто я пустое место, – рассерженно пробурчала Стэси.

– Поделом тебе, – беззлобно заметила Миранда, оставляя Стэси сидеть за кассой в гордом одиночестве.

Стараясь не стеснять ее и в то же время держаться как можно ближе, Мэтт проводил Миранду к черному ходу и подождал у двери, пока она заберет сумочку.

– Сколько времени у тебя на обед? Миранда вышла на улицу. Она стояла совсем рядом с Мэттом, почти касаясь его, испытывая непривычное ощущение легкости и покоя.

– Около часа. А что?

– Здесь неподалеку есть маленький ресторанчик. Ты его знаешь?

– Один раз обедала. Там приятная обстановка и кормят вкусно.

Мэтт рискнул осторожно взять ее под руку, готовый отпустить при малейшем признаке сопротивления.

– Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной, – заметил он, пристально следя за выражением ее лица. – Если не хочешь, можешь не ехать со мной.

Миранда заглянула ему в глаза, глубоко тронутая его предупредительностью. Глубже, чем она смела себе признаться. Она не помнила, чтобы кто-нибудь так открыто считался с ее желаниями.

– Я хочу, – мягко ответила она и с лукавой улыбкой добавила: – Кроме того, я умираю от голода, а там очень вкусно готовят.

Мэтт запрокинул голову и от души рассмеялся. Оказывается, эта скромница не прочь пококетничать. Он не ожидал, что у нее есть чувство юмора, и тем более не мог представить, что ей хватит смелости подтрунивать над ним.

– Тогда пошли, прекрасная леди. Накормлю до отвала, – пообещал он.

Глава 5

– Мэтт, в меня больше не лезет. Помоги мне прикончить торт. И зачем только ты уговорил меня его заказать?

Миранда подцепила пальцами безе, украшавшее кусок фирменного торта. Она знала, что ведет себя по-свински, но ее это ничуть не заботило.

– Ты сама хотела что-нибудь на десерт, – поддразнил Мэтт.

Миранда скорчила ему гримасу, от души забавляясь и невольно поражаясь своему игривому настроению.

– Лучше не напоминай. Я так люблю шоколад. – Она с вожделением посмотрела на торт, облитый шоколадной глазурью. – Надо было сразу начать с десерта. – Миранда с надеждой взглянула на своего спутника. – Ты мне не поможешь с ним разделаться?

– Бог с тобой, солнышко. Я свою долю съел до последней крошки. Больше некуда.

Миранда со вздохом отодвинула тарелку, признавая свое поражение.

– Придется попросить пакет. Не оставлять же такую вкуснятину.

– Можешь оставить, – ухмыльнулся Мэтт.

– Еще чего. Я всего два раза откусила. Мэтт подписал чек, подозвал официантку и попросил у нее пакет.

Пока Мэтт разговаривал с официанткой, Миранда внимательно приглядывалась к нему, удивляясь дружелюбной атмосфере, которая царила за столом во время обеда. Ее спутник рассказывал, как подвигается работа на стройке. Они обсудили предстоящий пикник и ее переезд в новое помещение. Мэтт немного рассказал о себе. Разговор шел непринужденно, пожалуй, даже слишком непринужденно. Не нужно было постоянно держаться начеку, подбирать слова, стараться понравиться собеседнику. Мэтт то подтрунивал над ней, то переходил на серьезный тон, но был неизменно внимателен и предупредителен. Для Миранды это было внове. Уж слишком разительный контраст с ее прошлым опытом – даже опереться не на что. Ничего общего с Томом.

– Ну вот, опять, – пробормотал Мэтт, заметив, как на лицо Миранды набежало облачко. – Перестань себя изводить. Что бы там ни было, все уже в прошлом. – Он потянулся через стол и накрыл ее руку ладонью. – Я был бы рад помочь, но ты не хочешь признаться, что тебя мучает. Знай одно – если я тебе понадоблюсь, ты только позови. – Он легонько сжал ее пальцы.

Миранда склонила голову набок, напряженно вглядываясь в своего спутника. Мэтту хватило нескольких слов, чтобы витавшая над столиком непринужденная атмосфера неуловимо изменилась. Но его пристальный взгляд не отпугивал, а сильное, уверенное прикосновение не подавляло.

– Ты меня совсем не знаешь, – прошептала она.

– Ну и что? Это не имеет значения. Я хочу тебя узнать.

– То, что ты узнаешь, может тебе не понравиться.

– То же самое можно сказать о тебе, – заметил он.

Миранда опустила глаза. Мэтт продолжал сжимать ее руку, но она не воспринимала это как домогательство, напротив – его легкое пожатие придавало ей чувство защищенности.

– Не думаю. – Она слегка пожала плечами и подняла глаза. Ей была незнакома эта игра в кокетство, которая у многих женщин в крови. – Я не умею обращаться с мужчинами.

Это честное признание вызвало у Мэтта уважение. Он мог только догадываться, чего оно ей стоило. В ее глазах отражались сомнения, потребность найти ответы на многие сложные вопросы. – Не думаю, что мне бы понравилось, если бы было иначе, – медленно произнес он, внезапно осознав, что ему по душе ее несколько старомодная сдержанность, заметная даже тогда, когда она была спокойна и расслаблена.

Миранда вглядывалась в его глаза, пытаясь прочесть правду. И что-то в ней дрогнуло, оттаяло. Том насмехался над ней, называя ее взгляды и чувства безнадежно устаревшими. Она открыла было рот, чтобы заговорить, но не знала с чего начать. Слова беспорядочно теснились в голове. В этот момент вернулась официантка.

– Надеюсь, вам понравится торт, – с улыбкой сказала она, ставя на соседний столик коробку и кладя сверху небольшой пакет.

Миранда удивленно уставилась на коробку.

– Ты купил мне торт, – пробормотала она и, подняв глаза, встретила широкую улыбку Мэтта.

– Нужно же нам будет попить кофейку в перерыве. Мы еще не все решили с твоим новым магазином. И потом, я сам люблю шоколадный торт. Ты ведь добрая и поделишься со мной? Вот я и купил эту штуку, – шутливо признался он.

Миранда широко улыбнулась, глаза ее сияли восторгом, но была в них и легкая грусть. Едва только ей показалось, что она его понимает, как Мэтт снова открылся с неожиданной стороны.

– Мне еще никогда не покупали торт, – подначила она.

– Некоторые мужчины преподносят цветы. А я – торты.

Мэтт встал из-за стола и протянул ей руку, помогая подняться. Миранда подала руку, не раздумывая, – воспоминания о прошлом даже не напомнили о себе. Держась за руки, они вышли из ресторана на залитую солнцем улицу.

– Пожалуй, нам пора возвращаться.

Мэтт остановился у грузовика так, чтобы кузов загораживал их от посторонних взглядов.

– Я хотел бы поцеловать тебя, – произнес он, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Миранда заглянула в фиалковые глаза и поняла, что хочет того же.

– Я тоже, – прошептала она.

Мэтт наклонил голову, внимательно наблюдая за ней. На этот раз он будет осторожен и не спугнет ее внезапным натиском. Прикосновение его губ было легким, нежным, ищущим.

Миранда втянула ноздрями воздух, вдыхая непривычный мужской запах, ее тело слегка напряглось и тут же расслабилось. Мэтт возвышался как скала, широко расставив руки и упираясь ладонями в кузов грузовика за ее спиной, но она чувствовала, что при желании в любой момент может освободиться. Ободренная и заинтригованная его сдержанностью, молодая женщина подалась вперед. Поцелуй стал глубже, но без пугающей настойчивости. Его губы точно приглашали ее ответить. Миранда доверчиво тянулась к нему всем телом, продолжая сжимать в руках коробку с тортом.

Мэтт поднял голову и перевел дыхание. Он коснулся ее лица, провел пальцами по губам.

– У тебя чудесный рот, – пробормотал он. – Красивое тело, а о таких глазах я мог только мечтать.

– Правда? – спросила Миранда, непривычная к комплиментам. Впрочем, и все остальные поступки Мэтта были для нее непривычными.

Он кивнул, но в глазах его стояли вопросы, остававшиеся без ответа.

– Правда. Разве ты не чувствуешь, как сильно на меня действуешь?

Он медленно наклонился ближе, прижавшись к ее груди. Прикосновение мягких упругих округлостей показалось утонченной пыткой.

– Сейчас я хочу больше, чем просто поцеловать тебя, – тихо признался он.

Миранда затаила дыхание в ожидании нового приступа страха. Но его не последовало. В голове застряла одна-единственная мысль – Мэтт. Но она не знала, что ему сказать. И потом, у нее не было уверенности, что все это не закончится плачевно.

Улыбнувшись, Мэтт снова нежно дотронулся до ее лица.

– Не беспокойся ни о чем. Не знаю, почему ты вдруг цепенеешь, стоит мне приласкать тебя, но я никогда не дам тебе повода меня бояться. Я не из тех, кто хочет получить свое любой ценой, пренебрегая чужими чувствами. Я не стану брать того, что ты не можешь мне дать, – серьезно пообещал он.

Мэтт поднял руку ладонью вверх.

– Веди меня. Я пойду за тобой. Если тебе что – то не понравится, скажи. Я послушаюсь. Я никогда ни к чему не стану тебя принуждать.

Миранда закусила губу, испытывая отчаянное желание поверить ему.

– Иногда люди теряют над собой контроль, – с запинкой пробормотала она. – Бывает, что дело заходит слишком далеко.

В его глазах мелькнула догадка.

– А я больше тебя? Сильнее? Ты этого боишься?

Она кивнула.

– Я не могу превратиться в низкорослого хлюпика, даже если очень захочу. Но я и не изголодавшийся самец. Если бы мне хотелось всего лишь покувыркаться с кем-нибудь на кровати, за этим бы дело не стало. Кругом полно таких женщин, которым без разницы, с кем заниматься сексом.

Такая прозаичная формулировка неожиданно рассмешила Миранду. На душе вдруг стало легко и спокойно.

– Я не буду давить на тебя, Миранда. Ни сейчас, ни после. Никогда. – Мэтт легонько провел пальцем по ее смеющимся губам. – Я хочу видеть твою улыбку, а не муку в этих дивных глазах, когда тебя начинают терзать воспоминания.

– Поэтому ты даришь мне торты? – Она поднесла руку к бородатому лицу, внезапно почувствовав, что больше всего на свете ей сейчас хочется прикоснуться к нему.

– Торт, – поправил он. – Собственно, это взятка. Тебе будет совестно съесть его одной, и ты позовешь меня.

Миранда засмеялась.

– Я могу съесть его со Стэси.

Мэтт взял ее за руку и легонько отстранил от дверцы кабины.

– Не можешь. Твоя Стэси вроде моего Дэннера. Дай им только волю, эта парочка нас со свету сживет. Родственные души.

Он распахнул дверцу грузовика, обхватил Миранду за талию и, подняв как перышко, усадил в кабину.

– Лично я намерен держать Дэннера на коротком поводке, – заявил он, захлопывая дверцу. Миранда следила в окно, как Мэтт обходит машину, чтобы залезть в кабину с другой стороны. Рядом с Мэттом она чувствовала себя как на прогулке в ясный солнечный день. Солнце греет, но не обжигает, все залито светом и нет ни одного темного уголка. Животворное тепло.

Мэтт забрался в кабину. Повинуясь безотчетному порыву, Миранда коснулась его руки.

– Спасибо.

– За что? – удивился Мэтт, вскинув брови.

– Ты делаешь меня счастливой.

– Трудная задача, прекрасная леди? – добродушно поддразнил он, легонько щелкая ее по носу указательным пальцем, но не переставая внимательно следить за ее реакцией.

Миранда не заметила пристального взгляда, уловив лишь беззаботный тон.

– Для тебя, может быть, и нет.

А еще я умею побеждать драконов, – усмехнулся Мэтт, втайне довольный достигнутым прогрессом. Он ни разу не видел, чтобы Миранда держалась с кем-нибудь так естественно, как сегодня с ним. От улыбки на щеках у нее появились симпатичные ямочки. Глаза радостно сияли, она сидела совсем рядом без малейшего напряжения, уютно устроившись на сиденье. Прикосновение ладошки, накрывшей его ручищу, Мэтт воспринял как бесценный дар. Что там золото или бриллианты! Чем больше он общался с этой женщиной, тем сильнее его одолевало любопытство. Что же такого с ней могло случиться, что она шарахается от собственной тени? Почему банальный комплимент лишает ее дара речи? Казалось, ей совершенно неведомы такие вещи, как флирт, кокетство и прочие женские ухищрения. Как это могло быть? Мэтт знал, что ей двадцать семь лет. Наверняка за ней ухаживали до замужества. Столько вопросов – и ни одного ответа. Столько подводных мин на пути к сближению. Столько причин отойти в сторону. И столько причин, по которым он останется.

Миранда открыла холодильник, чтобы еще раз посмотреть на торт. Стэси сидела за кассой, а у нее предположительно был перерыв. Она залезла в холодильник, извлекла коробку и, открыв ее, уставилась на нетронутое лакомство. Глаза наполнились слезами. Неожиданный жест Мэтта тронул до глубины души. Миранде хотелось чем-нибудь его отблагодарить. Закрыв коробку, она сунула ее в холодильник и потянулась к телефону.

На четвертом гудке Мэтт снял трубку. Его «Алло!» прозвучало рассеянно и отрывисто, но, узнав ее голос, он мгновенно изменил тональность.

– Миранда, – мягко протянул он.

– Я не вовремя звоню?

Мэтт взглянул на ворох неотложных бумаг.

– Ничего подобного. Я как раз сидел и думал, не уйти ли домой пораньше.

Миранда с улыбкой намотала шнур на палец, прекрасно понимая, что он лжет. Ведь она внимательно слушала все, что он рассказывал о сложностях с реконструкцией торгового центра.

– Ты не умеешь врать, Мэтью, – попеняла – она. – Поэтому я не займу у тебя много времени. Я хотела пригласить тебя сегодня на ужин, – торопливо выпалила Миранда и только после этого сообразила, что у него могут быть другие планы.

– Отлично, – быстро ответил Мэтт, правильно истолковав ее сбивчивую скороговорку.

Миранда постаралась скрыть вздох облегчения.

– В семь подойдет?

– Прекрасно. Привезти что-нибудь?

– Себя, – безотчетно вырвалось у нее. Щеки тут же залились румянцем, и она была рада, что Мэтт ее не видит.

– Обнадеживающее заявление для такого славного малого, как я, – подначил он.

Миранда засмеялась.

– Мне надо было сообразить, что ты поймаешь меня на слове.

– Надо было, – со смешком согласился Мэтт и уже серьезно добавил: – Спасибо за приглашение, Миранда. Я действительно очень хочу прийти.

Миранда секунду помолчала, удивляясь, как Мэтт догадался, что ей нужно было такое заверение.

– Я действительно хочу, чтобы ты пришел, – прошептала она и осторожно положила трубку, не дожидаясь ответа.

Мэтт слушал короткие гудки, и на губах его играла легкая улыбка. Еще один шаг друг к другу.

Миранда, напевая себе под нос, помешивала бефстроганов. Она давно не готовила для мужчины и сейчас испытывала необычайное удовольствие, представляя, как Мэтт будет сидеть у нее за столом и есть ее стряпню.

Она взглянула на часы, потом на стол, накрытый в нише с окном, выходящим на искусственное озеро. Свечи вызывали у нее сомнение – не покажется ли это чересчур откровенным приглашением? Она оценивающе оглядела подсвечник с – двумя свечами, затем решительно тряхнула головой. Мэтт обещал не торопить события. Хватит ей искать проблемы. Пусть все идет своим чередом. Раздался звонок в дверь. Миранда поспешно сдернула фартук и вышла в небольшой холл. Задержавшись у зеркала, она быстро окинула себя взглядом, проверяя, все ли в порядке. Шелковые кремовые брюки и изумрудно-зеленая рубашка мужского покроя сидели с изысканной небрежностью. Волосы были распущены – впервые с тех пор, как она покинула Алабаму. Миранда легонько тронула рассыпавшиеся пряди, гадая, что на нее нашло. После развода с Томом она стала гладко зачесывать волосы и собирать их в тугой пучок. А сегодня, повинуясь безотчетному импульсу, зашвырнула шпильки в ящик туалетного стола.

Повторный звонок в дверь вывел ее из раздумья. «Прошлое умерло, – твердо напомнила себе Миранда. – Настоящее – это Мэтт, а ему должны понравиться распущенные волосы. Значит, так тому и быть». С легкой улыбкой на губах она открыла дверь.

– Ты шикарно выглядишь, – с порога заметил Мэтт, окидывая ее восхищенным взглядом. Ему хотелось обнять ее и поцеловать, но он сдержался. Ничто не должно испортить этот вечер.

– Я… – начала было Миранда, запнулась, проглотила комок в горле и наконец выдохнула: – Спасибо.

Она приняла комплимент, и наградой за это была улыбка Мэтта. Он потянул носом воздух, чувствуя, что у него разыгрывается аппетит.

– Неужели бефстроганов? – Мэтт обнял ее за плечи, увлекая в комнату.

Миранда чуть заметно напряглась в первое мгновение, но не отстранилась.

– Угадал. Ты его любишь?

– Обожаю. Только готовить не умею, поэтому обычно приходится довольствоваться ресторанной стряпней, иногда весьма сомнительного свойства.

Мэтт протянул бутылку вина, которую принес с собой.

– Это хорошо пойдет под бефстроганов. Миранда взяла бутылку, жалея, что придется отойти. Было удивительно приятно чувствовать близость Мэтта, касание его бедра при ходьбе. Его тепло притягивало, а прикосновение парализовывало волю как наркотик.

– Я поставлю его охладиться. – Миранда выскользнула у него из-под руки и направилась в кухню.

Мэтт двинулся следом.

– Моя помощь требуется?

Миранда изумленно посмотрела на него.

– Помощь? – Она нахмурилась.

– С ужином.

– А-а. Нет, все в порядке. Тебе незачем торчать на кухне.

Мэтт подошел ближе.

– Миранда, расскажи о своей семье.

Смущенная внезапным вопросом, она спросила:

– Что именно тебя интересует?

– Любые мелочи. Братья, сестры, родители. Где ты жила. Все, что ты сама захочешь рассказать.

– Я тебе уже рассказывала.

– Нет, не рассказывала. Ты говорила только, что хотела поступить в колледж. Что выросла в деревне. Потом жила в маленьком городке. Но ты ничего не рассказывала о себе.

– Да особенно и нечего рассказывать. Мэтт коснулся ее щеки, глядя прямо в глаза.

– Пожалуйста.

Миранда могла не уступить настойчивому требованию. Этому она научилась много лет назад. Но устоять перед просьбой, прозвучавшей в его голосе и подкрепленной ласковым жестом, было выше ее сил. Миранда со вздохом сдалась.

– Это не очень интересно, – последний раз предупредила она.

– Судя по виду этих кастрюлек, у нас есть несколько минут. Пока ты будешь рассказывать, мы можем попробовать вино. – Он поднял бутылку. – Принеси бокалы, а я открою.

Миранда отошла за бокалами.

– Я мало говорю о своих родных, – начала она, радуясь, что стоит к нему спиной.

– Ты вообще мало говоришь, – иронически поправил он. – Никогда не встречал такой тихони.

Она состроила гримасу, но спорить не стала.

– Мне нужно знать, почему ты такая. Иначе я могу невольно причинить тебе боль.

Миранда обернулась и встретила его взгляд. Никто еще не смотрел на нее с такой глубокой нежностью.

– Моя семья жила в ужасной нищете, – начала она. – Куча детишек, а заработка почти никакого. Отец был сезонным рабочим по уборке овощей, мать подрабатывала стиркой и глажкой. Однажды летом мы приехали в Грейсонвилл. Первое, что я увидела, это большой белый дом с восемью огромными колоннами и необъятной верандой. Он возвышался на холме в окружении магнолий. В воздухе стояла прозрачная дымка, и мне показалось, что передо мной волшебный замок из детских сказок. Я влюбилась в этот дом.

Мэтт взял бокалы у нее из рук, понимая, что она с головой ушла в прошлое.

– Усадьба называлась «На холмах», в ней жило уже третье поколение Грейсонов. Они были первыми поселенцами в тех краях. Держали плантацию и доки. Потом на этом месте вырос город, названный в честь своих основателей. А Грейсоны продолжали заправлять всей округой, как в прежние времена.

Миранда сделала паузу, и Мэтт терпеливо ждал продолжения ее рассказа.

– Хозяйкой дома была Кларисса Грейсон, мать Тома. Она дала объявление, что требуются прислуга и садовник. Мои родители пошли наниматься, и мы получили работу, даже я. Мне тогда было семь лет. После школы я отправлялась на кухню, полировала столовое серебро, чистила картошку, была на побегушках. «На холмах» казался мне волшебной страной. Это была мечта, нечто настолько прекрасное и совершенное, что сделалось навязчивой идеей. Мне хотелось избавиться от своего ужасного акцента – этой «визитной карточки» белых люмпенов. Хотелось красиво одеваться, ходить в школу в новых платьях, а не в тех, что мать перешивала из старой одежды, или еще того хуже – в чужих обносках, которые доставались нам из милости.

Она тряхнула головой при воспоминании о своих детских мечтах.

Мэтт сунул бутылку под мышку и, взяв Миранду за руку, увлек ее в гостиную. Она села на диван. Мэтт налил в бокалы вина, но она едва ли это заметила.

– Продолжай, – попросил он, усаживаясь рядом. – Я весь внимание.

– Отец умер, когда мне было десять лет. Нелепый несчастный случай. Его задавило трактором. Мать на похоронах рыдала в три ручья, а я не могла выдавить ни слезинки. Для отца я и две мои младшие сестры всегда были нежеланной обузой. Его интересовали только сыновья. У меня было два старших брата, которые заняли место отца в усадьбе. Как и отец, они ни во что не ставили женщин. Мать перебралась в дом Грейсонов. Кларисса хотела постоянно иметь ее под рукой, да и для нас это обходилось дешевле, тем более что мы с сестрами подрастали и нам требовалось то одно, то другое. К пятнадцати годам я стала обращать внимание на мальчиков, и мальчики тоже меня замечали. Братьям это было поперек горла, и они отшивали каждого, кто осмеливался на меня взглянуть, но тогда я этого не знала. Я никогда не ходила на свидания. К тому же там был Том. Сын Клариссы, внук родоначальника семьи. Прекрасный, как сказочный принц. Золотые волосы, голубые глаза. Он был всеобщим любимцем. А мне казался богом.

Миранда помедлила и горько рассмеялась. Наивная дурочка! Ее идол оказался высокомерным озверелым подонком.

– Однажды он удостоил меня взглядом – и ослепил. Мои братья наконец-то нарвались на человека, который оказался им не по зубам. Том впервые пригласил меня на свидание, и я была невероятно счастлива.

Она судорожно всхлипнула и, повернув голову, поймала сочувственный взгляд Мэтта.

– Итак, наивная и романтичная девушка встретила местного Дон Жуана, – пробормотал он.

– А после свадьбы чары рассеялись, – вырвалось у нее.

– Почему вы поженились?

Миранда хотела уклониться от ответа, но она зашла уже слишком далеко, чтобы отступать.

– Я забеременела. Мать и братья узнали об этом. До сих пор не знаю, каким образом. Мать пошла к Клариссе. Та хотела откупиться от меня или – еще хуже – заставить сделать аборт. Я была в ужасе, не знала, что делать. Но тут вмешался Том и заставил свою мать пойти на попятный. Мы поженились. Для Клариссы этот брак был ножом в сердце, но она ничего не могла поделать – разве что отречься от единственного сына. Мне тогда было девятнадцать. Через два месяца я потеряла ребенка.

Ее глаза наполнились слезами. Зачав случайно, она успела полюбить этого неродившегося ребенка, как когда-то любила его отца.

Мягко отобрав пустой бокал, Мэтт привлек ее к себе и обнял, давая выплакаться у него на груди. Зарывшись лицом в пушистые рыжеватые волосы, он мучительно переживал ее разочарование и боль, тесно вплетавшиеся в канву рассказа.

Миранда уткнулась в широкую грудь, забыв все на свете от горя. Восемь лет минуло с тех пор, как у нее украли эту едва зародившуюся жизнь, а казалось, будто все случилось вчера. Никто не оплакивал ее ребенка – ни мать, ни братья, ни Том. Кларисса не скрывала радости, надеясь, что выкидыш станет прелюдией к разводу и Том сможет найти более подходящую партию.

– Сначала я испугалась беременности, но это был мой ребенок – часть меня, плод нашей любви. Тогда мне казалось, мы с. Томом любим друг друга, – всхлипнула она. – Том был первым, кто заступился за меня. Я любила его. – Миранда подняла голову, желая убедиться, что Мэтт понимает ее чувства.

Мэтт взял ее лицо в ладони.

– Что он сделал, Миранда? Он обнимал тебя, когда ты так плакала? Утешал?

– Нет, – прошептала она прерывающимся голосом. – Он был рад тому, что случилось. Сказал, что с животом я стала бы безобразной. Что ему не нравится заниматься любовью с подушкой.

Мэтт с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Все мышцы свело судорогой. Черт бы побрал этого остряка! Он был настоящим садистом.

– Я был бы счастлив видеть, как ты вынашиваешь моего ребенка. – Он медленно опустил руку и положил на ее плоский живот. – Ты и тогда была бы красивая, ничуть не хуже, чем сейчас. Вовсе не толстая и ничуть не похожа на подушку. Твой муж был слепец и вдобавок кретин. Он не понимал, каким сокровищем обладает.

– Я поймала его в западню, – возразила Миранда безжизненным голосом.

– Это он так сказал? – уточнил Мэтт, закипая от гнева.

– Да.

– Но ведь это он заставил свою мать уступить. Не ты. Если кто и подстроил западню, так это он.

Миранда пристально вглядывалась в его лицо.

– Все в городе считали, что я вышла замуж по расчету. Даже мои родные.

– Значит, они тоже кретины, – с едва сдерживаемым бешенством прошипел Мэтт. – Ты вышла замуж, потому что любила. Иначе ты не отдалась бы ему.

– Откуда ты знаешь? – Она обхватила его запястья и почувствовала, как учащенно бьется его пульс.

Мэтт заглянул ей в глаза и прочел в них то, что для него уже не требовало доказательств. Эта женщина настоящее сокровище.

– Просто знаю, и все. А я не ошибаюсь.

– Ошибаешься. Я его ненавидела. Под конец я его возненавидела, – выпалила она, закрывая глаза, чтобы не увидеть отвращение на его лице.

Мэтт не отводил глаз, чувствуя, как ее тело напряглось, словно в ожидании удара. Пальцы намертво вцепились в его рубашку, хотя вряд ли она это сознавала.

– Посмотри на меня, Миранда. Я не убегаю. Не осуждаю тебя. Что бы ни было в конце, в начале была любовь. Ненависть появляется, когда любовь подвергают слишком жестоким испытаниям, когда ее топчут ногами. Твой муж не переживал из-за ребенка. Первая трещина. Его мать хотела от тебя отделаться. Он упрекал тебя, говорил, что ты подстроила ему западню. Эта была намеренная ложь – он хотел причинить тебе боль. Но было и еще что-то. Что?

Миранду затрясло. Преследовавший ее кошмар вдруг обрел реальность, сосредоточившись в этом негромком вопросе.

– Не спрашивай.

– Расскажи мне, позволь разделить твою беду. – Мэтт гладил ее плечи, чувствуя, как сопротивление ослабевает.

– Прошлое нельзя переделать.

– Но можно от него освободиться, чтобы жить настоящим и строить будущее, – возразил он. – Не позволяй, чтобы этот кретин продолжал тебя мучить, он исчез из твоей жизни. – Мэтт легонько встряхнул ее. – Ты больше не ребенок. Ты – женщина. Сильная, умная, чуткая. Постарайся увидеть себя настоящую и перестань без конца вспоминать бредовые иллюзии, которые тебе вбили в голову.

Его слова проникали в самую душу, вскрывая глубокие раны, которые, казалось, давным-давно зарубцевались. Внезапно Миранде захотелось вытащить свои ночные кошмары на свет Божий. Покончить с ними и обрести наконец свободу. Свобода. Ее цель, ее наваждение, ее мечта. Мэтт предлагал ей помощь – свое сильное плечо, на которое она могла опереться. Он верил в нее так, как она сама в себя не верила. Миранда не понимала истоков этой веры, но не могла усомниться в его искренности.

– Том никогда меня не любил. Он женился на мне назло матери, и я стала для него козлом отпущения. Красивой игрушкой, которую он выставлял напоказ, чтобы похвалиться перед всеми. На людях он всегда был подчеркнуто нежен и заботлив ко мне. Никто бы не поверил, в каком аду я жила. У него был неуравновешенный характер, он впадал в приступы ревности, устраивал дикие сцены, так что я стала бояться оставаться с ним наедине. Я никогда не знала, что Том выкинет в следующий момент. Его излюбленной привычкой было дождаться, пока я засну, а потом ворваться в спальню и закатить скандал. До сих пор не могу входить в темную комнату или спать без света.

– Почему ты от него не ушла?

– Я пыталась, – в отчаянии призналась она. – Три раза. И за каждую попытку жестоко расплачивалась. Я даже обращалась за помощью к специалистам, но внешне он был совершенно нормален, и мне никто не верил, потому что он не оставлял синяков. Для всего города Том был гордостью и любимцем, а я – выскочкой, возмечтавшей о троне.

Миранда сделала глубокий вдох, стараясь овладеть собой. Она сказала Мэтту больше, чем намеревалась. Но, зайдя так далеко, решила договорить до конца.

– Я не страдаю клаустрофобией. Мне страшно оказаться в западне наедине с мужчиной. В западне, из которой нельзя убежать. Дело не в твоем росте, да и вообще не в тебе. Дело во мне.

Она высвободилась из его объятий и порывисто встала. Быстро взглянула на Мэтта с вымученной улыбкой.

– Если ты по-прежнему намерен остаться ужинать, я лучше посмотрю, что там творится на кухне.

Мэтт тоже поднялся, на этот раз не делая попытки дотронуться до нее.

– Конечно, я остаюсь. Ты не сказала ничего такого, что заставило бы меня уйти.

Миранда покачала головой, глядя на него со смешанным чувством жалости и сомнения.

– Боюсь, что разочарую тебя, Мэтт. Может быть, я смогла бы перенести твои объятия и твои ласки, если ты этого еще хочешь. Но я никогда больше не буду принадлежать мужчине.

Не проронив больше ни слова, она повернулась и ушла в кухню.