Текст книги "Дерево Идхунн"

9
Фабио

Фабио старался лететь над городом как можно быстрее. У него страшно болела нога. Рукой зажимая рану, он чувствовал, что штанина брюк была уже мокрой от крови.

«Кто эта проклятая девчонка? – раздраженно спрашивал он себя. – Кто же она?»

С тех пор как мальчик обрел свою силу, он еще ни разу не был ранен. На своем пути он встречал только более слабого, чем он сам, противника, и Фабио доставляло огромное удовольствие одерживать над ним верх и унижать его. Но девочка из цирка совсем другое дело. У нее были такие же крылья, как и у него, и она была в состоянии управлять растениями.

«Она такая, как я». Это открытие повергло юношу в ужас. Вплоть до этого момента жизнь Фабио основывалась на его уверенности в том, что он единственный и что других таких нет и не будет. Когда он был ребенком, эта его непохожесть доставляла ему много страданий, но с возрастом он стал гордиться ею. Его одиночество было уделом сильных, тех, кто выше остальных и рожден для того, чтобы подавлять их.

Но у нее… у нее тоже была родинка.

«Родинка такая же, как у меня».

Желтая родинка на его лбу, между бровями, вспыхивала ярким светом всякий раз, когда он вызывал огонь. А у нее она была зеленой, и только в этом было отличие.

Мальчик стал снижаться на окраине города, у заброшенного подворья, которое с некоторого времени стало его домом. Однако в самый последний момент он упал, потому что крылья исчезли всего в паре метров от земли. Фабио было совсем худо. Хромая, он вошел в дом; его встретили голые стены, почерневшие от грязи и дыма. С одной стороны комнаты находился камин, а в центре – полусгнивший стол. Возле стены стояла раскладушка с матрасом и покрывалом. Фабио рухнул прямо на нее. Прибегнув к своим способностям, он сделал так, что железный нарукавник вновь стал правым предплечьем. Оттуда показался объятый пламенем острый гладкий нож. Мальчик дождался, пока металл раскалился от жара, а потом потушил огонь и затаил дыхание. Процедура, которую он собирался проделать, была далеко не самой приятной, но это была вынужденная необходимость.

Фабио приложил нож к ране и громко вскрикнул. Он прижег рану, и нож исчез, а мальчик, дрожа от боли, откинулся на кровать. И снова его охватила ярость. Та самая ярость, что сопровождала его на протяжении всей жизни, – это единственное, что осталось у него с тех пор, как не стало его матери.

И впервые за много лет он заплакал под покровом ночи.

Его мать рассказывала ему, что, когда была беременна им, ей часто снились сны. Она в ужасе просыпалась посреди ночи, в то время как рядом продолжал мирно спать ее муж. Женщина вставала и куталась в толстый свитер, постоянно лежавший у нее в ногах. Его мать была родом из Италии, где тепло и много солнца, и она бросила все ради любимого. Она наблюдала из окна за мрачной картиной незнакомой ей страны, Венгрии, которая отныне стала ее домом, стараясь думать только о том, насколько сильно она любила своего мужа и ребенка, который должен вот-вот родиться.

Ее кошмарный сон был всегда одним и тем же: драконы и змеи. Сцепившиеся в жестокой схватке, они в конце концов уничтожали друг друга. Эти сны были настолько реалистичными и осязаемыми, что, казалось, она чувствовала запах крови. Чтобы развеять страхи, женщина поглаживала свой живот, где будущий Фабио ожидал своего появления на свет. Он наверняка разогнал бы прочь все ее страхи, связанные и с этой чужой для нее страной, и с этим незнакомым местом, даже с этими жуткими снами.

С его приходом все бы изменилось.

Однако рождение сына не рассеяло эти сомнения, а только усилило их. Страх продолжал расти, поскольку с мальчиком стали происходить странные вещи, он и сам был каким-то странным. Он проделывал такое, что было не под силу остальным детям. Фабио был очень сильным: его раны и порезы быстро заживали, а однажды обнаружилось, что он умеет вызывать появление огня. Пламя возникало на его руке и нисколько не обжигало его. Оно танцевало в воздухе, подчиняясь приказаниям мальчика, и, очарованный и одновременно испуганный, Фабио смотрел на него, не отводя глаз. А когда однажды он коснулся рукой стола в столовой, тот за доли секунды превратился в груду пепла. Какое-то время мальчик следил за происходящим, а потом, подняв глаза, столкнулся с полным ненависти взглядом отца. Мужчина так побил его, что мальчик едва не лишился чувств, а потом малыша заперли в его комнате.

Из-за двери своей спальни Фабио слышал, как ругались его родители.

– Я больше не хочу иметь с ним ничего общего! – кричал его отец.

– Это наш сын! – возражала мать.

– Это сущий дьявол. Только дьявол способен на подобные вещи. Если у тебя есть еще голова на плечах, то ты сделаешь то же, что и я, и бросишь его. Он – воплощение зла!

Фабио дрожал: в этих словах было что-то ужасное. Он не совсем понимал их смысл, но они ввергали его в пучину страха.

– Это мой сын! – кричала мать.

– Тогда наслаждайся им в одиночестве.

Его отец ушел и больше не вернулся.

И тогда Фабио и его мать остались одни. Эта жизнь не была легкой. Работы было мало, да и та была изнурительной и унизительной. Вот так они снова вернулись в солнечную Италию, где люди жили в достатке и где было вдоволь работы. По крайней мере, так говорили.

Вместо этого они повсюду натыкались на отказ и подозрительные взгляды. Им приходилось стучаться во все двери подряд и выставлять напоказ все свои достоинства. Но люди с подозрением и недоверием смотрели на них.

– Я все умею делать! Я готова взяться за любую работу! – кричала его мать, когда прямо перед ней захлопывали дверь.

Вот тогда-то и зародилась его ярость. Глухая и ужасная, она сдавливала его сердце с каждым новым отказом, всякий раз, когда он смотрел на свою мать, грустневшую и бледневшую день ото дня.

Но мальчику приходилось быть очень осторожным, потому что, когда он злился, терял над собой контроль. И тогда внезапно вспыхивал огонь.

– Ты не должен больше так делать, – говорила ему мать.

Фабио плакал.

– Я не знаю, почему такое происходит! Пламя появляется само по себе!

– Если люди увидят, что ты делаешь, когда мы остаемся одни… это может навредить тебе, понимаешь?

– Наверное, я… злодей, – возражал ей сын.

Мать изо всех сил прижимала его к себе.

– Никогда не говори так и даже не думай об этом. Ты просто особенный ребенок, не такой, как все. Однажды все изменится, вот увидишь. У нас будет прекрасный дом, и мы заживем счастливо.

И Фабио почти поверил в это. Но потом у мамы начался непрерывный кашель, от которого перехватывало дыхание. А еще лихорадка, которая никак не проходила. Последнее, что он запомнил, – это больничная койка с лежавшей на ней матерью и лица врачей, качавших головой и бессильно пожимавших плечами. Ему было тогда восемь лет.

С той поры и начались его скитания. Похожие все как один сиротские приюты. Те же сырые стены и потрескавшиеся полы. Похожими были даже выражения лиц работавших там людей. Осуждающие и презрительные глаза.

Фабио ненавидел их всех. За четыре года он сменил около десятка таких приютов. И ни в одном он не задерживался больше чем на полгода. Потому что он был не такой, как все. Он ничего не боялся. Потому что когда умерла его мать, он сказал себе: «Хватит». Его предназначение – жить в одиночестве из-за своей непохожести, из-за своих удивительных свойств. Лучше с победоносным видом возвышаться над остальными, чем тихонько плакать в углу.

Он первым ввязывался в драку; воровал, если в этом была необходимость, лгал, если это было ему выгодно. Когда вспыхивал огонь, он радовался власти, от него проистекавшей. Ясной, чистой и абсолютной. Он наслаждался ужасом, который огонь вызывал у своих жертв. Ужас неизведанного и непостижимого.

«Я выше их всех, я лучше их всех», – твердил он себе и чувствовал облегчение.

Об усыновлении не могло быть и речи. У него была семья. И теперь, когда ее не стало, новой он не хотел. Он предал бы память своей матери, если бы позволил чьим-то рукам обнимать его и заботиться о нем.

Потом в один прекрасный день в комнатушке его сиротского приюта объявился Рататоскр. Он выглядел вполне нормальным, хорошо одетым молодым человеком. Поначалу Фабио думал, что это ему снится, хотя бы потому, что никто из других спавших вместе с ним детей не проснулся.

– Кто ты? – неуверенно спросил мальчик.

– Твой спаситель, – с улыбкой ответил он.

Молодой человек сжал его руку, и Фабио ощутил тот холод, который он никогда бы не смог забыть.

– Только не здесь, – добавил юноша, оглядываясь по сторонам. – Иди за мной.

– Если я уйду отсюда, меня накажут, – возразил Фабио.

– Страху пришел конец, – мрачным голосом заявил незнакомец. – Иди за мной, и я все объясню тебе.

И молодой человек пошел, не сказав больше ни слова.

Фабио замер на мгновение, а потом, сам толком не зная почему, пошел вслед за ним по коридорам приюта, где в этот момент самым невероятным образом отсутствовали все воспитатели, и никто не остановил его. Когда мальчик толкнул тяжелую дверь, она тут же поддалась ему. Затем они оказались в маленьком внутреннем дворике, освещенном лунным светом.

Рататоскр знал о нем все. Он знал об огне и о других его способностях, обо всей жизни мальчика, вплоть до этой минуты.

– Откуда тебе все это известно?

– Ты – особенный человек, и мой повелитель ищет таких, как ты.

И он сделал Фабио предложение.

– Тебе больше не стоит ничего бояться, я научу тебя управлять своими способностями. И я поначалу с трудом контролировал себя, и все считали меня чудовищем. Но потом он разыскал меня и всему обучил. Подумай только: заставить платить тех, кто унижал тебя в прошлом, карая за все, что они причинили тебе и твоей матери. Ты будешь еще сильнее. И все будут бояться тебя, а ты можешь давить их, как и когда захочешь.

Фабио был ослеплен. Ему и в самом деле хотелось в это верить, но это казалось ему слишком красиво. И к тому же он знал, что никто не станет ничего делать просто так. Он презрительно усмехнулся.

– Глупые сказочки. Такое бывает только в комиксах, но только не жизни.

– Но ведь в жизни не существует людей, которые умеют порождать из своих ладоней огонь, а ты между тем способен на это.

Фабио молчал. Это тоже правда.

– А как ты сможешь сделать меня сильнее, чем сейчас?

Рататоскр раскрыл ладонь и показал ему маленького железного паучка. Он пояснил мальчику, что это устройство будет контролировать его силы, увеличивая их до гигантских размеров.

Фабио заскрипел зубами.

– Не верю. Ты всего лишь шут.

На лице молодого человека появилась свирепая ухмылка. Одно мгновение – и его руку охватили извивающиеся языки черного пламени, которые, однако, не жгли его плоть. Сначала он сжал пальцы, а потом разжал их. И из ладони вылетела черная молния, которая в один миг испепелила стоявший неподалеку куст. Фабио отшвырнуло к стене. Получается, что у этого человека тоже есть странные способности. Но тот, в отличие от мальчика, умел контролировать их. Значит, такое возможно?

Рататоскр смотрел на него с вызывающей усмешкой.

– Все еще считаешь, что я шут?

Мальчик молчал. Он недоверчиво смотрел в лицо юноше. Кто, черт возьми, он такой? Потом его взгляд, словно магнит, привлекло мерцание железного паучка. «Научиться контролировать огонь… Заставить платить всех, кто отвергал меня, оскорблял и бил…»

Паучок призывно манил к себе.

– Я – ваш, – произнес мальчик.

Рататоскр посадил паучка ему на шею. Вначале Фабио пронзила острая боль, но это длилось совсем недолго.

– Вот теперь ты стал сильным, – сказал ему молодой человек.

Потом он поднялся на один метр над землей и словно невесомый стал парить в воздухе. Рататоскр протянул Фабио руку и заговорщически улыбнулся ему. Закрыв глаза, мальчик ухватился за нее, и сразу же ощутил изменения в собственном теле. Из-за спины возникли огромные перепончатые крылья с металлической каймой. Инстинктивно взмахнув ими в воздухе, он испытал странное ощущение силы и свободы.

Они летали над городом, вдали от приюта. Фабио оставил позади себя жизнь, полную страданий и унижений. Пришла пора вернуть все, чего он был лишен.

10
Полуправда

Идет единоборство. Поначалу его картина размыта и едва различима. Два громадных тела: черное и зеленое. Потом видение проясняется: это борются две рептилии. Фабио вздрогнул. Один из них – Нидхогр.

– Зачем ты пришел сюда? – заревел он. Фабио потрясенно осознал, что понимает его, хотя тот говорил на языке, которого он никогда прежде не слышал.

– Он не твой! – ответил зеленый дракон с самой настоящей болью в глазах.

Непреклонный Нидхогр рассмеялся. Его клыки вонзились в плоть дракона, из раны потекла горячая красная кровь.

– Он никогда не будет твоим! – воскликнул дракон и, с силой ударив хвостом, высвободился из лап неприятеля. Потом он обернулся к Фабио и пристально посмотрел на него.

Уверенность мальчика в том, что он выбрал верный путь, пошатнулась, и в его голове возник образ необъятного и великолепного белого города.

– Пойдем со мной, – сказал дракон.

Фабио медленно протянул руку, чтобы ухватиться за его лапу, и его ладонь внезапно стала… другой. На ней было всего три пальца с тремя мощными когтями. Объятый ужасом, Фабио вскрикнул.

Его пробуждение было внезапным: мальчик лежал весь в поту, и от крика у него болело горло. Он растерянно глядел по сторонам, пока наконец не узнал голые и покрытые пятнами сырости стены своего жилища. Приснившиеся ему образы все еще кружились у него в мозгу. Черный змей, без всякого сомнения, был Нидхогр, но кто был зеленый? И почему он сам так изменился? Вызываемые им крылья очень походили на крылья того дракона, но юноша всегда полагал, что они возникали только благодаря железному паучку, что сидел у него на шее. А может, они каким-то непостижимым образом принадлежат ему самому? Получается, паук просто высвободил темную силу, которая уже в нем была? Возможно, крылья оказались лишь первым этапом его превращения, а со временем его тело станет таким, как у Нидхогра…

Фабио потряс головой, чтобы отогнать от себя эту ужасную мысль. Он ни за что не превратится в какое-то ничтожество. Он – человек, таким и останется.

Мальчик пощупал свою ногу. Рана, которую нанесла ему девочка (а как, кстати, ее звали? Тот тип-вышибала назвал ее Софией…), еще болела, хотя уже почти полностью затянулась. Волдырь от ожога почти спал, а от пореза осталась только тонкая полоса. Для Фабио это было совершенно обычное дело. С самого детства он выздоравливал быстрее своих сверстников, хотя и научился это тщательно скрывать от окружающих. Он продолжал носить бинты и пластыри, даже когда в этом уже не было никакой необходимости. И все это только для того, чтобы избежать подозрений остальных, и в первую очередь своего отца. Но теперь ему не надо было притворяться.

Мальчик заворочался в кровати и почувствовал, как что-то твердое и холодное уперлось ему в бок. Склянка. Цель его ночного вторжения в монастырь. Он взял ее в руки и внимательно присмотрелся при свете заходящего солнца. Это был очень искусно обработанный стеклянный сосуд, при этом настолько маленький, что вполне умещался в ладони. Внутри находилась черная жидкость, густая и вязкая. На сосуде было явственно видно изображение дракона. Фабио долго смотрел на него, не отрывая взгляда. Тот же самый дракон, которого он видел во сне. Внезапно он вспомнил девочку с такими же, как у него, драконьими крыльями. Она одна или есть еще и другие? И почему Нидхогр ничего не рассказывал ему о ней?

И мальчик задумался о том, что совсем мало знал о своем повелителе. Объяснения его слуги Рататоскра были слишком туманными.

– Мой повелитель, а с этого момента уже наш, еще пока не может явить себя миру. Поэтому он нуждается в помощи таких, как мы, людей, – заявил молодой человек вскоре после того, как подарил ему этого железного паука. – Чтобы защищать его интересы на земле.

– И что это за интересы?

– Могу только сказать тебе, что однажды вся планета уже принадлежала ему, хотя сегодня он не может пока вернуться сюда во всем своем обличье.

– Но почему?

– Потому что наш повелитель – виверна, первый и последний, самый могущественный из всех. Он правил на Земле на протяжении веков до тех пор, пока его враг, дракон, не пришел и не сверг его. С тех пор он пытается вернуть себе утерянный трон.

Драконы, виверны. Фабио все эти объяснения казались сущим безумием. Однако теперь, после своего сна, он поверил, что все это – реальность. Чудовищная реальность.

Мальчик встал, подошел к обеденному столу и сел возле него, держа перед собой черный пузырек. Посмотрев на него еще раз, Фабио наконец решился: он закрыл глаза и вызвал крылья.

Этой ночью в ущелье было холоднее обычного, но Фабио предусмотрительно прихватил с собой пальто, украденное им попутно в одном из магазинов. У мальчика никогда не было при себе денег, но с его способностями ему было совсем не трудно раздобыть все, что нужно.

Рататоскр появился немного позднее и выглядел несколько раздраженным.

– Где сосуд? – сразу спросил он.

Фабио улыбнулся:

– Спокойствие. Впрочем, он не про твою честь, верно? Его захотел повелитель, как тебе нравится называть его.

– Он также и твой повелитель.

– Я только работаю на него, но не прислуживаю ему.

Рататоскр метнул в него полный ненависти взгляд, а потом, направив на него палец, прошипел:

– Если ты соврал…

– Ты и в самом деле думаешь, что я такой идиот? – Фабио покачал пузырек перед его глазами. – Вот он. И он не без усилий достался мне, и не только из-за раны в ноге. Но это я расскажу твоему повелителю.

Когда они оба прочли ритуальное заклинание, мрак заполнил собой все пространство, заглушая даже шумы. И в этой тьме стал вырисовываться ужасный облик Нидхогра.

– Ну и?.. – взревел он.

– Я нашел его, – ответил Фабио. – Я нашел сосуд, который вы искали. Он находился там, где я и предполагал.

Глаза виверны сверкнули злобой и ликованием.

– А ты превзошел мои ожидания. Покажи-ка мне его.

Фабио разжал пальцы.

– Столько времени… Ужасные воспоминания возникают у меня в голове. Боль, кровь и поражение. Но я сотру их все, потому что именно благодаря этому сосуду время моего возвращения стало еще ближе, – произнес он с мечтательным видом.

Фабио вздрогнул от мысли, что может увидеть Нидхогра из плоти и крови. В какое-то мгновение он подумал о том, чтобы схватить этот сосуд и умчаться с ним прочь. Но он не мог этого сделать. Месть этого чудовища будет очень жестокой. И потом, виверна была единственным союзником мальчика во всем свете.

– Когда я отправился за ним, некто стал преследовать меня.

Улыбка на морде Нидхогра сразу потухла.

– Кто?

– Девочка по имени София. У нее такая же, как у меня, родинка во лбу, и у нее крылья дракона.

Воздух задрожал так сильно, что Фабио и Рататоскр почувствовали, как их буквально насквозь пронзил гнев Нидхогра.

– Мой господин, я проверял! Я всегда стараюсь распознать Дремлющих… – заикнулся было Рататоскр, но от сильнейшего приступа боли слова застряли у него в горле.

Молодой человек с криком рухнул на землю. Стоявший возле него Фабио задрожал от страха.

– Они здесь, а ты их даже не распознал! – заревела виверна.

Фабио перевел дух.

– Кто это? – спросил он. – Кто эта девочка?

Нидхогр замолчал и внимательно на него посмотрел. Мальчик ждал, что его также поразит острая боль. Он поступил опрометчиво, задав этот вопрос, который никак не мог себе позволить, но он должен был знать.

– Это – враг, самый главный и самый сильный, – неожиданно ответил Нидхогр. – Это – Тубан.

– Это же девочка, – возразил Фабио.

– Но в ее теле живет дух дракона.

– Зеленого дракона… Вы сражались с ним, верно?

Казалось, что от легкой дрожи, выдававшей нерешительность Нидхогра, качнулся воздух.

– Что тебе известно о ней?

– Я ее знаю, – пробормотал Фабио. – Она приснилась мне.

Нидхогр все еще колебался.

– Вполне возможно, что она и вправду снилась тебе, – сказал он. – Впрочем, тысячелетия назад вы уже встречались с ней.

– Тысячелетия назад? Но как такое возможно?

– О, это была великая битва. Виверны сражались против драконов в борьбе за обладание этим миром. И вот во время этой войны в одном из сражений и было собрано содержимое этого сосуда. Знаешь, что в нем находится?

– Нет.

– Это моя кровь – кровь, которая вытекала из моих ран, когда Тубан, самый сильный из драконов, сражался против меня. Но я заставил заплатить их дорогую цену за свою дерзость. И я убил его так же, как одного за другим убил всех ему подобных.

– Но тогда как же…

– Это – магия драконов. Тубан вселился сначала в тело одного человека, потом в другого и еще и еще. И так на протяжении веков и тысячелетий. И никогда еще он не пробуждался. Но как только его дух встретился с девочкой, с которой тебе пришлось столкнуться, он пробудился и передал ей свою силу.

Сердце Фабио замерло.

– Ну а я? Кто я?

– Ты такой же, как и она.

– И во мне тоже живет дракон?

– Да, ты тоже Дремлющий. Но в отличие от Тубана ты решил служить мне и сражался против себе подобных. Ты был одним из самых храбрых моих соратников по борьбе, а может, даже самым лучшим.

Фабио почувствовал, как закружилась его голова.

– Ну а мои способности…

– Да, это способности дракона. Каждый твой жест, каждый даже самый незначительный эпизод твоей неприметной жизни имел своей целью привести тебя ко мне и пробудить твое предназначение.

Эти слова были ужасны, они заставили Фабио окаменеть. Все вело его к этому самому моменту, к этому месту. Даже смерть его матери и предательство отца.

«Ведь именно этого ты всегда добивался, не так ли? – спрашивал себя мальчик. – Ответа, объяснения происхождения твоих способностей и твоей черной души. Тогда почему же эта правда тебе не по нутру?»

Фабио вспомнил покрытую золотом лапу в своем сне. Это была лапа дракона. Его лапа.

– Ты должен гордиться своими корнями и тем, что судьба привела тебя ко мне, – продолжал Нидхогр. – Когда я вернусь, ты будешь рядом со мной и я сделаю тебя королем. У тебя будут подданные, которые будут слепо подчиняться тебе.

Фабио снова посмотрел на виверну, в ее полные ненависти глаза и вновь ощутил ее безграничную мощь.

«Я буду как он», – подумал мальчик, и ему стало страшно.

– Но прежде нам предстоит еще многое сделать, – добавил Нидхогр, поворачиваясь к обоим. – Дерево. Вы должны найти дерево.

– Какое дерево? – спросил все еще ошеломленный услышанным Фабио.

– Ореховое дерево, вокруг которого собираются все реинкарнированные души наших врагов, дерево, рожденное из сока Древа Мира. Много веков назад оно было срублено, но оно все равно еще здесь, я чувствую его отвратительную благотворную для моих врагов силу. Когда вы отыщете его, мы проведем ритуал. В этом дереве скрыта мощная реликвия, которая приблизит меня к завоеванию мира. – Виверна обратила свой взгляд на Рататоскра: – И тебе надлежит разыскать его.

Юноша опустил низко голову в знак согласия.

– Я не подведу.

Затем Нидхогр повернулся к Фабио:

– А ты разыщешь Дремлющих. Я уверен в том, что Тубан не один, с ним наверняка еще и Растабан.

– Другой дракон?

– Именно так. Этот также вселился в душу маленького и жалкого человеческого существа.

Фабио вспомнил удивительно красивую акробатку, выступавшую в цирке. Она была вместе с той неуклюжей девчонкой, с которой ему пришлось сразиться. По какой-то непонятной причине он был уверен в том, что речь шла именно об этой девочке.

– А что будет, когда я разыщу их?

– Ты помешаешь им добраться до дерева раньше нас. Но нападать на них следует только в случае крайней необходимости. Следи за ними, пусть они спокойно разыскивают дерево, а потом, когда они его найдут, ты выкрадешь у них плод их совместных усилий.

Фабио кивнул.

– Близится момент, – провозгласил Нидхогр, испаряясь во тьме. – Момент моего возвращения!

Вскоре его поглотил мрак. Затем тьма рассеялась, и молодые люди вновь оказались в окружении пустынной панорамы Ущелья Бороды. Фабио обхватил плечи руками. Ему снова было холодно.

– Поддерживать связь будем как обычно, – сказал Рататоскр. – Смотри, чтобы они не обнаружили тебя, когда будешь за ними следить.

– Не стоит меня недооценивать, – возмутился Фабио.

Вздрогнув, молодой человек пошел прочь своей мягкой элегантной походкой. Когда он поднимался по склону, в его мозгу прозвучал голос повелителя.

Мальчишка что-то заподозрил. Он начинает вспоминать.

«Не думаю, что это произойдет очень быстро», – шепнул молодой человек.

Это очень рискованно. Тебе следует разыскать дерево до того, как он вспомнит все. А что делать с ним потом, ты знаешь.

Рататоскр поклонился тьме.

«Я с превеликим удовольствием убью его для вас, господин».