Текст книги "Оплаченные долги (Капризная, упрямая)"

6

– Ну вот, с посудой все, – объявила Силк, закрывая дверцу кухонного шкафчика.

Киллиан взял у нее из рук влажное кухонное полотенце и бросил его на чисто вымытый стол позади них.

– Скоро рассветет. Устала?

Силк кивнула.

– Еще час-другой, и я смогу заснуть.

– Тогда у нас есть время выпить какао.

Силк покачала головой:

– Нет. Ты вымотался. – Она приложила пальцы к его губам, не дав времени начать возражать. – Да-да. Я же вижу! Мои привычки – это моя проблема, и я привыкла сама ее решать.

Он обхватил ее запястье, поцеловал ладошку и только потом снял ее руку со своих губ.

– Сегодня утром – это наша общая проблема. – Он достал одну из новеньких кастрюлек, налил в нее воды и поставил на огонь. – И потом, разве ты не догадалась, что мне просто не хочется с тобой расставаться? Я получаю такое удовольствие от первой ночи, которую мы провели вместе! Я еще никогда в жизни не был в круглосуточном магазине. Я понятия не имел, сколько людей делают покупки в такое позднее время. И если уж на то пошло, я никогда не замечал, сколько там продается всякой всячины. – Он открыл дверцу шкафчика и снял с полки коробку с какао, нахмурившись при виде надписи, сообщавшей, что к нему примешаны кусочки суфле. – А я все равно считаю, что сгодилось бы простое.

Силк рассмеялась и сдалась. Она уже успела убедиться в том, что, когда Киллиан решает что-то сделать, переубедить его просто невозможно.

– А я люблю суфле, – сказала она, доставая две чашки.

Его глаза радостно заблестели: он явно одобрял ее решение остаться.

– Только не думай, что, раз я позволила тебе уговорить меня остаться еще ненадолго, теперь я всегда буду тебе уступать.

Она поставила чашки на рабочий столик у плиты.

– Я что, кажусь тебе настолько глупым?

– Нет, только упрямым.

– А вот это вы напрасно, милая дама.

– Вода закипела.

Киллиан даже не посмотрел на кастрюльку.

– Я же не умею готовить – забыла?

– Вскипятить воду – не значит готовить.

– Да, но речь идет о приготовлении горячего шоколада.

– Сдаюсь, – пробормотала Силк.

Киллиан притянул ее к себе, не обращая внимания на тихий возглас удивления.

– И насколько ты сдаешься?

– Ну, не настолько.

Она уперлась руками ему в грудь, пытаясь сохранять серьезность, хотя больше всего ей хотелось расхохотаться.

– Ты же знаешь, что тебе это нравится. Силк мгновенно отрезвела, и ее тело напряженно застыло.

– Не надо все портить, Киллиан. Ты мне симпатичен. Не заставляй меня жалеть о том, что я разрешила тебе ко мне приблизиться. Не вспоминай, кем ты меня считаешь.

Киллиан замер. В эту минуту он меньше всего думал о ее прошлом, ее репутации или своем задании.

– Я имел в виду совсем другое, – честно сказал он.

Она пристально всмотрелась в лицо Киллиана, оценивая его прямой взгляд.

– Точно?

Он кивнул.

– Я тоже не безупречен. И не думаю, что хотел бы таким стать, даже если бы мог.

Помню, каково это было, когда я впервые прямо и честно сказал себе, что такое реальность. Я решил, что это ад – без надежды спасения. Конечно, я ошибся. В реальности есть и немножко рая. Но для того, чтобы это понять, мне надо было расстаться с моей чертовой невинностью.

В душе Силк сдвинулось нечто темное и холодное: через тончайшие трещинки начали просачиваться робкие струйки света и тепла. Она зашевелилась в его объятиях: ей вдруг стало так страшно, как не было уже очень давно. Она считала, что знает себя настолько хорошо, что уже не может ждать от себя никаких сюрпризов. Но, оказавшись в объятиях этого мужчины, у самого его сердца, она обнаружила, что ошибалась. Любовь.

Простое, короткое слово. Ужасное осложнение, ловушка, тюрьма.

– Не делай этого, Киллиан, – прошептала она, опуская ресницы, чтобы скрыть внезапно выступившие у нее на глазах слезы. Но одна слезинка все-таки пролилась, застыв на щеке кристалликом горя.

– Чего не делать, Силк? – Киллиан стер капельку влаги. Его лицо было напряженным: он усмирял свое тело. Ему хотелось овладеть ею, погрузиться в мир страсти, где они оба забудут о настоящем. Впервые за всю его жизнь иллюзия казалась безопаснее реальности. – Говори со мной! Не отворачивайся.

– Не могу.

– Не хочешь.

Она открыла глаза. Ее ресницы слиплись от слез, словно лучики.

– И то, и другое. Я тебя не знаю.

Он покачал головой.

– Знаешь. По крайней мере, твое тело знает. Неужели ты думаешь, я не заметил, как ты намеренно игнорировала меня в ту первую встречу? Неужели ты думаешь, я не разглядел все те преграды, которые ты выстроила между нами? Неужели ты думаешь, я не знаю, что даже сейчас, когда твое тело жаждет моего, ты готова немедленно бежать отсюда, обездолив нас обоих – не понимаю только, почему? Я делаю тебе больно. И это я тоже вижу. Помоги мне понять, что происходит, потому что одно я могу сказать тебе совершенно точно: я не отступлюсь. Ты можешь бежать – хотя мне кажется, ты не станешь. Ты можешь сопротивляться – и я уверен, что будешь это делать. Но ты не окажешься победительницей. Я не могу тебе этого позволить. – Он обхватил ее лицо ладонями и заглянул ей в глаза, безмолвно приказывая довериться ему. – Открой дверь, Силк. Впусти меня.

Силк прижалась к нему. Ее физическое желание стало таким сильным, что она не могла больше сдерживаться. Она подставила ему губы: ей нужны были его поцелуи, нужно было забыть прошлое. И в то же время она чувствовала, что это прошлое никогда еще не было таким близким, таким живым.

Киллиан смотрел на ее губы. Слепая страсть лишала его способности мыслить. Сила его желания пыталась разрушить все препоны.

– Нет, Силк. Что бы ты ни делала раньше, я не пойду по пути утоления наших страстей, будь ты проклята! – Взяв Силк за плечи, он легонько встряхнул ее. – Посмотри на меня. – Он дождался, чтобы она открыла глаза. – Клянусь жизнью, я хочу видеть тебя в моей постели. Но сначала мне нужны твои мысли, твой ум – девственная территория, никому не принадлежавшая, которую ты всегда оставляла в стороне, бережно охраняла. Ты не ляжешь со мной, мысленно отстраняясь от меня. Я – больше, чем несколько часов наслаждения, и ты тоже.

Ее охватил ледяной холод: отверженность, страх. Нахлынули воспоминания, темные и глубокие. Руки, цеплявшиеся за него, разжались. Тело, уступавшее страсти, напряглось.

– Отпусти меня!

– Испугалась? – вызывающе спросил он.

– Да.

Потрясенный Киллиан попытался заглянуть ей в душу.

– Меня? – спросил он с неожиданной резкостью.

– Себя. – Она попыталась отстраниться, начала вырываться, когда он отказался ее отпустить. – Ты не имеешь права!

– Я его присваиваю.

– Тогда я буду сопротивляться.

Ее голова откинулась назад, рыжие волосы превратились в языки пламени, золотые глаза заледенели от гнева.

– Тогда ты просто дурочка. – Киллиан нежно погладил ее грудь, лаская мягкие выпуклости. – Меня ты могла бы победить, но нас обоих – нет. – Он начал дразняще трогать ее соски, которые уже набухли желанием. – Я не хочу вынуждать тебя признать свое поражение.

Разозлившись, Силк дернулась и на этот раз смогла высвободиться – потому что он позволил ей это сделать.

– Нет, ты хочешь, чтобы я сдалась!

Если бы он был разгневан, ей стало бы легче. Но в его взгляде она увидела лишь сочувствие, нежность и немного жалости. И именно это оказалось последней каплей: со словами проклятия, доставшимися ей в наследство от жизни на улицах, она резко повернулась и направилась к двери.

Киллиан позволил ей взяться за ручку двери и только тогда сказал:

– Ты придешь ко мне, Силк. Но не сдаваться. Я не хочу, чтобы моя женщина была сломленным противником. Мне нужна твоя сила, твоя хитрость, твой ум и муки тех воспоминаний, которые ты прячешь так глубоко. И ты дашь мне все это, потому что захочешь, потому что иначе больше не сможешь.

– Я ничего тебе не дам! – резко ответила Силк и рванула дверь.

Она чуть не закричала, когда Киллиан поймал ее за плечи и заставил повернуться, не дав уйти.

– Ты уже кое-что мне дала. – Ее яростный выдох заставил его улыбнуться. Запустив пальцы в ее пышные волосы, Киллиан удержал ее голову и прикоснулся губами ко лбу. – Когда-нибудь я скажу тебе что. – Отпустив ее, он шагнул назад, улыбаясь при виде смятения, сменившего в ее взгляде ярость. – Помочь тебе хлопнуть дверью?

– Черт! Нет! – крикнула она, резко поворачиваясь и изо всей силы хлопнув входной дверью.

Раздавшийся у нее за спиной негромкий смех оказался последней каплей. На каждый шаг, уводивший ее к себе, у Силк находилось крепкое словцо по поводу Киллиана и его личных качеств. Добравшись до своей пустой квартиры, она практически сорвала с себя одежду и кинулась в спальный мешок. Ее моментально обволок запах его тела. Будь она кошкой, она бы зашипела от ярости. Поспешно выбравшись из спальника, Силк мстительно лягнула его и начала метаться по спальне, бросая на оскорбившую ее спальную принадлежность гневные взгляды. Пол жесткий. Она устала. А еще она просто психопатка. Ну и что, что спальник пахнет им? Она же будет спать. И ничего не заметит. Глупый довод, ну и что? Силк снова заползла в спальный мешок, постаралась затаить дыхание и устроилась поудобнее.

– Завтра первым делом покупаю кровать, – пробормотала она, закрывая глаза.

Уже через несколько секунд она спала. Ночь все еще окутывала город, но Силк об этом не знала. Кошмары не пришли. Только образ Киллиана присутствовал в ее мыслях, дразня тело, занимая ум, принося такие сны, каких она еще не знала. Напряженность сбежала с ее лица. Губы смягчились, и на них появилась улыбка, непременно заинтриговавшая бы Киллиана, окажись он в эту минуту рядом. Силк тихо вздохнула, повернулась, протянув руку, чтобы почувствовать присутствие Киллиана, которое обещал его запах, сохранившийся и обволакивавший ее со всех сторон. Небо рассветно порозовело, а она спала – крепко, сладко. Впервые в жизни, И, когда загрохотал гром, она лишь повернулась на другой бок, пытаясь спрятаться от этого звука. Но он становился все более сильным и настойчивым, пока Силк не открыла один глаз. Небо за окном было ясным. Ни дождя. Ни туч. Ни грома. Она нахмурилась, открывая второй глаз. Стучат. Она застонала и, бормоча проклятия, вылезла из спальника.

– Слышу! Слышу! Иду. – Она проковыляла к чемодану, который по-прежнему лежал на полу. – Где этот чертов халат?

Наконец Силк отыскала кусок желтой ткани, вытащила халат и пошла открывать дверь, нащупывая пояс, которого на месте не оказалось.

– Открой дверь, Силк. Пора вставать.

– Надо было это предвидеть, – проворчала она, запахнув халат одной рукой и отпирая дверь свободной.

Киллиан жадно осмотрел ее: сбившиеся волосы, сонные глаза, теплый румянец, покрывающий щеки.

– Уже почти десять, – сказал он, наклонился вперед, чтобы легко прикоснуться к ее губам, а потом прошел в квартиру. – Я подумал, что мы могли бы позавтракать. А если хочешь, я могу помочь тебе принять душ и одеться.

– А еще можешь приготовить себе гроб, – раздраженно ответила Силк, жалея, что ей так нравится вкус его губ. Она все еще ощущала его поцелуй, прикосновение его тела. Желание шагнуть в его объятия и потребовать настоящей приветственной ласки было таким сильным, что она невольно подалась к нему.

Киллиан заметил, как переменился ее взгляд. Он выжидающе замер, понимая, что еще слишком рано, и тем не менее испытывая сильнейший соблазн взять то, что можно.

– Ну же, Силк, – поощрительно сказал он.

Она сделала еще шаг. Еще один – и она окажется у него в объятиях. Силк остановилась и покачала головой.

– Я не позволю тебе делать со мной такое.

– Все еще сражаешься. – Он улыбнулся, спрятал руки в карманы и заговорщически ей подмигнул. – Ладно. Я могу и подождать. Мне нравится видеть тебя в снах.

– Тебе тоже? – не подумав, удивленно спросила Силк, а потом застонала при виде его довольного лица.

– Ну, тогда все.

Он преодолел последний разделявший их шаг, обнял ее и разделил с ней поцелуй, которого жаждали они оба.

При первом же прикосновении ее губы горячо и жадно открылись его поцелую. Он прижал ее к себе, давая почувствовать, какими были его сны. Его ладони скользили по атласной ткани халата, разглаживали материю по ее телу. Когда Силк тихо застонала, он легко надавил ей на поясницу, пристраивая се в колыбель своих бедер. Она дарила ему рай. Эта женщина давала и брала с одинаковой открытостью. Когда Киллиан наконец прервал поцелуй, дыхание его было взволнованным, глубоким. Ее аромат заполнял его так, как он хотел бы заполнить ее тело.

Силк подняла ресницы и заглянула в глубину его глаз. Там не было и тени улыбки, за которую она могла бы уцепиться. Не было таких чувств, которые открыли бы ей лазейку. Этот мужчина решил сделать ее своей. Он был совершенно серьезен и требовал от нее такого, чего остальные в ней даже не подозревали. Внезапно у нее появились вопросы. Но хватит ли у нее когда-нибудь храбрости их задать?

– Никаких протестов, Силк? – тихо спросил Киллиан, пристально глядя на нее.

Этим утром в ней появилось что-то новое. Она уже не просто реагировала – она думала.

– Нет. Я хотела, чтобы ты меня поцеловал.

– И?

– И я хочу знать, почему. Мужчина, желающий любовной связи, не должен был бы интересоваться тем, что у меня в мыслях.

– Я не говорил, что хочу любовной связи.

– А как ты можешь хотеть чего-то другого?

– Из-за твоей репутации? Она отвела глаза, больше не в силах выдерживать его пытливый взгляд.

– Да.

Он поймал ее за подбородок и заставил снова посмотреть ему в глаза.

– Она имеет значение. Я бы солгал, если бы стал говорить иное. Но теперь я тебя не сужу. Я спрашиваю.

– А если я отвечу тебе, что заработала ее намеренно, зная, что происходит?

– Тогда я захочу узнать почему, – просто ответил он. – Четыре года назад ты вела жизнь, почти не вызывавшую сплетен. А потом тебя вдруг понесло. Газеты были полны рассказов о твоих выходках. Твоими приятелями оказались самые отпетые из твоих сверстников.

– Ты говоришь так, словно ты сыщик или репортер.

– Я – частный детектив.

Она потрясенно уставилась на человека, столь небрежно сообщившего ей такое.

– И об этом я сегодня намерен говорить с моим другом. Если мне повезет, то еще до конца этого дня я возглавлю его службу безопасности, – хладнокровно добавил Кил-лиан.

– Ты это серьезно?

Он кивнул, а потом взглянул на часы.

– Тебе надо поторопиться, а то сегодня мы работы не получим.

– Но… – запротестовала Силк.

Киллиан повернул ее и легонько подтолкнул в сторону спальни.

– Иди и прими душ. Я и правда плохо готовлю, но тосты и кофе сделать могу. Когда ты приведешь себя в порядок, они будут тебя ждать.

С этими словами он ласково шлепнул ее по попке.

Она бросила на него гневный взгляд, но послушалась: быстро приняла душ и выбрала из небольшого количества привезенной с собой одежды подходящий наряд. На каждый вопрос, который ей удавалось выяснить, Киллиан создавал несколько новых, еще более жгучих. Она совершенно его не понимала. Да и себя тоже, мысленно признала Силк, заканчивая накладывать макияж.

– Поторопись, Силк, – окликнул ее из кухни Киллиан.

– Иду, – буркнула она, хватая сумочку и быстро проходя через пустую гостиную.

Киллиан одобрительно осмотрел ее розовый костюм с белой блузкой с пышным жабо, добавлявшим к ее строгому наряду нотку женственности.

– Очень привлекательно – так бы и съел, – с улыбкой заметил он.

Силк взяла кусочек еще не остывшего тоста и откусила.

– Хорошо бы еще «так бы и взял на работу»!

– Только улыбнитесь Микки, милая дама, – и вы у цели.

Услышав имя мужа Мэгги, Силк удивленно подняла брови:

– Откуда ты его знаешь?

– Я же сказал тебе: мы друзья с его братом. Думала, я лгу?

Он бросил на нее вопросительный взгляд, требовавший ответа.

– Нет. Ты не похож на человека, который разменивается на ложь.

Смягчаясь, он подался вперед и поцеловал ее в лоб.

– Спасибо, милая Силк.

Она снова ощутила тепло: чарующее, влекущее. Как она может бороться с тем, чего не понимает!

– Зачем ты это делаешь?

– Что?

– Вот так меня целуешь.

Мгновение Киллиан помедлил, пытаясь подобрать нужные слова. С тех пор, как он встретил эту женщину, так много изменилось!

– Мне это приятно, – сказал он наконец.

– Почему?

Он чуть заметно улыбнулся ее удивлению, вполне его разделяя, хотя и не собираясь в этом признаваться.

– Ты имеешь в виду – почему мне приятно целовать тебя не только в губы?

Она кивнула, не отводя взгляда. Ей было странно, когда Киллиан вот так к ней прикасался. Она вдруг чувствовала себя маленькой, хрупкой, невероятно женственной. Защищенной и в то же время нисколько не униженной этой защитой.

– Это называется симпатией, Силк. Это не секс, не страсть; а просто выражение того, что ты мне нравишься как человек.

Произнося эти слова, он вдруг понял, что говорит совершенно искренне. Чем бы Силк ни была и чем бы ни стала, она ему нравилась. Она была ранима, чего он не ожидал, обладала чувством юмора, была нежной (когда не обжигала его своими глазищами, бросая вызов), и, что самое главное, ее изумляли такие вещи, которые он уже давно принимал как нечто само собой разумеющееся. Несмотря на бывалый вид, составлявший такую же неотъемлемую ее часть, как и золотистые глаза, в ней ощущалась странная невинность, требующая заботы и осторожного обращения.

– Я тебе симпатична?

Симпатия всегда казалась Силк такой тривиальной вещью, что она над ней совершенно не задумывалась, особенно в применении к ней самой.

– Да, к глубокому моему изумлению.

Теплая волна, которая начала заливать ее сердце, отхлынула.

– Моя репутация, – тускло проговорила она, неожиданно испытывая обиду.

Киллиан заметил промелькнувшую в ее глазах боль и мысленно проклял свои откровенные слова, но взять их обратно было уже невозможно. Вместо этого он протянул руку и без слов погладил ее по щеке. Сегодня рано утром он дал себе несколько обещаний. Он будет с Силк настолько правдивым, насколько это возможно, при условии, что он останется рядом и сможет ее охранять. В один прекрасный день она все равно узнает, почему он оказался в Атланте. Этого ему не изменить, но он может по крайней мере не увеличивать количество лжи.

– Ты здесь. Ты сказала, что намерена измениться. Перестань терзать себя из-за того, что было. Только те люди, и я в их числе, могут идти вперед, кто переворачивает новые страницы своей жизни. Держаться за какой-то кусок прошлого – это значит останавливать ход жизни.

– И ты считаешь, что подобная перемена возможна? – с горечью спросила она.

– Я слишком долго живу на этом свете, поэтому верю, что возможно абсолютно все, в том числе и чудеса, если только сильны воля и желание. Я думаю, у нас обоих и того, и другого достаточно. – Он проследил указательным пальцем линию ее губ. – А теперь улыбнись мне. Сегодня – первый день твоей новой жизни. И моей. Это должно быть поводом для радости.

Силк на мгновение пожалела о том, что она не из тех, кто при малейших трудностях спасается бегством. Увы, она совсем другая, Она сражается – иногда слишком долго и без надежды на победу. Может быть, и теперь шансы не в ее пользу. Может быть, ей не удастся забыть или стереть прошлое. Она должна попробовать. Она заглянула в голубые глаза Киллиана и увидела в них нечто такое, чего не нашла ни в ком из близких: этот человек ее испытает, заставит ее показать все лучшее, на что она способна. Это было странное чувство, одновременно и требование, и мольба. Требование заставило ее собраться, мольба притягивала. Ее губы смягчились. Она поцеловала кончик его пальца, завершавшего свой путь, и в ее глазах зажглась нежность, которой она начала учиться у него. Губы Силк изогнулись в улыбке, которая передалась Киллиану.

– Начинаем заново, – прошептала она.

7

– Вы хотели меня видеть, сэр? – спросил Рики, устало опускаясь на единственный стул, стоявший перед письменным столом начальника.

– Похоже, ты не спешил, – проворчал Холландер, засовывая в рот незажженную и наполовину обкусанную сигару. Он бросил курить два года назад и все еще не мог избавиться от чрезмерной раздражительности. – Ты уверен, что Силк улетела и с ней все нормально?

– Да. Я сам проследил, как она садилась в самолет. – Рики нахмурился. – Тот тип, о котором я вам рассказывал, сел вместе с ней. Делал вид, будто ее не видит, но если его отправили, чтобы ее устранить, то так он и должен был себя вести. – Он вытащил из кармана фотографию и бросил на стол перед Холландером. – Я его снял. Как раз собирался идентифицировать фото, когда мне передали ваш вызов.

Яростно жуя сигару, Холландер посмотрел на снимок. Он мрачно нахмурился, и на его и без того морщинистом лице прибавилось несколько дополнительных складок.

– Дьявол! Я его знаю. Это Киллиан Карпентер. Какого черта он ее пасет?

– Я не говорил, что это наверняка. – Рики сел прямее. – Кто этот тип? Мне его имя незнакомо.

– Еще бы – ты же здесь недавно. – Холландер раздраженно взглянул на Рики. – Вечная беда с этими приезжими талантами!

– Мне надоело слушать ваше постоянное ворчание по поводу того, что меня к вам прислали. Вы прекрасно знаете, что у вас кончились агенты, которых здесь никто не знает. – Рики посмотрел на Холландера с неменьшим раздражением. – Если хотите знать, то из-за переезда в Филли мне всю жизнь пришлось поломать!

Холландер глубоко вздохнул и вдруг обмяк.

– Ладно. Перестань пыхтеть. У меня от этого несварение желудка.

Рики успокоился.

– Так кто такой этот Киллиан? И почему вы так уверены в том, что он следит за Силк?

– Я в этом уверен потому, что он этим занимается – среди прочих подобных вещей. Вернее сказать, его компания этим занимается. Я совершенно уверен, что ты слышал о «Карпентер инкорпорейтед».

Рики явно изумился.

– Так он – тот самый Карпентер?

– Угу. А еще он друг Сент-Джеймсов. Ведает их системой безопасности.

– Вы считаете, они наняли его присматривать за Силк?

– Это похоже на правду. Но если бы Сент-Джеймсы собирались лишь опекать свою овечку… – он не отреагировал на возмущенное фырканье, которым Рики встретил такую характеристику Силк, – …то на ее хвосте сидел бы кто-нибудь из людей Карпентера, а не он сам.

Рики выдал серию негромких, но выразительных ругательств.

– Неплохо, паренек.

Рики пропустил мимо ушей прозвище, которым Холландер наградил его в первый же день.

– Откуда они могли узнать, чем она занималась? Я готов поставить на что угодно, что Силк сдержала слово и ничего не рассказала своим близким.

– Ненавижу любителей! – рявкнул Холландер. – Эта избалованная психопатка может нам все испортить.

– Как? Ее же здесь нет.

– Если Киллиана заметил ты, кто поручится, что этого не сделал еще какой-нибудь идиот? Мы оба знаем, что наш объект весьма подозрителен. Ты не можешь ручаться, что не ты один следил за Силк, проверяя, действительно ли она уехала.

– И что мы будем делать?

– Не знаю. – Холландер запустил пальцы в поредевшую шевелюру и возмущенно уставился на Рики. – У меня нет ни малейшего желания рассказывать обо всем Сент-Джеймсам, особенно, если они действительно ничего не знали. Хотелось бы сохранить работу и уйти на пенсию с полным обеспечением, а не досрочно.

– Кому бы этого не хотелось, – сочувственно согласился Рики.

– Но, с другой стороны, я не могу оставить ее без прикрытия. Если с этой психованной девицей что-нибудь случится, Сент-Джеймсы нам этого не простят.

– Один из нас мог бы связаться с Киллианом. Поставить его в известность.

– А Джеффри Сент-Джеймс немедленно все от него узнает.

– Тогда сами предлагайте, – парировал Рики.

– Было бы неплохо, если бы ты помнил, кто из нас босс, – поставил его на место Холландер.

Рики бросил на него гневный взгляд, но вынужден был пробормотать слова извинения.

– Думаю, я позвоню шефу в Атланте, скажу, чтобы он держал ухо востро.

– И все?

– Пока – да. Но ради нас всех, прислушивайся. Если к Силк Сент-Джеймс начнут подбираться, я хочу знать об этом заранее. Тогда мы сможем вовремя поднять шум и, если понадобится, даже упаковать ее в вату.

– Чего-чего ты просишь? – переспросил Спайк Дуглас, изумленно глядя на Киллиана.

Киллиан ухмыльнулся, глядя на столь явное удивление своего старого друга, совершенно не вязавшееся с его худым аристократическим лицом, которое он пытался скрыть за очками в роговой оправе. Несмотря на свое нелепое прозвище, Спайк[2]2
  Спайк (spike) – гвоздь (англ.).


[Закрыть] был настоящим финансовым гением.

– Я хочу, чтобы ты принял меня на работу в качестве начальника службы безопасности. На год. С оплатой…

– …в один доллар, – раздраженно договорил за него Спайк. – Знаю. Уже слышал. Я просто никак не могу представить тебя в качестве моего подчиненного. Вообще подчиненного, все равно чьего, – добавил он, когда Киллиан рассмеялся.

– Ты не веришь, что я могу выполнять приказы?

– Знаю, что не можешь, – пробормотал Спайк.

– Твои – буду.

– Почему?

– Я присматриваю за женщиной, которая в эту минуту сидит у твоего брата и хочет получить работу младшей секретарши.

– И?

– Что – и? Я уже все тебе объяснил.

– Как же, все! Ты не стал бы бросать на год свою компанию, чтобы таскаться за какой-то секретаршей. Ты уже давно бросил активную работу. Так что выкладывай.

– Я-то ее бросил, а вот она меня – нет. Внезапная эпидемия гриппа. У нас не хватает людей.

– Все равно не сходится, дружище. Что еще?

– Как тебе нравится такое имя – Силк Браун Сент-Джеймс?

Спайк сощурился.

– Единственный человек, которого я знаю под этим именем – одна из приемных дочерей Сент-Джеймсов из Филадельфии.

– Вот именно.

– Какого дьявола ей понадобилось устраиваться ко мне младшей секретаршей?

– Я тебе скажу, но ты должен обещать, что дальше тебя это не пойдет.

– Ты прекрасно знаешь, что мог бы этого не говорить.

Киллиан кивнул, а потом рассказал другу о положении дел. Когда он закончил, Спайк уже не шутил и не улыбался.

– И насколько ее преследователь опасен? Действительно ли он ее преследует? Скажу тебе сразу: мне лишние проблемы не нужны. От этого нового расширения у меня и так голова болит.

– Что касается первого – не знаю. Что до второго – он пока не показывался. Но это не значит, что не покажется, – признал Киллиан. – То, что Силк переехала сюда – ни для кого не секрет.

– Вот дьявол! – выругался Спайк, ерзая в кресле и гневно глядя на Киллиана. – Не понимаю, почему я всегда позволяю тебе уговорить меня на что-нибудь такое!

– А ты подумай, что ты при этом выигрываешь. Я ведь хороший специалист, не буду скромничать.

– Настолько хороший, что сможешь скомпенсировать присутствие светской роковой женщины за моим коммутатором?

– Ничего плохого не случится. Если Силк за что-то берется, то делает это хорошо.

– А мне казалось, ты говорил, будто ее не знаешь, – с подозрением сказал Спайк.

– В том смысле, какой имеешь в виду ты – не знаю. Но я ее изучал.

– И она тебе нравится! – изумленно понял Спайк.

Киллиан кивнул.

– Да.

– Такой репутацией, как у нее, даже акула подавится.

– Ну, мы-то с тобой тоже не ангелы.

Спайк было нахмурился, но Киллиан продолжал в упор смотреть на него, и он невольно улыбнулся.

– Да, это так. И все равно мне это не нравится.

– В этом деле о «нравится» говорить не приходится.

Спайк еще немного подумал, а потом кивнул:

– Ладно. Я возьму и ее, и тебя. Но если вляпаюсь в историю, я тебе этого не забуду. – Он выпрямился во весь свой немалый рост. – И это я тебе обещаю.

Киллиан тоже встал, совершенно не смущаясь разницей в их росте. Спайк был настоящим великаном.

– Не надо так тревожиться. Я ведь мог бы потребовать с тебя оплаты за мои консультации.

– Не нарывайся, Киллиан, – посоветовал Спайк, выводя его из кабинета.

Киллиан рассмеялся. Он сумел создать еще одну линию в защите, которую возводил вокруг Силк.

– Ненавижу эти вопросы! – пробормотала Силк, уставясь на бланк с множеством пустых строчек. Она сидела одна в комнате с узкими столами и пластмассовыми стульями, где ее оставил Микки, извиняясь за простую обстановку и объяснив, что вовремя не выполнили заказ на мебель для офиса. Покусывая кончик ручки, Силк ответила еще на несколько вопросов. Столько хлопот ради места, на котором только и требуется, что отвечать на звонки и вовремя улыбаться. – Почему бы им заодно не узнать размер моего лифчика!

– Я бы с удовольствием, – негромко заметил Киллиан, наклоняясь, чтобы заглянуть в наполовину заполненную анкету.

Силк подняла голову и негодующе посмотрела на него:

– Что ты тут делаешь? Не получил места?

– Получил. И закончил разговор уже несколько минут назад.

– А меня это не интересует. И потом, самодовольство – вещь отвратительная.

Он негромко засмеялся и поцеловал ее в нос прежде, чем она успела отстраниться.

– Перестань хмуриться. Испортишь свое прекрасное лицо. – Он обхватил руками ее голову и повернул так, что она вынуждена была смотреть в анкету. – Давай, шевелись. А когда закончишь, мы отсюда сбежим. Я умираю от голода. А нам еще надо купить мебель.

Киллиан уткнулся подбородком ей в макушку, опираясь руками на плечи.

Силк хотелось откинуться, поддаться его силе. Но вместо этого она гневно нахмурилась, взлянув на лежавшие перед ней бумаги.

– Изволь вести себя как следует, а то кто-нибудь войдет и увидит, как ты на мне повис!

– Но мне нравится на тебе виснуть.

Вопреки своим словам он отодвинулся, чтобы ей не мешать. Только его ладонь осталась лежать у нее на плече: сам в том не признаваясь, он испытывал потребность сохранить между ними контакт.

Силк медлила: ей нравилось ощущать его прикосновение. До этого мгновения она не сознавала, как чутко настроена на его появление. Бюрократические анкеты вдруг перестали казаться ей такими невыносимыми. Ручка стремительно запорхала по строкам, заполняя их несколько отредактированными фактами ее жизни.

– Ну, вот и все! – объявила она через несколько минут.

Киллиан взял анкету, быстро просмотрел и кивнул.

– Займись тем, что так любят все женщины, а я пока отдам это Микки, а потом мы отправимся искать место, где можно было бы поесть.

Силк встала и взяла сумочку, улыбаясь тому, как он зациклен на еде. Ей казалось, что в чем-то она знает Киллиана уже очень давно. С ним она чувствовала себя удивительно непринужденно – чего еще никогда не случалось с ней в обществе мужчин. Казалось, он готов пылинки с нее сдувать и лелеять. Какие старомодные слова – а ведь она всегда считала, что не способна воспринимать старомодные ценности и взгляды. Встречаясь с Киллианом в холле здания «Дуглас Пластике», Силк все еще продолжала улыбаться своему странному поведению.

– Когда мы окажемся с тобой вдвоем, ты должна будешь сказать мне, что означала эта улыбка, – сказал Киллиан, усаживая ее на переднее сиденье своей машины.

– Это не для посторонних, – ответила она, когда он устроился за рулем.

– Тогда я попробую угадать. Она расхохоталась и откинулась на спинку сиденья, готовясь насладиться поездкой.

– Рискни.

Он искоса посмотрел на нее.