Текст книги "Это не я!"

ГЛАВА ПЯТАЯ

Но Шарли промолчала, сознавая справедливость слов Спенса. Он действительно больше не должен ей ничего объяснять. Вернув перстень, она отказалась от права задавать вопросы.

Привернув газ под мясом, Шарли достала из буфета тарелки. Как только она начала накрывать на стол, у нее снова заболело сердце от воспоминаний. В основном они со Спенсом ужинали в людных ресторанах или дома у Хадсонов, где за столом присутствовали Мартин и Шарлотта. Но пару раз они наслаждались ужином вдвоем дома у Спенса, и еще был тот импровизированный выезд на природу, когда они укрылись в дальнем углу парка, подальше от людских глаз. И вот сейчас этот скромный ужин при свечах.

Конечно, жалость к себе – это пустая трата времени, и все же ей с большим трудом удалось сглотнуть подступившие к горлу слезы.

Спенс оказался прав начет своих булочек, тающих во рту, и Шарли, доедая третью, сказала ему об этом.

– Меня научила их печь моя мать, – заметил он, намазывая булочку маслом.

– Жаль, что я ее не знала.

Спенс редко говорил о своей матери, которая умерла, когда он еще учился в школе. Интересно, заговорит ли он о ней сейчас?

– Когда я был маленький, у нас дома постоянно пекли такие булочки. Прошло много времени, прежде чем я понял, что они не только вкусные, но и дешевые. – Он склонил голову набок. – Послушай.

Глядя на его напряженную позу, Шарли ожидала услышать по меньшей мере рев спасательного вертолета, но не услышала ровным счетом ничего.

– И что я должна услышать?

– Ветер. Он стих.

Спенс опять был прав. Шарли почувствовала, что что-то изменилось, но не догадалась, что больше не слышит завываний бури.

– Может быть, на улице потеплеет. Хотя здесь уютно, домик не предназначен для того, чтобы в нем жили зимой.

– Знаешь, я не могу представить, как утонченная Шарлотта Хадсон вообще приезжала сюда, – хмыкнул Спенс.

– А она сюда и не приезжала. Здесь спасался время от времени Мартин.

– Ну, конечно. Если хорошенько подумать, в этом нет ничего удивительного.

Шарли стало не по себе.

– Послушай, Спенс, мне известно, что ты невысокого мнения о тете Шарлотте, но ты к ней несправедлив. После случившегося с ней инфаркта она стала другим человеком. Раньше она не была такой раздражительной.

Спенс поднял руку.

– Я имел в виду не совсем то. Так или иначе, давай не будем сегодня из-за этого ссориться, хорошо?

Шарли возила вилкой по тарелке.

– Ладно, – наконец расстроенно произнесла она. – И все же Шарлотта не виновата. Такое случается: после болезни характер человека меняется. В любом случае тетя была очень добра ко мне. Взяла меня к себе…

– Она же твоя близкая родственница, черт побери! Как же иначе? Что бы сказали люди, если бы она от тебя отвернулась?

– Это можно было бы понять. Именно в тот год у нее был инфаркт. Никто не мог предположить, что первой умрет моя мать… – Шарли вздохнула. – Меньше всего на свете Шарлотте была нужна шумная глупая девчонка, нарушившая ее спокойную, размеренную жизнь.

Спенс покачал головой:

– Ты не шумная и не глупая, Шарли.

Его голос – негромкий, чуть дрожащий – поразил Шарли. Он показался таким искренним…

Спасибо, – с трудом удалось ей вымолвить.

Спенс улыбнулся.

– Я говорю совершенно искренне. Улыбка его всегда была прекрасной. Нет, поправилась Шарли, у него их целый арсенал – от хитрой усмешки до страстной, знойной улыбки, от которой тают женские сердца…

Ей показалось, выдох застрял у нее в горле, отчего в легких вспыхнул пожар. Она резко отодвинула кресло, и скрип ножек по полу нарушил интимную тишину.

– Я вымою посуду, – смущенно бросила Шарли. – Булочки мне очень понравились.

Спенс не стал возражать. Он помог убрать со стола и занялся камином, а Шарли ушла мыть посуду.

Стоя у мойки, она вдруг расстроилась, что не услышала в ответ: «Куда торопиться? Давай просто посидим, поболтаем…»

Ночью ветра не было. Полная тишина на улице наполнила бы маленький домик тоскливым ощущением одиночества, если бы не похрапывание Спенса.

Принимая душ утром в воскресенье, Шарли поняла, что рада его присутствию.

Она поспешно встала – ее беспокоило здоровье Спенса. К вечеру ему стало лучше: после ужина он ни разу не чихнул. Однако сквозь сон Шарли слышала, что Спенс на ногах с раннего утра. Не стало ли ему хуже?

Шарли вышла из душа, вытирая волосы. По крайней мере с горячей водой еще проблем нет, но как она ухитрилась забыть, что фен без электричества работать не будет? Пока волосы будут сохнуть, она точно схватит менингит.

– Хитрая эта штука – электричество, – начала Шарли, входя в гостиную, – оно так вошло в нашу жизнь, что мы порой забываем, насколько от него зависим…

Ее взгляд упал на склонившегося над мозаикой Спенса, и у нее перехватило дыхание. Вчера утром, когда они встретились, он выглядел нездоровым и каким-то помятым, но все же привлекательным. Сегодня кожа его снова приняла обычный здоровый оттенок, а вчерашняя щетина начала походить на серьезную попытку отрастить бороду.

Шарли ощутила, как все ее тело откликнулось на открывшееся перед ней великолепное зрелище. Черт побери, ей нет никакого дела до этого человека, так почему же она таращится на него, пуская слюнки, словно подросток, больной неудержимой тягой к знаменитостям?

– По-моему, тебе неплохо бы одеться, – резко бросила Шарли.

Спенс задумчиво покрутил кусочек мозаики.

– А что будет, если я этого не сделаю?

Шарли вспыхнула: опять он поддразнивает ее!

– Ничего. Просто неприлично расхаживать по дому в пижаме.

Спенс вставил кусочек в мозаику.

– Успокойся, Шарли. Радуйся тому, что у меня есть хотя бы пижама и халат. Если бы Мартин не предупредил меня, что спальные комнаты не отапливаются, я бы ничего с собой не взял.

Шарли снова залилась краской. Опустившись на корточки перед камином, она тряхнула головой, надеясь у огня высушить волосы.

Он, кажется, не обратил внимания на ее смущение. Некоторое время тишина в комнате нарушалась лишь мягким шелестом скользящей по золотистым локонам расчески, потрескиванием пламени, пожирающего очередное дубовое полено, и редкими хлопками встающих на место кусочков мозаики.

Через несколько минут Спенс встал и ушел к себе в комнату.

«Я победила! – подумала Шарли. – У меня оказалось больше выдержки». Но чувства радости от одержанной победы почему-то не было.

Шарли посидела перед камином, медленно расчесывая прядь за прядью до тех пор, пока волосы ее не заискрились золотистым блеском. Затем, отложив расческу, она уставилась на языки пламени, размышляя, долго ли так будет продолжаться.

Хотя ветер стих, теплее на улице не стало; об этом можно было судить по обледеневшим стеклам. В Хаммондс-Пойнте с началом непогоды за работу наверняка принялись машины, разбрасывающие соль с песком, и сейчас все дороги, должно быть, уже снова приведены в норму. Но здесь, вдали от крупных населенных пунктов, дорожные службы вряд ли появятся раньше мая. Разумеется, лед растает естественным путем задолго до этого. Как только выглянет солнышко…

Шарли не слышала, как Спенс вернулся в большую комнату. Внезапно во входную дверь ворвался поток холодного воздуха.

– Эй! – воскликнула девушка, обернувшись. – Ты так выпустишь из дома все тепло.

– Я хочу посмотреть, в каком состоянии дорога, – ответил он, захлопывая дверь.

Не стоит удивляться, что Спенс не меньше ее жаждет вырваться отсюда.

– Не тешь себя пустыми надеждами. Джо Бакстер как-то сказал, что в здешних краях уборкой снега заведуют высшие силы: «Всевышний его положил, он его и уберет – когда придет пора». Боюсь, в отношении льда это тем более верно.

Спенс пожал плечами.

– Давай сходим посмотрим.

– Иди, если хочешь, – сказала Шарли, снова беря расческу.

– Свежий воздух и физические нагрузки нам обоим не помешают, – подошел к ней Спенс.

Шарли подняла взгляд.

– А как же твоя простуда?

– Сегодня я чувствую себя превосходно, – пожал он плечами. – Должно быть, меня просто продуло.

– И ты, едва почувствовав себя лучше, хочешь получить новую дозу стужи и сырости, – проворчала Шарли.

– Слушай, ты что это обленилась? – Прежде чем Шарли успела что-либо сообразить, Спенс, нагнувшись, схватил ее за руки и заставил встать. – Небольшая прогулка пойдет тебе на пользу. И аппетит нагуляешь.

Подтащив ее к двери, он обмотал ее голову шарфом.

– На аппетит я и так не жалуюсь, – донесся приглушенный голос Шарли.

– Что верно, то верно, – задумчиво произнес Спенс. – Ты – одна из тех редких женщин, что никогда не вздыхают по поводу лишних калорий.

– За это надо благодарить тетю Шарлотту. – Шарли покорно позволила одеть себя. – Она мне как-то сказала, что разговоры о правильном питании скучны для всех, кроме диетолога. Воспитанная женщина этого не обсуждает.

– Да здравствует тетя Шарлотта!

Застегнув «аляску», Спенс распахнул дверь.

Шарли, поежившись, достала из кармана меховые варежки. Ветер, конечно, утих, но после уютного тепла домика на улице было неприятно. Поскользнувшись на обледенелом крыльце, Шарли схватилась за стойку навеса. Спенсу столько раз приходилось выходить за дровами – удивительно, как он не упал. Шарли с трудом смогла удержаться на ногах, хотя видела, куда наступать. Как же Спенсу удавалось передвигаться здесь в темноте, да еще с охапкой дров в руках?

Осторожно сойдя вниз по лестнице, Шарли остановилась и огляделась вокруг.

Небо по-прежнему было затянуто низкими, мрачными облаками, и лишенная красок местность казалась черно-белой фотографией. Все было таким застывшим: ни животных, ни птиц, ни людей.

– Отличное место вы нашли для своего автомобиля, мисс Коллинз, – окликнул ее Спенс.

Шарли, поспешив к нему, поскользнулась и налетела на дверцу машины. Спенс стоял перед капотом.

– Тебе не приходило в голову, что разумнее оставлять машину на ровном, твердом месте, – вежливо поинтересовался он, – а не на покрытом травой склоне?

– Смешно слышать это от человека, отправившего свою машину в кювет.

– Я сделал это не нарочно. И знай: мне удалось проехать гораздо дальше, чем какому-нибудь среднему водителю.

– У среднего водителя хватило бы ума повернуть назад, – буркнула Шарли.

– Дорога узкая, развернуться было негде, – спокойно ответил Спенс. – А то я обязательно бы так и поступил.

И она осталась бы здесь одна! Разумеется, подобные рассуждения ни к чему хорошему не приведут.

Шарли взглянула на свою машину. Спенс прав: почему она не подумала об этом, когда ставила ее сюда?

– Льда под ней нет, – заметила Шарли. – Если разогнаться…

– Где? Для этого нужно по меньшей мере какое-то пространство. А пока, полагаю, твоей машине придется остаться здесь.

Шарли хотела было предложить вытолкнуть ее, но тотчас же отказалась от этой мысли.

– Тогда я думала только о том, как занести продукты в домик, не вымокнув насквозь, – оправдывалась она. – Откуда мне было знать, что ударит мороз?

– Ладно, что сделано, то сделано, – вздохнул Спенс. – Пойдем посмотрим, что с моей машиной.

Шарли не стала возражать. Быть может, в темноте все показалось Спенсу хуже, чем есть на самом деле. Возможно, им удастся вытащить его машину из кювета и сегодня же вернуться в город.

Когда они добрались до вымощенного щебнем участка пути, идти стало легче. Мелкие камешки были предательски опасны, но все же это было лучше, чем ходить по ровной, словно полированная сталь, обледенелой дороге. Однако невысокие холмы, казалось, выросли, покрывшись льдом. Поднявшись на первый пригорок, Шарли остановилась, переводя дыхание. Морозный воздух обжигал легкие.

– Далеко еще? – спросила она.

– Точно не знаю, – покачал головой Спенс. – Сначала я считал подъемы и спуски, но потом устал и сбился.

– И много подъемов ты успел насчитать?

– Четыре.

– О!

– Сама спросила, – ухмыльнулся Спенс.

Вся дорога была завалена обломившимися ветками. Шарли слышала, как на деревьях рядом с домиком несколько веток не выдержали тяжести намерзшего льда, но лишь теперь она начала сознавать истинные размеры ущерба, нанесенного непогодой. И сейчас звуку их шагов время от времени вторил треск ломающегося дерева.

Шарли направилась было к обочине, но Спенс схватил ее за руку.

– Осторожно! На земле могут лежать оборванные провода.

– Но ведь электричество отключено.

– Как знать. Мало ли что…

После этого Шарли стала держаться подальше от упавших ветвей, глядя под ноги и стараясь не думать о теплой руке Спенса, державшей ее под локоть.

Прогулка становилась все более приятной. На улице было холодно, однако Шарли, тепло одетая, нисколько не мерзла. И Спенс оказался прав насчет физической активности; только сейчас Шарли почувствовала, что в помещении у нее болела голова, но теперь все прошло.

Она не знала, сколько они прошли, когда Спенс, вдруг остановившись на вершине очередного холма, застонал.

Чуть дальше была видна его машина, нырнувшая капотом в кювет. Даже издалека Шарли увидела, что оба бампера помяты, а одно из задних колес не касается земли. Прощай надежда выехать своим ходом на дорогу! Здесь не обойтись без тягача и целого состояния, которое придется потратить в авторемонтной мастерской.

Впрочем, все могло бы быть гораздо хуже. Еще пара футов, и машина, пробив жиденькую полоску кустарника, свалилась бы с обрыва. И тогда Спенсу вряд ли удалось бы выбраться из нее, не говоря уж о том, чтобы пройти целую милю до домика. Возможно, он замерз бы насмерть в груде искореженного металла.

Шарли побледнела, осознав до конца угрожавшую Спенсу опасность.

– Примерно так я себе все и представлял, – сказал Спенс. – Впечатляет, правда?

Шарли сглотнула, напоминая себе, что опасность позади. К тому же ей больше не должно быть никакого дела до того, что происходит с ним.

– Вы нашли великолепное место, чтобы поставить машину, мистер Гринфилд. Рада, что мне не придется одалживать вам свою.

Хитро улыбнувшись, Спенс повернулся в сторону домика.

– Ты не собираешься хотя бы взглянуть на свою машину? – спросила Шарли.

– Зачем? Все равно ее никто не угонит. К тому же, даже если бы нам удалось вытащить машину из кювета, видишь то дерево…

Он замолчал, и в наступившей внезапно тишине Шарли, услышав треск, напоминающий винтовочный выстрел, собралась обернуться, чтобы взглянуть на источник этого звука.

Она не увидела, что ее ударило. Внезапно взмыв в воздух, девушка на какое-то мгновение ощутила, что летит, и тут же рухнула плашмя на щебень, надежно прикрытая сверху телом Спенса, в нескольких футах от того места, где только что стояла.

С трудом повернув голову, Шарли увидела прямо перед собой толстую ветку. Ветка колыхалась у нее перед глазами, но, возможно, это объяснялось головокружением, вызванным ударом о землю.

Она попыталась было что-то сказать, однако смогла лишь вздохнуть.

– Шарли, – послышался встревоженный голос Спенса, – как ты?

Его прикосновение было нежным, но у Шарли вдруг застучали зубы, и прошла еще целая минута, прежде чем она смогла заговорить.

– В полном порядке, – с трудом выговорила она. – Просто я не привыкла, чтобы меня швыряли словно футбольный мяч.

– Другого выбора не было. Глупая, ты стояла разинув рот и ждала, когда это бревно свалится тебе на голову… – Спенс поднялся на колени. – Лежи тихо, дай тебя осмотреть. Я не ожидал, что падение будет таким сильным. Наверное, не учел скользкий лед.

Даже сквозь толстое пальто Шарли ощущала тепло его рук.

– Ты говорил об этом дереве?

– Нет, – покачал головой Спенс, – о другом, чуть дальше по дороге, с которым это случилось раньше.

– Ты хочешь сказать, оно упало? – неуверенно спросила Шарли.

– Ну наконец-то ты заметила.

Однако, несмотря на насмешку, его голос дрожал.

– О, Спенс!

Обвив руками его шею, Шарли судорожно прижалась к нему, точно кутаясь в одеяло, которое должно было согреть, успокоить и исцелить ее. Она случайно прикоснулась щекой к его подбородку и выяснила, что щетина совсем не такая колючая, какой казалась на вид.

Запоздало осознав, что рухнувшее дерево могло придавить ее – возможно, насмерть, – Шарли задрожала.

Губы Спенса скользнули по ее щеке.

– Все хорошо, – шепнул он. – Все хорошо.

Шарли не хотела отпускать его. Сплетя пальцы у него на затылке, она уткнулась лицом в теплую шею.

– Проклятье, – дрогнувшим голосом произнес Спенс. – Я думал, на улице мне будет не так сильно хотеться этого…

Шарли не спрашивала, что он имел в виду: ей и так все было ясно. Она не стала мучить себя вопросом, правильно ли поступает, – выгнувшись, она привлекла Спенса к себе, и он не слишком сопротивлялся.

Его губы были холодные, но через считанные мгновения согрелись, опаленные ненасытным жаром, толкнувшим их навстречу друг другу и заставившим забыть об окружающем мире.

Вдруг Спенс оторвался от Шарли. Он дышал с трудом, взор его был затуманен.

– Играть с огнем опасно, – пробормотал он. Полностью овладев собой, Спенс помог Шарли подняться с земли. – Пошли домой?

Кивнув, она сглотнула комок в горле.

– Извини, Спенс.

Он ничего не ответил, и Шарли сперва решила, что он ее не услышал.

– Ты ни в чем не виновата, – наконец сказал Спенс. – Хорошо, что ты не в одних шортах, а то все ноги были бы в ссадинах.

Почему-то картина, как она, одетая в шорты в такую погоду, гибнет под рухнувшим под тяжестью льда деревом, показалась Шарли безумно смешной, и она, сложившись пополам, затряслась в неудержимом хохоте.

– Шарли, прекрати, – решительно оборвал ее Спенс.

Но она с трудом могла говорить.

– Но это же жутко забавно! В босоножках, и солнцезащитных очках, и с полотенцем через плечо…

– Насчет слова «жутко» я с тобой соглашусь. Пошли. По-моему, мороз, шок и… все остальное подействовало на твой рассудок.

Шарли мгновенно успокоилась, и у нее в глазах блеснули слезы.

– Прости, что сделал тебе больно. Шарли отчаянно затрясла головой.

– Спенс, не говори глупостей. Ты спас мне жизнь. По крайней мере уберег от огромной шишки на затылке.

Рука Спенса, скользнула по ее шее, нырнула под волосы, нежно ощупывая голову. Шарли затаила дыхание.

– Насчет шишки я не очень-то уверен. Ты ведешь себя так, словно у тебя сотрясение мозга.

Возможно, он прав. Ласковое осторожное прикосновение ладони Спенса жгло ее, точно раскаленное железо. Он опустил руку, и Шарли не могла решить, радоваться этому или огорчаться.

Дорога назад показалась невыносимо долгой, и когда они наконец добрались до домика, Шарли облегченно вздохнула.

– Меня после прогулки теперь тянет в сон, точно грудного младенца, – заявила она. – Думаю…

– Извини, но спать я тебе ни в коем случае не позволю.

– Почему? – удивилась она, расстегивая пальто. – А, поняла. Неужели ты действительно опасаешься, что у меня сотрясение мозга?

– Надеюсь, что нет, и все же лучше не рисковать.

– А что ты будешь делать, если я потеряю сознание? – жалобно произнесла она. – Ты же не сможешь отнести меня на руках до дома Бакстера.

– Я буду тянуть тебя за волосы, – усмехнулся Спенс. – Как насчет чашечки кофе, чтобы взбодриться?

Пожав плечами, Шарли устроилась перед камином, потирая ноющие мышцы. Свернувшись, она закрыла глаза.

– Ну-ка не смей, – окликнул ее Спенс. – В шкафу есть колода карт. Хочешь, сыграем в покер?

Шарли обреченно вздохнула.

– Разве у меня есть выбор?

Она не двигалась с места, пока Спенс, принесший две чашки кофе, не тронул ее за плечо.

– Просыпайся, спящая красавица. Или мне подергать тебя за волосы?

Шарли встрепенулась.

– Обязательно в покер?

– Так и быть, я позволю уговорить себя сыграть во что-нибудь другое.

– В «безумные восьмерки», – наконец сделала выбор Шарли.

– О небо, почему именно эта детская игра?

– Я столько играла в нее с моими семилетками, – хитро усмехнулась Шарли, – что теперь, пожалуй, смогу играть с закрытыми глазами.

Рассмеявшись, Спенс пододвинул кресло.

– К несчастью, я не семилетка. – Он принялся умелыми движениями тасовать карты. – Кстати, какой интерес ты находишь в том, чтобы вот уже третий год преподавать одну и ту же арифметику и одно и то же чтение? Ведь это, наверное, скучно?

– Если смотреть с этой точки зрения – ужасно скучно, – согласилась Шарли. – Только я преподаю не предметы.

Отобрав у Спенса карты, она начала сдавать.

– Это еще как? Что ты имеешь в виду?

– Я учу детей. И несмотря на то, что предметы одни и те же, не бывает двух одинаковых уроков, потому что дети разные.

Шарли положила оставшуюся колоду на столик, но Спенс не прикоснулся к своим картам.

– Ты никогда об этом не говорила. Я понятия не имел, как ты относишься к своей работе.

Шарли не отрывалась от своих карт.

– А ты не спрашивал, – наконец сказала она, выкладывая короля.

А ведь действительно, как мало они знают друг о друге – а еще собирались связать свои жизни! Возможно, оно и к лучшему, что все закончилось именно так.

Однако мысль эта, несмотря на всю свою правоту, не смогла снять печаль с ее души.