Текст книги "Нефритовое наследие"

– Вы видели, куда сбежали эти собаки?

– Их было трое, и они разделились.

Лотт Цзин описал внешность вандалов и в чем они были одеты, а потом указал, куда они побежали.

Кулак Горных осторожно кивнул и прикоснулся ко лбу в приветствии. Лотт открыл заднюю дверь «Волкодава», и Цзуэн втолкнул Рю и Нико внутрь. Штырь и Первый Кулак тоже сели в машину. Лотт выехал на мостовую. Рю выглянул в окно и увидел, как Горные провожают их взглядами.

Цзуэн обернулся:

– О чем вы только думали? – спросил он с такой злостью, что Рю съежился и вжался в спинку сиденья.

Штырь – самая грозная позиция в клане, но для Рю Цзуэн всегда был просто отцом Ритто и Дина, живущим в доме по другую сторону сада в поместье Коулов. Он был суровым и проницательным, но не вызывал страха. Рю слышал, как некоторые взрослые называют Цзуэна современным Штырем, Штырем-управленцем. Говорили, что руководитель боевой части клана не обладает харизмой Коула Хило или железной выдержкой Маика Кена, но может похвастаться организаторскими способностями человека, способного играть одновременно три партии в круглые шахматы. Однако в эту минуту Рю без труда поверил, что Цзуэн Ню, как любой, кто поднялся до такого высокого уровня в Зеленой стороне клана, может быть беспощадным.

– Вы что, хотели устроить переполох? Или развязать войну?

– Мы просто хотели посмотреть на поединок, – объяснил Рю. – И сразу пошли обратно.

– На дуэль Айта Ато? Решили, что ради этого стоит пропустить школу и пробраться на территорию Горных?

Машина выехала из Молоточка в Старый город, обратно на территорию Равнинных. Цзуэн кивнул на ближайший таксофон, и Лотт резко затормозил. Первый Кулак выпрыгнул из машины и побежал к будке звонить. Цзуэн нагнулся к приборной панели и выключил двигатель.

– Что это делает Лотт-цзен? – спросил Рю.

– Что, по-вашему, происходит, когда школа заявляет о вашем исчезновении? – спросил Цзуэн. – В таких случаях слово передается по цепочке сотням Кулаков и Пальцев в каждом уголке города. Когда в Академии не нашли Нико, Цзаю забрали с занятий и поместили под охрану. Она была в ярости и тоже недоумевала, куда вы запропастились. Я отправил гонцов к Абену Соро, упросив наших врагов поискать у себя. Достаточно одного ложного слуха, одного фальшивого свидетеля, который предположит, что вас захватили или ранили, и начнется кошмар. Лотт позвонил, чтобы отменить поиски, прежде чем произойдет что-нибудь непоправимое. А когда я вас нашел, – в недоумении повысил голос Штырь, – ты стоял с боевым ножом, как будто готовился затеять уличную драку посреди Молоточка!

– Вы видели этих людей, видели, что они делали? – возмутился Рю.

– Анархисты и ненавистники кланов расклеивают эту ерунду по всему городу, – выплюнул Цзуэн. – Пытаются удивить людей, привлечь внимание прессы и завоевать симпатии иностранцев. Больше всего на свете они хотят вызвать именно такую реакцию – как один из Коулов угрожает им ножом. Мы ловим их и наказываем, но в наших районах с ними разбираюсь я, а на территории Горных – Абен Соро. А тебя, двенадцатилетнего мальчишку, это не касается.

Лотт вернулся в машину и с облегчением сообщил:

– Все в порядке. Отвезем их домой.

Рю виновато и с ужасом вжался в сиденье.

– Пожалуйста, дядя Цзуэн, не говорите маме и папе, что мы были в Молоточке. Скажите, что нашли нас в Трущобе или еще где-нибудь, – взмолился Рю. – Хотя бы маме не говорите!

Хотя отец и будет бушевать, он был отходчив. От матери снисхождения ждать не приходилось.

– Мы не можем отрицать, что были в Молоточке, нас уже видели здесь Горные, – сказал Нико, впервые открыв рот с тех пор, как они сели в машину. – Дядя Цзуэн, это я во всем виноват. Мы рискнули пробраться в Молоточек, чтобы я мог посмотреть на поединок Айта Ато и лучше узнать его и его семью.

На мгновение онемев от потрясения, Рю выпалил:

– Эй, это же была моя идея!

Одним угрожающим взглядом Нико заставил младшего брата замолчать. Наверное, таким взглядам учили в Академии, или они сами по себе появлялись у мужчин из семьи Коулов ближе к зрелости, потому что Рю так смотреть не умел.

Прищурившись, Цзуэн изучил мальчиков в зеркало заднего вида, вероятно, пытаясь Почуять, не врет ли Нико. Тот хладнокровно вернул взгляд. Когда дети Зеленых костей лгут они лишь слегка искажают факты, но никогда не прибегают к открытому вранью.

– Дядя Цзуэн, нужно отвезти Рю обратно в школу, – сказал Нико. – У него еще идут занятия, их нельзя пропускать. Я старший брат, и мы пошли на поединок ради меня, так что я вернусь домой и отвечу перед родителями.

Рю стиснул кулаки и открыл рот, чтобы снова возразить, но так ничего и не придумал. Он всегда брал пример со старшего брата. Нико не дразнил его и не смотрел свысока. Даже когда Нико сердился, он ни разу не ударил Рю. И Нико был умным, всегда знал больше, чем другие дети. Правда, иногда Рю все-таки вспоминал о несправедливости – Нико занял принадлежащее ему место старшего сына.

Рю не жалел себя как каменноглазого. Он понимал, что, когда вырастет, не сможет носить нефрит или возглавить клан, но из-за этого не чувствовал себя ущербным или меньше любимым. Конечно, он не принимал участия в определенных занятиях брата, сестры и кузенов, но отец всегда напоминал ему, что и его брат с сестрой кое-чего лишены – например, у него есть собака Коко, комната в доме, видеоприставка и больше времени на рельбол.

Тем не менее Рю считал, что именно он должен быть за главного, а не Нико. Ведь именно он всегда больше говорил и придумывал, чем заняться. Нико был тихим и со всем соглашался – до того момента, когда вдруг соглашаться переставал. И все же он умел внезапно войти в образ перворожденного сына и наследника клана, и этот образ был ему к лицу.

Цзуэну Ню отдавал распоряжения только Колосс. Но, судя по насмешливым взглядам, которыми обменялись Цзуэн и Лотт, на них произвела впечатление решительность Нико. Он говорил разумно, взял на себя ответственность, а самое главное, рисковал, чтобы узнать противника получше и получить преимущество над врагом – все это делало ему честь.

– Ладно, Нико-се, – ответил Цзуэн голосом прежнего, добродушного дяди Цзуэна.

Через десять минут Рю высадили на школьном крыльце, и он с облегчением и обидой смотрел, как «Волкодав» вырулил с парковки и поехал домой.

Глава 23
Друзья друзей

четырнадцатый год, шестой месяц

На Жанлунском кинофестивале Вен была гостьей Рена Цзируи, художника, с которым она познакомилась семь месяцев назад на благотворительном обеде. Цзируя попросил ее выступить с речью на ежегодной конференции «Благотворительного общества невосприимчивых к нефриту», и она дала на камеру небольшое интервью, которое использовали в социальной рекламе на телевидении, чтобы снизить уровень предрассудков в обществе. Абукейский художник нравился Вен, он казался искренним, глубоким и целеустремленным. Она была рада, когда Цзируя занял пост помощника режиссера в фильме производства ведущей кеконской кинокомпании «Киноберег».

Когда Вен попросила представить ее своим знакомым из киноиндустрии, Цзируя согласился, хотя и высказал опасения:

– Я с радостью помогу вам, госпожа Коул, но на студии у меня нет никакого веса, – объяснил он.

– Мне не нужен влиятельный человек, – заверила его Вен. – Я лишь хочу побольше узнать об этом бизнесе и предпочитаю встречаться с друзьями друзей.

На фестивале Цзируя представил ее актерам, режиссерам, сценаристам и Сяну Куго, продюсеру и совладельцу «Киноберега».

– Госпожа Коул! – воскликнул Сян, нервно покосившись на телохранителей Вен. – Я понятия не имел, что вы здесь.

За шесть лет своего существования Жанлунский кинофестиваль уже завоевал популярность, но не был широко известен. Кеконская киноиндустрия была довольно скромной по сравнению с соседним Шотаром.

– Я люблю посещать культурные мероприятия при любом удобном случае.

Теперь Вен стало проще ходить на приемы – она держалась увереннее и редко прибегала к трости. Конечно, полностью она уже не поправится, но Вен научилась скрывать моменты слабости или потери равновесия. Для большинства людей и ее речь, и походка выглядели нормальными.

– Господин Сян, вы не присоединитесь ко мне в баре? Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о кино, если вы не против.

Продюсер с радостью согласился.

– Кекон – маленький рынок для кинопроката. Нам тяжело конкурировать с высокобюджетными картинами из Эспении и Шотара. И не стоит забывать про телевидение, разумеется. Сейчас у каждого в доме телевизор, и люди ждут, когда фильмы появятся в видеопрокате. Надеюсь, Жанлунский кинофестиваль со временем привлечет больше внимания.

Вен сделала глоток коктейля. Это был ее первый коктейль за сегодня, а руководитель студии пил уже третий.

– Почему, по-вашему, шотарские фильмы так популярны?

Сян поморщился:

– Потому что у людей нет вкуса! – Потом он рассмеялся и добавил: – Должен признать, у них есть свой стиль, своеобразная бульварная эстетика. А их криминальные драмы затягивают. Они всегда о хмуром, но героическом шотарском полицейском, который расследует убийства и заговоры. Шотарские студии нанимают даже больше кеконских актеров, чем мы, причем играют они бандитов-баруканов.

– Значит, иностранцы видят кеконцев на экране в основном в шотарских фильмах, в образе преступников, – отметила Вен. – Это вас не беспокоит?

Сян пожал плечами:

– Беспокоит, но таков капитализм. Шотар – большой рынок, и если актеры зарабатывают на жизнь такими ролями, то что тут поделаешь?

– Помню, как во времена моего детства братья вечно читали комиксы о Байцзене, а еще были фильмы о геройских Зеленых костях, борющихся против шотарцев во время оккупации.

– Я тоже на этом вырос, но сейчас военные фильмы непопулярны, а за рубежом фильмы про кеконскую мифологию никто смотреть не будет, – возразил продюсер. – Главный фокус «Киноберега» – фильмы среднего бюджета, которые имеют больше шансов получить международный прокат. Боевики, шпионские триллеры, драмы и ужасы.

– Господин Сян, – с улыбкой сказала Вен, – я не занимаюсь бизнесом и пока мало знаю о киноиндустрии, но зато ко мне прислушиваются Колосс и Шелест. – Она помедлила. Сян пил уже четвертый коктейль, но все равно внимательно ее слушал. – Как вы относитесь к тому, чтобы расширить кеконское кинопроизводство?

* * *

Вен убедила мужа взять отпуск и провести его только вдвоем. Нико и Цзая жили в Академии и при необходимости могли позвонить дядям или тетям. Рю мог остаться на несколько дней с тетей Линой и кузеном Цамом, а кроме того, ему запретили гулять с друзьями до конца месяца в качестве наказания за проблемы, которые он создал вместе с братом. Хило и Вен, разумеется, поняли, кто все это затеял.

– Куда хочешь поехать? – спросил Хило. – В Марению? В Тошон?

– Мне бы хотелось поехать подальше, – ответила Вен. – В Маркукуо.

– Маркукуо? – удивленно поднял брови Хило и медленно спросил: – Почему именно туда?

– Эта страна все время на слуху. Почему бы не поехать и не увидеть собственными глазами?

Крохотное островное город-государство находилось на восточном побережье Алюсиуса, там жили восемьсот тысяч граждан и как минимум в пять раз больше туристов, экспатов и иностранных рабочих.

Маркукуо был налоговой гаванью для богачей и знаменитостей, тропическим курортом с развлечениями и азартными играми на любой вкус. Зеленые кости говорили о Маркукуо с легким презрением, но завороженно, потому что только здесь нефрит открыто использовали в спортивных состязаниях и ради развлечения – в схватках один на один, постановочных трюках и в телепрограмме по преодолению препятствий. Многие участники соревнований были кеконского происхождения – в основном из Шотара или Эспении. Другие – иностранцами, принимающими «сияние», либо самоучками, либо бывшими военными. А некоторые – настоящими кеконцами, которые получили нефрит по наследству или в школе боевых искусств, но, опозорив свой род, не принесли клятву клану и не избрали благородную профессию.

Вен знала точку зрения Хило на этот бизнес.

– Жаль тратить нефрит на цирковых обезьянок, – сказал он. – Зачем нести деньги в такое место?

– Как бы ты к этому ни относился, в других местах люди используют нефрит иначе, а некоторых кеконцев привлекает иностранный образ жизни. Мы боролись с Горными, Ти Пасуйгой, баруканами из банды Матиос и эспенскими Бригадами, и все они извращали значение нефрита. Но, возможно, недостаточно задумывались о том, как мы сами можем сформировать это значение и воспользоваться современными культурными веяниями себе во благо.

Хило окинул ее долгим взглядом:

– Это ведь не совсем отпуск, да?

– Конечно, это отпуск, – обиженно покосилась на него Вен. – В Маркукуо можно многое посмотреть и многим заняться, и погода там отличная. Можем полежать на пляже, а я хочу пройтись по магазинам. Но если мы заодно кое-что узнаем и поговорим с людьми, которые могут быть полезны клану, то еще лучше.

Вен была приятно удивлена, когда муж согласился поехать, не вдаваясь в дальнейшие подробности. Хило был человеком прямым, Вен не раз слышала, как резко он говорит со своими подчиненными, требуя рассказать подробности, если они пытались отделаться общими фразами. Однако Вен предпочитала держать свои задумки при себе, пока не приблизится их воплощение в реальность. Временами она завидовала тому, как легко Шаэ и Вуну работается вместе, ей пока не удавалось добиться этого с мужем. Хотя теперь она могла с огромным облегчением обсуждать дела клана открыто, Вен не признавалась Хило, насколько ее роль помощника Колосса слилась с семейной жизнью. Легче обсуждать важные вопросы, когда они довольны друг другом как муж и жена.

Поэтому Вен заговорила с Хило только после того, как они проснулись, занялись любовью, а потом, истощенные и потные, лежали в постели в отеле при казино «Золотой шпиль», на второе утро в Маркукуо. Окна номера выходили на Благодатную площадь.

– Сегодня вечером мы идем на прием в особняке Селя Луканито. Это томасинский медиамагнат и владелец «Зрелищ» – крупнейшей компании, занимающейся нефритовым спортом.

Хило перекатился на спину и сел.

– Ладно, – твердо произнес он. – Ты уже слишком долго скрывала истинную цель нашей поездки. Расскажи Колоссу, зачем ему идти на эту вечеринку.

Вен посмотрела на мужа, отметив, как тропическое солнце из окна заливает светом нефрит на его теле.

– Помнишь, я говорила с тобой и Шаэ об инвестициях Равнинных в «Киноберег» и кеконскую киноиндустрию?

– И что?

– Рекламная кампания, которую начала Шаэ в Эспении, натолкнула меня на мысль о том, что в наше время война принимает разные формы. Идет война за умы и чувства. Кобены уже это знают. – Вен по-прежнему не могла забыть, с какой легкостью Кобен Йиро обошел ее со своей пылкой речью. – И в движении «За будущее без кланов» тоже это знают, когда расписывают кланы и нефрит как древнее зло. Вот почему люди готовы им поверить, когда видят новости про нефрит, которые другие страны используют в войнах, или смотрят фильмы про злодеев-баруканов. – Вен встала и, обнаженной, подошла к комоду, подбирая наверх волосы. – Мы можем это изменить.

Хило закурил. Вен повернулась, чтобы укоризненно на него посмотреть – она уговаривала мужа бросить курить, – но, в конце концов, они были в отпуске.

– Мы не станем вкладывать деньги в нефритовый спорт, – наконец вынес вердикт Хило.

– Не станем, – согласилась Вен. – Но можем кое-что от него получить.

На столе зазвонил телефон. Вен взяла трубку.

– Простите, что прерываю ваш отпуск, – раздался голос Цзуэна. – Хило-цзен там?

Вен передала трубку мужу. Пока он разговаривал со Штырем, расхаживая взад-вперед по номеру отеля, насколько позволял телефонный шнур, она умылась и оделась. Когда Хило повесил трубку, Вен встревоженно и вопросительно посмотрела на него.

– Вчера ночью пятеро наших Зеленых костей попали в засаду в Луканге и были убиты, – сказал он. – Ты их не знаешь, – быстро добавил Хило, заметив ее тревогу. – Это бывшие члены Единства шести рук, которые решили принести клятвы Равнинным. Горные об этом узнали и шепнули их имена.

Он сердито затушил сигарету, вдавливая ее в пепельницу.

– Нам придется сократить поездку? – обеспокоенно спросила Вен.

Хило покачал головой:

– У Цзуэна все под контролем.

Вен села на край кровати и смотрела, как муж одевается. Снаружи стояла прекрасная погода, характерная для Маркукуо. Утренний воздух пронзали трели певчих птиц и наполняло благоухание цветов из пышного сада под балконом отеля. Но даже на краю света Вен и Хило все равно не могли убежать от вечной вражды и ловушек своих соперников.

Хило застегнул рубашку, подошел к Вен, взял ее лицо в ладони и поцеловал в макушку.

– Айт Мада не испортит нам отпуск. Я разберусь с проблемами, когда вернемся домой, но, пока мы здесь, давай получим удовольствие по полной программе.

* * *

Через восемь часов их провели в фойе построенного в азиатском стиле особняка Селя Луканито. Как жена и помощник Колосса, Вен встречалась со многими богатыми и могущественными людьми, но обычно они имели связи с Равнинными и сами искали аудиенции с Колоссом. Совсем другое дело – войти в дом иностранца, когда поблизости нет ни одного Кулака или Пальца. Она не тревожилась – в конце концов, рядом Хило, но чувствовала себя не в своей тарелке, здесь все напоминало о том, что, каким бы могущественным ни был Равнинный клан, Кекон всего лишь маленькое государство, и в других местах есть люди куда более богатые и влиятельные, нежели на родном острове. Многие такие люди приезжали в Маркукуо, чтобы с размахом развлечься и потусоваться с другими миллионерами.

Сель Луканито выделялся среди своего окружения не только ростом – на голову выше остальных, – но и мощной энергетикой, буквально захватывающей пространство. Мультимиллионер имел резиденции в Томасио, Эспении и Маркукуо, говорил на трех языках и владел несколькими казино, сетью телекомпаний и компанией «Зрелища». Хотя его путь никогда не пересекался ни с одним из Коулов, он знал, кто они. Невозможно заниматься бизнесом, связанным с нефритом, и не знать о кланах Зеленых костей.

Луканито даже потрудился научиться традиционному приветствию:

– Да озарят вас боги сиянием своей милости, – сказал он по-кеконски, приветствуя Коулов. С истинно томасинским благородством он склонился в грациозном, учитывая его рост, поклоне, энергично пожал им руки и сказал уже на эспенском: – Я рад, что вы пришли. Я в восторге от нефритовых боевых искусств и традиций вашей страны. Вот почему я с такой страстью продвигаю их современную версию во всем мире. Было бы так приятно увидеть в нефритовом спорте больше кеконских участников. Таинственное традиционное искусство настоящей Зеленой кости способно привлечь публику, как ничто другое.

Хило улыбнулся магнату, и Вен тут же узнала эту улыбку – она предназначалась тем, с кем ему приходится быть вежливым вопреки личным пристрастиям. Так он улыбался многим политикам, чиновникам и слишком настырным Фонарщикам. На первый взгляд это было похоже на его обычную кривоватую ухмылку. Только тот, кто хорошо знал Хило, мог заметить, что в его глазах нет искренности и тепла. Вен мягко сжала его руку, напоминая, что следует вести себя вежливо даже с этим иностранцем, чья истинная страсть – зарабатывать на чужих нефритовых способностях.

– Вы устроили шикарную вечеринку, – сказал Хило на примитивном эспенском, обводя взглядом роскошный дом, стайку гостей в дорогих нарядах, льющиеся рекой напитки и бесконечный выбор яств. – Моя жена настояла, что нельзя побывать в Маркукуо и пропустить ее.

Сель Луканито просиял и раскинул руки:

– Ни в чем себе не отказывайте! Нам нужно о многом поговорить, и, надеюсь, для этого еще будет время, но пока не хочу вас отвлекать. Вы первый лидер клана Зеленых костей, которого я имею удовольствие принимать у себя дома, и все горят желанием с вами встретиться.

Вен тут же ответила, словно эта мысль только что пришла ей в голову:

– Я слышала, на вечеринке будет Дэнни Синцзо. Это правда, господин Луканито? Мне бы так хотелось с ним познакомиться.

Луканито с радостью подтвердил, что Синцзо действительно здесь, и повел Хило и Вен к бассейну, где и представил их кеконо-эспенской звезде нефритовых состязаний, его подружке и менеджеру. Дэнни Синцзо и впрямь был хорош собой, как подлинная кинозвезда, с яркими глазами и безупречной линией подбородка, но с телосложением настоящего бойца. Как и все эспенские кеконцы, он носил нефрит скрытно, но Вен живо представила его Кулаком, идущим по жанлунским улицам, разве что у него были слишком длинные волосы и слишком миленькая мордашка.

Появление Колосса Равнинных застало Синцзо врасплох. Он поставил свой бокал, пожал им руки и сказал:

– Ого! Вот это да!

– Поздравляю со знаменательной победой! – сказала Вен.

Синцзо недавно победил шотарского бойца и отнял у того титул суперчемпиона мира на Кубке «Зрелищ». Впервые Вен услышала о Дэнни Синцзо от Андена, который описал подпольные нефритовые состязания в Ресвиле после первого визита в этот эспенский город. С тех пор она с интересом следила за взлетом Синцзо. Пусть в глазах Хило он и не был настоящей Зеленой костью, но безусловно обладал выдающимися нефритовыми способностями. Он был выходцем из семьи беженцев, Зеленых костей. Прошел хорошую подготовку и даже ездил на Кекон, чтобы учиться у лучших частных тренеров. Теперь он стал актером, недавно снялся в шотарском фильме и вел переговоры о новых ролях.

– Вы говорите по-кеконски, Синцзо-цзен? – спросил Хило.

Тот вытаращил глаза. Вен подозревала, что, несмотря на растущую славу, к Синцзо никогда еще не обращались как к настоящей Зеленой кости. Вен удивило, что Хило прибег к этому суффиксу, как и улыбка мужа, на сей раз искренняя.

– Я сносно говорю по-кеконски, но не идеально, – ответил Синцзо по-кеконски.

– Ничего страшного, – сказал Хило. – Вы неплохо говорите по-кеконски, а я немного знаю эспенский. Приятно увидеть в этой толпе хоть одно кеконское лицо. Несколько лет назад мой брат встречался с вами в Ресвиле. А теперь моя жена стала вашей поклонницей и настояла на встрече.

Синцзо не производил впечатления скромного человека. Вен видела по телевизору, как он позирует на публику. Но теперь, взглянув на Коулов, он как будто лишился дара речи.

– Охренеть! Я польщен.

– Вы когда-нибудь думали о возвращении на Кекон? – поинтересовался Хило.

– Если честно, нет. Без обид, но там нет для меня ничего интересного.

– Возможно, там есть гораздо больше, чем вы думаете. Сколько бы поединков вы ни выиграли для Луканито, сколько бы мерзавцев ни сыграли в шотарских фильмах, вы всегда будете выглядеть кеконцем. Никто не оценит вас так, как собственный народ. – Хило по-дружески хлопнул Синцзо по плечу и вручил ему бокал с подноса проходящего мимо официанта, взяв второй себе. – У бассейна слишком много народа. Может, пройдемся и поговорим в более спокойной обстановке? Возьмите с собой менеджера, если хотите.

Вен ободряюще улыбнулась и начала болтать с подругой Синцзо, худенькой светловолосой эспенкой, чтобы мужчины могли прогуляться и поговорить о серьезных делах. На вечеринке стало очень шумно – заиграл оркестр, несколько человек спьяну плюхнулись в огромный голубой бассейн, но теперь Вен успокоилась. Она видела написанное на лице Синцзо потрясение. Все, кто носит нефрит, каким бы ни было их воспитание, национальность или происхождение, относятся к Зеленым костям с Кекона с долей благоговения. Восходящая кинозвезда Дэнни Синцзо не так далеко ушел от своего наследия и не мог не оценить, что значит личное внимание Колосса Равнинного клана.

Вен не сомневалась в способности мужа покорить любого, с кем он хочет подружиться. Завтра утром она позвонит Шаэ в офис Шелеста. К концу недели Сян Куго станет Фонарщиком Равнинных, «Киноберег» будет принадлежать клану, а Дэнни Синцзо – играть в кеконском кино.