Текст книги "Дерево Идхунн"

11
Третий Драконид

Пахло домом. Приятный аромат деревьев, старый запах дерева и мокрой листвы. Она вернулась. Но только не в этот незнакомый ей город, не в цирк, а в свою комнату, в свой дом на берегу озера Альбано.

София открыла глаза, и боль постепенно снова овладела ее телом. Перед глазами привычная картина, которую она видела каждое утро. Мебель из тесаного дерева, окошко возле кровати, внутреннее убранство вагончика, в котором она жила вместе с Лидией.

«Я все еще в цирке», – с грустью поняла София. Потом она попыталась повернуть голову и в полумраке вагончика увидела что-то, чего поначалу и не заметила: на кровати Лидии кто-то сидел. Он прислонился к стене и, скрестив на груди руки, дремал. На носу – пенсне в золотой оправе. София почувствовала, что ей стало легче. Это был профессор. Каким-то чудом он вернулся и был здесь, вместе с ней. И не важно, было ли это на самом деле, или, как прежде, только во сне. Главное, что она могла его видеть и ощущать его присутствие рядом с собой. Девочка сразу же почувствовала себя лучше.

– Профессор… – пробормотала она.

Шлафен вздрогнул.

– София!

Он подпрыгнул с кровати, включил свет и сел возле нее. Девочка захлопала ресницами.

– Тебе мешает свет? Хочешь, я отключу его.

– Нет, нет, я сейчас привыкну.

Мужчина сжал ее ладонь, и София сосредоточилась на тепле его рук.

– Профессор, мне так тебя не хватало.

– Я знаю, София, знаю. И похоже, что я снова допустил ошибку. Прости меня.

– Нет, это я ошиблась, профессор. Я совершила опасный поступок, который не должна была совершать.

И на нее навалились неудержимые и жуткие воспоминания о столкновении с мальчиком. Девочке пришлось на какое-то время даже закрыть глаза, чтобы прогнать эти образы.

– Профессор, Нидхогр здесь, – сказала она слабым голосом.

Мужчина поднес палец к губам:

– Не сейчас. Тебе нужно отдохнуть. Ты ранена, и тебе нужно поправляться. Потом у нас еще будет время для разговора.

София не заставила просить себя дважды. Откинувшись на мягкую подушку, она закрыла глаза.

– Обещаешь, что останешься со мной?

– Клянусь тебе. Я буду с тобой всю ночь и больше не брошу тебя.

Девочка снова сжала его ладонь. Прогнав от себя воспоминания произошедшего, она старалась больше не думать ни о мальчике, ни о чувстве, которое испытывала к нему, несмотря на все произошедшее. Сейчас ей хотелось быть только дочерью и наслаждаться близостью своего отца. Вот так, держа в своих ладонях руку профессора, ей почти удалось вновь ощутить себя обычной девочкой.

На полное выздоровление ушло еще два дня. Профессор привез с собой крохотный пузырек, в который поместил немного смолы Геммы.

– Перед тем как прибыть сюда, я заехал домой, прикинув, что это может пригодиться, – сказал он.

Шлафен три раза в день набирал смолу маленькой пипеткой и растворял ее капельку в стакане воды, а потом давал выпить его Софии.

– Это должно помочь тебе.

И девочке в самом деле стало легче. Ожоги, царапины и порезы, появившиеся у нее во время схватки с мальчиком и бегства из монастыря, быстро затянулись. И только рана в плече заживала медленно.

– Твои силы растут, – пояснил ей профессор. – Тубан в тебе становится все сильнее, и это наделяет тебя способностями быстрого восстановления сил.

– А почему это не распространяется на рану в плече? – спросила София.

– Потому что эта рана была нанесена оружием твоего врага. Если бы Покоренный ранил обычного человека, тот непременно бы погиб.

София промолчала.

У изголовья кровати девочки по очереди сидели все обитатели лагеря циркачей. Профессор поведал им какую-то небылицу, чтобы как-то объяснить то состояние, в котором она пребывала. София не имела четкого представления о том, что он рассказал, но вокруг только и было разговоров, что о загадочном налетчике. Девочка лишь кивала в ответ и говорила, что ничего не помнит.

– Ну, конечно, ты в шоке, бедняжка… – заметила Мартина, сверкая глазами.

И только Альма, казалось, знала всю правду. Несмотря на протесты профессора, она давала ей целую кучу настоев и других примочек.

– Она уже проходит лечение очень эффективными методами, – вежливо попытался объяснить он женщине.

– Но это вовсе не значит, что стоит отказываться от старых, проверенных средств, – возражала цыганка. – Ты доверил мне свою дочь, и вот, будучи под моей опекой, она едва не умерла. Самое малое, что я могу для нее сделать, – это попытаться вылечить ее.

Женщина то и дело наведывалась к Софии, но при этом была немногословна. Впрочем, девочка чувствовала за собой вину. Она ведь в какой-то мере подставила Альму. Девочка поступила нечестно, уйдя из цирка, не сказав никому ни слова.

Но самый тяжелый разговор у Софии состоялся с Лидией. Девочка с мрачным лицом зашла в вагончик на следующий день после случившегося.

– И что это тебе взбрело в голову? – накинулась она на подругу.

– Да ничего. Я просто увидела того типа, который тайком проник во двор церкви, и мне показалось совершенно естественным отправиться вслед за ним.

– Я тебе говорила, что нужно быть очень осторожной, я уже предупреждала тебя насчет той старушки, а ты – ноль внимания. Прежде чем что-то делать, ты всегда должна думать головой.

– Я что я должна была сделать? – возразила София.

– Позвать меня. И только следить за ним.

– Ну да, именно так я и собиралась поступить. Но извини. Если ты увидишь Покоренного, разве ты не попытаешься его остановить?

– София, нас двое, и вот, собственно, почему нам нужно помогать друг другу: вместе мы сильнее их.

– А как бы я смогла позвать тебя?

Лидия покачала головой:

– В любом случае нельзя было действовать в одиночку. Посмотри, на кого ты стала похожа!

София отвела взгляд в сторону. В конце концов, она думала, что поступает правильно. У нее не было выбора. И обе девочки замолчали.

– Ты напугала меня до смерти, – вполголоса сказала Лидия.

София почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

– Мне очень жаль, – грустно ответила она. – Мне и в самом деле очень жаль.

– Тебе нужно было поскорее возвращаться, какого же дьявола ты там оставалась? Когда я не увидела тебя в цирке через час после закрытия библиотеки, мне стало плохо. Я не знала, что и делать. Я облазила весь город, спрашивала прохожих, заглядывала в бары, магазины, я была всюду!

София сжала ее ладонь.

– Извини меня. Дело в том… что все произошло очень быстро. У меня с собой была эта книга, и я хотела дочитать ее, и вот тогда…

– София, за эти дни ты стала какая-то странная, рассеянная. И не рассказываешь ни о чем… Не знаю даже, что и думать.

София почувствовала, как правда так и норовила слететь с ее губ. Она поняла, что ей очень хотелось рассказать про мальчика, что она задержалась в городе до такой поры в надежде встретить его, и именно эта надежда толкнула ее вслед за ним в церковь Святой Софии. Но она не могла. Что-то мешало ей говорить. Это был стыд, ощущение того, что ее обманули.

– Я никогда больше так не сделаю, – сказала она наконец, стараясь придать своему голосу уверенный тон. – Клянусь тебе.

Лидия с беспокойством и сомнением поглядела на нее и сжала ее ладонь. Ей очень хотелось в это верить.

Разговор состоялся в тот день, когда София наконец встала с кровати. Она ощущала в себе прилив сил, хотя рана в плече все еще болела. Укутавшись в пальто, она прогулялась по лагерю под приветственные улыбки и поздравления встречавшихся ей на пути коллег по цирку. Она пообедала вместе со всеми, а после обеда удалилась в свой вагончик. Не прошло и получаса, как на пороге появились профессор и Лидия. София тяжело вздохнула. Она понимала, что этот момент когда-нибудь настанет, и он будет нелегким, и все же это было необходимо.

– Нам нужно поговорить. – Профессор перешел сразу к делу и начал первым.

Его путешествие в Венгрию было длительным и сложным. После первой остановки в Будапеште ему пришлось отправиться по следам третьего Драконида в сельскую местность.

– Это было непросто, но мне удалось восстановить большую часть его жизни. Похоже, что его мать была итальянкой, а отец – венгром. Он провел в Венгрии только первые несколько лет. В какой-то момент отец их бросил, но я не знаю точно почему. Я пытался пообщаться с этим человеком, но как только я заикнулся про его сына, он тут же отказался разговаривать со мной. Мальчик тогда жил, главным образом, со своей матерью и уже в возрасте пяти лет с ней же вернулся в Италию.

С тех пор его судьба покрыта мраком. Мать мальчика умерла, и он стал кочевать из одного сиротского приюта в другой. Ни в одном из приютов он не задерживался больше чем на несколько месяцев. Его никто не хотел усыновлять, и все запомнили его как совершенно не поддающегося воспитанию мальчика, который постоянно дрался с другими воспитанниками, а однажды даже поднял руку на одного из воспитателей. В конце концов его перевели в сиротский приют Беневенто, откуда он и сбежал.

Это поразило Софию.

– Именно по этой причине я и приехал сюда неделю назад, как раз в тот самый день, когда ты столкнулась с Покоренным, – заметил профессор, глядя на Софию. – Я помог Лидии отыскать тебя. Мы поделили город на зоны, прочесывали его, пока я не нашел тебя, увидев, как ты ползла по мостовой возле церкви Святой Софии. Ты даже не представляешь, что я тогда пережил.

София почувствовала угрызения совести.

– Мне очень жаль, профессор, это же самое я сказала и Лидии.

– Больше никогда не исчезай так. И постарайся быть более осмотрительной при встрече с врагом. Избегай вступать с ним в схватку, если не знаешь, на что он способен.

София покраснела.

– В тот момент мне показалось, что это лучшее, что я могу сделать, – чуть слышно ответила девочка.

Наконец профессор улыбнулся.

– Я прекрасно знаю, что ты собиралась делать, но тебе нужно быть повнимательнее. В следующий раз постарайся быть… не такой импульсивной.

И мужчина снова улыбнулся, за что София была ему очень признательна. Она опасалась, что разговор примет для нее дурной оборот, и ей необходимы были слова поддержки.

Шлафен прислонился спиной к стене вагончика.

– Вот и все. Мои поиски продолжаются. У меня есть основания полагать, что Драконид по имени Фабио Сцилард сейчас находится здесь, в Беневенто.

София застыла. Постепенно мозаика складывалась, и картинки схватки проявлялись все отчетливее. Девочка первой нарушила повисшее молчание:

– Мне нужно так много тебе сказать.

София начала с того, что рассказала о своем сне, а Лидия – о своем. Потом София высказала свои соображения по поводу того, что ей стало известно об ореховом дереве. Профессор просто сиял от удовольствия.

– Тебе приходит что-нибудь на ум в связи с этим? – спросила София.

– Одно сказание, – ответил мужчина. – Легенда об одном дереве и одной отважной девушке. – Профессор перевел дыхание. – В те времена, когда на земле была только одна Драконил и Древо Мира процветало, нас, его Хранителей, наряду с драконами, было всего только пятеро. Во время войны двое погибли, и нас осталось только трое, включая одну девушку. Из поколения в поколение мы переселялись в души людей, и все забыли о нашем существовании, но мы были готовы проснуться вновь, как только Нидхогр станет сильнее. Что, в сущности, со мной и произошло.

– То есть ты хочешь сказать, что на свете, кроме тебя, живут еще двое?! – недоверчиво воскликнула Лидия.

– Не совсем так. На самом деле остаться должен был всего один. Я искал его, но до сих пор не смог найти. Ну а девушка, о которой я рассказал, умерла много веков тому назад.

Профессор замолчал на мгновение и поправил пенсне на носу. Он всегда так делал, и Софии было приятно снова увидеть знакомый жест: от этого жеста повеяло домом, которого ей так не хватало в эти дни, проведенные ею вдали от профессора.

– Эту девушку, – продолжил Шлафен, – звали Идхунн, и у нее хранился кусочек Древа Мира, о природе которого до нас не дошло никаких сведений. Будьте внимательней, ведь то, о чем я рассказываю вам, – всего лишь легенда. Существует множество ее версий, в ней полно неточностей и тому подобное. Но девушка, о которой я рассказываю вам, существовала на самом деле. Как бы то ни было, она унесла с собой бесценную реликвию, посадила ее и из нее выросло дерево.

– Новое Древо Мира? – снова перебила его Лидия.

– Нет, нет, конечно нет, иначе достаточно было бы нам посадить нашу Гемму, и все проблемы оказались бы решенными. Но выросшее дерево было особенным и обладало сверхъестественной силой. Оно никогда не сбрасывало листву и весь год приносило плоды. Говорят, что существовал культ почитания этого дерева и жрицы поклонялись ему. Идхунн была главной среди них. Она ничего не помнила ни о себе, ни о Драконии, и все, что оставалось в ней от прошлого, – это инстинкт сохранения дерева. Но в какой-то момент этот культ был неверно истолкован, и жриц стали преследовать как ведьм.

Профессор замолчал.

– Ну и?.. Что сталось с деревом и со жрицами? – спросила Лидия.

– В предании ничего не говорится об этом, равно как неизвестно и то, что потом стало с деревом.

– Это и есть то самое ореховое дерево Беневенто? – спросила София.

– Вполне вероятно. Впрочем, сон Лидии совершенно понятен. Тех, кого мы называем ведьмами, на самом деле жрицы этого культа, а ореховое дерево таило в себе частицу Древа Мира. Как бы то ни было, только вдумайтесь хорошенько, все дороги ведут в Беневенто. Мои поиски привели сюда, Нидхогр уже здесь, и вас жизнь завела именно в этот город.

– А реликвия – это и есть сам плод? – чуть слышно спросила София. Ей показалось, что Лидия от волнения даже затаила дыхание.

– Возможно.

Воцарившаяся тишина казалась бесконечной.

– А куда делась Идхунн?

– Легенда гласит, что она погибла в то время, когда начались гонения на ведьм.

София вспомнила старушку, ее странное поведение и ее слова и поделилась своими размышлениями с остальными.

– Нельзя исключать, что в действительности это она и есть, либо эта женщина каким-то образом была связана с Индхунн. Ты знаешь, где можно ее разыскать? – спросил профессор.

София отрицательно покачала головой.

– Она появляется внезапно. Я видела ее всего два раза и всегда в разных местах.

– Не волнуйся, теперь это не самое главное. Лучше расскажи нам о своей схватке с Покоренным.

Софии пришлось сделать над собой усилие. Сейчас наступила самая худшая часть разговора, которой она боялась с самого начала. Сжав кулаки, девочка принялась рассказывать. Она решила, что будет совершенно искренней, и в подробностях описала первую встречу с юношей в цирке.

– Вот почему Маркус был тогда очень взбешен, – заметила Лидия.

София кивнула. Потом она поведала о том, как заметила мальчика возле церкви, как шла за ним по пятам, потому что узнала его.

– Подожди-ка минуточку, – перебил ее профессор, подаваясь вперед. – Ты говоришь, что мальчик говорил как обычные люди?

София посмотрела ему прямо в глаза.

– Профессор, похоже, он был в полном сознании. Он был совершенно не таким, как тот мальчик, с которым мне пришлось бороться на берегу озера Альбано, или как Лидия, когда она оказалась во власти Нидхогра.

Мужчина выглядел обеспокоенным.

– Но есть еще кое-что похуже, – со вздохом добавила София и описала его крылья, которые частично были железными, но при этом у них была органическая природа. – И у него также есть родинка. Прямо как у меня, – пояснила девочка, стараясь сдерживать дрожь в голосе. – Она засверкала, когда мы сражались. И он обладал властью над огнем: он поджег мое копье, устроив пожар в подземном храме.

На этот раз профессор был обеспокоен не на шутку.

– А какого он возраста?

Софии пришлось воскресить в памяти образ неприятеля. Ее внутренности сжались, а сердце едва не выскочило из груди.

– Чуть старше меня.

– Ты и в самом деле полагаешь, что виверны могут скрещиваться с людьми? Или это новый тип неприятеля? – спросила Лидия.

Профессор ответил не сразу.

– Драконид, которого я искал все эти месяцы, – подросток лет четырнадцати, – сказал он наконец. – Живущего в нем дракона зовут Элтанин, и ему подвластен огонь.

В вагончике воцарилась тяжелая тишина, словно всех троих накрыла мрачная пелена.

– Профессор, а не может ли один из нас быть заодно с Нидхогром? То есть, я хочу сказать, он – Драконид! – заметила Лидия.

– Не знаю, Лидия, не знаю. Стремление к хорошему не является врожденным свойством Драконидов, это обычные люди, и они вправе по собственному усмотрению использовать свои умения.

– Но Растабан однажды разговаривал со мной, и я уверена, что это его сила подтолкнула меня к тому, чтобы встать на защиту Древа Мира и Земли! Это невозможно, чтобы он не слышал в себе голоса Элтанина.

– Нет, Лидия, все не так, как ты думаешь. Твой выбор был сознательным, то же самое и с Софией, которая при этом в определенный период времени хотела оставить наше дело.

София вспыхнула только при одном воспоминании о проявленной ею в тот момент слабости.

– И потом… – помешкав немного, продолжил Шлафен. – Элтанин – особенный дракон. Он – дракон-предатель.

Это слово как камень обрушилось на девочек всей своей тяжестью.

София почувствовала такую тоску в груди, будто кто-то зажал ее сердце в тиски. Он был такой же, как она, поэтому девочка и влюбилась в него. А между тем он был другим, потому что сознательно встал на путь зла.

– Что значит «предатель»?

– А то, что он решил сражаться бок о бок с вивернами.

Лидия затрясла головой.

– Если он с ними, тогда нам конец, – изрекла девочка. – У него наша сила и наши воспоминания. К тому же он может знать, где находится плод.

– Нет никакого резона беспокоиться раньше времени. Во-первых, мы еще можем переманить его на свою сторону.

– Но ты же сказал, что Элтанин злодей!

– Элтанин совершил роковую ошибку. Но злодеями не рождаются.

– А Нидхогр? – напомнила София.

Профессор не стал возражать, только ответил:

– Если бы у них в руках был плод, их бы здесь уже не было. Вполне определенно, что в подземном храме плода нет, иначе София почувствовала бы его. У нас пока есть время.

– Да, но сколько у нас его еще осталось.

– Нам нужно искать и продолжать свое расследование. И первая наша цель – ореховое дерево.

– Никто не знает, где оно находится. Есть только предположения, – сказала София. – И к тому же оно было уничтожено по приказу некоего Бал… Бар…

– Барбато, – докончил профессор. – Епископ Беневенто. Согласен, но если от него ничего не осталось, мы были бы не в состоянии почувствовать его присутствие. Вернее сказать, вы не могли бы сделать это.

Лидия решительно кивнула.

Потом профессор повернулся к Софии:

– К сожалению, несмотря на твое состояние, мы очень нуждаемся в тебе. Ты уже была в библиотеке, и поэтому тебе снова придется нам помочь.

– Непременно, – слабо согласилась девочка.

Профессор вздохнул с облегчением:

– Не бойся, мы справимся. Нам нужно верить в свою миссию и в то, что мы способны довести ее до конца.

Лидия снова кивнула, и София вслед за ней. Но девочку охватило уныние из-за разраставшегося в ее груди чувства к своему неприятелю и из-за того, что судьба вынуждала ее сражаться против себе подобного.

12
Поиски

В голове у Софии никак не укладывалось, что Драконид мог быть ее врагом, а главное, у этого неприятеля была внешность Фабио. София никак не могла стереть из памяти его лицо и его глаза. Всякий раз, думая о нем, она чувствовала, как сжимается ее сердце. Девочка очень часто думала о нем, гораздо чаще, чем ей того хотелось.

Именно из-за этого, несмотря на то что ее рана уже почти затянулась, София ощущала слабость и, как никогда, нуждалась в любви. Но, к счастью, профессор заботился о ней как никогда. Перед сном он всегда сидел на краешке ее кровати и разговаривал с ней до тех пор, пока она не заснет.

– Я много думал о тебе, когда путешествовал по Венгрии, – сказал он в этот вечер, гладя девочку по голове. – Не думай, что мне легко далось решение не брать тебя с собой и что мне доставляло удовольствие находиться все это время вдали от тебя.

– Профессор, правда… это было не так уж и тяжело, – отвечала София, слегка кривя душой. – Ты был прав, это просто удивительное место, в нем живет так много необычных людей.

Шлафен, пару раз поправив очки на носу, произнес:

– О, прекрасно. – Наконец он сунул руку в карман и достал пакетик, завернутый в лист подарочной бумаги. – Я положил его в чемодан, а ты знаешь, как в самолетах обращаются с багажом, – сказал он извиняющимся голосом и протянул его девочке. – Однако его содержимое куда лучше упаковки.

София с неистово колотившимся сердцем медленно разворачивала подарок. Профессор много раз ей что-то дарил, но этот сувенир, привезенный издалека, означал, что он и вправду думал о ней.

Пальцы девочки коснулись чего-то холодного и гладкого. Маленький фарфоровый носорог с золотым рогом, на тело которого тончайшими мазками зеленой краски был нанесен изумительный рисунок. Он был удивительно красивым, совершенным во всех отношениях. Восхищенная София вертела подарок в руках.

– Ты рассказывала мне, что, когда была девочкой, носорог был твоим любимым животным и что тебе было бы очень приятно видеть его в твоей естественной среде обитания. Скажем так, это бонус за то, что тебе под силу сделать. Это мой рождественский подарок, и я надеюсь, что ты сумеешь простить меня за то, что я не был с тобой.

– Профессор, – пробормотала тронутая София.

И в этот момент она поняла, что он был и будет всегда рядом с ней. Когда было необходимо, он чудесным образом появлялся и спасал ее от напастей либо подбадривал в тяжелые моменты, такие, как сейчас. Она обвила его шею руками:

– Извини меня.

– За что?

– За то, что я сомневалась в тебе. Я боялась, что ты меня бросил.

– Такого никогда не случится, – заявил Шлафен. – А теперь спи, – добавил он, высвобождаясь из объятий девочки. – Нас ждут жаркие денечки.

Наутро София завтракала вместе с Лидией, а профессор суетился вокруг накрытого стола. Как в старые добрые времена. Мужчина предстал перед девочками в своеобразном виде: на нем была клетчатая рубашка под бежевым джемпером, бриджи и торчавшие из ботинок толстые гольфы. Вся эта картина дополнялась тирольской шляпой с пером.

София, медленно крошившая хлеб в чашку с молоком, посмотрела на него как на инопланетянина.

– Сегодня мы приступаем к поискам орехового дерева. Мы отправимся в те места, упоминания о которых София отыскала в библиотеке.

– Профессор, полагаю, в этом случае нам следовало бы разделиться, – заметила Лидия. – Время поджимает, и по отдельности мы бы смогли проверить их за один день.

Профессор отрицательно покачал головой:

– Там могут оказаться наши враги. Вероятность столкновения очень велика, и нам лучше держаться вместе. Мы отправляемся через десять минут, – подытожил он и повернулся на каблуках.

София и Лидия обменялись многозначительными взглядами. Но как они появятся в присутственных местах вместе с ним, одетым таким странным образом? Однако профессор приготовил девочкам подарок, ожидавший их при въезде в лагерь цирковых артистов. Это была старинная машина цвета зеленого бутылочного стекла, искрящаяся под лучами бледного зимнего солнца. Со своими высоченными колесами и широкими кожаными креслами автомобиль казался просто необъятным. Его подножка возвышалась над землей на добрый десяток сантиметров.

– Из Рима я приехал на своей машине. Я подумал, что, быть может, пришло время привезти ее с собой, – сказал профессор, с удовлетворением глядя на восхищенную Лидию.

– А я и не знала, что у тебя есть водительские права, – заметила София со сверкающими глазами. Ей тоже понравился этот допотопный автомобиль, такой непривычный, но при этом такого изящного вида.

– Когда есть возможность, я не сажусь за руль. Да и дома, посреди леса, машина почти не нужна. Она стоит в одном из залов подземного лабиринта, и я вывожу ее оттуда через отдельные ворота, как и подводную лодку. Но на этот раз она очень пригодилась мне: я ведь торопился. Да и здесь она будет как нельзя кстати. Нам придется много и быстро передвигаться, и лучше это делать на машине.

Мужчина сел за руль, а девочки устроились на заднем сиденье. От обивки приятно пахло кожей, сиденье было необыкновенно мягким, хотя, по мнению Софии, спинка была несколько высоковата и слишком прямая. Едва Шлафен вставил ключ, как автомобиль принялся кашлять, словно не желая заводиться.

– Она всегда немного капризничает, – совершенно невозмутимо произнес профессор.

Софию охватило сомнение. Она прекрасно знала, что Шлафен питал настоящую страсть к антикварным предметам, в отличие от нее самой, напротив, не слишком доверявшей старым вещам.

– Ну вот! – с ликованием воскликнул профессор, как только заревел мотор.

Машину трясло так, что Софии пришлось изо всех сил вцепиться в сиденье.

– И что, так будет все время? – шепнула она Лидии.

В ответ подруга лишь улыбнулась.

– Ну что, готовы? – спросил профессор.

– Так точно, – объявила Лидия, а София лишь боязливо кивнула.

Передача была включена, и автомобиль, как ракета, рванул вперед с неожиданной для машин такого возраста скоростью и устойчивостью. Обеспокоенность за состояние этого транспортного средства у Софии уступила место страху перед скоростью. Профессор, если можно так выразиться, вел машину как сумасшедший. Объезжая ухабы, он внезапно давил то на тормоз, то на газ, словно сорванец, которому не терпится показать, на что он способен.

– Вчера я записал на листе бумаги все места, где может расти ореховое дерево, побывал в библиотеке и, между прочим, обнаружил там много интересного, – заметил в какой-то момент мужчина. Потом он обернулся к девочкам, показав сложенный вчетверо листок бумаги, который сжимал между указательным и средним пальцами.

– Профессор, дорога! – вскрикнула София.

– Не бойся, не бойся, – возразил Шлафен и, бросив на сиденье листок, двумя руками вцепился в руль, резко выкручивая его в сторону.

Лидия подхватила его и развернула. Это была карта.

– Она была составлена неким Пьетро Пиперно, ученым семнадцатого века, который занимался изучением феномена ведьм Беневенто и, должно быть, указал на ней местонахождение орехового дерева. По-моему, этого более чем достаточно.

– Еще бы! – с воодушевлением воскликнула Лидия.

– Свои поиски мы начнем как раз оттуда, – заключил профессор.

Им не пришлось долго ехать. Вскоре многоэтажные дома города сменились на возделанные поля. Машина ехала по грунтовой дороге, и они довольно быстро добрались до места, указанного на карте: невозделанной равнины, которая, вероятно, была приспособлена под пастбище.

Профессор резко затормозил, а потом предложил Лидии и Софии выйти из машины. Девочки с удивлением озирались по сторонам: они ожидали увидеть некий загадочный пейзаж, ну или, по крайней мере, что-то очень привлекательное, а перед ними был самый обычный луг. И ни единого намека на ореховое дерево.

– Профессор, здесь ничего нет, – разочарованно протянула София.

– Мы имеем дело с магическим деревом, следовательно, тот факт, что чисто физически оно не видимо, ничего не значит, – возразил Шлафен.

– Ну… хорошо… но если его не видно, как мы его найдем? – с сомнением спросила Лидия.

– У меня такая теория, – пояснил тогда профессор. – Ореховое дерево выросло благодаря плоду Древа Мира, который спрятан где-то неподалеку от него. Следовательно, его присутствие, или, по-другому, его аура, должно срезонировать с вашими кулонами, сделанными из смолы Геммы. Почти так же, как это случилось с кулоном, который мы нашли на дне озера Альбано и который в итоге и привел нас к плоду.

София вытащила наружу свою подвеску. Она выглядела как обычно, без признаков какой бы то ни было активности.

– Профессор, похоже, ничего необычного.

– Вам нужно сосредоточиться, – возразил мужчина. – Пройдитесь немного, поищите, и, возможно, что-нибудь произойдет.

София и Лидия растерянно посмотрели друг на друга.

– Девочки, я знаю, – со вздохом продолжил Шлафен. – Мы ищем иголку в стоге сена. Я понимаю. Но это все, что у нас есть. Нам нужно довольствоваться теми немногими зацепками, что имеются в нашем распоряжении. Я только прошу, чтобы вы сделали все от вас зависящее.

София слабо улыбнулась.

– Смелее! – воскликнула она, хлопнув рукой по плечу подругу и пытаясь придать себе уверенный вид. – За работу!

* * *

Когда девочки приступили к поискам, Лидия шепотом спросила Софию:

– Ну и что ты мне скажешь про твою схватку с этим Фабио? Ведь ты что-то скрываешь от меня, ведь так?

София прикинулась, что не слышит, и продолжала бродить по полю.

– София, неужели то, что ты должна рассказать, настолько ужасно? – фыркнула в конце концов Лидия. – Что тебя так испугало?

София не могла больше молчать.

– Дело не в том, что он сделал… Я должна признать, что он сильный, но нет ничего невозможного. Да, тот факт, что ему удается контролировать огонь, вызывает страх, ведь не успела я моргнуть глазом, как он спалил мое копье.

– Ну и?..

– Больше всего мне не дает покоя тот факт, что он – один из нас.

Лидия посмотрела на видневшуюся впереди рощу. Быть может, в ней растет ореховое дерево.

– Знаешь, я тоже об этом думала.

– У него такая же родинка, как у нас, его крылья в точности похожи на мои. Он – Драконид… Тогда почему он сражается с нами? Как такое может быть?

– Ну, профессор объяснил же нам, – прагматично ответила Лидия.

Софии хотелось быть такой, как она: твердо стоять на ногах и всегда быть уверенной в своих силах.

– Нам нужно просто привыкнуть к тому, что иногда твои союзники предают, – продолжила Лидия. – Тубан и Растабан еще до нас с тобой испытали это на примере Элтанина. Не думай, что это не смущает и не огорчает меня, но ведь это война, я знала об этом с самого начала, а на войне случаются ужасные вещи. – Девочка ободряюще улыбнулась. – С детства я научилась никому не доверять, потому что люди не любят таких, как я и мои близкие. Я научилась понимать, что те, кто выглядят порядочными, зачастую таковыми не являются. И под крыльями благородного дракона может биться черное сердце.

София почувствовала, как слезы навернулись у нее на глаза. Правда была в том, что ей требовалось оправдание: она отчаянно нуждалась в том, чтобы Лидия сказала ей, что если она поверила глазам Фабио, если против всякой логики влюбилась в него, то это не ее вина.

Лидия заметила ее слезы.

– Но ведь ты плачешь вовсе не из-за этого, верно? Тут что-то другое.

София отвела взгляд в сторону.

– Нет, дело в том… – Но ее голос неумолимо дрожал от слез.

Лидия придвинулась к подруге так, чтобы та могла смотреть ей прямо в глаза.

– Что же все-таки на самом деле случилось в тот вечер?

София остолбенела от этого взгляда.

– Ничего не случилось. Это была стычка, обычная схватка, но… Но я и правда не знаю, что сделал мне тот тип, колдовство это или что-то другое… – Она запнулась на мгновение. – Нет, я не думаю, что сумею объяснить тебе это.